Граф Рысев

Глава 9

Ездить верхом я умел. И даже без седла доводилось пацаном, да в речку с разбега. Правда, непонятно, кто из нянек графского сыночка вот так проворонил, ну да ладно, сейчас это непринципиально. Главное, верхом я умел, и даже под брюхо рослому жеребцу, которого мне подвели, не скатывался, вместе с седлом. А всё потому, что я догадался проверить подпруги. На этот раз на меня смотрели уже егеря, как на слишком сильно ушибленного. Что у них у всех за реакция на обычные, в общем-то, действия?

Решив не обращать внимания, я направил жеребца по дорожке. Тело было явно непривычно к подобным упражнениям. Странно, я же ясно помню, если это слово ко мне применимо, как в детстве и без седла… Ладно, скорее всего, все просто привыкли, что молодой граф ударился в пацифизм, раз давно ружьё в руки не брал. Вот только удар по голове выбил, похоже, из меня эту дурь. И притороченное к седлу ружьё было прекрасным этому подтверждением.

Выехав за ворота, я остановился. Привстав на стременах, огляделся вокруг. Весна всё-таки вступила в свои права, и яркое весеннее солнце слепило до слёз, отражаясь от ещё не сошедшего снега.

Дорогу я не запомнил, все-таки ехали мы к дому уже впотьмах. Тихон понял это без слов, потому что сразу поехал впереди, показывая дорогу.

Верхом на свежих лошадях, да ещё и утром ехать было куда веселее. К тому же, похоже, Тихон боялся растрясти увеченного графа, поэтому ехал довольно медленно. Нет, когда мы от монстров изнанки драпали, то очень даже быстро неслись, но там уже до охотничьего домика было рукой подать.

Сейчас же по лёгкому холодку иноходью — красота.

До охотничьего домика долетели в два раза быстрее, чем ехали из него домой. Ворота были открыты, как и в прошлый раз. И сегодня я воочию убедился, что лезть туда без ключа, или специального пропуска — не рекомендуется.

Молодой егерь решил проскочить впереди нашего отряда, и въехать во двор открытия проезда моим ключом-медальоном. Уж не знаю, что это было: дурость, помноженная на глупые понты, или в сортир слишком сильно захотел, он в итоге не признался. Шандарахнуло его знатно. Как он в воздухе не переобулся, когда летел с лошади, сделав идеальное сальто назад, вот в чём вопрос.

— Живой? — я слегка свесился в седле, чтобы посмотреть на этого придурка.

— Вроде бы, — простонал парень, в то время, как спешившийся Тихон осматривал его на предмет переломов.

— Идиот, потому и живой, — проворчал денщик. — Вот как ты додумался вообще поперёк батьки в пекло лезть? Не видел что ли, что защита ещё не отреагировала на его сиятельство? Вставай, не хрен разлеживаться. От ушиба задницы ещё никто не умирал.

Я в это время приблизился к воротам и медальон на груди вспыхнул и снова погас. Вот теперь можно было проезжать.

Охотничий домик находился ровно посредине нашего пути от дома до места нападения. Поэтому мы решили здесь на двадцать минут остановиться: перекусить, в тот же сортир сходить, а то в сугроб да голой… Хм… Не охота, в общем. Еды, кстати, в доме так и не было, мы её с собой брали. На мой вопрос, а, собственно, почему? Тихон дал вполне логичный ответ.

— Дык, сюда же просто так редко наезжают. А на охоте кого-то, да добудут охотники всегда. Добыча-то она завсегда вкуснее, чем из кладовки еда.

— А если не добудешь никого, что тогда, голодным оставаться? — Взгляд Тихона без слов дал мне понять, что, да, такой вегетарианец должен оставаться голодным. — Понятно. По коням!

Дальше ехали более осторожно. Но, всё-таки путь коротким назвать было нельзя, и вскоре я совсем освоился в седле. Всё-таки умею я ездить верхом, просто долго не практиковался. Надо навёрстывать.

Нам осталось немного доехать до места, как где-то в стороне послышались звуки охоты. Я невольно нахмурился, а рука сама собой потянулась к ружью.

— Охолонитесь, ваше сиятельство, — ко мне подъехал Тихон. Дальнейшая дорога была одна заблудиться было сложно, поэтому я нередко вырывался вперёд. Жеребец подо мной был быстрый, агрессивный, я еле с ним справился по началу. Но, потом мы нашли общий язык, и теперь я наслаждался поездкой.

— Ты что-то знаешь? — я вопросительно посмотрел на Тихона.

