Гримниры

— О, нет, — мама прикрыла рот рукой, её лицо выражало ужас. Она посмотрела в угол, но папа уже шёл к нам. Он обнял её. — Бедняжка. Я чувствую себя ужасно за то, как вела себя, когда она приезжала сюда. Сначала несчастный случай, теперь это. Я думала… — она вздохнула, — я думала, её волновал только свой образ и социальный статус в школе, поэтому она не навещала тебя.

— Так что она сказала? — спросила я.

— Она хотела увидеть тебя. Она не знала, что ты была в ИПП. Не понимаю, как она могла не знать. Тебя не было в школе больше месяца, и она ни разу не заезжала всё это время.

— Она говорила, они с родителями уезжали на две недели после того случая с молнией, — сказал папа. — Поэтому она, наверное, разбиралась со случаем отца, когда вернулась.

Я только частично слушала папу. Рейн не знала, что я была в больнице, значит, она, скорее всего, видела меня в школе каждый день, как и остальные. Я вернулась к теории об астральной проекции.

— Как она? — спросила мама.

— Не очень. Спасибо, мам, — я поцеловала её в щеку. — Спокойной ночи. Спокойной ночи, папа.

Поднявшись, я вошла в комнату и почувствовала холод. Он сидел на моём стуле и уничтожал остатки пирога, который я оставила возле лаптопа. Он указал на экран.

— Ты читала эту неточную чушь?

Я закрыла дверь.

— Где ты был?

— Работал, — он крутанулся на кресле и внимательно посмотрел на меня. — Соскучилась?

— Нет.

Он усмехнулся.

— Иди сюда.

Я проигнорировала его и положила папку с заданиями на стол.

— Мы договаривались, что ты будешь дома, когда я вернусь.

— Не договаривались. Ты приказала мне быть дома, и я пошёл домой. К себе домой. В следующий раз, — он ткнул в меня вилкой, — будь поточнее. Я ждал тебя. Но потом вспомнил, что ты потеряла память и не помнишь о нашем маленьком любовном гнездышке в Италии. В следующий раз говори, что в твоей комнате. Иди сюда.

Я не купилась на этот бред про его дом, но мне нужна была информация, запертая в его самовлюбленной голове.

— Мне нужны сведения, Эхо, поэтому хватит играть со мной.

Он положил тарелку, ногами подкатил кресло ко мне и посмотрел взглядом потерянного щенка.

— Прости, что опоздал. Я только что проводил несколько душ. Знаешь, сколько людей умирает в минуту? Тысячи.

— А ты единственный жне… Гримнир?

— Нет, но я лучший, — я закатила глаза и попыталась обойти кресло, но он вытянул свою ногу. — Не так быстро, куколка, — он усадил меня к себе на колено и обнял рукой, прежде чем я успела осознать его намерения. У него была холодная одежда, и щека морозила мою руку.

Я задрожала.

— Почему ты такой холодный?

— Хель ледяная. Там беспрерывные снежные бури. Нет естественного света. Никакой одежды не хватит, чтобы остановить холод, проникающий под кожу. Поэтому я всегда жду с нетерпением, чтобы вернуться на Землю к теплу, — его руки скользнули под мою рубашку.

— Эй! Твои руки как сосульки, — я перехватила его запястья и отлепила от себя.

— Мне нужно твоё тепло, Кора.

Если бы я не держала его руки, я бы подумала, что это ещё один дешевый трюк. Я начала медленно их растирать. На нём по-прежнему были перчатки без пальцев и серебряные готические кольца с рунической гравировкой.

— Тебе стоит вложиться в нормальные зимние перчатки, а не эти.

— Не могу. Чтобы активировать и использовать руны, мне нужен прямой контакт с косой, — он снова просунул руки мне под рубашку, чтобы согреть их о кожу. В этот раз я позволила ему.

— Значит, Хель, правда, существует? — спросила я.

— Богиня и место, да, — он объяснил, кто такая Хель, что она дочь Локи, сестра некоторых сильных перевертышей и владычица страны мертвых. — Говорят, её мать-великанша ещё более злобная и коварная, чем Локи, поэтому Один решил отдать Хель царство, чтобы она там правила и не попадала в неприятности. Это ему аукнулось, конечно. Она верна своему отцу и будет сражаться с ним на одной стороне до скончания миров. Она даже не отдала Бальдара, любимого сына Одина, хотя боги умоляли её отпустить его.

— Разве это не делает её и тебя, соответственно, злом?

Он усмехнулся и потерся щекой о мою руку. Мне, правда, нравилась эта его сексуальная усмешка.

— Это как сказать, что полицейские и тюремщики злые, потому что они совершают облавы на подонков и держат их за решеткой. Это просто их работа.

— Я прочитала, что ты собираешь души только больных и старых?

— И плохих людей. Ну, знаешь, убийц, воров и других социопатов, — он подкатил нас обратно к столу.

— Но разве ты не будешь на стороне Хель во время последней битвы между богами и великанами?

— Нет, — он зарылся лицом мне в шею, его теплое дыхание дразнило кожу. Я вздрогнула. Мне хотелось держать его так подольше, но я знала, что не могла. Он отвлекал меня от цели — вытянуть из него информацию.

Я отстранила его голову и повернулась, чтобы увидеть его лицо, но у меня не получилось. У него, на самом деле, самые невероятные губы. Полная нижняя губа и идеальной формы верхняя. Созданы для поцелуев. Уголки его губ поднялись в усмешке, которая притянула мой взгляд.

— Будешь и дальше так смотреть на мои губы, и мы закончим там, — он кивнул в сторону кровати, — нагоним упущенное время.

Мои щеки стали красными. О чем мы говорили? Ах, война богов.

— Так какую сторону ты займешь?

— Никакую. Согласно пророчеству, которое очень расплывчато, что раздражает, большинство сражающихся, богов, Валькирий, Гримниров, Бессмертных, отродий Хель и великанов погибнут. Я намерен выжить, поэтому буду сражаться за себя. В этом вся прелесть бессмертия, куколка. Если сможешь выжить, не потеряв при этом голову, увидишь другое тысячелетие. Можешь сражаться на моей стороне. Я защищу тебя.

Выражение его глаз говорило, что он собирается сделать нечто возмутительное. На самом деле, его руки больше не были холодными. Они поднялись на несколько дюймов и исследовали края моего лифчика. Судя по его сексуальному потемневшему взгляду, он хотел проскользнуть под шелковую материю и самым непосредственным образом ласкать мою грудь.

— Ты уже согрелся, — я встала и отошла от него, расправляя рубашку. — И раскрепостился.

— За то, что ставишь мое здоровье превыше всего? — он поднял с тарелки кусок пирога.

— Помимо прочего, — я села на кровать.

Он насадил на вилку последний кусок пирога и, закрыв глаза и мыча, съел его с полным наслаждением. Его безумно длинные ресницы, словно навес, бросали тень на его точеные скулы, а лохматые русые волосы были небрежно уложены.

— Это лучший пирог, что я когда-либо ел. Можно ещё?

Я скорчила лицо. Я хотела ответы, а не ходить вверх и вниз по лестнице за едой для него.

— Пожалуйста, — он собрал пальцем крошки и слизал их.

— Хорошо, но, когда я вернусь, я хочу знать все о Валькириях, Бессмертных и Норнах, особенно Норнах, и что они могут делать, потому что все, что произошло в школе, не имеет смысла.

— Что произошло? — он встал и проводил меня до двери.

— Меня не было несколько недель, но все ведут себя так, словно меня не было лишь последнюю. Как я могла быть в школе и в палате одновременно? Друзья говорили о сборах, на которых я была, а учителя отдавали мне мои задания, которые я выполнила. У меня никогда не было высоких оценок за тесты по математике или за эссе по английскому, но я получила высшие баллы. С историей у меня хуже всего, но в исследовательском проекте, который я написала, было то, о чем я никогда не читала. И да, я целовалась с футболистом во время последней игры, а он даже не в моем вкусе.

Глаза Эхо прищурились.

— Ты с кем-то целовалась? С кем?

Его голос звучал крайне возмущенно. Я засмеялась.

— Это единственное, что тебя зацепило из моего рассказа?

— С кем ты целовалась, куколка?

— Дрю.

— У Дрю есть фамилия?

Ладно, может, его реакция не была странной.

— Не тронь его.

— Когда это было? Где был я? Никто не может быть с тобой, кроме… — он сердито смотрел на меня. — Никто.

Я закатила глаза.

— Кроме тебя?

— Правильно. Только потому, что ты не помнишь, что между нами было, не значит, что я забыл. У нас был договор.

— Хватит придумывать на ходу, Эхо. Я бы поняла, что больше не девственница, — жар поднялся к лицу, когда я поняла, что сказала.

— Сладкая, ты не была девственницей, когда мы переспали.

На какой-то момент замерла, но потом по мне, словно дикий огонь, прошелся гнев.

— Ты такой мудак. Я никогда не была с парнем в этом смысле и… и… — я прорычала. — Держись подальше от Дрю. Он достаточно натерпелся, — я покачала головой. — Что я несу? Ты даже не учишься в моей школе.

Глаза Эхо сузились.

— Это может измениться.

— Что ж, как насчет этого? Я не хочу, чтобы ты был здесь, — я ушла из комнаты до того, как он успел что-нибудь сказать. Я отказывалась верить, что позволила этому самовлюбленному человеку касаться себя. Конечно, его история о нас могла быть чистой выдумкой. Или нет. Может, такие вещи, как девственность, не проявляются у астральных проекций. Как смеет он говорить, что был у меня не первым?

Вера в астральные проекции была натянутой, но мое восприятие реальности изменилось с тех пор, как я начала видеть души. Сейчас в моей комнате безумно горячий жнец, который только что вернулся из царства богини Хель. Чертовы скандинавские боги, действительно, существовали. Папа был бы в восторге, получи он эту информацию. Об одних только жнецах он мог бы написать бестселлеры.

Внизу родители сидели каждый за своим компьютером. Они посмотрели на меня. Надеясь, что лицо не слишком красное, я сказала.

— Хочу еще пирога.

— Я говорил, что она похудела, и она подтвердила, что они не кормили её в клинике, — подначил папа.

Была ли я на самом деле в психиатрической клинике, или Норны и моим родителям стерли память?

— Я шутила, пап, — на кухне я отрезала большой кусок оставшегося пирога и положила его на тарелку. На первом этаже у нас не было дверей, только арочные проходы, отделяющие кухню от гостиной и гостиную от папиной писательской пещеры. Мама часто переговаривалась с папой, пока готовила.

— Я соскучилась по маминым пирогам.

Мама улыбнулась.

— Спасибо, милая. Не забудь потом принести тарелку, хорошо?

— Не забуду.

В комнате Эхо разлегся на кровати, словно она была его, на его груди стоял мой лаптоп. Он снял куртку и теперь был только в кожаном жилете и хлопковой рубашке с длинными рукавами. В своих кожаных облегающих штанах он выглядел очень соблазнительно.

Я ударила коленом по его ботинку.

— Ты пачкаешь моё белье, жнец.

Он посмотрел на свои ботинки, потом на меня. Его выражение говорило, что он знает, что я веду себя как стерва из-за пустяков. На его ботинках не было грязи. Он сел, положил рядом лаптоп и взял пирог.

— Извини за то, что сегодня был груб с тобой, — сказал он.

Я пожала плечами.

— Будет не просто, пока я не пойму, что происходило со мной в течение тех недель.

— Норны всё время навязывают Смертным ложные воспоминания. Обычно они не лезут к нам, но, видимо, с тобой другой случай.

— Что ты хочешь сказать?

— Ты должна была стать Норной, Кора.

У меня в голове пролетело всё, что я читала о Норнах. Хорошие помогали людям, в то время как плохие стояли за большинством природных бедствий.

— Хорошей?

Эхо улыбнулся.

— Нет, куколка. Ты очень плохая.

— Но я не такая. Зачем мне хотеть становиться злой Норной?

— Не знаю. Но ты передумала и решила присоединиться к нам. Ты решила стать Гримниром.

Жнецом отбросов, больных и старых? На картинках в интернете Вальгалла выглядела как дворец. Почему я решила стать Гримниром, а не Валькирией?

Я поняла, что сказала это вслух, только когда Эхо прекратил набивать свой рот пирогом и пронзил меня негодующим взглядом.

— В чертогах Хель не так уж и плохо. У нее милый двор, несмотря на то, что там холодно и немного уныло. Валькирии — слюнтяи. Каждый раз, когда кого-нибудь отправляют к Хель, они плачут, как дети.

— Ты ненавидишь Валькирий?

Он ухмыльнулся.

— Ненависть утомляет. Мне плевать на них, так или иначе. Мне просто не нравится, когда они крадут мои души.

— И все же, ты отпустил отца Рейн, — потом я вспомнила. — Ох, дерьмо. Мистер К. Что ты узнал насчет него? Он в порядке?

Эхо нахмурился.

— У него был удар этим утром, и он не подавал признаков жизни где-то в обед.

— Как раз тогда я его увидела, — я потянулась за курткой и ключами от машины.

— Его реанимировали, но сейчас он в коме в местной больнице. Кайвилльский медицинский центр. Куда ты собралась?

— В больницу. Рейн, наверное, чувствует себя ужасно. Теперь понятно, почему она не отвечала на мои звонки и сообщения.

— Ты хочешь идти сейчас? Уже поздно, чтобы куда-либо ехать. Используй портал.

Я посмотрела на зеркало, и пожалела, что не получится.

— Не могу. Родители заинтересуются, куда я пропала, когда заглянут в мою комнату и увидят, что она пуста.

— Они проверяют тебя перед тем, как пойти спать?

— Каждую ночь. Первые дни, когда я только вернулась, они делали это по несколько раз. И с ума меня этим сводили, — его лицо не выражало каких-либо эмоций. — Ничего не говори о фальшивых воспоминаниях. Я была в той клинике, — я остановилась, прежде чем открыть дверь. — Быстрей. Я хочу знать, почему Норны стерли мою память.

— Мы можем поговорить в машине, но я не могу зайти с тобой внутрь. Здешние Валькирии не любят меня, поэтому ничего им не говори обо мне, — он подошел к зеркалу, всё ещё уплетая пирог.

Я пошла за ним, жалея, что не могу пользоваться порталами. О каких Валькириях он говорил, и зачем мне говорить с ними об Эхо? Я ведь их не знаю.

ГЛАВА

5. ВАЛЬКИРИИ

— Не поздно ли выходить сейчас? — спросил отец, вставая. — Ты всегда можешь пойти завтра.

— Ещё только, — я взглянула на часы, — восемь, и Рейн приехала бы в больницу ради меня, если б там оказался ты, папа.

