Гражданская война. 1918-1921

Глава десятая Весенняя и летняя кампании 1919 г. На южном фронте

Группировка обеих сторон на Южном фронте в начале февраля 1919 г. — Мероприятия командования красным Южным фронтом по выправлению первоначального развертывания его армий — Завязка борьбы за Донецкий бассейн — Весенний период кампании 1919 г. в Донецком бассейне — Наступательные задачи 10-й красной армии и их выполнение. Подавление Вешенского восстания — Общий переход в наступление «вооруженных сил юга России» и начало отступления красных армий Южного фронта — Выводы. Начало летней кампании 1919 г. на Южном фронте — Развитие наступления белых армий на фланговых операционных направлениях — Отход красных армий Южного фронта к пределам РСФСР — Положение обеих сторон на Южном фронте в середине июля 1919 г. — План красного командования о переходе в наступление армий Южного фронта — Общая группировка красных сил перед началом решительных операций на Южном фронте — Операции сторон на Украине ранней осенью 1919 г. — Отход Южной группы 12-й армии. Начало рейда Мамонтова, его цели — Переход в наступление на Южном фронте — Ближайшие результаты этого наступления — Продолжение рейда Мамонтова

Схема VII (к главе десятой). Завязка борьбы за Донбасс и преследование белыми армиями Южного фронта

Мы оставили армии обоих противников на Южном фронте в момент завязки борьбы за донецкий бассейн. Припомним, что в стремлении нанести решительный удар Донской армии севернее р. Дон красное командование своими предварительными распоряжениями отнесло центр тяжести группировки сил красного Южного фронта на Царицынское и Воронежское направления.

К 9 февраля 1919 г. общая группировка обеих сторон на Южном фронте представлялась в следующем виде. В результате боев переменного характера, начавшихся в Донбассе [266] с 27 января между группой Кожевникова и дивизией Добровольческой армии под командованием ген. Май-Маевского, группа Кожевникова занимала фронт: Попасная (исключительно) — Луганск, и далее фронт ее шел: в общем направлении на железнодорожную линию Воронеж — Ростов-на-Дону, упираясь на нее на середине расстояния между ст. Кантемировской и ст. Миллерово. Здесь к левому флангу группы Кожевникова примыкал правый фланг 8-й армии. Ее фронт шел далее через Кашары (Верхняя Ольховка) до станции Усть-Медведицкой исключительно. Фронт Усть-Медведицкая — Кременская (включительно) занимала 9-я армия; 10-я армия, развивавшая вследствие данных ей ранее указаний наступление частью своих сил вдоль железной дороги Царицын — Поворино навстречу 9-й армии, занимала район Иловля — Котлубань — Царицын. Во фронтовой резерв были вытянуты: 13-я стрелковая дивизия 8-й армии — на ст. Таловая и 14-я стрелковая дивизия 9-й армии, переброшенная в Красный Яр{94}. Кроме того, в районе Купянск — Сватово располагалась 2-я партизанская дивизия, переброшенная с Украины и предназначавшаяся для удлинения правого фланга группы Кожевникова. Сюда же из района Екатеринослава направлялась 3-я бригада 1-й Заднепровской дивизии Украинского фронта. Эта бригада находилась под командой Махно и имела чисто партизанский характер. Она лишь оперативно подчинялась Южному фронту, действуя по его заданиям.

Против этих сил красных белые располагались следующим образом. В Донецком бассейне дивизия Май-Маевского была в тесном боевом соприкосновении с группой Кожевникова на фронте Попасная (включительно) — Луганск (исключительно) — Красновка. Далее фронт белых образовали уходившие за р. Чир арьергарды разложившейся Донской [267] армии. Точно установить линию этих арьергардов не представляется возможным ввиду постоянного отката ее к югу (см. приложение, схема VII).

Заминка в Донбассе, самостоятельный выход 8-й армии на Миллеровское направление «вместо движения в глубь Донской обалсти», не считаясь с разграничительными линиями, что вызывалось правильной оценкой стратегического положения, в конце концов выявили красному командованию истинную обстановку и заставили командующего Южным фронтом т. Гиттиса{95} отказаться от нереального плана окружения противника в Донских степях и, к сожалению, слишком поздно оценить значение Ростовского направления и Донецкого бассейна как жизненного для пролетарской революции политического и экономического района.

Начиная с 10 февраля и по 6 марта усилия главкома и командюжа направляются к выправлению первоначального развертывания сил Южного фронта с отнесением центра тяжести их применения в район Донбасса, а также к попыткам захвата его силами, там уже находящимися, при содействии частей Украинского фронта. Но железнодорожная сеть театра развита преимущественно в меридианальном направлении. Перегруппировка же Южного фронта в сторону своего правого фланга требовала линий, идущих вдоль фронта (рокадных), а из таковых имеется лишь одна, оказавшаяся теперь уже в глубоком тылу, а именно линия — Царицын — Поворино — Лиски — Купянск. Кроме того, железные дороги сильно попорчены противником{96}. Поэтому перегруппировку приходится делать походным порядком и, пока она длится, пакетами вводить в борьбу за Донбасс ближайшие части.

Вот почему борьба за Донецкий бассейн приняла чрезвычайно тягучий характер, с чередованием частных успехов и частных неудач обеих сторон. Противник находился примерно в таких же условиях; он медленно перебрасывал свою [268] Кубанско-добровольческую армию с Северного Кавказа в Донбасс и Донскую область.

Первые распоряжения Гиттиса имели целью постепенно перестроить фронт движения армий Южного фронта с юго-восточного направления на южное, частичной перегруппировкой усилить группу Кожевникова, увязать ее действия с действиями бригады Махно. Добившись, таким образом, частичного усиления своего правого фланга (группа Кожевникова), Гиттис ставил себе первой задачей в Донбассе захват его узловых железнодорожных станций. Таков был смысл директивы Гиттиса от 9 февраля, причем в распоряжение Кожевникова из фронтового резерва передавалась бригада 13-й стрелковой дивизии. Согласно той же директиве ось движения 8-й армии нацеливалась на ст. Лихую (уклон на юго-запад), что явилось санкцией самостоятельного решения командарма 8-й, проведенного им в жизнь, не считаясь с разграничительными линиями; 9-я армия поворачивалась прямо на юг по обоим берегам Дона — на фронт Нижне-Чирская — Калач; 10-я армия получала задачу наступать в район Великокняжеской, имея осью наступления железную дорогу Царицын — Великокняжеская.

Главком Вацетис находил, что такая группировка носит кордонный характер и не выражает ударности на главнейших операционных направлениях. Таковыми, по мнению Вацетиса, являлись направления Кантемировка — Ростов, Царицын — Лихая, Царицын — Великокняжеская. Ударные кулаки на этих направлениях могли быть образованы за счет общего сокращения линии Южного фронта путем иной нарезки полос для наступления армий{97}.

Под влиянием этих указаний Гиттис директивой от 13 февраля растягивал фронт 9-й армии на 200 км. За счет этой растяжки своего центра он усиливал свою группировку на флангах. От группы Кожевникова на участок 8-й армии отходила железная дорога Воронеж — Ростов-на-Дону. Это сокращало участок группы Кожевникова на 50 км. 8-я армия вместо 100-километрового фронта получала теперь полосу [269] наступления всего в 50–60 км (Лихая — пересечение железной дорогой Звереве — Царицын — р. Донец); от 10-й армии к 9-й отходил весь ее участок на правом берегу р. Дон. 8-я армия и группа Кожевникова должны были совместно разбить противника в районе Миллерово. 9-я армия должна была образовать на своем правом фланге в районе ст. Морозовской ударную группу для поддержки 8-й армии. Выполнение этих задач на местности должно было выразиться в выходе к 20 февраля группы Кожевникова на фронт Первозвановка — Грачинский (в переходе к юго-востоку от Луганска), а 8-й армии — на фронт Кочетков — Дубовый. Но противник в Донбассе продолжал усиливаться непрерывным подходом эшелонов с Северного Кавказа{98}. Он также ставил себе целью закрепление своего положения в Донбассе. Поэтому выполнение вышеприведенных распоряжений Гиттиса повело к завязке первых встречных боев Кубанско-добровольческой армии с красными армиями Южного фронта. В этом столкновении каждая сторона заносила удар противоположными флангами. Поэтому красные имели значительный успех в районе Миллерово. Начав свое наступление 13 февраля, они к 17 февраля овладели районом станций Красновка — Миллерово — Ольховая.

