Грета и потерянная армия

Грета тоже разговаривала с ним несколько ночей. Он решил не возвращаться в среднюю школу. Парень сказал, что после двух лет в Милене, он не думал, что сможет вернуться, и она обнаружила, что в душе соглашается с ним. Ее собственный опыт учебы в средней школе был не таким положительным, как у Айзека. Вчера вечером Вайат сказал, что учится дома, чтобы сдать экзамен GED, и начал работать как ученик механика пару дней в неделю. Когда она спросила, нравиться ли ему, он хмуро отвёл взгляд в сторону.

— Мне все еще сложно здесь ко всему привыкнуть. Я просыпаюсь посреди ночи и все думаю, что это неправильно. — Он посмотрел на нее блестящими глазами. — Милена была жестокой и нетерпимой, но у меня была цель. Кажется неправильным убегать от этого, как будто этого никогда не было, понимаешь?

Грета не ответила ему и всю ночь пыталась не думать об этом.

Она старалась не думать об этом и теперь, спускаясь по ступенькам. Грета остановилась перед тем, как врезаться прямо в мать.

— Прости!

— Что ты делаешь так рано в субботу утром? — спросила та с улыбкой. — Я готовлю бекон с яйцами и подумала, что мы все можем пойти на рынок после завтрака, а затем, может быть, немного прогуляемся к озеру.

Она остановилась.

— Мм, Айзек уже в пути, и мы собирались…

Ее мать быстро кивнула.

— О, конечно. Нет проблем. Иди и развлекайся.

— Я думаю, мы могли бы…

— Нет, нет, не беспокойся о нас. Я помню, каково это было заполучить целую свободную субботу, чтобы пообщаться с мальчиком, — сказала она с нежной улыбкой. — Почему бы тебе не пригласить его сюда на ужин? Пригласи и Сиону.

Грета ухмыльнулась.

— Это было бы прекрасно. Спасибо, мама.

Она приобняла мать за талию и крепко сжала. Ее все еще удивляло, что даже после всей той боли, которую она им причинила, любовь ее родителей была безусловной.

Грета растянулась с ворчанием капитуляции в высокой траве маленькой поляны, которую они с Айзеком нашли. Он стоял над ней, упершись кулаками в бедра, уже во второй раз за последние несколько минут перекинув ее через плечо.

— Вот и все, я устала, — сказала она, тяжело дыша.

Чуть более двух часов ушло на то, чтобы дойти сюда от дома ее родителей, что, впрочем, ни для кого из них не было проблемой, так как они привыкли путешествовать по Милене. Но было достаточно далеко и вряд ли кто-нибудь еще появится, чтобы нарушить их уединение.

Они провели большую часть послеобеденного спарринга рука об руку. Она была рада, что ее рефлексы не пострадали от пребывания в человеческом мире. И даже без магии лунной фазы Айзека, усиливающей его силу, он был впечатляющим бойцом… и достаточно вежливым. Она привыкла к недружелюбной тактике Люка. Он намекал на то, что сможет уничтожить ее любым способом, даже если это было бы подло, потому что он хотел, чтобы она была готова к худшему. Айзек же сражался честно, и она могла взять над ним верх чаще, чем при другом раскладе, потому что он старался не навредить ей.

Она принесла немного закусок и воды в маленьком рюкзаке, и Айзек потянулся за бутылкой воды. Он открутил крышку и вручил ей. Она сделала большой глоток и отдала ее обратно, чтобы он тоже мог отпить немного.

Они отдыхали в тишине несколько минут, наслаждаясь шорохом ветра в траве и деревьях. Это немного напомнило ей о поляне, которую Айзек сотворил для них во сне. Она задалась вопросом, смогут ли они когда-нибудь еще раз насладиться этим. Это включит в себя волшебство, которого было очень мало.

Он прилег рядом с ней и придвинул ее к себе поближе. Она положила голову ему на плечо и выпустила глубокий вздох удовлетворенности.

— Я могла бы остаться лежать так вечно, — сказала она, закрыв глаза.

Ее тело расслабилось, а ее мысли затуманились. Он подтянул ее ближе и поцеловал в лоб.

Она проснулась немногим позже, в одиночестве, но щеке было очень мягко. Айзек подложил свитер ей под голову.

Грета не была взволнована. Они нашли быстрый ручей недалеко отсюда в первую же субботу, когда отправились в поход. Она обнаружила Айзека там, беззаботно прислонившегося к большому валуну и уставившегося на небо с созерцательным взглядом на лице.

— Ты теряешь свои навыки охотницы. — Он повернулся, чтобы посмотреть через плечо, когда она приблизилась. — Я заслышал, как ты идёшь ещё несколько минут назад.

Она фыркнула и скрестила руки.

— Ты слышал меня, потому что я этого хотела. В конце концов, я не выслеживаю одного из Потерянных. Просто прогуливаюсь после обеда в надежде наткнуться на своего парня.

— Вот как? — Его выражение улучшилось, и он выпрямился. — И зачем он тебе нужен?

Она улыбнулась и остановилась перед ним.

— Разве ты не хочешь узнать?

Она взяла его за руку и сжала.

Он притянул ее к себе и посмотрел в глаза, как будто находил там написанные ответы. Он обвел ее скулы пальцем, наклонив большой палец на подбородке так, пока ее губы не раскрылись, а затем наклонился вниз и накрыл ее губы своими, целуя долго и страстно.

Она схватила его за руки и поцеловала в ответ. Они оба тяжело дышали, когда он, наконец, поднял голову, но в его глазах все еще была тень.

— О чём ты думаешь? — спросила она.

У нее закололо в груди, потому что она точно знала, о чем он думал.

Он покачал головой.

— Теперь это не имеет значения. Я бы предпочел насладиться прекрасным днем.

— У меня есть идея, — сказала она. Она подтянула его к воде. — Держу пари, ты никогда раньше не плавал. В Милене было бы слишком холодно.

Она отошла от него и подняла руки к своей рубашке.

Его взгляд стал резким, как лазер. Она почувствовала это по всему телу, обнажая больше кожи. Когда рубашка упала на землю, она скинула обувь, и к тому времени, когда ее штаны скомкались в кучу, он, наконец, нагнал ее и стянул свою рубашку через голову.

Стоя перед ним в лифчике и трусиках, она начала сомневаться. Она поняла, что яркий солнечный свет подчеркивает все ее недостатки. Каждый неровный шрам и сморщенный ожог казались уродливее, когда он смотрел на нее. Она была высокой и долговязой, а не маленькой и изящной. У нее были большие ступни и грубые мозолистые руки. Единственное, что смягчило эффект, это то, что несколько недель регулярного приема пищи помогли ей поправиться.

Она с писком повернулась и нырнула в воду, а затем ахнула, когда ей от холода перехватило дыхание.

Когда Грета вынырнула и посмотрела на него, ее рот раскрылся в благоговейном трепете. Его штаны опасно низко свисали на бедрах, а руки были скрещены над невероятно сложенными грудными мышцами. Он усмехнулся ей.

— Не может быть, чтобы было так холодно, — сказал он. — Или твоя кровь уже истончилась в этом теплом климате?

— Иди сюда и сам проверь, — подстрекала она его, мягко постукивая по воде. По правде говоря, теперь, когда она привыкла, вода была не такой уж холодной.

Он скинул свои тренировочные штаны, и О. Боже. Мой.

Но затем Айзек усмехнулся и прыгнул в воду вслед за ней, прямо на нее. Она взвизгнула и отпрянула назад, сопротивляясь мощному всплеску, затем моргнула и развернулась в воде, ища его взглядом. Куда он делся?

Волны осели до мягкой ряби, а он так и не всплыл.

— Айзек?

Она провела руками по темной воде, зовя его, но не наткнулась ни на что, кроме слизистых сорняков. Через несколько секунд она запаниковала. Девушка нырнула под воду и поплыла как можно глубже, слепо протягивая руку перед собой.

Внезапно сильная рука сжала ее лодыжку. Грета инстинктивно пнула и пыталась выплыть наверх, чтобы схватить ртом воздух. Она откашлялась, когда добралась до поверхности, но он не отпустил, а только переместил хватку на ее бедра, когда притянул к себе и обхватил ее ногами свою талию.

— Это было подло, — выдохнула она, очень хорошо осознавая каждый его дюйм в физическом контакте с ней.

Его взгляд опустился на верхнюю часть ее груди, проступающую сквозь тонкую ткань бюстгальтера, и его руки крепче обняли ее.

— Кажется, в данный момент я не способен ясно думать, — простонал он, прижимая поцелуй к ее губам, прежде чем перейти вниз по шее. — Но я совершенно уверен, что ты бы приняла это за подлость, если бы мы соревновались, — пробормотал он, дыша ей в кожу.

Она ощутила, как забегали мурашки по всей ее коже до пальчиков ног, и это не имело ничего общего с прохладой воды.

Грета затаила дыхание, когда его поцелуи продолжили свой решительный спуск. Каждое место, которого касался его рот, гудело от ощущений, и она прижималась к нему в поисках большего. Его хриплый стон растопил ее внутренности.

— Нам лучше вернуться, пока твои родители не начали волноваться, — мягко сказал он сквозь стиснутые зубы, словно отпустить ее было самым трудным из того, что ему когда-либо приходилось делать.

Она нырнула головой в изгиб его шеи и кивнула, делая глотки воздуха. Если бы пришло время отпустить его, смогла бы она это сделать?

Глава 10

Когда они вернулись к дому её родителей, Сиона ждала снаружи на крыльце.

— Вайат пропал, — сказала она.

Грета остановилась и нахмурилась.

— Ты хочешь сказать, что не разговаривала с ним сегодня?

Она покачала головой, на её лице пролегли морщинки беспокойства.

— Может быть, ему пришлось уйти на работу пораньше и у него не было времени предупредить тебя?

Это не было бы на него похоже, но такое могло произойти.

Кулаки Сионы сжались.

— Последние несколько раз, когда мы разговаривали по компьютерному устройству, он выглядел недовольным.

Грета тоже заметила это. Она взяла Сиону за руку.

— Он обязательно позвонит позже и объяснится, я уверена в этом.

Они вошли в дом. Мама Греты поприветствовала их из кухни. Похоже, она почувствовала, что что-то не так, потому что сказала:

— Почему бы вам троим не потусоваться и не расслабиться, пока я готовлю ужин?

Грета направилась в сторону кухни.

— Я могу помочь.

Ее мать улыбнулась и отмахнулась.

— Включи телевизор и отдохни. Это то, что обычно делают подростки, знаешь ли, — подразнила она. — Ужин будет немного рановато, потому что мы с твоим отцом должны потом уйти по делам, но я готовлю твое любимое блюдо.

— Моё любимое?

— Спагетти с фрикадельками. Разве ты не помнишь? Раньше ты требовала, чтобы я готовила их почти каждый день. Даже когда становилась старше, мы должны были есть их хотя бы раз в неделю, иначе ты бы устроила скандал.

Грета усмехнулась, когда всплыло одно конкретное воспоминание.

— Как-то раз я объявила голодовку или что-то вроде того, да? Ты обещала приготовить спагетти, но когда я вечером села за стол, передо мной оказалась тарелка мясного рулета с зелеными бобами?

Ее мама засмеялась.

— Тебе было всего шесть лет и ты не понимала, когда я пыталась объяснить, что планы должны были измениться, потому что у нас не было спагетти. Ты была так обижена, что скрестила руки и смотрела на меня во время еды, отказываясь есть. Отец сказал тебе, что если ты не съешь свой ужин, то не получишь десерт, но тебя и это не волновало. — Она покачала головой. — Вы оба всегда были одинаково упрямы.

Айзек фыркнул. Это был первый раз, когда он ослабил бдительность перед одним из ее родителей, и показался настоящий Айзек. Мало того, что его аметистовые глаза сверкали, он еще и весь выглядел как надменный король гоблинов. Сердце Греты забилось быстрее, а ее мать удивленно подняла глаза и, казалось, тоже прислушалась.

— Я не удивлен, что упрямство вашей дочери началось ещё в раннем возрасте, — сказал он невозмутимым голосом, хотя его губы весело подергивались. — Так и должно было быть для того, чтобы оно стало главным недостатком её характера на сегодняшний день.

Грета ахнула и хлопнула его по руке. Широко раскрытыми глазами она посмотрела на маму.

— Он просто дразнится, — быстро сказала она. — Айзек — король отстойных шуток.

Ее мама захихикала и наклонилась к Сионе. Шепотом она заговорнически спросила:

— Эти двое всегда такие?

Сиона усмехнулась и кивнула.

— Их препирательства обеспечивают бесконечные часы развлечений для всех.

Грета вскинула руки.

— Вот и оно. Я узнаю нападки, и когда их вижу, то просто ухожу.

Но, отвернувшись, она заметила искреннюю улыбку, которую мать послала Айзеку, и ее наполнил прилив тепла. Когда она, наконец, расскажет родителям, что должна снова уйти, это будет мрачной сценой, но, может быть, если они будут знать, что она будет с тем, кого одобряют, то они не будут так сильно беспокоиться. Возможно, это была попытка принятия желаемого за действительное, просто желание, но это все, что у нее было.

Это, и больная, извращенная связь с жаждущим власти демоном.

Теперь, когда до выравнивания планет оставалось всего две ночи, ее сомнения по поводу портала рассеялись. Она была более чем когда-либо уверена, что Аграмон пришел бы за ней, если бы мог. Она знала это, потому что знала его. Это было ужасно, но это правда. То, что он оказался в ее теле, разрывая ее душу… это соединяло их таким образом, что было почти более интимно, чем связь, которую она разделяла с Айзеком.

Если она ошибется, они останутся, и это уничтожит Айзека. Если она была права, они уйдут, и это разрушит ее семью.

Ни один из вариантов не давал ей покоя, но она всё чаще отбрасывала эти тревожные мысли вместо того, чтобы разобраться с ними. И вот она снова переключилась на более простое занятие — познакомить Айзека и Сиону с чудом под названием телевидение. По одному из первых попавшихся каналов повторно крутили «Баффи». Сначала Грете показалось, что будет весело, но по мере просмотра история истребительницы вампиров всё больше напоминала жизнь Греты на Милене. Там тоже одной девушке пришлось взять на себя ответственность за спасение всего мира от зла, и с каждым днём, когда она становилась всё сильнее и всё лучше справлялась со своей работой, она в то же время отдалялась от тех, кого пыталась спасти.