Он потянулся за курткой.

— Я пойду с тобой.

— Нет. Всё будет хорошо. Я заеду по пути к подруге. Возвращайся к работе. Я позвоню, когда доберусь до больницы, и на обратном пути.

Он взглянул на свой компьютер.

— Нет, я не позволю тебе ехать в одиночестве, булочка. Я скажу твоей матери, куда мы направляемся.

Говорить с ним было бессмысленно, раз уж он принял решение.

— Я буду у грузовика. Хочу сначала достать кое-что из машины.

Снаружи увидела Эхо на переднем пассажирском сиденье моей машины. Я открыла дверцу машины и посмотрела на него. Руны на его теле светились.

— Мой папа настаивает на том, чтобы ехать со мной.

— Хорошо. Мы закончим наш разговор позже. Помни, твои воспоминания исчезли, потому что Норны стерли их и заменили поддельными. Когда ты их вернешь, всё будет в порядке.

— Ты сказал, что Валькирии не нравятся тебе. Почему?

— Я не забрал мистера Купера по просьбе Торина Сент-Джеймса, так что он мне должен. Валькирии не любят быть у нас в долгу.

Я перестала слушать, как только прозвучало имя Торина Сент-Джеймса.

— Парень Рейн — Валькирия?

Он кивнул.

— Ага. Он упертый, но боец отличный. Мы держимся друг от друга подальше. А Эндрис молодой и тупица к тому же, — он коснулся моей щеки. — Иди. Твои родители выходят. О, и не забудь. Никаких упоминаний обо мне.

Снова?

— Зачем мне это делать?

Он ухмыльнулся.

— Потому что девочки любят говорить о парнях, по которым они сходят с ума.

Я рассмеялась.

— Ты один из тех людей, о которых я стараюсь не думать.

— Ты можешь все отрицать, но не ври себе, куколка.

Говорить с ним было бесполезно. Я повернулась, чтобы заметить, как папа подходит ко мне. Мама закрывала дверь. Когда я оглянулась, Эхо исчез.

— Твоя мама тоже едет, — сказал папа, внеся ясность.

Я не удивилась. Мои родители не часто общались с родителями Рейн, но они были друзьями. Мы проводили пикники несколько раз в год, и папа Рейн часто приходил на ферму, чтобы купить свежие фрукты и овощи и навестить папу. Я скользнула на заднее сиденье и проверила свой мобильный телефон. Сообщения от Рейн еще не было.

— Как ты узнала о Тристане? — спросила мама, когда мы отъехали.

— Друг прислал мне смс, — проворчала я. — Мам, вы, встречались с родителями Рейн, пока меня не было?

— Нет. Мы были так заняты, и, когда Рейн не приходила навестить тебя, я подумала, что лучше всего держать дистанцию. Я понятия не имела, что они так много пережили, — мама казалась спокойной, но я знала, что она чувствует себя виноватой. Папа взял и сжал ее руку.

— Я уверена, что мама Рейн будет рада видеть вас, — сказала я.

Приезд в больницу напомнил мне о нашей безумной поездке после того, как Рейн получила ранение. Эрик вел себя как маньяк, едва тормозя на знаках. Эрик. Забавно, что я не думала о нем в последние несколько часов. Когда его семья уехала? Я надеялась, что Рейн скажет мне.

Кайвилль был маленьким городом в винодельческой местности Орегон, но у нас была хорошая больница с отличным персоналом. Мы не отправляли пациентов в больницу в Портленд или Салем. После аварии с молнией медицинский центр Kайвилла позаботился обо всех учениках. Даже Рейн лечилась здесь после того, как получила травму головы.

Мы вошли через приемное отделение и направились наверх в отделение интенсивной терапии. Торин и белокурая парочка стояли где-то там. Эта же парочка приехала с Рейн ко мне домой после того, как я вернулась из больницы. Руны покрывали их лица и руки.

Валькирии.

Знала ли Рейн о них?

В отделении интенсивной терапии были открыты часы посещения, но пропускали только родственников. Папа убедил медсестер позвать Рейн и её мать. Я оставила своих родителей, ожидающих у медсестринской стойки, и подыскала идеальное место для наблюдения за Валькириями. Я взяла журнал и прикрылась им, чтобы незаметно их изучать.

Девушка была ослепительно красивой и хрупкой. Судя по тому, как она смотрела на парня с серебристыми волосами, она была по уши влюблена в него. У парня был такой же тревожный взгляд, как у Торина, и он был так же красив. Возможно, руны дарили им внешность модели или исключительная красота была критерием отбора в ряды Валькирий.

Я притворилась, что читаю, когда Торин взглянул на меня. Через несколько секунд моё сердце застучало сильнее от ужаса. Они решили присоединиться к нам. Мои родители всё ещё были возле регистратуры. Может быть, я должна просто присоединиться к ним. Валькирии заняли пустые сидения. Моё сердце так сильно билось, что я была уверена, они могли его слышать.

Нет, я не буду смотреть на них. Я не… Я не…

— Малиина немного другая, — сказал парень с серебристыми волосами. — Она сексуальнее.

— Заткнись, Эндрис, — твердо сказал Торин.

Итак, это был Эндрис. Они говорили обо мне? А кто эта Малиина?

— Как ты думаешь, она притворяется? — спросил Эндрис. — Её мать сказала, что у неё был удар, и она утверждала, что может видеть нас и души.

Они определенно говорили обо мне.

— Вы слышите и видите нас, Кора Джеймисон? — спросил Эндрис, подтверждая мои подозрения.

— Оставь ее в покое, — сказал Торин твердым голосом. — Я уверен, что это был разовый случай.

Поэтому он был на уроке физкультуры? Чтобы подтвердить, могу ли я его увидеть? В то время у него не было рун, но… Я ненавидела то, что не могу смотреть на них. И я согласилась с большинством комментариев, которые читала в интернете. Британский акцент Торина был сексуальным.

— Малиина пометила ее, — сказала девушка с акцентом, который я не могла определить. — Она никогда не была терпеливой, поэтому, возможно, перепутала руны. Дав ей временные способности.

Снова Малиина. Кто она?

— Я смогу доказать, что она притворяется, — Эндрис встал и пошел ко мне.

Мое сердце ускорило темп. Что он собирается делать? Так что, если они узнают, что я их вижу? Кто такая Малиина? Я не сводила глаз со страниц журнала, но видела, как он приближается.

— Достаточно! — огрызнулся Торин, появляясь рядом с Эндрисом.

— Ох, ну почему ты вечно портишь мне веселье? — огорчился Эндрис, но я слышала в его голосе смех. — Ты не можешь быть везде, большой брат. Я загоню ее в угол в школе, когда тебя не будет рядом.

— Туманы Хэль, Эндрис, — прорычал Торин. — Если тебе скучно, найди себе развлечение. Девушку или парня. Просто оставь её в покое. Она лучшая подруга Рейн, а это значит, что ты не трогаешь её.

Мальчики. Мальчики. Борьба за меня снова?

Эхо. Я почти повернулась. Вздрогнула от вздоха и прикусила нижнюю губу, чтобы не улыбнуться.

— Что ты здесь делаешь, Гримнир? — прорычал Эндрис.

— Всегда приятно тебя видеть, Энди, — Эхо поклонился Торину. — Милорд Сент-Джеймс, граф чего-то. Нет, ты потерял титул на этом пути, не так ли? В самом унизительном…

— Заткнись, Эхо, — сказал Торин. — Ты не должен быть здесь.

Эхо усмехнулся.

— В самом деле? В прошлый раз, когда я проверял, больницы были моими охотничьими угодьями, что делает вас сучьими нарушителями.

Кто-то зарычал. Вероятно, Эндрис, так как я не могла представить Торина, теряющего контроль.

— Эхо, выйди, — огрызнулся Торин. — Сейчас же.

— Поскольку вы не сказали, пожалуйста… Кто эта красотка? — он попал в поле моего зрения и изучал меня. Мне потребовались все усилия, чтобы не ударить его.

— Даже не смотри на неё, или у тебя будут проблемы с Рейн, — предупредил Эндрис.

— Подружка Торина? — спросил Эхо, протягивая руку, чтобы коснуться моих волос. Торин схватил его за запястье. — Вёлур меня не напугает.

— Тебе должно быть страшно сейчас, — медленно добавил Торин. — Её способности быстро развиваются. Через год ты будешь дрожать в её присутствии.

Эхо театрально вздохнул и всмотрелся в мое лицо, его необычные глаза заблестели.

— Так ты говоришь, мне нельзя её получить?

— Никогда не трогай её. Пошли.

Эхо рассмеялся. Затем он исчез. Две других Валькирии пошли за ним. Я не видела, но почувствовала, как они уходят. И, наконец, смогла выдохнуть.

Блондинка, которая сидела во время всего разговора, встала и подошла ко мне. Она остановилась возле меня.

— Я видела твое лицо, Кора. И знаю, что ты можешь видеть и слышать нас. Не бойся. Ты не сходишь с ума или что-то в этом роде. Я хочу помочь тебе.

— Зачем? — я услышала свой вопрос и съежилась. Я не смогла посмотреть на нее.

— Моя сестра сделала это с тобой. Если бы она не отметила тебя, ты бы не видела нас сейчас.

Отметила? Я подняла глаза и встретилась с ней взглядом. Он был полон жалости, что раздражало меня. Я ненавидела жалость.

— Почему Валькирия отметила меня? — спросила я.

— Она была Бессмертной, как я, а не Валькирией. Я объясню тебе, — сказала девушка.

— Кора?

Рейн! Я обернулась и увидела её. Она выглядела ужасно: глаза были красными, волосы спутались. На ней была та же одежда, которую она носила в школе. Я вскочила на ноги, бросилась мимо блондинки, как будто её там не было, и обняла Рейн. Разве она видела, как я разговаривала сама с собой? Я откинулась назад, изучая её лицо.

— Как он? — спросила я.

Её подбородок задрожал.

— Он всё ещё в коме. И выглядит плохо. Действительно плохо.

Я обнимала её и боролась со своими слезами. Проклятые слезы. Через пелену я увидела, как мать Рейн разговаривала и улыбалась моим родителям. Что, чёрт возьми, с ней происходит? Как она могла улыбаться в такое время, когда её муж при смерти? Я её никогда не понимала. Никто не мог быть таким жизнерадостным всё время. Даже когда отец Рейн пропал без вести, она вела себя так, словно он ушёл в длительный отпуск. Мы встретились взглядом.

Казалось, прошла вечность, прежде чем Рейн сказала:

— Спасибо, что пришла.

— Ты бы сделала то же самое, если мой папа был… — я вздохнула. Не нужно это объяснять. — Принести тебе что-нибудь?

— Нет. Я просто счастлива, что вы пришли, — она посмотрела через моё плечо, и я проводила её взгляд, увидев двух Валькирий, которые шли нам навстречу. У них не было рун на этот раз, но их волосы выглядели растрепанными. У Эндриса была дырка на рубашке. Плохое чувство поселилось в моём животе.

Где Эхо? Что они с ним сделали? Если они набросились на него…

Я вздохнула. Я ничего не могла сделать, не открыв всем мой секрет. И должна была сказать блондинке, чтобы она ничего не говорила. Голос мамы пробрался в мои мысли.

— Рейн может вернуться домой с нами, Свана, — сказала мама.

Нет, я хотела запротестовать. Эхо не пришел бы ко мне, если бы Рейн была рядом. Как только эта мысль пришла ко мне в голову, я поняла, как эгоистично это звучит.

— Ты можешь поехать с нами, Рейн, — повторила я предложение мамы.

Рейн покачала головой.

— Я не могу.

— Спасибо за предложение, Пенни, — сказала Свана Купер, — но моя сестра приехала сегодня вечером и присмотрит за ней. На самом деле, мальчики должны отвезти её домой, — мать Рейн помахала Валькириям.

За те годы, которые я знала Куперов, никогда не слышала, чтобы Рейн или её семья упоминали сестру мамы.

— У тебя есть тетя? — спросила я.

— Скорее сводная сестра моей мамы. Они не общались, но недавно помирились.

— Не мог бы ты отвезти Рейн домой, Торин? — спросила миссис Купер.

— Да, мэм, — ответил Торин, но Рейн покачала головой.

— Нет, — сказала Рейн. — Я не уйду, пока папа не проснется. Я должна знать, что с ним всё будет в порядке.

— О, милая, — сказала мать, погладив её лицо. — Я знаю, что ты чувствуешь. Я присмотрю за ним. Ничего не случится. И как только он очнется, я позвоню тебе.

Рейн взглянула на Торина, и между ними произошел безмолвный диалог. Должно быть, она прочитала что-то в его глазах, что-то, что ей не нравилось, потому что она скривилась и неприветливо сказала:

— Хорошо, но я вернусь с утра.

Её мать улыбнулась.

— Конечно. Ты и Лавания можете остаться с ним, пока я съезжу домой и переоденусь,

Она поцеловала Рейн в щеку, потом погладила Торина по руке.

Мы не задержались долго после того, как Рейн и Торин ушли. Я избегала зрительного контакта с Эндрисом и была удивлена, что он и девушка остались позади. Надеюсь, она не собиралась говорить ему, что я их вижу. Они за душой мистера К.?

Снаружи я оглядела стоянку, в поисках Эхо. Возможно, он будет в моей спальне, когда я вернусь домой. Мы оставили город и попали на Очард-Гроув. Там было узко, голые деревья смыкались над нами, как в фильме ужасов. Фары едва освещали кусты. Движение слева привлекло мое внимание, и я пригляделась.

Вдруг машина содрогнулась от удара, что-то врезалось в левый бок.

Мама закричала и потянулась к моему сиденью, чтобы я не вылетела вперед. Папа чертыхнулся, пытаясь вернуть управление машиной. Нас развернуло, и наши задние колеса оказались в кювете.

— Милая, ты в порядке? — спросила мама, повысив голос.

Я кивнула.

— Я думаю, что мы что-то сбили, — сказал папа, пытаясь выбираться из машины.

Нет, что-то ударило нас.

— Не выходи! — заплакала я.

— Все в порядке, кексик. Если это животное, нам придется избавить его от страданий.

Сглотнув, я взглянула на улицу, в поисках тени. Там что-то было. Мысль едва успела прийти мне в голову, когда тень проскользнула мимо. Другая последовала за ней. Они бросились через виноградник. Тени были быстры, и в темноте довольно затруднительно разглядеть их. Один из них выстрелил в воздух. Затем вспыхнул свет, осветив поле, там, где он приземлился. Яркая искра, затем темнота.

