Грехи отцов (СИ)

Пехота — 1. Человеконенавистник

Константин Узлов, более известный под кличкой Узел, всеми фибрами своей нечестивой души ненавидел женских особей рода людского. Нет, физиологически они ему вполне нравились, а вот в психо-эмоциональном плане… личность сминалась и корежилась от одной мысли провести рядом с ними больше времени, чем это было необходимо. Ага, никакого гейства — чисто дружеский мужской секс. Так-то да, Узел мог и вздрочнуть на стандартную порнуху с некоторым лесбийским уклоном, да и всяких шаболд натягивал неоднократно. Вот только общение с ними… точно не для него.

Наверное, это повелось из детства, как бы это не было клишировано и заебано всем кому не лень, но большинство триггеров берутся именно из детства. Так уж сложилось, но большая часть представителей прекрасного пола окружавших его с момента рождения(кстати да, хули они его окружили?) вызывали, мягко говоря, негативные эмоции. Статистика, холодная, безэмоциональная и безжалостная статистика гласила, что в девяноста девяти процентов случаев, по решению суда, ребенок остается с матерью и поебать на такие мелочи, как желания ребенка, экономически-социальный статус мамки и саму возможность содержания пиздюка в психическом плане со стороны родителей, "за хлебом и сигаретами" нормальные люди не уходят. Узел не спорил, были и мужики-мудаки, которых на кол нужно сажать, а не дозволять плодиться. Только…

Его зачем-то взяли на заседание суда. Вопрос — нахуя, если все уже давно решили сами?

Судья — дородная тетка с проседью, вторым подбородком и блевотно-яркой губной помадой провожала хнычущего и умывающегося соплями Костю безразличным взглядом. Женская солидарность, наверное. Узла вырвали из рук папки и всучили матери и бабушке. Точнее, суке с только начинающими проявляться асоциальными наклонностями и престарелой мрази с конкретно потекшим чердаком.

Папку выгнали из его же квартиры, которую он купил и ремонтировал на свои деньги, да к тому же еще и поставили на счетчик алиментов, большая часть которых как-то сама собой отходила на мамины "хотелки". А запросы у нее были конские. Наверное, это психическое — дрянное бухлишко довольно заметно влияет на кору головного мозга. Вот будет идти по улице, да и увидит в витрине магазина какую-нибудь шубу и просадит на нее все деньги что есть, дабы потом последний хер без соли доедать. А на дворе как бы лето, нахуя ей, спрашивается шуба? И до следующей порции халявных деняк больше половины месяца. И да, это нихуя не преувеличение, прецеденты уже были и неоднократно.

Папка слег с сердечным приступом, и спустя пару дней помер в больничной койке, тихо уйдя ночью, и был выпровожен на сырое дно могилы словами "Так этому козлу и надо".

В тот день Узел был как-никогда близок к убийству.

От отца остался только нож, подаренный на день рождения. Тычковый, вороненный. Компактный листовидный наконечник с двусторонней заточкой и Т-образной ручкой, что предельно удобно зажимать в кулаке между средним и безымянным пальцами. Комплектом к нему шли черные же ножны на цепочке с чуть надколотым узором в виде человеческого черепа, задорно скалящегося в никуда. Узел таскал его на шее и время от времени прятал в фирменной коробочке под кроватью, чтобы не нашли. Вечером, когда все засыпали он любовался отблесками лунного света на лезвии и зачитывал до дыр мятую и надорванную бумажку, что обнаружилась в коробке. Сувенирный нож и не является холодным оружием, из какой стали сделан и так далее. Сувенирный-не сувенирный, но, сука, не развалился вот уже как с десяток лет и не раз выручал его из всяких ситуаций, вызванных крайне поганой семейкой. Научился быстро выхватывать его, бить и прятать так, что даже въедливые мусора или старшаки, подтянувшиеся на разборку пиздюков, ничего не могли обнаружить. Не те ребятки на него наезжали, чтобы пытаться убить. Запугать — да, унизить — естественно, избить — конечно. Но не больше и одного пореза на лице зачастую хватало, чтобы заметно поумерить их душевные порывы. Вы не поверите, как сильно на психику некоторых индивидуумов влияет собственная кровь, заливающая глаза. Нож — такое себе оружие самообороны, ты можешь истыкать кому-то бочину вдоль и поперек, особенно, если это не боевой тесак Рэмбо, тип под адреналином это заметит, только когда свалится в канаву, отправляясь прямым рейсом в миры иные. Но психологический эффект… о да, это работает. Люди инстинктивно прикрывают руками лицо, закрывая глаза, повышенный урон, так сказать.