— Так ведь его сиятельство разрешил барону Соколову провести охоту, — вздохнул Тихон. — Это до того было, как следопыты вернулись. Так что нет нужды за стволы хвататься. Но вот всё разузнать, вот это можно. Там же условие было — наши егеря принимают участие в охоте, чтобы соблазна не возникло кого не надо обложить.

Мы развернули коней в сторону, откуда раздавались крики, звуки горна и лай собак. Я уже тронул пятками лоснящиеся бока Ареса, именно так звали моего жеребца, но тут подал голос проштрафившийся егерь.

— Зайца гонят. Скоро из-за поворота появятся. — Он говорил вполне уверенно, а более старшие егеря покивали, в знак согласия.

Словно услышав их слова из-за поворота, который делала дорога, пулей вылетел заяц, ещё не полинявший, в белоснежной шубке с черными пятнами на ушах. Следом за ним выскочили знакомая кобылка. Именно её молоком я кормил Фыру, когда мы застряли в охотничьем домишке.

В пылу погони Маша не замечала ничего вокруг. Арес переступил с ноги на ноги и фыркнул, мотая головой, и я потрепал его по шее, успокаивая. Однако, его что-то тревожило, и я на мгновение оторвал взгляд от всадницы, а когда поднял взгляд, то увидел, что Мария осадила коня, вытащила ружьё и прицелилась в улепетывающего в противоположную от нас сторону зайца.

Раздался выстрел, и отдача слегка откинула девушку в седле. Заяц рухнул на тропу, и одновременно с этим произошло несколько вещей.

Из-за поворота показались остальные охотники: барон Соколов, с десяток егерей, доезжачий, удерживающий свору. А рядом с бароном на кауром жеребце восседал тот самый Ондатров, презрительно оглядываясь по сторонам. Они нас увидели и остановились, Маша двинула свою лошадь к законной добыче, а я потянул руку к ружью, как только увидел эту мразь. Барон Соколов узнал меня и поднял руку в приветствие, и тут…

Разрыв ткани реальности произошёл на середине расстояния между нашими отрядами. Воздух словно исказился, уплотнился и раскололся на две половины. А в этот разлом хлынула визжащая, ревущая и клацающая клыками толпа.

— Прорыв! — заорал Тихон, но все уже и без его напоминаний поняли, что это именно прорыв.

Егеря судорожно выхватывали ружья, со стороны охотников послышался визг собак, маты и ружейные выстрелы. Мой Арес присел на задние ноги, но потом выпрямился и зажрал. Теперь понятно, что его беспокоило. Благородное животное почувствовало, что скоро нас будут жрать, и пробовало предупредить своего туповатого хозяина.

Монстров вырвалось немного, с десяток не больше, и, увидев два отряда они растерялись, а потом разделились, но тут доезжачий спустил свору. Собаки оказались гораздо умнее многих людей, потому что быстро сообразили, что вот конкретно это зверьё им не по зубам, и рванули от опасного места наутёк. Я же впервые увидел, как они несутся по снегу, действительно стелются, словно, не касаясь лапами земли.

А вот у монстров появились ещё цели, и они слегка сбросили скорость. Вот только даже эти ухищрения не помогли. Арес не хотел стоять спокойно, и мне никак не удавалось вытащить из петель ружьё. Потому что приходилось демонстрировать джигитовку на нервничающем коне.

Раздался крик, и я краем глаза увидел, как какая-то тварь, внешне напоминающая огромного волосатого паука с клешнями и острейшими жвалами, блестящими от яда, прыгнула на того самого молодого егеря, роняя его на землю вместе с лошадью. Тут мне удалось выхватить ружьё, и я с огромным удовольствием разрядил его монстру в то место, где у него должна была находиться голова.

Во все стороны брызнула желтая, похожая на гной жижа. Егерь с ловкостью кошки выбрался из-под придавившей его лошади, которая приняла на себя удар твари. Парня втащил к себе на лошадь Тихон, который уже тоже разрядил своё ружьё в валяющегося неподалеку такого же паучка.

— Сзади! — заорал он, и я успел обернуться и выстрелить из второго ствола в небольшую зверушку, похожую на смесь белки летяги и бультерьера. Она рухнула в двух шагах от Ареса.

Женский крик заставил резко развернуться и жестко натянуть поводья, призывая испуганного коня к порядку. Лошадка Маши неслась по полю, и даже отсюда было видно, что наездница не может ею управлять. Я бросил разряженное ружьё Тихону, и сразу же с места сорвал Ареса в галоп. Жеребец выполнил маневр весьма охотно, стремясь уйти подальше от опасного места. Мария в момент прорыва находилась слишком далеко, чтобы заинтересовать монстров и спокойно могла уйти, вот только её лошадь решила иначе и понесла.

