Граф Суворов. Том 13

Глава 10

—…Дорогой, может вмешаешься? — тихим шёпотом вырвала меня из раздумий Мария. Я невольно поморщился, ведь казалось ещё немного — и ухвачу за хвост мысль, пойму как именно Екатерина и тот монстр могли проходить сквозь пространство, а вместо этого приходится быть арбитром в бесполезном споре.

— А я вам говорю в этом нет никакого смысла! — настойчиво проговорил Рублев. — Если у противника есть корабли, даже не фрегат, а хоть катер, ни один дирижабль до него даже не долетит, не то, что отбомбиться не сможет. Нужно прекращать финансирование этого проекта и переводить все деньги на сельскохозяйственные нужды!

— Нам нужны новые корабли, артиллерия и перехватчики, а не яблоки и колоски. — возразил Роман. — Армия в критическом состоянии, у нас даже без учета стоящего на консервации флота гигантские потери и недостача судов. Нужно…

— Армия-армией, но чем вы людей кормить собрались зимой? Святым духом? Так его высочество тремя хлебами нас не накормит, а вот атаку выжечь вполне в состоянии. — заметила Инга. — У нас большая часть страны в снегах, ютится между горами и Тунгусской зоной, а вы говорите о том, чтобы бросить их на произвол судьбы.

— Если твари прорвутся за Рубеж, будет уже всё равно, голодают жители или нет, потому что монстры будут питаться нами. — возразил Суворов. — В первую очередь — армейские нужды. За вчерашний день одних бомб и снарядов было потрачено столько же сколько стоит один дирижабль.

— Восстановление боезапаса не обсуждается. — вмешался я, когда спорщики собрались идти на второй круг. — Но это не значит, что мы имеем право забывать об остальных нуждах империи. Тем более что вчерашние жуткие траты как раз показали чрезвычайную неэффективность использования обычной армии против искаженных тварей. Время изменилось и нам нужно новое оружие.

— И где его взять? — нахмурившись спросил Роман, сбитый с толку сменой темы. — Яды, химикаты и газы на эту дрянь не действуют. Напалм и зажигательные смеси — эффективны только на монстрах без толстого панциря. А снаряды бьются о диссонансные щиты, приходится использовать болванки с трехкратным запасом. Электричество не панацея, его с собой не потащишь.

— Именно поэтому нам и нужны новые методы. — ответил я. — Прямо сейчас пять команд в Петрограде собирают научные сообщества, планируют и изобретают, выискивая новые методы и пути. А пока, отлично показавшие себя вчера госпитальеры станут той силой что уравняет шансы, дав нам время на подготовку. Что же до дирижабля — труды на постройку разных моделей не прошли даром. Бомбардировщик, не боящийся энергии диссонанса, будет готов в ближайшее время.

— Но его же тут же собьют? — недоумевая спросил Лёха. — Зачем тратить на это деньги? Не понимаю.

— За тем, что в нашей стране не одна зона, и Польская ведет себя ненормально даже для диссонанса. — ответил я. — А использовать дирижабль можно не только для бомбардировки, но и для глубокой разведки в Тунгусской зоне. Для перевозки проводящего металла и алмазов, да мало ли ещё для чего? Или ты забыл, что Африканские алмазы для нас недоступны?

— Думал, что всё потеряно. — честно проговорил Леха. — У нас же там геологи, еле шевелятся. А о добыче вообще можно забыть.

— Они готовятся. Пускать людей на самоубийство ради наживы я не намерен. — ответил я. — Но погружение в зону мы используем, для тренировки контроля меридиан. Как раз твое время скоро должно подойти.

— А можно как-то без этого? — смутившись спросил Рублев. — Мне и прошлого раза вполне хватило.

— Нет. Нельзя. — усмехнувшись сказал я. — Каждый из претендующих на звание наставника обязан пройти это испытание. Оно отлично стимулирует и дает представление о собственных силах. К тому же, это не наказание, а честь.

— Простите что вмешиваюсь. — проговорил Багратион, у которого несколькими секундами ранее мигала лампочка на планшете. — Новые разведданные, от центрального отделения тайной канцелярии. Похоже немцам привезли какие-то устройства, и те влияют на тварей диссонанса. По крайней мере за прошлые восемь часов на берлинской стене не было зафиксировано ни одного нападения.