В то же время белые сильно нажали на правый фланг группы Кожевникова на фронте Деканская — Попасная, обтекая его с запада. В ходе этого маневра они сами попали под удар двинутой Украинским фронтом в направлении на ст. Константиновка партизанской дивизии Онищенко. Потеряв ст. Константиновка, белые начали отход, и правый фланг группы Кожевникова, удлиненный дивизией Онищенко, вышел 23 февраля на фронт Первозвановка — Дебальцево. В дальнейшем успехи сторон уравновесились на всем фронте от Первозвановки до Миллерово. Линия фронта в результате ряда частых столкновений колебалась незначительно в ту и другую сторону. Красные наличными силами были не в состоянии развить дальнейшее наступление. Белые своими контратаками могли лишь задержать [270] их дальнейшее продвижение, но не могли значительно сдвинуть красный фронт.

Пока новый этап кампании 1919 г. постепенно обозначался, начиная с правого фланга Южного фронта, боевые столкновения захватывали уже фронт 8-й армии, а центр и левый фланг Южного фронта преодолевали лишь пространство и вели борьбу со стихиями, а не с живой силой противника. 9-я армия к 28 февраля лишь только выходила на линию р. Чир. Медленности ее движения удивляться не приходится. Тифозные эпидемии опустошали ряды армии. Появились первые признаки распутицы. Скоро должно было наступить полное бездорожье, а между тем тылы и обозы начинали уже отставать от армии. Не лучше обстояло дело и в 10-й армии. Она вышла к 23 февраля на линию р. Аксай, имея главную массу своих сил в районе ст. Гнилоаксайской.

Последующий ход кампании характеризуется нарастанием усилий командования Южным фронтом для прочного обеспечения за собой Донецкого бассейна. В этом отношении командование Южным фронтом находится под постоянным давлением Главного командования. Оно требует дальнейшего увеличения красных сил в Донецком бассейне. Поэтому в начале марта (4–8 марта) Гиттис, усилив группу Кожевникова всей 13-й стрелковой дивизией, сосредоточенной на ее левом фланге (из района Беловодска), решил нанести удар левым флангом группы Кожевникова и главной массой сил 8-й армии по частям противника, расположенным на левом берегу р. Донец — в углу, образуемом этой рекой и железной дорогой Воронеж — Ростов-на-Дону. Удар увенчался успехом. Авангарды Добровольческой армии, занимавшие район Калитвенская — Глубокая — Красновка, были отброшены на правый берег р. Донец. Развить успеха не удалось. Начавшийся ледоход на р. Донец, а затем разлив реки положили солидную водную преграду между обоими противниками. Ко времени начала ледохода на Донце на его рубеж начала выходить 9-я армия. Левофланговые части армии вышли на Нижний Донец. Двигавшаяся в центре 16-я стрелковая дивизия заняла Константиновскую и Усть-Быстрянскую станицы, переправилась на западный берег еще до наступления ледохода и намеревалась двигаться на Новочеркасск. Но это движение не было поддержано соседями. [271] 14-я дивизия (левофланговая) никак не могла догнать своей армии и находилась еще на р. Цымле; 16-я дивизия, кроме того, испытывала большой недостаток в патронах. Все эти причины побудили 16-ю дивизию отойти обратно на левый берег р. Донец. Еще далее, на уступе назад, находилась 10-я армия. Ее авангарды к 10 марта, заняв ст. Котельниково, выходили на линию р. Сал.

Таким образом, операция по овладению Донбассом не была закончена до наступления весенней распутицы и ледохода на реках, что явилось результатом ошибок, допущенных фронтом в развертывании главных сил. Это обстоятельство было на руку противнику, который, прикрываясь рубежом разлившегося Донец, мог сосредоточить свое внимание на приведение в порядок Донской армии. Центр тяжести его оперативных усилий переносится на Донецкий бассейн, причем для прикрытия Донец им оставляется лишь слабая завеса. Дальнейшие действия противника (вплоть до мая) как на берегах Донец, так и в Донбассе, носят характер активной обороны. Пользуясь своим преимуществом в коннице, он без большого труда ликвидирует отдельные разрозненные и несогласованные в пространстве и по времени попытки красных перейти в наступление, быстро появляясь на флангах высовывающихся вперед ударных групп красных. Кроме того, кордонное расположение красных войск дает противнику возможность прибегать к системе коротких ударов, постепенно подрывающих боеспособность красных войск. Разлив Донец и Дона также резко ухудшил стратегическое положение красных. И без того слабая оперативная связь их армий в значительной степени оказалась нарушенной{99}. Положение [272] группы Кожевникова, обособленной на правом берегу Донец, внушало опасения. Она и так с трудом держалась на дугообразном 200-километровом фронте Юзовка — Деконская — Попасная — Первозвановка — р. Донец.

В такой обстановке дальнейшие усилия Гиттиса сводятся к стремлению усилить положение группы Кожевникова, в это время переименованной в 13-ю армию. Для этого Гиттис решает перебросить на правый берег Донец всю 8-ю армию, сосредоточив ее в районе Веселогорск — Луганск (схема 12). Отсюда эта армия должна наступать на противника вдоль правого берега Донец. Пока осуществится эта перегруппировка, Украинский фронт должен вновь усилить 13-ю армию частью своих сил. 9-я дивизия из района Екатеринослава направляется в 13-ю армию. Переброска 8-й армии на правый берег Донец требует дальнейшей растяжки 9-й армии вправо. Эти решения Гиттиса, принятые им 11 марта, встречены несочувственно Главным командованием. Оно опасается большой потери времени. Вацетис предпочитает фронтальное наступление центра Южного фронта через разлившийся Донец. Он требует окончательного разгрома белых не позднее 25 марта. Гиттис считает невозможным форсировать Донец во время разлива. Он оставляет в силе свой первоначальный план, но, чтобы удовлетворить пожеланиям главкома хоть отчасти, 17 марта Гиттис требует особо энергичных действий от 13-й армии. Последняя, выполнявшая в это время сложный переход от партизанской к регулярной организации{100} и истощенная предшествующими непрерывными боями, отразившимися на ее внутреннем состоянии, напрягает последние свои усилия, ведя ряд атак в течение всей остальной части марта. Борьба носит характер ряда частных боев. Отдельные пункты на местности переходят из рук в руки. Эта борьба окончательно надрывает силы армии. В ней появляются признаки разложения. Соседство [273] партизан Махно разлагающим образом действует на ее молодые части.

Между тем перегруппировка 8-й армии затягивается. Гиттис рассчитывал закончить ее в 8 дней, но она потребовала целых 18 дней. При этом 12-я стрелковая дивизия этой армии запаздывала сменой у ст. Каменской и должна была прибыть позже. Но уже к 28 марта большая часть 8-й армии была на правом берегу Донец. Теперь красные оказались в более выгодном положении. Они располагали силами 8-й и 13-й армий в количестве 26 000 штыков и 3300 сабель; к этим силам вскоре должна была присоединиться 12-я стрелковая дивизия (10 000 штыков, 200 сабель). Партизаны Махно составляли кулак в 10 000 штыков и сабель. Таким образом, всего красные могли развернуть в Донбассе 40 000–50 000 штыков и сабель.

Против этих сил красных белые располагались двумя группами: в южной части Донецкого бассейна находились части ген. Май-Маевского — 6000 штыков и 14 000 сабель, а юго-восточнее Луганска действовала группа ген. Покровского — 12 000 штыков, 7500 сабель; всего же 39 500 штыков и сабель{101}. Далее по линии р. Донец 14 000 штыков и сабель белых были развернуты против 9-й красной армии (22 500 штыков и сабель).

Пользуясь своим небольшим численным превосходством, Гиттис решил главный удар нанести по группе Май-Маевского. Против Покровского оставлялся небольшой заслон в 7500 штыков и 600 сабель (1-я Московская рабочая дивизия, 41-я стрелковая дивизия, бригада 42-й стрелковой дивизии). 13-я армия должна была атаковать Май-Маевского с фронта, а остальная часть 13-й армии (8000 штыков и 1900 сабель) и партизаны Махно должны были атаковать его из района ст. Рутченкова [274] во фланг и тыл. Успех операций строился на расчете устойчивости красного заслона против группы Покровского и своевременности прибытия в Луганск 12-й стрелковой дивизии{102}. Но противник сорвал этот план. Группа Покровского сама перешла в наступление против красного заслона на Луганском направлении. 27 и 28 марта передовые части заслона были сбиты со ст. Первозвановка и Картушино. 29 марта противник превосходными силами смял 41-ю стрелковую дивизию и отбросил ее на Луганск. 8-я армия начала последовательно сворачивать свои части на помощь заслону. Противник бил их по частям и ко 2 апреля отбросил 8-ю армию на Луганск. Здесь она оперлась на начавшие подходить эшелоны 12-й стрелковой дивизии. 13-я армия и партизаны Махно оказались предоставленными собственным силам. Они достигли некоторых местных успехов, но утратили их, после того как Май-Маевский, избавившись от угрозы 8-й армии, обрушился на них своей конницей.

