Грибной дождь

32

В последнюю декаду августа обильные ливни сменялись яркими безоблачными днями, и не успевшие высохнуть жирные чернозёмы, вновь увлажнялись мелким затяжным дождем. Избыток влаги с шумом скатывался пологими холмами в глубокие овраги, поросшие лещиной и бузиной, а поверху кустарником облепихи. Её янтарные ягоды, густо облепившие смуглые ветви, призывно желтели среди оливкового серебра узких листьев. Ещё по-летнему сочная зелень кудрявилась садами и перелесками. Прозрачный воздух струил запахи созревших яблок, свежей соломы и грибов.

Почти всё свободное время Михаил проводил с Алиной, показывая ей живописные окрестности городка. Впервые в жизни Алина ощутила спокойное умиротворение природы, её древнюю мудрость, целесообразность и гармонию. Журчание ручья и стрекот кузнечиков, запах сена и зелени возбуждали её. Она с неистовством ласкала Михаила и, отдаваясь его ласкам, ощущала себя частью натуры, впадая в экстатический оргазм великого таинства. Очнувшись в его объятиях на охапке сена или в зарослях бузины у склона оврага, она медленно приходила в себя, чтобы вновь припасть к живительному источнику.

— Признайся, ты никогда не проводила так отпуск.

— Признаюсь. — улыбаясь отвечала Алина, нежно поглаживая его грудь. — Я даже не знала, что так может быть. Чудо, как хорошо! И места здесь красивые. У нас под Москвой нет таких зарослей дуба. В этом овраге такие густые кудрявые дубки — загляденье.

— Ничего удивительного. На людских костях особенно хорошо всё растёт. В этом овраге пятьдесят лет тому назад немцы расстреляли около пяти тысяч евреев из нашего города и близлежащих сёл.

— Извини. Я не знала. Хоть бы надпись какую сделали.

— Такие надписи нужно было бы ставить по всей Украине. Вон в Киеве, у Бабьего Яра, сподобились поставить памятник только в 76-м. Там, у дороги, у истока этого оврага, есть камень. Памятный знак. Мол, расстреляны советские граждане немецко-фашистскими захватчиками. А кто, что — не известно. Инкогнито. Расстреляли-то их не потому, что были советскими гражданами, а потому, что были евреями.

— Ты считаешь, должно быть сказано кого расстреляли?

— Обязательно. Это история. Люди должны знать и помнить, что люди одной национальности убили людей другой национальности только за то, что у них другой формы нос. Может быть кто-то кого-то и обидел когда-то. Но это же перенос вины, если она была, во времени. Анахронизм. Кровная месть. Черт знает что. И это в ХХ-м веке! Непостижим человек. Ещё неизвестно, чем кончится эта перестройка. Как бы не перестрелкой. Нам с тобой, во всяком случае, это ни к чему. По всем этим оврагам до сих пор можно наткнуться на незахороненные костяки, а то и боеприпасы. В 44-м здесь были страшные бои. Может быть слышала о Корсунь-Шевченковской битве? Второй Сталинград. Ватутин с Коневым обмолотили здесь десять немецких дивизий за две недели. Да и своих положили — будь здоров. Окруженные немцы собирались в оврагах в надежде скрыться от мокрой метели, а их тут и накрывала артиллерия. И сейчас бывает находят ребятишки по оврагам каски, снаряды, мины, а то и автомат. Бывает и подрываются. В прошлом году мальчишку лечили. Едва руку спасли. Подорвался. Так что в овраги лучше не ходить Пусть твои ноги будут при тебе. Я хотел бы тебя любить, а не оперировать.

— А ты меня ещё не любишь?

— Я ещё не знаю. Я тебя хочу. Как женщину. Любовь — это другое. Может быть я слишком требователен к себе. И к другим.

— Я понимаю. Пример родителей. Я хотела бы, чтобы ты меня полюбил.

— Это не только от меня зависит.

— Мне кажется я тебя люблю.

— Этого недостаточно. Есть такая старая формула: «Браки заключаются на небесах». Почему-то её формально понимают — брак должен быть освящен церковью. А это не так. Небеса определяют совместимость. Физическую и духовную. В этом смысл формулы. Мои родители — редкое исключение. Их гармония — часть гармонии Природы. Им никогда не бывает некомфортно друг с другом. Они действительно две половинки единого целого. И дед Илья так говорит. Они вместе умрут. Я им завидую. Хорошей завистью.

— Я постараюсь любить тебя также.

— Я же тебе сказал — это не зависит от твоего желания. Я не тороплюсь с выводами. Ты не должна на меня обижаться.

— А я и не обижаюсь. Я просто хочу тебя любить. Сейчас. — И её рука побежала вниз по его животу…

…Солнце нехотя клонилось к западу, погружаясь в набегающую оловянную тучу, кудрявящуюся светлыми клубами в высоте.

— Пошли скорее. А то попадём под дождь. — Сказал Михаил, и они ускорили шаг.

Туча, тем временем, быстро спрятала солнце. Вокруг всё затихло в ожидании. Первые крупные капли шурша в листве упали на землю.

— Завтра пойдём за грибами. Должны пойти белые.