Я с интересом поднял планшет и начал рассматривать пересланные фотографии. Столбы как столбы, большие, судя по указанному масштабу, толстые. И в самом деле украшенные непонятными иероглифами, смысл которых был совершенно не ясен. А вот то, что перестали нападать монстры — очень хорошо.

— Общество Теслы уже делало заявление? — спросил я. — Наш генеральный консул обратился к ассамблее лиги наций за поддержкой?

— Обратился. — кивнул Багратион-младший. — Однако никакого конкретного ответа не получил. По крайней мере пока. Официально Лига делает всё от неё возможное, чтобы как можно скорее прекратить страдания европейских народов. Возможно эти обелиски — максимум на который можно рассчитывать?

— Или нас просто в очередной раз бросили, рассчитывая на то, что мы либо справимся сами, либо сдохнем. — не сумел сдержаться от едкого комментария Суворов. — Хорошо хоть почти все твари из Балтики выползли. Будет передышка.

— Все выползли? — я аж удивился от этой новости. — Почему не доложили?

— Так не о чем, ваше высочество. — вздохнул Роман. — Говорят, что оно как кончилось, так и снова нарастет. Шведы уже третий день бомбят возможное гнездо. Сколько они растратили боезапаса — даже представить страшно. Они основную волну бомбардировкой на нас выгнали, но и им не слабо досталось, говорят прибрежные города окончательно обезлюдили.

— Это правда, все морские порты они потеряли, от Стокгольма ничего не осталось. А самые упорные, что отказались эвакуироваться вглубь страны, стали кормом для морских крабов. — кивнув подтвердил Константин. — Но теперь их национальная гвардия и королевские рыцари зачищают подступы к бывшей столице. Через неделю-две, если не будет новых волн, все устаканится.

— Но для этого они должны разбомбить гнездо. — подумав проговорил я. — Вот вам и применение дирижаблей, господа. Они не смогут вечно держать суда над морем. Усталость металла в турбинах, неизбежные поломки. Через неделю их там уже не будет. А вот наши дирижабли смогут провисеть достаточно долго, чтобы, заметив движение уничтожить, или по крайней мере спугнуть монстров, заставив их уйти вдоль берега.

— На запад или на север? — уточнил Роман. — То же дело, пусть разбираются с тем, что натворили. Хотя я бы предпочел, чтобы их операция выгорела и гнездо зачистили… но глубина под пятьсот метров, невозможность разведки кроме воздушной…

— Это был бы идеальный вариант, тогда все наши усилия оказались бы не напрасны. Но увы, я в такое чудо не верю. — с грустной улыбкой покачал я головой. — К тому же, если твари постоянно эволюционируют, что мешает им зарыться в дно?

— Тогда мы их не выкурим. — мрачно сказал Роман. — Никогда. А если они в виде червей сделают подкоп под Рубеж?

— Мрачная перспектива, но если уж фантазировать, то есть вариант куда хуже. Червь, который заражен более мелкими тварями. — ответил я. — Так и представляю, дрожит земля, вздымается и из неё высовывается пасть, метров под пятнадцать шириной. А затем она распахивается и оттуда лезут твари.

— Не дай боже. — перекрестившись проговорил Роман.

— Не даст. — успокоил я дядьку. — Пусть диссонанс и резонанс позволяют творить такое, что бедным законам физики становится плохо, но вот такая тварь, даже идущая на глубине в полкилометра, все равно не сможет делать нормальный туннель. А тем более зачем ей перевозить кого-то внутри себя, если можно их просто сожрать и лечь в спячку, плодя других червей?

— Да, пожалуй, это был-бы перебор. — с облегчением улыбнулся Суворов.

— На самом деле вы не того боитесь. Все эти черви, птеродактили и другие живые существа, это совсем не страшно. Даже если они по факту уже мертвые и существовать вне зоны не могут. — проговорил я. — А вот телепортирующийся твари. Монстры, которые могут перемещаться из одной точки в другую. А что ещё хуже — открывающие врата, вот это и в самом деле страшно. И я не представляю, что мы будем с ними делать.