Ты действительно хочешь вернуться к этому? К тому, что тебя избегают все, кого ты встречаешь, и ты проведешь остаток своей жизни среди людей, которые никогда не примут тебя в своих домах?

Она пыталась убедить себя, что на этот раз все будет по-другому, но даже несколько недель в человеческом мире не смогли стереть четырехлетние предубеждения, с которыми она столкнулась на собственном опыте. Такая ненависть не могла исчезнуть просто так, потому что Айзек так распорядился.

— Похоже, в твоем мире столько же монстров, сколько и в моем, — прошептал он ей на ухо. Он сидел рядом с ней, и их пальцы были переплетены у нее на коленях. Десять минут назад она сдалась и положила голову ему на руку.

— Эти монстры ненастоящие… — ответила она. — Это всё выдумано, чтобы история стала интереснее.

Он вскинул бровь.

— Неужели ваша реальная жизнь настолько скучна, что ваша культура вынуждена изобретать подобные развлечения?

Она усмехнулась.

— Ну, не в каждом мире есть древний демон, запертый в подвале, чтобы народ не скучал, — как только слова срывались с её губ, она закрыла рот ладонью. — Боже мой, прости.

Жители Милены ведь умирают из-за этого демона. В этом нет ничего весёлого.

Айзек сжал её ладонь и поцеловал Грету, давая понять, что он уже привык к тому, что могут выдать её разум и язык без костей.

Сиона бросила на них взгляд и вышла под предлогом, что ей нужно подышать. Судя по скривившемуся лицу, ей было неловко в роли третьего колеса, или же, что более вероятно, она переживала из-за Вайата.

— Пойду проверю, как она, — Грета попыталась встать, чтобы последовать за Сионой, но Айзек притянул её обратно. Она шумно упала на диванную подушку и расхохоталась.

Он потянул её на себя, чтобы девушка прилегла на него, и положил ладонь на основание её шеи. Она перестала смеяться. Её пульс участился, а тело завибрировало в предвкушении.

— Кажется, я догадываюсь, как эта штука, которую ты называешь телевидением, становится в тысячу раз интереснее, когда остаётесь вдвоём, — пробормотал он. Его губы касались уголка её губ, пока он говорил, и она думала, что он пойдёт дальше и углубит поцелуй, но вместо этого он пошёл в другую сторону, оставляя дорожку поцелуев вдоль линии челюсти и вниз по шее. У неё побежали мурашки, и она вцепилась в его руки.

Развитие их отношений на Милене шло бурно и напоминало взрывной вихрь эмоций. Она видела коварного Айзека и разъярённого Айзека. Видела высокомерного Айзека, Потерянного Айзека и напряжённого Айзека. И крайне редко сталкивалась с этой мягкой, дразнящей стороной Айзека. Она надеялась, что эта сторона будет проявляться чаще, но это казалось возможным только в случае, если они останутся здесь. Если они вернутся на Милену, то война с Аграмоном, все сложности, связанные с королевским правлением, задушат эту часть его, сотрут навсегда. Возможно, это последний раз, когда она видит его таким.

Его рука обвила её талию, горячая ладонь коснулась кожи под блузкой.

— Мои родители могут войти, — прошептала она. Хотя вроде как они собирались уйти по делам после ужина…

Он приподнял бровь.

— И они этого не одобрят?

— Вряд ли, — призналась она, проводя ладонью вверх по его руке к плечу. Улыбка растянула её губы.

Такие прикосновения действуют сильнее любого наркотика. Один раз начнёшь — и уже не захочется останавливаться.

— Тогда ты определённо должна сказать им, кто я на самом деле и что, когда мы вернёмся на Милену, ты станешь моей королевой.

Она положила ладонь на его сердце.

— Я не думаю, что это что-то изменит, даже если они поверят во всё это. Человеческие родители крайне серьёзно относятся к добродетели дочерей.

Его голос понизился.

— Но ты ведь им скажешь.

— Да, конечно, — быстро сказала она. — Как только настанет подходящее время.

— И когда же время станет более подходящим, чем сейчас?

— Скоро, — пообещала она с колотящимся сердцем.

Он отодвинулся назад.

— Парад планет приближается. Ты не сможешь жить в двух мирах. Ты должна определиться, где твоё место: здесь с твоей семьёй или на Милене со мной.

— Ты же знаешь, что я уже давно приняла решение, — напомнила она, сложив руки на груди.

Он сделал паузу.

— Если бы Милене ничего не угрожало, твоё решение было бы таким же?

Грета хлопнула руками по его груди и вскочила с дивана.

— Ты думаешь, что я согласилась только из чувства вины?

Он поднялся, нависая над ней.

— Я думаю, что обстоятельства изменились.

У неё внутри всё сжалось.

— А что, если так? Я была готова жить в мире, где все жаждут моей смерти, лишь бы быть с тобой. Хочешь сказать, что если бы портал открылся, и я попросила бы тебя остаться здесь со мной, ты бы отказался?

— Значит, это твоё решение? — его челюсть была сжата, взгляд напряжён.

— Я такого не говорила, — нахмурилась она.

Губы Айзека сжались в тонкую линию.

— А по-моему, ты именно это и сказала, — он пошёл прочь от неё.

Только когда Айзек оказался у входной двери, до неё дошло, что он реально уходит из дома.

— Куда ты собрался?

Айзек замер с прямой спиной, держась за дверную ручку.

— Желаю хорошо провести время с любимой едой и в кругу семьи.

И затем ушёл.

Она уже было бросилась за ним, но через два шага остановилась.

— Придурок! — процедила девушка, отворачиваясь.

Сиона вернулась в комнату. Она многозначительно взглянула на дверь, перед тем как упереть руки в бока.

— Когда я уходила, вы двое ворковали, как огры в домике нимфы. Признавайся, кто из вас открыл рот?

— Он самый невыносимый… невозможный…

Сиона улыбнулась.

— Может он и король гоблинов, но он всё ещё всего лишь мальчишка.

Мама Греты вошла в коридор.

— Ужин готов, — сказала она, переводя озадаченный взгляд с одной девушки на другую. — Что случилось? Куда делся Айзек?

Грета на эмоциях вскинула руки.

— Все парни такие психи?

Сиона кивнула.

— Похоже на то.

Грета догадалась, что та подумала про Вайата.

Её мама рассмеялась.

— Ох, девочки, начинайте привыкать. Мужчины часто обзывают нас истеричками, но все знают, кто получает главный приз за неуверенность в себе и потребность в заверениях.

Сиона наклонила голову вбок.

— Почему они получают приз, а я — разбитое сердце?

Мама Греты приобняла обеих девушек за плечи.

— Так устроено человечество, — с улыбкой сказала она. — Если ты думала, что дальше будет легче, то у меня для тебя плохие вести.

Во время ужина Грета сидела напротив Дрю. Он всё ещё сохранял настороженность в отношении неё, хотя в данный момент вкус чесночного хлеба затмевал чувство страха.

Сейчас самое время. Ей нужно сказать родителям правду. Неважно, откроется портал или нет, но они должны знать, где она была и чем занималась. Им нужно знать, что творится у неё на сердце.

А ей нужно знать, смогут ли они после этого относиться к ней по-прежнему.

Она набралась смелости.

— Слушайте, мне нужно кое-что вам сказать…

— А разве Айзек не должен был ужинать с нами? — одновременно с ней заговорил её папа.

Грета покраснела, и мама сочувствующе посмотрела на неё. А отец перестал жевать, заметив, что он что-то пропустил.

— Возможно, нам сегодня лучше остаться дома.

Мама побледнела.

— Но мы покупали билеты за несколько месяцев, и я помогала с организацией. Это благотворительное мероприятие.

Взгляд Греты метался между ними.

— Не нужно оставаться дома из-за меня.

Отец обвёл взглядом присутствующих, словно пытался найти предлог, и внезапно указал на Дрю.

— Мы забыли вызвать няню, — сказал он. — Вряд ли она сможет сегодня, у неё наверняка уже другие планы…

— Да идите спокойно, — Грета пожала плечами. — Я смогу несколько часов посидеть с младшим братом, да и вам бы не помешало провести вечер, как вам хочется, после всего, через что вам пришлось пройти из-за меня за эти недели.

Её родители молча переглянулись. Они не произнесли ни слова, но все за столом знали, что они обсуждают. Грета готова была поставить свой любимый меч на то, что там было что-то вроде: «Ты ей доверяешь?» — «Она наша дочь» — «Но ты ей доверяешь?» — «Почему бы не попробовать?»

Наконец, они оба кивнули, и папа сказал:

— Хорошо, тогда мы пойдём.

Когда её мама чуть позднее спустилась со второго этажа в облегающем чёрном платье и со светлыми волосами, убранными в незамысловатый пучок, Грета потеряла дар речи. Изысканность и утончённость — два качества, которые Грете были мало знакомы. Но если она останется на Земле, то у неё есть все шансы приобрести их со временем. Она окончит старшую школу, пойдёт в колледж, познакомится с хорошим парнем, который станет адвокатом или врачом. Они поженятся, переедут в похожий дом и иногда будут вот так же вместе выходить на мероприятия. На Милене единственное, что ждёт её наверняка, это кровь и смерть.

Ни одна женщина на Милене не носила подобных платьев в пол, кроме разве что огненных духов, но они в принципе немного сумасшедшие. Сиона была заворожена тем, как выглядела мама Греты, но ей и самой была присуща та же холодная, элегантная красота без каких-либо усилий.

Величественные и прекрасные. В них обеих была сила, которой восхищалась Грета. Она могла только представить, через какой ад прошла женщина, потерявшая ребёнка. А её мать не только потеряла дочь, но и едва не лишилась сына. Сиона же, родившись в мире, где само её происхождение превратило её в изгоя, нашла себя в качестве всеми уважаемой охотницы за головами и стала лучшей подругой, о которой простой человечек только мог мечтать.

Грета давно приняла, что все испытания на её пути закаляют тело и дух, но ещё они научили её видеть силу в других и понимать, как ей повезло встретить их… Даже если она не сможет остаться с ними навсегда.

Мама подняла глаза и увидела что-то в выражении её лица, пока папа Греты спускался по лестнице в строгом чёрном смокинге.

— Всё в порядке? — спросила она Грету. Её муж положил ей руку на талию. Вдвоём они выглядели потрясающе. Их глаза сияли в предвкушении совместного выхода в свет.

— Кажется, ты хотела что-то сказать за ужином, перед тем как мы задались вопросом, кто останется сидеть с твоим братом, — улыбнулся её папа.

Грета прочистила горло и покачала головой.

— Это может подождать. Повеселитесь там.

Они нерешительно задержались в дверях.

— Ты уверена? — заламывая руки, спросила мама Греты.

— Знаю, что это звучит дико, но мне уже семнадцать, — напомнила она. — Я уже присматривала за детьми. Да и Дрю уже в кровати. Разве сложно просто посидеть за теликом несколько часов?

— Обязательно смотри в глазок, перед тем как открывать кому-либо дверь, — предупредил её отец, имея в виду Айзека, который так и не вернулся.

Они обе кивнули, после чего родители наконец-то ушли. Грета коснулась щеки, куда её поцеловала мама, и вздохнула. Надо было всё-таки не уходить от темы, а сказать, что собиралась. Теперь будет тяжело во всём сознаться. Намного тяжелее, чем она думала.

В жестокой реальности Милены семья стала для неё кем-то вроде дальних родственников из других стран, которых видишь всего пару раз в жизни, потому что они просто слишком далеко. Ты любишь их и скучаешь, но не подстраиваешь под них свою жизнь. Однако теперь она здесь. Айзек прав: обстоятельства изменились. Он видел её насквозь с самого начала… А она за это на него накричала.

Спустя полтора часа Сиона села на диван, скрестив руки.

— Тебе это когда-нибудь помогало? — спросила она, глядя, как Грета измеряет шагами комнату туда-сюда.

Грета скривилась.

— Я не могу просто сидеть здесь и ничего не делать. Прошло уже четыре часа. Он уже должен был вернуться.

Неужели Сиона совсем не беспокоится?

— Я предлагала пойти его искать.

— Чтобы вы оба потерялись в незнакомом мире. Тебе правда это кажется хорошей идеей?

Сиона приняла оскорблённый вид.

— Я следопыт по призванию, данем. Или ты уже забыла?

Грета уже хотела сказать Сионе, чтобы делала что хочет, но тут в дверь постучали, и она побежала смотреть в глазок.

— Слава Великой Матери, это он, — сообщила Грета через плечо.

Она открыла дверь и затащила его внутрь. Сердце ныло при виде него.

— Где ты был? — спросила она. Совесть душила её за ту ссору, и потому голос Греты звучал хрипло.

Сиона проскользнула мимо Айзека.

— Пойду-ка я в дом нашей приёмной семьи и попытаюсь связаться с Вайатом по скайпу, — она тихонько закрыла за собой дверь.

Айзек не шевелился. Грета сжимала кулаки. Ей столько всего нужно было сказать, но она не знала, с чего начать.

— Если нам действительно удастся открыть портал, я хочу, чтобы ты осталась здесь, — в итоге произнёс он.

У неё перехватило дыхание. Она была сбита с толку его внезапными словами.

— Что? Я думала, ты разозлился, что я ещё не рассказала родителям правду, но…

Он положил руки ей на плечи, на его лице отразилась буря.

— Ты неправильно меня поняла. Я бы никогда не стал злиться из-за того, что ты выбираешь безопасность. Выбираешь свою семью. Выбираешь спокойную жизнь, — он её легонько встряхнул. — Все эти дни я злился только на себя за то, что слишком эгоистичен, чтобы просить тебя остаться.

— Не нужно ни о чём просить.

— И не буду, — твёрдо сказал он. — Я не хочу, чтобы ты возвращалась на Милену со мной. Ты должна остаться в этом мире. Здесь твоё место.

— Моё место? Какого чёрта?

— Я много думал. Не только сегодня, а с тех пор, как мы пришли сюда, — его голос был напряжён, словно слова застревали в горле. — Ты была права. Даже если я прикажу королевству гоблинов принять тебя, вся остальная Милена так просто с этим не согласится.

— Значит, будем ждать, пока они не привыкнут ко мне. Рано или поздно это случится, ты сам так говорил.

— Аграмон убьёт всех раньше, а без поддержки народа мы не сможем с ним справиться.

— Что же тогда случиться с нами?