Я дрожала, во рту пересохло, мое сердце колотилось. Единственное существо, которое могло так двигаться, было сверхъестественным. Гримнир. Я подпрыгнула, когда открылись передние двери, и мои родители сели в машину. Я даже не заметила, как мама покинула машину.

— Это странно, — сказала она, покачав головой.

Папа кивнул, садясь за руль.

— Возможно, оно хромало.

— Нет, я говорю о машине. Там нет вмятины, но удар-то был.

— Очень странно, — папа переключил коробку передач, чтобы поехать. Колеса забуксовали, прежде чем выехать на дорогу. Когда мы отъезжали, кто-то вылетел из кустов, остановился посреди дороги позади нас и наблюдал, как мы уезжаем. На нем был длинный плащ.

Эхо?

Около дома я вышла из грузовика и в шоке уставилась на огромную вмятину на боку и руны, нарисованные на ней. Как мои родители не могли видеть вмятину или руны? Я знала, что руны достаточно мощные, чтобы люди были невидимыми. Очевидно, они также заставляли людей не видеть некоторые вещи.

Мама обняла меня.

— Удивительно, не так ли? Ни одной царапины на машине после того, как мы почти оказались в кювете.

Никаких царапин. Я пожелала родителям спокойной ночи на бегу, мне нужно было быть в моей комнате. Пожалуйста, пусть он будет там. Я толкнула дверь и заглянула внутрь.

Комната была пуста.

— Эхо? — позвала я, но ответа не последовало.

Разочарованная, я улеглась в кровать и боролась со сном, поджидая его, столько, сколько могла. Где он? Это он был темной фигурой посреди дороги? Один из его людей пытался нас убить? Почему Бессмертная отметила меня?

***

Мой внутренний будильник вырвал меня из сна. Я была одна в постели. Я ожидала, что Эхо будет околачиваться рядом, готовый свести меня с ума. Вспомнились события прошлой ночи, и сразу же, у меня в животе появилось тревожное чувство.

Где он? Был ли он ранен или кого-то пожинает? Кто согревает ему руки и лицо, по возвращению из Чертогов Хель?

Когда эта мысль пришла мне на ум, мне хотелось ударить себя. Меня не волновало, есть ли у него женщины во всех крупных городах мира. Он и я не были любовниками, независимо от того, что он сказал. Я могла пойти в кабинет моего врача и попросить ее подтвердить мою девственность, но это может привести к смущающим вопросам и намекам.

Я встала, умылась и оделась. Я поймала себя на мысли, что оглядывала спальню в поисках Эхо, прежде чем выйти из ванной. Серьезно, мне нужно было взять себя в руки. Эхо преуспевал в непредсказуемости. Он появлялся, когда я меньше всего ждала его. Я спустилась вниз на завтрак.

— Я хочу вернуться в команду по плаванию, — сказала я, разрезая кусок блина.

Мама посмотрела нахмурившись:

— Почему?

— Потому что мне нужно что-то делать по вечерам, и это нормально.

— Как насчет твоей домашней работы? У тебя есть много дополнительных заданий, Кора. Я не хочу, чтобы ты слишком похудела и заболела.

Если бы она только знала.

— У меня будет время сделать домашнее задание, мама. Я обещаю, что закончу все через несколько недель. Рейн обещала мне помочь. Это то, что поможет ей отвлечься.

Мама не могла спорить с этим. Она сдалась, хотя и не выглядела счастливой. Я поговорю с папой позже и получу его поддержку. Он был единственным, кто мог остановить ее причитания.

Снаружи я уставилась на наш грузовик. Вмятина исчезла, но руны все еще были там. Они отличались от прошлой ночи и покрывали весь грузовик. Я попыталась стереть одну, но они впитались в краску. Что они означали?

Эхо был здесь, отмечая вещи рунами. Почему он меня не разбудил?

Я покинула ферму, с желанием побыстрее оказаться в школе и поговорить с блондинкой Валькирией о том, что ее сестра пометила меня. Возможно, Эхо снова затащит меня в подсобку. У него было много ответов. Вчера вечером это он был на дороге. Я просто это знала.

Мигающие полицейские огни впереди заставили меня замедлить ход. На месте инцидента прошлой ночью полицейские раскапывали землю. Что они искали?

Задумавшись над этим вопросом, я заметила ряды поваленных виноградников на двух участках. Они были похожи на круги на полях, в появлении которых конспирологи винят пришельцев. На земле были также видны глубокие рытвины, и несколько деревьев были повалены, словно кто-то гигантскими руками вырвал их с корнем. Чтобы такое натворить, потребуется сверхчеловеческая сила. Или пришельцы, известные как Гримниры. Я знала, что они быстрые, но также ли они сильные? Я не помню, чтобы видела падающие деревья прошлым вечером, значит, после того как мы уехали, здесь произошла борьба.

Полицейский указал мне ехать дальше. Теперь я беспокоилась об Эхо. На каждом знаке остановки ждала, что он появится в моей машине.

Первой на школьной парковке я увидела Кикер. Она помахала мне рукой и подбежала к моей машине.

— Нам вчера тебя не хватало в бассейне. Плаваешь сегодня?

— Да, взяла свою одежду, — по дороге я обратила внимание на ее футболку. На ней были изображены силуэты трех парней и одной девушки.

— Что это? — указала я на майку.

Она посмотрела на грудь и улыбнулась.

— Жнецы? Самая горячая группа в мире.

Я нахмурилась. Жнецы?

— Почему я о них никогда не слышала?

Она засмеялась.

— Тебе надо жить в мегаполисах по всему миру и ходить на вечеринки, чтобы знать о них. Они самая большая тайна вечеринок. Появляются из ниоткуда, выступают и уходят. Никто не знает, кто они или откуда, но народ их любит. Они символизируют всю суть вечеринок.

О вечеринках я знала только то, что там принимают наркотики.

— Какую?

— Духовность, близость, освобождение от оков общества. Им плевать на деньги и славу.

Очень похоже на настоящих жнецов.

— Я никогда не думала, что ты станешь завсегдатаем ночных клубов, Кикер.

— Я тоже. Моя кузина — настоящая тусовщица, несколько месяцев назад она пригласила меня на одну вечеринку в Портленде, где неожиданно появились Жнецы. Они всегда так: приходят без объявлений, и это мегакруто. Они еще бесплатно раздавали эти футболки.

— Ты знаешь имена членов группы? Как они выглядят?

— Нет. Они всегда в масках, но видно, что они молодые и горячие. То есть они, вправду, мускулистые и классные. Так как они выступают с восьмидесятых, некоторые тусовщики думают, что они каждые десять лет они меняют состав. Другие думают, что это не одна группа. Ну, знаешь, в группе сотня музыкантов, потому что их выступление рассчитано до секунды. Они выступают одну ночь в месяц по всему миру. Они никак бы не смогли переместиться из города в город за несколько минут.

Если они использовали порталы, то могли. Мы зашли в школу и прошли мимо собравшихся в группке студентов, что-то обсуждавших.

— То, что они так могут, делает их только еще больше таинственными. Моя кузина мечтает стать членом Жнецов.

Я с легкостью могла представить кучку жнецов, которые собираются на одну ночь в месяц, чтобы выпустить пар и выступить для подпольных групп. Может, Эхо знал их. Когда мы шли по коридору, я увидела у моего шкафчика Дрю.

— Вы двое теперь вместе? — спросила Кикер.

Один поцелуй не делает нас парой. Хотя поцелуй Эхо впечатлил меня и заставил желать большего. Я не ответила Кикер, обращая свое внимание на Дрю.

— Привет, — поздоровалась я, останавливаясь рядом с ним.

Он улыбнулся и помахал несколькими маркерами, среди которых был и розовый. Я выбрала розовый и черный, присела и написала свое имя, заменив «О» на сердце и закрасив его розовым.

— Не хочешь встретиться после школы? — спросил Дрю.

Из-за сломанной ноги он не мог играть в футбол, что значило, теперь у него было больше свободного времени и не было друзей, с которыми его можно было провести. Я посмотрела на него и улыбнулась. Он был таким милым, просто не мой тип.

— Хотелось бы, но не могу. У меня тренировка. И я обещала потом заскочить к Рейн. У ее отца был обширный инсульт, и теперь он в коме, — я встала и закрыла колпачками маркеры. — Ей сейчас непросто.

— Это отстой. Я, эм, я думаю закатить в пятницу вечеринку в память о Кейте. Ему должно было исполниться восемнадцать. Придешь?

— Конечно, — я убрала свои вещи и достала папку. — Где и когда?

— У меня дома. Давай, я провожу тебя до класса.

Я усмехнулась.

— Ты же знаешь, что первый у меня английский, и он в западном крыле. Наверху.

— Знаю, — на губах промелькнула мальчишеская улыбка. — Ты удивишься тому, что я могу делать с тремя ногами.

— Ладно, — тем не менее, я замедлила шаг, подстраиваясь под его походку. Я не знала, что у него первым уроком, и не стала спрашивать, на случай вдруг я должна была это знать. Надо найти какой-нибудь способ сказать ему, что он мне не интересен. Может на вечеринке.

— Привет, чувак, видел Сент-Джеймса? — спросил у Дрю какой-то качок, когда мы отошли от шкафчиков.

— Нет. А что?

— Тренер ищет его.

— Ужасно, что случилось с отцом Рейн, — сказала Кикер. Я совершенно забыла о ее присутствии. — Ее, наверное, прокляли или что-то такое. Сначала разбился самолет, в котором он летел, потом несчастный случай в бассейне, в котором ее обвинили. Когда она вернулась в школу, все рисовали ужасные вещи на ваших шкафчиках, а теперь это.

Я остановилась.

— Все делали что?

Кикер широко раскрыла глаза, даже Дрю уставился на меня со странным выражением. Затем я поняла, что сказала. Черт возьми, еще одна вещь, о которой я должна была знать. Серьезно, мне нужно просто держать рот на замке, когда люди разговаривают о том, что случилось за последние несколько недель.

— Что? Хреново это, наверное, — сказал Дрю, и я поняла, что они заговорили.

— Знаю, — ответила Кикер. — Сама была в шоке, когда она мне сказала.

— Ты, правда, не помнишь, что было? — спросил Дрю, с шумом останавливаясь посередине прохода. Ученики были вынуждены обходить его.

Я пожала плечами.

— Врачи говорят, что однажды все вернется.

— Это я виноват, — сказал Дрю.

— Никто не виноват. Такое порой случается, — особенно, когда задействовано сверхъестественное. — Мне пора. Не хочу опоздать на урок.

Он схватил меня за руку.

— Ты не понимаешь. Мы, ну понимаешь, мы целовались, после того как выиграли, и я не видел, что на нас несется толпа. Ты была у меня в руках, и в следующую секунду кто-то утащил тебя, в то время как остальные повалили меня на землю. Я пытался найти тебя. Я должен был больше стараться или крепче держать тебя или…

— Не говори так. Уверена, это был сумасшедший вечер, и здесь некого винить.

— Согласна, — добавила Кикер.

Дрю улыбнулся ей. Он проводил меня до кабинета, и каким-то образом все закончилось так, что он пригласил на вечеринку и Кикер. У нее было забавное выражение лица. Она никогда не тусовалась с футболистами.

Оставшееся утро я пыталась выловить Валькирий и надеялась, что Эхо провернет свой трюк с появлением. Я начала беспокоиться за него, хотя понимала, что не должна. Он сам может о себе позаботиться.

И все же, ему лучше показаться в ближайшее время. На меня и так много дерьма навалилось, чтобы еще и за него переживать. Когда я не увидела у шкафчиков Рейн, то решила написать ей сообщение.

Во время ланча Кикер ввела меня в курс всего, что я «пропустила», и это мне не понравилось. Во мне нарастал гнев по мере того, как они рассказывали и смеялись над тем, что кто-то изуродовал шкафчик Рейн, что люди относились к ней как к психичке, потому что она знала, что что-то плохое случится во время тех гибельных сборов. Как оказалось, только мы с Эриком тогда ее поддержали. И то, что они находили это удивительным, вызывало у меня желание надавать им по шее.

— Да что не так с вами, люди? — спросила я, посмотрев на Сондру, потом на Наю и, наконец, на Кикер. — Мы ведь говорим о Рейн Купер. Самом милом человеке, которого вы, сучки, знаете.

У Сондры упала челюсть.

— Ты только что назвала нас словом на «С».

— Заткнись, Сондра, — отрезала я. Несколько учеников, сидящих за соседним столиком, обратили на нас внимание. Я уставилась на них, пока они не отвели взгляд. Снова обращаясь к трем девушкам за моим столиком, уже более тихо продолжила. — Вы знаете, и я знаю, что Рейн бы никогда не причинила кому-нибудь вреда осознанно. Как вы могли не защитить ее?

— Да ладно, Кора. Это как-то странно, что она все знала, — сказала в свою защиту Кикер.

— Я тоже ее видела, Кикер. Я думала, она растерялась, но никогда не подумала бы, что она ведьма, — возразила я, серьезно подумывая влепить им оплеуху по первое число. — Или вы забыли, что с ней произошел несчастный случай, и она чуть не умерла, и, возможно, просто возможно, это как-то повлияло на нее.

— Она левитировала, Кора, — встряла Ная. — Джослин видела, как она парила над водой.

— И замут с исчезновением, — добавила Кикер. — Она была — и через секунду исчезла.

Наверное, эту часть я пропустила, так как пялилась на Валькирий и души. Когда я ее не увидела, то подумала, что она просто побежала в раздевалку, как и все остальные.

— Джослин наврала, — сказала я, настаивая на своих словах. — Там был полный хаос, люди бежали и кричали, молния, тут можно что угодно увидеть. Или может в нее попала молния, и все выглядело так, будто она левитировала, — я встала и сверху посмотрела на них, провоцируя на возражения. Когда им нечего было сказать, я повернулась и вышла из кафетерия.

Конечно, они видели, как Рейн левитировала, или ее несли существа, которых никто не видит. Я громко выдохнула, чувствуя себя ужасно. Должно быть, для Рейн школа стала кошмаром.

После того как ее отец пойдет на поправку, у нас будет долгий разговор. Должна была быть причина тому, что она знала о несчастном случае до того, как он произошел. Может она была ведьмой. Если уж я могла быть в двух местах одновременно, и если существовали Валькирии, у моей лучшей подруги, определенно, могли быть какие-то предчувствия. И она должна узнать, что Торин — Валькирия. Одна секунда в присутствии Эхо, и я уже знала, что он другой.

Где носит этого жнеца? Он еще пожалеет, что заставил меня волноваться за него.

***

О Рейн я услышала только после ланча. Она не пришла в школу. И, судя по всему, Торина, Эндриса и блондинки тоже на занятиях не было.

