Гримниры

— Не надо, — он отошел от меня, но я успела почувствовать его боль. — Я идиот.

— Не говори так.

— Сначала я думал, что у меня есть шанс с Рейн, но потом появился Торин, и я перестал иметь значение. Потом я подумал, что у меня получится с тобой. Я поверил Рейн, когда она сказала, что у тебя есть чувства ко мне. Я поверил, что у нас может быть шанс, — он выглядел таким растерянным, что у меня на глазах появились слезы.

— У меня были чувства к тебе. До сих пор есть, но с Эхо все иначе, — теперь нас разделяла кухонная стойка.

— Также как было иначе с Торином, — он горько усмехнулся. — Я, действительно, сын своей матери.

Я нахмурилась, мне не нравились горечь и злость, что звучали в его голосе.

— Что ты имеешь в виду?

Он улыбнулся, в его глазах читалась гамма эмоций.

— Моя мать тоже не смогла найти того, кто бы полюбил ее. Ей пришлось заточить моего отца у себя в царстве. Может, мне суждено быть одному, как она. Обреченным на вечное одиночество.

Я приблизилась к нему.

— Не говори так. Ты еще встретишь кого-нибудь.

— Но я не хочу встречаться с кем-то другим, — он развернулся и ударил рукой по столу. Мраморная поверхность раскололась, и края стола поднялись вверх, вместе с тем как сломались надвое полки под ней. Этот звук эхом повторил другой, раздававшийся из зала.

Эхо.

— Мне надо идти, и тебе тоже. Я не хочу, чтобы вы с Эхо дрались из-за меня, потому что это ничего не изменит. Возвращайся в Асгард, Эрик. Тебе, правда, лучше не быть здесь сейчас, учитывая, что за тобой охотятся Гримниры, — я подошла к нему еще ближе и коснулась его руки. Звуки из другой комнаты нарастали, видимо, остальные пытались сдержать Эхо. — Пожалуйста, уходи.

Я развернулась, чтобы выйти из кухни, но он остановил меня, притянул к себе и зарылся лицом в мои волосы. Я не знала, что должна была сделать или сказать. Он вздрагивал, из-за чего я чувствовала себя еще хуже. Я обвила рукой его талию и обняла.

— Мне жаль, Эрик. Я не хотела сделать тебе больно.

— Я думал, что ты будешь ждать меня, Кора? Почему ты не ждала меня?

Все больше ударов сотрясали дом.

— Я должна вернуться к Эхо, пока его не ранили, — я вывернулась из объятий Эрика, посмотрела на него и сглотнула. В глазах Эрика был странный блеск. Я понятия не имела, что это могло значить. Рейн объясняла, но я, хоть убей, не могла вспомнить, хорошо это или плохо. У меня не было времени успокаивать его или помочь справиться с болью. Звуки, доносящиеся из зала, становились все громче и чаще.

Я подбежала к двери, разделявшей кухню и столовую, и толкнула ее. Но она не поддалась. Что-то блокировало ее с другой стороны. Я обернулась, пробежала мимо Эрика и направилась к двери, ведущей в коридор. Я пронеслась через створчатые двери и увидела, бегущих навстречу мне, Рейн и медноволосого друга Эрика.

— Где Эрик? — спросила Рейн.

— В кухне. Что происходит?

— Гримниры, — Рейн промчалась мимо меня. — Они знают, что он здесь. Надо увести его. Они также знают, что Эхо помогает нам.

— Нет, — прошептала я в ужасе.

— С ним все будет хорошо. Просто не ходи туда, Кора. Он сказал не пускать тебя.

Я колебалась, не зная, что должна делать. У меня не было суперспособностей, и я не могла сражаться с теми людьми, но я также не могла прятаться здесь, пока они убивают Эхо.

Из кухни раздался рык, за которым последовал грохот и звук глухих ударов. Не оглядываясь, я побежала к залу. От увиденного в животе все свернулось.

Стены, разделявшей зал от гостиной, больше не было. Судя по количеству размытых пятен в длинных плащах, мелькавших вокруг, Гримниров было больше, два к одному. Даже Лавания в своем красивом развевающемся платье сражалась.

