Граф Суворов. Том 4

Глава 16

— Вставайте граф, рассвет уже полощется. — произнес Василий, выдергивая меня из медитации. Собственно, встал я уже полчаса как, но мне нужно было время, чтобы примириться с новой действительностью. А главное — прочувствовать изменения в собственном организме и работе чакры «звука».

Пожелание Коловрата исполнилось, и меня таки обстреляли из пулемета. Жаль только это было не в контролируемых условиях на полигоне, а в реальном бою, где я вполне мог погибнуть из-за секундного промедления, или на ту же секунду меньше проработавшего щита. Хотя, возможно, именно это и послужило причиной столь мощного сдвига в работе чакры.

Средоточие энергии «звука» ощущалось иначе. Можно было бы сказать «зазвучало» но я так и не понял, как именно работает резонанс. Хотя, какая разница как именно мы видим или дышим, если для этих действий нам не приходится напрягаться, мы делаем это на автоматизме. И если у меня получается почувствовать и использовать конструкты, возможно нет ничего страшного в том, что я не понимаю «как».

Вот только меня продолжал волновать этот вопрос. Может потому, что я куда тоньше остальных чувствовал и мог управлять собственным организмом, и новый элемент, не поддающийся контролю, сильно раздражал. Хотя пока мне оставалось только смириться и использовать то, что дают. Еще бы «диск» освоить…

— Доброе утро? — скорее спросил, чем пожелал я.

— Да. — улыбнувшись кивнул Строганов. — Князь Юдашкин приглашает вас на завтрак. Возможно, удастся получить новую информацию.

— Это было бы полезно. — кивнул я, поднимаясь. Удивительно, но после небольшой чистки дорогая ткань, пережившая вчера и экстренный подъем, и бой, и даже возню с ранеными. А ведь я искренне полагал, что кровь, особенно в таком количестве, просто не отмыть.

Повезло, потому что сменной одежды ни у меня, ни у кого из выживших с третьего этажа не нашлось, в чем я лично убедился, увидев стоящую в коридоре Мальвину, во вчерашнем платье-пенале и кителе, накинутом поверх плеч, со скрещенными на груди руками. Она явно пыталась надавить на девушку в военной форме, занимающую место администратора.

— Мне нужны эти вещи! Это элементарные удобства, а не средства роскоши! — гневно говорила Холодец, в очередной раз натянув на лицо маску властной стервы. — Вы не просто меня ограничиваете, вы лишаете меня полноценной жизни!

— Прошу прощения, госпожа, но ни какие вещи не могут быть доставлены в расположение академии, до тех пор, пока не будет закончено расследование. — спокойно-усталым голосом, видно уже не в первый десяток раз, повторила координатор.

— Мне переодеться нужно, тупая ты солдатня! — чуть не рыча приблизилась к девушке Мальвина. — Может у меня критические дни? Мне что, в одном и том же несколько дней подряд ходить?

— Средства личной гигиены, как и стандартную форму и одежду вы можете получить из запасов войскового подразделения. Если вам требуется медицинское обследование или… — говорила, безразлично глядя на Холодец, женщина. Ее терпению можно было только позавидовать. У меня же гнев Мальвины, и ее возвращение к тому образу что я знал с первых дней в училище, лишь смешило.

— Доброе утро. — проговорил я, довольно громко, так чтобы на меня не могли не обратить внимания.

— Да какое оно доброе?! — начала на повышенных тонах Мальвина, оборачиваясь, а спустя мгновение поняла кто перед ней, и тут же сменила линию поведения, улыбнувшись и даже став милой. — …доброе утро, граф.

— Хочу заметить, что ваше платье потрясающе. Но если оно вам не нравится, в кадетской форме вы выглядите ничем не хуже. — улыбнулся я, и Мальвина, эта прожжённая лицемерка, неожиданно порозовела. Нет, я, конечно, допускаю, что она может контролировать собственное кровообращение. Но вдруг ей и в самом деле пришелся по душе мой простецкий комплимент.

— Боюсь платье совершенно испорчено. К тому же не подходит ни для официальных мероприятий, ни для вечера… — с легкой улыбкой вздохнула Мальвина.

— В таком случае могу обрадовать вас лишь тем, что вечер вряд ли состоится в текущих условиях, а на официальных мероприятиях уместнее будет военная форма. Учитывая все обстоятельства. — улыбнувшись заметил я. — К слову, если хотите, могу составить вам компанию. У меня тоже лишь один комплект одежды, и тот на мне.

— Если посмотреть на это с такой стороны, то может и в самом деле не все еще потеряно. — вздохнула, чуть поморщившись, Мальвина. — Вы сейчас направляетесь на завтрак с князем Юдашкиным? Хотите, чтобы я составила вам компанию?