В бассейне я практически игнорировала Кикер, Сондру и Наю. Пока они не искупят свою вину, они будут в моем списке неблагоприятных людей. Я не знала, как заставить их все исправить, но я могу быть креативной.

После тренировки я направилась прямиком к Рейн. Она написала, что будет дома. Дверь открыла высокая женщина с фарфоровым цветом лица и черными, как смоль, волосами. Если не считать черных волос, никаких сходств с мамой Рейн больше не было.

— Кора, приятно, наконец-то, с тобой познакомиться, — сказала она, целуя меня в щеки и обнимая.

Я не знала, как реагировать на такое, поэтому просто обняла ее. Она отошла на шаг, всматриваясь в мое лицо, словно пыталась увидеть в нем что-то. Я слабо улыбнулась.

— Я Лавания, тетя Рейн, — она сжала мои руки и отошла назад. — Проходи. Все на кухне.

Все? Она шла впереди, ее походка была грациозной, а платье, длиной до лодыжек и удерживаемое на талии ремнем, украшенным драгоценными камнями, легко развевалось от каждого ее движения. Я попыталась выглянуть за ее плечо, но она была слишком высокой.

— Я столько о тебе слышала, разумеется, — сказала она.

— О, — наконец я могла видеть «всех». Торин что-то резал на кухонном столе. Падший ангел в фартуке. Выглядит потрясающе да еще и талантлив, повезло же Рейн. Эндрис и блондинка сидели за столом, потягивая содовую. Рейн отсутствовала.

— Эрик говорит о тебе все время, — сказала Лавания.

Мои ноги дрогнули.

— Я не знала, что вы знакомы.

Она повернулась и посмотрела на меня.

— О, Боже. Рейн не сказала тебе? Его новый дом находится всего лишь в квартале от моего.

Блондинка поперхнулась тем, что она пила. Эндрис похлопал ее по спине, смотря при этом на нас. Торин перестал резать. Все они смотрели на Лаванию в полном шоке. Что? Она не должна была говорить мне о том, что они соседи с Эриком?

Стоя перед ними, она махнула рукой на кухонный стол.

— Садись, Кора. Мы с Торином готовим сегодня вечером, поэтому я настаиваю, чтобы ты присоединились к нам за ужином.

— Извините, я не могу. Мои родители ждут меня. Рейн дома?

— Наверху спит, — сказал Торин, указывая ножом.

— Спасибо, — я помахала Эндрису и блондинке.

Эндрис встал, насмешливая усмешка скривила губы.

— Приятно увидеть тебя снова, Кора.

Вспоминая свою оплошность сегодня утром, я решила перестраховаться.

— Снова? Я не думаю, что мы встречались? А ты кто?

— Эндрис, — его глаза сузились, когда он подошел ближе. — Мы встретились несколько месяцев назад.

Я покачала головой.

— Извини, я не помню.

— И вчера вечером в больнице.

Неужели блондинка рассказала ему мой секрет? Наши глаза встретились, но я не могла прочитать ее выражение.

— Да, я это помню. Вы с Торином пришли в реанимацию непосредственно перед тем, как мы ушли.

Эндрис усмехнулся.

— Ты хороша, дорогая, но я много лет играю в игры.

— Оставь ее в покое, ты, непослушный мальчик, — предупредила Лавания, но в ее голосе не было никакого осуждения.

— Да, да, мама, — сказал Эндрис. — Ты знакома с Ингрид?

Мама? Я покачала головой.

— Кора, Ингрид, — он помахал блондинке. — Ингрид, Кора.

— Приятно познакомиться, Ингрид. Я только зайду наверх, — указала я на лестницу.

Эндрис двумя пальцами указал на свои глаза, а затем на меня. Ну-ну, Валькирия. Я повторила его жест.

Лавания усмехнулась.

— Не обращай на него внимание. Ему нравится вести себя возмутительно, когда скучно. Все еще надеюсь, что найдется кто-нибудь и займет его, — она выразительно посмотрела на блондинку.

Девушка покраснела и опустила взгляд. Затем я кое-что вспомнила.

— Эм, Торин, тебя в школе искал тренер. Не знаю, сообщил ли тебе кто-нибудь из команды.

Торин нахмурился и пожал плечами.

— Нет, но все нормально. Спасибо, — кажется, его это не особо беспокоило.

— Чувак, ты пропустил тренировку, а полуфинал уже через две недели, — сказал Эндрис.

— На хер футбол, — ответил ему Торин.

— Следи за языком, сынок, — Лавания дала ему легкий подзатыльник. — Ты же знаешь, что не стоит в моем присутствии использовать такие выражения.

Ладно, динамика отношений в этом доме очень странная. Она вела себя так, словно была у себя дома. Красный флажок номер один. С Валькириями разговаривает, словно они знакомы уже вечность. Красный флажок номер два. Назвала Торина «сынком», а Эндрис называет ее «мамой». Горящий красным пламенем флажок номер три. С другой стороны, мама Рейн была такой же. Легкой на подъем. У нее была способность относиться к людям так, словно они закадычные друзья, и заставлять их чувствовать себя как дома. Поэтому, возможно, мой радар на ложь не работал на нее.

Я поднялась наверх, тихо постучала в комнату Рейн и открыла дверь, когда мне никто не ответил. Я заглянула внутрь. Она свернулась у изголовья кровати и крепко спала, сжав в руке платок. У кровати в ведре лежали такие же использованные. Бедная Рейн.

Я решила не будить ее, развернулась, чтобы уйти и увидела стеклянные фигурки. Они были красивыми. Я по очереди подняла каждую и рассмотрела дизайн. Одна представляла собой радугу. Последний раз посмотрев на Рейн, я поставила ее на место и вышла из комнаты.

Внизу меня, нахмурившись, встретила Лавания.

— Уже уходишь?

— Она все еще спит, и мне не хотелось ее будить. Напишу ей позже.

— Увидимся в школе, красавица? — прокричал Эндрис.

— Несомненно, красавчик, — за спиной раздался смех Лавании и Торина.

Снаружи я завернула за угол и чуть не столкнулась с Ингрид.

— Я сегодня искала тебя в школе.

Ингрид пожала плечами.

— Мы были в больнице с Рейн и ее семьей.

Разве они не понимают, как странно себя ведут и что это может привлечь внимание? Люди не пропускают школу, чтобы держать друзей за руки в больнице. Или душа мистера Купера настолько важна?

— Зачем?

— Потому что Рейн особенная и очень важна нам, и, когда Торину нужна наша помощь, мы ему помогаем. То, что я вчера сказала насчет моей сестры…

— Малиина, — вставила я.

Она кивнула.

— Она отметила тебя рунами. Из-за этого ты можешь видеть нас и души.

— Зачем она отметила меня? Что я ей сделала?

Ингрид поморщилась.

— Малиина была первой партнершей Эндриса, но она всегда сомневалась насчет его чувств к ней. Ну, знаешь, не как Рейн с Торином. Когда мы впервые сюда пришли, Эндрис проявил интерес к Рейн. Он всего лишь дурачился, но Малиина думала иначе. Она преследовала Рейн, — Ингрид покачала головой. — Когда Торин сказал ей остановиться, она послушалась его и отметила тебя, чтобы ты навредила Рейн.

Я засмеялась.

— Хочешь сказать, что вся моя жизнь пошла к черту, потому что какая-то тупая девица…

— Бессмертная, — поправила Ингрид.

— Плевать, — прорычала я. — Она сделала это со мной из-за какого-то эгоистичного… — я указала в сторону дома и вовремя остановилась, чтобы не сказать Валькирия. Занавеска на окне миссис Ратледж отдернулась, словно она прекратила шпионить за нами. Глубоко вдохнув, я спокойно спросила. — Где она сейчас?

Ингрид покачала головой.

— Мы не знаем.

Тупая Бессмертная.

— Когда она это сделала со мной?

— Где-то месяца два назад?

— Почему я не помню тебя, или как встретила ее?

Ингрид пожала плечами.

— Скорее всего, Норны стерли твои воспоминания, — она всмотрелась в мое лицо. — Ты знаешь, кто такие Норны?

— Да, — Эхо был прав. Мне хотелось увидеть его. Нужно встретиться с ним и не предвзято выслушать все, что он хотел мне рассказать. — Спасибо, Ингрид. Мне пора идти.

ГЛАВА

6.

ВЕЧЕРИНКА

По дороге домой я заметила, что деревья с места несчастного случая убрали, но виноградники спасти уже было нельзя. Фермерам придется серьезно тут все переделать. Я припарковала машину и зашла в дом. Как обычно, меня встретил аромат свежей выпечки.

Мама стояла у плиты.

— Привет, милая. Как прошла тренировка?

— Хорошо.

— Слышала новости? — спросил папа. — Полиция ищет хулиганов, которые повалили деревья и разрушили виноградники на фермах Тольберта и Мельбека.

Сердце пропустило удар.

— Они с вами говорили?

— Да, — сказала мама, выключая духовку. — Мы им рассказали об аварии, и что на нашем грузовике не осталось и царапины.

— Это были пришельцы, — сказал, улыбаясь, папа. — Я уже видел такие поваленные виноградники.

— Не начинай снова, Джефф, — сказала мама.

— Только подумай, Пенни. Нас сбили, но следов вмятины нет. На земле появляются огромные борозды, но нет следов от шин. Деревья повалены с корнями, и никто не может объяснить, как так вышло. Виноградники повалены, как круги на полях…

Я взяла два нектарина и пошла наверх. Папа был очень доволен собой. Я уже вижу, как он начинает писать серию, основанную на событиях прошлой ночи.

Эхо в комнате не было.

Следующий день я провела в переживаниях и ожидании. Мне нужны были ответы, а Эхо свалил и провел трюк с чертовым исчезновением? Рейн пришла в школу, но с таким же успехом ее могло там и не быть. Я не могла поговорить с ней, потому что она все время была окружена Валькириями. Торин выглядел так, словно собирался надрать зад каждому, кто осмелится побеспокоить ее. Я ненавидела ждать ответы, но выбора не было.

Эндрис держал дистанцию, но я была уверена, что он ждет не дождется, чтобы пробраться мне в голову. Я все еще не понимала его. Он зависал с торчками и скейтерами, а потом я видела его рядом с хипстерами. Ходили сплетни, что он встречается с каким-то парнем, другие говорили об их связи с Ингрид. Не надо быть гением, чтобы понять, что эта Валькирия любит его. Во время ланча она сидела рядом с черлидершами, но не сводила глаз с его столика.

Когда наступила пятница, я уже проклинала Эхо. Я даже не могла сосредоточиться на выступлении группы поддержки в конце школьного дня. Если он появится, я придушу его. Теперь я не только нуждалась в ответах, которые только он мог мне дать, но и души начали снова появляться у меня дома. Мне пришлось прогнать парочку. На самом деле, я надеялась, что это как-то привлечет Эхо и вернет его.

Я опустила окно и помахала Дрю. Он был один из немногих учеников, которые ездили на новой машине, внедорожнике. Парковка была заполнена старыми автомобилями и студентами, перекрикивающимися насчет планов на выходные. Большинство собирались прийти на четвертьфинал наших футболистов.

— Увидимся в семь, — прокричала я ему.

Он улыбнулся.

— Завтра мы играем с Говнесными Ястребами, поэтому сегодня ребятам надо выпустить пар, — сказал он, и двое качков, что стояли рядом, похлопали его по спине.

Выпустить пар означало выпивку и секс — худший кошмар тренера. Говнесные Ястребы, вообще-то, были Небесными Ястребами, Сауфриджская старшая школа Бивертона. У меня было предчувствие, что вечеринка будет из-за футбола, а не в честь посмертного дня рождения Кейта. Мы никогда не выходили настолько вперед в футболе. На самом деле я даже не помнила, выходили ли мы вообще в четвертьфинал, а сейчас мы будем играть против одной из лучших школ штата.

Когда я зашла в бассейн, у шкафчиков меня дожидалась Кикер. Мне хотелось проигнорировать ее, но она смотрела на меня взглядом побитого щенка, и на ней снова была футболка со Жнецами.

— Ладно, не отгрызай мне голову, пока я не закончу, — сказала Кикер. — Ная поговорила с командой, и после тренировки мы решили сходить в больницу, чтобы выразить нашу поддержку и показать Рейн, что, несмотря на то, что она больше не в команде, она по-прежнему одна из нас.

Это было замечательно, я бы могла представить себе такой ход событий, если бы моя жизнь не была такой запущенной.

— Хорошая идея.

— Может, мы вместе поедем к Дрю на вечеринку?

— Мы?

— Ная, Сондра и я. Брат Наи собирался дать нам свой джип, но он с друзьями укатил в Портленд после школы и вернется только поздно вечером. Он отвезет нас потом домой. Нам просто нужно доехать туда.

Я пожала плечами.

— Хорошо. Где мне вас подобрать?

Она засмеялась.

— У меня дома.

— Адрес, Кикер? — спросила я, когда она собралась уходить. Она всегда забывала, что я не могу «вспомнить» некоторые обычные вещи.

После тренировки вся команда загрузилась по машинам и мы поехали в Кайвелльский медицинский центр. Даже Док, наш тренер, поехал с нами. Медсестры, кажется, совсем не удивились, увидев нас. Наша команда часто дежурит в этой больнице, и у нас уже появилась репутация.

Реакция Рейн стоила того, что я тогда обозвала трех девушек сучками. Она старалась сдержать слезы и прикрывала рот.

— Спасибо.

Ее мама была более многословной. Пока она громко всех благодарила и говорила, какие мы все чудесные и поддерживающие, я умыкнула Рейн в сторону.

— Это ты сделала? — прошептала она, пока мы обнимались.

— Нет. Кикер, Ная и Сондра все придумали. Это их способ извиниться за то, как относились к тебе после несчастного случая. Глупо было обзывать тебя ведьмой. И это непростительно уродовать твой шкафчик.

— Ты знаешь об этом? — спросила Рейн настороженно.

— Да. Кикер рассказала.

— А потом обозвала нас сучками за то, что не поддержали тебя, — сказала Кикер, незаметно подобравшись к нам.

Райн засмеялась и посмотрела на меня, вздернув бровь.

— Ты ведь не делала этого.

Я пожала плечами.

— Я скучала по сумасшедшей Коре, — она снова меня обняла.

— Я тоже. Скучала по своей чокнутой стороне. Как твой папа?

— Ты не слышала, что сказала ее мама? — спросила Кикер, снова встревая. — Сегодня в полдень он вышел из комы.

