Грифоны и другие монстры

Обычное животное, превращенное в фамильяра, могло быть привлечено, когда маг нуждался в дополнительной силе. Вполне логично, что люди, озабоченные властью, хотели создать запасы дополнительной силы, большей, чем те, что можно найти у обычных животных. Дело в том, что никто не знал, как им это удалось.

Будучи одной из крупнейших стран по эту сторону Западного моря, Сомерларт когда-то был домом огромных библиотек. В этих зданиях были огромные свитки и тома, подробно описывающие любую магическую теорию, о которой Майкл, возможно, пожелал бы прочитать, или любую историю, которую я могла бы надеяться прочитать о грифонах, драконах и тому подобном. Архивы превратились в заросшие руины.

Легенда гласила, что боги сочли создание новых животных богохульством и убили всех магов гильдии. Но на этом все не закончилось. В наказание за свое высокомерие и в качестве предупреждения всему человечеству, они не просто позволили этим созданиям жить, они заставили их процветать и размножаться. Они защищали своих приемных детей от воздействия большинства видов магии, а потом? Они разбросали их по всем землям, чтобы сеять опустошение.

Никто не знал всей правды. Мы даже не знали, когда именно они начали появляться. Когда прапрадед короля Лайонела, король Ричард, провел свои армии через семь королевств, в так называемом Великом Пожаре, он сжег огромное количество старых библиотек и артефактов. Где-то среди дыма и пламени была утрачена истина о происхождении грифонов, фениксов, драконов и прочих. В наши дни большая часть знаний и историй тех времен сводилась к тому, что передавалось из города в город через наемников и бардов.

Майкл не был настолько увлечен тем, что называл «бабушкиными сказками». Он хотел знать, как были созданы эти существа, а не почему. По-моему, это было глупо. Знание, однако, что птица и кошка собрались вместе, чтобы сформировать грифона, это не помешало тому украсть овцу.

Майклу также нравилось слушать о новых импортных товарах и магических изобретениях. Я могла это понять, но какое бы новшество ни охватило королевство, до нас ничего подобного не доходило, пока не пройдет целых двенадцать месяцев. Даже тогда приятные удовольствия, такие как шоколад или амулеты для подогрева воды в ванне, были редкостью.

— Я могла бы переехать в столицу, если бы могла получать шоколад каждый день, — призналась я своему слушателю Бруксу. Его хвост несколько раз ударил по земле в знак согласия.

Захватывающими историями были битвы, от которых волосы на моих руках встали дыбом. Не те части, которые нравились Майклу, например, то, что принц как-его-там был узурпирован Его Высочеством таким-то из соседнего королевства, чтобы получить часть его королевства. Я предпочитала узнавать об отважных героях, которые служили им… тех, кто победил вопреки всему. Кому какое дело, кто здесь главный? Насколько я могла судить, для таких людей, как мы, все сводилось к одному и тому же. Мне нравились обычные люди, которые делали необыкновенные вещи для тех, о ком они заботились больше всего.

Когда я, наконец, добралась домой в тот вечер, мои родители и Майкл были готовы и ждали, чтобы отправиться в город. Я ушла немного раньше, чтобы мы не опоздали в гостиницу. Тем не менее солнце едва показалось над кронами деревьев, когда я умылась и натянула кое-что получше полевой одежды.

Я надела платье, которое когда-то было ярко-василькового цвета, но выцвело после многих стирок. Несмотря на изменившееся состояние, это было мое любимое платье. Ткань была мягкой, а широкая юбка доходила мне до лодыжек и красиво складывалась. Это была одна из немногих вещей в моем гардеробе, что заставляла меня чувствовать себя нежной и женственной. Я надела его в паре с моими обычными ботинками… на улице, в конце концов, было грязно, но я думала, что это все еще выглядит нормально.

Платье закрывало широкие плечи, длинный торс и сильные толстые ноги… я не была такой гибкой красавицей, как Най. Хорошенькая — да, сильная — да. Я могла признаться в этом, но во многих отношениях я была женской формой Майкла. Сухая кожа от непогоды. Губы Купидона на сильных челюстях. Серо-зеленые глаза под густыми темными бровями. Там, где эти вещи могли сделать Майкла сурово красивым, они просто заставляли меня выглядеть грубой. Мне нравилось мое крепкое телосложение, но с такой подругой, как Най, которая тщательно следила за своей внешностью, было легко заметить, чего мне не хватало.

Вспомнив о том, как Элла недавно меня обхаживала, я перешла в комнату родителей, чтобы взглянуть на себя в зеркало. Не то, чтобы меня заботило, что она думает, но я скорчила гримасу при виде того, что увидела. Мои волосы были одной из немногих вещей во внешности, которые я действительно могла сказать, что люблю, и это было ветреное месиво. За то короткое время, что у меня было, я переплела их, разглаживая и снова скручивая косы ловкими пальцами. Я использовала немного подсолнечного масла из тонкой банки на мамином комоде, чтобы все было в порядке. Его запах приятно обволакивал меня. Мама часто пользовалась маслом, и от него пахло так, словно я несла на плечах ее частичку.

— Тайрин, ты готова? — прокричала она из кухни. — Мы идем в сарай.

— Иду! — крикнула я в ответ. Я аккуратно положила одолженные вещи обратно на комод родителей и, бросив последний нервный взгляд на свою внешность, бросилась назад по коридору.

Моя семья выходила через парадную дверь, и я поспешила за ними. С некоторым удивлением я заметила, что Майкл принес посох, но подавила желание поддразнить его. Если он думал, что сможет удержать грифона, то кто я такая, чтобы останавливать его? В конце концов, я слышала, как отец бормотал, что захватит с собой арбалет, и Майклу, по крайней мере, не придется проверять свое «оружие» у ворот.

Мать ехала с отцом на Тесс, которая была достаточно сильной, чтобы нести их обоих, в то время как мы с Майклом ехали на собственных пони. Мы могли дойти до города, и было еще достаточно времени, но проще доехать. Своевременное прибытие в город означало, что нам не нужно будет беспокоиться о том, что придется стоять и есть, или возвращаться домой в темноте и сырости. Как бы то ни было, нам повезло, что мы приехали так рано. В летние месяцы, когда солнце садилось позже, Вилли держал ворота открытыми, но с наступлением осени, когда он не мог видеть дальше мили по дороге, он крепко запирал город. Когда мы пришли, он уже закрывал будку, и следующим его шагом было запереть ворота.

— Рейнард и семья! — приветствовал он нас. — Вы как раз вовремя. Я собирался запереть дверь.

— Мы сможем вернуться домой сегодня вечером, если зайдем? — насмешливо спросила мама.

Вилли кивнул.

— Да, мэм. Я вернусь сюда примерно через час после ужина, а потом мы закроемся на ночь.

Рутину Вилли определяла не столько необходимость, сколько протокол. Хотя время от времени мы встречали бандитов, дни ежегодных набегов остались позади на несколько десятилетий, как и предыдущие правители Сомерларта, Король Терон и королева Мария. Мнение старого короля и его жены всегда разделялось. Они были первыми монархами, вложившими деньги в образование своих подданных, а не только богатых. Они также были первыми правителями Сомерларта за столетия, которые правили в полном мире. Однако это означало, что они оставляли в покое множество обид и неудобств, то есть позволяли налетчикам делать все, что им заблагорассудится, лишь бы не поднимать слишком много шума.

Когда они присоединились к Темной Леди — богине смерти — при ее дворе, слишком рано, как говорили некоторые, их сын Лайонел пришел к власти. Его первым актом в качестве короля было создание оперативной группы — группы воинов и магов, которые патрулировали наши границы. Они раздавили слишком длинные щупальца наших соседей на севере и востоке.

Король Лайонел также увеличил число охранников, развернутых по всему королевству. Непосредственно благодаря нему, у нас появился Вилли. Он завоевал сердца людей своей преданностью их безопасности. Хотя, если спросить кое-кого, он, возможно, устал терять свои доходы из-за воров, и он не слишком заботился о том, чтобы образование продолжало процветать.

Я наклонила голову, щурясь в сумерках, чтобы получше рассмотреть Вилли. Как и прежде, его плечи поникли, и теперь я заметила напряжение в его улыбке и слабые фиолетовые синяки под глазами. Между его новорожденным ребенком и этой безумной чепухой с грифоном, я задумалась, будет ли он писать о замене в столицу. Возможно, он уже сделал это. Если бы отец был на его месте, мать уже потребовала бы, чтобы он уделил время воспитанию ребенка, и оставил бы большую часть этого беспорядка кому-нибудь помоложе. Я подняла брови при этой мысли. Что будет с городом, если Вилли не станет встречать нас у ворот?

Мы спешились и провели наших лошадей мимо него, чтобы привязать их у внутреннего конного поста, когда отец зарегистрировал нас всех. Несколько других лошадей и пони уже были привязаны там. Я заметила лошадь Гленна, а также Дэниэла и нескольких других фермеров, которые жили за городскими стенами. Мы впятером подошли к «Черному Грифону». В последних лучах солнца, слабо освещавшего покатые крыши, и чуть более ярком свете факелов, горевших на каждом углу, я увидела Бет с родителями и еще нескольких знакомых. Вдалеке прогремел гром, обещая дождь. Я с опаской посмотрела на небо. Не говоря ни слова, мы ускорили шаг.

Внутри «Черного Грифона» встревоженная Мод направила нас к длинному столу у дальней стены, за которым днем сидели охотники. Теперь этот стол, как и большинство других, был почти заполнен. Огромные мужчины и женщины сидели в центре длинного стола, и я узнала среди них Эллу, Эдит, Дея и Калеба. Они смеялись вместе с соседями, пили и с удовольствием ели.

Звук иностранных акцентов смешивался со знакомой речью, известной в горах. Такие места, как наша деревня, и дома многих из прибывших воинов, говорили на особых диалектах. Из-за этого для любого, кто путешествовал, было важно знать немного всех языков, которые бегали по всей стране. Некоторые наемники, такие как Дей, говорили на юго-западном языке, быстро, гортанно. Некоторые говорили на медленном жаргоне срединных земель. Как и большинство людей в стране, наемники могли говорить на общем языке… его преподавали в школах наряду с простой математикой, так что это имело смысл. Однако, время от времени возникала заминка — кто-то подыскивал слово. Только большие города полагались на общий язык для повседневных разговоров, поэтому все мы были закостенелыми.

Я отметила про себя, кто, кажется, из срединных земель, и поклялась держаться от них подальше. Среднеземельный акцент сводил меня с ума. Жители крайнего севера и глубокого юга говорили на разных языках, но мы говорили на них одинаково. Замерзали ли мы в снегу или горели на солнце, мы понимали, что лучше выплюнуть наши слова и как можно скорее отправиться в путь. С другой стороны, жители Срединных Земель не знали, как погода влияет на их речь, и им требовалась целая вечность, чтобы добраться до сути.

Жена Вилли, Надя, увидев его, встала. Робкая, но добродушная улыбка появилась на ее губах, когда она стала раскачиваться взад и вперед, чтобы быть видимой сквозь постоянно меняющуюся толпу. Это была маленькая женщина, на десять лет моложе Вилли. Хотя годы были к ней добры, в ее светлых волосах все равно виднелось несколько седых прядей. Подойдя к ней, Вилли наклонился, чтобы поцеловать ее в лоб, и она обняла его за спину.

— Где моя дочь? — спросил Вилли.

— Она с моей матерью. Думаю, ты согласишься, что для нее это будет чересчур, — резко ответила Надя. Несмотря на мягкую внешность, Надя была похожа на любую женщину, родившуюся и выросшую в зимних горах.

— Конечно, дорогая. Как прошел день?

Мы отошли, чтобы дать им время догнать нас. Отец повел нас к Эдит. Когда он встал позади нее, она обернулась, чтобы поприветствовать его. Несмотря на то, что она все еще была женщиной, с которой можно было считаться по ее мускулам, этим вечером она расслабилась. С раскрасневшимися от вина щеками она лучезарно улыбнулась моему отцу.

— Рейнард! — Она взглянула на меня. — И Тайрин! Как вы сегодня? Ребята, это несколько человек, которые живут и работают на землях, на которых мы будем охотиться. — Это вызвало всеобщее ликование, и я с интересом заметила, что ни одна из женщин не обиделась, когда ее назвали мальчиками.

— Эдит, это мой сын Майкл и моя жена Виннифред. — Было бы невеликодушно назвать тон моего отца неодобрительным, но он был, по его собственным словам, «занятого человека», не из тех, кто пьет до беспечности.

Эдит пожала им руки.

— Замечательно встретиться с вами. Это моя дочь Элла. Вы все! — Последние слова она резко оборвала, не дав мне времени сказать, что мы с ее дочерью уже встречались. Она указала на трех женщин и Калеба, стоявших справа от нее. — Пересаживайтесь, пожалуйста. — Когда двое мужчин по другую сторону от этих четверых заворчали, она одарила их злобной улыбкой. — Ты не умрешь, если пойдешь и поладишь с горожанами. Ты не хуже меня знаешь, что здесь полно народу, потому что они хотят узнать нас получше. — Они колебались еще мгновение, и ее следующее слово было произнесено таким тоном, что у меня напрягся позвоночник. — Пошли.

Они молча собрали тарелки и чашки, и перешли к другому длинному столу, за которым сидел Вилли. Их представили друг другу, и в их голосах не было ни капли негодования, которого я ожидала. Когда я проверила, то обнаружила, что они улыбаются и пожимают друг другу руки, будто и собирались там сидеть с самого начала. Те, кто сидел за новым столом, любезно уступили место наемникам. Элла поймала мой взгляд и удивленно подняла брови. Я спрятала улыбку.

— Очень любезно с вашей стороны, мисс Эдит. Вам не стоило так утруждаться, — скромно сказала мама, садясь рядом с крупной женщиной. Отец сел рядом с ней, потом я и Майкл.

— Эдит любит любой предлог, чтобы заставить нас общаться. Она думает, что дорога делает нас нецивилизованными. — Калеб сверкнул белыми зубами.

Эдит усмехнулась в свою кружку.

— Он прав. Кроме того, я нахожу, что они работают больше, когда у них есть память о местных лицах, в восхищении внимающим их историями.

— Вы заставляете их чувствовать, что они должны что-то доказать? — спросил Майкл.