Выстрелы за спиной звучали всё реже, а маты всё громче. Похоже, что егеря добивали последних тварей. Если бы ещё одну надменную тварь случайно приговорили, или позволили какому-то монстру сожрать Ондатрова, я бы был очень даже доволен. Но проверить, что там происходит не было возможности.

Я скакал Марии наперерез, но её дурная кобыла, возможно, от страха потерявшая разум, увеличила скорость. Мы свернули за поворот и место прорыва скрылось из вида. Потом лошадь повернула ещё раз и ещё. Я уже плохо понимал, где именно мы скачем, когда мне удалось поравняться с Марией. Свесившись с седла, я протянул руку, чтобы схватить поводья, но тут кобыла вильнула в сторону.

— Ах, ты, зараза, — процедил я сквозь зубы.

Арес словно почувствовал моё настроение и грозно заржал, призывая нервную барышню к порядку. А когда мы снова сблизились, умудрился легко укусить кобылку за шею. Сейчас, когда поблизости не было и следов монстров, жеребец вел себя вполне уверено. Кобылка тонко заржала и замедлила шаг.

Мне же удалось перехватить поводья и некоторое время мы ещё скакали, бок о бок, пока не остановились.

Я соскочил в Ареса, который понял всю важность момента, и не отходил от дрожащей мелкой дрожью кобылы, в том время, как я пытался вытащить Машу из седла.

— Ну, же, отдай мне поводья, будь хорошей девочкой, — я уговаривал её как ребёнка пытаясь разжать пальцы, которые, похоже, свело судорогой.

Мне это удалось с большим трудом, и я снял девушку с седла, поставив на землю. При этом я осмотрелся, пытаясь понять, куда нас занесло. Дорога была очень узкой, как мы вообще по ней параллельно проехали? Даже не дорога, а широкая тропа, по обе стороны от которой росли огромные деревья.

И тут Мария начала сопротивляться. Она забилась в моих руках, словно птица в кошачьих лапах.

— Маша, посмотри на меня, это я Рысев. Ну же, посмотри на меня. Я не опасен. Не совсем, во всяком случае. Да посмотри же ты на меня! — не выдержав, я повысил голос и это, как ни странно, сработало.

Девушка обмякла в моих руках и пристально принялась рассматривать моё лицо. А затем протянула руку и ощупала его.

— Женя? Это ты? — пробормотала она, а затем принялась весьма интенсивно ощупывать моё тело, стараясь убедиться, что перед ней человек, а не монстр, который сейчас будет её пожирать живьём.

Только вот я как-то не учел, что совсем недавно вырвался из боя, и выдержал сумасшедшую гонку, отчего адреналин готов был хлестануть из ушей. И тело среагировало вполне естественно на близость молодой девушки и её весьма активные действия. Собрав в кулак остатки совести и здравого смысла, я прошептал.

— Баронесса, остановитесь. Вы же не дитя, и прекрасно понимаете, чем это может для вас закончиться? — выдохнул я сквозь стиснутые зубы, перехватывая руку Марии в тонком запястье.

— Что? — она непонимающе смотрела на меня, и тогда я плюнул на приличия и возможные последствия, обхватил её за плечи и прижал к ближайшему стволу.

Целоваться она не умела. И сначала, похоже, даже не поняла, что я с ней делаю. А вот когда поняла, то, вместо того, чтобы оттолкнуть, дав предварительно по морде, наоборот обхватила меня за шею, прижавшись всем телом.

— Ваше сиятельство-о-о-о, — на меня словно ушат холодной воды вылили. Что я творю?

Резко отстранившись от девушки, я как мог дрожащими руками привел в порядок её одежду, которую умудрился немного помять. До тела я не добрался, так ведь на улице и не май месяц! Снежный человек чертов, скотина бесчувственная. Девчонка стрессанула, а ты чуть её не отымел у какой-то пихты. Одно слово, художник, мать твою.

Отскочив от всё ещё не понимающей Марии на пару метров, зачерпнул руками снег и растер его по лицу. Протер шею, пытаясь успокоиться.

— Ваше сиятельство-о-о! — надрывался Тихон неподалеку.

— Маша! — о, а это голос барона Соколова.

— Мы здесь! — крикнул я, предварительно прокашлявшись. И пошёл ловить лошадей. Они остановились неподалеку, и Арес плотно опекал всё ещё дрожащую кобылку. — Ты молодец, приятель, — я похлопал его по шее. Затем взяв обоих под уздцы, повел их по тропе обратно.