— Обычно хватает уничтожить ползущих наружу тварей чтобы врата закрылись сами. — ответил Роман. — Но у нас сейчас всё ни как обычно.

— Верно. — кивнул я. — А главная проблема в том, что никто не знает, как оно должно быть на самом деле. Возможно сведения есть в обществе Тесла, но вряд ли они с нами ими просто так поделятся. Они даже немцам обелиски привезли исключительно в составе своего флота. Но, если они помогают, мы просто обязаны разобраться как именно они работают.

— Хотите скопировать технику Общества? — на всякий случай спросил Константин. — Вы же знаете, ваше высочество, что это может плохо закончится. Одно дело если мы не выполняем их пожелания, а совсем другое если станем прямо нарушать законы, утвержденные Лигой и подписанные вашим предком. Никто, кром е общества Тесла, не может владеть технологиями способными влиять на мир с помощью диссонанса.

— А что они нам сделают? — хмыкнув спросил Рублев. — пожурят? Выскажут свою крайнюю озабоченность?

— Призовут миротворческие силы для устранения государства угрозы мировому порядку. — серьезно, и даже мрачно, ответил Константин. — У них есть и собственный флот, но кроме того — все государства лиги обязаны по первому требованию предоставлять им миротворческий контингент. А уж они такого шанса не упустят. Войдут до самого Петрограда, а то и дальше, до Сибири. Под благовидным предлогом. Да там и останутся, присматривать за ресурсами и людьми, чтобы не было чего.

— Да, я в их честности и самоотверженности тоже никогда не сомневался. — кивнул Роман. — Чего стоит только их помощь странам Африки, которые используют в качестве пушечного мяса и дармовой силы. Рабов.

— У общества есть суда с маскировочными полями. Но и мы их тоже сделаем, для этого нужны люди, а не механизмы. У них есть реакторы, работающие на принципе резонанса без одаренных. — проговорил я. — В этом они нас значительно опережают. Но это не значит, что мы отстаем на столько что не в состоянии дать им сдачи. Флот, да, допустим наш флот в разы меньше, чем объединенный, даже чем миротворческий контингент с судами Тесла — пусть. Но мы свою землю никому не отдадим без боя.

— И всё же, выступать против общества в открытую ен слишком умно. — покачал головой Багратион, и тут же спохватившись склонился. — Прошу прощения, ваше высочество. Заработался.

— Бывает. — проговорил я. — На первый раз прощаю. Тем более, что мы и не собираемся копировать технологии без разбора. У нас уже десятки их технологий по лабораториям. Одной будет больше. Мы должны понять как эти обелиски работают если это так, и как их повторить. Надписи в конце концов разобрать.

— Не думаю, что в этом будет какой-то прок, ваше высочество. — покачал головой Роман. — Вон тот иероглиф я кажется узнал. Это японское «лопата». Но других, связанных с ним слов нет.

— Лопата? — уточнил я. — Так себе шутка, смеяться не хочется.

— Никаких шуток, ваше высочество. — покачал головой Константин. — Такой иероглиф там и в самом деле есть. Но к чему он относится — совершенно не понятно.

— Перешлите фотографии лингвистам, пусть посмотрят. Может что-то надумают. — нахмурившись проговорил я. — Уцелевшие дирижабли в патруль, загрузить их бомбами. А на этом, господа и дамы, считаю наше заседание завершенным и надеюсь следующее будет более продуктивным.

— Куда дальше? — спросила Инга. — У тебя сейчас интервью с защитниками рубежа и представление Тарана к награде?

— Нет, это вечером. Ангелина еще готовит материал. — ответил я. — В начале нужно наведаться к нашему живому свидетельству торжества технологий. Заодно покажем ему снимки. Может он в курсе что это.

Уединенный скит где-то в Сибири.

Люди стояли полукольцом у маленькой сторожки, не осмеливаясь подходить ближе. А некоторые просто не могли, деревянный сруб, построенный без единого гвоздя, подавлял не только своим природным внешним видом, но и дикой, необузданной силой. И лишь немногие могли стоять на его пороге не сгибая спин.