Неудача этого наступления весьма тяжело отразилась на положении Южного красного фронта, так как во времени она совпала с началом казачьего восстания в тылу, в районе ст. Вешенской и Казанской. Это восстание было поднято тем казачеством, которое в конце 1918 г. выразило покорность советской власти и было распущено по домам целыми полками с оружием в руках, что явилось, конечно, большой ошибкой. Теперь казаки выступили под эсеровскими лозунгами. Восстание подобно масляному пятну ширилось во все стороны от этих станиц. Оно сильно ограничило оперативные возможности Южного фронта. Для борьбы с повстанцами пришлось последовательно выделить из состава 8-й и 9-й армий до 14 000 штыков и сабель.

Тем не менее Гиттис упорно стремился к выполнению поставленной ему задачи. Теперь он решил в фокус борьбы за Донецкий бассейн вовлечь и 9-ю армию. Две дивизии этой армии (16-я и 23-я стрелковая) за счет растяжки 14-й стрелковой дивизии от устья р. Донец до ст. Каменской должны были сосредоточиться в районе ст. Гундоровской и Ново-Божедаровки. [275] 12-я стрелковая дивизия 8-й армии подтягивалась в район Митякинской. Эти три дивизии совместно должны были атаковать правый фланг Добровольческой армии, в то время как 8-я армия атакует ее с фронта.

На этот раз план был сорван командармом 9-й Всеволодовым, который уже давно замыслил измену. Поэтому он сосредоточил [276] 23-ю стрелковую дивизию не в указанном районе, а в районе ст. Усть-Белокалитвенской, в 100 км от 8-й армии. 23-я дивизия 12 апреля переправилась через Донец и овладела ст. Репная, но была с трех сторон окружена противником и с большими потерями отброшена на левый берег Донец. Почти одновременно приступила к форсированию Донец и 16-я стрелковая дивизия с задачей взять ст. Каменскую. Эту задачу она выполнила 10 апреля, заняв плацдарм на правом берегу Донец и, окопавшись, успешно удерживала его в течение последующих 4–5 недель. Действиями 16-й стрелковой дивизии был достигнут известный тактический успех. С Каменского плацдарма при наличии доброй воли командования 9-й армии можно было развить дальнейшие активные действия. Но оно не проявило ее и на этот раз, и операции 9-й армии окончательно замерли к 19 апреля.

В силу отмеченных причин наступление 8-й армии, предпринятое ею с 13 апреля, привело также к незначительным результатам. Лишь к 26 апреля она достигла линии в 10 км южнее ст. Первозвановка и в 35 км юго-восточнее Луганска. На этом фронте 8-я армия была атакована ударной группой противника в составе конного корпуса Шкуро. Последний рядом последовательных ударов расшатал фронт 8-й армии и принудил ее осадить назад. Во время этого отхода белым 5 мая 1919 г. удалось ворваться в Луганск. Гиттис пытался помочь 8-й армии ударом правого фланга 9-й армии на Зверево — Лихую, развивая его с Каменского плацдарма. К 30 апреля противник отбил этот удар и 13 мая пытался перейти на левый берег Донец между Луганском и Каменской в районе хут. Грачевского, но, в свою очередь, был взят во фланг и тыл 16-й стрелковой дивизией, которая стремилась отрезать противника от переправ на р. Донец{103}. [277]

Маневр, предпринятый по почину 16-й стрелковой дивизии, завершился успехом. Опасаясь за свои сообщения, противник к 14 мая быстро отошел на правый берег р. Донец. Таким образом, первая половина мая характеризуется рядом попыток противника взять инициативу в свои руки и от активной обороны перейти к широкому наступлению. Сложившееся к этому времени соотношение сил вполне оправдывает такое решение. В течение предшествующего периода кампании красный Южный фронт постепенно утрачивал свое численное превосходство над противником. Так, если еще 28 марта соотношение сил обоих противников на Южном фронте, на главнейшем участке борьбы, на участках 13, 8-й и 9-й армий, выражалось в почти полуторном перевесе красных, а именно против 41 000 штыков и сабель белых красные располагали 56 000 штыков и сабель, то уже 20 апреля это соотношение сил изменилось в обратную сторону, а именно — против 54 000 штыков и сабель всего красного Южного фронта белые располагали 77 300 штыками и саблями, а к началу мая путем ряда мобилизаций и усиленных формирований довели эти силы до 100 000 штыков и сабель{104}. В мере сил и возможности красное Главное Командование принимало все меры к усилению Южного фронта. Но исчерпание крупных стратегических резервов внутри страны отражалось на характере подкреплений, поступавших небольшими пакетами{105}. [278]

Однако значительная часть этих подкреплений была поглощена борьбой с Вешенским восстанием. Были и другие причины, рассасывавшие эти подкрепления на затыкание дыр вместо образования из них мощного кулака. Причины эти заключались в сильном опустошении рядов фронта тифозными эпидемиями и разложением некоторых войсковых частей. Процесс разложения наиболее сильно захватил 13-ю армию. Она состояла преимущественно из бывших партизанских частей. На нее выпала наибольшая тяжесть боев за Донбасс. Все эти причины окончательно подорвали внутренние силы армии. Она с половины апреля была уже небоеспособной и являлась пассивной свидетельницей событий, происходивших на участке 8-й армии.

В создавшемся положении командование Южным фронтом возлагало сильную надежду на 10-ю красную армию. Последняя, добивая разлагавшиеся части Донской армии, 29 апреля вышла уже на линию р. Маныч, прочно закрепив за собой ст. Торговую. Командование Южным фронтом теперь решило развить успех этой армии. Директивой от 30 апреля Гиттис приказал 10-й армии нанести удар на участок железной дороги Ростов-на-Дону — Тихорецкая, перерезав таким образом сообщение Донской области с Северным Кавказом. По-видимому, Гиттис рассчитывал этим маневром оттянуть силы и внимание противника от Донецкого бассейна. Выполняя эту директиву, 10-я красная армия продолжала свое наступление. 6 мая ее разъезды появились на станциях, лежащих в 40 км восточнее Ростова-на-Дону. С другой стороны, Главное командование требовало развития энергичных действий в Донецком бассейне. Здесь 8-я армия после [279] потери Луганска устраивалась на фронте Городище — ст. Родаково — Веселогорск. Гиттис подкрепил эту армию только что прибывшей в его распоряжение бригадой 7-й стрелковой дивизии и решил выполнить директиву главкома следующим образом. 13-я армия должна была развить удар своим левым флангом в направлении на Луганск, сковывая противника атаками на всем своем фронте. 8-я армия с фронта Елеоновка (исключительно) — Городище (исключительно) должна была совместно с частями 2-й Украинской армии (партизаны Махно) развить сильный удар против левого фланга и в тыл Добровольческой армии в общем направлении на ст. Кутейниково.

Наступление началось 14 мая. Первоначально красные потеснили белых; 15 мая Луганск перешел вновь в руки красных, партизаны Махно захватили ст. Кутейниково, зайдя таким образом, глубоко в тыл белых, но у Южного фронта не хватало сил для развития дальнейших успехов. Не мог ему помочь и Украинский фронт. Он уже выделил на помощь Южному фронту к 1 мая 1919 г. до 11 000 штыков и сабель из состава своих сил. Теперь главная масса этих сил, насчитывая в своем составе все еще 20 000–40 000 штыков и сабель, была круто уклонена к западу и юго-западу — на Восточную Галицию и Бессарабию. Связующее звено между обоими фронтами оставалось, таким образом, на попечении Южного фронта и партизан Махно.

Украинский фронт к этому времени принял почти партизанский вид. Его регулярные части тонули и растворялись в гуще партизанских отрядов, облепивших их со всех сторон. В партизанской массе все время шли глухие процессы [280] внутреннего разложения. Последнее являлось следствием многих причин, в том числе отсутствия твердого политического стержня во многих отрядах. Кулацкая стихия, переполнявшая ряды таких отрядов, стремилась к собственному политическому оформлению и выходу на арену борьбы в качестве самостоятельной силы. От Красной Армии начинается ряд отпадений ее случайных попутчиков. Атаман Григорьев на Украине в начале мая 1919 г. во главе своего отряда (15 000 чел.) открыто выступает против советской власти под эсеровскими лозунгами. Его банды широкой волной разливаются по Украине, угрожая Одессе и Николаеву. Они дезорганизуют и разъедают тылы 2-й Украинской армии. Хотя вскоре силы Григорьева и рассосались в пространстве под влиянием углубления процесса их внутреннего разложения, но они отвлекли для борьбы с собой значительные силы Украинского фронта (схема 7).

