Гримниры

— О той ночи, понимаешь…

— Не надо. Не думаю, что смогу принять на сегодня больше признаний. Пожалуйста.

На удивление, он послушался. Теперь главное в целости добраться до дома. Как забыть парня, который кинул тебя? Перепихнуться с другим? Не думать о свиданиях и уйти в учебу? Нет, сидеть и утешать свою израненную гордость не для меня. Мне нужен новый парень. Кто-то лучше, чем Эхо. Кто не сделает мне больно.

— Нам еще нужно поговорить, — напомнил Эхо, когда я вышла из дома.

— Не сейчас, — я выскочила из машины, но он был быстрее. Он преградил мне дорогу, руны светились. Взгляд был душераздирающим.

— Могу я подняться наверх, чтобы мы могли закончить этот разговор?

Я моргнула.

— Ты серьёзно?

— Да, — сказал он. — Я подожду в твоей комнате, пока ты не будешь готова слушать.

— Нет. Я не хочу, чтобы ты был рядом со мной, Эхо.

Он поморщился.

— Хорошо.

— Хорошо. До свидания, — я пошла, не оглядываясь.

Мои родители были внизу, и шансы, что они видели, что я разговариваю с самой собой, были высоки. Они ничего не сказали. Мы прошли через мой обычный послешкольный ритуал — они спросили о школе и плавании, и я дала им расплывчатые ответы, схватила что-то поесть, и направилась на верх.

Я не искала Эхо, когда вошла в свою спальню. Он опирался на мою машину, как будто планировал остаться там на всю ночь, его глаза замерли на моем окне. Мое сердце споткнулось. Глупое сердце.

ГЛАВА

11. В ПОИСКАХ МАЛИИНЫ

Когда я пошла спать, Эхо все еще был снаружи. Однако я сразу почувствовала, когда он зашел внутрь, словно мой позвоночник был радаром. Я слишком устала, чтобы спорить с ним, поэтому просто проигнорировала. Или хотя бы попыталась, потому что, на мое удивление, я заснула.

Однако утром его уже не было. Брошенный на кресло плед говорил, что он здесь спал. В это время мама уже была на кухне, а сытный завтрак на плите. Она еще была в пижаме, и ее седеющие светлые волосы были растрепаны после сна. Сегодня мои первые сборы за все это время, и в животе все сжалось от нервов. Так всегда перед сборами.

— Не можешь есть? — спросила мама, поставив на стол пакет с ланчем, в который входил мой обычный энергетический паек: банан, батончик мюсли и вода в бутылке.

Она слишком хорошо меня знала. Я прекратила притворяться, что ем, и отложила вилку. Погода соответствовала настроению. Шел ливень. А ситуация с Эхо и Гримнирами только все усложняла.

Мама обняла меня, и я положила голову ей на плечо, обняв за талию. Мне была необходима минута мамы и дочки. Мне было нужно почувствовать себя любимой.

— Придешь на сборы? — я впервые спросила ее об этом.

Она усмехнулась.

— Что за глупый вопрос. Конечно, приду, — она поцеловала мою макушку. — Во сколько у вас начинается разогрев?

— В восемь, — я посмотрела на свои часы и вздохнула. — Я лучше пойду подготовлюсь.

— И разбуди своего папу. Он поздно лег вчера, но с нетерпением хочет увидеть, как ты плаваешь. Мы придем до начала соревнований, — она налила чашку кофе и остановилась на полпути из кухни. — Не забудь взять запасные…

— Очки и шапку. Я помню, мам, — я еще раз ее обняла, помыла тарелку и забрала пакет с обедом. Док всегда приносил нам сандвичи и напитки, но я никогда их не ела. Он покупал их в местном магазине, а я не любила вялые листья салата и несвежий хлеб, что они использовали. Когда мне нужно перекусить, я всегда знаю, куда идти. Сегодня домашняя встреча, и я знаю, где в этом здании находятся все автоматы с едой.

Упаковав свою сумку, я надела плащ, натянула на голову капюшон и побежала к машине.

Эхо там не было. Почему-то мне казалось, что он будет ждать меня здесь. Эндриса с Торином тоже не было, никто не провожал меня, как это было раньше.

Я забросила сумку на пассажирское сиденье и завела двигатель.

Кровь похолодела, когда я заехала на Садовую аллею. Я была не одна, и это был не Эхо. Я посмотрела в зеркало заднего вида, но на заднем сидении никого не было. Я посмотрела вправо, потом влево, но ничего не заметила. Дождь был слишком сильным.

Но потом я увидела, как виноградники по обе стороны дороги наклонились в одном направлении, словно кто-то невидимый бежал через них.

«Гримниры на охрененно быстрой скорости. Дерьмо!»

Я достала телефон и вжала педаль газа в пол. Сердце стучало, как сумасшедшее, руки тряслись так сильно, что я не могла нормально нажать на клавиши. В любую минуту Гримниры могли снести мою машину и раздавить ее, как жука. Рейн не отвечала.

Я прокричала что-то в телефон и отложила его, вцепившись обеими руками в руль. Гримниры по-прежнему были здесь, только с каждой секундой становились все ближе. Они бежали по траве и мимо кустов, как смазанный мини-торнадо из Хель. Я вся дрожала, каждый вздох отдавался болью в груди. Я проехала мимо знака «стоп» и резко свернула на другую улицу. На мое счастье, была суббота и других машин не наблюдалось. И только придурки вышли бы на пробежку в такой ливень.

За передним сиденьем я заметила какую-то тень. Нет, даже не тень, это открывался портал. Один из них пытался пролезть ко мне в машину. В голове набатом раздавились слова Эхо. Им ничего не стоит напасть на Смертного.

Где же Эхо? Я специально начала вилять, разъезжая зиг-загом, чтобы они не смогли сделать портал. Мой взгляд метался от дороги к тасманским дьяволам, преследующим мою машину, и обратно к зеркалу заднего вида. Окна покрылись изморозью и повеяло холодным воздухом. Мои безумные виляния не остановили их.

Раздался крик.

Я поняла, что крик был моим, только когда услышала голос Эхо с заднего сиденья.

— Это я, — успокаивающе сказал он. — Останови машину.

Я надавила на тормоз. Шины, словно в протест, заскрежетали, меня занесло и развернуло на 180 градусов. Машина заехала на обочину, едва не проделав за собой борозду в земле. Я лихорадочно начала озираться.

— Ты в порядке? — спросил Эхо.

«Нет», — хотела я ответить, но зубы стучали так сильно, что я не могла вымолвить и слова. Он пересел на переднее пассажирское сиденье.

— У тебя так рана откроется, — предупредил он, осторожно убирая мои руки от руля. Он весь был холодным — одежда, кожа, ладони — но эти руки никогда не казались мне настолько безопасными и надежными, когда он притянул меня к своей груди. Его лицо, когда он уткнулся мне в шею, тоже казалось ледяным, но я не отстранилась. Это было так естественно.

— Мне жаль, что меня не было рядом. Я отлучился только на минуту, и подумать не мог, что они тут же погоняться за тобой. К счастью, я услышал тебя.

Он нес бессмыслицу. Как он мог услышать меня, если я не звала? Его дыхание согревало мой затылок. Это было так знакомо. Сердце начало успокаиваться, и я открыла глаза.

— Ты… ты остановил их? — спросила я.

— Они разберутся с ними.

— Кто? — стоило вопросу сорваться с губ, как с другой стороны дороги я заметила Торина, который пересекал улицу. Дождь, кажется, совсем его не беспокоил. На нем были только спортивные штаны и кожаная куртка. Вдобавок к этому, он был босиком.

Торин открыл дверцу машины и скользнул на заднее сиденье.

— Мы взяли их.

— Хорошо. Теперь мы в расчете, — ответил Эхо.

— Я делал это не для тебя.

— Не важно. Ты отплатил свой долг, — твердо сказал Эхо. В это время открылась другая дверца и в машину сел Эндрис, его шелковая пижама липла к телу.

— Туманы Хель! Там офигеть как холодно, — проворчал он. — В следующий раз, когда захотите поохотиться за Гримнирами или Смертными, убедитесь что это не утро или хотя бы далеко от этого гребаного штата с его гребаной погодой.

Эхо заскрежетал зубами.

— Мне надо идти, — пробормотала я. — Скоро начнется разогрев.

— Ты шутишь? — спросил Эндрис. — После того как за тобой гналась личная армия Хель, ты по-прежнему хочешь идти на эти идиотские соревнования?

Эхо зарычал.

— Заткнись, Эндрис. Еще раз с ней так заговоришь, и я…

— Что ты? — спросил Эндрис.

Торин схватил Эндриса за плечо.

— Полегче, бро.

— Ты должен извиняться, а не бесить меня, Валькирия, — предупредил его Эхо. — Я говорил вам, что ее преследуют Гримниры.

— Вот только ты не сказал почему, — возразил ему Торин. — Двое мертвых Гримниров не оправдывают тебя, — он достал артавус, нарисовал на двери руны и открыл портал. Я не видела, куда он вел, но, как только он ступил в него, я услышала голос Рейн.

Эндрис посмотрел на нас и ухмыльнулся.

— Ты испытываешь мое терпение, Валькирия, — сказал Эхо.

— Потребуется нечто большее, чем двое мертвых Гримниров, чтобы убедить нас в том, что ты изменился, Эхо, — ответил ему Эндрис.

— Я не собираюсь вас в чем-либо убеждать. Кора попала во все это из-за вашего тупого решения. Убирайся отсюда, до того как я забуду, что нужен ей.

— Ты нарываешься, — резко сказал Эндрис.

— Оставь его, Эндрис, — вмешалась я. — Просто иди.

Эндрис язвительно усмехнулся и ответил:

— Может вы двое и стоите друг друга, — он создал свой портал и исчез в нем.

— Ты защищала меня, — сказал Эхо с нежностью в голосе, я чувствовала затылком его теплое дыхание.

Я уставилась на наши сплетенные руки. Моя маленькая ладонь в его большой. Он уже успел согреться.

— Меня бесит, что они так относятся к тебе. Но Эндрис тоже не виноват, что Малиина превратилась в психичку. Тебе стоит быть с ним полегче.

— Он идиот. Обратил ее, используя свой артавус, хотя я предупреждал его не делать этого.

— Он был влюблен и совершил ошибку, — я повернула голову, и наши взгляды встретились. Его глаза были теплыми и завораживающими. Мне хотелось притянуть его лицо к себе и поцеловать, чтобы он хотел меня.

— Меня уже можно отпустить, ты согрелся? — спросила я, несмотря на то, что знала ответ.

— Да. Ты уже успокоилась и можешь вести? — его голос стал хриплым. Сексуальным.

— Я в порядке.

Он не двигался. Как и я.

— Бедная твоя рука, — не отрывая от меня глаз, он поднес мою раненую руку к губам и поцеловал заживающий порез. У меня перехватило дыхание. Его взгляд опустился на мои губы. Я прикусила свою нижнюю губу, отчего он застонал. Я посмотрела на его губы. Задержав дыхание, я ждала, что будет дальше.

— Кора, — сказал он.

То, как он сказал мое имя этим я-безумно-хочу-тебя-поцеловать голосом, заставило мое сердце перейти в галоп и подняло ураган теплоты в моем животе.

— Да?

— Поехали.

Я в недоумении заморгала.

— Что?

— Заводи машину, — отрывисто сказал он сквозь сжатые зубы.

— Но…

— Сейчас же.

Мог бы и не рычать. Я поняла. Он не хочет меня. Он всего лишь защищал меня. Ничего больше. Чего еще я ожидала.

— Я поняла, — холодно ответила я, отвернулась от него и завела машину. Он откинулся на спинку сиденья, унося с собой свое теплое дыхание. Меня удивляет, как быстро он меняется с холодного к теплому и обжигающему. И я это не о его коже.

Злая за то, что позволила себя обмануть, я повторяла себе, что он не хочет меня… он здесь, чтобы защитить меня… эти слова звучали у меня в голове, пока я не выехала на Университетский бульвар.

На парковке у здания Дрэйпер стояли школьные автобусы, но все уже были внутри здания. Была четверть девятого, Док, наверное, думал, что я не приду.

Я припарковалась и бросила взгляд на пребывающего в раздумьях жнеца. Его глаза горели золотистым пламенем, но он лишь сказал:

— Иди, я буду позади тебя.

Я взяла сумку и, не оглядываясь, направилась в здание. Моя машина была на виду, но я не могла сказать, был ли Эхо внутри или вышел. Его присутствие с одной стороны раздражало, но с другой успокаивало.

Он не хочет меня. Он здесь, чтобы защищать меня. Я продолжала повторять про себя эти слова, пока переодевалась, и пошла к бассейну.

***

Я не видела Эхо на трибунах, но чувствовала его присутствие. Папу с мамой было сложно не заметить. Папа кричал громче всех, даже когда меня не было в бассейне.

— Вперед, Кора!

— Это моя девочка!

Хорошо, что он болел так не только за меня, но и за всех Троянцев. Большинство моих одноклассников уже привыкли к нему и просто улыбались. Здесь у него также был свой фандом. Приглашенным командам не требовалось много времени, чтобы связать меня с ним. Они смотрели на него, как на чокнутого, и надменно улыбались.

Как мне хотелось, чтобы Рейн снова была в команде. Ее родители вели себя не хуже моих, и мы бы двое краснели от стыда.

«Приди и зарунь моего папку, чтобы он стал невидимым», — написала я ей.

«Не думаю, что умею так», — ответила она.

«Ты провидица. Используй свои силы».

«Такая умная. Я использую, что могу, чтобы сделать себя невидимой. Пока лажаю».

«Зачем тебе сейчас невидимость?»

«Парень слева вроде пытается подкатывать ко мне. В последнем заплыве за тобой все воду глотали».

Я посмотрела на трибуны, но не видела светящихся существ. «Где ты?»

«Проход».

Я посмотрела на стену, примыкающую к трибунам. Через стеклянные стены прохода было удобно наблюдать, хотя сидений там не было. Я увидела ее, и чуть не замахала.

«Уверена, что не хочешь присоединиться к моим родителям? Успокоила бы папку».

«Я уже ухожу. Хотела убедиться, что все нормально».

В животе все упало.

«Здесь Норны?»

«Лол», — написала она в ответ. «Не-а, слава богу».

«Видела Эхо?»

«Только когда зашла, но его уже нет. Мне пора».

«У меня еще два заплыва. Увидимся потом у тебя. Разузнай про мою заблудшую душу».

«Ок. Расскажешь потом, что у вас утром случилось. Торин лишь кратко все обрисовал».

«Спасибо, что отправила их»,

«Мы же друзья. Все позже».

В окне ее уже не было. Я отложила телефон и сосредоточилась на соревнованиях. Несколько раз я ловила себя на том, что ищу взглядом Эхо, и каждый раз мне хотелось ударить себя за это.

Между нами все кончено.