Я не знала, чем могла им помочь, сердце билось, как сумасшедшее, я пыталась найти в этом хаосе Эхо. Я нырнула за стенку, уворачиваясь от обваливающейся лестницы слева от меня, на пол сыпались обломки и штукатурка. Я почувствовала чье-то присутствие у себя за спиной и резко обернулась, надеясь увидеть Рейн.

Но там стояла светловолосая девушка, одетая во все черное, на ней были высокие до колен сапоги и кожаная куртка на ремне. Я никогда не видела ее раньше.

— Вот мы и снова увиделись, Кора, — сказала она с акцентом.

— Малиина, — прошептала я.

— Эхо будет гнить на острове Хель за то, что не подчинился богине. И ради чего? Ради тебя? Обычной Смертной?

— Не подходи к ней, — взревел Эхо, и я увидела его, точнее размытое пятно, которое было им, направлявшимся к нам. Его перехватили двое Гримниров, и втроем они повалились и разрушили остатки стены.

— Эхо, — закричала я и побежала к нему, хватая на бегу обломок штукатурки.

— Ты, правда, думаешь, что можешь сражаться с нами? — язвительно спросила Малиина. — Они с легкостью могут сломать тебе шею, вот так, — и она щелкнула пальцами.

— Ты забываешь кое-что. Я Смертная. Если они дотронуться до меня, их ждет вечное наказание.

— Нет, если скажут, что не смогли различить нас, — злобно сказала Малиина. И затем ее лицо, волосы и одежда начали меняться, пока в итоге я не уставилась на свою копию. — Как Эхо не смог отличить в тот раз. Он с тобой лишь потому, что я выглядела как ты, когда мы встретились. Готова поспорить, когда он касается тебя, то видит меня.

Я уже давно прошла через это.

— Для Бессмертной, ты очень тупа. Может спросишь себя, почему он остался со мной, после того как узнал, что я не ты.

— Потому что он знает, что я займу твое место, когда твое тело начнет стареть, и ты умрешь.

Я разозлилась и бросила в нее обломок. Он раскрошился на мелкие кусочки, в то время как она издевательски засмеялась. Я прыгнула на нее, схватила за волосы и потянула. Она сбросила меня с себя, словно я ничего не весила. Я приземлилась на мягкое место, и спину закололо от острой боли. Драка в зале не утихала, но поверх шума я услышала, как Эхо выкрикнул мое имя.

Малина схватила меня за руку и потянула на себя.

— Иди, или я сломаю тебе руку.

— Если ты думаешь, что я позволю тебе отвлечь Эхо…

Ее рука опустилась мне на спину.

— Один удар, и я переломлю тебе позвоночник, Смертная. Теперь иди. У входа нас ждет портал. Эрик пойдет за нами, как только увидит, что ты у меня.

Сглотнув, я пошла вперед, прямо через зону сражения.

— Берегись, Кора! — закричала Рейн.

Я обернулась и увидела, пробирающегося к нам Эрика, в одной руке он крутил средневековый шипастый цеп. Рядом с ним бежали Рейн и его друг, они кричали, словно пытались что-то донести ему.

Эрик замедлился, когда увидел меня и Малиину, его взгляд метался между мной и ею.

— Кора? — спросил он.

— Да, — сказали мы с Малииной одновременно.

Она убрала руку с моей спины.

— Она пыталась сделать мне больно, Эрик. Убей ее.

Он поднял цеп, оборачивая его вокруг запястья, и взял в руку оставшуюся шипастую головку. Если раньше в его глазах было недоумение, то сейчас они горели от ярости. Я поняла, что для него больше не имеет значения, кто из нас настоящая я. Скорее всего, его злость была направлена на меня из-за того, что я не дождалась его, что не любила его. Мое сердце пропустило удар.

— Эрик, это я, — прошептала я.

— Эрик, это я, — повторила за мной Малиина.

Он затряс головой, его дыхание стало тяжелым, а в глазах снова начал появляться жуткий блеск. Его друг и Рейн пытались оттащить его. Судя по выражению лица Рейн, она также не могла различить нас.