Мятеж Григорьева оказал влияние и на отряды Махно. Последний пока что вел двойную игру с советской властью. 15 мая он обращается с призывом к своим частям: «из-за распри большевиков с Григорьевым фронта не открывать», и двигает их на Кутейниково, но уже все его действия начинают носить характер подготовки к восстанию. Он переименовывает свой отряд в 1-ю повстанческую дивизию, проводит выборы командного состава, причем сам с ближайшими помощниками становится во главе дивизии. Таким образом, новая опасность начинает вырастать на тылах Южного фронта и даже на линии его боевого соприкосновения с противником. А между тем еще не ликвидировано казачье восстание, с конца марта разъедающее тылы 9-й красной армии.

Теперь ясно обозначился охваченный восстанием район. Он занимает пространство свыше 10 000 кв. км, простираясь от Усть-Медведицкой до гор. Богучара. Силы повстанцев возросли до 15 000 чел. с несколькими пулеметами. Мы уже указали, что борьба с ними поглотила до 14 000 штыков и сабель из состава Южного фронта. В апреле против повстанцев действовала из состава 8-й армии экспедиционная дивизия Антоновича (6569 штыков, 1171 сабля и 22 орудия) и экспедиционная дивизия Волынского из состава 9-й армии (4661 штыков, 1426 сабель, 71 орудие). Однако подавление [281] восстания шло медленно. Обе дивизии мелкими группами раздробились по всему 400-километровому обводу повстанческого района, не вторгаясь в его жизненные центры. Действие этих групп пошло несколько удачнее, когда во главе войск, оперирующих против повстанцев, был поставлен т. Хвесин. В течение недели, с 24 мая по 1 июня, он сумел добиться значительных успехов, но они явились уже запоздалыми в связи с общей переменой обстановки на Южном фронте (схема 12).

Подводя итог всему сказанному, мы должны признать, что майские операции Южного фронта, сущность которых сводилась к охватывающему маневру взаимно чрезвычайно удаленными крыльями этого фронта (правое крыло — 2-я Украинская, 13-я и 8-я армии; левое крыло — 10-я армия), связанными между собой чрезвычайно растянутым центром в виде слабой 9-й армии, являлись непосильными для красных армий Южного фронта и несвоевременными по обстановке.

Мы приостановили изложение этих операций на том моменте, когда маневр левого крыла фронта — 10-й армии — начал удачно развиваться в сторону Тихорецкой и когда наступательная операция правого крыла в Донбассе после первоначальных успехов начала выдыхаться из-за недостатка сил. В силу той же причины наступление 10-й армии приняло характер скорее сильной демонстрации. Однако обеспокоенный за судьбу Ростова-на-Дону и Новочеркасска противник предпринимает перегруппировку своих частей, перебрасывая корпус генерала Покровского из Донбасса на участок 10-й армии. Ко 2–3 мая заканчивается сосредоточение сил белых против 10-й армии. Силы их располагаются тремя группами: группа ген. Покровского, состоящая из 1-й Кубанской, 2-й Терской дивизий и Донских частей, сосредоточивается в районе Батайска, группа ген. Кутепова, усиленная кубанскими частями, — западнее Торговой и II конный корпус ген. Улагая — в районе Дивного. Главный удар должна нанести группа ген. Кутепова.

Окончательно надломил силы Южного фронта прорыв центра 9-й красной армии. Этот прорыв совпал по времени с завершением противником своего контрманевра в Донецком [282] бассейне. 24 мая{106} крупные силы противника (преимущественно конница) переправились через Донец у хутора Дубовой на стыке 23-й и 16-й дивизий и, распространяясь на север в направлении ст. Глубокая и на восток в направлении ст. Калитвенской, вышли в тыл 16-й и 23-й дивизий. Стремления этих дивизий сомкнуть фронт и отбросить прорвавшегося противника успеха не имели. 29 мая белые подходили уже к станции Миллерово, углубившись в тыл красных на 75 км и окончательно разрезав 9-ю армию на две части. Ближайшей целью прорвавшейся группы белых являлось скорейшее соединение с вешенскими повстанцами. Находившаяся на левом фланге 9-й армии 16-я дивизия отходила на северо-запад в расположение 8-й армии (район станции Митякинской), а другие две дивизии (23-я и 14-я), находившиеся к востоку от прорыва, в общем направлении на северо-восток и север, огибая район восстания с востока. Окруженные повстанцами, не руководимые армией, эти дивизии самостоятельно пробивают себе дорогу. 9-я армия как таковая временно как бы перестает существовать… В то же время и в Донбассе белые продолжали развивать свой успех. Они прорвались на стыке 8-й и 13-й армий и теперь охватывали 13-ю армию с обоих флангов и теснили ее с фронта. С 27 по 31 мая эта армия еще упорно оборонялась, но затем вынуждена была начать свой отход на север.

В не менее трудном положении оказалась 10-я красная армия. Противник к 7 мая оттеснил ее за линию р. Маныч. На берегах Маныча продолжались упорные бои до 13 мая, причем группе ген. Кутепова дважды удалось прорваться через Маныч, южнее Великокняжеской. Убедившись в безуспешности этих неорганизованных попыток, противник 13 мая приступает к новой перегруппировке, намеченной к окончанию 18 мая. Конные части противника направляются вдоль Маныча к югу для совершения операций по обходу красных сил, сосредоточенных в районе Великокняжеской. Но еще до окончания этой перегруппировки конный корпус Улагая в боях в районе Приютная — Ремонтная разбивает степную группу 10-й армии и подходит к ст. Грабеевской. [283]

17 мая конница 10-й армии под командованием Думенко терпит под ст. Грабеевской решительное поражение. Сообщения 10-й армии находятся под ударом конницы Улагая. Это заставляет 10-ю армию прекратить 21 мая в районе Великокняжеской боевые действия с переправившейся здесь конной группой ген. Врангеля и начать поспешный отход.

При создавшемся положении запоздалыми явились директивы Главного командования и командования Южным фронтом от 31 мая с постановкой оборонительных задач армиям Южного фронта. Силы этих армий были уже окончательно надорваны перенапряжением их в мае и постановкой им непосильных задач. Теперь инерция их отката продолжала лишь увеличиваться. Необходимо было время, для того чтобы привести их в порядок, устроить, пополнить и сделать вновь боеспособными.

Время нашлось не раньше, чем в свою очередь сила ударов противника начала рассасываться в пространстве. Это явление наступило лишь тогда, когда обе стороны вновь начали приближаться к границам РСФСР.

Одним из непосредственных результатов неудачи армии Южного фронта было прекращение самостоятельного существования Украинского фронтового командования. Украинская 2-я армия 4 июня 1919 г. была переименована в 14-ю армию и подчинена командованию Южным фронтом. Украинская 1-я армия, располагавшаяся на фронте Коростень — Рыбница, и Украинская 3-я армия, стоявшая по Днестру от Рыбницы до его устья, тогда же были сведены в одну 12-ю армию, включенную в состав Западного фронта (см. приложение, схема VII).

Общим отходом красных армий Южного фронта заканчивается весьма значительный отрезок кампании на этом фронте в 1919 г. Этот отрезок богато насыщен событиями не только военного, но и политического содержания. Последние и являлись главной причиной неудач первого периода кампании 1919 г. на юге. Украинская и, отчасти, донская деревня со значительным запозданием переживали тот процесс классового расслоения, который русская деревня пережила еще в 1918 г. Советская власть в своем охвате деревни не последовала за бурным (на Украине) продвижением к югу линии военного фронта. Таким образом, в противоположность [284] Восточному фронту на Южном фронте весной 1919 г. объективным союзником буржуазно-помещичьего блока являлись значительные слои крестьянства. Правда, они боролись как бы на две стороны{107}: и против Советов и против Деникина, объективно способствуя военным успехам последнего. Потребовались долгие и тяжелые месяцы последующей Гражданской войны, школу которой полностью прошла украинская деревня, прежде чем вся основная масса крестьянства и на Украине активно выступила против генеральско-помещичьей контрреволюции. Пока же мелкобуржуазная крестьянская стихия безудержно разливалась по тылам фронта, захлестывая собой и некоторые его войсковые части. Отсюда — начало разложения армий этого фронта. Такого положения не было у белых в начале кампании. На значительном своем протяжении их фронт опирался на зажиточные казачьи районы; последние являлись наиболее жизненными для белых и как раз там, где находился ближайший тыл их фронта.

Таким образом, основные политические причины неудач наших красных армий мы сводим к двум: к наличию в тылу красного фронта неблагоприятных для него районов в политико-экономическом отношении и к запозданию процесса классового расслоения украинской деревни. К этим основным можно прибавить еще и третью — слабый охват советской властью пройденных районов, слабое ее влияние на крестьянство, особенно беднейшую его часть. Как эти причины отразились в чисто военной плоскости и какое значение они имели для военного фронта борьбы, можно видеть из предшествующего изложения.