Дальше… что было в садике Узел не помнил и вообще как-то малость сомневался в том факте, что туда ходил.

Потом была школа. Рассадник мелких и крайне злобных уродов. Дети — цветы жизни… на могилах родителей. Это факт. А еще факт, что малолетки еще как-то не мимикрировали под нормы общества и с трудом сохраняли видимость приличия.

Там Костя в который раз убедился, что женщинам верить нельзя.

Какой-то колобок начал подкатывать к нему. Причем, по-детски и крайне нагловато. В том возрасте слабо представляешь себе, что такое секс, поцелуи и любовь, разве что по верхам от родителей нахватаешься. И Годзилла местного розлива с чего-то стала называть его "женихом" и таскать за руку во всякие разные и интересные ей места. Все умилялись, а Узлу это не нравилось. Вежливый отказ не воспринимался от слова "совсем". Теперь "он ее". В каком смысле? Узел свой собственный и никому не принадлежит!

Чуть менее вежливый отказ привел к слезам жиробаса-убийцы и полному чувству морального удовлетворения. Свобода, епта.

А потом Кинг-Конг привел своих корешей в юбках. У них было преимущество в количестве и росте — тогда парни остаются еще низкими, а девочки уже во всю ударяются в рост. Но он сумел отбиться, хоть чуть и не лишился правого глаза и куска уха. Он герой! Он победитель! И его морально уничтожили перед всем классом. Учительнице было глубоко насрать на то, что это как бы они начали, на его грязную и измятую одежду, а так же исцарапанные руки и лицо. Девочек бить нельзя! Попытки оправдаться и объяснить более полную картину ситуации ни к чему не привели, все снова упиралось в это ебучее "Девочек бить нельзя!" На вполне логичный вопрос, а хули ему нужно было делать последовал менее логичный ответ — терпеть, ты же мальчик.

Узел был глубоко оскорблен и обесчещен. В тот день он понял, что переть против общественности нереально. Это просто стадо, что сомнет тебя и затопчет, наплевав на все доводы разума. С того дня он как-то сам собой начал руководствоваться жизненным кредо навроде того самого "Не верь. Не бойся. Не проси." Этот мир слишком жесток для того, чтобы быть мягким и на слово верить тем, кто прикрывается догматом "подставь вторую щеку". Такое можно делать только если у тебя зубы и челюсти из титана, дабы ублюдок, поднявший на тебя руку раздробил костяшки кулаков и фаланги пальцев, бессильно дергая сломанной в лучезапястном суставе клешней.

Подобная хуйня, ну или как-то напоминающая, повторялась довольно часто.

Особенно вся безнравственность Homo Sapiens-ов стало заметно, когда его мать откопала где-то пропитого ебаря. Он был мудаком и гандоном, пытавшимся его изнасиловать. В тот день Узел понял, что не только женщины — конченные мрази, но еще и мужчины. Да и в принципе все люди, в том числе и он сам. Костя располосовал ножом педофилу лицо и грудь. Жалко не убил.

Нож пытались сломать, но не смогли. Качественная штука, стоил своих денег. Не придумали ничего лучше, чем выкинуть в окно. Тогда Узел понял, что валить лучше сразу наглухо и так, чтобы никаких подозрений на тебя не падало, ибо с какого-то хуя — самооборона наказуема, иногда и Уголовным Кодексом. Подумаешь, сына пытался трахнуть… зато "мужик в доме есть". Большую часть следующего утра и дня, Костян шароебился под окнами дома, выискивая свою "финку", глубоко насрав на мнение угнездившихся на лавочках бабок, решивших это громогласно пообсуждать — у такой хорошей женщины и такой хуевый ребетенок…

Таки нашел.