Всего на соревнованиях присутствовало семь школ, большинство из них не входили в топ претендентов на чемпионат штата. Очевидно, что некоторые пришли лишь из любопытства, посмотреть на бассейн, где молнией чуть не убило нашу команду. Несколько ребят из других команд напрямую спрашивали, у которой из нас было предчувствие о тех событиях.

Сборы закончились в два. Мы заняли второе место, а команда парней третье. Большинство из нас улучшило свое время, поэтому все были довольны. В раздевалке на меня посыпалось еще больше вопросов о трагической Встрече с Молнией, как теперь все говорят. Косых взглядов, впрочем, тоже стало больше. Некоторые личности из моей команды выболтали, что мы с Рейн близкие подруги.

Я осадила некоторых из них, но это не улучшило ситуацию. Не переодеваясь, я натянула спортивные штаны и куртку, взяла свои вещи и ушла.

Дождь уже прошел, но небо все еще было затянуто.

Кикер с ее неразлучной парочкой нагнали меня у выхода. Мы выиграли в эстафете, и все были в восторге от этого.

— Мы идем ко мне тусить и пересматривать «Сверхъестественное», — сказала Кикер.

— Хочешь с нами?

Мне нравился этот сериал, но не хотелось находиться в компании с ними.

— Нет, я так устала, что хочу просто прийти домой и завалиться на кровать, — я помахала своим родителям, которые ждали меня. -

Напишу, если передумаю.

Я поспешила к родителям, в то время как Кикер и остальные ушли в другом направлении.

— Дети, вы были потрясающими, -

сказал папа, сжимая меня в медвежьих объятьях.

Я тоже обняла его.

— И спасибо, что снова заставил меня краснеть. Наступит день, когда они выпроводят тебя за то, что создаешь много шума.

Папа засмеялся.

— Пусть попробуют. Это мое право болеть за свою дочурку.

— Ты с нами домой? — спросила мама.

— Нет. Я обещала Рейн, что зайду, -

я озиралась, высматривая Эхо.

— Во сколько вернешься? -

спросила она.

Я пожала плечами. У нас с Рейн были планы.

— Не знаю, мам. Рейн хотела помочь мне с домашней работой.

Меня еще раз обняли и оставили одну.

Я направилась к своей машине, снимая сигнализацию на ходу. Сердце быстро забилось, я открыла дверцу и заглянула внутрь. Эхо не было. Меня накрыло разочарование.

Меня злило, что мои эмоции настолько зависят от его присутствия. До них слишком медленно доходило то, что мне уже было известно. Он не мой. Гримниры не встречаются со Смертными.

— Мне понравился твой отец.

Я резко развернулась, чуть не ударившись головой о навес. Эхо стоял, оперевшись о машину, руки сложены на груди, а взгляд устремлен на моих родителей, которые как раз отъезжали. Его тело было покрыто рунами, поэтому они его не видели, когда махали мне на прощание. Я помахала им в ответ.

— Я не видела тебя внутри.

— Я был поблизости. Видел твою реакцию, когда ты проплыла брассом и посмотрела на табло. Сколько секунд, говоришь, сбросила?

Я совершенно обо всем забыла, пока мы разговаривали. Он устроился на пассажирском сиденье, в то время как я села за руль. Когда подъехала к дому Рейн, мы все еще говорили о соревнованиях.

— Зачем мы здесь? — спросил Эхо.

Я пожала плечами.

— Я собиралась провести оставшийся день с Рейн.

Его глаза сузились.

— Зачем?

— Потому что дома нечего делать, разве что сидеть и ждать, пока на меня нападут Гримниры.

Он усмехнулся.

— Я думал, ты захочешь перекусить или посмотреть фильм.

Сердце пропустило удар от мысли, что мы вместе будем проводить время. Было бы классно, просто притвориться, что мы нормальные, вести себя как обычные подростки на свидании. Нет, это все ложь. Все было бы ужасно. Он бы смотрел на меня, как раньше, словно поедал взглядом, а потом бы отвернулся. Я слишком слаба. Еще один отказ — и я развалюсь на части.

— Я не голодна, — соврала я. — И думаю, что нам лучше не проводить много времени вместе.

— Кора…

— И вообще, здесь тебе не надо меня защищать, — быстро продолжила я. — Уверена, что Торин будет присматривать за нами.

Эхо улыбнулся.

— Как скажешь, куколка.

Чувствуя себя ужасно за то, что отказала ему, я взяла спортивную сумку и вышла из машины. Но так будет лучше. Я ощущала на себе его взгляд. Кожа покрылась мурашками, но по венам струился огонь. Его взгляд всегда вызывал во мне такую реакцию. Жар и холод. Злость и одновременно желание. Оттолкнуть, желая притянуть ближе к себе.

Я не оглянулась, хотя до смерти хотела это сделать. Рейн открыла дверь еще до того, как я дошла до дома. Уронив у двери сумку, я обняла ее.

— Где Эхо? — спросила она.

— Ушел, — соврала я.

Она нахмурилась.

— Хмм. Ладно. Как прошли сборы?

— Второе место. У парней третье, — из кабинета раздавались звуки, теперь он служил ее родителям спальней. — Нам нужно больше хороших пловцов. Док даже спрашивал, вернешься ли ты.

Рейн засмеялась.

— Со всем, что на меня навалилось? Не думаю.

Я пошла за ней на кухню.

— Умираю с голоду.

— Есть остатки вчерашнего жаркого и сандвичи, что будешь?

— Жаркое. Хочу что-нибудь горячее.

Я достала бутылку с водой, в то время как она начала разогревать еду.

— Так что ты узнала о нашей душе?

— Много чего. Его зовут Уилльям Берджесс, или просто «Билл». В прошлое воскресенье, возвращаясь из деловой поездки, у него случился сердечный приступ. Бедняга был за рулем. Он выжил, но с ним еще были трое сыновей от прошлого брака и дочка-подросток, Виктория, от второй жены, Клэр.

— Клэр Бери, — прошептала я.

— Да. Виктория Берджесс на втором курсе в нашей школе, — Рейн поставила передо мной тарелку с дымящимися и вкусно пахнущими макаронами с курицей. — Не хочешь спросить, как мне удалось?

— Валяй, Шерлок. Как? — я взяла вилку и намотала на нее спагетти.

— Я начала с некрологов в интернете с упоминанием фамилии Бери. Сначала проверила Кейвилль, потом по округу. На прошлой неделе никто с такой фамилией не умирал. Я начала искать дальше. Но ничего не было. Вспомнив описание, что ты дала, я начала искать по фотографиям и нашла изображение младшего и старшего Берджессов, — на стойке лежала стопка газет. Она взяла самую верхнюю. — Папа их целиком читает. От скуки, наверное. Вот — Уилльям «Билл» Берджесс, — указала она на статью.

Рядом с текстом о несчастном случае было фото души, которую я видела в школе. Я пробежалась глазами, не отрываясь от еды.

— Тут не сказано, где они живут.

— Ньюфорт. Я позвонила в Похоронное бюро Дефо и притворилась работником фармацевтической компании, где Берджесс работал торговым агентом. Наверное, я была слишком убедительной, потому что она рассказала, что служба по нему была в среду, а похороны два дня назад.

— Черт возьми! Мы могли бы слиться с гостями на службе и подкинуть конверт с письмом о банковской ячейке в открытки с соболезнованиями.

Рейн надула губы, раздумывая над этим.

— Вообще-то, можно сделать лучше. Мужик был торговцем. Мы можем сказать, что он уронил бумажку, когда приезжал к нам домой продать товар, а потом мы услышали, что он умер.

Хорошо иметь умную подругу. Я ухмыльнулась.

— Мне нравится. У тебя есть адрес?

— А то.

— Прекрасно! Я доем и пойдем. Это мега вкусно, — сказала я, указывая на кремовый чесночный соус. — Торин делал?

— Нет, одно из специальных блюд Лавании.

— Что она делает, когда не занимается с тобой?

— Она посещает Асгард и готовит для меня задания, — она закатила глаза. — Иногда я задаю вопросы о провидцах. Все, что я хочу, — это быть Валькирией, но она все еще не говорит. Еще нет. Еще нет. Пока не волнуйся. У меня такое чувство, что она получает приказы от кого-то.

— Богиня Фрейя? — спросила я. -

Она отвечает за такую ​​магию, верно?

Рейн кивнула, усмехаясь.

— Я так счастлива, что могу обсудить это с тобой. Я поговорила с Лаванией о проблеме с одержимостью, и она сказала, что сможет помочь, когда парней не будет рядом. Они используют свой артаво, как это делал Эхо, и приказывают душам, называя их имена, в то время как я использую заклинания.

Я сделала паузу в процессе поглощения кусочка курицы.

— Как Дин и Сэм в Сверхъестественном?

Она рассмеялась.

— Да, если не использовать старый язык.

— Какой?

— Я не знаю. Наверное, старый скандинавский. Лавания предоставляет очень мало информации. Может быть, Эхо может это знать. Ты должна связаться с ним. Нам может понадобиться его помощь, когда мы отправимся в дом Берджесса. Торин и Эндрис пошли пожинать. Не знаю, когда они вернутся. Я могу защитить тебя, если на нас нападут, но я не такая умелая, как ребята, так что ты можешь пострадать. Что? Почему ты так на меня смотришь?

— Я тоже не знаю, где Эхо.

— Почему? Как ты связываешься с ним, когда он нужен?

— Никак. Обычно он просто появляется.

Рейн усмехнулась.

— Торин тоже. Он настаивает, что может чувствовать, когда он мне нужен. Очевидно, то же самое с тобой и Эхо.

Это было бы круто. Будь мы парой.

— Я не знала об этом.

— Ты видела его после соревнований?

— Да, — я съела еще один кусочек. — Он приехал сюда со мной.

— И?

— Я оставила его в машине.

Челюсть Рейна отвисла.

— Кора! Ты должна была пригласить его внутрь.

— Я не знала, что Торин и Эндрис ушли. Я не думала, что он нам нужен, и он понял. Вроде.

— Вы поругались?

— Нет. Мы находимся в полном согласии. Он здесь, чтобы защитить меня. Больше ничего.

Глаза Рейн сузились.

— Почему? Значит, вы не вместе?

— Нет. Он Гримнир, а я Смертная. Они не могут быть вместе.

Рейн вздохнула.

— Торин говорил то же самое. Я скоро вернусь, — Рейн исчезла в передней части дома, и я вернулась к еде. Я знала, что она вышла на улицу, и ждала, вернется ли она с Эхо или нет.

Дверь открылась, и внутри раздался смех Эхо.

— Голодный? — спросила Рейн, входя в дом.

Он последовал за ней внутрь.

— Голодный.

Наши глаза встретились. Я отвернулась, чувствуя себя немного виноватой, что оставила его на улице. Ладно, не немного.

— Я сделаю сандвич, — сказала Рейн, открывая дверь холодильника. — У нас есть болонья, куриная грудка или говядина.

— Просто брось все. Я не придирчив, — он остановился у моего табурета. — Эй, куколка.

— Не называй меня так, — он взял табурет рядом с моим, сев лицом к Рейн спиной к стойке. Он был так близко, что его бедро коснулось моего бедра.

— Я прощаю тебя, — прошептал он.

— За что?

— За то, что оставила меня.

Я сморщилась.

— Ты испытываешь чувство вины? — спросил он.

Я испытывала, и он это знал.

— Нет.

Он подсел ближе, достаточно близко, чтобы сосчитать его смехотворно пышные ресницы. Я повернулась и опустила руку на колени. Он усмехнулся.

— Итак, что это за план?

Не желая играть в детские игры, я встала. Рейн смотрела на нас с усмешкой.

— Я поднимусь наверх, чтобы переодеться.

— Зачем? Ты и так прекрасно выглядишь, — сказал Эхо

Я проигнорировала его, хотя комплимент был приятным.

— Позови меня, когда нужно будет выходить.

— После этого мы отправимся к Берджессу, — сказал Рейн, когда я ушла. — Помнишь душу, которая завладела Корой?

— Он хотел, чтобы этого не случилось, — жестким голосом сказал Эхо.

Я слышала, как Рейн спросила:

— Что ты имеешь в виду?

— В царстве Хель есть один остров, его называют Берег Мертвецов. Души, попавшие туда, подвергаются самым мучительным пыткам…

Я не дослушала его объяснения, взяла сумку и поднялась наверх. Эхо не за что злился на эту душу. Берджесс ведь спрашивал у меня, может ли он воспользоваться моим телом, и я согласилась. Конечно, тогда я не понимала, на что соглашалась. Придется нам с Эхом потолковать насчет этого бедолаги.

В комнате я переодела спортивные штаны на узкие джинсы, лоферы на ботинки, а вместо толстовки надела фланелевый топ с длинными рукавами. Дальше на очереди стояли тушь и блеск для губ. Я изучила в зеркале свое отражение и вздохнула. Волосы были в ужасном состоянии. Неделя в больнице и, как результат, посеченные концы. Вздохнув, расчесала волосы и спрятала косметичку в сумку.

Рейн вошла как раз, когда я закончила.

— Готова?

— Ага.

Она подошла к зеркалу, чтобы накрасить блеском губы, что не мешало ей следить за мной в отражении.

— Что? — спросила я.

Она покачала головой.

— Ничего.

— Я ненавижу, когда ты смотришь на меня так, словно умираешь, как хочешь сказать что-либо, но не делаешь этого, потому что не хочешь задеть мои чувства, — я нанесла на руки увлажняющий крем, ожидая услышать ответ, но Рейн молчала. — Серьезно, Рейн. Говори или…

— Ладно, — она отложила блеск в сторону. — Эхо оказался вовсе не таким, каким я думала.

Я встала в позу, готовая защищать его, если она скажет что-нибудь плохое.

— Что ты имеешь в виду?

— Он милый.

Я расслабилась.

— Я бы подобрала другое слово.

Рейн засмеялась.

— Он милый, и ты это знаешь. Просто отрицаешь, потому что он нравится тебе. То же самое с Торином и Эндрисом. Знаешь, где он был на прошлой неделе?

— Это не мое дело.

— Он искал Малиину.

— Зачем?

— Я спрашивала, но он только улыбнулся. Может лучше попробовать тебе?

Ага, побежала. Мы спустились вниз.

— Где он?

— В машине. Он настаивал. Иди, составь ему компанию, пока старуха Ратледж не вызвала полицию. Она следила за ним из убежища своих занавесок, словно он собирается поджечь и разграбить весь наш район.

Я могу только спать и видеть, как нанесу руны на миссис Ратледж. У нее не ладилось с подростками. Или она ненавидела молоденьких девушек? У меня такое чувство, что мама Рейн ей тоже никогда не нравилась.

— Хорошо, я буду в машине.

— Только не подеритесь там, — предупредила Рейн.