Он поджал губы.

— Я принял своё решение.

Она покачала головой и подбоченилась.

— Ну, хорошо, что ты не можешь решать за меня.

Его челюсть напряглась.

— Ты подчинишься моему решению.

Она сощурила глаза.

— Скажи мне, что не хочешь быть со мной, и тогда я подумаю над этим.

— У меня есть к тебе чувства, но долг для меня превыше всего, и теперь я вижу, что Милена не для тебя, а значит и ты не для меня.

Каждое слово было точно удар в сердце. Надо признать, его доводы звучали убедительно. Но слишком долгая пауза дала ей понять, что всё это его заявление — просто брехня собачья.

— Забудь об этом, — выпалила она и развернулась обратно к лестнице, стараясь не думать о том, что часть её задавалась теми же вопросами с момента возвращения в мир людей. — Тебе лучше поспать, потому что завтра нужно будет много чего сделать перед парадом планет, чтобы мы смогли вернуться домой.

Он схватил её за руку и потянул на себя.

— Ты меня не слышала?

Грета посмотрела на него, приподняв бровь.

— Я прекрасно тебя слышала. Просто не верю ни единому твоему слову… Ну, кроме того, что ты много думал. Возможно, тебе стоит перестать и оставить это мне. Ладно?

Он пропустил сарказм мимо ушей.

— Это ради твоей же безопасности.

— А как же твоя безопасность? Если возвращаться слишком опасно для меня, то и для тебя тоже. Значит, нам обоим стоит остаться. Вот когда Аграмон появится, тогда и будем разбираться.

— У меня есть обязанности…

— У тебя есть обязанности передо мной, — рявкнула она, закипая. — Относиться ко мне как к равной, а не как к беспомощной дочке ремесленника, ответственность за которую ты чувствуешь. Кажется, увидев меня в этом мире, ты забыл, с кем на самом деле имеешь дело.

Он зарычал.

— Как я могу забыть, что ты подвергала свою жизнь опасности больше раз, чем я могу сосчитать? Или что ты годами пыталась вернуться домой, и не встреть меня, ты бы осталась здесь, не раздумывая? — его голос надломился. — И как вообще можно забыть тоску в твоих глазах и все те эмоции, что ты испытываешь, когда рядом твоя семья?

— Я не стану отрицать, что ты отчасти прав. Воспоминания — сильная вещь, и отпустить их сложнее, чем я думала. Это почти невозможная задача — сказать им, что собираюсь снова покинуть их, потому что знаю, что буду скучать по ним, и потому что не хочу причинять им боль, — она застонала. — Но ты ошибаешься, если думаешь, что если я останусь, а ты уйдёшь, то это решит проблему. Моё будущее не здесь, Айзек. Если тебя в нём нет.

Она сложила руки на груди и прожигала его взглядом.

— Ты знаешь меня как никто другой, ты подходишь мне как никто другой. Ты единственный, рядом с кем я чувствую себя на своём месте. Возможно, это прозвучит банально, но я хочу быть с тобой, чего бы это ни стоило, — она вскинула подбородок. — Так скажи мне, ты правда собираешься и дальше пытаться меня убедить, что я не та, кто тебе нужен?

Его глаза сверкали злостью и упрямством, выдавая внутреннюю борьбу. Грета сделала шаг к нему и прижалась всем телом. Он застонал.

— Мне невыносимо думать о том, чтобы забрать тебя чисто из корыстных побуждений, а потом увидеть, как ты погибаешь в бою, — прошептал он, стоя прямо и напряжённо. — Прошу тебя, останься.

— Сдавайся, Айзек, — тихо произнесла Грета, поднимаясь на носочки, чтобы поцеловать его подбородок. — Я хочу, чтобы твоей любви было достаточно, чтобы доверять моим решениям.

— Если я бы не любил тебя, я бы остался здесь с тобой без раздумий, бросив Милену на произвол судьбы. Но именно любовь к тебе превратила меня в короля, который хочет быть лучше. — Он наклонил голову, чтобы коснуться её губ своими. — Если бы только мы любили друг друга чуточку меньше…

— Это невозможно, — пробормотала она.

Он целовал её снова и снова. Как будто ему всё было мало, как будто он не мог остановиться. И она не хотела, чтобы он останавливался.

— Пойдём наверх, — прошептала она ему в губы.

Он поднял голову и посмотрел ей в глаза, крепче сжимая её в объятьях.

— Ты уверена?

Она кивнула.

— Я уверена в тебе.

Он понёс её на второй этаж, вошёл с ней в комнату и закрыл за ними дверь. Прижал к себе и поцеловал вновь. Не отрываясь друг от друга, они приблизились к кровати.

До встречи с Айзеком она особо не задумывалась о сексе. Это одна из тех вещей, которых она была лишена на Милене, наряду с кино, шоколадом и баскетболом. В той суровой реальности в её жизни было место лишь выживанию, тренировкам и нескончаемым поискам способа вернуться домой. Но с тех пор, как она познакомилась с ним, даже когда она думала, что ненавидит его, в её подсознании всегда были мысли о сексе.

Поначалу эти мысли раздражали, как мошки, летающие вокруг головы, или заноза, застрявшая в большом пальце. Но с каждым новым их поцелуем мысли о сексе становилось всё сложнее игнорировать. Она уже понимала, что это обязательно случится, иногда даже были моменты, когда ей казалось, что вот он, тот самый подходящий момент, но только сейчас мысли и действия наконец-то совпали.

Что, если у них не получится? Или это будет ужасно?

Он осторожно коснулся одной из её кос — так, словно её волосы были из шёлка, а он мог повредить их своими мозолистыми пальцами. Почему он не кажется взволнованным? Так нечестно.

— Позволишь?

Она выдохнула и кивнула, замерев, как мышка, пока он стягивал с концов её кос розовые резинки, которые она нашла в своей старой шкатулке. Сначала с одной, затем с другой.

Затем он провёл пальцами по всей длине кос, расплетая их. Она запрокинула голову. Он наклонился с лёгкой улыбкой и прижался поцелуем к венке, неистово пульсирующей под её подбородком. Его губы были горячими и уверенными, рука скользнула к задней части шеи.

Грета прижалась к нему, надеясь отвлечься от мыслей обо всём, что могло бы испортить момент. Айзек целовал её словно бы всем телом: его руки обнимали, грудь расширялась. Его язык нашёл её, сначала скромно, но затем всё с большей настойчивостью. Её рука пробралась под его футболку, касаясь упругого пресса. Он отстранился на мгновение, чтобы поднять руки и стянуть футболку через голову. У неё во рту пересохло при виде его перекатывающихся мышц.

Её ладонь задержалась над всё ещё алым шрамом — одним из многих, которые он получил из-за неё, — и прикусила губу.

— Ты переживаешь, что я могу погибнуть в бою, если мы вернёмся, но как же ты? Я боюсь, что ты снова можешь стать Потерянным.

Она помнила каждую стрелу, попавшую в него, и взгляд, которым он прощался с ней, перед тем как чудовище взяло верх.

— Этого не случится. Я уже прошёл этот путь и теперь знаю дорогу назад, — он ласково коснулся её лица. — Не думай об этом сейчас.

— В тебе так много крайностей, — сказала она, зачарованная сочетанием его размеров, силы и умением выражать нежность, от которой щемит сердце.

Он ухмыльнулся.

— Могу сказать то же самое о тебе.

Задержав дыхание, она начала расстёгивать пуговицы на своей блузке, которую надела, чтобы показаться милее на ужине, но он накрыл её руки своими.

— Позволь мне.

Она шумно сглотнула и кивнула, чувствуя себя так же неловко, как если бы он видел её впервые.

Его движения были медленными, неторопливыми. Его натёртые костяшки пальцев царапали её кожу, как наждачная бумага, и он останавливался после каждой пуговицы, чтобы поцеловать открывшийся участок кожи. Когда пуговицы закончились, он стянул блузку с её плеч, и она позволила ткани скользнуть по рукам на пол. Его взгляд пробежался по её телу, перед тем как вернуться к лицу. В нём было столько восхищения и благоговения, что она стала смелее и потянулась назад, чтобы расстегнуть лифчик, позволив упасть и ему тоже.

Её учащённое дыхание больше не выражало смущение, только предвкушение. Впервые в жизни ей было плевать на все шрамы, потому что Айзек считал её красивой, и ему не нужно было говорить этого вслух, чтобы она знала. Это читалось в каждом его прикосновении, в его потяжелевшем горячем взгляде, жадно поглощавшем каждую линию её тела от макушки до пят.

Несколько секунд они возились с пуговицами и молниями друг друга, но потом сдались и занялись своими. Она стянула свои джинсы, и он тут же притянул её к себе.

Айзек поцеловал её так, будто она могла раствориться в облачке дыма, если он остановится. И ей казалось так же. Его язык в её рту, прикосновения кожи к коже, жар внутри — ничего из этого она не испытывала прежде, и, закрыв глаза, она наслаждалась каждой секундой, запоминая всё до мельчайших деталей на случай, если это больше не повторится.

Затем он поднял её и уложил на постель, и она инстинктивно обхватила коленями его бёдра, едва он оказался над ней.

— О боже, — ахнула Грета. Уже сейчас было слишком много ощущений. Она словно оказалась внутри электрического шара, который пускал разряды каждый раз при каждом движении его рук.

— Более идеального момента и представить нельзя, — тихо произнёс он. — Я боюсь всё испортить.

Она озадаченно моргнула. Он нависал над ней, опираясь на руки. На лбу появились тревожные складки. Он был взволнован.

— Как ты можешь что-то испортить?

Он скривился, и она догадалась.

— Ах… Что ж, благодари Великую Мать, — решительно ответила она. — Потому что если бы у тебя кто-то был до меня, я бы тебя убила.

Он опустил лоб на её плечо, усмехаясь.

— Всегда такая воинственная.

Она подняла руки и обхватила его лицо, чтобы он посмотрел ей в глаза. Всё её волнение как рукой сняло.

— Вместе, — прошептала она точно так же, как он, когда они стояли перед этим самым домом и её одолевали сомнения.

Его улыбка говорила о том, что он помнил.

— Всегда.

Глава 11

Неловкость вернулась потом.

Тяжёлое учащённое дыхание Айзека обжигало шею, но остальное её тело мёрзло от остывающего пота. Она дышала так же часто, чувствуя, как все волоски на коже стоят дыбом, а между ног всё непривычно ныло.

Его ладонь лежала на её бедре. Его локоть упирался в матрас рядом с её головой. Её сердце колотилось в груди. Уровень уязвимости зашкаливал. Она к такому не привыкла, и ей было не по себе от этого, но девушка не хотела ранить его своим скорым побегом из кровати.

Айзек поцеловал её вновь с такой любовью и нежностью, что к её глазам подкатили слёзы, и она попыталась их сморгнуть.

Он отстранился от неё и потянулся за одеялом, чтобы накрыть их обоих, но она не могла больше этого выдержать и выскользнула из-под его руки, пока Айзек не успел прижать её к себе. Кто бы мог подумать, что большой надменный король гоблинов захочет обниматься после этого?

И почему не хочет она?

У неё не было ответа. Ну, точнее был, но он включал в себя психоанализ причин возникновения защитных механизмов и эмоционального избегания, сформировавшихся за четыре года, и эти привычки оказалось сложно побороть.

Она рассмеялась про себя. Хоть для чего-то сгодились сеансы терапии с социальным работником. Там, на Милене, уязвимость была под запретом, но здесь она ясно видела возведённые в её голове барьеры и, возможно, была уже чуточку ближе к тому, чтобы их снять.

Внезапно у неё откуда-то взялась уверенность, что вот-вот в комнату войдут родители, и она напряжённо вслушивалась в каждый звук по ту сторону двери. Она оглянулась в поисках одежды и подобрала блузку с пола. Айзек тоже встал и оделся. Она беззастенчиво наблюдала за ним.

Звуки подъезжающей и паркующейся у дома машины чуть позднее заставили их обоих застыть на месте.

— Стой! Тебе нельзя идти вниз, — выпалила она, когда Айзек направился к двери.

Он нахмурился.

— Они знают, что я у вас.

— Но они не знают, что ты в моей постели. А если они увидят, что ты спускаешься со второго этажа, то поймут, чем мы занимались.

Возможно, они догадаются в любом случае. Она не могла спрятать румянец на щеках и стереть глупую улыбку с лица.

Он подошёл к окну и открыл его. Она встала рядом и глянула вниз.

— Уверен, что получится?

Он посмотрел на неё.

— Разве я не король гоблинов?

Возможно, её боязнь высоты не позволяла оценить уровень опасности.

— Ладно, ладно, — она хмыкнула, всё ещё чувствуя лёгкость в голове и тепло на сердце.

Входная дверь открылась. Она слышала, как папа бросил ключи на столик в коридоре. Уже перелезая через окно, Айзек вдруг взял Грету за руку.

— Пусть воспоминаний об этой ночи хватит на моё появление в твоих снах, — сказал он.

Говорят ли после таких ночей «спасибо»? Это показалось ей слишком странным, поэтому она ответила:

— Надеюсь, я тоже тебе приснюсь.

Его улыбка была такой милой, что она не могла не улыбнуться в ответ. Она расслабила плечи и позволила себе насладиться моментом ещё пару секунд. Грета поцеловала его, одновременно подталкивая поскорее спускаться вниз.

Айзек задержал взгляд на ней, перед тем как перепрыгнуть на участок крыши над кухней, а затем приземлиться на лужайку перед домом. Грета закрыла окно в тот самый момент, как на лестнице раздался цокот маминых каблуков.

Грета пересекла спальню и открыла дверь.

— Как всё прошло? — шёпотом спросила мама из коридора. Грета пошла следом за ней проверить Дрю.

На нём была мягкая голубая пижама с мультяшными акулами, и он сладко спал, прижав к губам большой палец, словно хотел пососать его, но знал — даже во сне, — что он уже слишком большой для этого. Его щёчки были пухлыми и румяными, а светлые волосы упали на лоб. Глаза чуть подрагивали под закрытыми веками. Грета ещё никогда не видела ничего прекраснее.

«Такой же невинный, как и прежде. Он жив… благодаря мне».

С нежной улыбкой Грета отошла от кровати Дрю и вернулась в коридор, тихо закрыв дверь, чтобы не разбудить его.

— Всё хорошо. Переживать не о чем.