Тихон и барон подъехали к Марии первыми. Она в это время сползла спиной по стволу и села прямо на снег, закрыв лицо руками.

— Машенька, с тобой всё в порядке? Ты не ранена? — барон бросился к ней и помог подняться. При этом сам-то он как раз был ранен. Левая рука перевязана. Да и хромал он, сильно припадая на правую ногу. В добавок ко всему на щеке у него был глубокий порез. Как он глаза не лишился?

— Я так испугалась, — пробормотала она и только сейчас разрыдалась. Ничего, плакать иногда даже полезно.

— Где мы, Тихон? — спросил я, подходя к закатившему глаза от облегчения денщику.

— Неподалеку от охотничьего домика, — сообщил он. — Вы, ваше сиятельство, с госпожой баронессой круг по звериным тропам сделали. Еще бы пару сотен метров и выскочили бы аккурат к домику.

— О, как, — я удивленно присвистнул. — Надо же как получилось. — Затем осторожно добавил. — Кто-то погиб?

— Двое егерей, доезжачий его благородия, три собаки и лошадь. — Отрапортовал Тихон. — Прорыв был небольшой, монстры первого уровня, да и мы все вооружены. Ребята сейчас туши волокут к домику. Двоих-то вы приговорили, да троих господин барон. Макры надо бы достать. Да и кое-что с туш можно взять на продажу. Мех тех пауков мерзких очень ценен. Он на ощупь как шёлк и очень прочный.

— Тихон, помолчи, — я прервал суматошную речь денщика. — Ребят нужно вывезти, а потом уже туши.

— Да что мы без понимания, уже подводы сделали, да гонца к его сиятельству графу отправили. Чтобы помощь прислал и транспорт. Ну а мы пока в домике подождём. Туши заодно разделаем.

— Больше никто не погиб? — спросил я, разглядывая перстень. — Барон Ондатров, например.

— Нет, уберегли боги. Лошадь барона понесла, но он сумел с ней справиться. Возвращаться уже не было смысла, и я видел, как Лёня поехал в направлении усадьбы барона Свинцова, у которого мы гостим. — Ответил вместо Тихона Соколов, взбираясь на лошадь и затаскивая здоровой рукой к себе в седло племянницу. — Что-то нам не везёт с этим визитом. Ведь не хотел ехать. Если бы не обстоятельства… Я снова вынужден просить у вас приют, потому что вряд ли смогу доехать до усадьбы барона без потерь.

Я, не глядя на Машу, вскочил на своего Ареса, а Тихон примотал поводья кобылки к своему седлу. Жаль, что эта мразь выжила. Лошадь у него понесла, как же. Свалил он, как только жаренным запахло. И бросил остальных на растерзание монстров.

Но зато нам выпал уникальный шанс узнать о том, замешаны ли Соколовы о предыдущей «охоте» Свинцова и его дружков. А вот в гости всё равно ехать придётся. Но, опять-таки, повод достойный будет. Если Соколовы не при чем, а что-то мне говорит, что они не при чём, то я вполне смогу напроситься навестить Марию. Портрет опять же подарю, в качестве извинения. Хотя вины я за собой не чувствую. Вот такой я кот, точнее рысь, мартовский. Март же на дворе.

А ещё мне жутко не понравилось, что я едва всё на свете не проворонил, вытаскивая ружье. Слишком неудобно его тянуть из петель седла. Кроме того, что тяжело заряжать, так ещё и вот это. К счастью, я знаю, что делать. Надо только у деда выпросить несколько ружей для эксперимента.

Я поднёс руку к затылку. Надо же, сегодня у меня практически не болит голова. Я даже как-то без зелья обхожусь, хотя флакон у меня в кармане.

В это время мы подъехали к воротам. Егеря уже стояли перед ними, ожидая, пока я подъеду ближе и отключу защиту. От взгляда на тела, которые даже закрыть было нечем, я почувствовал горечь. Да как же так? Подойдя к каждому из погибших егерей, я мысленно попрощался, хоть и не помнил ни одного из них. Просто мне показалось, что так будет правильно. В это время из дома принесли простыни и укутали тела, спрятав от досужих взглядов. Я же взял нож и направился к убитым мною монстрам. Скорбь скорбью, а макры сами собой не достанутся. К тому же я ощутил противную дрожь в мышцах. То ли промерз, то ли перенапрягся, так что лучше побыстрее завершить неприятную работу и идти уже отдыхать.