Эти причины дополняются причинами специфически военного порядка.

К последним следует отнести: 1) неблагоприятное соотношение сил на Южном фронте, которое в течение мая выразилось в цифрах: 73 000 штыков и сабель красных против 100 000 штыков и сабель белых; 2) первоначальную недооценку значения Донецкого бассейна, что повлекло за собой [285] сосредоточение главной массы сил на восточных операционных направлениях и медленное выправление первоначального развертывания; 3) стремление разрешить задачи фронта путем наступления в течение всего мая, когда обстановка заблаговременно требовала перехода к обороне и, может быть, даже частичного сокращения фронта. Наконец, не следует забывать, что своим успехом противник в значительной мере обязан преобладанию конницы в составе его вооруженных сил, а также хорошо развитой железнодорожной сети в районе Донецкого бассейна, занятом белыми.

Эти обстоятельства облегчили быстроту перегруппировок белых. Они имели возможность сосредоточивать сильные ударные кулаки на различных участках растянутого и малоподвижного фронта красных.

Этим, главным образом, объясняется успех обороны Май-Маевским Донбасса до окончательного сосредоточения всех сил Добровольческой армии.

В течение июня операции белых, носившие характер преследования отходящих красных армий, развивались в трех направлениях: в Восточном — на путях, проходящих через Царицын; Центральном — на путях, проходящих через Воронеж и Харьков, и Западном — ведшем из Крыма, с Нижнего Днепра в глубь Украины. Политически главное значение принадлежало центральным направлениям. Они вели кратчайшим путем в глубь Советской России и к ее сердцу — красной Москве. А захват красной Москвы представлял для белого Главного командования основную политическую цель его похода. До разгрома восточных белых армий Колчака стратегически важно было и Восточное — Царицынское направление. Развивая удар на нем, можно было подать руку белым восточным армиям. Но стратегический успех белых на Южном фронте во времени совпал с началом развала их Восточного фронта под ударами красных. Поэтому преимущественное стратегическое значение Восточного направления для белых юга России уже становилось не столь сильным. Вопрос о выборе каждого из них или нескольких для преимущественного сосредоточения на них своих сил встал перед командованием вооруженными силами юга России несколько позднее, когда оно ходом дальнейших событий должно было приступить к выработке плана новой своей операции. Пока [286] же оно развивало преследование красных по всем вышеуказанными направлениям. Особенно успешно развивалось наступление противника против 9-й красной армии. Глубоко вдавшись на ее участке в общую линию фронта красных, белые развивали ряд фланговых ударов по внутренним флангам 8-й и 10-й армий, заставляя последние ускорять свой отход. Так, направив II Донской корпус вдоль железнодорожной линии Лихая — Царицын, противник, угрожая правому флангу 10-й красной армии, помог успешному продвижению Кавказской армии ген. Врангеля. Угрожаемая с обоих флангов, 10-я красная армия уже спешно откатывалась на Царицын. 9-я армия в 20-х числах июня уже отходила за р. Бузулук. Лишь 23 июня при отходе этой армии за р. Терсу и Елань командарм 9-й Всеволодов решил, что настало время завершить свою измену и перебежал к белым.

В то же время правофланговые армии Южного фронта под давлением противника были уже на линии Волчанск — Валуйки — Павловск, и непосредственная опасность начинала грозить политическому и экономическому центру Советской Украины — Харькову. Попытка образовать особый Харьковский укрепленный район докончилась неудачей. 25 июня Харьков пришлось уступить белым. В то же время на левом фланге Южного фронта противник подходил к Царицыну, который перешел в его руки 30 июня. За все это время командование Южным фронтом только один раз пыталось приостановить продвижение белых фланговым ударом 14-й и отчасти 12-й армий, которым была поставлена задача отбросить противника в Восточном направлении за линию железной дороги Белгород — Харьков — Павлоград — Синельниково — Мелитополь. Эта попытка потерпела неудачу, и к началу июля фронт белых тянулся огромной, выгнутой полого к северу дугой от с. Промысловое{108} на берегу Каспийского моря, через Зимнюю ставку — Царицын вдоль реки Волги, подходя к Камышину, куда отходила 10-я красная армия. Далее фронт белых поворачивал на Балашов — Борисоглебск — Коротояк — Острогожск (все эти пункты лежали несколько севернее линии фронта белых) — Корочу, шел мимо Хотмыжска и Грайворона на Константиноград — Екатеринослав — Александров, [287] проходя несколько восточнее этих трех городов, затем на Орехов, спускаясь к Азовскому морю несколько западнее Ногайска.

На всем этом обширном фронте противник действовал несколькими ударными кулаками. На Царицынско-Саратовском направлении, на фронте Царицын — Добрынка (200 км) у противника действовало 9300 штыков и 14 600 сабель при 63 орудиях. На Воронежском и Харьковском направлениях, на фронте Елань (исключительно) — Балашов — Борисоглебск — Бобров — Короча — Грайворон, общим протяжением 520 км, противник развернул главную массу своих сил, а именно 46 000 штыков, 34 800 сабель при 135 орудиях. Наконец, против Украины на фронте от Грайворона до Азовского моря, протяжением 300 км, у противника было всего развернуто 2750 штыков и 2050 сабель при 10 орудиях.

В течение первой половины летней кампании 1919 г. противник достиг осуществления ряда важных для себя целей. Он вытеснил красных из Донецкого бассейна и утвердился в нем; занял всю Донскую область, чем обеспечил за собой обширный плацдарм для новых формирований. Наконец, он утвердился в Царицыне, что позволяло ему восстановить оперативную связь с белыми армиями Восточного фронта, если бы им удалось оправиться от своего поражения и снова двинуться на берег р. Волги. В надежде на такую возможность для них командующий белой Кавказской армией ген. Врангель усиленно настаивал на развитии главного удара на Саратовском направлении, с тем чтобы по соединении с белыми армиями Восточного фронта совместно двигаться на Москву. Наоборот, командующий Донской армией ген. Сидорин предлагал временную остановку для закрепления тыла с возможным даже пожертвованием Харьковским районом.

После некоторых колебаний командующий «вооруженными силами юга России» ген. Деникин остановился на следующем плане действий. Кавказскую армию Врангеля{109} он [288] направлял на Саратов и оттуда на Пензу — Арзамас — Нижний Новгород. От Нижнего Новгорода Врангель должен был стремиться выйти на Москву через Владимир. Донская армия должна была наступать прямо на Москву по двум направлениям: Воронеж — Козлов — Рязань и Новый Оскол — Елец — Волово — Кашира. Добровольческой армии Май-Маевского ставилась также задача развить наступление на Москву, имея главным направлением Курск — Орел — Тула. Для обеспечения себя с запада Май-Маевский должен был на Украинском театре выдвинуться на линию рек Десны и Днепра и занять город Киев. В то же время 3-й корпус Добровольческой армии, действовавший в Крыму, должен был выйти на Нижний Днепр от Александровска до устья, имея в виду занятие в дальнейшем Херсона и Николаева. Черноморскому флоту приказывалось блокировать Одессу (директива Деникина от 3 июля, отданная им в Царицыне).

Как видим, этот план отличался чрезвычайно широким размахом. Реальное соотношение сил революции и контрреволюции в стране лишало его всякой политической базы. При отсутствии последней выполнение плана приводило к распылению в пространстве ударных кулаков ген. Деникина. Так оно в действительности и случилось, так как при выполнении этого плана Май-Маевский допустил еще больший размах в пространстве, распространив свое наступление почти на всю правобережную Украину. Поход на Украину приводил «вооруженные силы юга России» в непосредственное соприкосновение с вооруженными силами Украинской контрреволюции и окраинных государств (Польши и Румынии). Это обстоятельство должно было только усложнить их стратегическое положение. Жесткая и прямолинейная политика ген, Деникина в национальном вопросе («единая неделимая Россия») исключала всякую возможность их согласованных действий и, наоборот, повлекла вооруженную борьбу между ними. Деникин не мог рассчитывать и на дальнейший значительный прирост своих сил из внутренних источников. Южная контрреволюция была одиозна для широких народных масс России и Украины. Белые восточные армии испытывали ту же судьбу, и поэтому на восстановление их боевой мощи рассчитывать не приходилось. Таким образом, план похода на Москву, поставленный 3 июля 1919 г. ген. Деникиным [289] целью для его армий, не отвечал условиям ни внешней, ни внутренней политической обстановки белых армий и являлся для них непосильным.