В больнице мы провели час. Я заметила чуть больше призраков, чем обычно. И снова начала прокручивать в голове все, что случилось в прошлый раз, когда увидела Эхо, пока ехала вдоль садовой рощи. Я не могла удержаться и снова попыталась стереть руны с грузовика моих родителей, даже использовала свои ногти. Зачем Эхо нарисовал их? Если это, конечно, был он.

— Все еще пытаешься найти вмятину на этой развалюхе? — громко спросила мама. Она шла ко мне со стороны амбара.

Я улыбнулась и помахала ей рукой.

— Твой папа придумал новую версию. Это была воздушная яма, пробитая молниеносным выстрелом воздуха, который вызвал аварию. Ветер повалил виноградники и выдернул с корнем деревья. Он планирует проверить эту теорию с помощью усовершенствованного пылесоса для уборки листьев.

— Тогда кто создал эту молниеносную воздушную штуковину? — спросила я.

— Военные, конечно, — покачала головой мама. — Его воображение никогда не перестанет меня удивлять.

— И его фанатов, — добавила я.

Мама рассмеялась и обняла меня рукой. В другой она несла корзинку с яйцами.

— Как прошла тренировка?

— Хорошо. Команда решила после заехать в больницу навестить папу Рейн и поддержать ее. Он сегодня вышел из комы.

— Это чудесно. Представляю, как Свана обрадовалась.

— Думаешь? — спросила я, прежде чем поняла, что сказала, и сжалась, когда мама пристально посмотрела на меня прищуренным взглядом.

— Считаешь, она не горюет? — спросила она.

Я пожала плечами.

— Она всегда такая жизнерадостная, и это не изменилось, когда он пропал, или когда мы увидели ее в больнице.

— Ох, милая, — она погладила меня по щеке. — У горя много лиц. Свана Купер самая удивительная женщина, какую я знаю. Она знает, что должна быть сильной ради Рейн. Такими должны быть родители. Если она и плакала или сомневалась, что он жив, когда самолет попал в аварию, она делала это в одиночестве. В любом случае, я рада, что вы поддержали Рейн. Это то, что мне всегда нравилось в вашей команде.

— Хорошо, потому что некоторых из нас сегодня пригласили на вечеринку. Можно я пойду?

Она толкнула дверь и встала передо мной.

— Полагаю, если ты будешь ходить на вечеринки, все станет как раньше.

— Так я могу пойти?

Она с любовью поцеловала меня в висок.

— Во сколько она начнется?

— В семь, но мне еще надо подвезти пару девочек, у которых нет машины.

— Кто без машины? — спросил папа, спускаясь по лестнице.

— Друзья по команде идут на вечеринку, — сказала мама. — Чтоб дома к двенадцати.

— Мама, — запротестовала я.

— Полегче с возвращением к социальной жизни, кексик, — сказал папа. — Мы не хотим, чтобы ты взвалила на себя всё сразу. Двенадцать вполне нормально. Но если хочешь, можно в одиннадцать — пятьдесят девять…сорок пять…

— Двенадцать так двенадцать, — сказала я и легонько ударила его по руке, когда подошла к лестнице.

— Поешь что-нибудь перед выходом, — прокричала мама мне в спину.

Она каждый раз так говорила, когда я уходила на вечеринку, хотя я никогда ничего не ела. Волнение и нервы портили весь аппетит. Надеюсь, Рейн придет. Я не осмелилась расспрашивать ее в больнице, но Торин был кватербеком. А ни одна командная вечеринка не обходится без кватербека.

Я не ожидала увидеть в комнате Эхо, но все же почувствовала его присутствие, когда подошла к двери. Его пьянящий, мужественный запах ни с чем нельзя было спутать. Сердце ускорило свой ритм, я осмотрелась.

В комнате никого не было.

Проклятье. Я скучала по нему.

Шкафчик выглядел так же, как я оставила его утром, полный бардак, но кровать была помята, и на подушке остался след от головы. Он лежал на моей кровати. Затем я увидела перчатку. Прямо посередине покрывала. Он оставил ее или забыл?

Меня пронзила злость.

— Ну и катись к Хель, Эхо.

Я прошла к кровати, схватила перчатку, отбросила подушку и расправила постель. Я больше не собираюсь играть в его дурацкие игры, и сегодня у меня вечеринка, где будут нормальные парни.

В ванной я выбросила в мусорку перчатку, разделась и забралась под душ.

Час спустя, ногти были накрашены, а волосы вымыты. Я спрятала фен и расправила кудри. В больнице я скинула вес, поэтому почти все мои любимые штаны были велики. Я остановилась на эластичной юбке до середины бедра. Топ тоже сидел впору и по максимуму открывал вид на мое декольте. Я изучила свое отражение и села перед комодом, чтобы нанести макияж и уложить волосы.

Довольная результатом, я надела ботинки длиной до лодыжек, захватила куртку и вышла из комнаты. Сделав два шага, я резко обернулась, вернулась в ванную, выловила из мусорного ведра перчатку Эхо и ни с того, ни с сего надела ее на руку.

Она была сделана из мягкой кожи и плотно облегала руку. Улыбаясь, я спустилась вниз.

***

По садовой роще я ехала медленнее, чем обычно, но ничего странного не произошло. Кикер жила на другом конце города. Я заметила несколько душ, бродящих по округе. Как обычно, они бросали все свои занятия, чем бы они там не занимались, и провожали меня взглядами. Серьезно, не понимаю их влечение ко мне. Я захватила с собой в машину кочергу, так, на случай, если придется разогнать нескольких.

Когда я приехала, Ная и Сондра были у Кикер дома. Скорее всего, после тренировки они сразу пришли к ней. Хуже всего было то, что они еще не были готовы. Меня удивил их уровень волнения. Приглашение на вечеринку к Дрю было равнозначно короткому пути вверх по социальной лестнице, где царствовали качки и черлидерши.

— Шикарно выглядишь, — сказала Кикер. Она указала на перчатку Эхо. — Мне нравится. Где ты ее достала?

Мне не выпало шанса ответить.

— Как ты сделала такую прическу? — спросила Ная.

— Бигуди, — мне хотелось уже наконец уйти, но им нужна была помощь с макияжем. И с волосами. У Наи волосы вились от природы, но она выпрямляла их. Я знала, какие девушки обычно бывали на вечеринках Дрю. Коварные друг с другом и откровенно жестокие с девушками, которых они считали ниже себя по статусу.

— Мне нравится твой макияж, — сказала Кикер.

— Я могу закончить твой, если хочешь, — предложила я, ставя на комод кейс с косметикой.

Кикер переглянулась с остальными и захихикала.

— Я свой закончила, но если ты сделаешь такой, как у нее, — она взяла журнал и показала на фото с актрисой, ее макияж и прическу, — я буду любить тебя вечно.

Вечно. Эхо в шутку просил меня быть его вечность. Разозлившись на себя за то, что снова думаю о нем, я стиснула зубы и ответила Кикер.

— Хорошо.

Она села и наклонила голову назад. Я внимательно изучила ее лицо.

— Если хочешь знать, ты красивее Джен, — сказала я, склоняясь над журналом.

Кикер улыбнулась. Я давала ей советы, пока накладывала макияж. Закончив, Ная и Сондра захотели, чтобы я переделала их тоже. Под конец я завивала их волосы горячим утюжком. Я ненавидела утюжки, из-за того что они портят волосы. Я сказала им это и объяснила, что всегда использую бигуди и закрытые сушилки для волос. Судя по выражению их лиц, я только что изменила их мир.

Пока они наряжались, я написала Рейн:

«Идешь на вечернику к Дрю?»

«Хотелось бы, но настроения нет» — ответила Рейн. — «Торин там будет. Повеселитесь.»

«Когда твой папа вернется домой?»

«Завтра. Мы переделаем кабинет под спальню».

«Нужна помощь? Мне, возможно, понадобится место, куда бы пойти, если вечеринка провалится.»

«Вечеринки Дрю никогда не проваливаются, но можешь зайти, если хочешь. Я буду дома. Торин с Эндрисом сейчас таскают тяжести. Слышала, вы с Эндрисом нашли общий язык.»

«Он задница.»

Вместо ответа, раздался звонок. Я поднесла телефон к уху.

— Привет.

— Я так сильно смеялась, что народ начал спрашивать, с кем я переписываюсь, — сказала Рейн. — Эндрис передает привет.

— Он все еще задница.

— Знаю. Где ты?

— У Кикер. Они… она, Ная и Сондра готовятся, — я подняла голову и заметила, что они следят за мной. — Секунду, — я вопросительно посмотрела на Кикер.

— Мы готовы, — сказала она.

— Ох, хорошо, — я встала и направилась к выходу, поднося телефон обратно к уху. Хотелось бы мне, чтобы Рейн была рядом. Она, Эрик и я часто делали все вместе. — Я могу кое-что спросить?

— Валяй, — ответила Рейн.

— Ты слышала что-нибудь от Эрика, после того как они переехали?

На линии повисло молчание.

Я открыла машину и села за руль. Все еще нет ответа.

— Рейн?

— Время от времени.

Ее голос звучал странно.

— Где он?

— Он, эм, переехал на север, — сказала она расплывчато.

— Куда на север? Сиэтл? Канада?

Она засмеялась.

— Хотелось бы. Слушай, Кора, Эрик вернется. Он сказал, что все объяснит, когда вернется.

Я нахмурилась.

— Что объяснит?

— Почему они с семьей уехали. Перед отъездом он думал только о тебе.

Я засмеялась.

— Что-то не похоже. Во-первых, он уехал не попрощавшись. Потом он не навещал меня… — я замолчала, когда вспомнила, что не одна, и что мне много чего есть скрывать. — Забудем о нем. То есть, мы же были просто друзьями. Это с тобой он встречался.

— Огромная ошибка. Он с ума по тебе сходил, — сказала Рейн.

— Ну да, конечно. Мне пора ехать.

— Кора, — позвала она.

— Серьезно, давай больше не будем говорить о нем, — мысли о нем все еще причиняли боль. Злясь на себя, я повернула ключ и выехала с подъездной дорожки.

— Эрик не попрощался с тобой? — спросила Ная.

— Ная! Помнишь, что я тебе говорила? — спросила Кикер.

Ная нахмурилась, и ее рот широко раскрылся в букву «О».

— Ох, точно. Сотрясение!

— Вы с Эриком все делали вместе, Кора, — сказала Кикер.

— Правда? — спросила я.

— Ты приходила в бассейн смотреть, как он плавал, и вы уходили вместе, еще до того как ты решила вернуться в команду. Мы думали, ты вернулась только из-за него. По крайней мере, мы пришли к такому выводу, — она повернулась назад и посмотрела на остальных. — Правда?

Как я могла жонглировать тремя парнями — Эриком, Дрю и Эхо? Наверное, я самая бессердечная астральная проекция в мире. Оставшуюся дорогу я ехала молча.

Подъездная дорожка к дому Кавано была заставлена машинами: дряхлые пикапы ребят, живших у железнодорожных путей, соседствовали с дорогими иномарками, которые предпочитали его ближайшие друзья — сынишки и дочери владельцев виноградников и остальной элиты Кайвилля. Дом был переполнен, а люди всё подъезжали. Вечеринка проходила у бассейна, и люди танцевали под музыку, ревущую из колонок, установленных на большом деревянном крыльце. Преимущество жизни возле огромной виноградной рощи было в том, что здесь нет разгневанных соседей, требующих убавить громкость. Родителей Дрю часто не было дома: они пропадали на винных выставках, а его сестра практически всегда уходила, когда Дрю закатывал вечеринку.

Некоторые сидели у бассейна на стульях и шезлонгах, в то время как другие забавлялись в бассейне, но большинство стояли группками у широко крыльца, разговаривали и извивались под музыку, потягивая фруктовый пунш. Зная Дрю, пунш смешали с любимой выпивкой его семьи.

— Кора! — громко позвал он.

Я помахала рукой. Он правил действом вдали от танцующих, справа от бассейна. Он рассмотрел меня с ног до головы и оценивающе улыбнулся. Большинство людей вокруг были качками, черлидершами и членами группы поддержки. Мой блог давал мне свободный проход в их внутренний круг, несмотря на то, что я вовсе не являлась «одной из них».

Фултон, массивный блондин и принимающий в команде, который вполне мог сойти за серфера, подскочил и предложил мне шезлонг напротив Дрю.

— Спасибо, Фултон.

— Хочешь чего-нибудь выпить? — спросил он, застряв взглядом в моем декольте.

— Конечно, — когда он ушел, я встретилась взглядом с Ли Хаггерти. Её фальшивая улыбка не обманула меня. Девушка уже вечность охотилась за Дрю. Она сидела на шезлонге за ним, перебирая его волосы. Он, кажется, был не против. Другая девушка, Пиа Гантер, сидела с другого боку от него, и чесала щеткой кожу под его гипсом. Мы вместе ходили на английский, и она была той ещё тупицей.

— Это ты их привела? — спросила Ли, кивая на Кикер и остальных. Я чуть не засмеялась из-за злости в её голосе. Девушки разговаривали с кем-то из качков, и поэтому рассматривались, как угроза.

— Да. А что? — я вздернула бровь, дразня её сказать что-нибудь мерзкое о моих товарищах по команде.

— Им лучше не флиртовать с Рэндом. Он парень Кензи, — сказала Ли.

— Хмм, может это Рэнди не стоит флиртовать с ними, так как у него есть девушка, — парировала я. Парни такие простаки. Измени прическу чуток, поправь макияж, и они начинают вести себя так, словно видят тебя впервые.

— Я никогда их раньше не видела, — скучающе сказала Пиа.

Она никого не замечала, кто не входил в круг её друзей. Эта вечеринка быстро станет скучной. Я посмотрела на Дрю и увидела, что он пристально изучает меня. Он улыбнулся, и я ответила тем же. Один час — и я ухожу.

— Торин придет сегодня? — кто-то спросил, и разговор мгновенно переключился на завтрашнюю игру и Небесных Ястребов, ведь это была футбольная вечеринка.

— Я записал их последние три игры, — сказал Дрю. — Они на диске, поэтому, парни, если хотите посмотреть… — и здесь состоялась массовое перемещение большинства игроков, что сидели возле нас, за которыми последовали те, что резвились в бассейне. Некоторые приставучие девушки пошли с ними.

Я потягивала свой напиток и клевала кусок пиццы. Музыка была громкой, выпивки и еды тоже хватало. Это то, что мне было нужно. Нормальность. Зависать с ребятами моего возраста. Включая небольшое распитие алкоголя несовершеннолетними. Никаких мыслей об Эхо или Эрике, душах и жнецах. Мне даже было плевать, что некоторые вломились на вечеринку сквозь ворота и глазели на меня. Хватит с меня душ и сверхъестественного мира. Сегодня я просто подросток, пытающийся веселиться.