— Что-то, ради чего стоит жить, — возразила Элла с другого конца стола, прежде чем мать успела ответить. — Встреча с вами и разговоры с вами напоминают нам о стандартах, которые мы уже должны иметь. — Она буквально светилась, когда Эдит одобрительно кивнула.

— Мы легко забываем в трепете охоты или в унынии маршей, что сражаемся за жизнь людей, а не только за возможность снова увидеть немного денег и наши собственные теплые постели, — сказал мужчина рядом с Эллой. В его голосе прозвучала печаль, удивившая меня.

Это был худощавый человек с глубокими морщинами на лбу и в уголках глаз. Его голый череп был испещрен солнечными пятнами и блестел в свете костра. Маленькая девочка, подпрыгивая на коленях у матери, которая не могла найти няню на вечер, махала ему и лепетала какую-то детскую чепуху. Он улыбнулся и помахал в ответ. От улыбки туман в его зеленых глазах рассеялся, и они засверкали. Это было слабое эхо человека, которым он, должно быть, был, когда был моложе.

— Простите, но, кажется, мы не знаем вашего имени, сэр. — Мама наклонилась к столу, чтобы обратиться к нему.

— Виктор, мэм. — Его движения свидетельствовали о напряжении суставов, когда он потянулся через стол, чтобы пожать руку. — Очень приятно услужить.

Через плечо Томас в панике пробирался сквозь толпу. Казалось, он искал что-то или кого-то в комнате. Мать увидела его, и с таким видом, как кошка с канарейкой она поймала его.

— Ты уже поздоровалась с Томасом? — спросила меня мать, когда он подошел ближе, со злой улыбкой на лице.

Я сморщила нос. Она знала, что нет. Я не отходила от нее ни на шаг.

— Нет, мама, пока нет. Добрый вечер, Томас. Как проходит твоя ночь?

— В делах. Вы не сели на то место, которое указала Мод, — сказал он, наполовину жалобно, наполовину извиняясь. — Куда делись все, кто здесь сидел?

Я указала на четверых.

— Они пересели. Туда сели еще двое. — И показала на стол, за которым сидели остальные.

Томас издал еще один тихий стон.

— Что я могу для вас сделать? Сегодня у нас отличный жареный пирог с картошкой и морковью, или тушеное мясо, которое, если честно, почти то же самое. — Говоря это, Томас бросил взгляд на входную дверь, которая распахнулась, и в комнату ввалилось еще несколько человек. Он почти поник, прижимая к груди дощечку и кусок мела.

— Я бы хотела еще вина, — сказала Эдит. — Элла, еще вина?

— Немного, пожалуйста.

Посовещавшись с нами, отец попросил четыре порции жареного пирога, два бокала вина и две кружки эля. Томас принял еще несколько заказов от остальных сидевших за столом, которые хотели снова наполнить свои бокалы, а затем, попросил нас, чтобы мы не менялись столиками, по крайней мере, пока все не уляжется, и убежал обратно на кухню.

Коренастая женщина слева от Эллы смотрела ему вслед.

— Бедный малыш. Им больше некому помочь?

Я указала на младшую сестру Томаса. Ей было лет четырнадцать, и она была ниже ростом, чем большинство обитателей дома. Метаясь между столиками, она подавала слишком большое блюдо, которое держала высоко над головой… часто это была единственная часть ее тела, которую можно было увидеть.

— Это Мария, сестра Томаса. Их мать и отец работают на кухне в задней части дома, а тетя — впереди.

— Она отвратительна! Она должна вытащить палку, если хочет сесть? — Это сказал смеющийся мужчина слева от женщины, которая говорила раньше. Она хохотнула, соглашаясь, затем резко остановилась, бросив сокрушенный взгляд на мою семью.

Отец пожал плечами.

— Она плохо относится к незнакомцам.

— Или ко всем, — пробормотал Майкл, и я улыбнулась ему.

Дородная женщина пожала плечами, словно не слыша его.

— Не могу ее винить. Кстати, я Тесс, а это Гарольд.

— Очень приятно познакомиться.

— И мне тоже, — сказал Гарольд. Перед ним уже стояла тарелка, такая же, как у других наемников, и он тыкал вилкой в картофелину, поднося ее к своим толстым губам. Я оторвалась от них и увидела, что он наблюдает за мной. Он встретился со мной взглядом. Когда откусил кусочек с большей силой, чем было необходимо, я опустила взгляд.

— Но, — продолжала Тесс, то ли не видя Гарольда, то ли не обращая на него внимания. — Неужели нет никого, кто мог бы помочь? Должно быть, половина города пытается протиснуться внутрь. Должно быть, на кухне сумасшедший дом.

Быстрый осмотр помещения показал, что Тесс права. Пока мы разговаривали, все стулья были заняты, и теперь люди стояли. В большой комнате было тепло от тесноты и шумно от разговоров. Приятный звук добродушных разговоров прокатился по залу, прерываемый смехом, и некоторым людям пришлось кричать, чтобы быть услышанными. Анвар и его жена Сальма заняли места рядом с Вилли и Надей. Наид не было на их вечеринке, и не было свободных мест, которые могли бы для нее освободиться.

— Вполне вероятно, — сказала я, — что, пока мы тут разговариваем, они ищут помощи. Вы помните Наид? — спросила я Эдит. Она нахмурилась, будто нет, но кивнула. — Ее родители здесь, но ее нет, она не пропустила бы это из-за нового платья. Итак, Томас, вероятно, призвал ее на помощь.

Как по команде, Най вышла из кухни. На ней был завязан заляпанный фартук, а волосы собраны в хвост. Она ногой распахнула дверь, и те, кто был ближе к ней, попятились или получили удар. Когда она вышла за дверь, в поле зрения появились обе ее руки, балансирующие с полными подносами напитков. Несмотря на настоящее море людей, она направилась к нам с такой грацией, что подносы даже не дрогнули. Дойдя до нашего стола, она поставила подносы и демонстративно вытерла брови.

— Тайрин, посмотри на меня! Я пришла за горячей едой, и ты видишь, что происходит? Бедный Томас увидел меня и чуть ли не на коленях умолял. Что делать добросердечной девушке?

Я фыркнула, делая вид, что не замечаю оценивающего взгляда Эдит.

— Может быть, сказать Томасу, что его родители должны признать, что им нужно нанять тебя на полный рабочий день?

— Добрый вечер, Най, — сказала мать с ласковой улыбкой. — Как ты держишься?

— О, матушка Винни, мистер Рейнард, Майкл. Кухня похожа на духовку, и вы все, должно быть, стараетесь поддержать жидкость в теле, пока я быстро тут бегала. — В ее словах не было настоящего упрека. Она улыбнулась, передавая нам бокалы и кружки. — Элла, рада тебя видеть.

— Да, ты хорошо выглядишь… Наид или Най?

— Най, если только ты не злишься на меня, или ты не мои родители. — С этими словами, двигаясь против часовой стрелки, Най наполнила пустые чашки сидевших за столом, поставив бутылку вина и кувшин эля. — Вот и все. Я вернусь раньше, чем позже.

Попрощавшись, Най вернулась тем же путем, что и пришла, задержавшись у столиков поменьше и делая пометки на грифельной доске, которую выудила из передника. Хихикая над маленькими комментариями, сделанными ей на каждой остановке, комплиментами и поддразниваниями, она сглаживала любое недовольство медленным обслуживанием и оставляла улыбающиеся лица позади.

— Когда вы успели с ней познакомиться? — Эдит положила обе руки по обе стороны тарелки, чтобы пронзить дочь взглядом. Ее голос был ясен и слышен сквозь шум. — Сегодня днем ты же не подслушивала у двери, как ребенок?

Элла застыла на середине куска жаркого, потом судорожно сглотнула.

— Нет, ма.

Тесс и Гарольд обменялись понимающими взглядами. Когда Тесс открыла рот, чтобы что-то сказать, мне показалось, что Гарольд дернулся, словно ударил ее ногой. Конечно, она толкнула его локтем в ответ.

— Най столкнулась на улице со мной и Эллой. После того, как я оставила вас всех, я наткнулся на нее, и мы разговорились, — добавила я.

Эдит это не остановило.

— Где вы столкнулись?

— Рядом с мясником, ма. Я увидела ее и спросила, не знает ли она, где я могу купить мыло. Я изучала местность.

Я кивнула в знак подтверждения, Эдит пожала плечами и сделала еще глоток.

— Просто хочу убедиться. Ты знаешь правила.

— Да, — согласилась Элла. Она тут же отправила в рот ложку с картофелем и морковкой, стараясь не встречаться взглядом с матерью.

Снаружи сверкнула вспышка света, а затем раздался раскат грома, который вызвал радостные крики у тех в толпе, кто уже выпил слишком много. Вслед за этим послышался шум дождя по крыше гостиницы. Люди вокруг меня подняли голоса, чтобы перекричать шум, и мне стало трудно следить за разговором.

Примерно в это время Мария снова вышла из кухни. На этот раз она поставила полные тарелки передо мной и остальными членами семьи, к большому удовольствию моего пустого живота. Еда была горячей, и от запаха розмарина, которым были приправлены мясо и овощи, у меня потекли слюнки.

Когда первый ливень утих, и стало слышно снова, я обратила внимание на мать и дочь наемников, хотя и не перестала есть. Вино, казалось, немного смягчило Эдит, так как она уже отошла от своего ребенка. В данный момент она оживленно обращалась к мужчине слева от себя.

Элла привлекла мое внимание и одними губами произнесла: «Спасибо». Я пожала плечами.

Майкл уловил движение и наклонился, чтобы прошептать мне на ухо.

— Помогаешь маленькой наемнице избежать неприятностей?

Я заговорила уголком рта.

— Честно говоря, это не стоит того, чтобы из-за этого у нее были неприятности. Она хотела знать, что происходит, так же, как и я. Думаю, она у матери-медведицы на побегушках. — Я резала нежное мясо на тарелке.

Майкл взглянул на мать-наемницу, которая хлопала своего спутника по спине, посмеиваясь.

— Это я вижу.

— Она не такая трезвая, но на самом деле она удивительная. — Мои плечи приподнялись так, что почти касались уха.

Он пожал плечами.

— Не сомневаюсь. Она скандалистка. Они такие, да?

— Что ты имеешь в виду? — Я отправила в рот мясо, о котором беспокоилась.

— Я имею в виду, они дерутся и весь день истекают кровью. Все это время они держатся серьезно и стойко, а по вечерам выходят на свободу и ведут себя как животные. Я уверен, что Най пойдет домой с одним из них сегодня вечером. Вернее, в его палатку.

Мои глаза расширились от шока, и я была благодарна, что он произнес это не слишком громко для его обедающего компаньона справа. Это был Калеб, и мне нравился Калеб.

— Нехорошо так себя вести. Они здесь, чтобы помочь, и Най может делать все, что захочет. Не похоже, что ты имеешь право ей что-то диктовать.

Он закатил глаза.

— Я не осуждаю ни ее, ни их. Я бы тоже напился и разозлился, если бы моей единственной целью было избивать вещи до тех пор, пока я не перестану стоять. Если бы у меня было так же мало дел, и я был бы таким же хорошеньким, как Най, уверен, я бы тоже прошелся. — Мне было интересно, сможет ли мой взгляд расплавить металл ложки, которую он вертел между пальцами.

— Конечно, мы живем ужасной жизнью, говоря такими словами, молодой господин… Майкл, не так ли?

Майкл удивленно выпрямился, и мой взгляд метнулся через его плечо на Калеба, который не сводил с нас глаз. Длинный палец осторожно провел по краю кубка. Он все слышал. Я вслепую схватила свой и сделала глоток, которым осушила половину. Сидевшая напротив Элла оживилась. Она не слышала, что сказал Майкл, только ответ своего товарища, но, похоже, ее воинские инстинкты подсказывали ей, когда бой был неизбежен.

Удивление заставило моего брата начать подыскивать слова, но потом он принял надменное выражение, которое я начинала ненавидеть, и перекинул косу через левое плечо.

— Надеюсь, вы не обиделись. Вы боец, который не связан с официальной гвардией; для этого должна быть причина. Кроме того, шансы на то, что вы наткнетесь на что-то достаточно прибыльное, чтобы позволить вам удобно устроиться, невероятно малы. Тайрин, прекрати щипать меня.

— Я перестану щипать тебя, когда ты заткнешься, — прошипела я.

— Все в порядке, мисс Тайрин. Мастер Майкл разделяет очень распространенное мнение, что те, кто предпочитает путешествовать и сражаться по кажущимся случайными причинам, не имеют других видимых навыков, на которых они могли бы заработать. Это правда, мастер Майкл?

Майкл моргнул, и я поняла, что он не ожидал такого словарного запаса от человека, которого считал ворчуном.

— Полагаю, что в целом это можно с уверенностью предположить, да.

Голос Калеба был мягким, и хотя улыбка не сходила с его губ, я почувствовала, как холодок пополз по моей спине, превращая пот из теплой комнаты в ледяные капли. — Я бы сказал, что опасно предполагать, что человек — это только сумма того, что он делает, когда ты его видишь, не так ли?

Майкл слегка приоткрыл рот. Самодовольное выражение исчезло с его лица. Я испытала сомнительное удовольствие, увидев Майкла в растерянности.

— Полагаю, да, — выдавил он наконец. — Прошу прощения. Я был груб.

— Это семейная черта. Не думаю, что мы можем винить вас за это. — Элла сочувственно улыбнулась мне. Ее предыдущее отношение к моим вопросам имело гораздо больше смысла, учитывая вспышку брата. Несмотря на то, что она сказала, она не казалась расстроенной. Каким-то образом мне удалось расслабиться и улыбнуться в ответ.

Взглянув на Майкла, я поняла, что он все еще напряжен. Он запихивал еду в рот немного быстрее, чем раньше, не глядя ни на кого другого. Он был смущен, поняла я, заметив румянец на его щеках. В последнее время Майкл все чаще ввязывался в эти мелкие стычки, но поставить его на место было редкостью… по крайней мере, на словах.

Никто из наших родителей не заметил ничего подозрительного. Они разговаривали с соседним столиком, повернувшись так, чтобы иметь возможность общаться с Вилли, Надей, Анваром и Сальмой. Я оглянулась на Эллу, она гоняла по тарелке морковку, а ее спутники разговаривали с соседним столиком, за которым сидел Дей. Калеб отвернулся от нас к высокой черной женщине с бритой головой, которая была одной из тех, кто освободил для нас место. Многие посетители уже закончили есть и раскуривали трубки. Воздух над нашими головами начал наполняться ароматным дымом.