Я показала ей язык, прежде чем закрыть за собой дверь. Миссис Ратледж следила за каждым моим шагом. Я помахала ей и широко улыбнулась. Занавеска вернулась на место. Когда открыла машину, меня встретил порыв холодного воздуха, так что я уже подумала, что в моей машине снова открылся портал к Хель. Но на заднем сиденье как ни в чем не бывало сидел Эхо. Переднее сиденье было сложено, так что он смог вытянуть свои длинные ноги. Воспоминания о том, когда мы последний раз складывали это сиденье, заставили кровь быстрее течь по венам. Рядом с ним лежали недоеденный сандвич и бутылка с водой.

Я села за руль, и наши глаза встретились в зеркале заднего вида.

— Не присоединишься ко мне? — спросил он, дразня меня, его голос звучал откровенно соблазнительно.

— Нет.

— Но мне не хватает твоего тепла и ласки.

Ласки? Я сжала зубы.

— По-твоему, я ласковая?

Он сделал вид, что задумался.

— Нет, ошибся. Я просмотрел твои записи в блоге и обновления в соц. сетях. Ты маленькая злюка, — его губы медленно растянулись в улыбку. — Это делает твою ласку, когда ты решаешь ее проявить, еще более особенной. Ну же, Кора, иди сюда, — он похлопал по сиденью рядом с собой. — Я только что вернулся от Хель, и ты нужна мне.

— Мы, кажется, вчера договорились, что будем держать дистанцию, — напомнила я ему.

— Правда? Ты вчера много чего сказала и даже не дала мне шанса ответить. Я хочу, чтобы мы были друзьями, куколка.

Друзьями? С какого дуба он рухнул? О какой дружбе можно говорить, когда в одну минуту я хочу завалить этого парня, а другую поцеловать.

— Конечно, Эхо. Мы можем быть друзьями. И начнем с того, что ты перестанешь называть меня куколкой.

— Малиине тоже не нравилось, когда я ее так называл.

— В таком случае, беру свои слова обратно.

Когда он усмехнулся, до меня дошло, на что я, по сути, согласилась.

— Тогда не согреешь ли ты меня, мой холодный и жестокий друг? — он посмотрел на меня щенячьими глазами. — Пожалуйста?

Часть меня хотела проигнорировать его. И мне следовало ее послушаться, если бы не накопившиеся вопросы. В машине, действительно, было прохладно, поэтому может он и вправду во мне нуждается. Я коснулась его плаща. Он тоже был холодным.

— Кто согревал тебя до меня?

Он ухмыльнулся.

— Тебе не понравится мой ответ.

Скорее всего, Смертные женщины.

— Неважно, зачем ты ходил в царство Хель?

— Хотел проверить, известно ли им о пропаже еще двух Гримниров. По той же причине я возвращался туда во время твоих сборов, тогда они еще ничего не знали. Но теперь знают, — он протянул ко мне руку. — Пожалуйста.

Я завела машину и включила отопление.

— Можешь не благодарить. Куда Торин и Эндрис спрятали тела? Они ведь не оставили их в том винограднике?

Эхо пожал плечами.

— Уверен, они позаботились об этом. А ты уже успела обзавестись репутацией.

— Я? В смысле?

— Все думают, что это ты их прикончила.

Я вздернула брови.

— Ты хотел сказать Малиина?

Он потер руки, согревая их своим дыханием. Вздохнув, я вышла из машины, не обращая внимания на ведьму в окне, и села рядом с Эхо. Он отодвинулся, уступая мне больше места, и обнял, уткнувшись подбородком мне в шею. Холодный, как ледышка.

Я начала растирать его руки. Идиотка.

— Почему они все еще думают, что я Малиина? Ты не сказал им правду?

— Нет, — его дыхание защекотало мне ухо, и мое тело ответило соответственно.

Я заерзала.

— Почему?

— У меня есть план, — сказал он. — Помнишь, вчера я говорил тебе, что не просто так пришел к тебе в тот первый вечер. Если хочешь, я могу тебе все рассказать. Но ты должна знать, что для Гримниров ты средство достижения цели, а именно, дать богине того, чего она хочет. Как только я найду Малиину, то все исправлю, и ты снова будешь в безопасности.

Я не хотела обсуждать Малиину.

— Значит, никто не знает, что это вы с Торином и Эндрисом охотитесь на Гримниров?

— Да. Я позаботился, чтобы Гримниры, что приходили за тобой, не смогли все доложить богине. Иначе, и нас бы в мишени записали.

А так в мишенях только я. Я вздрогнула. По крайней мере, он и остальные в безопасности.

— Эй, — он поднял мой подбородок, — пока я рядом, они не доберутся до тебя.

Заглянув в его чарующие глаза, я вспомнила, почему согласилась согреть его. Перед ним невозможно было устоять, когда он включал свое обаяние. Бессмысленно делать вид, что между нами все кончено. Его глаза, учащенное биение его сердца и изменившееся дыхание говорили об обратном. Я крепче сжала его руки.

— Кора, — прошептал он. Он немного наклонил голову, и у меня перехватило дыхание. Мне до боли хотелось поцеловать его. Но я не могла, потому что это бы принесло еще больше боли. Наверное, пришло время поговорить о Бессмертной, которая подставила меня.

Я отвернула голову.

— Ты знаешь, где прячется Малиина?

Он молчал. Я украдкой посмотрела на него и заметила в его глазах пылающий огонь, который он скрыл под ресницами.

— Нет. Я проверил большинство царств, остались только Муспельхейм и Асгард. В Асгарде я персона нон грата, поэтому там сейчас ищут Торин с Эндрисом. Если ее там нет, значит. она с Норнами в Муспельхейме.

Я нахмурилась.

— Разве Норны живут не в Асгарде?

— Только добрые. Остальные обитают в Муспельхейме, царстве демонов и огненных великанов. О нем мало что известно, потому что никто еще не возвращался оттуда.

— И что нам делать? Я же не могу вечность прятаться от Гримниров.

— Тебе и не придется. Скоро она узнает, что ее обвиняют в исчезновении Гримниров, и она сама выйдет. Никто не хочет злить Хель. Малиина уже сделала это, когда не доставила ей Эрика. Убийство Гримниров сделает ее самой разыскиваемой женщиной в истории.

— А в это время, твой народ будет думать, что Малиина — это я, и будут охотиться за мной, — я вздохнула. — Должен быть какой-нибудь способ заставить ее выйти наружу.

— Она может помочь, — я проследила за его взглядом. К нам направлялась Рейн.

Я нахмурила брови.

— Рейн?

— Она могущественная провидица, и ее силы связаны с Норнами. Она может призвать их, слышать их и, если верить легендам, видеть то, что видят они.

— Фигасе. Ясно, почему все так ее хотят.

Рейн открыла пассажирскую дверцу и, ухмыляясь, посмотрела на нас.

— Уютно, голубки?

— Нет, — ответила я.

— Да, — сказал Эхо одновременно со мной.

— Может, вы без меня справитесь? Мама хочет, чтобы я ей помогла кое с чем.

Я выбралась из рук Эхо и вышла из машины.

— С твоим отцом все в порядке?

Рейн вздохнула.

— Ему стало хуже сегодня, надо с ним посидеть, — она посмотрела на Эхо, который в это время вышел из машины и шел к переднему сиденью. — Мы ведь встретимся у тебя дома позже, как договаривались?

— Да.

— Тогда заедешь за мной, когда закончите с Бержессом. Удачи, — она помахала Эхо. — Позаботься о ней.

Его губы растянулись в улыбку.

— Именно это я и собирался сделать.

В этом обмене фразами скрывался определенный подтекст, что, впрочем, не удивило меня. Рейн только что соврала, ее лицо покраснело. У Рейн Купер не получилось бы соврать, даже если бы от этого зависела жизнь.

— Как думаешь, сколько мистеру К. осталось? — спросила я, когда мы отъехали.

Эхо остановился в процессе поедания своего сандвича и нахмурился.

— Мистеру К.?

— Отцу Рейн.

— Не знаю. Я, в принципе, удивлен, что он до сих пор жив. Что-то не дает ему умереть, — его голос звучал равнодушно.

— Любовь.

Эхо усмехнулся.

— Норны.

— Что им дает его жизнь?

— В этом и вопрос. Норны любят играть. Поэтому я стараюсь не иметь с ними дел, — он откусил сандвич и с аппетитом его прожевал. — Так что именно ты собираешься сказать Берджессам?

— Еще не знаю, — приближаясь к Ньюфорту, я становилась все более нервной. Может это не такая уж и хорошая идея.

ГЛАВА

12. ОТВЕТЫ

Ньюфорт был в получасе езды от Кайвилля. Это считалось городом, хотя в нем был один уличный фонарь и одна начальная школа. Большинство детей посещали начальные и старшие классы средней школы в Кайвилле. Похоронное бюро Дефо служило в нескольких городах, поэтому неудивительно, что семья использовала его.

— Поверни налево возле следующего знака остановки, — сказал Эхо. Его рука лежала сзади моего сиденья, и легкое шевеление моих волос говорило, что он играет с прядкой. Как долго он это делал?

— Глаза на дорогу, дорогая. Поворот уже близко.

Я последовала его указаниям. К тому времени, когда я подъехала к желтому бунгало с крытым крыльцом и белым пикетным заграждением, он гладил мои волосы.

— С тобой все будет хорошо, — успокаивающе сказал он.

Я задержала дыхание и потянулась к своему плечу. Как он узнал, что я переживаю из-за встречи? Я хотела, чтобы Рейн пошла с нами. Она была хороша в этом. Когда остальная часть команды по плаванию отказалась добровольно произносить хвалебную речь после того, как один из наших пловцов умер, Рейн была единственной, кто выступил.

— Ты хочешь, чтобы я это сделал? — спросил Эхо.

Хотела бы я позволить ему это сделать, но это была моя проблема. Если бы я полагалась на него, я бы никогда не сталкивалась с родственниками душ, которым пытаются помочь.

— Спасибо, но я думаю, что смогу это сделать.

Я отпустила руку Эхо и вышла из машины. Захватив конверт, направилась к передней части дома, позвонила в дверь и подождала. Когда никто не ответил, я взглянула на машину и обнаружила, что Эхо прислонился к ней, скрестив руки, глаза настороже. Он выглядел расслабленным, но я знала, что он будет рядом со мной через несколько секунд, если я буду в опасности.

Я снова нажала на дверной звонок.

Дверь открылась, и Виктория Берджесс, девушка из моей школы, уставилась на меня озадаченными глазами.

— Кора? — спросила она, нахмурившись.

Я улыбнулась.

— Хей, Виктория.

Она вышла на улицу, закрыла дверь и скрестила руки на груди.

— Что ты здесь делаешь?

— Я, я надеялась, что смогу поговорить с твоей матерью? — это вышло как вопрос, а не утверждение, потому что я нервничала.

— О, — она взглянула на мою машину. — Зачем?

Я последовала за ее взглядом, направленным на Эхо. Он улыбнулся. Это было обнадеживающе.

— У меня есть кое-что для нее, и я бы лучше отдала это ей лично, — я подняла конверт. Она изучила его, но не хотела приглашать меня войти.

— Моя мать сейчас скорбит, поэтому, если речь идет о школе…

— Нет, не о школе.

Дверь открылась за ней, и на меня взглянул пожилой Халк. Он выглядел опасным.

— Вики, что здесь происходит? Кто эта красивая девушка?

— Она друг из школы, дядя Рид, — она снова взглянула на меня.

— А это кто? — спросил дядя, проследив за ее взглядом.

— Эхо, — его голос прозвучал близко. Взглянув через плечо, я обнаружила, что он стоит за мной.

Дядя Рид громко отрыгнул.

— Что за имя «Эхо»?

— Такого рода имя мать дает сыну, который так быстр, что никто не может видеть, как он приходит или уходит, — сказал Эхо. — Всё, что вы слышите — Эхо.

— Это глупое имя. Так ты быстр на ноги или кулаки?

Наступило молчание, но я почувствовала изменения в воздухе позади меня.

— Вы задаете глупые вопросы, — сказал Эхо, повторяя его слова.

— Ты слишком умный, мальчик.

Дядя Викки впился в него взглядом. Он был высоким и мускулистым и выглядел так, будто мог переломить позвоночник Эхо пополам, но я знала, что Эхо может навредить ему одним ударом.

Я отступила назад, пока моя спина не коснулась Эхо. Я потянулась и взяла его руку, прежде чем он сделал то, о чем мы оба пожалеем. Мои глаза вернулись к Вики.

— Может, мы вернемся в другой раз, Вики.

— Да вы так и сделаете, — ответил её дядя.

Вики закрыла глаза и вздохнула.

— Все нормально. Идите за мной.

Она отвела нас от входной двери, по крыльцу через коридор на кухню. Несколько взрослых и детей были видны через дверной проем, ведущий в их гостиную. Судя по звукам, они смотрели футбольный матч по телевизору.

Глаза Виктории опять вернулись к конверту в моей руке.

— Подождите здесь.

Мы с Эхо неловко стояли на крошечной кухне. Неудивительно, что Виктория неохотно пригласила нас внутрь. Здесь царил беспорядок.

— Это правда то, что ты сказал о своей матери?

Эхо усмехнулся.

— Нет. Когда мы жили в лесу, мы бегали за едой время от времени; мы должны были посетить близлежащие деревни глубокой ночью, чтобы выкрасть еду. Мы должны были быть быстрыми.

Я смотрела на него широко открытыми глазами.

— Ты воровал?

— Днями и ночами. Когда я повзрослел мои привычные обязанности изменились. Некоторое обаяние с дамами отлично работает, особенно с богачкам.

Ставлю на то, что они тоже не смогли устоять перед ним. Я пыталась представить его в римском обществе, носившем тогу и тунику, и улыбнулась. Эхо не был конформистом. Он, вероятно, одевался, как священник-друид, чтобы позлить римлян.

— Так почему тебя назвали Эхо?

— Меня назвали «Эохо». После того, как я стал Валькирией и решил помочь своим людям, я сменил его на Эхо. Потому что только эхо все римляне слышали всякий раз, когда я приходил к ним в гости.

Его рассказ может стать еще более увлекательным? Виктория вошла на кухню, и я перестала смотреть в глаза Эхо, как одурманенная идиотка.

— Пойдем со мной, Кора, — позвала она.

— Со мной все будет хорошо, — заверила я Эхо. Я распутала наши переплетенные пальцы, а затем последовала за Вики. Он не выглядел счастливым, что остался.

Вики отвела меня в среднюю спальню с разрисованными занавесками. Ее мать сидела на кровати с подушками, сваленными в кучу позади. Ее лицо распухло от слез, она, должно быть, плакала несколько дней.

— Миссис Берджесс, соболезную вашей утрате, — начала я.

Она кивнула, высморкалась в салфетку и скомкала ее.

— Ты ходишь в школу с моей Вики?

Я приблизилась.

— Да, мэм. Меня зовут Кора Джеймисон.

Она подарила мне дрожащую улыбку.

— Что я могу сделать для тебя, Кора?

Теперь, когда я стояла перед ней, ложь, которую придумала Рейн, казалась такой неправильной. Я попыталась придумать объяснение получше.