Рука Дрю опустилась на подголовник моего сиденья, и он нежно начал поглаживать мое плечо. Его прикосновения были приятными. Не было никакого порыва и острой нужды коснуться в ответ. Никаких напряженных моментов, когда наши глаза встречаются. Он был красивым парнем, и, возможно, сегодня я даже позволю ему поцеловать меня снова.

Я смеялась над чем-то, когда внезапно шум начал стихать. Казалось, люди на крыльце потеряли весь интерес к танцам. Те, что в бассейне, таращились и шептались. Подозрение пробралось под кожу.

Эхо. Каким-то образом я знала, что это был он еще до того, как обернулась.

— Кто это? — восхищенно спросила Ли.

Он стоял у двери черного входа, руки спрятаны в передние карманы штанов, пронзительные глаза сканируют толпу. Я могла чувствовать его нетерпение. Он не раздавал ответных улыбок или кивков.

Он нашел меня, и ленивая улыбка поддернула уголки его губ. Сердце быстро застучало, меня пронзила смесь волнения и предвкушения. Его волчьи глаза поймали меня в плен, а улыбка, от которой таяли кости, расплавила мои внутренности. Он медленной походкой пошел вперед.

— Он идет сюда, — восторженно прошептала Пиа.

Он выглядел шикарно. Плащ был расстегнут и открывал вид на джинсы и серую футболку. Я впервые видела его одетым так небрежно, но он выглядел очень сексуально. Джинсы обтягивали его сильные бедра, а футболка намекала на мускулистое тело под ней. Мне хотелось стащить этот плащ и наслаждаться этим телом. Встать, подбежать к нему и дотронуться до лица. Его вихрастые волосы лежали в беспорядке, но это дополняло его безупречный образ, и он побрился. Ещё одно впервые. Ни один парень на этой вечеринке и близко не стоял с ним по сексуальности.

— Кто это? — спросила одна из девушек.

Худший кошмар всех мамаш.

Не обращая внимания на остальных, он протянул мне руку. Левую, ту, на которой была вторая перчатка.

— Потанцуй со мной, куколка.

Злость на него за то, что исчез, мгновенно испарилась. Вот я сижу на шезлонге, и вот уже иду рядом с ним, правая рука, что в перчатке, в его руке. С каких пор мной стало так легко манипулировать? Возможно, с тех, когда я встретила прекрасного жнеца.

Эхо обнял меня за талию и притянул к себе. Я задрожала, когда полностью коснулась его тела. Он переплел наши пальцы, глаза по-прежнему смотрят в мои.

— Я рад, что ты надела перчатку, — хрипло прошептал он.

— Ты знал о вечеринке?

— Да. Соскучилась по мне?

Да.

— Нет. Где ты был?

— Я тоже по тебе скучал, — его щека коснулась моей.

Он был теплым, это могло значить, что он не был у Хель, или что кто-то согрел его. Мне не понравилось нахлынувшее чувство. Ревность уродлива. Я больше не позволю ей поглотить меня, как в тот раз, когда Рейн встречалась с Эриком.

— Где ты был? Я думала Торин и остальные что-то сделали с тобой. А потом я уверена, что это ты повалил деревья с корнями и разрушил виноградники.

Он усмехнулся. Сексуальный звук сотрясал его грудь, отдаваясь в моей, вызывая во мне нечто, что не поддается описанию. Мне хотелось заурчать.

— Я следил за тобой. Который из них Дрю? — спросил он, разворачивая меня таким образом, чтобы самому видеть тех, с кем я сидела.

— Оставь его, Эхо.

— Поцелуй меня, и я стану хорошим мальчиком, — он поцеловал меня в шею.

Меня охватил жар, и из губ вырвался низкий стон удовольствия. Чёрт, мне безумно хотелось поцеловать его. Поглотить его.

— Веди себя прилично!

— Буду, если скажешь, кто из них Дрю.

— Тебе не стоит беспокоиться на его счет.

— Я не беспокоюсь. Я просто скажу ему самым хорошим образом, чтобы он забыл тебя, — он отошел от меня, и я знала, что он унизит Дрю перед его друзьями и ему будет плевать.

Я схватила его за футболку и потянула на себя. Майка задралась, открывая рельефный пресс и интригующую полоску волос под ремнем. Я немного зависла. Ладно, сильно зависла. Он усмехнулся, и мои глаза нашли его. Улыбка исчезла с его лица.

— Вот это поцелуй, — прошептал он, обхватил руками мое лицо и склонил голову. — Я хочу поцеловать тебя.

Я ожидала, что он, как раньше, завладеет моими чувствами, склоняя к своей воле. Но поцелуй вышел нежным. Он потерся своими губами о мои, словно ожидая моего разрешения углубить его. Я вздохнула и позволила ему продолжать. Он прикусил сначала мою верхнюю губу, потом нижнюю. Я задрожала, но потом пришло разочарование. Он собирался уйти, в то время как я желала большего. Мне нужно было, чтобы он заставил меня вспомнить, каково это быть в его руках.

Я потянулась рукой, схватилась за его плащ и притянула ближе к себе. В то же время, я приоткрыла рот и лизнула его губы. И плотину сорвало. Он застонал, наклонил голову и перехватил поцелуй. Земля исчезла из-под ног. Я вцепилась в его плечи, чтобы не упасть, если он решит отпустить меня.

На меня нахлынули ощущения, взрываясь внутри. Музыка теперь звучала где-то на заднем фоне. Где мы, и наблюдают ли за нами, потеряло всякое значение. Существовал только Эхо. Его губы. Его язык. Ощущение его тела.

Он разорвал поцелуй. Скорее даже оторвал свои губы от моих и пробормотал:

— Туманы Хель.

Его потемневший взгляд заставил меня жалеть, что мы не одни. Я обвила его шею руками и спрятала лицо у него на груди. Сердце, казалось, не выдержит.

Он прижался губами к моему уху.

— Теперь он знает, что ты неприкосновена, — сказал он хриплым голосом, крепче обнимая меня за талию.

Благоразумие начало медленно возвращаться на место. Тело всё ещё вибрировало, а губы покалывало.

— Ты мудак.

Он усмехнулся.

— Знаю, но ты всё ещё хочешь меня.

Я хотела. Слишком.

— Заткнись.

— Увидимся сегодня позже. Хорошо?

Конечно, я неправильно расслышала его. Я отстранилась, глаза прищурились.

— Ты ведь не собираешься оставить меня здесь.

Он посмотрел на остальных студентов и ухмыльнулся.

— Я хотел убедиться, что ты не забыла меня. А теперь будь хорошей девочкой и иди развлекайся со своими Смертными друзьями.

— Мечтай, парень. Ты никуда не пойдешь, пока мы не поговорим, — это было невозможно сделать у Дрю, где мы у всех на виду. Пора попрощаться со всеми. — Я скоро вернусь.

Эхо снова притянул меня к себе в объятия и заглянул в глаза.

— Мне надо идти, Кора.

— Зачем?

— Я пытаюсь помешать личной армии Хель найти тебя, — он поморщился, словно не хотел этого говорить.

— Найти… Что?

Он дотронулся до моей щеки и усмехнулся.

— Прости, я не хотел вот так обрушить всё на тебя. Я хотел объяснить тебе всё в прошлый раз, после того как ты вернешься из больницы, но парочка соплеменников повисли у вас на хвосте, и мне пришлось их остановить. Теперь поцелуй меня на прощание.

— Ты ведь не сделаешь это со мной. Снова.

— Сделаю что?

— Уйдешь без объяснений. Я волновалась, когда ты просто взял и исчез, — я оглянулась. Мы стояли в центре всеобщего внимания. — Не двигайся.

— Кора…

— Не уходи, — я прошла к месту, где сидел Дрю. — Прости, мне надо идти. Дела появились.

В его глазах промелькнула злость. Он открыл рот и хотел сказать что-то, но затем посмотрел мне за спину и захлопнул его; его челюсть была напряжена.

— Увидимся, — сказал он сквозь сжатые зубы. Он выглядел взбешенным. Полагаю, это последняя его вечеринка, на которую я приглашена. Ну что ж, отлично.

— Да, увидимся, — я повернулась, ожидая увидеть, что все смотрят на нас. Но все взгляды были обращены на Эхо. Такое внимание, кажется, его не беспокоило. Он стоял словно одинокий остров и смотрел на меня взглядом своих пронзительных глаз, не оставляя ни в ком и тени сомнения, что он пришел сюда только за одним. За мной.

— Идем, — я взяла его за руку и потянула. Он позволил вести себя всю дорогу. Перед входом в дом, я встретила Кикер. Её выражение на лице выглядело комичным. Я помахала ей рукой.

— Ты же знаешь, о чем все подумали? — спросил Эхо.

— Плевать.

— Что ты жаждешь остаться со мной наедине.

— Я и жажду остаться с тобой наедине.

— Сорвать с меня одежду и делать со мной всё, что захочешь, — продолжил он, довольно ухмыляясь.

Я окинула его раздраженным взглядом. Он хотел правду? Скоро он её ведром черпать будет. Я устала притворяться, что не хочу его.

— Я желаю этого больше всего, но сначала нам нужно поговорить.

Он вздернул брови.

— Сорвать с меня одежду?

— Угум, — мы покинули дом и направились к моей машине. Я открыла её, но не успела сесть за руль, как он схватил меня за бедра и развернул к себе.

— Ты серьезно насчет нас и одежды?

Я дотронулась до его щеки, губ.

— Мы ведь делали это много раз, так?

Он кивнул, его лицо приобрело тяжелое и темное выражение.

— Тогда в чем проблема, — я потянулась и поцеловала его в губы. — Вперед, — но перед тем как развернуться, он погладил мое лицо, его глаза пылали под светом луны. Он хотел поцеловать меня. Пульс подскочил. Осознание, что он хочет меня, будоражило.

— Я хочу тебя, — он прижал меня к машине, разводя мои ноги своим бедром, прижимаясь ближе ко мне. — Я держался подальше, надеясь, что ты уйдешь из моей головы, но чем дольше меня не было, тем сильнее я тебя желал.

Твою мать! Что я выпустила своим признанием?

— Я думала, ты собирался помешать армии Хель добраться до меня.

— У армии Хель нет и шанса против меня, — он потерся своей щекой о мою. Его дыхание стало тяжелым. — Я скучал по твоему запаху. Когда я далеко от тебя, я представляю, как держу тебя в своих руках, дотрагиваюсь до тебя, делаю счастливой, — он поцеловал уголок моего глаза. — Когда я с тобой, я хочу, чтобы ты была в моих руках.

— Это потому что ты помнишь, что у нас было.

— Нет, это нечто большее. В тебе что-то другое. Я чувствую это, всякий раз когда мы… Раньше мы занимались сексом, но я бы ушел без всяких сомнений. Мне было все равно, вернешься ли ты к Эрику или к какому-нибудь Смертному.

Его рука забралась под мой топ. Я задрожала, когда его пальцы начали ласкать мой живот. Прикосновение его кожи возбуждало. Я перестала дышать, когда его касание стало более интимным. Я знала, что раньше мы делали это, но все казалось таким новым и волнующим. Часть меня хотела сказать ему остановиться, но мне было любопытно, поэтому я не оттолкнула его руку. В голову прокралось беспокойство об уединении. Мы были далеко от дома, а темнота прятала нас от любопытных глаз. Его плащ тоже давал нам прикрытие.

Чем наглее становились его ласки, тем быстрее мысли о приватности теряли значение. Мне хотелось сказать что-то, но я не могла говорить.

— Теперь мне хочется ударить любого Смертного, что смотрит на тебя. Я хочу, чтобы они знали, что, пусть ты и живешь среди них, ты моя.

Собственичество в его голосе должно было оттолкнуть меня, но я чувствовала только восторг. Затем я поняла, что его рука лежит на моем бедре, медленно поднимаясь вверх под юбкой. Сейчас самое время сказать ему остановиться.

— Я распробовал каждый кусочек твоего тела, куколка, но всё это ощущается, словно впервые, словно я заново открываю тебя. Хочешь знать почему? — прошептал он мне на ухо и прикусил мочку.

Я задрожала, во рту всё пересохло, и я не могла говорить. Хуже того, его рука была у меня под юбкой, на моем бедре, медленно продвигаясь вперед и совершенно сводя меня с ума.

— Твои поцелуи другие, твои ответы настоящие, — он поцеловал мою шею, затем сдвинулся на плечо. — Ты такая вкусная. Каждый раз, когда ты широко распахиваешь глаза, или когда у тебя перехватывает дыхание, я чувствую себя неуязвимым, — он поднялся к подбородку, заканчивая каждую фразу поцелуем. — Мне хочется доставить тебе большее удовольствие. Чтобы ты была со мной всегда.

Наши губы соединились. И снова поцелуй был нежным, полным обожания. Когда я выдохнула от удовольствия, его язык проскользнул между моих губ и начал ласкать мой. Темп поцелуя изменился, и он стал более требовательным. Потерявшись в чувствах, я вцепилась в его плечи.

Рычащий стон завибрировал в его груди, когда его пальцы потянули за резинку моих трусиков. Ткань терлась о мою кожу, а от сильного удовольствия сложно было дышать. Я придвинулась ближе к нему. Мне хотелось его прикосновений. Хотелось вспомнить, каково это заниматься с ним любовью. Все фантазии, что были у меня, о близости с парнем перестали существовать. Он стал моей фантазией.

Он оторвался от моих губ и продолжил дорожку поцелуев по моей шее, покусывая и посасывая кожу.

— Если хочешь, чтобы я остановился… — его слова звучали обрывисто, голос был хриплым и неровным.

— Нет, — выдохнула я.

Его пальцы отодвинули ткань в сторону и нежно коснулись меня. Прикосновение словно пустило по мне ток, я была как в тумане. Я вся напряглась, желая большего.

Он обхватил меня за талию свободной рукой и поднял, машина сзади и его бедро не позволяли мне упасть. Я обхватила ногами его талию, в то время как каждое движение его пальцев возносили меня всё выше и выше, интенсивность наслаждения увеличивалась с количеством рун, появляющихся на его теле.

Я услышала звук порвавшейся ткани, и затем холодный воздух коснулся моей груди. Мой шелковый лифчик не останавливал Эхо. Жар его поцелуев заменил холод. Давление нарастало. Мое тело стало хорошо настроенным инструментом в его руках, пока нечто прекрасное не раскрылось у меня внутри и пронзило меня словно дикий огонь. Я выкрикнула, но он поцеловал меня и проглотил звук.