Глава 13

Когда я отодвинулась от стола, отец поднял глаза, но я отмахнулась.

— Я просто подышу свежим воздухом.

В шуме таверны перестал различаться гул дождя. Возможно дождь все еще шел, я была готова рискнуть. Обычно, я могла бы пройти через неловкую ситуацию, разговаривая с Майклом, но в эти дни…

Я пробиралась между стульями, которые были придвинуты к концам столов, и должна была извиняться, так как столкнулась с немалым количеством других посетителей. Я не была лучшим трезвым в толпе, и вино было крепким. Когда я выбралась в ночь, то увидела, что дождь промочил улицы насквозь, но он прошел так же быстро, как и начался. Я сделала глоток свежего воздуха и наслаждалась отсутствием вкуса, за исключением слабого намека на дым, который клубился из трубы позади меня. Деревянная табличка ударилась о дверь, когда я закрыла ее за собой.

— Спасибо, за все. — На деревянной поверхности еще оставалось несколько пылинок, прилипших к бороздкам от слов.

По дороге шуршали листья, гонимые стонущим горным ветром. Этот жуткий, но такой знакомый звук подчеркивался шорохом дождя, капающего с навесов. Послышался негромкий шепот; не я одна решила подышать свежим воздухом. Бет стояла спиной к стене гостиницы, и наемник, которого мне не представили, склонился над ней, одной рукой упираясь в стену, расстояние между ними было незначительным. Она краснела и застенчиво хлопала ресницами, прижав руку к его груди.

«Вот тебе и Кори», — с сожалением подумала я. Кори был нынешним ухажером Бет, по крайней мере, я так думала. Насколько я знала, он считал себя таковым. Будет драка, если он выйдет и найдет ее в таком состоянии. Он не был самым уравновешенным молодым человеком. Я пожала плечами и отвернулась. Это не моя проблема.

По другую сторону двери Мод быстро затягивалась, как мне показалось, своим обычным набором сладких листьев и табака, но дым от меня улетучивался. У нее больше не будет посетителей, и я не могла подавить гнев. Най работала, когда ей следовало сидеть и есть, а Мод курила на улице в прохладную ночь? Я пригладила несколько прядей волос, упавших мне в рот, и встряхнулась. Я скажу Най завтра. Выйдя за дверь, вместо того чтобы стоять рядом с Бет и ее «другом», или Мод, я решила прогуляться вокруг квартала.

На полпути мне стало холодно. Я не планировала гулять. Выйдя на улицу я надеялась побыть одна, поэтому оставила плащ на стуле. Я раздраженно выдохнула. Будет выглядеть глупо, если проделав весь этот путь сюда, я вернусь, только чтобы выйти снова. Кроме того, был огромный шанс, что в какой-то момент в этой толпе я застряну с кем-то, и, честно говоря, я не хотела этого, поэтому пошла дальше.

Все больше и больше я думала о том, какое это будет облегчение, когда Майкл уедет в город. Люди всегда говорили, что мы во многом похожи, но сравнение с ним по грубости, это заставило меня призадуматься. Ветер дул мне в спину, и я покачала склоненной головой. В прошлом году кое-кто в городе стал относиться ко мне по-другому. Я думала, что, возможно, что-то сделала не так, но я никогда не хотела причинить вреда, когда ошибалась. Может быть, из-за того, что сказал Майкл? Я потерла руки о рукава.

Звук шагов по гравию и скрип кожи о кожу заставили меня быстро обернуться. Элла. Узел в груди ослаб. Глупышка… что за опасность может грозить мне в городе? Она взмахнула над головой моим темным плащом.

— Майкл подумал, что тебе это может понадобиться. Он собирался принести его, но я сказала, что все равно иду в лагерь.

Я встретила ее на полпути, тут же приняла плащ и накинула его на плечи. Мгновенная блокада между моим замерзшим телом и ветром была даром божьим, и я горячо поблагодарила ее, пытаясь подавить чувство вины за то, что плохо подумала о Майкле за мгновение до того, как он пришел мне на помощь.

— Не могу передать, как нелепо я себя чувствовала на этом ветру и в одном платье, — сказала я.

— О, платье красивое. — Элла ухмыльнулась, и наклонившись, дернула меня за юбку. — Это делает тебя красивой. — Покраснев, я вырвала у нее ткань. Элла подняла руки, сдаваясь.

Я сунула руки под мышки, чтобы согреться.

— Что ж, конечно, прекрасно сидеть в жаркой гостинице, но не для осенней прогулки в темноте.

— С этим я согласна. Почему ты не вернулась за плащом? — Я скорчила гримасу, и она пошла. Я последовала за ней, держась рядом. — Давай, расскажи страшному наемнику, что у тебя на уме.

Она не смотрела на меня, но мне показалось, что она улыбается. Я не думала, что она смеется надо мной.

— В последнее время мой брат все чаще становится лошадиным задом, и я боюсь, что тоже могу стать такой, — сказала я, удивляясь самой себе.

Элла задумалась, и губы ее скривились, как у рыбы. Она сложила руки позади головы.

— Ты говоришь о том, что я сказала — о грубости как о семейной черте? — Я кивнула. Она склонила голову набок и снова сделала рыбий рот. — Ты об этом думала? Или у тебя тонкая кожа?

Я легонько шлепнула ее по боку тыльной стороной ладони.

— Не смейся!

Она потерла ребра в том месте, куда я ударила, бросив на меня обвиняющий взгляд.

— Нет нужды прибегать к насилию, мисс Тайрин.

— Я думала, наемники любят насилие, — поддразнила я, надеясь разрядить обстановку. — И давай просто Тайрин, пожалуйста.

— Хорошо, Тайрин. Ты, наверное, судишь людей, — я остановилась, чтобы посмотреть на нее, и она поспешила. — Но не думаю, что ты имеешь в виду что-то неприятное!

— От этого не легче. — Я вздохнула, плотнее запахивая край плаща.

Мы были уже в конце квартала. Элла пойдет дальше, к своему лагерю. Мне нужно повернуть направо, чтобы обогнуть квартал. Или же я могла развернуться и вернуться тем же путем, каким пришла.

По небу над нами плыли редкие серые облака, но, казалось, что буря прошла мимо нас только этим небольшим дождем. Звезды сияли, и яркая четверть луны освещала нас. Когда мой взгляд вернулся к Элле, на ее лице было странное выражение.

— Думаю, — сказала она, запинаясь и обдумывая слова. — Есть большая разница между тем, чтобы сразу же предположить, что незнакомец ниже тебя, — она снова сделала паузу; она все еще не отводила взгляда от моего лица. — И тем, чтобы встретить человека и предположить, что он похож на тебя, а затем задаться вопросом, хорошо это или плохо, когда ты обнаруживаешь, что это не так. — Ветер развивал ее густые волосы вокруг лица, и мне захотелось откинуть их, чтобы лучше видеть, как она смотрит на меня.

— Приятно слышать. — Я поднесла руку к горлу. Мой голос был хриплым. Я надеялась, что это не признак простуды. Я прочистила горло и продолжила легким тоном. — И все же ты знаешь меня меньше суток. Ты можешь поспрашивать и обнаружить, что я — худший человек в городе, с отвратительной привычкой спотыкаться о малышей.

Элла усмехнулась и отвернулась от меня, чтобы порыться в мешочке на бедре. Из него она извлекла тонкую полоску кожи и намотала ее на свои волосы, закрепив сзади, но несколько коротких прядей не удалось поймать. Они весело танцевали на ветру, щекоча ее щеки.

— Возможно, но я сомневаюсь.

— И почему же? — спросила я.

— Ну, во-первых, моя мать считает, что в тебе что-то есть, и она редко ошибается, когда дело касается людей.

Я моргнула, удивленная и польщенная тем, что капитан наемников уделила мне внимание.

— Что-то определенное? Что это значит?

— Как искра. — Она указала в сторону своей палатки. — Пройдемся еще немного?

Я оглянулась через плечо на яркий свет, которым была гостиница, а затем в том направлении, куда она направлялась Элла, освещенная только звездами и несколькими уличными фонарями. Расстояние было примерно таким же, как если бы я сделала петлю вокруг квартала. Я пошла в ответ на ее просьбу, и она присоединилась ко мне.

— Когда твоя мать упомянула об искре?

— Она не совсем употребила слово «искра». Она просто упомянула о тебе, когда вернулась к палаткам. Не по имени, но она сказала, что блондинка с косичкой и ее подруга действовали довольно смело для горных девушек. Я предположила, что она имела в виду тебя.

— Возможно, но на самом деле это Най хотела увидеть… — мой сапог зацепился за выбоину на дороге, и я слегка споткнулась. В тот же миг Элла протянула руку, и я крепко сжала ее. Мои пальцы вцепились в свободный хлопок ее рукава. Я была удивлена, обнаружив, что ткань была мягкой поверх твердых мышц. Как только я выпрямилась и опустила руки мы снова пошли. Я продолжала смотреть на землю в поисках новых ям. — Она единственная, кто имеет «искру».

— Да, если бы мы добрались до тебя чуть раньше. Теперь ты, вероятно, хороша только для выпаса и замужества.

Я возмущенно ахнула и резко повернула голову. Она ухмылялась. Я позволила своему хмурому взгляду превратиться в жалобную гримасу.

— Ты ведь так не думаешь?

— Тебя это беспокоит?

— Ну да! Не потому, что я хочу уехать и путешествовать, как Майкл, а потому что я не хочу. Я люблю своих родителей и свою работу. — Мне казалось, что в последнее время я слишком часто убеждаю людей в этом. — Но мне не нравится мысль, что я не смогу, даже если захочу.

— Не мне решать. Ты можешь делать что-нибудь еще?

— Ну, я, — я прикусила губу и быстро подумала. — Я неплохо стреляю из рогатки и учусь стрелять из арбалета. Мой отец говорит, что я буду великолепна. Я хорошо читаю, хотя и не так хорошо, как Майкл. Я умею шить, умею готовить и могу ловить рыбу. Я великолепна верхом… или, скорее, на пони.

— Но это базовые навыки для тех, кто заботится о стадах и домах, — заметила Элла. — Что тебя отличает?

Я вынула руку из-под плаща и погладила косу.

— Понятия не имею.

Элла подняла плечо и опустила его.

— Итак, выходи замуж за фермера и паси овец. Как ты и сказала, тебе это нравится.

Я закатила глаза.

— О да, это так просто. Позволь мне выбрать одного и покончить с этим.

— Знаю, что видела, как мальчик-слуга смотрел на тебя через стол. Он симпатичный, как все мальчишки. Выходи за него замуж, — сказала она, будто это было так же просто, как выбрать кусок мяса у мясника.

— Най говорит, что я ему нравлюсь, и он симпатичный, но она видит все там, где ничего нет.

— Не-а, Най права, — вставила Элла со злой усмешкой. — Он смотрит на тебя, как на тарелку очень вкусного жаркого.

— Думаю, что есть что-то, чего я не вижу в нем… и в остальных, — сказала я мрачным голосом, толкнула камень в нескольких ярдах впереди нас, и эхо от его удара заполнило тишину, последовавшую за моим заявлением.

— Думаешь, ты слишком хороша для них? — наконец спросила Элла. — Разве не поэтому твой брат не нашел постоянной возлюбленной?

Я сверкнула глазами.

— Нет. Дело не в этом. Не думаю, что дело в этом.

— Для тебя или для твоего брата?

— Для нас обоих. Или, по крайней мере, для меня. Поверь мне, я мучилась от этой мысли, особенно наблюдая за Майклом в эти дни. Но дело не только в этом. Томас, например, красив и добр. Мне нравится его семья. Я могу сказать, что он нравится маме. Я понимаю, почему он — хорошая партия. Я вижу это. Просто… — я замолчала, внезапно смутившись.

С Эллой было слишком легко разговаривать. Естественно, я рассказывала все это Майклу, но даже не поделилась своими мыслями с Най, а она была моей самой близкой подругой. Я несколько раз позволяла ей сводить меня с мальчиками, которые меня не интересовали, чтобы избежать разговоров.

— Может быть, человек, которому ты предназначена, нездешний, — предположила Элла, не обращая внимания на мои мысли. — Какой-нибудь славный парень может в любой день приехать в город и попытать счастья в овцеводстве. Твои мама и папа будут в восторге. Твой брат отведет его на пинту пива в гостиницу. Красивая свадьба. Красивый ребенок. Больше никаких забот.

— Может быть, — мрачно сказала я.

— Или, может быть, однажды ты проснешься и поймешь, что то, чего ты хотела, было здесь все это время. Не спрашивай меня. Я слишком много двигаюсь, чтобы знать что-нибудь о том, каково это кого-то ждать.

— Я не хочу покидать Нофгрин, но, если честно, я почти понимаю, почему тебе нравится такая жизнь, и почему Майклу не терпится оказаться где-нибудь в другом месте. Нет работы, которую я бы предпочла, но ты права, я даже не знаю, скучаю ли я по кому-то, потому что я не знаю, что еще там есть.

— Думаю, что много людей чувствуют подобное.

Най — нет. Как и Бет с Клэр. Моя мать — нет, и даже Глэдис дважды выходила замуж. Но Элла была повсюду. Возможно, она сумеет что-то понять, а если нет, то не уедет ли она через неделю или около того? Кому она расскажет?

— Элла, у тебя есть кавалер? В компании, или ты кому-то пишешь?

Голос Эллы звучал лукаво.

— Нет, конечно, нет. А что?

— Ты когда-нибудь чувствовала… — я снова замолчала. Это было тяжело.

— Ну? — Она подсказала мне.

Я не смогла посмотреть на нее и сказать это.

— Когда другие девушки в городе говорят о парне, который их интересует, я могу сказать, как сильно он им нравится. Им не терпится увидеть его снова. Они обмениваются записками. Они тоскуют по нему, хотят видеть его каждую минуту. Я никогда себя так не чувствовала. Несколько раз я целовалась с мальчиком, но я всегда думала…что между нами стена. Это не то, о чем они мечтают.

— Может, ты просто целовалась не с теми парнями?

— Я целовалась со всеми парнями в городе, с кем хотела бы, — сказала я кисло.

— Тогда, полагаю, тебе придется подождать, пока в город не переедет кто-нибудь другой. Раз ты не хочешь уходить.