У неё было странное желание сказать что-то ещё, но она не издала ни звука.

Её мама коснулась её щеки.

— Ты как, в порядке?

Грета кивнула.

— Да, конечно.

Мама ласково улыбнулась.

— Вы с Айзеком помирились?

— А, да, — её лицо вспыхнуло. Она опустила голову. — Это была сущая ерунда.

Поймёт ли её мама, если она попытается объяснить? Может, отношения — штука универсальная, независимо от того, кто, когда или где.

Её мама уже развернулась, чтобы пойти к себе, когда Грета её окликнула:

— Когда вы с папой начали встречаться, у тебя было такое чувство, что его родители могут тебя не принять?

— Твои бабушка с дедушкой? А ты разве не помнишь? Мы с твоим папой знали друг друга практически всю жизнь к тому моменту, как мы впервые пошли на свидание. Он жил на той же улице, и я воспринимала его семью как нашу дальнюю родню, — мама одарила Грету долгим взглядом. — Хочешь зайти ко мне? Поговорим, пока я переодеваюсь.

У Греты свело живот. Она взяла себя в руки и покачала головой.

— Нет, всё в порядке. Да и время позднее, пойду уже спать.

Мама коснулась её плеча, её лицо было полно обеспокоенности и любви. Айзек был прав всё это время. Оттягивая неизбежное, она никому лучше не сделала.

— Мам, я должна сказать тебе…

Пронзительный визг раздался из спальни Дрю.

Грета бросилась к двери и распахнула её. Она вбежала внутрь с кулаками наготове… но в комнате было пусто, только Дрю сидел на кровати, сжавшись в уголке, и смотрел на неё широко распахнутыми испуганными глазами.

Мама обогнала её и обняла мальчика. Она гладила его по волосам, шепча успокаивающие слова:

— Всё хорошо. Это был просто страшный сон. Ты в безопасности. Никто тебя не обидит.

Грета не дышала с того момента, как услышала его крик. Он всё ещё звенел в её ушах. Она сделала шаг назад, собираясь выйти из комнаты, но врезалась в отца, стоявшего в дверном проёме.

Наморщив лоб, он посмотрел на неё. Господи, он, должно быть подумал, что она спятила. Она тяжело сглотнула.

— Прости. Я… Прости.

Зажмурившись, она прошмыгнула мимо него и побежала к себе. Заперевшись внутри, она прижалась спиной к двери и скользнула на пол, после чего прижалась лбом к коленям.

Спустя несколько минут она проигнорировала стук в дверь и низкий голос отца.

— Грета?

Пускай он думает, что она уже заснула.

Глава 12

Следующим вечером, после того как Дрю уложили спать, Грета позвала родителей в гостиную. Она уже предупредила Айзека и Сиону о том, что собирается сделать. Айзек сначала воспротивился, но затем предложил остаться и помочь ей всё объяснить. Грета отказалась. Она не хотела, чтобы они были рядом в случае, когда родители сочтут, что их дочь слетела с катушек, и начнут искать виноватых.

Грета крепко сжала ладони перед собой.

— Вам лучше присесть, — попросила она, указывания на диван. — Я хочу с вами кое о чём поговорить.

— Насчёт того звонка из полиции? — предположила её мама. — Они обязательно найдут твоего друга Вайата, милая. Не переживай.

Она поморщилась.

— Нет, я не про уход Вайата. А про свой.

От понимания, что она делает правильный выбор, легче не становится. В горле застрял ком, который она никак не могла проглотить.

— Что ты хочешь сказать? — голос мамы надломился от тревоги.

Грета улыбнулась. Для неё было отчаянно важно, чтобы этот разговор прошёл как надо.

— Я сказала вам, что четыре года назад я сбежала, — она сделала паузу и скривилась. — Что ж, это не совсем правда.

Её отец нахмурился.

— Ничего не понимаю.

Она вздохнула.

— Да, меня не похищали, но и я никуда не сбегала. Всё это время я пыталась вернуться домой, и знаете, что помогало мне преодолевать трудности и давало надежду? Уверенность, что у меня есть дом, где меня ждут.

— Ох, милая…

Она остановила их, подняв руку и качнув головой.

— Давайте я сначала договорю, — попросила она. — Потому что, возможно, к концу этого разговора ваше мнение обо мне сильно изменится.

Отец поднялся и попытался взять её за руку. Она не далась, но он сказал:

— Я не знаю, почему ты так думаешь, но ничто из того, что ты могла бы рассказать, не может изменить наши чувства к тебе. Ты наша дочь.

Дышать стало легче. Их любовь придавала ей сил и уверенность.

— Знаю, и вы не представляете, как я вам благодарна. Но пора рассказать правду.

— И что это за правда? Как может быть, что ты не сбегала, но всё это время провела неизвестно где? — в его голосе пока ещё не было злости. Возможно, потому что они оба догадывались, что кое-какие подробности она по-прежнему от них скрывала.

Грета жестом попросила его снова сесть. Он неохотно послушался.

— Помните огонь, в котором, по словам Дрю, я сгорела? В общем, ему не привиделось, — начала она.

Она ожидала увидеть на их лицах скептицизм и раздражение, но, может быть, они просто пока опешили, поэтому она продолжила:

— Вы когда-нибудь слышали сказку о ведьме, которая заманивала детей в свой пряничный домик и заталкивала их в печь? Вот примерно так всё и было, только вместо пряничного домика была пещера, а вместо печи — костёр.

Мама Греты нахмурила лоб в замешательстве.

— Я не понимаю. То есть полиция была права насчёт бездомного?

— Не совсем, — легче не становилось. С таким же успехом можно просто вывалить всё вместо того, чтобы пытаться как-то помягче преподнести. — Это была настоящая ведьма, и она реально использовала магию, чтобы заманить Дрю в пещеру, а костёр был порталом в другой мир. Я вовремя вмешалась, не дав ей похитить моего брата, но в итоге сама угодила в портал, — её передёрнуло. — В тот момент я была уверена, что это костёр и что мне конец, но когда я открыла глаза, то моя пятая точка уже мёрзла в сугробе.

— Хочешь сказать, что она накачала тебя наркотиками и увезла куда-то? Поэтому ты не хотела нам говорить? Они подсадили тебя на наркоту?

— Я понимаю, что вам проще списать все странности на галлюцинации, вызванные наркотиками, но нет, — она вздохнула и вскинула подбородок. — Вы разве замечали у меня какие-нибудь признаки ломки?

— Так, может, никакой ломки и нет, — её отец сощурил глаза. Его руки сжались в кулаки. — Кто из тех ребят, которых ты привела к нам, поставляет наркоту?

— Пап, перестань, — меньше всего на свете она хотела впутывать в этот разговор Айзека или Сиону. Она положила ладонь на его руку и подошла ближе. Его трясло. — Посмотри на меня. Ты правда думаешь, что я сижу на наркотиках?

Она была всё ещё бледной после четырёх лет зимы, но её руки не дрожали, а взгляд оставался холодным и ясным, точно лёд. Отец долго разглядывал её, стиснув зубы, и в итоге покачал головой.

Мама Греты взяла его за руку, побуждая сесть обратно рядом с ней.

— Пусть расскажет свою версию, Эндрю, — прошептала она. С её лица сошли все краски. Пускай сознательно она ещё не поверила Грете, но в глубине души всё-таки допускала мысль, и правда её пугала.

— Надо было всё сразу вам рассказать. Возможно, было бы проще убедить вас, если бы рядом были другие ребята, которые смогли бы подтвердить мои слова. Но мы боялись, что малышей потащат на допрос к психиатрам и полиции. Им и так пришлось нелегко. Как и всем нам.

— Думаю, тебе лучше объяснить всё сейчас.

Грета кивнула, заламывая пальцы.

— Всё началось с ведьмы, но это были ещё цветочки.

— Она толкнула тебя в… портал в другой мир?

— Понимаю, это звучит безумно.

— Да? Правда понимаешь?

— Конечно. Я сама первые несколько недель не могла поверить, хоть и была непосредственно там. У Милены два солнца и две луны, а ещё я внезапно оказалась посреди зимы. Но я ещё долго пыталась найти этому какое-то другое разумное объяснение.

— Милена — это название того места?

Грета прекрасно понимала ход мыслей отца, возможно, потому что сама очень похожа на него. Хорошо, что она уже знала про эти свои особенности. Она так же упряма и недоверчива, как её папа. Она рада, что унаследовала эти его черты, точно так же, как и мамины улыбку, силу духа и непоколебимую верность.

— Ты пытаешься вспомнить город с таким названием. Собираешься сказать, что я только думала, будто бы нахожусь в другом мире, но я была в одиночестве, растеряна и напугана. Затем ты скажешь, что два солнца и две луны привиделись мне из-за какого-нибудь оптического эффекта, вызванного туманом или ещё чем-то. Я всё это знаю, потому что сама пыталась себя в этом убедить.

— Тебе было всего тринадцать. Нет ничего страшного, если тебе…

— Да, если бы я пробыла там совсем немного времени и ни с кем больше не общалась, можно было бы так сказать, но я провела на Милене четыре года и недолго была одна. Знаете, кто меня нашёл? Призрак. Сами по себе призраки не так уж опасны. Они похожи на ходячий дым, форму которому придаёт паутина. Но они любят собираться в группы, потому что это даёт им силу. А становясь сильнее, призраки начинают хотеть крови и вместе становятся совершенно другим существом, — Грета вздрогнула, когда в памяти ожило воспоминание. — Я попала в их гнездо, — её голос стал хриплым, — и едва выбралась оттуда живой.

Она встряхнула головой и поспешила продолжить, надеясь договорить до того, как родители засыплют её новыми вопросами с целью найти несостыковки в её рассказе.

— Милена — не лучшее место для людей, но мне повезло. Я встретила кое-кого, кто взял меня к себе. Люк не был белым и пушистым, но он защищал меня, пока я не научилась защищать себя сама.

— И где же он сейчас? Почему он не вернул тебя к нам? — спросила её мама.

— Он не мог, мам, — мягко пояснила Грета. — Он так же, как и я, не знал, как открыть портал в этот мир. Ну, и… его убили несколько недель назад.

Разве прошло всего несколько недель? По ощущениям, намного больше. С тех пор столько всего произошло. Вся её жизнь перевернулась.

— Как он погиб?

— Один очень могущественный демон послал за мной армию гномов, и Люк встал у них на пути.

Родители посмотрели на неё так, будто она заговорила на другом языке. Это была даже забавно. Она замолчала, пытаясь представить ситуацию с их стороны. Да, звучало нелепо, но она не могла позволить себе расхохотаться. Ей нужно, чтобы они поверили в серьёзность её слов.

— Милена — это мир, где магия существует. Магия везде и всюду, даже в проклятии, из-за которого все существа подвержены влиянию лун, а земля вечно ледяная. Демон, о котором я упомянула, очень злой и опасный. Но он был веками заточён, пока я случайно не выпустила его на волю, и сейчас, пока мы тут с вами разговариваем, в этот самый момент он разрушает тот мир… И это моя вина, — Грета замолчала и сделала глубокий вдох. — Поэтому я должна вернуться.

— Что? — её отец опять вскочил. — Что значит «вернуться»?

— Ты, видимо, всё ещё не оправилась от шока, — голос мамы срывался на высокие ноты. — Честно признаюсь, я мало что поняла из твоих слов, но точно скажу, что тебе лучше остаться здесь, с нами, твоей семьёй, в безопасности.

— Я бы хотела, мам. Часть меня хочет быть той маленькой девочкой, которую родители защитят от всего на свете.

— Так позволь нам помочь тебе, — умоляюще произнесла её мама. Папа сжал дрожащую руку жены. Она так вцепилась в его руку, что у Греты сжалось сердце.

— Слишком поздно. Я уже не ребёнок. Вы не представляете, через что я прошла… Я слишком много пережила, чтобы вновь стать обычным подростком.

— Например? Что такого ты могла там сделать?

Грета с трудом сглотнула.

— Я убивала, пап.

— В целях самозащиты, — напряженно добавил он, хотя его глаза распахнулись. — Все это поймут.

Грета качнула головой. Вот и всё, конец. Сейчас родители узнают, какое чудовище она на самом деле.

— Не только в целях самозащиты. Я убивала… ради денег.

Молчание.

— Вы слышите меня? — уточнила она. Они оба выглядели ошеломлённо.

— Нет, — её отец замотал головой. — Тебе всего семнадцать.

— На Милене всё иначе. Её жители прокляты, и порой они теряют контроль над собой, — будет сложно объяснить про Потерянных, но она должна попытаться. Грета не хотела, чтобы родители считали её монстром. — Когда такое происходит, они становятся дикими и опасными. Кто-то должен их останавливать…

Родители не вскочили с требованием, чтобы она немедленно покинула дом. Но опять же, они явно не верили ни единому её слову.

— Я понимаю, что вы вряд ли хотите это слышать, но я правда хороша в своём деле и могу помочь остановить демона, — она поколебалась. — Моя жизнь может обрести смысл.

— У тебя есть жизнь здесь, — настаивала мать, заламывая руки. — Ты наша дочь, и мы тебя любим. Ты нужна нам.

Грета покачала головой, печально улыбнувшись.

— Я тоже вас люблю, но вы сможете жить дальше без меня.

— Как ты можешь такое говорить? Тебя здесь не было, — её голос сорвался на отчаянный визг. — Ты не знаешь, через какой ад мы прошли, не зная, где ты. Мы жили в постоянном страхе и волнении.

Её сердце обливалось кровью.

— Ты права, я не знаю. Но сейчас вы будете знать, что я ухожу по своей воле. Вы будете знать, что, хоть я и не могу вернуться домой к вам, я всё ещё в безопасности и счастлива, — последнее было преувеличением, если не откровенной ложью, но ей нужно, чтобы они так думали. — Вам не нужно будет переживать за меня.

Отец вновь вскочил на ноги.

— С каждой минутой это звучит всё бредовее, — выпалил он. — Ты никуда не пойдёшь.

Грета разочарованно поджала губы.

— Мне жаль, что ты так это воспринимаешь, но вы не сможете меня остановить.

Он сложил руки на груди, его лицо превратилось в каменную маску.

— Возвращайся в свою комнату. Завтра после школы мы поговорим о том, что будем делать дальше.

Так, значит? То есть они просто притворятся, что этого разговора не было? Вздохнув, она кивнула.

— Ладно. Можем поговорить и завтра.