ГЛАВА

7. НАРУШАЯ ПРАВИЛА

Мой мир больше никогда не будет прежним, думала я, прибывая словно во сне. Я больше никогда не буду прежней. Эхо не переставал целовать меня. Его поцелуи были медленными. Он не торопился, словно давал мне время опомниться. Разве жнец не знает, что у его поцелуев абсолютно противоположный эффект?

— Обхвати меня ногами, — я крепче обхватила его плечи руками, а тело ногами. Эхо не давал мне упасть, поддерживая меня за зад. Он обошел машину, подойдя к пассажирскому сидению.

— Я могу ходить вообще-то.

— Я не готов отпускать тебя, — он остановился у дверцы, прислонил меня к корпусу машины и начал скидывать с плеч свой плащ.

— Что ты делаешь? — спросила я.

— Раздеваюсь, но только для тебя.

Бог ты мой. Одного зрительного образа было достаточно, чтобы заставить девушку возбудиться.

— Мило.

— У тебя топ порвался, и я не хочу, чтобы кто-нибудь видел тебя.

В лицо хлынул жар. Здесь было несколько школьников, некоторые целовались, другие ходили туда-обратно к своим машинам. Они видели нас? Эхо разорвал мой топ. Я всё ещё не могла поверить, что мы сделали. Что я позволила ему сделать. Стоит ли мне ответить ему тем же? Даже сейчас я чувствовала упирающееся в меня доказательство его желания. Я крепче сжала его ногами, и он застонал.

— Я сделала тебе больно?

Он усмехнулся:

— Нет, но ты могла.

Я нахмурилась.

— Что это значит?

— Забудь, — он опустил меня на ноги и приблизился, зажимая между собой и машиной. Он провел пальцем по линии моей шеи. Я задрожала. Он улыбнулся, довольный моей реакцией.

— Задействуй руны и почини свой топ.

— Что?

— Используй нужные руны, чтобы починить топ.

Я покачала головой.

— Как я это сделаю?

Выдохнув, он тихо выругался.

— Это, действительно, выводит меня из себя.

— Что?

— То, что Норны стерли все твои воспоминания, и ты даже не можешь вспомнить простейшие руны, — он скинул свой плащ и придержал его для меня.

Я просунула руки в рукава.

— Значит, эм, это ты нарисовал руны на нашем грузовике?

— Ага. Надеюсь, ты не против.

— С чего бы? Что они значат?

— Они защищают от дорожных аварий. Теперь твои родители будут в безопасности. И, прежде чем ты спросишь, я не наносил их на твою машину, потому что подумал, что у тебя всё схвачено, и ты можешь использовать руны самоисцеления. Тебе необходимо пройти ускоренный курс по рунам, куколка. Когда ты будешь их знать, то сможешь представлять их, и они по твоему желанию будут появляться у тебя на коже, — он начал застегивать плащ на пуговицы. — Это руны исцеления, скорости, силы, защиты, контроля…

Что-то уперлось в мой левый бок. Я опустила руку, достала предмет и нахмурилась. Это была его коса.

— Мой артавус, — он взял её и дотронулся до верхушки. — Прости, совершенно забыл. Ты же не хочешь пораниться об нее. Она острая и оставляет глубокие порезы.

— Артавус — это другое название для косы?

— Нет, артавус — это просто магический клинок, для Гримниров — это коса. Наш самый важный магический клинок. В этом мире душу можно отогнать при помощи металлического стержня, но косой, в добавок к этому, можно еще причинить мучительную боль. Поэтому души так нас бояться. Ещё ей можно открыть портал в царство Хель. Коса, как и любой артавус, священна для её владельца, — он спрятал её куда-то в задний карман, помог мне справиться со всеми пуговицами и застегнул на плаще цепочку. Плащ был слишком длинным для меня и волочился по земле.

— Я выгляжу, как клоун, — сказала я.

— Ты выглядишь опасной. Как раз в моем вкусе, — он открыл пассажирскую дверцу. — Залазь. Я поведу.

— О, нет, точно не ты, — я собралась обойти машину, но он схватил меня за руку.

— Мне нужно переключиться на что-нибудь, Кора, а не думать о тебе или о том, как потрясно ты пахнешь, или каково это было чувствовать тебя в своих руках несколько минут назад. Мне нужно чем-нибудь себя занять, или не смогу оторвать от тебя рук, пока ты будешь вести.

Если изложить всё таким образом, то кто я такая, чтобы спорить? Я открыла дверцу и села на пассажирское сидение.

— Никаких язвительных комментариев? — поддразнил он.

— Нет, — буду держаться в безопасности, пока не узнаю, как активировать руны и самоисцеляться. — Но я рада знать, что ты не можешь выбросить меня из своей головы или оторвать от меня рук.

Он усмехнулся и провел костяшками пальцев по моей щеке.

— Твой ротик сводит меня с ума. Хочешь, я отвезу тебя домой, и мы поговорим?

— Нет, — покачала я головой. — Если я сейчас появлюсь дома, родители захотят знать почему, и начнут волноваться, что кто-то сказал или сделал что-то, из-за чего мне пришлось раньше уйти с вечеринки. У меня есть время до полуночи, и я знаю идеальное место для нашего небольшого разговора.

— Хорошо, — Эхо подбежал к водительскому сиденью, сел за руль и задумчиво посмотрел на приборную панель.

— Ты ведь знаешь, как водить, да? — спросила я.

Он усмехнулся и протянул мне руку ладонью верх. Я вложила в неё ключ.

— У меня вековой опыт вождения, куколка. Начиная с паровых машин и заканчивая электромобилями, — он завел машину и двинулся с места.

Я не помнила деталей промышленной революции. Кажется, паровые двигатели использовали в 1700-х.

— Сколько тебе лет?

— Много, — он коснулся моей руки, переплел наши пальцы и поцеловал мои костяшки. — Во всяком случае, я гораздо, гораздо старше тебя.

— Где ты родился?

— Франция.

— Значит, ты француз.

— Можно сказать и так.

Я вздохнула. Для того, кто болтает без умолку, он скуп на информацию.

— Ладно, Эхо. Скрывай, кто ты есть. Продолжай быть Мистером Загадочность. Поверни налево и прямо, — я подождала, пока он повернет. — Езжай по этой дороге и поверни направо на светофоре.

— Скажи ещё раз, куда мы едем?

— В одно живописное место. Там тихо, а ночью там дух захватывает. Оно всего лишь в пяти минутах от города. Скоро будет поворот.

В машине повисло молчание. Вскоре мы выехали из города на трассу I-5.

— Насчет моего прошлого, — сказал Эхо, — я не пытаюсь казаться загадочным. Я просто ненавижу зацикливаться на этом.

Меня удивила настороженность в его голосе. Эхо не очень походил на скрытного человека.

— Почему? Что произошло?

Он отпустил мою руку и сжал руль.

— Длинная история.

— У нас есть… — я посмотрела на время на приборной панели. Было немного за девять, — около трех часов, и я хороший слушатель.

Опять тишина. Ладно, это совсем на него не похоже. Эхо был высокомерным, дерзким, крутым парнем, которого не остановить. Он лучший жнец Хель. Что настолько ужасное должно было случиться в его прошлом, что он не может этим поделиться?

Я обхватила его руку и положила голову на плечо.

— Всё нормально. Расскажешь, когда будешь готов. Просто знай, что я не буду тебя осуждать или что-то в этом роде. Я просто выслушаю и оставлю свое мнение, хорошее или плохое, при себе. Конечно, ты также должен знать, что я ненавижу людей, которые хранят от меня секреты, и я не сторонник двойных стандартов.

— Раньше ты не хотела говорить об Эрике, — напомнил он.

— Да, что ж, он не волнует меня. В отличие от тебя.

Он усмехнулся:

— Пытаешься манипулировать мной, Кора Джеймисон?

— Конечно. Как же еще заставить тебя говорить? Серьезно, что настолько плохого должно было произойти, что ты не можешь мне рассказать? Клянусь, я не буду смеяться или шутить. Если это грустная история, я приберегу слезы для себя.

Он снова улыбнулся.

— Ты удивительная.

— Знаю.

Он засмеялся.

— Моими предками были Друиды.

— Видишь, не так уж и плохо, — я практически ничего не знала о Друидах за исключением того, что читала в книжках или видела по ТВ. Они были магическим народом. — Кто такие Друиды?

— Мы были священной расой во время каменного века. Очень духовными. Мы искали знаний и просвещения. Уважали природу и старались учиться у неё. Наших мудрецов чтили, и перед ними преклонялись. В действительности, правители не могли принять решение или сохранить порядок без нашей помощи.

— Вы также использовали магию, — сказала я.

— Чтобы творить добро, не во вред людям. На пике каменного века мы были повсюду — Британия, Ирландия, Галлия и кельтская Европа. Моя семья из Галлии.

— Почти приехали. Знак слева. Где находилась эта Галлия?

— Территория, занимавшая большую часть западной Европы, сейчас это Франция, Люксембург, Бельгия, Швейцария, северная Италия, Нидерланды и Германия. Мой отец занимал важный официальный пост, поэтому в юном возрасте меня отправили учеником к жрецу. Помогло ещё то, что главой Друидов в то время был мой дядя. К семнадцати я уже знал наизусть все стихи.

— Стихи?

— Священные учения, которые передавались ученикам от бардов, прорицателей и друидов. Мы не были сторонниками того, чтобы записывать и хранить наши учения. Всё передавалось из уст в уста. Заклинания и заговоры — всё запоминалось. Мне было восемнадцать, когда римляне напали на Галлию. Мы были мирным народом. Мы даже не вступали в армию, но римляне были настроены уничтожить нас, — его руки сжались на руле. — Когда они нас завоевали, то вырезали мой народ, а религиозные практики были объявлены вне закона. Думаю, они нацелились на нас, потому что боялись. Наши люди зависели от нас, но наше учение было священным и не выходило за круг Друидов. Это тот знак? — спросил он.

Впереди стоял белый знак с надписью «Кайвилль Пойнт».

— Да. Продолжай.

— Некоторые из нас были вынуждены дать отпор, используя магию. Мудрецы ушли в лес, прятались и перебивались с места на место. Мой отряд смог продержаться два года, когда пришел путешественник из Другого мира.

— Пришелец?

Он засмеялся.

— Это более современный термин.

Он выехал на пустую гравийную площадку. Здесь стояла только одна машина, окна которой были затуманены.

— Это лучшее место, куда ходят школьники, чтобы позажиматься? — спросил Эхо.

Так и было.

— И да, и нет.

Он заглушил двигатель и повернулся ко мне. На его теле появились руны, несколько осветив лицо и машину. Я никогда не насмотрюсь на него, когда он использует руны. Он выглядел красиво и в то же время опасно. Затем я заметила его прищуренные глаза. И это не был «жду не дождусь, чтобы поцеловать тебя» взгляд, который был у него на вечеринке у Дрю.

— Что не так?

— Ты часто сюда приходишь? — спросил он.

— Нет, всего пару раз. Футбольная команда часто закатывает здесь убойные вечеринки после игры. Сюда не приходят из-за пейзажа, хотя он потрясающий, — я показала налево. — Там резкий обрыв, где пивных бутылок больше, чем на городской свалке.

Эхо закрыл глаза и провел пальцами по моим волосам, схватив меня за затылок.

— Ты когда-нибудь была здесь с Дрю, куколка?

Он говорил ласково, однако я слышала ревность в его голосе.

— Нет. У нас не такие отношения. То есть я целовалась с ним, но это было только один раз.

Он всматривался в мое лицо, словно пытался понять, лгу ли я.

— А Эрик?

«Он вернется…Он думал только о тебе, когда ушел…»

— Нет. Мы, эм, я не хочу обсуждать Эрика. Расскажи мне о Другом мире.

В его глазах зажегся огонь.

— Что будет, когда он вернется?

Я пожала плечами.

— Мне всё равно. Он не тот, кто я думала.

— Ага, он чертов бог среди Смертн…

Я приложила палец к его губам.

— Давай не будем говорить об Эрике, ладно? Он никогда не понимал меня, и его не было рядом, когда я нуждалась в нём. Я с тобой, и ты здесь.

Он поцеловал мои костяшки и улыбнулся.

— Да, ты моя. Подожди секунду, — он вышел из машины, достал из заднего кармана клинок и начал двигаться на высокой скорости. Я вышла из машины и наблюдала за ним, но всё казалось размытым, и я сосредоточилась на том, что он рисовал на моей машине. Он наносил руны. Много рун.

— Извините, — сказал позади меня какой-то парень, в животе всё упало, и я резко обернулось. На меня уставилась парочка из другой машины.

— Кора? — спросила девушка.

Я узнала её по школе. Вроде бы Кендра. Её парень тоже выглядел знакомым, но я не могла распознать его лицо.

— Привет, Кендра.

— Что ты здесь делаешь одна? — спросила она, с любопытством изучая плащ Эхо. Она не представила своего парня, и мне на самом деле было всё равно.

— Я не одна, — я посмотрела на Эхо, который всё ещё рисовал. Конечно, они не могли его видеть. Он замедлился, и я поймала его довольную ухмылку, когда он исчез внутри машины.

— Вы, ребят, здесь просто так зависаете? — спросила я, запинаясь и стараясь не скрипеть зубами.

Кендра перевела взгляд на своего парня.

— Ага.

Парень посмотрел на мою машину. К счастью, дверца открылась, и оттуда вышел Эхо.

— Вот ты где, — сказала я с облегчением.

Он не удостоил пару вниманием.

— Идем.

— Рада была снова увидеться, Кендра, — я открыла пассажирскую дверцу и проскользнула внутрь.

Эхо открыл заднюю дверцу и начал возиться с водительским сиденьем, пока оно не сложилось, создавая больше пространства.

— Иди сюда. Если мы, действительно, собираемся говорить, лучше устроиться поудобнее.

Я попыталась перелезть через лоток с держателем для кофе, но ноги путались в плаще. Зарычав от раздражения, я вернулась на свое сиденье и открыла дверцу.

Кендра со своим другом возвращались к машине. Они обернулись и помахали мне. В обычной ситуации я бы смутилась, если бы кто-то застал меня пробирающейся на заднее сиденье машины с парнем, но не в этот раз. Я бы могла целоваться с Эхо где угодно, и мне бы совсем не было стыдно. Однако прямо сейчас мы не собирались этим заниматься.

Я открыла заднюю дверцу и села на сложенное сиденье к нему лицом, но плащ зажало дверью. Как он, вообще, двигается в этом? Хуже этого было только то, что в моей машине было недостаточно места для ног.

— Полегче, сладкая. Это мой любимый плащ, — Эхо решил помочь мне и расстегнул пуговицы. Его губы изогнулись в ухмылке, когда он увидел порванный топ.