Я застонала от разочарования.

— Хотела бы я быть такой, как ты.

— Что ты имеешь в виду? — В ее голосе звучало неподдельное любопытство.

— Никто ничего от тебя не ждет. Все, что тебе нужно сделать, это следовать за своим капитаном в больших приключениях. Если ты выйдешь замуж? Замечательно. А если нет? Ничего страшного.

— Но для тебя это не так?

Я вздохнула и потерла лоб.

— Моя жизнь должна идти определенным образом. Моя семья должна оставаться вместе и заботиться друг о друге. Мы должны вместе заботиться о ферме. Я должна выйти замуж и родить детей.

— Ну, почему ты не можешь? — Мы подошли к камню, который я пнула раньше, и на этот раз Элла пнула его вперед.

— Майкл уже хочет уехать, так что это одно дело. Я ничего не могу сказать, чтобы он передумал. — Я нахмурилась. — А что, если тот человек, который заставит меня чувствовать себя хорошо, никогда не приедет в город? Если он этого не сделает, то как я буду вести свою жизнь… правильно? Мне придется уйти, как Майклу, если я хочу найти любовь? Это разобьет сердца моих родителей, если мы оба сделаем это.

Мы находились в жилой части города, ближе к южной стороне, и факелов было гораздо меньше. Я почувствовала благодарность за отсутствие света. По крайней мере, было трудно понять, что Элла думает о моем признании, и это было к лучшему, потому что я не знала, что еще сказать. Единственный человек, которому я призналась в своих страхах, был мой близнец, и даже мы не говорили об этом с тех пор, как он начал говорить об отъезде. В эти дни он только и делал, что доказывал, то что ему можно уйти.

Мы шли молча, пока не показались палатки, по очереди пиная камень. Элла была единственной, кто, наконец, заговорил.

— У меня нет братьев и сестер, поэтому я не могу обсуждать твои проблемы с Майклом. Ты пробовала его побить?

Я фыркнула и покачала головой.

— Я не должна этого делать.

Она усмехнулась, но продолжила более серьезным тоном.

— Понимаю, когда дело доходит до ухаживания не за теми людьми… это все равно, что носить причудливое платье, сшитое по чужим меркам. В крайнем случае, подойдет. Оно красиво на твоих друзьях. Ты будешь хорошенькой и, возможно, прекрасно проведешь ночь, но это не для тебя. Плечи сидят неправильно, а подол слишком короткий. Это неудобно. — Я искоса взглянула на ее грубо скроенное тело. Когда она это заметила, настал ее черед притворно обидеться. — Я разбираюсь в дамских делах, спасибо. Это не единственная моя одежда. Иногда нас нанимают милые добрые люди, и нам приходится посещать скучные ужины.

Я рассмеялась, но ничего не ответила, задержавшись на мгновение, чтобы оглядеть лагерь наемников и обдумать ее замечание. Сами палатки были покрыты толстым брезентом, и над каждой из них под углом был натянут прямоугольник кожи, которая, как я предположила, была водонепроницаемой. Большинство строений были недостаточно высокими, чтобы в них можно было стоять. Наемники будут передвигаться на коленях или приседать внутри. Хотя для сна им было достаточно места. Ясно то, что это не те места, где они проводят много времени. Только одна палатка отличалась, она располагалась в заднем ряду справа. Палатка командира была достаточно высокой, чтобы стоять в ней, и достаточно большой, чтобы вместить две другие палатки.

Элла толкнула меня локтем.

— Я в двух шагах от палатки матери. Давай, и постарайся ступать легко. Несколько человек поужинали пораньше и, вернувшись, уже отключились. — Из одной палатки донесся храп, подтверждающий ее слова.

Мы молча зашагали по проходу между самой левой и средней палатками. В их лагере не горели факелы, поэтому нам приходилось полагаться на свет луны, звезд и на ровные ряды палаток наемников. Я поморщилась, когда мой ботинок на мгновение застрял в особенно мокрой грязи; я могла чувствовать ее холод через бока ботинка. Франсин была права, они перепахали двор своими лошадьми и тяжелыми ногами. Взглянув на основание палаток справа и слева от меня, я убедилась, что под ними тоже есть подкладка, чтобы они не промокли.

Когда мы подошли к последней палатке, Элла присела на корточки. Она принялась расстегивать крошечные крючки, закреплявшие переднюю крышку опытными пальцами. Затем заползла внутрь, оставив меня в темноте.

— Зачем ты сюда пришла? — прошептала я.

Она высунула голову, сияя.

— За фляжкой. Я подумала, что мы могли бы выпить ее на обратном пути в гостиницу. Это нас согреет. — Она снова исчезла в тайниках своей палатки.

Я побледнела.

— Ты заставила нас пройти весь путь до палатки, чтобы мы могли получить что-то, что сделает возвращение отсюда немного более приятным? — Я наклонилась, чтобы заглянуть в темное убежище. — Ты что, шутишь?

Элла нашла предмет, о котором шла речь, и помахала им передо мной.

— Это медовое виски.

— Холодно! — пискнула я. Кто-то фыркнул, и Элла шикнула на меня.

— Тогда зайди сюда на секунду, если все так плохо. Эти штуки такие маленькие, что хорошо сохраняют тепло, особенно если в них больше одного тела.

— Да, я уверена, — пробормотала я, но все равно заползла вслед за ней. Между ночным воздухом и температурой в палатке была заметная разница. Постоянный ветер стих, и я обнаружила, что снова чувствую щеки. Я плюхнулась рядом с ней на скатанную кровать.

— Так ты этого хотела? — Мои глаза привыкли к темноте палатки, и я увидела, что она с невинной улыбкой протягивает мне фляжку. Я выхватила ее и сделала большой глоток. Я ахнула, когда сладкая жидкость обожгла горло и тяжело свернулась в животе. Я зажала рот рукой, когда желудок мгновенно взбунтовался. — Не блюй в моей палатке, — предупредила Элла, забирая у меня фляжку.

Я закрыла глаза, и покачала головой.

— Я и не собираюсь. Это застало меня врасплох, вот и все. Я сегодня почти ничего не ела. — Это был удар. — О, боги сверху и снизу. Элла, я больше не могу здесь оставаться. У меня на столе еда, и мои родители будут гадать, где я. Мы можем выпить это на обратном пути, как ты сказала.

Элла положила руку на мою правую. Она была такой же мозолистой, как и моя.

— Разве вы все не останетесь там допоздна, слушая пьяные истории, рассказанные моими друзьями?

— Да, — уклончиво ответила я, — но… - ее пальцы обвились вокруг моих, и я чувствовала их через юбку. Они были теплыми и мешали сосредоточиться на том, что я говорила. Я забрала фляжку и сделала маленький глоток виски, пытаясь придумать хорошую причину, чтобы поспешить обратно. Я вернула ей фляжку.

— Твои родители действительно думают, что у тебя могут быть неприятности? Держу пари, в Нофгрине нет ни одного пьяницы.

Я наклонила голову.

— Иногда Дэниэл становится немного воинственным в праздничные дни, но в целом таковых нет. — Она передала мне фляжку, я отпила глоток и вернула ее.

— А большие грифоны нападают на город ночью и похищают девушек?

— Нет, — протянула я. — Но я голодна.

— Да, я и сама немного проголодалась. — Темные глаза Эллы не отрывались от моих губ.

Именно тогда я осознала, как близко мы сидели с Эллой. Мы касались друг друга от ног до плеч; она не убирала руки, и я чувствовала запах виски, который исходил от нее. То, как она смотрела на меня… я отшатнулась, вытаскивая свою руку из-под ее.

— Ты ко мне подкатываешь!

Она откинула голову назад, и беззвучный смех сотряс ее тело.

— Боги, я думала, ты никогда не поймешь.

— Тебе нравятся женщины?

Элла склонила голову набок.

— Мне нравятся люди, но в моей работе женщины, как правило, в большей безопасности. Моя мать первая расскажет, как неприятно застрять в одном городе на время, достаточное для того, чтобы ребенок вырос. Я что, совсем тебя не поняла? Ты и Най никогда..?

— Нет! — Мне пришлось напомнить себе, чтобы я говорила потише.

— Как жаль. Думаю, хорошо, что она сегодня работала. — Когда я не засмеялась, она закатила глаза. — Тебе никогда не было интересно, какие у нее губы? — Она переиграла страстный голос, явно пытаясь рассмеяться.

Мое сердце мучительно билось о ребра.

— Нет.

Палатка казалась неудобно маленькой, но почему-то мне не хотелось уходить. Я выдернула фляжку у нее из рук, наслаждаясь холодом, который скользнул по моему горлу, когда я сделала глоток, такой же как в первый раз. На этот раз, к моему облегчению, желудок не так скрутило. Вместо этого виски навело меня на правильную мысль.

— Значит, разговоры о том, что твоя мать думает, будто у меня есть искра, были только для того, чтобы привести меня в твою палатку?

— Ну, я бы, наверное, не упомянула об этом, если бы ты не была такой милой, но нет, она, кажется, заинтересовалась тобой за ужином.

— Ты делаешь это со многими людьми?

— Я не беру никого в свою палатку каждый раз, когда встречаю новый город, если ты об этом. — Элла отстранилась от меня. — Прости… я действительно расстроила тебя?

— Я не расстроена, — сказала я все еще немного резко. Когда решила выпить еще, она забрала фляжку.

— Довольно. Эта штука крепкая, и я видела, сколько ты выпила за столом. Я пойду дальше и предположу, что у тебя нет большой практики в искусстве пить под столом. Нет необходимости, чтобы начинать с меня.

Голова у меня слегка кружилась. В Нофгрине у целительницы был муж, и они оба были хорошими людьми. Другие пары такого рода путешествовали, надеясь начать новую жизнь в новых городах. Я знала, что это вариант. Просто я всегда считала такие отношения снисхождением для тех, кто мог позволить себе остаться без детей, чтобы заботиться о них и их земле, когда они были слишком стары, чтобы работать. Конечно, это было не то, о чем я когда-либо думала, больше чем мимолетный момент. Даже когда я пожаловалась Майклу, что мне никто в городе не нравится.

— С чего ты взяла, что у тебя есть шанс?

— Кроме дерзости? — спросила она, и я кивнула. — Пару лет назад я говорила себе совсем как ты. Метафора с платьем — это то, как я объясняла себе тогда. Я предпочитаю девушек. Я думала, ты пытаешься мне это сказать.

— Но я говорила о путешествиях, а не о том, чтобы сидеть дома, — заметила я.

Она покосилась на меня, и я упрямо выпятила подбородок.

— Ладно, может быть, я немного надеялась. — Она пожала плечами. — Неужели это так плохо?

Я посмотрела на свои руки и пожала плечами.

— Полагаю, это не имеет значения.

— Да, пожалуй, — согласилась она.

Я думала о времени, проведенном в поле, представляя свое будущее. Был ли это мужчина? Там был дом и дети, но мой партнер всегда был бесформенным пятном. Значит ли это, что в будущем у меня будет женщина?

Я ждала, сколько могла, прежде чем спросить.

— Итак, я очень многим поделилась с незнакомцем. Думаю, теперь твоя очередь. Когда ты поняла, что тебе нравятся девушки?

Она смотрела на стену палатки перед нами невидящими глазами, вспоминая.

— Мне было что-то около двенадцати? Для моей матери это не имело большого значения. Пара женщин и мужчин, которые были или есть в нашей веселой компании, были такими же. Хотя он был из довольно фанатичного городка на Западном море.

— Я думала, ты не знаешь своего отца, — сказала я, наклонив голову.

— Я сказала, что у меня нет отца, — резко ответила она. — Но я знала его достаточно хорошо. Место, где я выросла, люди там в основном поклоняются богу Солнца. Артуосу Пылающему. — Я снова почесала голову. — Пылающий был продолжением нашего собственного бога Солнца, отца очага — насильственной частью. Некоторые говорили, что король Ричард был избран десницей Пылающего. Они считают, что секс нужен для того, чтобы рожать детей, — продолжала Элла. — И что женщины должны оставаться на своем месте, прямо под сапогом мужа или отца. Ухаживая за огнем в камине.

Я поморщилась. Я слышала о таких местах. По большей части здесь, в Нофгрине, вопрос заключался в том, кто был наиболее квалифицирован, а не в том, что скрывалось под одеждой. Однако, несмотря на то, что королевство официально выступало против поведения, о котором она говорила, столица и ее законы были далеки от окраин королевства. Не существовало правила, запрещающего охранникам возвращаться в родной город и работать там, закрывая глаза на «старые обычаи». Гвардейцев можно было подкупить, и часто подкупали, чтобы они позволяли местным обычаям господствовать над законами страны. Я знала, что Бет и ее мать приехали в наш город в поисках убежища. Их синяки рассказывали истории, о которых я никогда не осмеливалась спросить.

— Не могу представить, чтобы твоя мать жила с таким человеком.

— Ты ее не знаешь. В те дни она была другой женщиной. Какое-то время она была наемницей, но, по ее словам, перед тем как забеременеть, сделала перерыв. Она работала в гостинице, пытаясь скопить достаточно денег, чтобы поехать на север. Потом появилась я и поймала ее в ловушку. — Элла сделала глоток из фляжки, прежде чем она снова заговорила. — У нее не было денег, чтобы уехать, а потом она не могла работать, пока была беременна или таскала за собой ребенка.

— Почему бы не попросить помощи у тех, кто ее вырастил?

Элла покачала головой.

— Она сказала, что сожгла этот мост, когда впервые ушла в наемники. Я никогда не встречала этих людей. Я спрашивала ее, почему она не приняла травяное лекарство, когда поняла, что беременна, и она ответила, что не хотела. Настоящая мыслительница, моя мать.

Я представляла, что в решении Эдит вложено гораздо больше мыслей, чем думала ее дочь, но придержала язык. Не мне было говорить ей об этом.

— Если город, в котором ты выросла, был таким суровым, почему ты сказала отцу, что любишь женщин?

— Он устраивал эти ужины с ужасными мальчиками, с которыми я выросла. Все они разделяли извращенное мнение моего отца, которое моя мама изо всех сил старалась не допустить в моей голове. Я знала, что отец хочет выдать меня замуж за одного из них.

— Двенадцать лет — слишком мало для начала брачного процесса, — задумчиво произнесла я. — Хотя знаю, что и здесь это обычное дело. В горах так много мальчиков и девочек все еще верят, что их лучший шанс на полноценную семью — это начать молодыми.