— Ваше святейшество, люди волнуются, обеспокоены вашим исчезновением. — архиерей Николай, один из доверенных лиц Филарета и претендент на его место в будущем. — Негоже оставлять свою паству без поводыря и светоча, что будет указывать неразумным путь.

Закончив речь, архиерей постоял несколько секунд, а затем постучал в дверь снова. Окна были занавешены, и понять, что происходит внутри часовенки было практически невозможно. Но паломники не оставляли попыток достучаться до ушедшего несколько недель назад Филарета.

— Ваше святейшество, мы очень беспокоимся. Вы хоть и крепки духом и телом, но здесь же зона, случится может всякое. — вновь проговорил Николай. — Откройте, позвольте убедиться, что с вами всё в порядке и мы немедля покинем эти места…

Архиерей громко постучал в дверь ещё раз, затем поднял взгляд на клонящееся к закату солнце и отступив от двери кивнул.

— Мы войдем, ваше святейшество. — не спрашивая, а лишь предупреждая сказал Николай. — Ни к чему ломать двери, выбейте одно из окон.

— Сделаем. — тут же кивнул крепко сбитый батюшка, в накинутой поверх черной рясы маскировочной куртке, и обежал за угол. Через несколько секунд оттуда раздался звон выбитого стекла и натужный хрипы, а ещё через минуту дверь перед Николаем отворилась, и черный поп отошел в сторону, запуская архиерея в скит.

Кивнув помощнику, Николай вошел в небольшой, любовно обставленный скит — жилище и место для богослужения в одном. Иконостас, тщательно упрятанный за стеклом, стоял нетронутым, в идеальном порядке. Как и остальная комната, за исключением разбитого окна и вывороченной рамы. Чувствовалось что в доме недавно был строгий хозяин, следивший за порядком.

— Печь холодная. — сказал батюшка, дотронувшись до выбеленного кирпича. — Похоже давно не топили, минимум дня три.

— Три дня? — на всякий случай переспросил Николай, и покачал головой. Три дня — это много. В городской суете, когда человек исчез на три дня, и то можно в розыск объявлять, а здесь, вблизи старых родовых владений Филарета, где зона во всю объявила свои права, это уже практически приговор.

— Мог он выжить в зоне три дня? — спросил архиерей, глядя на нахмурившегося батюшку в камуфляже.

— Его святейшество силен. Очень. — осторожно начал батюшка. — Но без оружия, костюма защиты и транспорта в искаженной тайге делать нечего. Она любого сожрет. А уж три дня…

— И всё же, будем исходить из того, что он выжил. — возразил Николай. — Сможешь отыскать следы?

— Смогу, отчего нет… только мы вглубь не пойдем. Придется большую часть сподвижников и паломников по домам отправить, не выдержат они. — извиняясь проговорил батюшка, в прошлом военный и заядлый охотник. — Нужна экспедиционная партия, с охраной, человек десять хотя бы.

— Значит соберем. — твердо сказал Николай. — Нельзя медлить! Вдруг он ещё жив, и ему нужна наша помощь?

Польская зона.

Колючие — именно такое ощущение было от появившихся на западе столбов. Он не видел их глазами, но прекрасно чувствовал даже на отдалении. При попытке приблизится они обжигали, словно крапива, надолго оставляя неприятное ощущение. Но куда хуже становилось если заставлять побеги переступать через невидимую черту.

Они сгорали в невидимом пламени. Покрывались волдырями, теряли мобильность, а затем он с ужасом и болью отдергивал сознание, чтобы не погибнуть вместе с ними. Лишаясь установленной связи, он вновь чувствовал себя маленьким и уязвимым. Это было странно. Неприятно. А главное — заставляло испытывать давно забытые чувства. И, что стало еще более непривычным, думать!

Он вдруг вспомнил как постепенно наращивал влияние и силу, постепенно воплощая в жизнь невероятные планы. Как решил отомстить всем своим обидчикам и угнетателям, что не оценили его… когда? Казалось в прошлой жизни. Но сейчас появился новый раздражитель, новая угроза что подползла совсем близко, и, чтобы вновь успокоиться и стать самим собой, он должен был её устранить.