На лице её матери отразилось облегчение, плечи отца слегка расслабились.

Грета развернулась и пошла к лестнице, но она не могла уйти, не попрощавшись, потому что завтра утром её здесь уже не будет.

— Что бы ни произошло… — она запнулась, потому что в горле застрял всхлип. — Спасибо вам за всё. За то, что приняли меня такой, какая я есть.

Её мама подошла к ней и заключила в объятья.

— Грета, ты наша дочь, наша плоть и кровь. Мы любим тебя, — она замолчала. У Греты заныло в груди. Разочарование и грусть в глазах её матери были невыносимы. — Твоё место здесь. У тебя всегда есть дом и мы.

— Спасибо, — прошептала она.

Отчасти Грета даже обрадовалась, что они не поверили насчёт Милены и её работы там. Когда она будет уходить, то оставит им записку. Возможно, они не станут слишком сильно беспокоиться. А раз они не верят в существование Милены, то Грете не стоит бояться, что они сочтут свою дочь монстром.

Когда она вошла в спальню, то увидела открытое окно и Сиону, ждущую её на подоконнике.

— Как много ты услышала?

— Достаточно, — призналась та.

— Айзек знает?

— Что мы уходим прямо сейчас? — она кивнула. — Он ждёт снаружи.

Значит, пора.

— Если они решат зайти ко мне перед сном и не найдут меня, то вызовут копов, и в итоге нас будет искать весь район.

Сиона вскинула бровь.

— Боишься, что они нас найдут?

Грета качнула головой.

— Просто я бы не хотела, чтобы всё закончилось вот так. Скрываться в ночи, как преступники…

Сиона коснулась её плеча.

— Ты пыталась. Пускай сейчас они не готовы поверить, что столь фантастическая история может быть правдой, но пройдут годы, и когда ты не вернёшься, твоё объяснение будет единственным, что принесёт им некоторое утешение. В совсем уж крайнем случае, они просто примут то, что ты решила пойти своим путём.

Грета подошла к столу, достала листок с ручкой из ящика и накарябала короткую записку. Она много чего могла бы им ещё рассказать, но на самом деле им ничего из этого не нужно.

«Простите, если мой уход расстроил вас, но в этот раз это мой выбор. Не ищите меня. Грета»

И затем она выбралась через окно вслед за Сионой. Она задержалась на подоконнике, перекинув одну ногу, и бросила последний взгляд назад. Её медвежонок, сильно пахнущий духами, сидел в кресле-качалке. На долю секунды Грета задумалась, не забрать ли его с собой, но не стала. Это часть её прошлой жизни. Если это всё, что останется у родителей в память о ней, то она не станет забирать его.

Толика сожаления и сомнения закралась в её ноющее сердце, но затем она посмотрела вниз и увидела Айзека, ждущего её на лужайке под окном. Её грудь наполнилась любовью. Он никоим образом не уговаривал и не отговаривал её, его лицо невозможно было прочитать в темноте, но само его присутствие укрепляло её веру в то, что она сделала правильный выбор.

Единственно возможный.

Глава 13

— Думаю, нам стоит попытаться вернуться в пещеру, где мы спрятали оружие, — сказала Грета после того, как спустилась на землю. Девушка осторожно открыла заднюю калитку, чтобы та не заскрипела. — Но мы привлекли так много внимания полиции, что на автобусной остановке нас может кто-нибудь узнать.

Вдруг из тени выступила фигура, которую до этого никто не замечал.

— Я знаю, как туда добраться.

Это был Вайат, подкравшийся к ней, прямо как в день их знакомства.

— Как тебе это удаётся каждый раз? — она ущипнула его за руку, испытав облегчение. — Поэтому никто тебя не видел и не слышал последние несколько дней? Ты добирался сюда? Как давно ты тут ждёшь?

Его взгляд был устремлён на Сиону.

— Я не мог просто позволить вам разобраться со всем без меня, будто эта война меня не касается, — тихо ответил он. — Я не могу сказать, что умываю руки. Я должен вернуться и довести дело до конца.

Сиона напряглась.

— Ты уверен?

Он кивнул.

— Я не уйду, пока не прослежу, чтобы вы прошли через портал целыми и невредимыми.

— Как ты добрался сюда? — спросила Грета. Отсюда сутки пути на машине до его дома в Северной Дакоте.

Он позвенел связкой ключей с нахальной ухмылкой.

— Одолжил тачку.

Грета застонала. Значит, полиция ищет машину.

— И давно ты умеешь водить?

Он пожал плечами.

— Да это несложно. Нажимаешь на газ и тормоз, когда надо, и держишься правой стороны, — он жестом сказал следовать за ним. — Скорее! У нас мало времени: утром родители заметят, что машины нет.

— Прости, что расстраиваю, но они уже ищут тебя, — сказала она. — Полиция сразу же позвонила нам.

Сиона покраснела.

— Я волновалась, когда ты перестал отвечать.

— Прости, — ответил он и пожал плечами, глядя на Грету. Придурок.

Её грудь вздымалась.

— Блин, теперь нас всем миром будут разыскивать.

Он фыркнул.

— Да мы в любом случае не смогли бы этого избежать. Думаешь, твоя семья так просто отпустит тебя второй раз? Любой дурак поймёт, что мы вместе и переживать надо не за машину.

Грета застонала.

— Ладно, поехали.

Они украдкой миновали несколько улиц, пока не добрались до пустой парковки возле маленького магазинчика, на которой Вайат оставил голубую Хендай Сонату, чтобы её не засекли у дома родителей Греты. Она запрыгнула на переднее сиденье, чтобы помочь с направлением, но оказалось, что ему не нужна была помощь. Он ехал в разы быстрее, чем автобус, привёзший их сюда четыре недели назад.

— Ты уверен, что это то самое место? — спросила она, когда машина свернула с трассы на узкую неасфальтированную дорогу. Было два часа ночи, и они проехали Страудсбург где-то сорок пять минут назад. Когда они четыре недели назад вышли из леса, никаких особых ориентиров на местности не было, а в столь позднее время и вовсе невозможно отличить одну дорогу от другой. Отсутствие фонарных столбов тоже усложняло дело.

— Я ни в чём не уверен, — пробормотал он, проехав достаточно далеко, чтобы случайные проезжие не могли заметить машину с трассы. — Но мы не можем просто ехать всё дальше и дальше, иначе к рассвету окажемся в Канаде.

Когда он остановился, Грета вылезла из машины и слепо оглянулась, как будто бы видела что-то, кроме света фар. Пешком они далеко не уйдут.

— Мы можем лечь в машине и отдохнуть несколько часов. Будет не очень удобно, но мы спали в худших условиях… Ну, кроме особ королевских кровей. — Вайат, приподняв бровь, скосил глаза в сторону Айзека.

Освещение из салона позволило ей разглядеть Вайата, стоящего у открытой двери с водительской стороны. Положив руки на крышу машины, он смотрел на Сиону, вышедшую с другой стороны и намеренно избегающую его взгляда.

Грета ухмыльнулась, почувствовав напряжение между ними, и взяла Айзека за руку.

— В общем, вы тут поговорите, или отдохните, или… как хотите. Мы скоро вернёмся. Изучим немного окрестность.

Вайат вскинул голову.

— Что вы там изучите? Сегодня нет луны, которая освещала бы местность, а мы вообще-то посреди леса. Здесь могут быть пумы или…

— Со мной король гоблинов, — ответила она через плечо. — Он прекрасно видит в темноте.

Она хихикнула, побежав в лес по тропинке. Хихикнула.

Айзек тут же бросился за ней и без труда поймал. Возможно, потому что он видел её в темноте, а она не могла разглядеть ничего на расстоянии вытянутой руки, что делало догонялки весьма глупой затеей.

Или потому что она всегда хотела быть пойманной им.

Это было весело и беззаботно. Пускай их мир в опасности и его дальнейшая судьба зависит от них, в этот момент она чувствовала себя свободной. Грета приняла верное решение, и теперь, когда дело сделано, её больше не мучает совесть.

Воздух был свежим и приятным. Айзек развернул Грету лицом к себе. Она прищурилась, чтобы разглядеть его черты, и рассмеялась. Его глаза сияли даже в такую тёмную ночь.

— В тебе столько жизни, сколько во мне никогда не было, — прошептал он, обхватив её руками, словно опасался, что она может ускользнуть из его объятий.

Разве он ещё не понял, что они связаны? Обстоятельствами. Кровью. Необъяснимым явлением, которое кто-то назвал любовью, только намного сильнее?

— У нас есть несколько часов до утра, — произнесла она, приподнявшись на носочках и касаясь губами его щеки. Улыбка сама расплывалась на лице, и это было так хорошо и правильно, наперекор судьбе. — Предлагаю воспользоваться этим по максимуму.

Айзек осмотрелся вокруг, затем взял её за руку и повёл в сторону от тропинки, чуть глубже в лес. Слегка толкнул её плечом, чтобы она пригнулась в нужный момент, избежав удара веткой в лицо. Под кроной деревьев было ещё темнее, но она не сопротивлялась, пока он вёл её, и вздохнула, когда нащупала пальцами мягкий мох.

Она ожидала, что он поцелует её, но он, видимо, не хотел торопиться. Его руки лениво выводили узоры на её спине и руках, пока он просто прижимал её к себе. От его тела исходил такой жар, который смог согреть бы их обоих даже в метель, и она со вздохом прильнула к нему сильнее.

— Я буду скучать по этому времени с тобой, — прошептал он.

— Ты про косые взгляды людей? Или про ночёвки в подвале? Или, может, про наши вечные ссоры? — шутливо уточнила она.

— Я благодарен повороту судьбу, который привёл нас сюда, чтобы я смог увидеть эту мягкую сторону охотницы за головами по имени Грета.

Она ощетинилась, и он сжал её плечи, не давая отстраниться.

— Просто здесь мне ничего не угрожает. Ты искусный воин, каким был всегда, готовый сразиться со всем миром.

— Я совсем не изменился, но приятно знать, что могу время от времени расслабиться.

Она понимала, о чём он говорит. Тяжело всё время быть крепким орешком.

Она почувствовала, как он кивнул.

— Я только хотел бы, чтобы Милена была тем местом, где ты бы чувствовала себя такой же свободной, как здесь.

— Здесь тоже есть свои ограничения. Несколько другие, но не менее важные, — сказала она, подумав о том, какой неудачницей она была в старшей школе и как сама идея того, что ей нужно было пройти через всё это лишь с той целью, чтобы в будущем найти себе работу в унылом бетонном здании и всю жизнь зарабатывать там деньги на свою собственную коробку, которая почти ничем не будет отличаться от соседних, заставляла её рвать волосы на голове.

Если бы она не попала через портал на Милену и не начала совершенно новую жизнь, возможно, она воспринимала бы всё это иначе, но теперь…

— Если мы правильно поняли, как работает портал, и сможем вернуться, это уже будет моим решением. Я знаю, на что подписываюсь. Свобода — она в том, чтобы иметь выбор… И в том, чтобы быть с тобой. Вместе мы сделаем Милену такой, какой хотим её видеть.

— Если мы победим Аграмона.

В его голосе слышались неуверенность и беспокойство.

Она тоже переживала о том, как всё сложится, когда они пройдут через портал. Он мог бы стать свободным здесь. Ведь в этом мире ему не нужно сопротивляться воздействию лун и нести ответственность за свой народ.

Станет ли он снова Потерянным, когда они вернутся на Милену? Он говорил, что такая вероятность есть, но нельзя сказать наверняка. То, что однажды его удалось вывести из-под воздействия лун, вовсе не означает, что теперь у него иммунитет. А вдруг второй раз не выйдет? Что, если он окажется прав и все жители Милены станут Потерянными? Что, если Грета не сможет убить Аграмона или фейри используют свою магию против них?

И всё это при условии, что портал откроется. Грета возлагала на это большие надежды, но вдруг их расчёты неверны?

Она зажмурилась и мысленно приказала себе перестать. Они в кои-то веки наедине, зачем портить момент. Во всех этих «что, если» можно утонуть, увязнув в страхе и неопределённости. Так можно проиграть ещё до начала.

— Мы справимся со всем, — прошептала она. — И когда одержим победу в этой войне, можно будет снова стать мягче.

Он приподнял её подбородок и поцеловал в губы. У неё побежали мурашки по коже.

— А сейчас? — тихо спросил он.

У Греты перехватило дыхание. Она коснулась его подбородка, провела пальцами по острой скуле и вверх по переносице до хмурых складок лба.

Она неспешно изучала его, осязание заменило ей зрение в темноте. Дойдя до губ, она провела большим пальцем по нижнем губе, проверяя, правда ли она такая пухлая, как выглядит. Он стоял неподвижно, но она чувствовала, как с каждой секундой ему становится всё тяжелее сдерживаться. Когда попыталась опустить руку, он поймал её и вернул пальцы обратно к своим губам, нежно прикусив её большой палец. Его зубы были острее, чем у людей, но они никогда не причиняли ей боли.

Грета подалась навстречу и поцеловала его, позволив одному сладкому моменту смениться другим, продлевая удовольствие.

Сладость превратилась в жар и жажду большего, пока они возились с одеждой друг друга. А после случился взрыв чувств, обернувший тьму в красочный фейерверк перед её глазами. Она изо всех сил прижималась к Айзеку и молила Великую Матерь защитить их.

Спустя некоторое время Айзек расслабил объятья, и его ровное дыхание дало понять, что он заснул. Грета знала, что последнее время он плохо спал. Она села рядом, притянув колени к груди, и охраняла его сон, чтобы он мог отдохнуть.

Чуть позднее он зашевелился во сне и потянулся к ней, она, не сопротивляясь, легла рядом. Она не хотела засыпать, чтобы не терять бдительности, но, видимо, всё же задремала, потому что в следующее мгновение, когда она открыла глаза, небо уже светлело. Солнце выглядывало из-за горизонта, преображая мир и создавая такую сверкающую красоту, что у Греты захватило дух.

— Может, и в этом мире всё же есть некая магия, — произнёс Айзек, почти дословно озвучивая её мысли, пока они шли, держась за руки, по узкой пустынной тропе к тому месту, где они оставили машину.

Она неохотно заглянула в окна. Вайат и Сиона растянулись на заднем сиденье, обнимая друг друга. Сиона открыла глаза и кивнула Грете, сообразив, что уже пора.