— В таких местах, как мой дом, детей старались держать под контролем как можно тщательнее. Я думала, что избавлю его от хлопот с провалом брачных переговоров. Честно говоря, я запаниковала. Я думала, — она вздохнула и неуверенно рассмеялась. — Что моя жизнь сузится до дома и домашнего очага, и после того, как услышала истории о том, как моя мать сражалась в мире, я не могла этого вынести. Я думала, что я его дочь и что это важнее, чем его идеологии.

— Но этого не произошло. — Это прозвучало не как вопрос, и она кивнула.

— Он ударил меня по лицу так сильно, что я упала на землю, прежде чем поняла, что произошло. — Она слегка потерла подбородок, словно вспоминая это чувство. — Он никогда не делал этого раньше. Конечно, он был страшен, он нависал надо мной и сердито смотрел, говорил, что если я не приведу себя в порядок, то огонь доберется до меня, но он никогда не бил меня. Я не могла в это поверить.

— Что сделала твоя мать?

— Она не знала, что я ему скажу. Может, она бы меня остановила. Когда я снова встала на ноги, она вошла в комнату и увидела, что произошло. Она попала ему прямо в лицо. Ты его не знаешь, но никто этого не делал. Она тоже кричала на него. Я помню, что испугалась, потому что он мог ударить ее, а я не хотела, чтобы он причинил ей боль. Потом ему надоело, что на него кричат, и он стал бить ее, и, клянусь Тайрин, я видела, как ее глаза похолодели. С того дня я видела это выражение только один раз. Все истории, которые она рассказывала мне о том, как ее учили сражаться, больше не были историями.

Я жестом велела ей вернуть виски. Она подчинилась, не глядя на меня. На этот раз я сделала более умеренный глоток. В палатке пахло мокрым холстом и землей; я теперь была в тепле.

— А что было потом?

— Мы уехали в тот же вечер и забрали все до последней монеты. Потом мы отсиживались в соседнем городке, и мама заплатила старой ведьме изрядную сумму, чтобы та посмотрела работу в ее старой гильдии. Они были в Порт-Орионе, еще одном морском городке, празднуя работу в Трис, которая заняла большую часть предыдущего сезона. Работа заключалась в разрешении спора между двумя семьями.

Я издала звук понимания. Трис была маленькой страной, и те немногие земли, которые она имела, были разделены между… я хотела сказать, пятью семьями, хотя не могла точно вспомнить в данный момент. Каждую весну, как только поля оттаивали, та или иная семья непременно заявляла, что сосед вторгся в их владения, и объявляла вражду.

Элла усмехнулась.

— Тогда я впервые увидела Калеба. Думаю, когда ведьма гадала для него, наши лица оказались в его напитке, он выругался и пролил его. Мы должны были снова заставить ее творить магию. На этот раз мы появились в эле, оставшемся на столе. Тогда-то он и сказал нам, что второй по старшинству, с тех пор как ма путешествовала с ними, она стала командиром. Это была хорошая новость для нас, потому что они были друзьями. Мы встретили их на полпути между Порт-Орионом и Трисом, и я немедленно начала тренироваться, чтобы быть полезной для них, и быть одной из них. Остальное — история.

— Боги, — пробормотал я. — Ты ведь не разыгрываешь меня, правда?

— Нет. Это моя жизнь. Конечно, кое-что осталось, но суть именно в этом. Так что, видишь ли, — сказала она, снова поддразнивая меня. — Если у тебя есть склонности к однополым отношениям, у тебя нет и половины причин бояться их исследовать, как у меня.

Я застонала и толкнула ее.

— Я не боюсь. Но ты права, Нофгрин не интересуется такими вещами. Два человека, Эндрю и его партнер Дэвид, жили на глазах у половины города меньше двух лет назад. Я просто никогда не думала о себе в таком ключе.

— Ну, тогда я не буду тебя подталкивать. — Элла встала на колени и поползла вокруг меня к двери. — Вряд ли это мое место. — Она вылезла в ночь и зашипела. — Черт возьми, я и забыла, как холодно.

Я неохотно последовала за потоком холодного воздуха, ворвавшегося в палатку.

— Признаюсь, я никогда никому не рассказывала столько, сколько тебе.

— Незнакомцы — как исповедальни. — Элла одернула куртку и пригладила выбившиеся пряди волос, но их тут же сдуло туда, откуда они взялись. — Мы въезжаем в город, ты расплачиваешься за свои грехи, а потом мы уезжаем. Мы в безопасности.

Мы пошли обратно тем же путем, каким пришли, передавая друг другу фляжку.

— Значит, каждый город, через который ты проезжаешь, похож на этот. Сколько раз ты вываливала свое прошлое на девушку в своей палатке? — Это ревность жгла меня изнутри или виски?

Элла облизнула губы, поймала нижнюю зубами и откусила кусочек потрескавшейся кожи.

— Я не всем рассказываю свою историю. Уверена, ты можешь себе представить, как мы заняты. Сегодня ты спросила, и я ответила. Если бы это была твоя подруга, я бы этого не сделала.

— Да, с Най ты могла бы продвинуться дальше, чем со мной, — сказала я, толкая камень в нескольких футах. — Насколько я знаю, ей нравятся парни, но кто знает? Она более предприимчива, чем я.

— Нет, я рада, что привела в свою палатку именно тебя… если бы мы говорили, она бы не позволила мне вставить ни слова.

— Вот почему? — Я рассмеялась, и она горячо закивала.

— Не пойми меня неправильно, она хорошенькая, — я сделала еще глоток, кивая. — Но ты интересная, Тайрин из овечьего племени.

— Най тоже интересная, — решительно сказала я.

Элла забрала фляжку.

— Прими комплимент.

— Нехорошо намекать, что моя самая близкая подруга не так интересна, как я. Особенно когда она такая. — Язык слегка заплетался, когда я говорила, и я нахмурилась.

— Боги, ты сварливая девчонка, тебе кто-нибудь говорил?

Я вытянула руки и повернулась на месте, затем остановилась, ожидая, когда мое зрение сфокусируется. Когда я заговорила, то делала это медленно, тщательно выговаривая слова.

— Я раздражительна, но я тебе нравлюсь.

Я снова повернулась, наслаждаясь тем, как моя юбка поднялась и развивалась над коленями, не обращая внимания на холодный воздух, который ударил по колготкам.

Элла схватила меня за правую руку и притянула к себе. С руками, зажатыми между нами, я чувствовала, как крепко она сложена. Я много работала каждый день, и мое тело все еще слегка покачивалось. Элла была как скала.

Рука, которую она держала на моей руке, скользнула вниз, чтобы взять меня за руку, а другая легла мне на поясницу. Мои свободные пальцы поползли вверх, чтобы схватить ее за плечо для поддержки. Она улыбнулась мне сверху вниз и, не говоря ни слова, легко закружила нас в танце. Наши сцепленные руки были вытянуты, как носик чайника; мы ныряли назад и вперед, когда кружились, и движение и ветер заставили мою юбку обернуться вокруг и между ее ног.

Я удивленно рассмеялась и вцепилась в нее, чтобы не упасть. Она развернула меня так, чтобы наши руки были полностью вытянуты. Другую руку я закинула за спину, чтобы сохранить равновесие. Она развернула меня обратно к себе, и я позволила инерции взять меня, не заботясь о ногах.

— Ты мне нравишься. — Я откинула голову назад, удивленная этим признанием. Она наклонила голову так, что ее губы оказались в дюйме от моих, и я почувствовала магнетическое притяжение между нами. Я опустила тяжелые веки, ожидая, что она сократит расстояние, но затем тепло ее дыхания покинуло мое лицо, и мы снова танцевали. — К сожалению, флирт с пьяными фермерскими девчонками — верный способ для наемника заработать плохую репутацию.

Мои глаза распахнулись.

— Я не пьяна.

— Ты едва ли трезва. Ты позволила мне танцевать с тобой, ни разу не упомянув о том, что тебе нужно вернуться в гостиницу, чтобы поужинать.

Я уперлась пятками, останавливая нас на повороте, и мои глаза метнулись к слабому свету в конце улицы, где располагался «Черный Грифон». На таком расстоянии я даже не слышала шума изнутри.

— Конский навоз.

Элла хихикнула.

— Это один из способов, чтобы попасть в него.

— Почему ты позволила мне скакать вокруг, как идиотке? — спросила я, таща ее за руки в сторону гостиницы. Она позволила тащить себя, не сопротивляясь.

— Это было весело и не заняло много времени. — Она позволила скуке, вызванной моей заботой, ясно прозвучать в ее сухом голосе.

В ряду домов, где мы находились, горел только один факел, в нескольких футах от нас. Именно из-за этого слабого света я чуть не проковыляла мимо Майкла, который стоял в узком переулке слева. Когда мой разум зафиксировал его там, я дернулась назад, открывая рот, чтобы поздороваться. Крик сорвался с моих открытых губ, когда мозг отметил распростертое тело Бет рядом с ним и темную лужу жидкости возле ее черепа. Майкл вскинул голову, в его глазах был страх, даже после того, как он узнал нас.

— Это Бет, — сказал он высоким торопливым голосом. — Быстро. Позовите на помощь… ее избили!

Глава 14

Я прикрыла губы пальцами, когда оттуда начали вырываться все более бессвязные звуки. Сначала мне показалось, что Бет вообще не шевелится, но когда я в ужасе уставилась на нее, то увидела, как ее грудь вздымается и опускается. Или зрение сыграло со мной злую шутку? Я протерла глаза, но это не помогло. Края переулка шевелились, будто они были сделаны из червей. Ноги у меня дрожали, будто вот-вот подогнутся, и я бросила беспомощный взгляд на Эллу.

— Я пойду, — сказала она, крепко сжав мою руку, а затем отпустила и побежала на полной скорости к гостинице.

Я застыла на месте, не сводя глаз с брата и подруги. Я вспомнила, как видела ее с наемником и забеспокоилась, что Кори увидит и расстроится.

— Ты не… — у меня перехватило горло, и голос отказывался работать. Я попыталась придумать, как спросить, не Кори ли это сделал. Я снова попытался заговорить. — Майкл, ты не…

Майкл, казалось, неправильно понял мой незаконченный вопрос. Глаза на бледном лице отчаянно расширились. На мгновение они вспыхнули гневом, а затем нетерпением, прежде чем остановиться на страхе.

— Нет! Это был не я. Я наткнулся на нее.

Я сделала несколько неуверенных шагов вперед и опустилась рядом с Майклом.

— Конечно, нет. Что случилось?

Он беспомощно покачал головой.

— Понятия не имею. Там было ужасно, поэтому я пришел сюда, чтобы выследить тебя и убедиться, что Элла передала тебе плащ. — Его взгляд не покидал бледного лица Бет, пока он говорил. — Я дошел до этого места и услышал стоны.

— Она тебе ничего не сказала? — Я протянула руку, чтобы убрать волосы со лба Бет, но позволила им упасть на полпути.

— Она была в сознании, когда я подошел к ней, но я не мог заставить ее оставаться в таком состоянии, и она ничего не могла сказать. Кажется, у нее сломана челюсть. — Он замолчал, и я грубо потрепала его по плечу. Его плечо замерзло, а щеки раскраснелись от холода.

Послышался отдаленный стук нескольких пар ботинок по гравию и булыжнику. Я с трудом встала, опираясь на стену, и выглянула из-за угла переулка. С этой позиции я увидела целую вереницу тел, устремившихся к нам во главе с Эллой. Лора, мать и отчим Бет, мои мать и отец, мать Эллы, а также врачи Эндрю и Дэвид, и еще один наемник, которого я не знала. Я показалась им, и когда они увидели меня, их шаги ускорились еще больше.

Бенджамин и Анна, не говоря ни слова, прошли мимо меня и опустились на колени рядом с дочерью. Бенджамин притянул ее к себе на колени, не обращая внимания на липкую кровь.

— Что это? Кто это сделал? — Яростно спросил он Майкла, но тихо, будто его дочь спала, и он боялся потревожить ее.

— Осторожнее с ней, — мягко упрекнул Эндрю, опускаясь на колени рядом с ними.

Я прижалась спиной к кирпичной стене, чтобы Эндрю, Дэвид и наемник могли пройти. Майкл поднялся, чтобы присоединиться ко мне, но не раньше, чем схватил свой посох с земли. Он, казалось, почти не решался прикоснуться к нему, и я могла понять почему. Помимо обычной грязи от лежания на камне и земле, дерево также забрало часть крови, сочащейся из нашей подруги. Стук в висках мешал сосредоточиться, и я заставила себя дышать медленно и ровно, желая, чтобы желудок не отвергал то немногое, что в нем содержалось. Я не могла поверить, что Майкла еще не вырвало. Он то и дело перекладывал посох из руки в руку, не зная как держать его, а свободную тер о штаны. Их придется выбросить, учитывая, какие они грязные. Никакая горячая вода не очистит их.

Эндрю взял Бет за запястье, она судорожно вздохнула, но глаз не открыла. Эндрю осторожно ощупал пальцами.

— Пульс ровный, но медленный. Думаю, у нее несколько сломанных пальцев. Нам нужно отвести ее в освещенное место, подальше от ветра.

За его спиной Дэвид поставил на землю большую медицинскую сумку и открыл ее. Немного покопавшись, он достал плотно сложенный кусок брезента. Мы с Майклом вышли из переулка, чтобы освободить место. Мама обняла меня, и я уткнулась носом в ее плечо, но все равно не могла оторвать глаз от происходящего.

Дэвид и Эндрю положили холст ровно и как можно ближе к распростертому телу Бет. Я сжала веки. Она была похожа на куклу, которую кто-то швырнул в стену, а потом бросил.

Эндрю перевел взгляд на зависшего наемника. Его голос был холоден.

— Третий медик не нужен, спасибо.

Женщина мгновение молчала, затем наклонилась и тихо заговорила с обоими мужчинами. Она стояла ко мне спиной, и пришлось напрячь слух, чтобы расслышать ее слова.

— Я целитель. Если у нее сотрясение мозга, я могу уменьшить опухоль вокруг него и предотвратить дальнейшие повреждения.

Дэвид зажег спичку, другой рукой приоткрыл Бет веко. Он помахал спичкой перед ее носом и не отрываясь от осмотра, сказал.