— Хм, в прошлые выходные, я была в бистро через дорогу, когда мужчина вышел из банка и уронил бумажку на землю. Когда я подняла её, он исчез. Я не знала, что с ней делать, пока не услышала об аварии и не поняла, что мужчина — ваш муж.

Она взглянула на конверт, поэтому я отдала его ей.

Женщина разорвала его и с нетерпением добралась до единственного листа бумаги. Она прочла его и нахмурилась.

— Это почерк моего Билла. Ему нравится… Он любил присылать домой поздравительные открытки, когда был в дороге, — она махнула рукой на стопку конвертов. — Но я не понимаю, что означают эти слова и буквы, — сказала она.

Я подошла ближе.

— Я не уверена, что они означают, но думаю, что эти инициалы «КБ», относятся к Кей Банку, потому что он оставил его на главной улице, когда он обронил бумагу. Номера должны быть для сейфа, потому что они написаны прямо рядом с СДВ. И он написал «Клэри Медвежонок» снова и снова. Вероятно, это пароль для сейфа.

Она изучала меня, как будто я превратилась в психа. Затем она вздохнула. Я узнала выражение ее лица. Несколько медсестер в ИПП смотрели так на пациентов.

— Клэри Медвежонок было вашим прозвищем, верно? — спросила я, отчаявшись убедить ее.

— Да, — она снова улыбнулась. — Спасибо, я не знаю, как ты пришла к этому выводу о сейфе. Мой Билл не мог арендовать сейф, не обсудив это со мной.

Она не поверила всему, что я ей сказала.

— Вы хотя бы проверите банк, чтобы убедиться, права ли я?

— Я проверю, дорогая. Спасибо, — она улыбнулась, сползая ниже, чтобы положить голову на подушки. — Не могла бы ты закрыть дверь за собой и послать мою дочь ко мне?

Она мне не поверила. Чего я ожидала? Я вышла из комнаты, чуть не врезалась в Вики.

— Она хочет тебя видеть.

— Я слышала. Слышала, что ты ей сказала. Если папа открыл счет… — она взглянула на спальню. — Подожди меня на улице, — прошептала она.

Когда она исчезла в спальне матери, я поспешила обратно на кухню и практически вытащила оттуда Эхо.

— Она мне не поверила. Я имею в виду, она смотрела на меня, как будто я сумасшедшая. Я бы посмотрела на себя, как на сумасшедшую. О чем я думала?

— Эй! — Эхо схватил меня за руки и повернул лицом к лицу. — Не кори себя так сильно. Если она не заглянет в банк, это не будет твоей ошибкой. Ты выполнила свою часть.

— И я выполню свою, — сказала Вики, идя к нам. — Расскажи мне еще раз, что ты сказала моей матери.

Я быстро изложила свою ложь и то, что было в газете, когда мы пошли к машине.

— Я понимаю, что это может показаться выдуманным, но я знаю, что означают инициалы.

По крайней мере, Виктория не смотрела на меня так, как будто я потеряла разум.

— Я зайду в банк в понедельник, так что спасибо, что принесли записку.

Я пожала плечами, как будто ничего не было, и скользнула за руль.

— Ты знаешь, там нет ресторана или кафе через улицу от банка, — сказал Эхо, когда Виктория направилась к своему дому.

— Ты уверен?

Он усмехнулся.

— Я жнец, куколка. Я знаю каждый город, ферму, дорогу и обратную дорогу в этом царстве. Как только она найдет то, что ее отец спрятал в сейфе, она не будет заботиться о твоей запутанной лжи.

— О, я отстой.

Я опустила голову на руль.

— Я эксперт. В следующий раз позволь мне придумать.

Следующий раз? Я посмотрела на него и покачала головой.

— Я не знаю, хочу ли я сделать это снова. Это было ужасно. Ее мать смотрела на меня так, будто я сошла с ума. Может, мне просто говорить им, что я могу общаться с мертвыми людьми.

Эхо усмехнулся, но он ничего не сказал.

— Ты ничего не скажешь? — спросила я.

— Нет.

— Правильно ли я поступаю, уходя?

— Ты уходишь?

Он не помог мне.

— Вот какой ты друг, — я завела машину. — Мне нужно подумать.

— Хорошо. Можем ли мы заехать в «Замороженный Йогурт Кипа», пока ты думаешь?

— Зачем?

— Потому что я хочу сладенького, а ты отказалась обедать со мной.

— Как твоя потребность в сладком связана с обедом?

— Я планировал отвезти тебя в этот удивительный итальянский ресторан, в котором подают лучшее мороженое.

— В Кайвилле нет цехов мороженого.

Он ухмыльнулся.

— Кто сказал, что ресторан находится в Кайвилле.

— Хорошо, мы пойдем к Кипу на одном условии, — сказала я.

— Договорились.

— Ты еще не знаешь, чего я хочу.

— Если ты согласишься на что-либо, это шаг вперед, поэтому я щедр.

Недолго.

— Хорошо. Вытащи душу Борджесса с Острова Пыток и представь его широкой публике в чертогах ​​Хель. Он не заслуживает пыток, ведь я та, кто дал ему зеленый свет, чтобы завладеть мной. И если бы я этого не сделала, то бы никогда не узнала, как ему помочь.

Эхо усмехнулся. Этот сексуальный звук послал дрожь по моему позвоночнику.

— Душа за замороженный йогурт, хм?

— Так ты это сделаешь? — спросила я.

— Для тебя, конечно. И это называется Берег Мертвецов или Настраад, а не Остров Пыток.

— Разве это не остров, где души подвергают пыткам?

— Да.

— Тогда это Остров Пыток.

Я поехала на север по главной улице, свернула на светофоре на Пятую авеню и подъехала к заведению Кипа. Оно было забито под завязку.

— Идем, я угощаю, — Эхо выпрыгнул из машины и выжидающе уставился на меня.

Я окинула взглядом переполненный магазин. Вся эта херня с дружбой не для меня. Я понимала и принимала тот факт, что он должен защищать меня. Знала, что он должен быть рядом, но было глупо вот так вместе проводить время.

Эхо открыл дверцу с моей стороны и предложил свою руку.

— Прошу?

— Я могу подождать тебя здесь…

Он присел на корточки, всматриваясь в мое лицо.

— Что такое, куколка? Я сделал или сказал что-то не то? Скажи, и я все исправлю. Я хочу, чтобы у нас получилось стать друзьями.

Как можно быть таким слепым? Мне хотелось наорать на него. Встряхнуть. Но один взгляд в его восхитительные волчьи глаза — и моя нерешительность испарилась. Ррр, он подло играет.

— Ничего. Просто устала. Сначала сборы, потом фиаско с Викторией.

Он провел рукой по моей щеке и заправил выбившуюся прядь волос мне за ухо.

— Я отвезу тебя домой.

— Нет. Идем, купишь свой йогурт, и поедем. Не будем здесь оставаться.

Уголки его губ поднялись в соблазнительной и сексуальной улыбке.

— Окей. Поедим в машине, — он поднялся и придержал дверь. — Я тебе тоже куплю.

Я решила не спорить. Эхо бы выиграл в любом случае. Он взял меня за руку и повел через дорогу. Внутри все пялились на нас. Все столики и стойки у стен были заняты, но я нашла взглядом Дрю, Пиа и Ли. Кто-то четвертый сидел спиной к нам, его вьющиеся русые волосы казались знакомыми.

В зале повисла тишина, когда большинство, в основном девушки, забыли о своих замороженных сладостях и уставились на нас. Эхо, казалось, даже не заметил такого внимания к своей персоне. На нем снова были кожаные штаны, темно-серый свитер, сверху плащ, и ботинки. На лице щетина, а волосы в беспорядке, словно он пальцами зачесал их назад. Он выделялся в любой одежде.

Он потянул меня к стойке со стаканчиками и выбрал себе самый большой. Я остановилась на маленьком и взяла его своей пораненной рукой. Автоматы с йогуртом занимали почти всю стенку, а топпинг можно было выбрать у касс.

Эхо, положив свою руку мне на бедро, не отходил от меня.

— Какой твой любимый вкус?

— Сочный лимон, — сказала я, пытаясь успокоить расшалившееся сердце. От его близкого присутствия у меня голова шла кругом.

— Обычно я пробую три-четыре новых вкуса и смешиваю их. Тебе тоже стоит так попробовать как-нибудь.

— Нет уж, спасибо. Когда мне что-то нравится, это уже надолго.

Он склонил голову и прошептал.

— Расслабься, куколка. Я даже разрешу тебе выбрать вкусы для меня.

— Кора?

Я повернулась и широко распахнула глаза.

— Блейн? Что ты здесь делаешь?

Блейн Чепмэн был нашим кватербеком, пока его место не занял Торин. Рейн говорила, что они с семьей переехали. Его лицо озарилось пресловутой я-знаю-что-горяч улыбкой.

— Я вернулся, — сказал он. — Я нужен команде, чтобы пробиться на чемпионат по штату.

Я усмехнулась.

— У нас уже есть кватербек.

— Сент-Джеймс слишком ненадежный. Вчера он слился куда-то в середине тренировки. Сегодня он даже не показался. Тренер Хиггинс боится, что он исчезнет куда-нибудь во время игры, поэтому он позвонил моим родителям, и они дали добро. Где мои обнимашки?

Он обнял меня, не обращая внимания на Эхо. Это было долгое объятие, и я не понимала, почему он так себя ведет, ведь мы никогда так близко не общались. До того, как уехать, он встречался с Кейси Риверсайд. Раньше они были звездной парой кайвелльской школы, как Рейн с Торином сейчас.

Я вырвалась из его рук, так как он, похоже, не хотел отпускать меня, и отошла назад, натолкнувшись на твердую, неподвижную стену. Эхо. Его рука легла на мою талию, притягивая к себе. Я хотела откинуться назад и насладиться ощущением его близости, но я не смела потерять бдительность.

Я взглянула через плечо и застонала. Его глаза были направлены на Блейна, как будто он хотел ударить его головой. Последнее, что мне было нужно, это Эхо, набросившийся на человека из-за меня. Но это дало мне надежду. Может быть, мы ещё можем быть вместе.

— Э-м, Блейн, это…

— Эхо, — сказал Блейн, улыбка исчезла из его топазовых глаз. — Мы пересекались.

— Исчезни, Чепмэн, — сказал Эхо.

— Кора и я старые друзья, жнец, — сказал Блейн, его глаза вернулись ко мне. — Мы можем пообщаться позже? Мне нужно сказать тебе кое-что.

— Конечно. Напиши мне сначала.

Блейн тоже был Валькирией? И почему он вел себя так, будто мы были друзьями? Возможно, мы тусовались несколько раз, но у него не было видов ни на кого, кроме Кейси.

— И извини за Кейси.

Ярость мелькнула в его глазах.

— Да, ей не нужно было умирать, — он кивнул и вернулся, чтобы присоединиться к Дрю и остальным.

Это была моя вина, что Торин пропустил тренировки в пятницу и сегодня. Как тренер мог позвать Блейна после того, что Торин сделал для команды?

— Как хорошо вы знакомы? — спросил Эхо.

— Очевидно, недостаточно. Он был кватербеком до Торина, а его девушка, Кейси, умерла во время последней домашней игры. Ты, кажется, хорошо его знаешь.

— Наши пути пересекались. Он исходит из древнего рода Бессмертных, и, как и они, он думает, что он лучше нас, потому что он служит богам.

Так Блейн — Бессмертный. Это объясняло его мастерство в спорте. Я попыталась вырваться из руки Эхо, но он отказался отпустить меня.

— Что ты делаешь? — прошептала я.

— Держу тебя близко. Я выберу вкусы, а ты нажмешь на кнопки.

Я отнеслась нетерпеливо к его поведению. Хуже того, я знала, что он делает это из-за Блейна.

— Тебе не нужно обнимать меня из-за него.

Он опустил голову, щека коснулась моей.

— Но я делаю то, что хочу. Мне нравится обнимать тебя. Ты мой зайчонок.

Вместо того, чтобы устроить сцену, я сдалась и нажала раздаточные кнопки. Когда мы добрались до начинки, я выбрала фруктовый вкус: клубнику и голубику; а он конфеты: мармеладные мишки и Ореон поверх всего.

— У тебя серьезная потребность в сладком, — сказала я.

— Виноват, — он усмехнулся, но он казался отвлеченным. Мы взвесили чашки, заплатили и вышли наружу, компания последовала за нами. Блейн махнул рукой. Я улыбнулась и помахала рукой.

— Мне не нравится, как он смотрит на тебя, — сказал Эхо, следуя за мной к машине.

Я проигнорировала его и скользнула за руль. Я не заставляла его ревновать. Он дал понять, что мы никогда не сможем быть вместе.

— Ты слышала, что я сказал? — спросил он, присев рядом со мной. Он не собирался этого игнорировать.

— Я не думаю, что ты хочешь знать ответ.

— Почему ты согласилась встретиться с ним?

— Потому что он попросил меня.

Я зачерпнула свой йогурт и попробовала. Пирог. Отлично.

Эхо, нахмурившись, следил за мной.

— Я не доверяю ему. Он мне не нравится, — он посматривал в окно и поедал свой йогурт. — У него слишком хитрые глаза, и слишком много геля на волосах.

Я засмеялась.

— Ты глупо себя ведешь. Блейн красивый парень.

Он закатил глаза.

— На, попробуй, — Эхо скормил мне ложку со своим йогуртом.

— Что за вкус?

— Шоколад с орехами макадамия, — он облизал свою ложку и прищурился. — Не заметила, что у Чепмэна какая-то странная походка? И уши торчат, как у слона… эм, ну того, что летает.

— Дамбо? Ты шутишь?

Он довольно ухмыльнулся.

— Да, Дамбо. Наверное, он еще и тупой.

Я старалась не засмеяться.

— Эхо, Блейн хочет о чем-то поговорить со мной, а не предложить встречаться. И вообще, не твое дело, с кем я хожу гулять.

Его улыбка исчезла.

— Так ты думаешь, он сексуален?

Раньше я думала, что Блейн идеален. Но не теперь. Я пожала плечами.

— Он тебе нравится?

Я вздохнула. Эхо вел себя так, словно я должна хотеть только его одного.

— Я не буду это с тобой обсуждать, Эхо. У меня и так дерьма в жизни хватает, чтобы еще выслушивать твою критику о парне, который просто хочет поговорить со мной. Ты знал, что это я виновата в том, что тренер Хиггинс позвонил Блейну? Сегодня Торин пропустил тренировку, потому что пошел искать Малиину. А вчера он ушел с половины тренировки, потому что я была одержима душой, и Рейн пришлось позвонить ему.

— Это проблемы Торина. Твои проблемы — мои проблемы. Блейн тебе не подходит.

Я покачала головой, начиная снова выходить из себя.

— Почему же? В конце концов, он не Валькирия и не Гримнир. И раньше он встречался со Смертной. Кейси. Ему нипочем ваши высокие законы.