— Как думаете, нам надо спрятать машину, перед тем как пойти дальше? — спросила она спустя двадцать минут, после того как они с Айзеком разведали местность и нашли неподалёку пещеру, где оставили свои вещи. — Мы могли бы скатить её с дороги в кусты и закрыть ветками.

Вайат засунул ключи в козырёк над водительским сиденьем. Он покачал головой и достал из рюкзака злаковые батончики и бутылку воды. Также он взял с собой верёвку, сигнальные ракеты и зимние куртки. Слава богу, хоть кто-то заранее продумал эту поездку.

— Если со мной что-то случится, я хочу, чтобы полиция смогла найти машину. Так будет лучше для моих родителей, — сказал он.

— Ничего с тобой не случится, потому что ты не останешься, — решительно заявила Грета. Он пожал плечами и отвернулся. — Вайат? Ты слышишь меня?

Он выразительно посмотрел на Сиону.

— Да, но я ещё никуда не ухожу.

Грете хотелось поспорить с ним, но это ни к чему хорошему бы не привело. Она понимала, почему он хочет помочь.

Им не оставалось ничего другого, кроме как идти вперёд.

Глава 14

Они вернулись в «Пещеру Прибытия» и забрали оружие. Меч приятно лежал в ее руках, и она была достаточно уверена в себе, чтобы понять причину этого. Время, проведенное в человеческом мире, многому научило ее о том, кем она была… и кем не была.

Грета никогда не будет идеальной дочерью или звездной ученицей, но ее истинная судьба не менее важна, и рассказ об этом родителям помог ей осознать, что она больше не боится этого. Больше не стыдиться этого.

Вайат и Сиона вместе проскользнули в пещеру, и Грета на некоторое время осталась одна. Теперь это было близко. Чувство становилось все сильнее, настолько сильным, что все, что ей нужно было сделать, это закрыть глаза, чтобы увидеть болезненную, нетерпеливую ухмылку Аграмона. Он был там. Он ждал, точно так же, как и она.

Больше никаких сомнений. Портал откроется. Он откроется для нее, потому что он придет за ней.

Она выбрала место. Возле пещеры было открытое пространство, где можно развернуться, но при этом окружённое деревьями, чтобы битва не приобрела слишком большой размах — если до этого дойдёт, конечно же, хотя Грета сомневалась, что Аграмон пройдёт через портал прежде, чем доберётся до неё.

Они просто должны были убедиться, что этого не произойдет.

Грета три часа тренировалась с мечом до пота и боли.

— Иди сюда, — позвала она Айзека, когда он нашёл её на поляне.

Он вскинул бровь и многозначительно посмотрел на клинок.

— Боишься порезаться?

Ухмылка на её губах будоражила так же, как меч в руке.

Айзек двигался молниеносно. Она едва успевала заметить движение, как он уже был перед ней, вынуждая обороняться.

— Мог бы хоть притвориться, что не в форме, — проворчала она. Он снова сделал выпад без предупреждения. Она заблокировала.

Нет уж. Король гоблинов точно не боится порезаться — он уже приготовился нанести новый удар с другой стороны так, чтобы она не успела перевести меч.

Казалось, Айзек нападает со всех сторон одновременно, совершенно не прилагая усилий. Она несколько сдерживалась, потому что не могла позволить себе потерять из рук меч, но Айзек был совершенно великолепен.

Когда ей понадобилась передышка, она так и сказала.

— Никогда не видела тебя таким. Столько силы и самоконтроля!

— Преимущество мира без магии. Но как только я вернусь на Милену, слишком много энергии будет уходить на поддержание контроля, что скажется на силе и скорости.

Она нахмурилась.

— Не переживай за меня, моя суровая охотница за головами, — с решительной улыбкой произнёс он. — Мне хватит сил и самоконтроля, чтобы сделать то, что нужно, и защитить наш народ.

Наш народ. Айзек никогда не подвергнет опасности ни её, ни жителей Милены. Когда во время битвы он почувствует, что уже на грани, он её предупредит. Он не станет снова Потерянным. Она должна поверить ему в этом вопросе.

Грета подбрасывала меч снова и снова, пока он не приземлился на краю полянки.

— Давай ещё, — попросила она, становясь в боевую стойку.

Сверкнув глазами, Айзек приблизился. Без оружия ей не нужно сдерживаться, поэтому они сражались до тех пор, пока она не осталась с царапиной на щеке, а он — на руке, и оба они тяжело дышали. Грета не знала, который был час, но солнце уже достаточно низко опустилось к горизонту. Она перекинула Айзека через плечо последний раз.

Он со стоном упал на спину.

— Впечатляет, — прохрипел гоблин.

Её тело гудело от адреналина в крови, и ухмылка не сползала с лица. Грета протянула ладонь, помогая Айзеку встать.

— Это всё правильный баланс и распределение энергии, — самодовольно ответила она.

Он схватил её за руку и потянул на себя. Девушка упала на него.

— Так нечестно, — произнесла она, простонав и засмеявшись одновременно.

— Всё честно, что работает, — притянув её ближе к себе, тихо заметил Айзек.

— В любви и на войне все средства хороши? — спросила она, задержавшись взглядом на его губах.

— Да, именно, — сказал он, явно восхищённый ею. Грета не стала уточнять, что эту пословицу она не сама придумала.

— Это чистая правда, которую я только недавно начал понимать. У любви нет правил, равно как и границ. Она преобразуется, подстраиваясь под нужны каждого. — Айзек поцеловал горящий порез на щеке Греты, и она ответила тем же с царапиной на его руке. Затем он поцеловал её в нос, а она его подбородок. — Мне терпится дожить до того дня, когда народ Милены будет свободен от предрассудков. Возможно, тогда они познают эти же самые истины, которым ты научила меня.

Он поцеловал её в губы. Долго и глубоко, словно хотел вложить в неё тем самым свою правду. Она отчаянно старалась не думать о том, что это может быть их последний поцелуй.

Когда солнце уже почти село, они вернулись к Вайату и Сионе, которые уже надели зимнюю одежду. Айзек окинул взглядом куртку, которую Вайат с отвращением протянул ему. В итоге Вайат просто пожал плечами и бросил её на ближайший валун. Грета тоже не стала одеваться.

— В этом невозможно сражаться, — пояснила она.

— Но как только битва закончится, вам надо будет как-то согреться.

— Как только битва закончится, у неё будет целое королевство гоблинов, которое и приютит, и снабдит всем необходимым, — уверенно заявил Айзек.

Грета улыбнулась им обоим.

— Сначала нужно пережить битву. Если будем бежать впереди коней, у нас ничего не получится.

После её слов все замолчали и нервно посмотрели в небо.

Её пульс всё больше учащался с каждой минутой, что приближала их к восьми сорока пяти — времени, когда, если верить интернету, должен начаться парад планет.

От страха ладони Греты начали подрагивать. Потому что никаких сомнений у неё не осталось. Это произойдёт.

Она просила всех поверить ей на слово, что Аграмон непременно использует Ламию на стороне Милены — если, конечно, они ещё нужны ему для открытия порталы, — чтобы прийти за ней при первой же возможности.

Но она не сказала им, почему он должен прийти за ней.

Впрочем, они сами могли догадаться. Айзек как никак был в крепости Аграмона. Он знал, что для заклинания нужна человеческая кровь, а ещё нужнее — Грета. Он своими глазами виден, что произошло, когда она ступила в центр того круга и Аграмон взял её за руку.

Хоть демон и может открывать порталы на землю, используя Ламию, да ещё и странные ментальные способности, которые обрёл путём слияния с королевой фейри. Но Грета была уверена, что он так и не может сам открыть проход. Для этого ему нужна Грета.

Она почувствовала это в глубине души, когда Аграмон попытался слиться с ней. Он пытался взять её дар под контроль — дар, который она сама не могла использовать в своих целях.

Может, если бы он попросил по-хорошему, она бы согласилась помочь ему выбраться из Милены… Если бы он пообещал ей то же самое взамен. Когда-то она была совсем другим человеком. Закрытым, одиноким, пекущемся только о своих интересах.

Но теперь у неё есть те, кого она хочет защитить. Айзек, Сиона, Вайат, мальчишки, родители и невинные жители Милены. Они все зависели от неё, даже если не знали об этом, даже если бы им не понравилось это.

Она вскинула взгляд, и её глаза остановились на конкретной точке небосвода.

Вот там. Яркая белая звёздочка. Венера.

И тускло-жёлтая рядом с ней. Юпитер.

Грета не могла найти ещё одну точку поменьше — Меркурий, но знала, что он вот-вот выстроится в один ряд с двумя другими. Парад планет вот-вот произойдёт. Она скорее чувствовала это, чем видела. Как и кое-что ещё. Тьма приближалась к ней, точно удушливый дым, пыталась пробраться внутрь неё.

Грета резко повернула голову к Айзеку.

— Началось. Он там. Он ждёт.

Айзер на мгновение прижался к её губам и кивнул Сионе с Вайатом.

— Мы готовы.

Готовы. Какой смысл в этом слове? Никто никогда не бывает готов к по-настоящему важным, переворачивающим жизнь испытаниям, но по крайней мере она выполнила часть своих обещаний. Мальчишки в безопасности, и она с ними попрощалась. Её семья знает, как дороги они ей. Как ещё можно приготовиться к войне?

Ощущение в груди планомерно нарастало, подобно разгорающемуся огню. Она убрала руку, чтобы случайно не обжечь Айзека.

Воздух перед ней начал мерцать. Это было похоже на рябь в пруду… Нет, скорее на дым костра.

— Там, — указала она. Портал уже открывался. Она была права, но это не принесло ей никакого удовлетворения. Только ледяной ужас.

По мере того, как в мерцании проявлялись очертания растущего портала, всё чётче становился виден его центр, и вот уже мелькнул проблеск того, что находится на другой стороне.

Первое мгновение Грета видела лишь темноту, и её сердце сжалось, когда проход заслонила фигуру, и на них — на неё — посмотрело лицо, опухшее и покрытое шрамами, совсем не похожее на красавицу королеву Минетту, пытавшуюся убить их с Сионой, когда они выпустили её из гробницы.

Чтобы вытащить Аграмона из тела Греты им пришлось найти другой сосуд для него. Грета поморщилась. Видимо, даже могущественной королеве-фейри со всей её магией не хватало сил. Она медленно умирала, разваливалась на ходу, пока Аграмон поглощал её изнутри.

Сиона издала сдавленный всхлип.

— Это больше не твоя мама. Сосредоточься, — тихим предупреждающим голосом напомнила ей Грета. Будет трудно, они не могут позволить себе ни малейших колебаний. Слишком многое поставлено на карту.

Портал продолжал расширяться. Чем больше он становился, тем сильнее нервничала Грета.

Айзек зарычал. Грета скосила на него взгляд, а затем развернула голову, присмотревшись внимательнее. Взяла его за руку и развернула к себе лицом. Он весь взмок, зубы были стиснуты до скрежета.

— Что происходит? Что не так?

Сиона ахнула и упала на колени. Грета обернулась. Её подруга сжимала голову, словно та раскалывалась, и опасно покачивалась в сторону портала. Вайат схватил Сиону, удерживая её за плечи. Когти Айзека стали длиннее, глаза засветились.

— Наверно, это из-за портала, — предположил Вайат, глядя на Грету. Его глаза были широко распахнуты в панике. — Теперь, когда он открыт, их связь с магией Милены начала восстанавливаться.

Ей не хотелось это признавать, но пришлось. Сверкающая искра оптимизма, зародившаяся в груди, пока они жили спокойно в комфортных условиях этого мира, погасла. Они слишком сильно понадеялись на то, что Айзеку не грозит опасность вновь стать Потерянным.

— Магия хлынула разом, — догадалась она. Её взгляд нервно метался между пугающей кривой ухмылкой в портале и мрачным оскалом Айзека рядом с ней.

— Держись, держись, — тихо повторяла она, мысленно перебирая варианты.

Сиона поднялась обратно на ноги, хотя её лоб всё ещё был наморщен, как будто она испытывала сильнейшую мигрень в истории.

— Они ждут нас. Как только мы пройдём через…

Ей не нужно было договаривать. Все они понимали, что будет.

— Тогда решено. Вы никуда не пойдёте. — Вайат продолжал держать Сиону, словно пытался оставить её в этом мире, где она будет в безопасности… где она будет с ним. — Сейчас парад планет закончится, и портал просто закроется. Аграмон не сможет пройти через него, а вы найдёте способ попасть туда как-нибудь в другой раз.

Если бы всё было так просто… Но это их единственный шанс. Грета это понимала. Чувствовала. Другого раза не будет. У Милены больше нет времени ждать.

— Сиона, твоя магия вернулась. Сможешь взять её под контроль? — напряжённо спросила Грета. — Когда мы пройдём через портал, сможешь выставить какие-нибудь защитные чары от того, что приготовил нам Аграмон, чтобы выиграть время и позволить нам напасть на него?

Сиона замерла на секунду. Жизни их троих зависели от того, смогут ли они перебраться на Милену невредимыми, а для этого нужно обойти Аграмона или вступить в бой на своих условиях.

— Натиск ослаб, но вместе с силой моей матери способности Аграмона невообразимы. Я не смогу…

— Ты же уже делала это, — напомнила Грета.

Сиона слабо хмыкнула.

— Если ты забыла, тогда всё тоже пошло не так, как задумывалось.

— Пускай ты не собиралась перекидывать нас в мир людей, когда встала между мной и своей матерью, но ты хотела спасти нас от верной смерти, у тебя получилось, и сейчас ты сделаешь это снова.

По крайней мере, Грета надеялась на это. Голос демона в её голове подначивал её подойти ближе.

— Сделайте уже что-нибудь, — прорычал Айзек. — Скорее!

Она не стала спрашивать, справится ли он. Он король гоблинов. Он сделает всё, что потребуется. И это только придало ей решимости провести их через портал… живыми.

Яркие звёзды на чёрном небе мерцали, освещая всех троих. Либо сейчас, либо никогда.

Кровь Греты замедлила своё движение по венам, внезапно став густой и вязкой, как ил.

— Возьмитесь за руки, — сказала она Сионе и Айзеку, перед тем как развернуться в последний раз к Вайату с горько-сладкой улыбкой. Сама мысль о том, чтобы попрощаться с ним во второй раз, была невыносима, поэтому Грета не стала. — Спасибо, что пришёл на помощь. Мы не смогли бы добраться сюда без тебя.