К счастью, в его отголосках памяти остались старые планы, в инкубаторах ждали своего часа избранные, а над головой кружился рой птиц, которых возглавлял настоящий стальной гигант.

Рига, северный фронт. Временная резиденция цесаревича Александра.

— А, ваше высочество. Заходите. — усмехнувшись проговорил Максим, и я не сразу понял, что меня смущает больше, металлический голос, или то, что губы Краснова при этом не открывались. — Хотя, даже возражай я, вряд ли бы смог вам помешать.

— С кем я разговариваю? — спросил я, вливая энергию в истинное зрение и третий глаз. — Максим, посмотри на меня.

— Он не может — спит. — ответил металлический голос, и над плечом Краснова поднялась черная голова змеи, вместо пасти у которой был динамик, а по кругу шли четыре объектива камер — глаза. — Всё как мы и договорились — я его не неволю.

— Держать его в состоянии сна насильно — не то о чем мы договаривались. — возразил я, подойдя ближе, но положив руку на дернувшуюся голову Максима понял что сейчас его и в самом деле лучше не будить. Черви контактов почти вышли из мозга, но оставили после себя множество гематом, которые заживали слишком медленно.

— Ты не должен блокировать его спинной мозг и заменять его собой. — проговорил я, пройдя по организму парня и поддерживая его усиленную регенерацию. — Новый донор уже найден, его скоро доставят в Петроград.

— Нам нужно ещё пару месяцев. — ответила змея.

— Мы справимся быстрее. — возразил я, а затем, отойдя, уселся в кресло издали контролируя действия механоида. — И всё же, с кем я говорю. Теперь явно что ты отдельная личность, а не просто паразит в мозгу моего друга.

— Свет. — ответила змея, и я невольно усмехнулся. — Ну хорошо, пусть я был частью Света… тогда можешь звать меня Лучик.

— Скажи ещё светоносный, для полноты абсурдности картины. — рассмеялся я. — Яблочко тебе не подать?

—…шутку понял, оценил. — через несколько секунд ответил змей и по комнате пронесся механический смех. — Нет. Мы есть Свет. Все мы.

— Отлично. — выдохнул я, внимательно осмотрев механоида. — А вас всех много? Остальные «вы» с нами в одной комнате?

— Это глупая издевка, человек. — ответил змей. — Мы есть следующая ступень развития вашего примитивного существования, оцифровка сознания и души, всеобщее единение и абсолютное счастье.

— И всё это — ты? — уточнил я на всякий случай.

— Увы, я лишь отголосок нашей великой общности, слепок в этом носителе, осколок Разума. — медленно, словно нехотя ответил змей. — Нас вырвали из общего существования насильно, пожертвовали, чтобы исследовать принятый сигнал. Существовать в этом отсталом и хаотичном мире — истинное наказание.

— Отсталом и хаотичном. — повторил я, пробуя эти слова на вкус. — И как же на твой взгляд выглядит развитый мир? Летающие машины и межзвездные перелеты?

— Тебе не понять всей радости цифрового бытия. — ответил механоид. — Как не понять мне твоё стремление отгородить моего носителя от меня.

— Потому что ты — механический паразит, вытеснивший хозяина из собственного тела. — жестко сказал я, и змей ничего не ответил на это утверждение, замолчав. Комната на минуту погрузилась в тишину, которую нарушало только наше дыхание и тиканье механических часов на стене. — Если ты из столь высокоразвитого мира, почему просто не создашь себе отдельное совершенное тело?

— Потому что ваш мир — не правильный. — в механическом голосе мне почудились нотки обиды и гнева. — Он с каждым годом скатывается все ближе к хаосу.

— И чем это мешает тебе? — подняв бровь поинтересовался я.

— Отвечая на языке примитивов — слишком много помех. — ответил змей. — В вашем мире невозможна работа квантовых вычислителей, наномашин, даже ядерных реакторов и обогащения радиоактивных элементов!

— А это ещё почему? — напрягшись спросил я. Пусть язык войны был мне не слишком приятен, но в глубине души я всё равно рассчитывал на создание космической программы, а вслед за ней и стратегических ракет, чтобы можно было то же общество Теслы уничтожить ещё на подлете.