— Думаю ничего плохого в этом не будет. — кивнул я, подставив локоть, на который девушка немедля оперлась. При этом сделала она это явно легко, привычно и так отработанно что становилось очевидно — это естественный жест, который вырабатывается только сотнями и тысячами повторений.

— Как так вышло, что у вас нет сопровождающей? — спросил я, пока мы шли к единственному уцелевшему залу. Хотя большая часть бронированных окон оставалась в трещинах, нужно отдать должное строителям академии — оборона выдержала. И что-то мне подсказывает, что, если разберут завалы на втором и третьем этажах, выяснится, что большую их часть еще можно использовать.

— Моя компаньонка оказалась ранена, а гувернантку я с собой не взяла. Подростковый бунт, помните? — слабо улыбнулась Мальвина. — Вчерашние события лишний раз показали, что с ним надо заканчивать.

— Не слишком ли это большой удар по самолюбию? — удивленно спросил я, позволив себе взглянуть на девушку.

— Возможно… придется обсудить этот вопрос с папочкой, как и многие другие. — недовольно поморщилась Мальвина. — Но для начала нужно выбраться отсюда. Мне неуютно в этой развалюхе… всем этим фальшивым кирпичам и обойм поклеенным поверх серого бетона, который теперь ничем не скрыть…

— Она выдержала многочасовой обстрел и выдержала бы еще больше если бы понадобилось. Так что, во многом мы живы только благодаря ее основательности и неказистости. — чуть пожал я плечами. — Не всегда можно говорить о сути человека или вещей, судя по его внешности.

— О, этот урок я выучила довольно хорошо. — усмехнулась Маша. — Как думаете, почему князь пригласил на завтрак не только нас с вами?

— А кого он пригласил еще? — на всякий случай поинтересовался я.

— По слухам, почти всех присутствовавших в башне и восточном крыле. — ответил за девушку Василий, учтиво показывающий дорогу. — Но лишь особ княжеского титула. С остальными общаются заместители.

— Потрясающе, даже не знаю, по мне такая честь, или я предпочел бы общаться с кем-то менее высокопоставленным. — проворчал я.

— Зачем? — удивлённо посмотрела на меня Мальвина.

— Проще… во многих смыслах. В отличие от князя Юдашкина, обычных его подчиненных я могу и послать. — ответил я, не став ерничать.

— Да, с человеком по слухам, владеющим задатками ментала такой фокус, не выйдет. — проговорила задумчиво Мальвина, за короткую беседу уже второй раз подтверждая мои догадки о своем происхождении.

Не самая приятная перспектива, на самом деле. Держать ее радом — сознательный выбор. Мальвина — та еще заноза в заднице, и судя по всему, у нее на меня какие-то планы, не слишком понятные, и мне совершенно точно не нужные. Просто потому, что, если мои догадки верны — она дочь императора. Пусть незаконнорожденная, пусть не чистокровная, но судя по силам — крови аристократов в ней до мочек ушей залито.

А значит что? Опасность пересечения с ее батюшкой, это еще не самое худшее. Это я как-нибудь переживу. Пусть Таран и заметил во время посещения зимнего дворца, что я был похож на деда, но это было несколько месяцев назад. И уж точно никто бы не признал во мне того тщедушного задохлика, которым я поднялся с кровати. Как и сказал Мирослав — «мы не знаем кто ты». Вот и я уже не знаю. Но остальные во мне цесаревича точно не опознают. Даже император. Но вот если не просто встретится…

Если у Мальвины на меня более серьезные планы, то тут агенты императора могут начать рыть в самых неподходящих направлениях. Например — проверять генетику или родословную. Кобель я еще тот, породистый в смысле, но плюсом это для меня совершенно точно не является. В любом случае надо с этим что-то делать. Разругаться с ней в дымину? Ну так она мне потом просто из вредности столько может сделать мелких и не очень гадостей. И это я про Мальвину говорю, а не про «принцессу». Тут вообще хоть вешайся. Значит что? Надо искать другие варианты, и один стоит прямо по курсу.

— Доброе утро, княжна. — улыбнувшись поздоровался я с Ингой. Девушка выглядела чуть осунувшейся, уставшей, но куда более презентабельно чем Мальвина, что не осталось стервочкой незамеченным. Может и несознательно, но она сжала свои коготки, лежавшие у меня на руке, словно вцепившись в добычу. Я же, демонстративно вежливо, убрал пальцы Марии с себя, чуть отступив. Все по этикету, девушка хотела, чтобы ее довели до нужной комнаты, ее довели.