Взгляд Сионы был сфокусирован на портале. Возможно, повторное прощание с Вайатом тоже выше её сил.

— Ты сможешь, — сказала Грета. Она не сомневалась в решимости Сионы, вот только её сердце сейчас останется в мире людей.

Они сжали ладони друг друга. Грета стояла с одной стороны от Сионы, держа меч в свободной руке. Айзек стоял с другой стороны от Сионы и, Грета надеялась, держал своего рычащего зверя в узде.

В открывшемся проходе она видела злобное, но ликующее лицо королевы фейри. Они пошли вперёд. Грета напомнила себе, что это не королева Минетта смотрит на неё, а демон, который едва не забрал её душу.

«Едва, — мысленно повторила она. — Он был близок, но не смог».

Но это «едва» не смогло её успокоить, когда из атмосферы высосало весь кислород, а расстояние между ней и Аграмоном оставалось крошечным. Она не смела отвести взгляд, готовясь к битве всей своей жизни.

Остриё меча коснулось портала, и по стальному лезвию прошёл металлический заряд, который затем пронёсся по её руке и пронзил сердце.

Айзек продолжал вести их вперёд, шаг за шагом.

Аграмон потянулся к Грете, его глаза горели предвкушением, когти уже готовы были впиться в её плоть. Она стиснула рукоять меча и пошла вровень с Айзеком.

Грета оглянулась на Сиону, закрывшую глаза. Её губы были сжаты в тонкую линию, лоб сосредоточенно наморщен.

— Не знаю, что будет, когда мы выйдем на той стороне, — тихо произнесла Сиона. — Если я не смогу…

— Мы будем готовы, — заверила Грета. — Просто делай своё дело, а я позабочусь об остальном.

Глава 15

Ещё один шаг. Она чувствовала холод и видела розовое свечение двух лун, отражающееся от снега. Аграмон-Минетта стоял прямо перед ней, и она уже почти чувствовала противное дыхание демона, словно что-то мёртвое заплесневело и гнило в сыром подвале.

Она задержала дыхание и продолжила идти к порталу.

На мгновение всё исчезло. Милена, Аграмон и мир людей. Грета словно бы входила в тёмную, пустую пещеру, а ушах звенело жуткое эхо. До неё не сразу дошло, что это чей-то крик, и внезапно вспомнила, что всё ещё сжимает руку Сионы. Айзек рычал, но этот звук был где-то очень и очень далеко.

Одно Грета видела ясно — загребущую лапу Аграмона, тянущуюся к ней. Если он её коснётся, Грета за себя не отвечает. Она будет кричать во всю глотку, позабыв про все тренировки.

— Ты сможешь, Сиона? Сможешь их оттолкнуть?

Грета начала паниковать, когда не смогла расслышать собственный голос. Он потонул в небытии в тот же миг, как стон сорвался с её губ.

Она больше не вернётся. Возможно, путь назад уже закрыт. Но в то же время она не хочет, чтобы её жизнь закончилась вот так — когда она сама пошла прямо к демону в руки, сделала всё, как он хотел, и теперь будет вынуждена смотреть, как убивают её друзей. Потому что выглядит всё именно так. Аграмон сохранит ей жизнь — пока не получит желаемое — и заставит её смотреть, как он лишает жизни Айзека и Сиону.

Грета всё ещё чувствовала руку Сионы в своей, хотя ничего уже не видела. Она боялась потерять подругу, поэтому сжимала крепче. Она не хотела остаться в этом чистилище одна.

Внезапно портал дрогнул, загремел и зашумел в её голове, словно взрыв под водой. Она почувствовала, как падает, проваливается сквозь время и пространство, а яростный рёв Аграмона доносится ей вслед.

Целую вечность спустя воздух прояснился. Он ощущался свежим и холодным в её лёгких, позволяя побороть головокружение и тошноту. Колени Греты намокли сквозь ткань джинсов, и в этот момент она поняла, что уже не стоит.

«Тото, мне кажется, мы вовсе не в Канзасе».

А где?..

На Милене.

Сработало. Глотнув ртом воздух, Грета вскочила на ноги и вытянула меч, быстро моргая, чтобы размытый мир поскорее обрёл чёткие очертания.

Но вокруг не было ни армии гномов, ни фейри, ни Аграмона. Только бескрайнее звёздное полотно на миленском ночном небе. Морозный воздух щипал кончик носа Греты, покрывал инеем её ресницы, а в двух шагах от неё… Смертельный обрыв и пропасть.

Она выругалась и неуклюже попятилась назад. Сколько бы раз она ни смотрела вниз со скалы, всё равно не могла привыкнуть к высоте.

— Что произошло? Где мы?

Никто не ответил. Грета обернулась.

— Айзек? Сиона?

До неё донёсся хруст снега. Она развернулась и облегчённо выдохнула.

— Слава Великой Матери. Я уже было начала вол…

Фигура вышла к ней из тени. Это не Айзек и не Сиона. Но тоже гоблин. По крайней мере, был им, пока не стал Потерянным. И он так быстро приближался к Грете, что они оба рисковали свалиться с обрыва.

Она отскочила в сторону в последнюю секунду, и гоблин пролетел мимо. Он ухватился за выступ и не улетел в пропасть, но Грета тоже поскользнулась на льду и опрокинулась на спину. Её меч звякнул, упав рядом, и начал сползать к краю обрыва.

В безумном порыве она бросилась следом и, насколько сумела, потянулась к пропасти за мечом, из-за чего вполне могла бы стать на пару дюймов выше, но колено вывернулось, и одной ногой она провалилась в тёмную пустошь. Рычащий Потерянный гоблин, с трудом держась, клацнул челюстями в дюйме от её носа. Похоже, ему было важнее загрызть её, чем спасти свою чёртову жизнь.

Ей ужасно не хотелось терять своё оружие, но меч не стоил того, чтобы разбиться у подножия горы. Сердце болезненно сжалось, когда меч, выкованный Люком специально для Греты, перелетел через край.

Она поморщилась, слыша лязг металла, бьющегося о каменные выступы.

Стиснув зубы, обхватила рукой тонкий ствол маленького кривого деревца и молилась, чтобы оно не вырвалось с корнями из мягкой почвы. Потерянный замахнулся на неё, Грета увернулась, продолжая держаться. Качнулась и упёрлась ногами в плечо гоблина, чтобы удержать его на расстоянии.

Мышцы рук горели от прилагаемых усилий, а мороз кусал пальцы так, что в какой-то момент она перестала их чувствовать. Долго она так не провисит.

Гоблин снова потянулся к ней, когтями вцепился в её руку. Она вскрикнула и пнула его. Он потерял опору. Рыча и размахивая руками, он ухватился за другой выступ. Грета смотрела на Потерянного — существо, чья душа полностью одичала, чьё безумие затмило все мысли. Айзек был таким же… но Грета спасла его.

— Если не прекратишь, мы оба умрём. Этого ты хочешь? — заорала я ему в лицо. И будь я проклята, но он реально замер и наклонил голову, словно прислушавшись. — У тебя что, нет семьи, к которой ты мог бы вернуться? У меня вот есть. И если ты перестанешь пытаться меня сожрать, и мы начнём действовать сообща, то, возможно, мы оба сможем подняться на эту чёртову скалу и…

— С кем ты разговариваешь, данем, и что ты вообще там делаешь?

Грета вскинула голову и увидела знакомое лицо, склонившееся над краем обрыва.

— Сиона! — Её сердце воспряло духом. — Чего стоишь? Сделай что-нибудь!

Её подруга изогнула бровь.

— Я могу просто развернуться и уйти. Кажется, я прервала важный разговор.

— Очень смешно, Сиона. — Пальцы Греты соскользнули, и она ухватилась крепче. — Помоги мне подняться. Скорее, пока я не превратилась в лепёшку!

Охотница опустилась на колено и взяла Грету за руку чуть ниже локтя. Грета облегчённо выдохнула, когда Сиона без особого труда начала подтягивать её наверх. Грета оттолкнулась от каменной поверхности, ухватилась свободной рукой за заснеженный край обрыва, перекинула ногу и со стоном распласталась на земле.

Сиона шагнула к краю, доставая кинжал из ножен на поясе. Грета поймала её за лодыжку.

— Стой!

— Хочешь просто оставить его висеть так? — спросила Сиона.

Потерянный зарычал на них, вонзая когти в заснеженный гранит в попытке добраться до девушек.

— Если мы его вытащим, нам придётся его убить, — всё ещё пытаясь отдышаться, произнесла Грета. — Но если мы оставим его так, у него будет шанс вскарабкаться самостоятельно после того, как мы уйдём.

Но осталась невысказанной мысль, что если Потерянный сумеет спастись, он вполне может напасть на кого-то ещё. Если они сейчас не позаботятся об этом, будет ли дальнейшее виной Греты?

Возможно. Но она не может убить его.

Она поднялась на ноги и потянула Сиону прочь от края.

— Идём, — сказала Грета.

Сиона бросила последний взгляд вниз. Грета напряглась, переживая, что ей придётся применить силу.

— Оставь его, — настаивала она. — Мы здесь не за этим.

В конце концов её подруга кивнула, и они обе ушли от обрыва. Потерянный взвыл. Грета слышала, как он шкрябает когтями по скале, пытаясь вскарабкаться, но не оборачивалась. Когда спустя несколько минут за ними так никто и не погнался, она закрыла глаза и неровно выдохнула. То ли от облегчения, потому что ей не пришлось убивать его, то ли от тяжести в груди, потому что Потерянный всё равно мог разбиться насмерть.

— Я не поняла, что это только что было? — возмутилась Сиона. — Прежде ты никогда не колебалась сделать то, что должно.

О, ещё как колебалась. В тот раз, с Айзеком.

— Ничего особенного не произошло, — огрызнулась она. — Просто не считаю, что мы прямо-таки должны были убить того гоблина.

— Ты же понимаешь, что он уже не гоблин. Он Потерянный. Избавить его от мучений было бы милосерднее, чем бросать вот так. Даже если он и смог подняться сам, его душа страдает каждую секунду в теле Потерянного.

Грета обернулась.

— Откуда такая уверенность? Откуда ты знаешь, что они чувствуют после обращения? Если бы я была уверена, что надежды нет, Айзек был бы уже мёртв, но я сумела его вернуть.

— Это другое, — прошептала Сиона. — Ваша связь не позволила ему окончательно стать Потерянным.

— А ты не думаешь, что у него тоже может быть такая связь? Близкие люди, которые ему дороги?

Грета не задумывалась об этом, пока это не случилось с Айзеком. Легче просто считать их мёртвыми. Но совесть Греты терзала её теперь, когда она своими глазами видела, что есть шанс, каким бы мизерным он ни был, что Потерянные могут стать прежними.

Сиона нахмурилась.

— Погоди, просто ответь мне на один вопрос. Я много думала об этом, ещё до того, как это случилось с Айзеком, — не успокаивалась Грета. — Что, если есть некий переходный период? Когда личность ещё сохраняется. Не может же она просто взять и исчезнуть. Никто не хочет становится Потерянный. Я видела, как это происходит — всегда через сопротивление. Тебе это прекрасно известно. Ты сама это видела. Все они хватаются зубами и когтями, пытаясь сохранить волю и рассудок.

— И, проигрывая, становятся Потерянными, данем. Пути назад нет.

— Но ты же уже знаешь, что это не так. Признай, что у них есть по крайней мере крошечный шанс спастись. Что, если глубоко внутри они не сдаются, продолжают бороться, а мы просто не можем до них достучаться? Не потому что это невозможно, а потому что мы не знаем как. Если мы попытаемся научиться, мы могли бы вытащить их из тьмы. Они смогут вернуться к семьям. Не всё так безнадёжно.

— Мне хочется в это верить, — призналась Сиона. — Но даже если это возможно, у нас нет времени на исследования, данем. Из-за всей этой разрухи, устроенной Аграмоном, слишком многие стали Потерянными. Большая часть населения Милены — Потерянные. Ты не сможешь спасти всех.

— Почему ты так думаешь? Что ты видела?

Сиона покачала головой.

— Не столько увидела, сколько почувствовала… или точнее не почувствовала. С тех пор, как мы вернулись на Милену, я не смогла подключиться к коллективному разуму. Я не чувствую ни одного фейри.

Грета коснулась её руки, но не стала притворяться, что эта новость её расстроила. Пока Аграмон контролирует королеву фейри, он мог бы через их связь добраться до Сионы. Страшно подумать.

— Возможно, они просто закрываются от тебя, как и прежде. Может быть, когда Аграмон подчинил себе королеву Минетту, связь оборвалась, и теперь все фейри ощущают то же, что и ты.

Сиона наморщила лоб.

— Если это так, то, боюсь, число Потерянных будет даже больше. Многие, лишившись постоянной поддержки нашего вида, быстро обратятся ко тьме. Эта связь отчасти и была призвана уберечь наших от превращения в Потерянных, когда наша магия стала слишком сильна, чтобы можно было справиться самостоятельно.

— Но ты же не стала Потерянной без этой связи.

Она пожала плечами.

— Я не так сильна, как некоторые.

— Чушь. Ты недооцениваешь свою силу и отвагу.

Спускаясь с горы, они едва дошли до середины, как наткнулись на ещё одну скалу. Грета поняла, где они сейчас. У впадины Фоллс.

— Отлично. Просто великолепно! — воскликнула Грета. — А мы так и не встретили Айзека. Его ведь не могло выбросить слишком далеко от нас. — Она вскинула руки и обернулась по кругу, разочарованная, уставшая и нетерпеливая. — Как мы вообще оказались здесь, а не в когтях Аграмона?

— То есть ты бы предпочла оказаться у него?

— Нет, конечно, но если и перемещаться неизвестно куда, то почему, блин, именно на вершину горы?

— Как только я вернула себе контроль над магией, я поняла, что могу переправить портал так, чтобы он выкинул нас за пределы досягаемости демона. Я надеялась дать вам с королём гоблинов время собраться с силами перед прямым столкновением.

— А говоришь, не так сильна, — хмыкнула Грета. — Кто ещё мог бы перехватить контроль над чьим-то заклинанием и использовать его в свою пользу?

— Если бы всё было так просто. — Голос Сионы дрогнул. — Это было слишком тяжело для меня. Что-то произошло в тёмном пространстве между мирами, и я почувствовала, как короля гоблинов уносит прочь. Я… я не смогла удержать его, а затем и вовсе потеряла контроль. Поэтому мы приземлились на вершину горы, а не в королевстве гоблинов, как я хотела.