В поле зрения появился окровавленный Эхо, я повернулась, чувствуя облегчение. Он остановит Эрика.

— Она сделала мне больно, Эхо, — взмолилась Малиина. — Прикончи ее.

Эхо даже не замедлился, он схватил меня за руку и потянул к себе за спину.

— Думаешь, я не вижу разницы, злобная сука? Она твоя, Эрик.

Кулак Эрика врезался в Малиину, отправляя ее в полет через комнату. Он пошел за ней, его друг вслед за ним. Эхо подтолкнул меня к Рейн и приказал:

— Уведи ее отсюда!

Он стоял возле меня, но вот уже в следующую секунду накинулся на одного Гримнира, и двое исчезли в комнате, которая раньше была гостиной.

— Идем, — поторопила меня Рейн.

Я знала, что от меня здесь никакой пользы, но все же…

— Мы должны остановить это как-то.

— Эрик может, но я должна помочь ему, — сказала Рейн. — Иди в его старую комнату и жди, пока…

Что-то острое вонзилось мне в спину, и я втянула воздух. Я не услышала конец фразы Рейн. Боль быстро прошла, но, судя по ощущению тепла, у меня текла кровь. Я попыталась дотянуться до места, откуда исходила боль, хотя теперь тепло распространялось по телу. В другом конце комнаты я заметила Малиину, она самодовольно ухмылялась.

Это сделала она. Неужели сломала позвоночник, как и обещала?

— Иди, Кора, — крикнула Рейн. — Беги, — и затем она исчезла сама.

Я пыталась окликнуть ее, сказать, что с моей спиной что-то не так, но что бы я ни сказала, если, вообще, сказала, поглотил треск и звуки ударов, повсюду расходящимися вибрациями. На смену теплу пришло онемение, поднимающееся вверх по позвоночнику. В глазах зарябили черные точки. Я хотела уйти подальше от этой бойни, но не могла пошевелить ни руками, ни ногами, ни головой.

Я попыталась отыскать Эхо, но все сражающиеся выглядели одинаково — расплывчатые черно-серые пятна. Я нашла взглядом Рейн и Эрика. Она кричала на него. В глазах потемнело, и я больше не могла их отчетливо видеть. Кажется, я теряю сознание.

«Нет, не смей. Я. Не. Упаду». Зрение снова приобрело резкость.

Вокруг по-прежнему бушевало сражение, но теперь Эрик стоял в центре комнаты с поднятой вверх правой рукой, в которой он со свистящим звуком вращал цепь с шипастым шаром на конце. Мое сердцебиение замедлилось, каждый удар громко отдавался в ушах. Я опустила взгляд и издала всхлип от вида крови, лужицей собирающейся у моих ног. Моей крови.

На глаза набежали слезы. Кто-то выкрикнул мое имя. Эхо? Я не могла сказать наверняка, но мне хотелось его увидеть. Пусть даже, чтобы попрощаться.

— Кора, пригнись! — крикнула Рейн и побежала ко мне. Эрик отпустил свою цепь.

Она сбила меня, и мы обе повалились на пол. Я не могла остановить падение и приземлилась лицом прямо в собственную кровь, больно ударяясь подбородком. Я по-прежнему не чувствовала боли. Онемение распространялось по телу. Все казалось каким-то сюрреалистичным. Должно быть, Рейн поняла, что я ранена, потому что я услышала ее крик.

Она появилась в поле моего зрения, ее рот открывался и закрывался. Но я не слышала ни звука. Она исчезла. Затем через странную дымку, окутывающую меня, до меня донеслось несколько ее слов.

— Слишком глубоко…не могу вытащить… истекает кровью…

Я видела, как цепь Эрика действует, как бумеранг, вращается и свистит, летая по комнате и круша все на своем пути, не замедляясь ни на секунду. Все уклонялись с его траектории. Он поднял руку и схватился за ручку шара. Цепь обернулась вокруг его запястья, и шипастая верхушка остановилась, словно он обладал какой-то силой над своим оружием.

Опустилась тишина.