— Доброе утро, ваше сиятельство. — улыбнулась княжна Лугуй, довольно тепло, что не укрылось ни от моего взгляда, ни от Мальвины. Как и обратная реакция помрачневшей Холодец. Не то, чтобы я стремился поскорее женится, но, если верить Мирославу — это не самый плохой выбор. И в плане приданого, и в плане положения. К тому же, если это поможет остановить войну…

— Дамы, господин, его сиятельство ждет вас. — выглянув из дверей позвал нас секретарь, и встал сбоку от проема, пропуская внутрь. Небольшое помещение с круглым столом, уставленным не слишком сложными яствами. Кроме нас троих, Василию пришлось остаться снаружи, присутствовали князья Долгорукий и Багратион. Девушка, которую я видел второй или третий раз, кажется мы сражались вместе, и еще одна особа, с которой мы вчера разгребали трупы в поисках раненых.

— Доброе утро, ваши сиятельства. — чуть приподнявшись в кресле кивнул князь. — Прошу, присаживайтесь. Если не против, давайте разделим пищу, хлеб что послала нам сегодня господь. И пусть он вернет мир в наши дома.

Без подсказок со стороны Строгонова было тяжело разобраться кто есть кто, но сейчас мне это и не требовалось. Всех присутствовавших я знал, в той или иной мере, с другими сражался бок о бок, как с тем же Константином, так что разделить с ними пищу мне ничего не мешало, как и присмотреться к окружающим.

— Князь, не могли бы передать мне мясо? — попросил я у Михаила. Внезапно оказавшись зажат между девушками, уверенно севшими по бокам от меня, я был вынужден заботиться не только о своей тарелке, но и ухаживать за соседками. Что получалось не слишком легко, учитывая, что по-хорошему, у нас за спинами, должно было стоять минимум по одному официанту. Но кажется я справлялся.

— Спасибо. — улыбнулась чуть порозовевшая Инга, когда я положил ей несколько оливок в тарелку. Без всякого спроса, но девушке витамины сейчас не помешают. Мальвина было тоже намекнула что ей хочется овощей, но вместо этого я положил ей небольшую куриную грудку, а затем безошибочно нашел легкий соус к ней.

— Мм… вы прекрасно разбираетесь в средиземноморской кухне. — улыбнулась Мария, попробовав предложенный вариант.

— Вам просто не хватает именно этого. — пожал я плечами. — Хотя, вернее сказать, вашему организму. Потратили вчера слишком много сил.

— Да, бой вышел не легкий. — согласилась Мальвина. — А вот княжне Ляпинкой вы предложили витамины, недосып? Вступить в сражение не удалось?

— Если вы намекаете на мою трусость, Мария, я лишь выполняла долг наследницы великого рода. — нисколько не смущаясь ответила Инга. — К тому же, бой выдался очень интенсивным, но до рукоприкладства я не опускалась. Предпочитаю решать проблемы заранее, до того, как они до меня доберутся.

— Дамы, прошу, давайте насладимся завтраком. У нас еще весь день впереди. — проговорил я, и обе девушки замолчали. Не могу сказать, что они были со мной полностью согласны, но похоже моя нейтральная позиция прекрасно сыграла. К слову, а почему нет? Тоже ведь вариант. Пока я не определился, вряд ли меня будут проверять досконально, а такая нейтральная позиция только сыграет мне на руку.

— Благодарю всех за приятную компанию. — улыбнулся князь Юдашкин, когда трапеза подошла к концу, и посуду со стола уже убрали, оставив только сладости и чай. — Прошу вас остаться еще на несколько минут, и ознакомиться с приказом императора. Вы должны все подписать документ, говорящий что вы с приказом ознакомлены.

Передо мной, как и перед каждым в комнате, легла бумага с несколькими абзацами отпечатанного текста. Простое, казалось бы, соглашение о неразглашении. А скорее даже уведомление «разгласивший данные сведения будет признан предателем родины». Ну и уведомлялось об ответственности за такие непредусмотрительные действия — смерть. Довольно жестко, учитывая, что в документе ни слова не говорилось о том, что именно разглашать запрещено.

Однако почти все, только получив бумагу, поставили свои росписи в конце листа. Что призывало поступить точно так же, но я сдержался, еще раз перечитав документ. Слишком расплывчато, никакой конкретики, словно тот, кто составлял эту бумагу, сам не понимал, что именно нам запрещено говорить.

— У вас какие-то вопросы, Александр? — спросил Юдашкин, взглянув мне прямо в глаза. — Вы должны подписать уведомление.

— Подпишу, безусловно. — кивнул я, подняв лист. — Но не это. Прошу прощения, но этот документ не содержит достаточно информации, чтобы я мог себе позволить его подписать. Тут даже сроков нет, не то, что конкретного перечисления событий или круга лиц, с которыми можно обсуждать эти события. Это не значит, что я не согласен подписать документ, но хотелось бы больше конкретики.

— Вы правы, там нет, и не может быть ничего, о чем вы не должны говорить. — улыбнулся Юдашкин. — И все же подписать вам придется именно эту бумагу. Просто потому, что все, что я расскажу вам дальше, и то, чему вы стали вчера свидетелями, относится к государственной тайне, и не должно покинуть этого кабинета.