Потом был залет. Причем капитальный.

Хахаль растворился в неизвестности на втором месяце беременности и алиментов с него как-то не стрясти, да еще и телевизор до кучи спиздил вместе с остатками сервиза, что от поползновений мамки дряблой и обвисшей грудью защищала бабка. Хотели делать аборт, но не сделали. Потому, что это грех. А жить в однокомнатной квартире всем табором на одну жалкую пенсию — это не грех? По всей видимости нет. Ну и плюс, вроде как за новый огрызок полуфабрикатной человечины, пришедшей в этот мир, положен материнский капитал, а деньги есть деньги.

Настроение того, кто за каким-то хуем даровал Узлу жизнь, скакало от хуевого до очень хуевого, что сильно усугублялось маразмом родителя родителя. Бабка, что считала Землю плоской, ненавидела Обаму за то что он ссыт по подъездам и жжет кнопки в лифтах, а так же лечила острый гнойный аппендицит припарками из мочи, слюной и заговорами знахарок, пришла к выводу, что больницы ваши — это хуйня ебаная и нахуй нам не нужна, ибо Господь не позволит бесам вмешаться в процесс рождения. И да, любая болячка, как физическая, так и психическая, есть ничто иное, как происки слуг Сцотоны.

Хвала богам, демонам, духам, космосу и еще кому-то, что Узел таки сумел отстоять свое право в выходной день торчать дома и не переться на другой конец города, пересаживаясь с автобуса в маршрутку и снова на автобус, дабы "повитуха" сделала все по красоте. Скорее всего, зрелище того, как из пизды одного человека вылезает орущее, грязное и окровавленное подобие другого, окончательно доломало бы его.

Родилась девочка. Родилась тяжело и с осложнениями, но всем на это было поебать. Молитвы и народные травы — решают и не такие вопросики. Назвали Анной, хоть в начале и мелькало предложение вроде Астафьи и Матроны. Покрестили и стали выживать уже с четырьмя голодными ртами. Дети — зло. Для их содержания, даже не приличного и достойного, а чтобы они просто не загнулись, требуются колоссальные расходы в денежном и нервном эквиваленте. И пресловутый материнский капитал тут слабо помогает. Даже без загонов матери на ненужные шмотки и бабкино маниакальное желание собирать иконы, постепенно вытесняющие ее с кухни, наличка таяла с астрономической скоростью.

После школы Узел не пошел учиться дальше. Да в пизду. Оборвал все связи и переехал на другой край Москвы, снимая вместе с близким корешем однокомнатную халупу. Андрюха, человек, который являлся его единственным, а поэтому лучшим другом, так же всеми силами отгонял от себя неблагополучную родню. На этой теме они как-то и сошлись в школьные годы. Как бы парадоксально это не звучало, но порой одиночество сближает. А еще Узел выяснил, что существуют вполне вменяемые люди — воистину эпохальное открытие.

Были истерики и громкие слова о предательстве со стороны родни. Но Костяну было поебать.

Он наконец-то чувствовал себя в какой-то мере счастливым. Да, можно было бы есть и по-вкуснее, жить в квартире по-просторнее и найти работу по-лучше, чем ночным сторожем на каком-то складе, день через два. Но если сравнивать с предыдущим этапом жизни — это Рай, нахуй. Рай в который Узел вцепиться зубами, если кто-то наберется наглости его отжать.

Но, как говаривал Доминик Торетто нельзя отворачиваться от семьи, даже если семья отвернулась от тебя. Константин пытался забыть свою семью и у него даже неплохо получалось. Но семья не забыла, ну или решила вспомнить о нем в самый неподходящий момент.

Вы знали, что родители могут оформить на ваше имя кредит или военный контракт? Вот и Узел не знал, как и юристы вместе с Конституцией. А оказалось, что так можно. Смутное время хули, время больших возможностей. Одна закорючка матери и на хату к нему заваливается несколько крепких ребят, что быстро и сноровисто его пакуют и отправляют в военную часть. Заебись, нахуй, и никакой бюрократии. Сказка.