— О да. Он решил их проигнорировать, и смотри, что вышло. Норны забрали у него Кейси. Идиот. Выше закона только боги, но даже их судьбы в руках у Норн. Не трать свое время с таким недоумком, как Блейн. И вообще, никто из ваших школьных бестолочей не подходит тебе.

В его голосе было столько самодовольства, что мне захотелось врезать ему. Как он может быть таким собственником по отношению ко мне и при этом отказываться дать нам хотя бы шанс?

— Эрик — бог, — сказала я, не подумав.

Эхо нахмурился.

— И что?

— Он обещал, что вернется.

— Он не может вернуться сюда.

Я сдвинула брови.

— Почему?

— Помнишь неоконченный вчерашний разговор, который ты не захотела слушать?

— Тот, что ты хотел обсудить, после того как сказал, что не встречаешься с жалкими Смертными? Я, кстати, смирилась с этим. Надо двигаться дальше. Найду кого-нибудь, кто считает меня достойной, чтобы нарушить парочку дурацких правил.

В машине воцарилась тишина, та самая, за которой обычно следует буря.

Я бросила мимолетный взгляд на Эхо, лучше бы я этого не делала. В его глазах плескалась ярость. Наверное, я затронула больную тему. Вместо того чтобы радоваться, мне хотелось забрать свои слова обратно. Он уже нарушил достаточно правил и заплатил за них страшную цену — вечное служение Хель. Он не мог позволить себе больше нарушений.

Эхо рывком открыл дверцу машины, подошел к мусорному баку у входа в кафе и выбросил свой йогурт. Он едва его попробовал. Он сжал в кулаке стаканчик, словно хотел выместить на нем свою злость. Я уже приготовилась к тому, что он собирается разнести здесь всю улицу, но вдруг он взял себя в руки и замер.

Я вздохнула с облегчением, когда он развернулся и вернулся в машину. Он пристегнулся и прорычал.

— Поехали.

Я не двигалась с места. Я не знала, какая именно часть из всего того дерьма, что я наговорила, привела его в бешенство, и сказала:

— Прости. Я не должна была высмеивать твое положение. Я знаю, что может случиться с тобой, если ты нарушишь еще больше правил.

Он резко повернулся ко мне.

— Думаешь, я боюсь гнева Хель, когда она узнает, что я обратил тебя? Я бы провел век на Берегу Мертвецов, если бы это значило, что потом я смогу вернуться к тебе, — он покачал головой. — Но я не подвергну тебя тому, через что проходят Смертные, которые выбирают одного из нас. Я не позволю этому случиться. И да, я могу ненавидеть, когда ты говоришь, что двигаешься дальше и найдешь другого, но это к лучшему. Ты никогда не будешь моей. Ты никогда не полюбишь меня.

Слишком поздно.

— Не волнуйся, Эхо. Этого никогда не случится, — я поставила стаканчик с остатками своего йогурта на подставку и завела машину.

Дорога к Рейн выдалась мрачной, молчание напрягало. Мне не нравилось ссориться с Эхо, но ему следовало перестать относиться ко мне как к ребенку. Я не просила вечности с ним, мне достаточно шанса провести с ним как можно больше времени. Я припарковала и заглушила машину.

— Кора…

— Не надо… У меня один вопрос. Почему Эрик не может вернуться?

— Потому что я поймаю его и отведу к Хель.

В животе все упало. Иногда я не была уверена, говорит ли он так, чтобы вывести меня из себя, или это просто его безрассудная сторона берет верх. Я посмотрела ему в лицо.

— Но почему?

— Тот вчерашний неоконченный разговор включал Эрика. Тогда, после той встречи в магазине, я пришел к тебе домой, чтобы заманить его и вынудить вернуться на Землю.

Я ничего не понимала.

— Я думала, ты пришел, потому что вы с Малииной были любовниками.

Эхо потер затылок.

— Нет, у меня было задание, Кора. План был использовать девушку, в которую влюблен сын Хель, как наживку, и заманить его на Землю. Последний раз, когда я проверял, той девушкой была Малиина. Или я должен сказать Малиина, притворяющаяся тобой. Тот факт, что мы с ней переспали пару раз, делало эту задачу проще для меня, чем для других Гримниров.

— Наживка?

— Да. Вот только я нашел тебя, а не Малиину. И я подверг тебя опасности, — он замолчал и посмотрел на меня. — Торин с Эндрисом были правы. У меня всегда есть умысел, и я хорошо делаю свою работу. Я лгу, нарушаю законы и грязно играю, лишь бы выиграть. Такой вот я, и у меня никогда не было причины меняться.

— Я не верю тебе. Ты не манипулятор.

— О, но это так. Я планировал переспать с тобой или с Малииной, которая притворялась тобой, и убедиться, что Валькирии узнали об этом, чтобы они могли связаться с Эриком, чтобы он пришел на помощь. Он влюблен в тебя. Все это знают, в том числе и богиня Хель. Она знает, что любой, у кого есть ты, может выманить Эрика из укрытия.

Я не могла поверить тому, что услышала. Может ли Эхо быть таким хладнокровным?

— Итак, когда ты сказал, что богиня хочет, чтобы я умерла, потому что Малиина не смогла заманить Эрика, ты соврал?

— Да.

Он даже не вздрогнул.

— Но это было до того, как ты узнал, что я не Малиина.

— Разве это важно? Я собирался сделать это до того момента, когда узнал от Торина правду о том, что ты не Малиина. Что я имею дело с двумя разными женщинами. Правда изменила всё, кроме цели. Я никогда не буду использовать тебя, как приманку. Ты невинный человек во всем этом, и из-за этого я защищу тебя от моих братьев и сестер, жаждущих угодить богине. Но если Эрик придет сюда, я отведу его к матери. Причина? Потому что это работа. Это моя цель. Моя миссия. И я никогда не терплю неудач, — он замолчал, но его глаза не отрывались от меня. — Как я уже говорил, Кора, я не подхожу тебе. Я не потеряю сон, передав Эрика матери или солгав Валькириям, но когда дело доходит до тебя, я не могу…

Я прижала палец к его губам.

— Тсс. Я знаю.

Тишина повисла в машине.

— Значит, ты говоришь, что ты злой, безжалостный, лжец, манипулятор и в основном парень-неудачник, с которым мне не следует общаться.

Он усмехнулся, но его глаза были грустными.

— Можно сказать и так.

Но он был честен со мной. Точно так же, как когда он открылся и рассказал мне о его друидском прошлом, и почему он оказался на службе Хэль. Он был хорошим парнем. Он просто этого не замечал.

— На прошлой неделе ты действительно искал Малиину?

— О, да. Я хочу знать, какие руны она наложила на тебя, чтобы мы могли исправить это, но у меня также есть другие планы на нее. Она не уйдет безнаказанно от того, что она сделала с тобой.

Если бы он не мог понять, каким замечательным парнем он был, я бы нашла способ убедить его. Я не верила, что он передаст Эрика матери.

— Я думаю, Рейн пытается привлечь наше внимание, — сказал Эхо, глядя на второй этаж дома Куперов. Я проследила за его глазами и увидела Рейн в своем окне. Она помахала рукой.

— Еще один вопрос, прежде чем я уйду. Почему ты рассказал мне правду о своей миссии?

— Ненавижу лгать тебе. Я сказал вчера, что всегда буду говорить тебе правду.

— А что, если я скажу тебе, что если ты отведешь Эрика к Хель, это причинит мне боль?

Эхо подарил мне печальный, подавленный взгляд.

— Я попрошу прощения, а потом отведу его. Помни, что оба его родителя там. Будучи живым, он не может оказаться в ловушке в чертогах Хель, как его отец.

Забавно, я не рассматривала проблему таким образом. Тем не менее я не верила, что он это сделает, зная, что навредит мне.

Он нахмурился.

— Не смотри на меня так.

— Как?

— Как будто я этого не сделаю. Я сделаю. Я имею ввиду, я должен сделать это.

Он говорил так, будто пытался убедить себя. Я хотела обнять его, поцеловать, любить и никогда не отпускать. Возможно, он сделал ужасные вещи в прошлом или то, что другие воспринимали как ужасные, но я верила в него на сто процентов. Если бы я была на его месте, я бы спасла своих сестер и братьев друидов.

— Я верю, что ты поступишь правильно.

— Черт побери. Правильно, потому что, если у меня будет шанс поймать его и отпустить, его мать закроет меня с душами худших преступников Рагнарёка. Я не желаю проходить через это из-за него, — он накрутил прядь моих волос вокруг пальца.

— Иди, если возникнут вопросы, спроси меня позже. Увидимся сегодня вечером.

Когда он отпустил мои волосы, я сделала кое-что смелое, чем потрясла саму себя. Я наклонилась вперед, нежно прикоснулась к его щеке и прижалась губами в нежном поцелуе.

Он застыл.

Я потерлась губами о его губы, возникли покалывающие искры, которые вызвал контакт, я надеялась, что он поцелует меня. Он не отступил, но и не поцеловал меня. На самом деле, я думаю, он затаил дыхание, его тело застыло. Я могла заставить его хотеть меня. Заставить его поцеловать меня, но это будет не то же самое.

Я откинулась назад и посмотрела ему в глаза, надеясь, что он увидит, что я верю в него. Что я хотела его. Что я его любила. Ничто из того, что он сказал или не сделал, никогда не остановит меня от желания и любви к нему.

Если бы я взяла артавус и ударила его в грудь, он бы не выглядел более замученным. Он поднял руки, словно хотел схватить меня, остановился и опустил их.

— Пожалуйста, — прошептал он.

Я не была уверена, была ли это просьба остановиться или любить его. Хотелось бы думать, что это второй вариант. Улыбаясь, я вышла из машины.

ГЛАВА

13. РАЗБИТОЕ СЕРДЦЕ

— Кто-то доволен собой, — сказала Рейн, когда я вошла в ее комнату.

— Да. Типа того. Я оптимистически настроена касательно… много чего, — Эхо. Я завалилась на ее кровать, заложила руки за голову и усмехнулась в потолок. — Спасибо, что не поехала с нами. И ты по-прежнему паршиво врешь. Я догадалась, что твоей маме не нужна была никакая помощь.

Она состроила гримасу.

— Значит, вы «поговорили»? Я заметила запотевшие стекла.

Я улыбнулась. Ох, мне бы хотелось, чтобы стекла запотели, когда я с этим жнецом, но для этого надо еще постараться.

— Мы только разговаривали. Ничего пикантного и развратного.

— Вы будете встречаться?

— Нет.

Она легла рядом со мной и перевернулась на живот.

— Тогда откуда чеширская улыбка?

Я поднялась, опираясь на локти. Мне не хотелось все испортить между мной и Эхо разговорами о своих надеждах.

— Мы решили быть друзьями.

— Друзьями? Секс по дружбе?

Я засмеялась. Шесть месяцев назад Рейн бы не осмелилась такое сказать.

— У тебя грязные мыслишки. Вы с Торином пользуетесь преимуществами вашей идеальной совместимости?

Она покраснела.

— Мы сейчас не обо мне говорим.

— Тогда я не говорю об Эхо. Я видела Блейна Чепмена в кафе у Кипа, он посмел заявить, что возвращается, чтобы вывести Троянцев на штаты.

Рейн состроила мину.

— Он как бы прав. Несколько дней назад Торин звонил его родителям и поговорил с отцом. Бессмертные что-то типа команды поддержки Валькирий. Помнишь, я тебе говорила, что когда Эндрис, Малиина и Ингрид впервые приехали сюда, они останавливались у них в семье.

Я кивнула.

— Это потому что они Бессмертные. Торин знал, что как только Эхо начал интересоваться тобой, возникнут сложности. Защищать тебя куда важнее, чем бросать мяч.

Окей, в моей шкале Торин только что поднялся на несколько пунктов.

— Он нечто.

Она улыбнулась.

— Скорее просто преданный. Дела Валькирий всегда на первом месте.

— Даже превыше тебя? — подразнила я.

Она снова покраснела, но ей и не было смысла отвечать. Я видела их вместе. Они рук не могли оторвать друг от друга.

— Блейн казался разозленным чем-то, когда мы говорили. Он сказал, что нам нужно встретиться и что-то обсудить.

— Они с Эндрисом чуть не сорвали всю маскировку, когда он пришел на похороны Кейси. Он винит Эндриса и Торина за то, что не предупредили его, — она поморщилась. — Будто они заранее знали, кто умрет. Списки, которые им дают, меняются каждую секунду, поэтому они никогда не уверены, кто умрет, а кто нет. Ладно, хватит о Блейне. Как прошло с Берджессами?

Я скатилась к краю кровати.

— Расскажу по дороге ко мне.

Мы остановились у кабинета. Когда Рейн открыла дверь, оба ее родителя посмотрели на нас. Ее отец выглядел лучше, чем раньше. Не такой бледный, он сидел и играл в шахматы со своей женой.

— Привет, Кора, — поздоровалась миссис К., когда увидела меня.

Я помахала, но не зашла внутрь.

— Как жизнь, Кора? — добавил мистер К.

— Хорошо, — я не знала, рассказывала ли ему Рейн о моей первой одержимости душой. Забыла предупредить ее, чтобы не делала этого. — Как ваше самочувствие?

— Лучше. Вы куда-то уходите?

Рейн поцеловала его в лоб.

— К Коре. Мне купить что-нибудь на ужин по дороге?

Ее родители переглянулись и заулыбались.

— Нет, сегодня мы будем готовить, — сказала ее мама.

— Думаешь, это хорошая идея? Папа только…

— Знаю, — перебила ее мать. — Он будет сидеть и говорить мне, что делать. Повеселитесь там, — ее мама практически выпихнула нас из кабинета.

Когда мы сели в машину, Рейн еще хмурилась. Я поехала к городу.

— Думаешь, твой папа еще не готов снова встать на ноги?

— Думаю, мама беспокоиться. Если он не сможет подняться, то не сможет отправиться в Вальгаллу. Больные отправляются к Хель. По-другому никак. Хуже того, мама может уйти в любую минуту. Ее вызывал Совет и Форсети.

— Кто это?

— Бог правосудия. Иногда мне кажется, что такое оттягивание папиной смерти что-то вроде наказания за то, что сделали.

Очень похоже на то, что говорил Эхо. Но тогда я думала, что это просто отговорки.

— Хочешь сказать, твоя мать пытается обменять свою волшебную палочку Норны на твоего отца?

Рейн заулыбалась.

— Она хочет спасти его жизнь. Раньше мы хотели лишь немного времени, ну, знаешь, чтобы попрощаться, но сейчас… — она вздохнула. — Мне кажется, что Норны продлевают его страдания в качестве нашего наказания. Когда он не подавал признаков жизни, мама сказала, что его душа не покидала тела. Обычно душа выходит из тела и бродит, либо ее не забирает жнец, либо она остается, как те души, что ты видишь. Но она не видела его. Она была заперта. Я уверена в этом, — подруга сжала кулаки и повысила голос. — Пока его душа не покинет тела, он не умрет. Он так и будет страдать.