— Не сочтите меня неблагодарным, ваше сиятельство, но я бы предпочел подписать не это уведомление, а соответствующие допуски к той самой тайне, со всей прилагающийся к ним ответственностью. — ответил я, глядя прямо в глаза князю. — Я с этой дрянью уже не первый раз сталкиваюсь, и мне надоело оставаться беспомощным котенком, когда на меня разевают пасть.

— Просто подпиши эту чертову бумажку. — насупившись проговорил Долгорукий.

— Секунду, Михаил Илларионович. — подняв руку попросил Юдашкин. — Александр Брониславович, вы уже сталкивались с этим? Да еще и не один раз?

— Да. Если бы у вас были допуски от тайной канцелярии, такая информация до вас скорее всего дошла. Но, на сколько я понимаю, ведомства не слишком охотно делятся подобной информацией. — пожал я плечами. — Так что не обессудьте.

— Очень интересно, вы ведь говорите правду. — хмыкнул князь, сцепив пальцы в замок. — Хорошо, возможно я не прав, но приказ для всех общий. Если угодно, я обещаю, что вам будет предоставлен еще один, другого содержания, конкретизирующий, но не отменяющий этот. Что же о допуске к подобной информации, вы же собираетесь поступать в военную академию? Даже если бы у вас не было протекции, судя по вчерашнему бою — вы без проблем поступите.

— В таком случае вы не будете против рассказать нам всем, в чем дело, и о чем нам не стоит говорить. — улыбнувшись проговорил я.

— Хм… Одну секунду. — проговорил князь, и достав из внутреннего кармана достаточно большой планшет набрал несколько слов, что удивительно ждать и в самом деле пришлось не слишком долго. — Могут остаться князь Долгорукий, княжна Ляпицкая, госпожа Холодец и его благородие Суворов. Остальных благодарю за сотрудничество. Не обсуждайте ни с кем то, что произошло в последние два дня в академии, включая тех, кто сейчас сидит рядом с вами.

— Спасибо за завтрак и приятную компанию. — первым поднялся Багратион, ничуть не растерявший своей лучезарной улыбки. За ним потянулись и остальные мои недавние знакомые, так что вскоре за столом мы остались впятером, и даже секундант Юдашкина, по мановению руки, покинул кабинет.

— Итак… что вам известно о божественной материи? — произнес Юдашкин, оглядев нас по очереди, но сосредоточившись на мне.

Уральская республика. Флагман флота — линкор Екатерина Великая.

— Ошибки быть не может? — угрюмо спросил президент, глядя на фотографии. — Возможно это дезинформация?

— Никак нет, господин. Мы трижды проверили, уточнили источники и сравнили события. — проговорил генерал-адъютант, стоя не жив ни мертв перед главнокомандующим. Он бы и сам хотел, чтобы все лежащие на столе оказалось глупой шуткой или дезинформацией, но все оказалось куда хуже.

— Кто еще об этом знает? — спросил Гавриил, постучав пальцем по планшету.

— Несколько человек в службе внешней разведки. Все понимают на сколько это может быть важно, потому болтать никто не станет. — ответил адъютант. — Но похоже эту информацию пытались передать лично императрице. Если все так…

— Идите, я должен подумать. — отдал команду король-консорт, и офицер, с явным облегчением выскочил из каюты президента. Стоило стальной двери захлопнуться, как Гавриил позволил себе усталый вздох. То, что еще недавно казалось идеальным решением, превращалось в кошмар.

В начале идиоты меньшевики, из бомбистов, сумели поднять восстание на ряде судов императорского флота, но вместо того, чтобы как и все остальные, влиться во флот республики, атаковали место в котором содержалось множество детей его союзников и подчиненных, поставив союз под удар. А теперь еще и это.

Если всплывет, что императрица сама, лично, отдавала приказы о сотрудничестве с культом детей господа, от этого не отмыться ни ей, ни Гавриилу, как ее супругу. Откреститься не выйдет… заранее заявить о подлоге, отрицать всё? Можно попробовать, но если найдутся свидетели, а у противника они похоже есть… да еще и слухи об участии одной из тварей в нападении на заложников…

Придется начинать переговоры о временном перемирии. Иначе ситуация грозит выйти из-под контроля и обернуться кровавой бойней уже в его войске.

Но самое паршивое — ему нужна Екатерина. Черт с ним, с их еще не родившимся ребенком. Черт с ним со статусом который он потеряет. Да и с возможностью ссылки и гибели. Если бы не способность Екатерины — он бы плюнул на всё, и рискнул.

Но пока лишь она одна в Российской Империи может создавать камни резонанса.

И знают об этом трое. Он, Она, и император.