— Это не повредит, Эндрю, давай… — последовала выжидательная пауза.

— Белинда, — подсказала она.

— Пусть Белинда поможет. Бет не поблагодарит нас за отказ от помощи.

Эндрю с угрызениями совести посмотрел на распростертую Бет.

— Ладно. Но нам нужно двигаться дальше. Этот холод ей не поможет.

Сознательно, Белинда наклонила голову, кивая. Заправляя блестящие каштановые волосы за ухо, она оглянулась, словно собираясь с мыслями. Когда заговорила, в ее голосе слышалось облегчение.

— Ито.

— Я здесь, — раздался мягкий мужской голос позади меня.

Я резко повернула голову, чтобы найти говорившего. Я и не подозревала, что он стоял сзади. Прежде чем я успела разглядеть его, он повернулся ко мне спиной и о чем-то заговорил с Белиндой.

Нервно взглянув на медиков Нофгрина, она указала на нового человека.

— Это Ито. Он не целитель, но он маг. — Когда они не дали немедленного отпора, она снова заговорила с Ито. — Ты можешь ее передвинуть? Я пока не могу сказать, насколько глубоки ее раны. Так будет безопаснее.

— Конечно, — просто ответил он.

Без всяких предисловий тело Бет поднялось с земли. Мои глаза вылезли из орбит. Ее волосы и одежда едва касались окровавленных булыжников, поскольку, как я предположила, магия Ито плавно переместила ее на холст.

Мои глаза были сухими, но я не хотела моргать. Для меня было очень важно видеть, как девочку перемещали так, будто она легкая, как перышко. Из двух медиков только у Эндрю была магия, и он не делал ничего подобного. Эндрю однажды объяснил, что у него просто не хватает денег, чтобы тратить их на что-то, кроме исцеления. Если он даже передвинет несколько поленьев через комнату, у него может не хватить сил пережить зимний холод. Он мог получить фамильяра, чтобы расширить свои силы, но здесь, в горах, у нас не было учебных текстов, которые могли бы научить его этому процессу.

Если Эндрю и был недоволен этим проявлением силы, он держал его под контролем. Они с Дэвидом, молча, заняли противоположные концы полотна. Ито отмахнулся от них и движением руки поднял самодельные носилки в воздух, пока они не оказались на уровне пояса.

— В наш дом? — Голос у Анны дрожал, будто она не могла набрать в легкие достаточно воздуха.

Эндрю покачал головой.

— Это слишком далеко. Даже с помощью, я хочу начать работу немедленно.

— Мы не можем отнести ее в гостиницу. Это был бы сумасшедший дом, — проницательно заметила Лора. Казалось, она восприняла это проявление магии спокойно, хотя ее рука лежала на рукояти меча. — Мой дом рядом, и там безопасно. Мы можем взять ее туда. — Она оглядела толпу. — Дом не очень большой. Только медики и семья, пожалуйста. — Она выудила из кармана ключи и протянула их Эндрю, затем продиктовала ему свой адрес, хотя все знали, где живут охранники. Это был один из одноэтажных домов с соломенной крышей, перед которым мы с Эллой танцевали. Лора не сразу последовала за процессией, которая несла Бет. Вместо этого она повернулась, чтобы осмотреть кровавый переулок. — Мне нужно взглянуть на это, и мне понадобятся факелы, может кто-нибудь принесет их?

Майкл уставился невидящим взглядом в землю, поэтому я подняла руку.

— Я пойду.

Мама пристально посмотрела на меня.

— Ни за что на свете. Мы не знаем, кто это сделал. Они все еще бродят по улицам. Твой отец пойдет за факелами.

— Я тоже, и пока я буду в пабе, подсчитаю своих людей и уложу их спать. Элла, ты останешься здесь с охранницей Лорой, пока я не вернусь. — Исчезла веселая Эдит, с которой мы встречались в начале вечера. Ее лицо осунулось и выглядело усталым.

— Да, мэм, — ответила Элла таким же официальным тоном. Она стояла, выпрямившись, широко расставив ноги и сложив руки перед собой. Эдит и мой отец серьезно посмотрели друг на друга, а затем повернулись и быстро зашагали обратно в гостиницу.

Мама потрепала меня по плечу. С другой стороны, она сделала то же самое с Майклом, хотя он был почти на два фута выше ее, и ей пришлось протянуть руку, чтобы сделать это.

— Как только вернется твой отец, и Лора нас отпустит, мы поедем домой.

Я тупо кивнула. Когда я уходила, Бет была с наемником. Он заманил ее в этот темный переулок? Какой смысл бить девушку, которую ты только что встретил? Неужели Кори вышел и увидел их, как я и опасалась? Но ведь он скорее сразится с наемником, чем с Бет, не так ли? Если только он не решит, что наемник переиграл его, и не выберет более легкую цель. Я прикусила язык и отчаянно надеялась, что кто-нибудь еще упомянет о том, что видел Бет и наемника вместе. Конечно, Мод не станет утаивать эту информацию. Тогда они смогут прийти к собственным выводам.

Я украдкой взглянул на Эллу, но она не смотрела на меня. На самом деле, она не двигалась с места, где оставила ее мать, ее глаза были прикованы к темному пятну на булыжнике, ее рот был мрачно сжат. Видела ли она своего спутника и Бет, прижавшуюся к стене гостиницы, когда шла за мной? Хуже того: она видела их в переулке и не дала мне вернуться раньше?

По направлению к жилому кварталу поднялся шум, зажглись факелы. Было похоже, что Вилли отвлек тех, кто выходил из гостиницы на дорогу, ведущую домой. Это означало, что они не пройдут мимо этой сцены, хотя те, кто жил рядом с переулком, вытягивали шеи в любопытстве, отчаянно пытаясь заглянуть внутрь переулка. Лора стояла перед ним, скрестив руки на груди, и ее лицо было маской, которая заставляла их входить в свои дома с опущенными головами.

Вскоре вернулся отец. За ним следовали Эдит и ее солдаты, в разной степени опьянения. Тесс и Гарольд слегка покачивались на ходу, а Виктор двигался с болезненной неторопливостью, будто не был уверен, что стоит на ногах. Калеб и Дей двигались легче, и они также несли факелы, как мой отец и Эдит. Когда они подошли поближе, я заметила, что глаза Дея остекленели.

В центре группы я узнала человека, которого видела с Бет. На вид ему было лет двадцать пять, у него была взъерошенная борода и длинные ресницы. Его лицо не огрубело за годы службы, а волосы сияли… неудивительно, что Бет предпочла бездельничать с ним, а не с прыщавым Кори. Он был из тех воинов, о которых любят писать барды. В эту минуту я воображала, что рассказчики будут в восторге. Когда его взгляд метался по каждому камню или щелчку открывающихся занавесок, я задавалась вопросом, была ли его нервозность вызвана страхом перед законным или неправомерным возмездием. По тому, как они время от времени поглядывали на него, у меня сложилось впечатление, что они знали, что их товарищ был последним человеком, которого видели с Бет.

Элла встала слева от матери, и Лора наконец-то сказала.

— Ты понимаешь, что в этом будут винить тебя.

Эдит кивнула, и я была поражена, что выражение ее лица не изменилось, хотя ее рука что-то теребила в кармане плаща.

— До тех пор, пока вы понимаете, что мы профессионалы, выполняющие свою работу. Хотя мне и жаль, что девочка сильно пострадала, мои люди этого не делали.

Лора провела языком по верхним зубам и вытащила из сумки на поясе записную книжку и кусочек угля.

— Это еще предстоит выяснить. Ты и Тайрин. — Она указала между мной и Эллой. — Вы вышли на улицу чуть больше часа назад. Ты видела Бет?

Я вздрогнула, и Элла вздрогнула, когда ко мне обратились. Она быстро заговорила.

— Нет, мэм. Когда я уходила, снаружи никого не было.

— Тайрин? — Голос Лоры был суров.

Мои глаза метнулись к Элле, но она по-прежнему не смотрела на меня. Мама ободряюще сжала меня в объятиях. Я нерешительно заговорила.

— Да. Я видела Мод, — Лора сделала пометку в блокноте, — и… я видела Бет с тем мужчиной. — Я подняла тяжелую руку и указал на нервничающего наемника.

— Кто-нибудь из них казался взволнованным?

— Нет, они… э-э… разговаривали. — Лора пронзила меня взглядом, и я покраснела, прежде чем добавить. — Близко.

Лора сердито посмотрела на молодого наемника.

— Ну? О чем вы говорили?

Он уставился на меня широко раскрытыми глазами, а затем повернулся к Лоре.

— Клянусь, я не причинил вреда мисс Бет. Даю слово. Я вышел подышать свежим воздухом, и она последовала за мной. Да, мы разговорились, но это все! — Товарищи не смотрели на него, и голос его звучал сдавленно.

— Как тебя зовут? — резко спросила Лора.

— Я — Лукас… Люк, мэм. Клянусь, она была в порядке, когда я возвращался. — Его слова обрушивались друг на друга.

— Лукас, ты должен пойти со мной сегодня вечером. Это столько же для твоей защиты, сколько и для города. Когда об этом узнают, я не могу представить себе, чтобы кто-то из моих соседей жаждал крови.

Наконец, один из наемников заговорил.

— Мы прекрасно сможем его защитить. — Это был Виктор, и Люк посмотрел на него с благодарностью.

Лора покачала головой.

— Это не переговоры. Здесь было совершено серьезное преступление, и Лукас был последним, кого видели с жертвой. Я должна забрать его.

Губы Эдит были плотно сжаты во время этого разговора, и когда она заговорила, в ее голосе звучало сожаление.

— Люк, боюсь, что Лора права. Это не первый случай, когда кто-то использует наше присутствие для совершения злодеяний. — Лоре она сказала. — Без всяких затрат для тебя, я бы добавила к своей задаче поиск того, кто избил эту бедную девушку.

Лора встретила ее взгляд, не отступая.

— Все зависит от того, позволит ли город вам остаться. Вы понимаете. Когда это будет решено, я скажу вам, приму я вашу помощь или нет. — Ее слова прозвучали отрывисто, и я поняла, что она обиделась на предложение капитана наемников.

Шаги привлекли мое внимание за плечами наемников. Это был Вилли с кислой Мод на буксире.

— Расчистите путь. Извините! — Голос Вилли звучал добродушно, будто он разговаривал с друзьями, а не с наемниками. — А, Лора, вот ты где. Я нашел нам свидетеля.

— Уильям, Тайрин видела Бет с этим мужчиной, Лукасом, перед тем как отправиться на прогулку, хотя наемница Элла отрицает это. — Лора указала на Лукаса. Я видела, как Элла с впечатляющей сдержанностью проглотила возражение. Лукас открыл рот, словно собираясь снова заявить о своей невиновности.

Вилли отмахнулся.

— Мод, это тот наемник, которого ты видела с Бет?

Мод искоса посмотрела на Лукаса, окидывая его взглядом от сапог до волос, и я чуть не застонала… не потребовалось много времени, чтобы узнать человека, рядом с которым ты стояла! Она презрительно скривила губы.

— Да, это тот гвардеец.

Лукас снова попытался протестовать, но Вилли снова опередил его.

— Тайрин, ты вышла на улицу и увидела их вместе, а потом куда пошла?

Я глупо моргнула, но была более чем готова помочь ему в любом пути, который он преследовал. В его улыбке был жесткий блеск, который я редко видела у него.

— Я пошла на юг, к лагерю наемников. Я планировала обойти квартал, чтобы подышать свежим воздухом.

Вилли повернулся к Элле.

— Но их там не было, когда вы вышли?

Элла покачала головой.

— Я видела Люка перед тем, как уйти, он садился за стол, за которым, — она взглянула на мать, затем виновато посмотрела на Лукаса, — играли в кости. — Лукас, казалось, попытался сжаться на месте, и я увидела, как ноздри Эдит раздулись, а губы скривились от неудовольствия.

— А Бет?

— Я ее не видела, но и не искала, сэр. Я никогда не встречала ее до сегодняшнего вечера.

Вилли кивнул.

— Лора, насколько я понял, где-то между уходом Тайрин и появлением Эллы Бет исчезла.

— Мы будем доверять этой девушке, когда она скажет, что видела своего друга внутри? Она знает, что если его признают виновным, им не заплатят. Почему бы ей не защитить его? — пробормотала Лора.

— Моя дочь не лжет. — Слова Эдит были тихим рычанием.

— Ну, молодые женщины не исчезают в этом городе и не появляются с проломленными головами! — Лицо Лоры стало становиться пестрого фиолетового цвета.

— Спросите у людей, с которыми я играл в кости! — Лукас уже кричал.

— Ты думаешь, я этого не сделаю?

— Вилли, — донесся до меня мягкий голос матери, и крики прекратились. — Я хочу забрать детей домой.

— Да. И еще одно, прежде чем я закончу. Люк, пожалуйста, подойди ко мне. — Лукас перевел взгляд с Лоры на Вилли, недоверчиво глядя на них. Он неохотно подчинился, и остальные наемники расступились, пропуская его. Вилли многозначительно посмотрел на Лору, потом поманил отца факелом и опустился на колени перед Лукасом. Он потянулся, чтобы поднять один из ботинков Лукаса. Хотя это удивило его, Лукас подчинился. — Ты видишь его сапоги? — Он стоял, и кружил вокруг Лукаса, вытаскивая и разглядывая его одежду. — Ты видишь его одежду?

Лора начинала выглядеть угрюмо.

— К чему ты клонишь?

— Ни на сапогах, ни на одежде нет крови, ни царапин.

Майкл свирепо смотрел на Вилли, плечи его напряглись. Похоже, он перестал вытирать окровавленные руки. На его бриджах было так много крови, что это не помогало. Я прищурилась и покачнулась. Это сделает Майкла подозреваемым? Но, конечно, это было смешно. На нем должна быть кровь. Он баюкал ее. Я печально покачала головой. Я не позволю своему страху и пьянству заставить меня подозревать собственного брата. Решительно, я вернулась, чтобы присутствовать на беседе. Вилли задал вопрос.

— Люк был в гостинице, когда все наемники собрались вместе, и был там уже некоторое время, если верить моей памяти. Тайрин, Элла, вы видели мастера Люка во время прогулки?

Лора перебила мою попытку ответить.

