Григорий Горин. Антология.

Савелий Крамаров

Феномен популярности Крамарова будет еще долго волновать киноведов. Разглядывая его фотографии, потомки вряд ли смогут представить, каков был Савва и какова была его слава… А слава была бешеная, я тому свидетель…

Вспоминаю: конец 70-х годов. Харьков, дни советского кино на стадионе.

Среди гостей – Рязанов, Санаев, Смоктуновский и другие знаменитости. Впрочем, зал это мало волнует. Всем выступающим дается понять, что они – гарнир, приправа к горячему блюду. «Горячее» подадут, естественно, позже… Одним словом, Савелий запаздывает. Точнее – самолет, на котором он, может быть, прилетит… Радиосвязь с командой установлена, и ведущий программу конферансье периодически успокаивает публику сообщениями об этапах следования авиалайнера. Народ благоговейно смотрит в небо и скандирует имя приближающегося божества:

– КРА-МА-РОВ! КРА-МА-РОВ!

…И вот – оно случилось! Звуки фанфар!!

На сцену выезжает мотоцикл начальника харьковской ГАИ. В люльке – Савелий, со шлемом на голове, что придает его неповторимой внешности особый шарм.

Публика неистово аплодирует.

Крамаров оглядывает ряды, как Цезарь легионы, и громко выкрикивает первый тезис своей тронной речи:

– ДРУЗЬЯ! БЛАГОДАРЮ ВСЕХ! ВЫ ЗНАЕТЕ: В КИНО Я ИГРАЮ В ОСНОВНОМ ЖУЛИКОВ, АЛКАШЕЙ И ПРИДУРКОВ. НАВЕРНОЕ, ПОЭТОМУ МЕНЯ ВЕЗДЕ И ПРИНИМАЮТ КАК РОД-НО-ГО!!!

Радость публики не поддается описанию… Люди обнимаются, хлопают друг друга по спине, целуются.

Савелий невозмутимо продолжает:

– МЕНЯ ЧАСТО СПРАШИВАЮТ ПОКЛОННИКИ: «А СКОЛЬКО ВАМ ЛЕТ?»

Я ГОВОРЮ: «А СКОЛЬКО ДАДИТЕ?»

ОНИ ГОВОРЯТ: «ВАМ ДАДИМ… ОТ ТРЕХ ДО ПЯТИ ЛЕТ… СО СТРОГОЙ ИЗОЛЯЦИЕЙ!»

Тут публика издает вой, вскакивает с мест, плачет от счастья…

(Позже, познакомившись с Савелием поближе, я с удивлением обнаружил, что он довольно образованный молодой человек, любит литературу, мечтает сыграть Хлестакова и всерьез изучает основы иудаизма. Впрочем, все это скрывалось от публики. Народ имел такого Крамарова, которого хотел видеть…)

– МЕНЯ ЧАСТО СПРАШИВАЮТ: «А КТО, САВЕЛИЙ, ВАША ЖЕНА?»

Я ГОВОРЮ: «А ВЫ КАК ДУМАЕТЕ?»

ОНИ ГОВОРЯТ: «ДУМАЕМ, ОДНА ИЗ ДВУХ… ЛИБО АВДОТЬЯ НИКИТИЧНА, ЛИБО ВЕРОНИКА МАВРИКИЕВНА!!.»

Обвал. Вой, стон. Первые обмороки…

Вот какова была его слава. И вот от чего он однажды решил отказаться, подав документы на выезд в Америку.

Начальство ахнуло: и чего такому человеку не хватало?

Интеллигенция тут же сочинила злую остроту насчет очередной «утечки мозгов».

Простой народ просто отказался верить, восприняв происходящее как очередную хохму:

– Савелий евреем заделался? Ну, молодец… Ну, дает… Ну, наливай!

Фильмы с его участием еще некоторое время продолжали показывать по телевизору, хотя фамилию из титров аккуратно вырезали. Идиотизм нашей цензуры! Как будто Крамарова можно было с кем-то перепутать!

Потом интерес к нему стал ослабевать, хотя иногда советскую общественность и будоражили слухи о его судьбе: снимается в Голливуде, сделал операцию по исправлению косоглазия и теперь играет исключительно агентов КГБ. Очевидно, американцы уверены, что у агентов исключительно прямой и ясный взгляд на мир.

Перестройка вернула Крамарова стране. Сначала в титрах, потом – в газетных интервью, потом он возник перед нами во плоти.

1992 год. Кинофестиваль в Сочи. Дирекция готовится к встрече голливудской кинозвезды.

…Бронированный лимузин, несколько плечистых телохранителей… Однако, к удивлению устроителей, всякие предосторожности оказались ненужными. Крамарова никто не атаковал, не похищал, толпы поклонников не разрывали его на части.

На встречах со зрителями он повторял еще классическую репризу:

– ДРУЗЬЯ! КАК ВЫ ПОМНИТЕ, Я ВСЕГДА ИГРАЛ ЖУЛИКОВ, АЛКАШЕЙ И ПРИДУРКОВ! ОЧЕВИДНО, ПОЭТОМУ ВЫ И ВСТРЕЧАЕТЕ МЕНЯ КАК…

Шутка не работала. Встречали спокойно.

Страна изменилась: алкаши стали наркоманами, жулики ушли в коммерцию, придурки возглавили партии и беспрерывно митинговали. Крамарову некого стало представлять, кроме самого себя. А это и есть самое сложное в судьбе артиста.

Иногда он рассказывал зрителям о своих грандиозных успехах в Голливуде, но делал это как-то неуверенно… И о толпах своих новых поклонников на бульварах Лос-Анджелеса тоже повествовал как-то нечетко, без подробностей. При этом в его округлившихся глазах стала появляться скрытая печаль…

Меня лично это порадовало. «Теперь он сможет сыграть Хлестакова», – подумал я и даже представил, как трагически и достоверно прозвучит в его устах фраза про «сорок тысяч одних курьеров…»

А слава, в конце концов, – дело наживное.

Его и сегодня все-таки узнают на улицах.

Помню, мы договорились встретиться у Театра Ленком. Он вышел из такси. Проходившие по улице две девушки и мужчина остановились как вкопанные.

– Смотри-ка! – сказала первая. – Это ж… артист! Ну… как его… в Америке живет который… еще лицо переделал который…

– Джексон?! – подсказала вторая.

– Ну! Не… А может, и не Джексон…

– Ладно! – сказал мужчина, обрывая спор. – Жексон-Фуексон! Пошли! Магазин закроется!

И они быстро побежали прочь, не оглядываясь на бывшего кумира.