Однако, если мы углубимся в анализ политических причин, побудивших ген. Деникина отвергнуть предложения Сидорина, то увидим, что Деникин был поставлен перед дилеммой: или идти завоевывать Москву для выдвинувших и поддерживавших его буржуазнопомещичьего блока и капиталистов Антанты, или признать себя в глазах их политическим и военным банкротом и уступить свое место другому. Без обладания Москвой немыслимо было восстановление всей старой системы с ее централизмом, гнетом окраин, подавлением национальных меньшинств. Восстановление крепких казачьих окраин являлось лишь ступенью к этим конечным целям деникинщины как политической системы, а не самоцелью. А между тем предложение ген. Сидорина как раз имело в виду последнюю. В этом предложении возрождались идеи казацкой независимости от центра, красноречивым выразителем которой являлся в 1918 г. атаман Краснов. Отказ Деникина от предложений Сидорина обозначал ту трещину, которая уже наметилась и через полгода обратилась в целую пропасть между крупнобуржуазной великодержавной и мелкобуржуазной автономистско-самостийной линиями южной контрреволюции (Украина и казачество).

Завоевание Москвы совершенно не отвечало интересам казачьих автономистов. Кубань, где автономное течение выдвигало на рассмотрение Парижской конференции союзников проект независимого Кубанского государства, еще летом 1919 г. в лице своих представителей заявляла о своем нежелании кого бы то ни было завоевывать и шла лишь на защиту своего края. Значит, задача Деникина еще более осложнялась. Ему приходилось идти к завоеванию Москвы извилистым путем предварительного политического завоевания Кубани. Это можно было осуществить путем разгрома Кубанской рады. Но последняя являлась единственным учреждением, имевшим удельный вес в глазах казачества и своим авторитетом державшим его на фронте. Всякий удар Деникина по оппозиционной Раде являлся вместе с тем ударом по его военной мощи. Борьба с Кубанской радой является главным содержанием внутренней политики правительства [290] «вооруженных сил юга России» почти в течение всей кампании 1919 г. Так, на фоне возрастающих военных успехов обозначались и начали обостряться взаимные внутренние противоречия между движущими силами южной контрреволюции. Эта внутренняя борьба различных контрреволюционных течений в момент, когда белые южные армии приблизились к границам РСФСР и вступили в ее пределы, осложнилась острым их конфликтом с крестьянством и национальными меньшинствами на территории, охватываемой влиянием «вооруженных сил юга России». Все вместе взятое создало совершенно новое качественное положение на Южном фронте, первые признаки которого сложились в момент наибольших боевых успехов Южного белого фронта.

Выполнение наступательного плана ген. Деникина началось вслед за отдачей им его «московской» директивы. В связи с этим наиболее тяжелое положение создалось для 12-й красной армии на правобережной Украине. Последняя явилась целью действий для «вооруженных сил юга России» с юго-востока, для остатков войск Украинской директории и поляков с запада. 12-й красной армии вскоре пришлось сражаться на два противоположных фронта. Действительно, войска Украинской директории проявляли особую активность на Винницком направлении, где силы их достигали 7000–8000 штыков и сабель. Добровольческая армия стремилась проникнуть на правобережную Украину с трех направлений: вдоль Черного моря — на Херсон и Николаев, затем на Екатеринославском и Полтавском направлениях. Более пассивно держался противник на центральных операционных направлениях, ведших в глубь Великороссии. Но на Камышинско-Саратовском направлении противник стремился обходными маневрами оттеснить 10-ю красную армию и выйти на участок Авилово — Камышин.

Как неустойчивость на Восточном фронте, так и продолжавшееся отступление красных войск Южного фронта привлекли к нему внимание партии, революционных масс населения и Главного командования. Партийные и профессиональные организации отдали лучшие свои силы на укрепление боевой мощи Южного фронта. Особенно выдающуюся работу провел пролетариат юга. Так, харьковский пролетариат выставил 15 своих возрастных классов [291] для защиты дела пролетарской революции. Харьковские коммунисты отдали фронту 9/10 своих сил. Некоторые коммунистические ячейки прифронтовой полосы отдавали фронту до 80 % своих сил. Рост революционного подъема наблюдался повсюду в рабочих массах Украины. Прилив этих высокосознательных в политическом отношении пополнений отразился, прежде всего, на переломе в настроениях армий Южного фронта. Кроме того, Главное командование приняло ряд энергичных мер к поднятию численности армий Южного фронта. Уже обозначавшийся благоприятный перелом кампании на Восточном фронте позволял это сделать. Общее количество укомплектований и подкреплений, переброшенных на Южный фронт с первого мая по первое июля, достигало солидной цифры — 60 000 чел.{110}.

К 15 июля 1919 г. положение и соотношение сил обеих сторон на Южном фронте было следующим: 14-я красная армия (53 000 штыков и сабель, 116 орудий) развернулась на фронте Херсон — Ракитино (640 км). Силы противника против нее на этом же фронте исчислялись в 24 600 штыков и сабель при 67 орудиях. Несмотря на почти двойное превосходство в силах над противником, положение этой армии нельзя было признать прочным из-за бандитизма, расшатывавшего ее тылы, и из-за весьма длинного фронта.

13-я красная армия (17 600 штыков и сабель, 84 орудия) занимала фронт Ракитино — Становое (170 км). Она была сильно истощена и утомлена предшествующими боями. Противник располагал против нее силами в 13 050 штыков и сабель при 48 орудиях. [292]

8-я красная армия (25 000 штыков и сабель, 157 орудий) удерживалась на фронте Становое — Новохоперск (220 км), имея против себя 15 610 штыков и сабель противника при 67 орудиях.

9-я красная армия (16 000 штыков и сабель, 52 орудия) на фронте Новохоперск — Елань (158 км) прикрывала важное Ртищевское направление (путь на Пензу). Здесь противник обладал численным превосходством, развернув против нее 25 000 штыков и сабель при 53 орудиях.

10-я красная армия (26 000 штыков и сабель, 132 орудия) занимала фронт Елань — Камышин (145 км), имея против себя 18 350 штыков и сабель противника при 68 орудиях.

Резервы красного Южного фронта и Главного командования состояли из следующих дивизий: 7-й стрелковой (6000 штыков, но без обоза и лошадей) — в тылу 13-й армии, в районе севернее Курска; 32-й стрелковой (5000 штыков), сосредоточенной в районе ст. Мордово — Грязи; 56-й стрелковой (до 12 000 штыков), сосредоточенной в районе Кирсанов — Аткарск. Кроме того, резервами для Южного фронта могли явиться гарнизоны укрепленных районов Курского, Воронежского, Тамбовского, Ртищево-Аткарского и Камышинского, численность которых доходила до 11 000 штыков. Резервы противника в районе фронта исчислялись в 20 400 штыков и сабель и в глубоком тылу — 34 500 штыков и сабель.

Таким образом, уже в середине июля Южный красный фронт численно абсолютно превосходил противника на 20 000 с лишним бойцов (171 600 штыков и сабель против 151 900 штыков и сабель белых).

По окончании сосредоточения всех сил, направленных с Восточного фронта на Южный, что ожидалось в середине августа 1919 г., красный Южный фронт должен был перейти в общее наступление.

Однако не одними этими обстоятельствами можно объяснить ту боевую устойчивость, которую красные армии Южного фронта вновь обрели на границах РСФСР. Теперь тылы обоих фронтов представляли картину совершенно обратную той, которая имела место в мае. Красный фронт опирал свой тыл на жизненные для него районы, где земельные отношения характеризовались наличием крупного помещичьего землевладения [293] наряду с крестьянским мелким земельным хозяйством. В Воронежско-Курском районе средний размер частновладельческого участка — 113,2 десятины, а надельного крестьянского участка — 7,6 десятины. Кроме того, эти районы еще в предыдущем году пережили раскол единого фронта деревни, что определяло советизацию середняцкого и бедняцкого слоя крестьянства. Бушующая мелкобуржуазная крестьянская стихия теперь лежала за линией белого фронта. Деникинская политика в земельном вопросе, вокруг которого сосредоточивались ближайшие интересы этой стихии, не могла внести в нее успокоение и лишь еще больше разжигала ее. Эта политика шла гораздо правее соответствующей политики казачьих правительств. Если Кубанское правительство договаривалось даже до отмены частной собственности на землю (хотя и не оформило этого законом), то деникинское земельное законодательство не могло удовлетворить даже самых скромных пожеланий крестьянства.

Признавая право частной собственности на землю и выкуп части помещичьей земли в пользу крестьян в течение 7-летнего срока, Деникин последнюю уступку обусловливал такой массой исключений, что она фактически сводила на нет всю эту чрезвычайно куцую саму по себе земельную реформу. Поэтому Деникину и его сподвижникам ничего более не оставалось, как быть беспомощными свидетелями нарастающего крестьянского движения, которое теперь непосредственно обращалось против них.