— Этот переулок выходит на соседнюю улицу. Если бы они с Бет пошли по той дороге и вошли в переулок с другой стороны, Элла бы их не заметила. Он мог вернуться в палатки, когда они были в квартале, из которого он вышел! Если бы он убежал отсюда, то вернулся бы раньше, чем их заметили.

— На самом деле, — сказала я, мои плечи были на уровне моих ушей. — Мы были в палатках, и я не видела и не слышала его. Все спали.

— Почему ты была в палатках наемников, Тайрин? — спросил отец, его лицо было закрыто от меня пламенем. Я прикусила губу.

Элла заговорила в тишине.

— Мне нужна была фляжка. Тайрин согласилась прогуляться со мной, так как я еще не знаю города. Так же, как Люк не знает города. — На этот раз неодобрение Эдит обрушилось на дочь, но та решительно проигнорировала его.

Люк провел обеими руками по волосам.

— Клянусь, я ее не бил. — Он выглядел маленьким. — Клянусь. — Он повторил это еще несколько раз, но уже тише, пока Виктор не положил руку ему на плечо.

— Лора, кажется маловероятным, что парень это сделал, — сказал Вилли. — Посмотри на кровь. Как бы мне ни было больно, мы ищем кого-то в городе или другого гостя. Нам лучше подсчитать, кого сегодня вообще не было в гостинице.

Лора покачала головой.

— Мы должны задержать его и допросить.

Вилли повернулся к Эдит.

— Вы куда-нибудь собираетесь?

Она покачала головой.

— У нас есть работа. Нам не заплатят, пока мы не закончим ее, и если кто-то подставляет моих людей, чтобы отвести вину от себя, это больше повод для нас, чтобы продолжать.

— Это абсурд! — взорвался Майкл. Его голос граничил с истеричным. — Один из них, может, и не этот Лукас, хотя я в этом сомневаюсь, но один из них напал на Бет. Нельзя допустить, чтобы они бродили по городу и землям, как ни в чем не бывало!

— Следи за своим тоном, мальчик. Есть такая штука, как надлежащая процедура. — Ноздри Эдит расширились.

— Да, и есть довольно веская причина, почему наемники не могут найти работу в настоящих армиях!

Наемники перешептывались между собой. В хороший день, думаю, они не были склонны принимать такие оскорбления. Теперь, с обвинением и кишками, полными выпивки, они начинали волноваться.

Вилли снова заговорил.

— Майкл, не похоже, что это дело рук кого-то из наших новых знакомых, однако нет способа узнать это наверняка, и сомневаюсь, что ситуация улучшится, когда Луна поднимется выше. Если наступит утро, и наемники исчезнут в лесу, мы объявим их вину доказанной и обрушим закон столицы на их гильдию. — От наемников донеслось еще больше ворчания. — Если, однако, они останутся, и будет доказано, что кто-то другой совершил преступление, мы все будем удовлетворены, я думаю.

Эдит выглядела озадаченной, но дипломатичность Вилли произвела на нее впечатление.

— Мои люди устали после вечера, который едва не стал идеальным. Мы никуда не пойдем, клянусь. — Люк, казалось, был не в восторге от этого, но кивнул вместе с остальными.

Хотя Лора тоже не выглядела счастливой, она кивнула.

— Да. Кажется, это все, что мы можем сделать в данный момент. Но Лукас все равно должен попасть в тюрьму!

Лукас сделал шаг назад, но Эдит рукой остановила его протесты.

— Стражница Лора права. Для твоей безопасности, ты должен, по крайней мере, провести там ночь. Иначе мы рискуем ввязаться в драку, в которой никто не окажется победителем.

Вилли тоже согласился.

— Лора, когда все будет улажено, ты проводишь Эдит и ее людей до палаток, а потом подождешь меня там, пока я провожу Рейнарда и его семью к лошадям? Мы вместе отведем Лукаса в камеру.

Пока Эдит тихо разговаривала с Лукасом, мы молча вернулись к воротам. Гленн и еще несколько человек с нетерпением ждали освобождения. Как только мы скрылись из виду, уверенная улыбка Вилли померкла, и теперь он игнорировал вопросы, которыми его засыпали фермеры. Похоже, это было все, что он мог делать — собирать подписи и открывать ворота. Когда Дэниэл обнаружил, что гвардеец не реагирует, он обратил свой гнев на отца.

— Что, во имя богов, там произошло? Я пил крепкий напиток в гостинице, а потом нам всем сказали, что мы должны вернуться домой. Затем мы обнаруживаем, что должны ждать здесь, в темноте и холоде, потому что ворота заперты, и мы не можем вернуться домой! Где тебя черти носили, Рейнард?

Отец подождал, пока он сядет на Тесс, чтобы ответить.

— В городе возникла проблема. Я более чем уверен, что завтра к полудню все будут знать подробности. Вместо того, чтобы давать тебе информацию, которая сегодня вечером будет непропорциональной, я попрошу тебя подождать до тех пор. — Дэниэл запротестовал, но отец, не останавливаясь, протянул матери руку, и она уютно устроилась перед ним.

— Ты скажешь мне прямо сейчас! Или я не сдвинусь с места! — Дэниэл с вызовом скрестил руки на груди.

Мы с Майклом обменялись усталыми взглядами и вскочили на пони. Херувим и Крепышка были в плохом состоянии. Из-за позднего часа и вони крови, запятнавшей одежду Майкла и его ботинки, нам повезло, что они не бросили нас и не убежали. Отец и мать, казалось, заметили это, потому что помахали Вилли, который помахал в ответ. Потом они вывели нас за ворота.

Позади нас перебранка продолжалась.

— Дэниэл, можешь сидеть, где хочешь, но ворота будут открыты только две минуты! Я возвращаюсь домой к жене и малышу.

Я оглянулась через плечо. Дэниэл еще несколько мгновений свирепо смотрел на него, но здравый смысл, казалось, взял верх, когда он наконец вскочил на своего пятнистого серого пони.

— Я напишу в столицу. О безумных грифонах и всем, что случилось здесь сегодня. Ты еще получишь Уильям!

— Иди домой и ложись в постель, мастер Дэниэл. Пригрози мне завтра, когда я высплюсь.

Дэниэл мог бы прорычать прощальный выстрел, но мы были вне пределов слышимости. Темные деревья походили на грозных людоедов, и я закуталась в плащ, пока наши лошади быстро везли нас домой.

Мать заставила Майкла оставить окровавленные ботинки снаружи. Я не видела, что он сделал со своей грязной одеждой. Вся моя энергия ушла на то, чтобы забраться в постель и не обращать внимания на осторожные вопросы родителей о том, что произошло. Даже если они что-то упустили из нашего отчета, я надеялась, что Майкл даст мне знать, если останется что рассказать.

Это могла быть Най. Эта мысль пришла мне в голову, когда я улеглась спать. Или это могла быть я. К нам в город и раньше приезжали незнакомцы, некоторые из них были неприятными. Никогда не было проишествий такого масштаба. Я не могла не думать о том, когда все вернется на круги своя. Как все сможет вернуться к нормальной жизни?

Глава 15

Охотники прибыли в наш дом еще до того, как солнце встало над горизонтом. В дверь громко постучали, когда я запихивала в рот овсянку. Мама была в своей комнате, Майкл встал пораньше, чтобы почистить сапоги, и был в сарае, собираясь в поле. Отец тоже был там, готовился к охоте.

Проглотив последний кусок, я отодвинула стул, морщась от звука царапанья по деревянному полу. В одних носках я прошлепала к входной двери. Впервые с тех пор, как я была маленьким ребенком, я остановилась, чтобы заглянуть в глазок, прежде чем открыть ее. Строгое лицо Эдит смотрело сквозь маленькое круглое стекло рыбьими глазами, и я отперла и открыла дверь. Я все еще была в ночной рубашке, и хотя ее тело отделяло меня от остальных охотников, я не могла не скрестить руки на груди.

— Доброе утро, наемник Эдит, — я сделала неуклюжий реверанс, стараясь не смотреть ей в лицо.

— Тайрин… мисс Тайрин, твой отец готов присоединиться к нам? — я фподняла глаза, когда она впервые произнесла мое имя. В ее голосе звучало сожаление, но лицо оставалось таким же каменным, как и при нашей первой встрече.

— Да, мэм. Кажется, он сейчас седлает Тесс в сарае, — я колебалась. — Не хотите ли войти и подождать его?

Она покачала головой, легкая улыбка тронула ее губы.

— Боюсь, что хорошие манеры продиктовали бы тебе впустить остальных, а нас много, — она кивнула в сторону тридцати мужчин и женщин, собравшихся на дороге. — И прощу прощения, но не думаю, что у вас достаточно стульев.

Я не могла не улыбнуться в ответ.

— Нет, мэм, думаю, вы правы. Одному или двум из нас придется стоять, — еще одна пауза, затем, когда она повернулась, слова вылетели у меня изо рта. — Это был он?

Она резко остановилась, и ее брови опустились, когда она уставилась в землю, а затем снова посмотрела на меня.

— Люк новичок в моей компании по сравнению с остальными, но он работает у нас уже полтора года. Я уверена, что могу судить о его характере. Он симпатичный парень, и в каждом городе, мимо которого мы проезжаем, у него есть подружка. Возможно, у него бастарды по всей стране, но каждый раз, когда леди говорит ему «нет», он быстро уходит. За углом всегда найдется более желанный партнер. Он этого не делал, — она встретилась со мной взглядом своих карих глаз и четко произнесла последнюю фразу.

Я вспомнила испуганное лицо Люка прошлой ночью, освещенное светом факелов.

— Но вы не можете быть уверены.

— Вера за богами. Мы не можем быть уверены, что грифон убил ваш скот, если бы не оставленные им признаки, типичные для грифона. То же самое верно для любого зверя, который охотится. Он оставляет следы, которые можно читать. Я знаю, что значит оппортунист.

Я потерла ткань ночной рубашки, обдумывая ее слова. Сквозняк из открытой двери заставил подол юбки прижаться к голеням.

— Вы действительно верите, что это был кто-то из Нофгрина?

Она провела языком по передним зубам.

— Я верю, что кто-то, кто положил глаз на Бет, видел ее с Люком и наказал ее за это, когда она была одна.

— Но кто? Бет не была привязана ни к одному парню. Она встречалась с Кори, но не только с ним. Боги, моя мать также сказала, что иногда она спрашивала о моем брате, — Кори, я поняла, но оставила эту мысль при себе.

Эдит, казалось, задумалась об этом на мгновение.

— Это мог быть один из ее поклонников, правда, это мог быть ее отец, если ему не нравилось такое поведение.

Я тщательно следила за своим лицом, вспоминая, как Эдит и Элла общались с неодобрительными отцами. Детали были немного запутанными, как и все, что произошло прошлой ночью, но я знала, что они не были хорошими.

— Мужчина, с которым вы видели ее мать, ее отчим, и он никогда не причинит ей вреда. Бет и ее мать искали здесь убежища несколько лет назад. Она только недавно вышла замуж, но ее последний муж — давняя история. Он ни за что не придет сюда.

— Не думаю, что Вилли и ваша стена могут обеспечить такую безопасность, — Эдит говорила осторожно.

Я отвела взгляд, не уверенная, что она знает и притворяется.

— Нофгрин — северный город, который сжигает всех тех убийц и насильников, которых ловят и судят, мэм. Это единственный способ удержать плохую энергию от продолжения. Это то, что означает символ пламени, выжженный на воротах.

Сквозь ресницы я увидела, как ее глаза расширились от удивления. Это была доля секунды, но она была. Это было суровое правило, некоторые называли его варварским, но общее мнение сводилось к тому, что оно было не более варварским, чем совершение преступлений с самого начала. Конечно, всегда есть возможность предстать перед столичным правосудием, но такая судьба изнурительна и безрадостна. Пеший марш в столицу, где судья почти всегда был на стороне городского суда, а затем приговор — каторжные работы до самой смерти. Мало кто из преступников отстаивал право на это.

Она оглянулась через плечо на своих людей.

— А если ты ошибешься?

Я беспомощно пожала плечами.

— Понятия не имею. С тех пор, как я родилась, не было никаких сожжений, и, как вы понимаете, я не знаю подробностей.

Она издала звук понимания.

— Там, откуда родом Элла, сжигали тех, кто осмеливался не повиноваться их богу Солнца Артуосу. Полагаю, что, учитывая мои предпочтения, я бы выбрала путь вашей деревни, но… — ее глаза посмотрели через мое плечо, и я оглянулась. Из кухни появился Майкл. Должно быть, он вошел через заднюю дверь.

— Я хотел попрощаться с тобой и мамой перед работой, — он говорил со мной, но его глаза были прикованы к Эдит. — Отец направляется сюда. Вы должны сесть на лошадь, наемник, — он не добавил ее имя к званию, превратив его в кляксу.

Я не наказывала его за это. Майкл нашел бедняжку Бет, и ему пришлось сидеть с ней наедине в темноте, пока к ней подкрадывалась Темная Леди. Я даже представить себе не могла, что он чувствует к людям, которых считает ответственными за это. Тем не менее, я почувствовала оскорбление и посмотрела на капитана наемников, чтобы увидеть, не обиделась ли она.

Пустая маска, которую Эдит надела, когда Майкл вошел в комнату, не дрогнула. Она просто кивнула ему, а потом мне.

— Рада была видеть тебя сегодня утром, мисс Тайрин.

— Я тоже, мэм. Охотьтесь хорошо и будьте в безопасности.

Она отдала мне честь и направилась к своей лошади. Ее фигура не заслоняла мне обзор, и я могла видеть группу, собравшуюся в гостинице. Неужели это было только вчера? Были ли там все пятнадцать наемников? Нет. Я еще раз вгляделась в их лица. Элла пропала. Майкл подошел ко мне и закрыл дверь.

— Эй… — запротестовала я, но тут же остановилась, увидев выражение его лица.

— Ты впускаешь холодный воздух, и нам не нужно, чтобы наемник увидел и нацелился на тебя, — голос Майкла был холоден.

Я покраснела, глядя на свою ночную рубашку.

— Эдит говорит, что не верит, что это был он, — тихо сказала я. — Она говорит, что он у них уже больше года, и он не такой, как все.

— Мы знаем жителей этого города уже более семнадцати лет, — Майкл возвращался на кухню, и я последовала за ним. — Ты можешь представить, чтобы кто-нибудь из наших друзей и знакомых поступил так с Бет? — он внимательно посмотрел мне в лицо, и я отвернулась. — Именно.