Я коснулась ее руки и крепко сжала.

— Нет, Рейн. Я видела.

Она посмотрела на меня.

— Что видела?

— Твоего отца на прошлой неделе в кафетерии. Он пытался поговорить со мной. Раньше я ничего не знала и не сказала. Я видела его душу, Рейн.

На ее лбу появилась хмурая складка.

— Почему ты?

— Не знаю, но помнишь, он хотел поговорить со мной? Он сказал, что был в кромешной тьме, когда увидел меня. Точнее, он увидел сияние рун, которыми Малиина отметила меня. Он пошел на этот свет и нашел меня. Об этом он хотел поговорить со мной, когда вернулся из больницы.

— Поэтому он попросил тебя проявить сочувствие к душам.

Я кивнула.

— Он сказал, что пока не увидел мои руны, было темно и страшно. Может, ты права в том, что он был в какой-то ловушке. Где бы она ни была, он увидел меня, — я припарковалась у супермаркета.

— Надо рассказать Торину и Лавании. Может они смогут объяснить, — она посмотрела на магазин. — Что мы здесь делаем?

— Купим чего-нибудь перекусить, ты ведь знаешь мою маму, — мы вышли из машины и пошли в магазин. Моя мама ненавидела фастфуд.

— Мне нравятся ее пироги, — сказала Рейн.

— Мне тоже, но я только ими и питаюсь, поэтому, когда хочу чего-нибудь очень сладкого или жареного и жирного, я покупаю и контрабандой проношу к себе в комнату.

— Она всегда знает, — сказал Рейн.

Правда. Я хихикнула. Вздохи мамы и нравоучения всякий раз, когда она находила банки содовой и пустые пакеты Twizzler или картофельных чипсов в моей комнате, не беспокоили меня. У папы тоже было пристрастие к шоколаду, поэтому я была не единственной, у кого были проблемы.

Я схватила корзину, когда мы вошли в магазин. Кассир, который обслуживал нас в последний раз, когда мы с мамой были в магазине, улыбнулся, когда мы встретились взглядом. Возле него больше не было женской души. Интересно, что она хотела ему передать. Если бы я позволила ей завладеть мной, я бы узнала.

Я вошла в проход с закусками, взяла пару плиток шоколада для папы, а потом остановилась, идея пришла в мою голову. Рейн наткнулась на меня.

— В чем дело? — она посмотрела на меня затем вдоль прохода. — Ты видишь душу? — добавив шепотом. Я рассказала ей о своей первой встрече с Эхо.

— Нет, — как будто мое отрицание вызвало одну: в конце прохода появилась душа человека в рубашке и рабочих штанах. Он странно смотрел на меня. Женщина в двадцати шагах прошла сквозь полку слева от меня. — Забудь. Здесь двое.

— Хочешь уйти? — спросила Рейн, повысив голос.

— Нет. Я приехала за Twizzlers и Baked Lays и намерена получить их.

Я начала двигаться вперед, мое сердце колотилось. Души приблизились. Я подняла большую упаковку Twizzlers, бросила ее в корзину и продолжила идти. — Кроме того, я решила помогать им.

— Что?

— Я позволю душам овладеть мной. Я помогла Борджессам, Рейн. В понедельник Виктория собирается в банк. Так что я думаю, почему бы не помочь другим?

— Сейчас?

Я усмехнулась, услышав панику в её голосе.

— Нет. Но мне нужна практика, так я смогу научиться справляться с фактором внезапности.

— Тогда нам понадобится Эхо или Торин, чтобы изгнать их из тебя. Я все еще работаю над своими заклинаниями и не могу заниматься экзорцизмом.

— Я знаю, — стараясь сохранять спокойствие, я смотрела в глаза женщины. Она вздрагивала, и я все еще её не слышала. — Я вернусь и помогу тебе, — сказала я, медленно, глядя прямо ей в глаза.

Она замолчала и наклонила голову.

— Обещаю вернуться и помочь вам, — добавила я.

Она повернулась и исчезла. Парень тоже замер.

— Тебе я тоже помогу. Позже. Я обещаю.

Он отошел назад. Я резко вздохнула и взглянула на Рейн. Она смотрела на меня широко раскрытыми глазами, закусив нижнюю губу. За ней стоял Эхо. Он подмигнул, а потом исчез.

Рейн взглянула через плечо.

— Они позади меня?

— Нет. Они ушли. Эхо стоял сзади.

— Ох. Да, я почувствовала его присутствие, когда мы вышли из дома.

— Правда? — я была немного разочарована тем, что она почувствовала его присутствие. Я не была одной из них, но всегда знала, когда рядом Эхо. Я думала, что это делает нас особенными.

— Ничего особенного, — продолжила Рейн. — У нас есть эта способность ощущать сущность других, подобных нам. Это сильнее, когда ты связан с этим человеком, поэтому я узнаю, есть ли Гримниры поблизости.

Ладно, не так уж и плохо. Сильнее, когда связаны. Я была связана с Эхо?

— Как именно связаны?

— Это сложно объяснить. Спроси Эхо об этом. О душах, я думаю, это сумасшедшая идея, помогать им.

— Я знаю. Я учусь жить с этим. Давай, паникер. Соленые закуски в соседнем проходе, — я подхватила ее под руку и рассмеялась. — Ты сражалась с самыми могущественными существами в мире, и ты психуешь из-за душ?

— Ты не знаешь, как отреагировала бы, увидев, овладение, острячка. Ты бы тоже с ума сошла. Кроме того, ты знаешь, что говорят о страхе перед неизвестным. Пока я не увижу душу, я имею право быть осторожной и напуганной.

— Как ты собираешься стать Валькирией?!

— Заткнись.

Я заплатила за закуски и литровую бутылку пива. Потом мы направились к машине.

***

Папа был в гостиной и не поднимал глаз, когда мы вошли в дом. Мамы не было на кухне, а это означало, что она заканчивала свои дела в сарае. Мы схватили чашки и исчезли наверху.

— Я не была здесь несколько недель, — сказала Рейн.

— Не напоминай мне. Что вы делали, когда встречались с моим двойником?

Рейн пожала плечами.

— Красили ногти. Она сушила волосы.

Я посмотрела на нее.

— И этого было недостаточно, чтобы понять, что ты имеешь дело с психованной сукой?

— Кора Джеймисон! — воскликнула мама с порога. — Следи за своим языком. Рейн, — она подошла к Рейн села возле моего стола и обняла её, — как дела?

— Хорошо, миссис Джеймисон.

— Как твой отец?

Рейн пожала плечами.

— Лучше, чем на прошлой неделе. Сегодня вечером он собирается готовить ужин.

Мама улыбнулась.

— Это замечательно. Приятно видеть вас двоих вместе. Что ты делаешь сегодня вечером? Я готовлю чили на ужин.

— Рейн поможет мне с домашним заданием, мама.

Мама моргнула и вздернула брови.

— В субботу вечером? Это хорошо, — ее глаза переместились на пакеты с закусками на кровати, она покачала головой. — Убедитесь, что вы оставите место для моего чили, девочки.

— Хорошо, — я подошла к двери и придержала ее. — Пока, мама.

Она усмехнулась и коснулась моей щеки, когда уходила. Я закрыла дверь.

— Сегодня мы должны действовать.

Рейн нахмурилась.

— Нет.

— Почему нет?

— Одно слово. Гримниры.

Я подошла к кровати.

— Значит, я должна перестать жить, потому что они преследуют меня?

— Это называется «залечь на дно». С чего мы начнем? — спросила она, как будто тема была закрыта.

— Чипсы, — я бросила ей пакет.

Она поймала его.

— Я имела в виду, какой предмет.

В течение часа мы работали над одним предметом за другим. Рейн начала читать мою работу по английскому и нахмурилась. Я вырвала ее у нее.

— Я все еще работаю над этим.

Она улыбнулась.

— Хорошо. Потому что это…

— Заткнись. Я не хочу слышать, как это плохо. Я знаю, что нужно переписать.

— Или два раза переписать, — добавила она.

Я высунула язык. Я скучала по ней.

Зазвучала мелодия моего сотового телефона, и я нырнула за ним в куртку. Вытащила телефон из кармана и увидела номер. Неизвестный. Нахмурившись, поднесла его к уху.

— Да, — ответила я медленно.

— Кора, это Блейн.

Я взглянула на Рейн и сказала:

— Блейн, — затем заговорила по телефону. — Привет, Блейн. Что случилось?

— Ты занята?

Я сморщилась.

— Э-э, не очень. Мы тусуемся дома.

— Мы?

— Я и Рейн.

Ответом было молчание.

— Почему бы мне не забрать вас, скажем, через час? Мы с компанией собираемся проверить этот новый клуб, Ксанаву. Нам нужно поговорить. Это важно.

— Секундочку.

Мои часы показали четверть седьмого. Я прижала телефон к груди. — Мы пойдём, Рейн.

Она написала в блокноте и показала мне, что написала: «НЕТ!!!»

«ДА! Он хочет поговорить», — написала я на обратной стороне моей паршивой работы по английскому и показала ей.

«О чем?»

Я усмехнулась и вернула телефон к уху.

— Тебе не нужно забирать нас. Мы будем там… — я подняла брови, посмотрев на Рейн. Она прожигала взглядом. — В восемь.

— Славненько, — ответил Блейн. — Увидимся позже.

Звонок оборвался.

— Я не пойду, Кора, — сказала Рейн, вставая.

— Почему нет? Потому что Торина не будет рядом, чтобы держать тебя за руку?

Щеки ее стали красными.

— Это не так, и ты это знаешь. Гримниры…

— Хотят кусок меня, я поняла. Я пойду. Ты можешь пойти и помочь мне узнать, что хочет Блейн, или остаться дома и беспокоиться, не погибну ли я.

— Как бы то ни было, он может рассказать тебе завтра или в школе в понедельник.

— Давай, Рейн, — я сжала ее руки, посмотрела на нее и надулась. — Пожалуйста. Мне нужно сделать что-то нормальное. Пообщаться с обычными школьниками.

Она бросила на меня взгляд, полный отвращения.

— Он далеко не нормальный. Он Бессмертный, с меткой на плече.

Я вздохнула и отпустила ее.

— Посмотри. Несколько недель я думала, что я сумасшедшая, думала, что жизнь закончилась. Тогда мне стало лучше — они отпустили меня, только чтобы вернуться домой к Эхо и новому восприятию реальности. Мне нужно провести один вечер, будучи нормальным подростком.

Я ждала с сияющей улыбкой. Рейн никогда не была в клубе, даже до того, как встретила Торина. Я была социальным созданием и должна побывать там.

— Кора. Рейн. Ужин, — голос мамы донесся до нас, но я не двинулась с места.

— Пожалуйста, Рейн.

Она вздохнула.

— Хорошо. Давай сначала поужинаем, и если что-нибудь случится, когда мы будем в этом… этом новом клубе, ты сделаешь то, что всегда делаешь, чтобы вызвать Эхо.

Я рассмеялась и обняла ее.

— Я ничего не делаю. Он просто появляется, — мы вышли из моей комнаты. — В магазине я думала, что они ушли, потому что услышали, что я им сказала, но теперь, когда думаю об этом, я думаю, что они ушли, потому что увидели его.

На нижнем этаже мама вынимала свежеиспеченные булочки из духовки. Мы с Рейн накрыли на стол.

— Разбирайте, — сказала мама, когда мы сели,

и налили в кружки домашний яблочный сидр.

Булочки были пышными и горячими. Папа разломил булочку пополам и намазал ее маслом.

— У меня есть вопрос для вас, молодые леди. Один из моих главных героев, принцесса, только что была обнаружена среди простолюдинов. Она росла под именем Светлая но ее настоящее имя — Светящийся Педгарин. Вам не кажется это имя слишком сопливым?

— Светлая, очень красиво, — сказала я.

— Мне тоже нравится, — сказала Рейн. — Она Дорганка или одна из Паладинов?

— Паладин, — ответил папа.

Рейн подмигнула.

— Бедная девушка, Дорганцы не оставят её в живых.

На лице папы блуждала загадочная улыбка, когда он накладывал себе чили.

— Она воин Паладинов? — спросила Рейн. Она любила книги и читала все научно-фантастические романы моего отца. — Спаситель своего народа?

— Я не произнесу ни слова, — сказал папа.

— Я могу получить копию?

— спросила она.

— Стоп. Кто такие Дорганцы? — спросила я, мой взгляд метался между ними.

Мама усмехнулась.

— Это все потому, что ты отказалась читать книги твоего отца.

— Я прочла первые две книги, — сказала я, защищаясь, а потом поглядела на папу. — Пока он не убил моего любимого персонажа.

Папа расмеялся.

— Я знаю. Ты начала петицию на моей фан-странице.

— Так он вернулся?

Папа, мама и Рейн только улыбнулись.

— Ладно. Я прочитаю следующие две книжки, пока твои новые не вышли в продажу. Хочу узнать, что эта за паладинша-воительница.

Весь ужин мы обсуждали сюжеты, героев и злодеев. Точнее, обсуждали папа с Рейн, даже мама вставляла пару слов, пока я пыталась вникнуть в суть. Надо снова начать читать его книги. После ужина папа отвел Рейн в свою писательскую пещеру, пока я убирала со стола.

— Мам, мы с Рейн уйдем на пару часиков? Мы хотим встретиться с парочкой друзей в этом новом клубе, Ксанаву, где-то через полчаса.

Мама посмотрела на наручные часы и, прищурившись, подняла взгляд на меня.

— Хорошо. Но чтоб в полночь вернулись.

— Спасибо, мам, — я поцеловала ее в щеку и потащила Рейн наверх. Когда она начинала говорить о книгах, ее надо было за шкирку оттаскивать. — Пора собираться.

— Мне надо домой переодеться, — заворчала она, словно ей дома не переодеться надо, а убираться и мыть посуду.

— Я переоденусь и потом накрашусь у тебя… Что ты делаешь? — я закрыла дверь, не сводя с нее глаз. Она рисовала своим артавусом руны на зеркале.

— Делаю портал к себе в комнату, — сказала она невозмутимо.

Наверное, существует тьма способов, как создать портал. До этого у себя дома она обходилась без артавуса. Эхо даже в поверхности не нуждался. Он пользовался косой, чтобы открыть свой темный портал к Хель.

Я подошла ближе, когда зеркало начало меняться. Поверхность подернулась и завихрилась спиралями, пока не появился портал. Его стенки и подножие были похожи на водовороты белого облака. На другом конце портала была видна комната Рейн.

Я дотронулась до стенки. Твердая. Попробовала ступить ногой. Твердо.

— Иди, попробуй, — сказала Рейн.

Я ступила в портал, поверхность под ногами была твердой. Я поняла, что все это время не дышала, только когда оказалась в комнате Рейн. Улыбаясь, я вернулась к себе.