План наступления красного Южного фронта установился не сразу. Главком Вацетис предполагал главный удар наносить на Харьковском направлении силами 14, 13-й и 8-й красных армий. 9-я и 10-я армии, наступая между Волгой и Доном, должны были наносить вспомогательный удар. Командюж Егорьев, сменивший Гиттиса, предлагал сосредоточить ударный кулак в районе Новохоперск — Камышин и нанести им главный удар в направлении на нижний Хопер и нижний Дон, оставив на Харьковском направлении только заслон, и энергично демонстрируя 14-й армией на фронте Чаплино — Лозовая.

Сменивший главкома Вацетиса бывший командующий Восточным фронтом С. С. Каменев 23 июля (директива № 1116/ш) приказал главный удар развить левым флангом [294] Южного фронта в направлении на Донскую область, поставив целью разгром войск Деникина. Ударную группу должны были образовать 9-я и 10-я красные армии под общим командованием взятого с Восточного фронта бывшего командующего 2-й красной армией В. И. Шорина.

Резервом ударной группы должны были явиться перебрасываемые с Восточного фронта 25-я и 28-я стрелковые дивизии. Командование Южным фронтом должно было усилить ударную группу Шорина своими резервами и 56-й стрелковой дивизией. 13-я и 8-я армии образовали группу Селивачева и должны были наносить вспомогательный удар на Харьковском направлении. Общий переход в наступление назначался в половине августа по окончательном сосредоточении всех частей ударной группы. Пока же задачей Южного фронта являлась активная оборона.

Действия противника на Южном фронте перед переходом красных армий в решительное наступление характеризуются проявлением усиленной активности на фланговых операционных направлениях и затишьем в центре. Так, 28 июля на Саратовском направлении противник овладел Камышином, оттеснив 10-ю красную армию на фронт Борзенково — Банное. Развивая свои удары в направлении Украины, части «вооруженных сил юга России» к 1 августа вышли на фронт Полтава — Екатеринослав — Никополь — Алешки.

Контрманевр наших армий положил начало той решительной борьбе на Южном фронте, которая с этого времени не прекращалась до окончательного политического и военного краха «вооруженных сил юга России». Но прежде чем перейти к рассмотрению событий, подготовивших этот крах, бросим взгляд на общую группировку и численность вооруженных сил РСФСР в этот момент.

Схема VIII (к главам десятой и одиннадцатой). Завязка и первый период решительного сражения (период с 1 августа по 20 сентября 1919 года)

Перед завязкой решительной борьбы на юге России все вооруженные силы республики были сгруппированы в три фронта и одну отдельную армию:

1) Западный фронт с 12-й армией — около 140 000 штыков и сабель, 797 орудий;

2) Южный фронт (считая резервы и части, перебрасываемые с Восточного фронта) — 171 600 штыков и сабель, свыше 611 орудий; [295]

3) Восточный фронт — около 125 000 штыков и сабель, 445 орудий;

4) 6-я Отдельная армия — около 14 000 штыков и сабель, 136 орудий.

Всего на фронтах около 450 600 штыков и сабель, свыше 1544 орудий.

Во внутренних округах находились на формировании только вспомогательные и запасные части и части некоторых дивизий, общей численностью 14 400 штыков, 74 орудия и 186 пулеметов и, наконец, вспомогательные роды войск и войска специального назначения имели около 180 000 штыков и 763 пулемета.

Сравнительная многочисленность войск тылового и специального назначения объяснялась серьезностью и разнообразием задач, которые советская власть должна была разрешать в тыловом районе.

Последующий период кампании обеих сторон на Южном фронте сложился из следующих частных операций: действий на Украине, операций на центральных операционных направлениях и, наконец, операций в промежутке между Волгой и Доном (район действий ударной группы 9-й и 10-й армий).

Рассмотрим теперь операции обеих сторон на Украине ранней осенью 1919 г. (см. приложение, схема VIII).

Операции на Украине против красных войск сложились из активных действий Добровольческой армии, петлюровских войск и польских дивизий, которые с разных сторон стремились к овладению политическим центром — Киевом. Это поставило в тяжелое положение 12-ю красную армию, которой пришлось действовать на три фронта. От «вооруженных сил юга России» 12-ю армию первоначально обеспечивала на востоке 14-я армия. Ближе к побережью Черного моря действовали анархо-бандитские шайки Махно, одинаково враждебные обеим сторонам. Фронт главных сил 12-й армии был обращен на запад, откуда создавалась угроза со стороны польских дивизий Галлера и сил Украинской директории на Винницком направлении.

Против всех этих сил противника действовали три стрелковые дивизии 12-й армии, причем особенно тяжело было положение 45-й стрелковой дивизии. Она занимала фронт от [296] Винницы через ст. Попелюхи до сел. Маяки, протяжением более 200 км, силами около 5000 штыков. С правого фланга и тыла эту дивизию тревожили банды под предводительством целого ряда разных атаманов, развивавших свои действия в районах Винницы, Звенигородки, Казатина и Кременчуга. Левому флангу дивизии угрожало восстание немецких колонистов. Принужденная выделить часть своих сил (1000 штыков, 7 орудий) для борьбы с бандами, 45-я стрелковая дивизия весь свой фронт занимала только отдельными заставами, силой до 50 человек каждая, в расстоянии 3–4 км друг от друга. 47-я стрелковая дивизия обеспечивала Одесский район и Черноморское побережье, а 58-я стрелковая дивизия (сформированная из бывшей Украинской 2-й армии), располагаясь на берегах Черного моря, находилась в непосредственном боевом соприкосновении, с одной стороны, с частями Добровольческой армии (III корпус, выходивший из Крыма), а с другой — с бандами Махно.

Таким образом, 12-я армия была вклинена между русскими и иностранными белогвардейскими армиями, имея внутри своего расположения ряд местных восстаний.

Свои активные действия по вторжению на Украину командование Добровольческой армии начало раньше, нежели закончилась перегруппировка и сосредоточение всех сил красных Южных армий для их общего контрманевра, что обеспечивало белым успех наступления. Добровольческая армия развивала свое наступление в трех направлениях: от Полтавы — на Киев, от Екатеринослава — в глубь правобережной Украины на Елисаветград — Знаменку — Николаев и вдоль берега Черного моря на Херсон — Николаев — Одессу. На всех этих направлениях наступление развивалось успешно. Уже 18 августа фронт белых на Украине проходил от Рыльска (исключительно) через Лубны — Помощную на Николаев. Последний был занят противником 18 августа, причем 58-я стрелковая дивизия отходила на Вознесенск. Вследствие перехода двух ее бригад на сторону Махно, остальные части 58-й стрелковой дивизии свернули на Голту.

Одновременно петлюровские части развивали свое наступление на путях к Киеву и Одессе, приближаясь к Виннице [297] и Вапнярке, а польские части двигались на Житомир. В стремлении обеспечить за собой южную Украину до пределов возможного, Главное командование не хотело добровольно очищать Херсонщину и Одессщину. Оно шло на риск оставления там трех дивизий 12-й армии даже если бы последовало соединение деникинцев и петлюровцев в районе Умань — Елисаветград. Дальнейший ход событий упредил эти решения Главного командования. Части 12-й армии были сбиты с двух сторон. На востоке противник прорвал расположение 14-й армии и кратчайшим путем двигался от Полтавы на Киев, куда его части вступили 31 августа. Накануне, т. е. 30 августа, в Киев уже вошли петлюровские части. Они устремились туда от Винницы после прорыва в этом районе фронта 45-й стрелковой дивизии. В Киеве обе противные стороны не только не соединились, но между ними едва не произошло вооруженного столкновения. На основе частного соглашения своих начальников они разошлись, установив между собой демаркационную линию, причем Киев остался в руках Добровольческой армии. Почти одновременно с Киевом добровольцами была занята и Одесса при помощи десанта с моря, подвезенного на английских судах, и войск, наступавших по сухому пути от Николаева.

В силу этих причин остатки трех дивизий 12-й армии оказались почти в полном стратегическом окружении в районе Голты. Отход этой группы в Житомирском направлении после 20-дневного перехода вновь соединившейся с остальными частями 12-й армии под Житомиром 19 сентября, под общим руководством т. Якира, составляет одну из славных страниц истории Красной армии.

Для выхода на север в распоряжении этой группы оставался лишь свободный узкий коридор между Бирзулой и Голтой. Группа Якира двинулась в этот коридор, взяв направление на Умань. Здесь к группе присоединились остатки 45-й стрелковой дивизии. От Умани части Якира направились на Христиновку и Сквиру. У ст. Попельня они пересекли железную дорогу Казатин — Киев в пределах демаркационной полосы, установленной между собой украинцами и деникинцами. Здесь впервые группа Якира вошла в связь по радио с 44-й стрелковой дивизией 12-й армии. Эта дивизия под натиском поляков оставила Житомир [298] и расположилась в 15 км севернее его. Согласившись о совместных действиях, группа Якира и 44-я стрелковая дивизия с севера и юга атаковали 19 сентября Житомир, выбили поляков и соединились в нем.

