Прошло восемь лет с момента смерти Беранже. Родители все еще жили в его доме. Я тоже переехала к ним. Я не захотела пользоваться всем тем, что он построил для меня и что подарил. Мадам была права. Это действительно было мерзко. Мы разрушили древнее захоронение, побеспокоив мертвых.
Папа уже давно не работал, некоторое количество денег присылал нам Клод, и мы питались тем, что я могла вырастить на огороде.
Мишель и Клод с семьями часто навещали нас, привозили подарки. Пичо женился сразу после войны, но на войне потерял руку. Жозеф с войны не вернулся. Время от времени я писала мадам в надежде, что она ответит, но мне возвращались все мои письма с пометкой, что такого адресата не существует.
Каждую ночь я ходила на могилу Беранже. Я вставала на колени и разговаривала с ним. И слышала его голос в ответ. Так ясно и явно, что мне не могло это казаться.
— Я люблю тебя, — говорила я, — я люблю тебя так сильно, что не знаю, какими словами это описать. Достаточно ли этого для прощения?
И он отвечал мне:
— Я не Бог, Мари.
— Что у тебя за жизнь теперь, — снова спрашивала я, — где ты сейчас? Ты нашел то, что искал? Видел ли ты Бога?
Я засыпала его вопросами, но те ответы, которые мне не стоило знать, я и не могла услышать.
— Почему ты решил стать священником? Почему ты сделал такой выбор?
И он снова отвечал мне:
— Но я же не знал, каково это, Мари, я же не знал.
— Почему ты не остался в Париже, не жил там богато?
И этот ответ дошел до меня:
— Тогда я не встретил бы тебя, Мари.
— Да, но тебе было бы легче…
— Это не так, ты не права.
— А сам ты себя простил? Достаточно ли времени прошло?
— Да, я больше не виню себя.
— Но кто же ты тогда? Смогу ли я узнать тебя?
Он не ответил мне на этот вопрос. Но я знала, что он скажет.