— Ты думаешь, она солгала мне в лицо? — я села и придвинула стул поближе. Каша превратилась в одну студенистую массу. Я ткнула в нее ложкой.

— Люди так делают. Она, вероятно, не хочет тратить время на замену этого Лукаса, — он заметил мое смущение и вздохнул, заправляя прядь волос за ухо. — Думаю, она присматривает за своими людьми. Боги знают, может быть, она верит ему и думает, что говорит тебе правду.

— Может, и так, — я положила в рот ложку каши и проглотила, не чувствуя вкуса.

Запах подсолнухов и щелока ворвался в комнату раньше мамы. Она улыбнулась, но в ее глазах была озабоченность, которая заставила меня задуматься, как много она могла слышать об остальном из своей спальни.

— Ты уже уходишь? — спросила она Майкла.

Он подошел и обнял ее в дверях между гостиной и кухней.

— Да, я просто хотел попрощаться перед отъездом. Я люблю тебя. Будь осторожна по пути в город и из города.

Она погладила его по щеке.

— Я тоже люблю тебя, дорогой, и хочу, чтобы ты тоже заботился о себе. Никогда не знаешь, может быть, охотничий отряд спугнет грифона и погонит его не к горе, а к полю.

— Я буду держать ухо востро. Тайрин, — он наклонился и обнял меня за плечи. — Увидимся днем.

— Счастливого пути, дорогой брат, — мой тон был насмешливым, но объятия были искренними.

Когда он ушел, и моя овсянка была съедена, мы с мамой вынесли посуду, чтобы помыть ее. Единственным признаком того, что охотники были у нашего дома, была разбитая дорога. Отец не зашел попрощаться перед уходом. Мама сказала мне, что они с ним попрощались перед тем, как он ушел в сарай.

— Ему не терпится поскорее с этим покончить, — сказала она, оттирая с тарелки застрявший овес с большей силой, чем требовалось.

Моя рука соскользнула, когда я с силой терла миску, и вода с пеной брызнули на траву.

— От этого — к следующей катастрофе. Он, вероятно, надеется опередить то невезение, которое мы навлекли на себя.

Краем глаза я заметила, как из кустов выползает малый грифон, похожий на большого кота. Его тело было серым с темными полосами на спине, которые сливались с головой галки. Его взгляд был прикован к миске, в которой еще оставалось несколько желтых полосок от отцовского яичного желтка. Я небрежно начала наполнять миску водой.

Мать продолжала, ничего не замечая.

— Мы с ним разговаривали вчера вечером, когда вы легли спать. Он говорит, что это мог быть и отец Бет, и один из наемников. Это не новое невезение. Это старая удача, с которой не разобрались должным образом.

— Но как он вообще мог попасть в город? Ворота были плотно закрыты, и Вилли знает, что никто чужой не заходил. У него ведь есть имена? — я осторожно покрутила воду. Малый Грифон подполз ближе.

— Это правда, но полной уверенности нет, — она повторила мысли Эдит. — Он мог проскользнуть сюда в суматохе прошлой недели или использовать вымышленное имя. Даже мать Бет могла на мгновение проявить слабость и дать ему приют, — галка-грифон вытянул лапу вперед.

Я покачала головой.

— В это трудно поверить. Мы все видели ее, когда она впервые приехала в этот город. Она была вся в синяках от бровей до лодыжек, и они с Бет были кроткими, как мыши. Надо быть сумасшедшей, чтобы впустить его в город.

— Иногда сердце может быть слепо к недостаткам других, — ее строгий тон заставил мою руку откинуться назад, когда я выливала воду из миски на галку-грифона. В результате в нескольких дюймах передо мной раздался неприятный всплеск, и испуганное существо подпрыгнуло в воздух, сухое, как всегда.

Я уставилась на мать.

— Это не повредило бы ему, и я начинаю ненавидеть проклятых тварей. Они раздражают.

— Он тебе ничего не сделал. А теперь заканчивай с мисками и тарелками, одевайся, и мы пойдем.

Я не была уверена, согласится ли мама сегодня поехать в город. Я почувствовала облегчение, что это так. Возможно, Бет пришла в сознание. Если да, то мне оставалось только гадать, что Най успела узнать с тех пор, как взошло солнце. Мало того, Элла не пошла на охоту с другими наемниками, и мне пришло в голову, что я хочу снова увидеть ее. Даже очень. Эти мысли ускорили мою уборку, и я в рекордное время покончила со стопкой тарелок. Я даже взяла у мамы чистую стопку, чтобы отнести ее в дом и убрать.

Не думая об этом, я попыталась одеться с той же тщательностью, что и прошлой ночью. Я не могла носить голубое платье второй день подряд. Хотя я знала, что так не должно быть, мне показалось, что от него пахнет кровью. Зеленая юбка, которую я надела в начале недели, была наименее грязной, и я выбрала ее и чистый свитер, чтобы надеть поверх.

Я потратила еще немного времени, чтобы поправить косы, когда поняла, что делаю. Скрутив их и закрепив булавками, я сумела собрать волосы в аккуратный квадрат на затылке. Глядя на свое отражение в зеркале родителей, я убеждала себя, что мое прихорашивание не имеет ничего общего с возможностью увидеть Эллу. Тот факт, что я должна была говорить себе это, заставил меня усомниться в правдивости.

Когда я собралась уходить, я встретила маму в амбаре. Мы договорились, что поедем вместе на Крепышке этим утром. Колени матери причиняли боль, и, честно говоря, мы обе хотели как можно скорее добраться до города, чтобы узнать, какие новости появились за ночь.

Вилли не стоял на своем обычном месте у ворот. Вместо него там была Надя. Она была маленькой по сравнению с мужем, но суровая линия ее рта была решительной. За прилавком стоял крепкий посох, увенчанный железными шишечками. Он был почти одного с ней роста.

— Имена в список, — сказала она слишком громко.

— Доброе утро, Надя, — сказала мама, нацарапав свое имя. — Как ребенок?

Надя мягко улыбнулась.

— С ней все в порядке, мэм. Она с моей мамой.

— А как Вилли?

Улыбка слегка померкла. Она жестом велела мне подойти и подписаться. Ее голос снова стал громким.

— С ним все в порядке, мэм.

Мама не стала настаивать, и привязав Крепышку к столбу, мы направились в центр города. Мы обменялись взглядами, но мать ничего не сказала, поэтому я тоже не стала ничего говорить, я была ошеломлена, когда обнаружила, насколько тихо тут было. Пропало довольно много обычных людей. Я ожидала, что здесь будет полно народу. Это удивление немного уменьшилось, когда стало ясно, что это все молодые женщины. Без сомнения, их держали дома обеспокоенные родители. Даже Най не было. Однако все мамины подруги были на месте, и как только она устроилась, я попросила извинить меня.

— Най здесь нет, и я хочу убедиться, что с ней все в порядке после прошлой ночи. Она ближе к Бет, чем я.

— Ты останешься на главных дорогах?

— Да, мама.

— Тогда я не вижу причин, почему бы и нет, — сказала мама, макая тряпку в теплую воду и лениво вертя ее в руках. — Передай ей от меня привет. Увидимся сегодня вечером.

— Всего доброго. Прощайте, дамы, — сказала я другим женщинам, которые улыбнулись мне и тоже попрощались.

Я нервно потерла руку и отвернулась. Темные круги под глазами выдавали тревогу, которую не обсуждали их губы. Пустые места, где обычно располагались мои подруги, говорили о невысказанном напряжении еще больше.

Обычно накануне, когда храм был занят, все бегали за тем, что могло понадобиться завтра, так как все магазины были закрыты. Сегодня на улице ко мне присоединилась лишь горстка людей. Это больше, чем что-либо другое, подтверждало серьезность вчерашнего вечера. Подозрительные взгляды, которые люди бросали на своих соседей, заставили мой желудок болезненно сжаться.

Чтобы добраться до дома Най, самым быстрым путем была дорога, которая проходила перед тем местом, где нашли Бет. Вместо этого я пошла длинной дорогой… параллельной улицей, через квартал. К этому времени жители города уже замочили в воде оба здания, примыкающие к переулку, а сам переулок облили очищающими маслами. Они подожгли масло, изгнав чудовищную энергию, которая приходит с такими преступлениями, и опалили ступку, дерево и глину. Мне было невыносимо смотреть на обожженные кирпичи, которые оставили отметины на том месте, где было найдено тело Бет. Мой альтернативный маршрут также проходил мимо лагеря наемников, но если Элла была там, то она спокойно сидела в своей палатке. Место было так же пустынно, как и улица, по которой я шла.

Дом Най находился неподалеку. Он был не более роскошен, чем его соседи, и, конечно, не столь экстравагантен, как дома купцов на вершине холма, но в отличие от домов по обе стороны он все еще выглядел совершенно новым. Там, где другие люди позволили бы тростнику истончиться, а краске облупиться, Анвар тратил все свободное время на улучшение дома, в котором жил. Отец Най построил дом через полтора года, после того как он прибыл в Нофгрин. Он прожил в нем еще полгода, пока его достраивали, и обставил его, прежде чем к нему присоединились жена и маленькая дочь.

Я постучала в ярко-красную дверь, которая выделялась на фоне других дверей в квартале. Внутри что-то загрохотало, приглушенное стенами. Через несколько мгновений Сальма открыла дверь. Она была почти ровесницей моей матери, высокая, с широкими бедрами и выступающей родинкой над правой стороной тонкого рта. Ее густые волосы были убраны под ярко-зеленый платок. Запах острых специй и трав, которые она выращивала в маленькой стеклянной теплице в задней части дома, пронесся мимо нее и окутал меня.

Полоска муки резко контрастировала с темной кожей ее лба, будто она небрежно провела по ней рукой. Дома она делала много выпечки для продажи, особенно когда была взволнована, как сейчас.

— Тайрин! — у Сальмы был акцент, как у жителей юго-востока, и он был заметнее, чем у Анвара. Ее язык, казалось, ласкал каждое слово, прежде чем выпустить его. — Какой приятный сюрприз. Заходи.

Я подчинилась, снимая сапоги у двери.

— А Наид здесь? Ее не было у колодца, когда я провожала маму, и я хотела убедиться, что она вернулась домой прошлой ночью.

— Ты милая девушка. Да, она наверху в своей комнате, дуется. Сегодня вечером она снова хочет помочь в гостинице, и я ей не позволю. Будто я отпущу дочь так поздно после чего-то ужасного, — она резко остановилась и, казалось, пришла в себя. — Ты не останешься после наступления темноты, Тайрин?

— Нет, мэм. Я отправлюсь на поле до полудня и вернусь домой до сумерек.

Она покачала головой.

— Хорошо. Знаешь, мне нравится Уильям, но я была рада услышать, как Франсин говорила о письме в столицу, когда нас вели домой. Он не может быть везде.

— Франсин собирается написать в столицу?

Сальма погрозила мне указательным пальцем.

— Я оставлю кое-что для Наид, или она рассердится еще больше. Поднимись по лестнице, я уверена, она будет рада видеть тебя. Нет. Подожди, — она жестом велела мне остановиться и поспешила на кухню. Когда она вернулась, то принесла тарелочку с пирожными, от которых еще шел пар. — Возьми это и попробуй. Это новый рецепт, который я пробую.

— Благодарю вас, мэм, — я взяла у нее тарелку и с удивлением обнаружила, что она тяжелая. Аромат корицы и мускатного ореха ударил мне в нос, рот наполнился слюной. Она была единственной в городе, кто заказывал эти специи с юга. Они были дорогими.

— Не могу вспомнить. У тебя не аллергии на орехи? — спросила она, когда я направилась к лестнице.

— Вовсе нет.

— Хорошо, здесь есть орехи пекан и фисташки. Я выторговала их у последнего купца, который приходил. Очень вкусно, — она облизала кончики пальцев.

— Спасибо, — повторила я, она улыбнулась и повернулась, чтобы вернуться к своей работе. Поднимаясь по крутой лестнице, ведущей в прихожую, я держалась одной рукой за перила. Анвар натирал ступеньки воском раз в месяц, и я никогда не была уверена, какой сегодня день. Я провела языком по обломанному левому резцу.

Наверху лестницы была крошечная площадка, на которую выходили три двери. В центре находилась лестница, ведущая на чердак, левая принадлежала Най, а правая — ее родителям.

Дверь в комнату Най была закрыта, и я, не потрудившись постучать, повернула ручку и вошла. В ее комнате стоял запах выпечки, который доносился из кухни снизу. Летом было невыносимо жарко, а зимой уютно. Стены были увешаны яркими вышитыми драпировками, изображавшими красивых существ и романтические сцены. Тетушки присылали их ей каждый год на день рождения. До того, как мы с Майклом поменялись сменами, я любила приходить днем после овечьей вахты. Най рисовала фигуры на ткани и рассказывала мне истории, которые рассказывали ей родители о месте ее рождения.

В Нофгрине были грифоны, но семья Най по материнской линии происходила с родины драконов. По словам ее отца, они начинали маленькими, как ящерицы, но если их не ловить, они продолжали расти. Если их не сдерживать, они могут стать больше домов, но, в отличие от Карпатских гор, здесь не было больших лесных массивов, где они могли бы прятаться. Предполагалось, что под городом есть сложный комплекс туннелей, которые уносят отходы, и их часто приходится подметать для существ.

Окинув взглядом комнату, я поняла, что Най не там, где думала ее мать. Едва приоткрытое окно подсказало мне ее истинное местоположение. Я неохотно поставила тарелку с пирожными на комод и двинулась по полу, зарывшись пальцами ног в ковры, которые они с матерью сплели вместе.

Я приоткрыла окно, чтобы протиснуться внутрь, и осторожно двинулась по небольшому декоративному выступу, который тянулся вдоль стены дома. Она была выкрашена в тот же блестящий красный цвет, что и дверь, это делало ее видимой боковым зрением. Держаться за край крыши было трудно, и я двигалась так быстро, как только позволяла осторожность. Когда, наконец, крыша и поддерживающая ее стена наклонились достаточно, чтобы мои локти уперлись в край, мне удалось забраться на крышу.

Задняя сторона крыши не была видна с дороги, и у семьи Най не было соседей, кроме наемников, чей лагерь огибал владения их соседей, а затем позади обоих домов. Именно по этой причине я не боялась показать кому-нибудь свое нижнее белье, когда дергала ногами, чтобы встать.