— Почему в прошлый раз у себя дома ты не пользовалась артавусом? Портал просто появился.

— Руны, открывающие портал, уже были нарисованы на раме зеркала. Я вернусь через полчаса.

Я смотрела ей вслед и думала, стоит ли говорить ей о рассказе Эхо, что Гримниры используют меня, как наживку, чтобы добраться до Эрика. Может, кто-то должен предупредить Эрика, чтобы он никогда не возвращался сюда.

***

— Похоже, тут под завязку народу, — сказала Рейн.

Так и было. Нам повезло, что когда мы подъехали, одна машина отъезжала. Я схватила свою сумку, взяла под руку Рейн, и мы поспешили в здание. Мое красное платье-свитер выглядело сексуально, и в нем можно было ходить без лифчика. Наверх я надела кожаную куртку и обула черные сапоги до колена.

Рейн выглядела шикарно в своих узорчатых джеггинсах и в изумрудном топе. Она завила волосы и нанесла безупречный макияж. Рейн, которую я знала до того, как попала в психушку, больше не было. Быть может, открытие своей сущности или присутствие Торина стоят за этими изменениями. Какая бы ни была причина, теперь моя лучшая подруга выглядела сногсшибательно.

Мы зашли в клуб и осмотрелись. Помимо качков со своими девушками, занимающих пару столиков, я узнала пару лиц из нашей школы, среди которых была Ингрид. Большая часть посетителей были из университета Уолкерсвилль. Мы шли вперед, сопровождаемые свистками и оборачивающимися вслед пожирающими взглядами.

Дрю увидел нас первым. Его глаза сначала широко распахнулись, а потом прищурились. Он все еще злился из-за прошлого уик-энда? Пиа и еще одна черлидерша сидели по обе стороны от Блейна. Раньше он встречался со Смертной, поэтому я знала, что он нормально относится к человеческим девушкам. Он не видел, что мы пришли, пока кто-то не выкрикнул.

— Привет, Рейн. А где Сент-Джеймс?

— Семейные дела, — ответила Рейн, не раздумывая.

— Когда он вернется? — кто-то спросил.

— Сегодня, — сказала она.

Блейн, будучи джентльменом, поднялся и уступил свое место Рейн. Потом практически пересадил Пиа к Хиту Кинкейду на колени и предложил ее место мне. Хит был фулбеком в команде, у него были дреды и смуглая, цвета грецкого ореха, кожа. Он так часто менял девушек, поэтому я не удивилась, заметив, как он начал пялиться на мою грудь, стоило мне снять куртку.

— Я уже думал забить на вас, — сказал Блейн. — Что принести вам выпить? Содовую? Пиво?

— Рутбир, — ответили мы с Рейн одновременно и обменялись улыбками.

На столик опустилась тишина.

— Что случилось с Торином? — спросил Хит. — Его не было на тренировке ни вчера, ни сегодня.

— Его тетя снова заболела, — Рейн посмотрела на меня и добавила: — Мама Лавании.

Я кивнула, подхватывая игру. Видимо, Рейн приходится каждый раз придумывать отговорки, когда Торина нет.

— Бедняжка Лавания. Не удивительно, что она оставила школу спустя только пару недель, — сказала Ли и затем посмотрела на меня. — Насколько я помню, вы не очень ладили.

Я не клюнула на ее наживку и вместо этого просто пожала плечами и ответила:

— Мы помирились.

Официантка принесла наши напитки и поставила на столик. Блейн подвинул стул и теперь сидел между мной и Рейн, положив руку на изголовье моего сиденья. Я заметила, что Дрю злился, его рассерженный взгляд метался то ко мне, то к Блейну. Кто я ему? Девушка, которая бросила? Мы лишь раз поцеловались. Или это Малиина что-то сделала и повредила ему мозг?

Я потягивала свой напиток, в пол-уха слушая разговор за столиком. Как обычно речь шла о футболе. Видимо, Рейн много тусовалась с этими ребятами, потому что вписалась в их беседу. Она даже подкалывала их, включая Дрю, который, кажется, оттаял ради нее. Это больше не моя сцена.

— Потанцуй со мной, Кора, — прошептал мне на ухо Блейн.

Так как целью сегодняшнего вечера было сделать что-нибудь нормальное, я с облегчением поднялась и пошла на танцпол. Этот клуб ничем не отличался от остальных в округе. Танцпол с одной стороны, места со столиками и баром с другой и бильярдные столы в задней комнате.

Блейн притянул меня к себе. Забавно, раньше я считала его привлекательным. Полгода назад мне бы это понравилось: моя голова на его плече, музыка в ушах, завистливые взгляды других девушек.

Теперь все иначе. Не его рук мне хотелось. Его запах, мужской и острый, не посылал импульсы по всему телу. Только один мужчина, один Гримнир обладал такой властью. Мне не следовало приходить сюда. В это самое время Эхо мог сидеть у меня в комнате и гадать, где я пропадаю.

— Я все про тебя знаю, Кора Джеймисон, — прошептал Блейн мне на ухо.

В животе все упало. Я отстранилась и всмотрелась в его лицо.

— Что ты имеешь в виду?

— Я знаю о больнице, и почему ты туда попала.

В ногах появилась слабость, но я устояла.

— Так как ты Бессмертный, не удивляет, что ты знаешь.

— Я знаю, что Малиина отметила тебя. Она жила у нас дома пару недель, когда они все прибыли сюда. Я не знаю деталей, но знаю, что она помешалась, стала злой Норной и пыталась навредить Эрику.

Я немного расслабилась. Я не была уверена, куда заведет этот разговор, но он не выглядел так, словно собирался разболтать мой секрет каждому встречному.

— Остерегайся Валькирий и Гримниров, особенно Эхо, — предупредил Блейн. — Им нельзя доверять, — он замер. — Они здесь.

Эхо? Я обернулась посмотреть.

— Привет, Сент-Джеймс, — услышала я еще до того, как увидела их. Эндрис пошел к бару, пока Торин здоровался с парнями, после чего подошел к Рейн и поцеловал ее. Парню было все равно, что они привлекли внимание всех присутствующих в зале. Он целовал ее так, словно они месяц этого не делали.

Блейн заметил, что я отвлеклась.

— Не доверяй им, Кора, — резко прошептал он. — Они только берут и никогда не отдают. Используют людей без оглядки.

Я вспомнила, как Рейн рассказывала о Бессмертных, помогающих Валькириям.

— Я думала, вы с ними заодно?

— Мои родители, но теперь ты Бессмертная, а мы Бессмертные должны держаться вместе.

— Блейн…

— Я не все сказал. Валькирии и Гримниры думают, они могут приказывать нам, помыкать нами, когда им захочется, но им плевать, когда они нужны нам.

Это звучало странно.

— Что случилось?

— Я просил Эндриса сделать мою девушку Кейси Бессмертной, но он отказал. Бессмертные не могут обращать людей. Но не Валькирии. Она бы была жива, если бы он согласился.

— Значит, у тебя проблемы с Эндрисом?

— И Торином. Это он сказал Эндрису не делать этого.

Я вздохнула.

— Блейн, Торин не обратил бы даже Рейн. И посмотри, что стало с Малииной, когда Эндрис обратил ее. Он использовал свой артавус, и она превратилась в маньяка.

— Но с Ингрид все в порядке, — возразил он.

Мне было жаль его. Наверное, он сильно любил Кейси.

— Не думаю, что их решение не обращать Кейси, было чем-то личным. Есть законы.

— Брехня. Эндрис обратил двух Смертных. Ходят слухи, что Эхо обратил сотни. Из-за них я потерял любимую девушку. Моя семья привязана к Земле, но я хочу жить в Асгарде и служить богам.

И быть с Кейси. Воу, когда эти ребята влюблены, они хотят всего и сразу. Тело и душу. Ни более, ни менее. Мне хотелось такой же всепоглощающей любви.

Я заметила краем глаза Торина и Рейн, они танцевали на танцполе, прижавшись друг к другу щекой к щеке. Мне хотелось того же, что было у них. Мне хотелось, чтобы меня целовали так же, словно не могли насытиться. Касались, словно от этого зависит сама жизнь. Смотрели на меня, словно увидев впервые. Мне хотелось Эхо. Не только сейчас. Мне хотелось его всегда. Вечно.

— А потом появилась ты, — сказал Блейн. Наверное, он говорил все это время, пока я не слушала. — Только могущественная Валькирия или Гримнир могут закончить мое обучение, или если какой-нибудь бог попросит служить ему. Торин с Эндрисом не помогут, поэтому остается…

— Эхо?

Блейн засмеялся.

— Нет. Я пытался поговорить с ним, но он только рассмеялся мне в лицо. Ты могла бы поговорить с Эриком. Попросить его, чтобы он призвал меня.

По спине прошлись приятные мурашки, я повернула голову, чтобы найти Эхо. На танцполе теперь было больше людей, плюс кто-то включил цветные светодиодные огни, но я знала, что он где-то здесь.

— С его помощью я мог бы свободно перемещаться по Асгарду.

Я выхватила взглядом Эхо, стоящего у входа. Он смотрел на меня. Он был зол. Но затем он повернулся и толкнул дверь. Куда он ушел?

Я в панике оттолкнула от себя Блейна.

— Ты слышала, что я сказал? — спросил он, следуя за мной.

— Я не знаю, где Эрик, и увижу ли я его когда-нибудь снова, — я проталкивалась сквозь толпу, и мне приходилось кричать, перекрикивая музыку. — Если узнаю, то передам ему.

Я пинком открыла дверь и вышла наружу.

Блейн схватил меня за руку.

— Постой. Куда ты идешь?

— Эй, — я попыталась освободить свою руку. В следующую секунду я почувствовала сильный порыв холодного воздуха, и Блейн исчез.

ГЛАВА

14. ПЛОХИЕ ГРИМНИРЫ

Глухой удар раздался слева, я резко повернула голову в ту сторону. Эхо держал Блейна за горло, вжимая его спиной в стену.

— Не смей даже касаться ее, Чепмен. Только попробуй косо посмотреть на ее, повысить голос или дать повод заплакать. Ты будешь смеяться и плакать вместе с ней. Будешь боготворить гребанную землю, по которой она ходит. Если ей будет больно, ты будешь страдать от боли в десять раз сильней, потому что ее боль многого стоит. Усек?

Блейн покачал головой и попытался заговорить.

— Неправильный ответ, Чепмен, — он ударил Блейна спиной о стенку. Теперь его ноги болтались над землей.

Я подбежала к ним.

— Эхо, перестань.

— Если ей грустно, ты узнаешь почему и исправишь это, — продолжил он, словно не замечая меня. — Если ей станет страшно, ты найдешь ублюдков, что испугали ее, и избавишься от них. Ты убьешь ее драконов и прогонишь ее демонов.

Я схватила Эхо за руку.

— Отпусти его. Он ничего мне не сделал.

— Сделал. Ты кричала, — он говорил отрывисто и по-прежнему не смотрел на меня, полностью сосредоточившись на Блейне. — Если ты еще раз каким-либо образом сделаешь ей больно, ты не сможешь спрятаться ни в одном месте или царстве, потому что я найду тебя, Чепмен, вырву твое сердце и скормлю его змеям на Острове Мертвецов. Понял?

Блейн кивнул.

— Хорошо, — он отпустил Блейна. Точнее отшвырнул его, так как парень оказался в канаве в нескольких метрах отсюда. Звук трескающегося бетона раздался, словно кто-то ударил по наковальне.

Эхо посмотрел на меня. Потом перевел взгляд на что-то позади меня и ухмыльнулся.

Я не могла решить, что делать: вбить немного здравого смысла в тугую башку Эхо или узнать, что с Блейном. Я взглянула на Блейна.

— Ты как?

Он, шатаясь, стоял на ногах, потирая свою шею.

— Этот ублюдок — сумасшедший!

За моей спиной раздался смешок, я обернулась, ожидая увидеть Эхо. Но он уже исчез. На его месте стояли Эндрис, Ингрид, Торин и Рейн и следили за нами с разными выражениями лиц. Парень Ингрид стоял у двери. Интересно, как много он успел увидеть.

— Нет, ты его разозлил, Чепмен, — сказал Эндрис. — О чем ты думал, путаясь с Корой?

— Ни с кем я не путался, — грубо ответил Блейн. — Мы разговаривали, и когда она начала уходить, я пошел за ней. А потом этот примат чуть не сломал мне шею.

— Захотел, сломал бы, — Эндрис подошел ближе к нам. — Ты схватил ее, чувак. Это нехорошо.

— Перестань мучить его, Эндрис, — сказала я. — Прости, Блейн. Я все объясню Эхо.

— Уж постарайся. И скажи, чтобы он держался от меня подальше, — Блейн не пошел обратно в клуб, а исчез где-то в темноте ночи. Раздался звук мотора, и через несколько секунд мимо нас проехал красный спорткар.

Я повернулась лицом к остальным. Торин и Рейн по-прежнему стояли молча. Эндрис выглядел так, словно собирался опять что-нибудь сморозить, но мне не хотелось его слушать.

Я прошла мимо них.

— С меня хватит. Я домой.

— Я отвезу, — сказала Рейн. У нее был мой кошелек и куртка.

— Не подбросите меня? — спросил Эндрис.

Мне было плевать. Мне просто хотелось домой и поговорить с Эхо. Лучше бы ему быть у меня дома. Он был искренним, когда говорил все это Блейну. Мне хотелось, чтобы он снова это повторил. Мне лично.

Я ушла в свои мысли и поняла, что мы приехали, только когда машина остановилась. Мы стояли у дома Эрика.

— Я думала, ты говорила, что они живут с тобой по соседству.

— Мы переезжаем, — Эндрис направился к входу. — Заходите. Мы хотим показать тебе кое-что.

Сзади на харлее подъехал Торин, он заглушил мотор и тоже подошел к входу. У двери горела лампочка сигнализации, ее света было достаточно, чтобы заметить взгляды, которыми они с Рейн обменялись. Что-то происходит.

— Проходи, — сказала Рейн и взяла меня за руку.

Я осталась на месте.

— Что происходит?

— Они хотят поговорить с тобой, — сказала Рейн.

Я прищурилась.

— О чем?

— Об Эхо.

Я покачала головой.

— Я не собираюсь снова слушать ваши речи в духе «он плохой парень».

— Не приписывай меня к этому, — сказала Рейн. — Я тоже не знаю, что происходит. Торин сказал… — она посмотрела на него. Он стоял в дверном проеме, но Эндрис уже зашел внутрь. — Скажи ей.

— Мы хотим показать тебе кое-что, и только, — сказал Торин, проходя мимо нас.

Мне не понравился его взгляд.

— А если я скажу, что мне это неинтересно?

В его глазах появилось что-то смертельно-опасное.

— Я занесу тебя внутрь и покажу их тебе в любом случае.

— Силой?

Он ухмыльнулся.

— Ты знаешь, как быстро здесь заявится Эхо, если ты тронешь меня?