Временное затишье на центральном участке Южного театра явилось следствием, с одной стороны, подготовки нашего контрманевра, а с другой стороны — поглощения пространством живой силы противника. В силу этого в его намерения теперь входила ограниченная цель попытки срыва нашего готовящегося контрманевра. За время своего летнего наступления противник овладел огромной территорией, в состав которой входили: вся Донская область, почти вся Украина и пространство по обоим берегам реки Волги до Камышина. На границах этой территории белые встречали уже упорное сопротивление красных частей Южного фронта, готовившихся к переходу в наступление.

В предвидении этого наступления ген. Деникин решил сорвать его действиями своей стратегической конницы, так как для более крупной операции у него не было свободных сил. Для этой цели он решает Кавказскую армию, возглавляемую ген. Врангелем, продвинуть к северу, снять с участка Врангеля конный корпус ген. Коновалова, сократив этим фронт Донской армии, присоединить его к формируемому в станице Урюпинской конному корпусу ген. Мамонтова (около 9000 сабель и штыков с 12 орудиями). Эта конная масса направлялась для удара во фланг и тыл центральной группе армий Южного фронта (13-й и 8-й) в направлении на Тамбов с дальнейшей задачей набега по тылам нашего Южного фронта. Медленность продвижения армии Врангеля воспрепятствовала своевременному снятию с ее фронта корпуса Коновалова, и Мамонтов вынужден был направиться в набег (рейд) без него. 10 августа Мамонтов прорвался на стыке внутренних флангов 8-й и 9-й красных армий в районе Новохоперска и устремился прямо на Тамбов, который являлся одной из баз Южного фронта. Направление на Тамбов было тем более опасно, что вблизи него, в г. Козлове, было местопребывание штаба Южного фронта.

Первым неблагоприятным для нас результатом прорыва Мамонтова на 50-километровом фронте было нарушение оперативной связи между группами Шорина и Селивачева, [299] отвлечение на себя части резервов группы Шорина и разрыв связи между ней и штабом Южного фронта. 18 августа Мамонтов взял Тамбов и оттуда свернул на Козлов, глубоко проникнув таким образом в тыл наших армий, почему ему в дальнейшем и не удалось непосредственно повлиять на ход их боевых действий. Поэтому группы Шорина и Селивачева начали свое наступление в указанное им время, т. е. 15 августа. К этому времени положение группы Селивачева (13-й и 8-й армий) мало изменилось по сравнению с тем, которое мы указывали для нее на 15 июля, а именно — фронт ее начинался у Ахтырки и проходил несколько севернее Грайворон, Короча, Алексеевка, Коротояк, захватывая далее Лиски, Таловую и Новохоперск.

Иначе представлялось положение на фронте группы Шорина. Ее фронт имел вид входящего угла с вершиной у Балашова. Северную сторону этого угла, от Новохоперска до Елани, занимала 9-я армия; по северо-восточной части этого угла, по линии Борзенково — Красный Яр — Каменка, располагалась 10-я армия. Таким образом, группа Шорина, наносившая главный удар, находилась на уступе назад (километров на 150) по отношению к своей вспомогательной группе. Кроме того, группе Шорина надлежало выправить свой фронт, продвинув вперед левый фланг 9-й армии. Все это отрицательным образом должно было сказаться на быстроте развития действий ударной группы. Действительно, как показал ход дальнейших событий, достигнутые ею успехи имели чисто местное значение. Только 21 августа ей удалось развязать левый фланг 9-й армии, и он начал свое продвижение вперед.

В свое время план действий ударной группы Шорина подвергся осуждению. Указывалось, что основной причиной неуспеха являлся выбор направления главного удара по линии наибольшего политического сопротивления. Конечно, эта причина сохраняет свое значение. Но она была бы значительно ослаблена, если бы командование группой отнесло центр тяжести своего удара не на участок 10-й армии (Царицынское направление), а в сторону правого фланга 9-й армии, нацелив его примерно на фронт Павловск — Богучар. Тогда было бы достигнуто полное взаимодействие в пространстве между вспомогательным и главным ударами. [300]

Последний не шел бы по линии наибольшего политического сопротивления, и, наконец, прорыв Мамонтова встретил бы большие затруднения для своего осуществления. Насколько нам известно, Главное командование в лице С. С. Каменева вовсе не стремилось привязать Шорина именно к Царицынскому направлению. Всего вернее, что тут сказалась притягательная сила географического объекта без учета прочих возможностей, как это иногда случается в военных операциях. Кроме того, не будем забывать, что рейд Мамонтова рассосал часть сил группы Шорина, что не могло не сказаться на размахе его маневра и темпе его развития. Сначала на борьбу с Мамонтовым ушла 56-я стрелковая дивизия, затем туда же повернула 21-я стрелковая дивизия, направлявшаяся с Восточного фронта первоначально в состав группы Шорина, наконец, от Шорина пришлось отобрать и бросить на борьбу с Мамонтовым величину такого крупного удельного боевого веса, какой являлся конный корпус Буденного. Идея нанесения главного удара группой Шорина подсказывалась той группировкой красных сил на Южном фронте, какую застал при своем вступлении в Главное Командование С. С. Каменев. Наибольшего уплотнения она достигала как раз на левом фланге красного Южного фронта. Политика требовала скорейшего перехода в наступление, и Главное Командование должно было приспособить свой замысел к существовавшей уже группировке. Известно, с каким трудом давались нам все железнодорожные переброски, неизбежные при крупных перегруппировках, при том катастрофическом состоянии железнодорожного транспорта, которое имело место в годы Гражданской войны.

28 августа 10-я армия имела уже крупный успех. Конный корпус Буденного разгромил в районе станицы Каменночерновской донскую конницу Сутулова 31 августа 9-я армия выходила уже на фронт ст. Алексиково — Ярыженская, а конница Буденного нанесла еще раз сильный удар противнику в районе ст. Серебряково — Зеленовская. Однако, несмотря на эти успехи, группа Шорина оставалась все же позади группы Селивачева. Последняя главный свой удар развивала на участке 8-й армии, нанося его в обход [301] Харькова с востока в общем направлении на Купянск. 8-я армия в своем наступлении увлекла за собой отчасти и левый фланг 13-й армии. 24 августа частями 13-й армии был занят г. Короча, и противник отброшен на Белгород. Фронт 8-й армии в это время продвигался на линию Николаевка — Бурлук. К 1 сентября группа Селивачева своей 8-й армией выдвинулась на фронт Волчанск — Купянск — Подгорная, что представляло уже непосредственную угрозу Харькову. Тем временем Мамонтов продолжал свой рейд в тылу Южного фронта.

Совершая его, Мамонтов усиленно разрушал железные дороги и беспощадно расправлялся с политическими и советскими организациями, в то же время не пренебрегая приемами грубой демагогии, т. е. раздавая награбленное имущество населению, думая тем привлечь его на свою сторону.

В заключение мы считаем необходимым остановиться на той исключительной быстроте восстановления своих сил после тяжелых поражений, которую проявила Красная Армия в период летнего наступления Деникина.

Армии, потерпевшие жестокое поражение в конце мая и в начале июня, через 2–3 недели уже оказывают противнику активное противодействие (8-я армия в конце мая в беспорядке уходит на север, а в конце июня наносит уже в районе Острогожска противнику ряд частных, но сильно деморализовавших его поражений). Партийные организации, целиком вливающиеся в войска, местные мобилизации профсоюзов, добровольцы из местного населения быстро восстанавливают потери и боеспособность армии.

Весь рассмотренный нами в данной главе период характеризуется целым рядом тактически интересных выходов отдельных частей Красной Армии из окружения. Сам отход армий часто совершался без необходимого оперативного взаимодействия армий и отдельных участков фронта. Стремление цепляться за территорию, робкость оперативной мысли, тенденция равномерного прикрывания всех направлений, бои местного значения, не вытекающие из четких, объединяющих тактические действия войск оперативных установок, все еще характеризуют действия целых участков фронта. Зато на высоте положения в этот период [302] стоит политическая работа. В дни самых тяжелых испытаний Красная Армия в массе своей не знает упадочных настроений{111}. Наконец, испытания летней кампании показали, что Красная Армия и на Южном фронте сумела создать устойчивые кадры командно-политического состава, обеспечившие значительную устойчивость организационных соединений Красной Армии, несмотря на размеры поражений. [303]