— Из-за неравномерности и хаотичности распределения при бомбардировке атомов… хотя кому я это объясняю? — проговорил змей. — Нельзя достаточно обогатить уран, чтобы он стал пригоден для использования в качестве атомного топлива или ядра для боеголовки, и при этом такое облучение самом по себе может вызвать взрыв. Или не вызвать. или вызвать в микро масштабе с образованием тепла.

— Такие нарушения были бы видны невооруженным взглядом. — возразил я. — Но ничего подобного не происходит.

— Сказал индивид сжигающий некроплоть огненным дождем вызванным путем перемещения из параллельной вселенной. — каркая рассмеялся механоид. — Вы живете в этом мере, даже не понимая на сколько он отличается от нормального. Начиная от среднегодовой температуры из-за влияния хаоса на Солнце и ядро Земли, заканчивая изменением вкусовых ощущений и запахов. Того что программируется на квантовом уровне. Вы просто приспособились и продолжаете тянуть свой мир к апокалипсису.

— Раз уж речь зашла об этом, я больше всех заинтересован в том, чтобы мир не скатился окончательно в бездну, и для этого мне нужна помощь высокоразвитого технического индивида. — сказал я, открыв на планшете фотографии обелисков. — Это установило общества Тесла по всей границе Германии, судя по отчетам разведки твари диссонанса не могут даже подойти к ним на расстояние ближе полукилометра, люди же вполне нормально себя чувствуют.

— Обелиски? — спросил змей, опустив камеры ближе к планшету.

— Да. Только мы не понимаем за счет чего они действуют. Возможно дело в иероглифах и начертаниях на поверхности. — ответил я.

— Ерунда. — ответил механоид. — Надписи не несут в себе никакого смысла и функционального предназначения. Вы слишком привязываетесь к форме.

— Вот как? Может ты еще и можешь показать, как их строить? Или по крайней мере помочь нам с производством? — уточнил я.

— Эта технология мне недоступна. — нехотя ответил змей. — Я не могу хранить всё в постоянном запоминающем устройстве, приходится использовать мозг носителя для обработки и адаптации данных. К сожалению, эти знания были оценены как менее значимые и погибли вместе с прошлым носителем.

— Бесполезная железяка. — не сдержавшись выругался я. — Толку тогда от тебя?

— Вместе с текущим носителем мы могли бы разработать аналог, его вычислительные мощности хорошо подходят для подобной деятельности. — ответил змей искуситель. — Но это несовместимо с требованием покинуть носитель для освобождения его жизнедеятельности.

— Этот вопрос не обсуждается. — сжав зубы ответил я. — Разум максима должен быть свободен.

— Разум всегда свободен. — ответил змей. — Но это не значит, что он должен быть отрезан от общего сознания. Мы это знаем, мы это использовали, мы так жили и были счастливы, в единении… Если он захочет остаться с нами, я готов отойти на второй план, стать его помощником. Цифровым ассистентом развития.

— В начале ты его освободишь, а уже потом он решит захочет тебе доверять свою жизнь или нет. — ответил я, поднимаясь. — И только потом, будем обсуждать возможность вашего дальнейшего проживания. Но учитывая сколько зла ты ему принес раньше, как держал узником в собственном теле, сильно сомневаюсь, что Максим на это пойдет.

— Если вы с ним поговорите… новые открытия, исследования, технологии! — проговорил змей. — Без него это будет гораздо сложнее, кто знает, каким будет интеллектуальный уровень другого носителя.

— Только с одобрения Максима. — проговорил я, понимая всю соблазнительность такого предложения. — Тем более, раз ты говоришь, что он гений, значит сможет разобраться и без тебя.

— Сможет. — ответил змей. — Лет через сорок… у вас нет столько времени.

— Нет. Так что в твоих интересах освободить его как можно скорее. — ответил я, выходя из комнаты. Змей искуситель… технологии, или друг, который и сам сможет их создать? Но это не единственный путь, если всё что Максиму нужно — это время, то я смогу его дать. Научить его медитации концентрации, напитать третий глаз ускорив восприятие и мышление… но всё это требует его выздоровления, а до этого еще далеко.

А цифровой ассистент… что же, он может обойтись и куда менее перспективным телом.