— В смысле «что-то произошло»? — запаниковала Грета. — Почему ты раньше не сказала? Он же где-то здесь, да? Он не мог оказаться далеко…

Сиона прикусила губу, её глаза потемнели и широко распахнулись.

— Не знаю.

Глава 16

Уже стемнело до такой степени, что ничего особо не сделаешь, осталось только подыскать место для ночлега. Если с Миленой всё действительно настолько плохо, как предполагает Сиона, то леса просто кишат Потерянными, а темная ночь — не лучшее время, чтобы на них наткнуться.

Но не это было главной причиной, почему Грета согласилась остановиться в заброшенной хижине, которую они случайно обнаружили, спускаясь с горы.

Когда Сиона подошла к разбитому окну, вызвавшись дежурить первой, Грета не стала возражать. Застряв неизвестно где на всю ночь, она понимала, что сейчас найти Айзека не удастся, поэтому легла на покрывшуюся пылью маленькую кровать на противоположной стороне комнаты, скрестила руки на груди, как покойник в гробу, и закрыла глаза.

Но сон так и не приходил. В памяти всё всплывали глаза Аграмона — такие горящие на фоне безэмоционального лица королевы Минетты и предрекающие Грете разгромное поражение. Ей нужно было расслабиться и дышать ровно, но из-за этого образа в голове ничего не получалось.

— Чёрт.

Она села, скрестив ноги, и со стоном опустила лицо на ладони.

— Ты уверена, что он прошёл через портал?

Грета вскинула голову. Сиона пересекла комнату и нависала над ней, в её глазах ярко горела тревога.

— А ты думаешь, что нет?

— Мне хочется верить, что да, но у меня нет такой непоколебимой веры и оптимизма, как у тебя. Ты всегда в него веришь, даже когда все факты говорят об обратном.

— Не знаю, так ли уж непоколебима моя вера, но я должна во что-то верить, и Айзек того стоит. Он герой. — Грета пожала плечами. — К тому же, пускай у меня не так много опыта в таких вещах, но мне кажется, что именно такой и должна быть любовь. Вы верите в друг друга и доверяете друг другу, что бы ни случилось.

— Так ты его любишь?

Грета внезапно поняла, что ещё не говорила об этом никому, кроме Айзека, хотя и с ним не всё так просто… Слова-то она сказала, но знает ли он, как много он на самом деле для неё значит? Грета очень надеялась, что знает.

Её щёки вспыхнули.

— Да, люблю. И сомнения в силе этих чувств уже едва не уничтожили нас обоих. Нет никакого особого секрета и не нужно обладать невероятной магией, чтобы вернуть Потерянных, Сиона. Я уверена, что для их спасения достаточно преодолеть этот первобытный инстинкт выживания и помочь им вспомнить, что они любимы, дать им причину вернуться, своеобразный якорь.

— Но как? — спросила она.

Грета потянула катышек на старом потрёпанном одеяле и нахмурилась.

— Не знаю. Знаю только, что я сумела достучаться до Айзека. Может, если у меня получилось с ним, то получится и с другими.

Сиона опустила руки и криво ухмыльнулась.

— Заранее извиняюсь за то, что сейчас сделаю, но ты должна найти короля гоблинов, а у нас мало времени, чтобы тратить его попусту.

— О чём ты гово…

Охотница замахнулась кулаком, и Грета услышала хруст, перед тем как её глаза закатились, и её целиком поглотила тьма.

Кромешная тьма.

Она сделала несколько глубоких вдохов, один за другим. Она всегда будет ненавидеть тьму из-за этой пустоты между мирами. Тьма для неё символизировала поражение. Это место, где Аграмон жил внутри неё, где он не просто преследовал её, а уже поймал и использовал самым гнусным образом, ворвавшись в душу и присвоив её себе, а затем заставив Грету причинять боль другим, особенно друзьям.

Но эта тьма была иной.

Грета потёрла челюсть в том месте, куда Сиона её ударила. Сейчас оно не болело, но будет, когда Грета очнётся. Им с подругой предстоит серьёзный разговор о принятии решений в одностороннем порядке, особенно если эти решения включают в себя размахивания кулаками.

Грета снова втянула воздух, но закашлялась от едкого дыма, попавшего в лёгкие. Её глаза заслезились от попыток разглядеть что-то сквозь этот дым.

Надо встать и найти Айзека. Если это сон, то он должен быть где-то здесь, верно?

Она поднялась, отряхнула ноги, развернулась и только потом осознала, что местность ей знакома. Кажется.

Грета стояла на крепостной стене, окружавшей гоблинский замок… вернее, то, что от него осталось. Его разрушили до основания, почти сравняв с окровавленной заснеженной землёй. Ни внутри, ни снаружи разваленных стен никого не было. Грета всматривалась вдаль, насколько могла, но чёрный дым заполонил небо, и весь гоблинский лес был охвачен пламенем.

Огонь. Дым. Это явно не то, что она хотела увидеть, вернувшись на Милену.

Отчего-то она надеялась, что ситуация не настолько плачевная.

А так ли всё на самом деле?

Чей это сон? На её не похоже, но если это сон Айзека… от резкой боли в сердце у неё едва не подкосились колени. То есть наяву он сейчас видит эту картину? Или видел раньше? Или это просто его ночной кошмар? Может, он решил показать ей это, потому что в итоге осознал, что это всё её вина?

— Разве не ты только что говорила Сионе, что любовь основывается на доверии и вере друг в друга? — пробормотал глубокий голос ей на ухо, и тяжёлая ладонь легла на её талию.

Её пульс подскочил от радости и облегчения, она развернулась в объятьях, чтобы увидеть его лицо. Она знала, что он будет здесь. Чувствовала, что с ним всё в порядке, но успокоилась только, когда увидела его во плоти… ну, почти, учитывая, что это всего лишь сон, и физически Айзек сейчас не с ней. Эта их связь всё никак не укладывалась у неё в голове.

— Ты в порядке? — Она провела ладонями вверх и вниз по его рукам. — Это правда ты? Или ты сейчас лежишь в какой-то яме, со сломанными костями и истекающий кровью?

— Я в порядке, — ответил он, но его голос прозвучал сдавленно.

Он не пытался спрятать от неё свою боль и злость. Это было видно по глубоким линиям на лбу и напряжённо опущенным уголкам рта, но глаза его были полны тепла, когда смотрели на неё.

— Как ты узнал, о чём мы говорили с Сионой?

— Ты только об этом и думала с той секунды, как я нашёл тебя в этом сне. — Он улыбнулся, но несколько натужно, и посмотрел через её плечо на разруху, охватившую его земли. — Хотя это сложно назвать сном, скорее кошмаром.

— Это правда? Лес горит? Замок пал?

Айзек открыл рот, чтобы ответить, но не издал ни звука, словно слова не давались. Поэтому он просто кивнул. Он с трудом сглотнул из-за кома в горле.

Грета обхватила его руками и прижалась лицом к груди, чтобы скрыть свои слёзы.

— Мне так жаль, Айзек. Мы всё восстановим. Сможешь применить все свои инновационные идеи на деле, и всё будет даже лучше, чем было. Обещаю.

Он поднял её подбородок.

— Не вини себя, — пригрозил он, видя её угрызения совести насквозь. — Мне сейчас нужна отважная воительница рядом со мной.

Грета кивнула и распрямила плечи.

— Что случилось с тобой в портале?

Он изогнул губы в кривой ухмылке.

— Да вот, человеческий мальчишка в последний момент решил, что не хочет пропустить всё веселье.

Вайат?

— Ты всё ещё отказываешься называть его по имени? Серьёзно?

Она покачала головой. Он пожал плечами.

— Он схватил меня за руку, и я не смог удержаться за Сиону. Всё погрузилось во тьму. Я думал, что мы застрянем вместе в бездне навеки. — Отвращение на лице Айзека ярко выражало его мысли по поводу такой перспективы. Грета стукнула его по руке. — Но когда я открыл глаза, мы были на Милене… Но я нигде не мог тебя найти.

— Так он здесь? С ним всё хорошо? Он с тобой?

— Всё с твоим человеком нормально.

— Он не мой человек, — огрызнулась она. — У тебя нет причин сомневаться в моих чувствах к тебе, так что давай обойдёмся без всех этих альфа-замашек и сцен ревности.

Он хмыкнул и потянул её за мочку уха.

— Люблю, когда у тебя вот так из ушей дым валит.

Она снова его стукнула, но на этот раз её губы дрогнули в улыбке… Но стоило ей вновь увидеть полыхающий огонь, как живот свело.

Ох, деревья. Это трагедия для Милены. Грета любила Гоблинский Лес: там она чувствовала себя в безопасности и, чаще всего, почти как дома. Она связывала это в основном с деревьями. Как и она сама, они упрямо вцеплялись корнями в жёсткую землю и отказывались сдаваться, хоть и казалось, что никто им здесь не рад. Да, они были искорёженными и довольно уродливыми, но продолжали бороться за жизнь, надеясь на то, что когда-нибудь станет лучше.

«Стоп, серьёзно? Я сравниваю себя с деревом? — подумала она. — Похоже, я уже чувствую себя своей на Милене».

— Нам нужен план, — сказала она. — Мы с Сионой во впадине Фоллс. Если нас не задержат Потерянные или усилившаяся метель, то через два дня дойдём до вас. Сколько вас?

Айзек обернулся, окидывая взглядом земли.

— Немного. Я нашёл нескольких в Бримстоунских пещерах. — Его взгляд стал суровым и печальным. — Но большая часть населения королевства гоблинов стали Потерянными.

Грета ахнула, прикрыв рот рукой.

— Похоже, слухи о моей кончине и возвращении Аграмона, подчинившего себе целую расу фейри быстро распространились. Король гномов, не теряя времени, поспешил напасть на мои земли. — Его выражение лица стало напряжённее. — Многие бежали в Гоблинский Лес, и Линдер разжёг огонь, чтобы выкурить их оттуда.

— Возможно, есть и другие выжившие, — оптимистично предположила Грета.

— Когда портал открылся, и магия Сионы хлынула обратно к ней, я тоже ощутил, как возвращается моё проклятье, и оно сильно. — Айзек посмотрел на Грету. Боль в его глазах была настолько пронзительной, что Грета ощутила её как свою собственную. Боль передалась по их связи и пробралась в сердце девушки. — Я почувствовал, как души моих подданных взывали ко мне, моля о спасении. Но меня не было здесь, и я не мог им ответить. Страх, покинутость, безнадёжность превратили их в Потерянных. Я всё ещё чувствую каждого из них, неуслышанные молитвы терзают мою душу.

— Это не значит, что мы проиграли.

— Нам нужна армия, но слишком многие стали Потерянными, — подавленно отметил он, но пламя в его глазах не уступало огню за стенами замка, а значит, он ещё не собирается сдаваться.

Видение замерцало, и в мозгу ощущалось некое постукивание, будто её голова была дверью, и кто-то настойчиво рвался внутрь.

— Кажется, мне пора просыпаться. — Она быстро чмокнула его. Ей хотелось поделиться своей идеей как создать армию, но сначала лучше продумать самой. — Я найду тебя.

— Будь осторожна, — приказал он, притянув её к себе для более долгого, глубокого поцелуя, от которого она вся загорелась. После чего отстранился с грустной улыбкой: — Добро пожаловать обратно на Милену.

Пробуждение встретило её резко занывшей челюстью.

— Больно, блин, — пожаловалась она, медленно поднимаясь. — И уверена, в этом не было такой уж необходимости.

Сиона сидела на шатком стуле, собранном из палок, который она в какой-то момент пододвинула к окну. Оглянувшись, она подмигнула Грете.

— Эффективность возобладала над терпением. Кстати, у тебя уже темнеет синяк.

Грета фыркнула.

— Сейчас твоя очередь спать? Давай проверим, как быстро я смогу тебя вырубить.

Угроза не возымела эффекта, потому что это был очевидный блеф. Грета свесила ноги с маленькой неудобной койки и потянулась.

Сиона поднялась со стула, глядя на подругу. От неё сквозило нетерпением.

Грета не стала томить.

— Айзек прошёл через портал на Милену.

Сиона выдохнула.

— Слава Великой Матери.

— Это ещё не всё, — нерешительно сказала Грета.

— Он в опасности? — спросила Сиона, прикусив губу.

— Не прямо сейчас, но Линдер напал на королевство гоблинов и большинство здешних жителей погибли или стали Потерянными. Замок разрушен до основания.

Щадить чувства и стелить соломку нет смысла. Им обеим лучше быть готовыми.

Сиона помрачнела.

— Мы нужны королю гоблинов. Идём.

Она схватила с подоконника кинжал и направилась к двери.

— Погоди, ты же ещё не ложилась, — крикнула вслед Грета.

— Выдержу, — упрямо пробормотала Сиона. — Сейчас важнее найти короля.

Грета схватила подругу за руку.

— Нет, не важнее. Я так же переживаю и волнуюсь, как и ты, но мы не сможем помочь Айзеку, если погибнем посреди ночи, бросившись в неизвестность.

Сиона поджала губы, но кивнула.

— Ладно, но я не хочу проспать слишком долго.

— Обещаю, что разбужу тебя с первыми лучами солнца.

Грета поколебалась, но всё же добавила:

— Эм, и тебе стоит знать, что Вайат сейчас с Айзеком. Здесь, на Милене.

Сиона застыла посреди комнаты, её плечи одеревенели.

— Он ранен?

Грета замотала головой.

— Айзек сказал, что они оба в порядке. — Ладно, не так прямо, но он совсем не выглядел умирающим, да и сказал бы, если бы кто-то из них серьёзно пострадал… Ведь сказал бы?

Но опять же, он мог умолчать о чём-то, чтобы не волновать её, так что сложно сказать наверняка. Он мастерски управлял снами и мог показать ей то, что хотел, а не то, как есть на самом деле.

— Они в порядке, — повторила она, на этот раз уже пытаясь убедить саму себя. — Поспи несколько часов.

Девушка заняла место Сионы у окна и прислонилась спиной к раме, сложив руки на груди в попытке защититься от колючего холода ночного воздуха. Она выглянула в окно, но ничего не заметила, и даже могла бы поверить в то, что нет никакого пожара и возвращение на Милену не было равносильно смертному приговору.