Торин вздохнул.

— Я не хочу драться с ним, но буду, если это хоть как-то поможет докопаться до того, что происходит, и как он замешан в этом. А я гарантирую, что он по уши в этом дерьме.

— И этому есть причина, — резко сказала я, готовая стать на защиту Эхо, хотя и понятия не имела, что происходит.

— Всегда есть причина. Прошу, просто выслушай нас.

— Нет. Что бы вы ни хотели рассказать, говорите это в присутствии Эхо, чтобы он смог защитить себя. А я иду домой, — я взяла у Рейн свои ключи. — Спокойной ночи.

— Мы поймали двух Гримниров, которые преследовали тебя сегодня утром, — сказал он.

Этим утром? Столько всего произошло с тех пор. Я повернулась и посмотрела на Торина.

— Вы сказали Эхо, что убили их.

— Мы не убиваем, Кора. Мы сказали ему, что позаботились о них. Мы свернули им шеи, но, как и для всех Бессмертных, сломанная шея — почти что синяк. Они самоисцелились, хотя без рун это заняло у них несколько часов. Теперь они наши пленники. Мы пытались узнать, почему они преследуют тебя, но они продолжают твердить, чтобы мы спросили у Эхо.

— Тогда найдите Эхо и спросите у него, — резко сказала я.

— Мы пытались. Но он появляется только, когда тебе грозит опасность.

— Так я здесь только для наживки? Вы знаете, что богиня с ним сделает, если Гримниры вернутся и доложат, что он работает с вами?

Торин посмотрел на меня и нахмурился.

— Ты знаешь, почему они преследуют тебя, так?

— Да. Эхо рассказал мне, — я прошла мимо него. Рейн последовала за мной, и он за ней. Эндрис, стоявший у двери, закрыл ее. — Где они?

— В бассейне, — сказал Эндрис. — Мы слили воду и нанесли руны, чтобы они не создали порталов. Идем на кухню.

Мы пошли за ним. Дом Эрика не изменился. То тут, то там не доставало некоторых ваз и картин, но это был тот же громадный зал, та же дорогая мебель и та же кухня. Мы сели вокруг стола, пока Эндрис расставил перед нами выпивку, к которой никто, за исключением его самого, не прикоснулся.

— Расскажи нам, что ты знаешь, — сказал Торин.

— Гримниры пришли не за мной. Я лишь наживка. Их настоящая цель — Эрик. Если они поймают меня, то смогут использовать, чтобы выманить Эрика из его укрытия.

— Эхо тоже пришел за Эриком? — спросила Рейн.

— Да, но только сначала. Он решил рассказать мне все, чтобы я рассказала вам, и вы предупредили Эрика, — солгала я, не чувствуя ни капли стыда. — Если он появится здесь, они его схватят. Поэтому вам надо решить, что делать с вашими пленниками, потому что сейчас они там, где и хотели быть: близко ко мне и в доме у Эрика.

Эндрис и Торин переглянулись.

— Рейн, прикрой ее, — взгляд Торина задержался на мне, а потом на Рейн. — Оставайтесь здесь, — они с Эндрисом вышли из комнаты.

— Куда они? — спросила я.

— Позаботиться о двух Гримнирах. Пошли, — Рейн поднялась и направилась к выходу.

Я нахмурилась.

— Но Торин сказал…

— Да, он много чего говорит. Но это не значит, что я слушаю. К тому же, что ты расскажешь Эхо о том, что здесь произошло, когда сама не видела? — она выглянула за дверь. — Сюда.

Торин с Эндрисом пошли к бассейну с левой стороны. Мы выбрали правую.

— С чего ты взяла, что они будут делать что-то?

— Гримнирам нужна информация, — объяснила Рейн, пока мы поднимались наверх. — Торин сказал, что они твердили о том, чтобы встретиться с Эхо, и таким хитрым образом узнать, заодно ли он с нами. Не думаю, что Хель будет рада, когда узнает, что ее любимый жнец предал ее.

Мы вошли в кабинет. Стеклянная стена открывала отличный вид на бассейн. Как Эндрис и говорил, они осушили его и нанесли руны. Мы нашли идеальное место для наблюдения, не рискуя быть замеченными. Двое высоких мужчин, одетые, как и Эхо, в кожу, сидели обездвиженные на дне бассейна. Если на них и были плащи, Торин и Эндрис избавились от них.

— Где парни? — спросила я.

— Наверное, обсуждают план действий, — пробормотала Рейн.

Мы сидели на полу за скамейкой, когда они вошли в помещение. Мы пригнулись и начали следить. Торин посмотрел в нашу сторону, словно знал, что мы следили. Может, он чувствовал присутствие Рейн? Мы пригнулись, посмотрели друг на друга и заулыбались.

Я снова опустила взгляд, когда Торин наклонился и подлетел к Гримниру, собираясь ударить его в грудь. Тот откатился в сторону, упав на синюю плитку. Кулак Торина врезался в стенку бассейна, и весь дом затрясло. Плитка на стене потрескалась, словно фарфор, а осколки взлетели в воздух и дождем осыпались на пол.

Мы с Рейн запаниковали, переглянулись и снова вернулись к событиям внизу. У меня перехватило дыхание, когда Гримнир ураганом понесся ему навстречу, ускорившись с нуля до десяти за долю секунды. Он врезался в него, словно шар для боулинга, и двое отлетели назад, врезаясь в другую стенку бассейна. Она покрылась трещинами, напоминая паутину.

Две другие тени — Эндрис и второй нападающий — повалили друг друга на пол посередине бассейна, оставляя за собой такие глубокие пробоины, в которые они практически уходили ногами. Таким образом они разрушат весь дом, а нас погребет под обломками.

— Они поубивают друг друга, — прошептала Рейн.

Я почувствовала порыв холодного воздуха в комнате и с облегчением обернулась. За нами, словно ангел смерти, стоял Эхо.

— Вы в порядке? — спросил он.

Я кивнула, крепко сжав челюсть. Речь надолго покинула меня.

— Помоги им, — сказала Рейн.

Казалось, одну секунду он был с нами, и вот он уже в эпицентре этого хаоса. Дом содрогался от каждого удара. Когда одного из Гримниров бросило на стену кабинета, по стеклу поползли крошечные трещинки. Мы отпрыгнули и спрятались за диваном как раз, когда стекло вдребезги разбилось. Теперь до нас доносилось каждое слово, каждый удар и стон, которые раздавались снизу.

— Теперь ты мой, — прорычал Эхо.

— Не в этой жизни, ты предательский кусок д… — раздались звуки, словно кого-то душили.

Я закрыла глаза в надежде, что не Эхо издает этот звук. После такого не живут. Мое сердце колотилось о грудь, легкие горели. Дом задрожал от громкого рева. Затем последовала тишина.

Я втянула воздух, в легких уже был пожар, и подняла голову. Рейн уже стояла там, где раньше была стена. Я поднялась на ноги, обошла осколки стекла, разбросанные книги и обломки полок и присоединилась к ней. От вида внизу по спине прошлись холодные мурашки.

Я вздохнула с облегчением. Эхо был в порядке. В другой день меня бы оттолкнул весь его вид и то, что он сделал, но не сегодня.

В руке он держал сердце, кровь каплями опадала на пол. У его ног лежал один из Гримниров, в его груди зияла дыра, а тело еще содрогалось от конвульсий. В нескольких метрах от него, наполовину уйдя в пол, лежало обезглавленное тело другого Гримнира. Рядом стоял Торин, кровь стекала с острия его артавуса.

— Я избавлюсь от тел, — сказал Эхо и открыл портал. Он отбросил сердце, поднял оба тела, словно те были тряпичными куклами, и швырнул их в портал. На миг он взглянул на меня и тут же исчез.

Эндрис нагнулся и вытащил что-то из рытвины в полу. Это была голова. Он бросил ее в портал, который сразу за этим захлопнулся. Словно до этого мои чувства были отключены, сейчас они, будто через шлюз, обрушились на меня. Я затряслась. Живот скрутило от тошноты. Я зашаталась и едва сдержала содержимое своего желудка. Глубоко дыша, я оглянулась в поисках Рейн.

Ее нигде не было. Судя по всему, она находилась внизу. Так как у нее были руны, она, видимо, перешла на суперскорость. Я начала медленно спускаться, пытаясь уместить у себя в голове все, что только что увидела. Одно дело слушать, как Эхо и Торин угрожают другу другу вырвать сердца и оторвать голову, и совсем другое видеть это в реальности. Меня так сильно трясло, что пришлось ухватиться за перила и останавливаться на каждом шагу.

— Мы можем отремонтировать все сегодня, — услышала я Торина, когда на шатающихся ногах подошла к бассейну. Стены больше не было, повсюду валялись осколки стекла.

— До того как вернется Лавания, — сказал Эндрис, осматривая размах повреждений.

— Я помогу, — сказала Рейн. Она обнимала Торина за талию. Валькирии выглядели потрепанными, их одежда была разорвана и выпачкана кровью вперемешку с пылью.

Они не убивают, говорил Торин. Оно и видно.

Я нервно выдохнула. Нравилось мне или нет, я была частью их мира. Мира Бессмертных, Валькирий, Гримниров, богов, Норн, провидиц или вёль-не-помню-как-дальше обычно говорит Рейн. Но это не значило, что я была в восторге от всего этого.

Истерика вышла на поверхность, и я зашлась в приступе безумного смеха. Голова пошла кругом от несвязных мыслей. Я нуждалась в безопасности своего дома. В вещах, которые считала нормальными. В запахе маминой выпечки. Яблочные пироги и яблочный сидр. Я больше никогда не буду жаловаться на мамины пироги и органическую еду. Я буду есть лазанью, словно она вовсе не со шпинатом, а с начинкой Twizzlers в шоколаде.

— Я домой, — сказала я, сама удивляясь от того, как спокойно это прозвучало.

Три сверхъестественных существа, потому что они ими и являлись, включая мою лучшую подругу, уставились на меня, словно впервые увидели.

— Я отвезу, — сказал Эндрис.

Рейн с Торином переглянулись, и потом она сказала:

— Нет, я отвезу. Ты нужен Торину здесь.

Валькирия не возражал. Я тоже. Просто развернулась и вышла.

Я почти не заметила, как доехала до своего дома, в голове всю дорогу роились образы и звуки смерти. Меня затрясло. Я заглушила машину и посмотрела на Рейн.

— С ними всегда так? — спросила я.

Она улыбнулась. Ее кожу покрывали светящиеся руны, поэтому, если бы мои родители выглянули в окно, они увидели бы только мой силуэт.

— Нет. Я вообще никогда раньше не видела, чтобы они убивали кого-то из своих. Дрались, ломали шеи, да. Ты в порядке?

Сначала я закивала, но потом покачала головой.

— Ты?

Она пожала плечами.

— Я приняла тот факт, что их мир, наш мир, жесток.

Я вздохнула.

— Не знаю, смогу ли я когда-нибудь это принять.

— Ты должна. Нравится тебе это или нет, теперь ты одна из нас, Кора. Эхо любит тебя, и, зная его, он найдет способ сделать тебя Бессмертной.

— Нет, он не может, — я затрясла головой, еще не определившись, с чем я не согласна: с тем, что Эхо любит меня, или с превращением в Бессмертную.

— Это единственный способ защитить тебя, Кора.

— Не уверена, что хочу, чтобы меня защищали. Он пытается найти Малиину, чтобы она все исправила. Может, тогда я перестану видеть души.

— Ох, Кора. Руны нельзя стереть. Если бы это было возможно, боги уже давно бы исцелили Эрика. Какими бы рунами Малиина не отметила тебя, этого уже не изменить, если, конечно, Эхо не скрывает чего-нибудь, о чем мы не знаем. Но со временем они начнут ослабевать, и их влияние исчезнет. Пока просто научись жить с ними. У тебя уже неплохо получается. Ты даже хочешь помочь потерянным душам, и это очень храбро с твоей стороны.

После сегодняшнего я перестала понимать, чего хочу. Я даже не знала, хочу ли помогать душам. Как я могу хотеть Эхо и не принимать ту его часть, которая и делает его таким, какой он есть.

— Просто спроси себя: когда эффект от рун пройдет, захочешь ли ты уйти от Эхо? Если да, мы используем связывающие руны, чтобы ты все забыла, и будем их обновлять на протяжении всей твоей жизни.

У меня не было ответа.

— Мне надо идти, пока родители не заметили, что я разговариваю тут сама с собой. Тебе надо зайти в дом, чтобы открыть портал?

— Нет, — она достала артавус, который до этого прятался где-то в ее ботинке. — Иди. Я справлюсь.

— Хорошо. Пока, — я взяла свою куртку, кошелек и ключи и вышла из машины. Когда я оглянулась, Рейн уже не было.

Папа все еще работал, когда я вошла.

— Ты рано.

— Скучный клуб, — я закрыла за собой дверь и пошла на кухню, включая по дороге свет. Я отрезала себе большой кусок яблочного пирога и налила стакан молока. Теперь, немного успокоившись, мне было сложно представить, что я была готова согласиться запивать пирог сидром. И я никогда не смогу полюбить лазанью со шпинатом. Жаловаться на это — было частью нормальной жизни. Моей жизни.

— Отрежь и мне кусочек, дочь, — выкрикнул папа, когда увидел, что я собираюсь наверх.

Улыбаясь, я отложила свою тарелку со стаканом в сторону и наложила ему. Я обняла его и поцеловала в висок.

— Спокойной ночи, пап.

Он похлопал меня по руке.

— Спокойной, милая.

Я надеялась, что он тоже обнимет меня, но папа был таким папой, когда писал. Поднявшись наверх, я начала искать маму. Она читала в постели. Она любила читать книги и журналы по органическому земледелию вперемешку со случайными историческими любовными романами.

— Зашла сказать спокойной ночи, — сказала я, поставив на столик у двери свой перекус.

Она отложила журнал и похлопала рядом с собой по кровати. Как только я села, она взяла мои руки в свои и заглянула мне в лицо.

— У тебя все хорошо?

Мне хотелось заплакать.

— Да.

Мама крепче сжала мои руки.

— Милая, я тебя знаю. Что происходит? Ты рано пришла домой.

— Мне не понравилось в клубе.

Она кивнула, но я знала, что она заметила ложь.

— А на прошлых выходных? У тебя был ужасный голос, когда ты звонила нам от Рейн. А теперь это, — добавила она, поворачивая мою правую руку с заживающим порезом.

Я вздохнула.

— Я в порядке, мам. Я уже говорила, что порезалась случайно. Должно пройти время, чтобы я вернулась к прежней жизни.

Она вздрогнула.

— Вот уж не надо. Твоя прежняя жизнь потрепала нам нервы. Все эти вечеринки, интернет и мальчики.

Я закатила глаза.

Мама рассмеялась.

— Иди сюда.

Я крепко обняла ее, пытаясь не расплакаться.

— Спокойной ночи, милая, — сказала она и поцеловала меня в щеку.