К лицу прилил жар.

— А это был мой любимый топ.

Он достал из заднего кармана свой артавус, приподнял мой топ и нанес на него руны. Я полагала, что он рисует их, но оказалось, что это луч света исходит из клинка и проецируется на ткань. Ткань начала меняться и восстанавливаться, пока брешь не исчезла. Результат не был идеальным, но теперь я была прикрыта.

— Выглядит ужасно. Я куплю тебе дюжину других вместо этого.

— На что? Смертные не торгуют душами. Для того, чтобы купить товар, нужны настоящие деньги.

— У меня есть деньги, по большей части золото, — он притянул меня к себе на грудь и вытянул ноги на сложенное сиденье. Было тесно, но мы удобно устроились. Я уложила голову под его подбородком и вдохнула. Он потрясающе пах, и мне нравилось слушать, как бьется его сердце.

— Я хочу услышать всю историю, — сказала я. — Ты остановился на пришельцах из Другого мира.

— Я только что сказал тебе, что у меня есть золото.

— И это должно интересовать меня, потому что…

— Ты молодой Гримнир и ещё ничего не успела накопить. У меня были тысячелетия, чтобы приобрести вещи, собственность, деньги, дорогие игрушки, а это значит, что я могу дать тебе всё, что захочешь. Женщины любят в таком копаться.

Я широко открыла глаза и быстро заморгала.

— Ах, Эхо, ты такой богатый. Купишь мне остров?

— Конечно. Какой?

Я засмеялась.

— Хватит строить из себя, и давай рассказывай про пришельцев, которые пришли к твоему народу.

Он усмехнулся, и этот смех вибрацией отдался у меня в груди. Мне нравилась его усмешка. Она была темной и сексуальной, и всегда вызывала во мне дрожь чистого удовольствия.

— Не пришельцы, — сказал он. — Существа из другого мира. Мы верили в существование других миров. Однако я не знал, как часто они — Валькирии — забирают людей нашего народа. Этот секрет хорошо оберегали. Немногие отобранные проходили интенсивное обучение, получали знания о мирах и магических рунах. Мне было двадцать, когда я стал Бессмертным. Перед тем как начать собирать души, должны пройти годы обучения, но мой случай был особенным. Уже через год я начал собирать души для Вальгаллы.

— Ты был Валькирией?

— Да, но недолго. Мои люди всё ещё прятались, их травили, как животных. Мои сестры… — он громко выдохнул, — умерли ужасной смертью — их до смерти закидали камнями, хотя они даже не обладали силами.

Сердце сжало. Он мрачно смотрел в пространство, но я видела, как он пытается контролировать себя. Я коснулась его лица, мне хотелось утешить его, но какими словами можно донести до него, насколько ужаснула меня его история? Поэтому я позволила губам говорить за меня.

Я поцеловала его. Сначала нежно, потом углубила поцелуй, пытаясь впитать всю его боль. Заставить забыть ее, пусть даже на мгновенье. Я не останавливалась, пока он не взял инициативу на себя. Он оторвал от меня губы и поцеловал в лоб.

— Римские императоры были жалкими слабаками, которые боялись стариков и женщин, учеников, у которых молоко ещё на губах не обсохло, — он говорил медленно. — Мы не могли быть Друидами и римскими гражданами одновременно. У меня были силы спасти как можно больше моих людей, я придумал план, заручился поддержкой группы Валькирий, все бывшие Друиды, и рассказал им, что задумал. Они не могли мне отказать. Я сказал им, что они в долгу у нашего народа, что в первую очередь мы Друиды и только потом Валькирии. Мы начали спасение наших людей. Я, наверное, уже говорил, что есть правила, которые я могу нарушить, но тогда обстоятельства были другими. Некоторые из них мы обошли и довольно много нарушили, — он замолчал.

Я подняла голову и взглянула на него, от рун на лбу исходило мягкое сияние, которое придавало ему ещё более экзотичный вид.

Он улыбнулся.

— Вообще-то, мы нарушили кучу правил. Мы забирали души умирающих в Вальгаллу и в Фолькванг. Мы не смотрели, были они воинами или нет. Остальных мы помечали рунами исцеления и обращали в Бессмертных. Законы Валькирий запрещают обращать Смертных без должной подготовки и артаво.

— Артаво как артавус?

— Артавус один. Во множественном числе — артаво. Я нашел друзей среди гномов, мастеров по оружию, и убедил их сделать нам больше артаво, чтобы мы могли обращать наших людей. Когда боги узнали, что мы натворили, они вызвали нас предстать перед Советом. Приговор был суровым. Вечное служение Хель.

Я всматривалась в его лицо, складка между бровями и опущенные уголки его чувственных губ. Впервые он не встретил мой взгляд. Когда он, наконец, посмотрел на меня, я задержала дыхание. В его глазах было столько муки.

— Ты правильно поступил, Эхо.

— Разве?

— Конечно. Твой народ истребляли. Ты сделал то, что был должен, чтобы спасти их. Поэтому ты нарушил парочку правил…

— Я заставил моих друзей следовать за мной, Кора, и приговорил их к пожизненному служению Хель.

— Это был их выбор. Ты же не угрожал им телесными повреждениями.

Он издал ироничный смешок.

— Вообще-то, я угрожал. Угрожал тем, кто отказывался присоединиться ко мне.

Как же иначе. Эхо есть Эхо.

— Что такое парочка синяков для Валькирий. Они ведь могли самоисцелиться, да?

— Да, но они не были рады служить Хель.

— Они просто кучка слюнтяев, — возразила я.

— Они ненавидят меня. Я основал одну андеграундную группу, и до недавних пор был их ведущим солистом. Всё стало настолько плохо, что я решил уйти оттуда.

Жнецы. Неудивительно, что Кикер чуть не узнала его. Мне бы так хотелось услышать, как он поет.

— Многое потеряли.

Он усмехнулся, переместил мою ногу на свою и начал водить рукой вверх и вниз по моему оголенному бедру. Моя юбка задралась под его плащом.

— Я убил двоих.

Он тихо говорил, и мне показалась, что я неправильно расслышала его.

— Кого двоих?

— Друидов. Точнее, Гримниров. Даже спустя несколько тысячелетий, я по-прежнему думаю о них, как о Друидах, что довольно забавно, ведь я знатно поиздевался над тобой, заставляя не называть нас гримами или…

Я обхватила его лицо и заставила посмотреть на меня.

— Почему ты их убил?

— Они хотели забрать тебя, Кора.

Воу. Он убил своих соотечественников ради меня. И как мне к этому относиться? Очевидно, он чувствовал себя ужасно по этому поводу. Его золотистые глаза потускнели. Я заметила, что когда он рад и возбужден, его глаза становятся золотистыми, а, когда ему грустно, зеленое кольцо увеличивается.

— Я не знаю, что сказать.

— Ты не обязана что-либо говорить. Я не мог позволить им забрать тебя у меня.

Даже не слова, а то, как он произнес их, с твердой непреклонностью, расплавили мои внутренности до состояния липкой жижи. Мне нравилось это чувство, но в то же время пугало. Никто никогда не вызывал во мне таких чувств.

— У тебя будут неприятности?

— Только если боги узнают.

— Зачем я была им нужна?

Он ничего не ответил.

— Эхо?

— Богиня Хель отправила тебя с секретной миссией, она так делает, когда заинтересована в какой-нибудь определенной душе. Обычно она вызывает одного из нас в свой тронный зал на личный разговор. В твоем случае, ты пришла к ней, когда всё ещё была с Норнами, и попросила работать на неё. Так мы и встретились, в царстве Хель. Ты казалась не на своем месте, холодная и злая. Она не решилась доверять тебе, но, опять же, у нее проблемы с доверием, — Эхо замолчал и нахмурился. — Это твой живот?

Мой живот снова издал урчащий звук. К лицу подкрался жар.

— Не обращай внимание.

— Ты ела?

— Я съела кусок пиццы у Дрю, еда может подождать, — я заключила сделку с Хель? О чем я думала? — Не могу поверить, что я злая.

— Я бы не решился назвать тебя злой. Ты казалась отчаявшейся, когда я впервые тебя увидел. Норны редко контактируют с богами или добровольно работают на них. Никто раньше не осмеливался просить Хель. Даже Валькирии ненавидят работать на неё. Поэтому многие её жнецы старые и прозрачные. Она ищет Гримниров среди душ, находящихся под ее опекой, что объясняет изображения жнецов в фольклоре Смертных.

Я слушала его, не перебивая. Что-то не так со мной. Как я могла заключить сделку с Хель? О чем я думала?

— Какая у меня была миссия?

— Не знаю. Я пытался узнать это последние несколько дней, но, кажется, никто не знает. Когда ты провалилась, богиня послала Гримниров найти тебя. Двоим это удалось, и мне пришлось позаботиться о них. Других я отвлек, но они вернутся. Гримниры находчивые.

Я знала, что могу вести себя как стерва, но я никак не могла быть злой. Или может Бессмертная Малиина что-то сделала и превратила меня в злую. Какая бы причина ни была, теперь за мной охотятся. Ясно, почему я вернулась домой к родителям. В голове проскочила мысль. Я подвергаю их опасности? Эхо уже нарушил закон, чтобы помочь мне.

Я поднялась, теперь полностью оседлав Эхо. Он обхватил мою талию и притянул к себе, пока наши губы не соединились. Такое положение было интимным, несмотря на его джинсы, поэтому я не удивилась, когда его тело ответило.

— О чем ты думаешь? — спросил он.

— Ни о чём, — я скинула с плеч плащ. Он был слишком громоздким.

— Ты не из тех девушек, которые думают «ни о чём». Ты пронзаешь и царапаешься Ты… — его губы коснулись моих, нежно исследуя их, словно пробуя на вкус, запоминая. Его язык скользнул между моих губ, продвигаясь дальше во влажные глубины. — Ты полна сюрпризов, — прошептал он мне в губы. — Неделю назад я и представить себе такого не мог.

Я покачала головой в недоумении.

— Что?

— Что буду обнимать тебя. Рассказывать тебе свои самые темные секреты. Раньше ты была не особо разговорчива и не была слушателем. У нас был секс и бессмысленные игры. Я не знаю, что случилось, но мне нравишься новая ты. Ты милее. Ты заставляешь меня желать…

— Да?

Он накрутил прядь моих волос и улыбнулся. Это была грустная улыбка.

— Не важно. Ты под моей защитой, и я помогу закончить твою миссию. И, когда мы закончим, Хель отпустит свой гнев, а мы сможем спокойно жить дальше.

Мы? Мне нравится. Значит, он видит будущее для нас. Я обвила его шею руками и заерзала на его коленях. Он застонал, и я ухмыльнулась.

— А кто защитит тебя, Эхо?

— Ты, Кора-мио. Мы команда.

Мне понравилось то, как он назвал меня, и его предложение защищать друг друга.

— Как можно убить Гримнира?

— Я уже тебе говорил. Лишить головы или вырвать из груди сердце, — его руки сжались у меня на талии, пальцы поглаживали кожу. Я задрожала.

— Звучит ужасно, — пробормотала я. — Гримниры могут делать такое со Смертными?

— Нет. Валькириям и Гримнирам нельзя убивать Смертных, иначе наказание. Те, что напали на тебя и твою семью, играли не по правилам и заслужили, что получили. Когда я проследил за ними от больницы, то подумал, что они решили свести старые счеты. Ну, знаешь, добраться до меня через то, что принадлежит мне. После того, как они хвалились своей миссией, я не мог позволить им выполнить её. Никто не может забрать моё и уйти безнаказанным.

Его? Значит ли это, что он тоже мой? Надеюсь, что так, потому что я совсем не против заявить на него свои права. Я заставила себя вернуться к нашему разговору. Несмотря на его заверения, он убил людей своего народа, чтобы защитить меня. Это не может быть хорошо.

— Наверное, теперь мне стоит вернуться домой, — сказала я.

— Наверное, нет, — его руки проскользнули под мою одежду и начали ласкать кожу; его веки были чуть прикрыты. Теплое касание его ладоней посылало сквозь меня дрожь предвкушения.

— Почему нет.

— Потому что я хочу тебя. Во-первых, мы пойдем ко мне, и я накормлю тебя, чтобы твой живот перестал издавать звуки каждые несколько секунд. Потом ты можешь делать со мной все свои грязные штучки. А когда закончишь, наступит моя очередь.

К лицу подкрался жар. Он не лез за словом в карман, и мне нравилось это. Несмотря на мои красные щеки, я сгорала от нетерпения.

— У нас есть время?

— Твои родители ожидают, что ты вернешься только через несколько часов. Во-вторых, я не позволю тебе бежать и прятаться дома, потому что за тобой идет личная армия Хель. Ты не трусиха. Иначе ты бы не была со мной.

У него это звучало так просто. Он привык обходить и нарушать правила, в то время как я… Да, а что я? Мисс Пойду-заключу-сделку-с-Хель. Я не отличалась от него. Грр, хотелось бы знать, что у меня отняли Норны. Вспомнить, о чем я думала, когда решила пойти в чертоги Хель и предложить ей сделку. Вспомнить свое прошлое с Эхо.

Я коснулась его лица, точеный подбородок и чувственные губы. Он не остановил меня, только следил за мной приоткрытыми глазами.

— Мы с тобой похожи, — прошептала я.

Он вздернул брови.

— Почему ты так думаешь?

— Мы живем по своим правилам. Хорошие они или плохие. Однажды мы пересечем черту, — я уже пересекла. — Наверное, Норны стерли мои воспоминания, потому что я предала их и выбрала быть на стороне твоей богини.

— Они так сделали, — улыбка тронула кончики его губ. — Но ты совершенно на меня не похожа, Кора. Я полный неудачник. Сначала делаю и только потом задаю вопросы. Делал так на протяжении веков и, скорее всего, буду делать так остаток всей моей жалкой жизни. Ты только недавно стала Гримниром. Тебе разрешается сделать пару ошибок.

— Жалкой жизни? — он положил голову на подголовник, почти полностью закрыв глаза, но я знала, что он следил за мной. — С чего это она у тебя жалкая? Ты будешь жить вечно, ты не стареешь, и у тебя есть деньги.

— Богатство для меня ничего не значит, и вечная молодость несколько переоценена.

— Что тогда сделает тебя счастливым?

— Ты.

Ладно. Это не то, чего я ожидала.

— У тебя есть я.

— Разве? — он наклонился и проложил дорожку поцелуев вдоль моей шеи к уху. — Мне нравится находиться так близко к тебе, держать тебя в своих руках. Ты теплая, Кора. Светлая. Сама нежность. Ты вызываешь во мне чувства, которых раньше не было.