Люди начали подниматься с пола и выходить из-за завалов остатков стен и мебели, однако, это был не конец битвы. Эрик обратил на себя всеобщее внимание. Я с облегчением закрыла глаза.

— Я — Эрик, сын Бальдура, внук Одина, отца богов, — взревел он. — Когда я говорю, вы слушаете. Когда я спрашиваю, вы отвечаете, иначе вы будете отвечать передо мной и перед богами.

Я не видела и не слышала, как на это отреагировали другие, потому что Рейн прокричала:

— Помогите мне!

Когда все замолчали, ее голос был услышан. Первым подоспел Эхо. Я не видела его. Но чувствовала. Чувствовала его руку у себя на щеке. Слышала ярость в его голосе.

— МАЛИИНА! — взревел он.

— Нет, она моя! — крикнул Эндрис.

За этим последовала несколько глухих ударов. И наступила тишина. Жутко. Я почувствовала момент, когда Эхо вернулся. Его дыхание на моем лице, видимо, единственное место, которое могло хоть что-нибудь чувствовать. Все ниже шеи было мне не подвластно.

— Открой глаза, Кора-мио. Посмотри на меня, — умолял он.

Я была намерена послушаться его, поэтому напрягла все свои силы, чтобы открыть глаза. Его прекрасное лицо было лишь в нескольких сантиметрах от моего, и все же я не могла коснуться его. Он лежал на полу рядом со мной, его глаза такие яркие. Я знала, что ему мучительно больно видеть меня такой беспомощной. В моих глазах стояли слезы.

— Холодно, — прошептала я. По крайней мере, мне так показалось.

— Все хорошо, — сказал он и достал свой артавус. Другой, не косу. — Я нанесу руны исцеления.

— Нннет, — еле вымолвила я. — Люблю. Тебя. Отпусти. Меня.

— Нет. Мы с тобой, Кора-мио, предназначены друг для друга.

— Отвези ее больницу, — услышала я Торина.

— Она не выдержит, — сказала Рейн.

— Назад, — прорычал Эхо.

— Эхо, ты не можешь, — возразила Рейн. — Ты знаешь, что тебя ждет, если ты сделаешь это, — ее голос стал тише. — Они перестали сражаться, потому что Эрик так приказал им, не потому что они внезапно возлюбили тебя. Если ты отметишь ее, они донесут это твоей богине.

— Пусть. Я не дам ей умереть, — он коснулся моего лица, его тепло успокаивало меня. — Я приму любое наказание от Хель, но она должна жить.

— Будет. Отойди, — я узнала голос Лавании. — Я рассказала богине о том, как Кора помогала потерянным душам, и она дала свое одобрение. Кора сострадательна и заботлива. Ее любовь к людям сделает ее идеальной Бессмертной, — она опустилась на колени рядом с Эхо. — Засыпай, Кора Джеймисон. А когда проснешься, у тебя начнется новая жизнь.

Я ничего не чувствовала, но на веки навалилась тяжесть.

— Я люблю тебя, Кора.

Может мне хотелось это слышать, или я вообразила себе, но было похоже на то, что Эхо признался мне в любви.

***

Голоса доносились издалека. Я пыталась услышать их, понять, что они говорили. Голоса все нарастали, пока не слились в один.

— Вернись ко мне, Кора-мио, — просил Эхо. — Мне нужна твоя любовь, ты наполняешь мою жизнь смыслом, — он гладил мое лицо.

Его голос затих, и я попыталась ухватиться за него, продираясь сквозь темный туман, что грозил поглотить меня.

— Я вел жалкое существование, — говорил Эхо, его голос становился громче. — Собирал души. Спал с кем попало. Покупал, что хотел, а потом продавал. Но потом я поцеловал тебя, и моя жизнь изменилась. Ты дала мне повод смеяться. Любить. Теперь я с нетерпением жду, чтобы вернуться от Хель, потому что знаю, что ты будешь ждать меня.

Его голос снова затих. Мне хотелось сказать ему, что я с радостью буду ждать его, но, опять же, было только молчание. Я попыталась пошевелиться, найти его в этой темноте. И его голос снова вернулся.

— Ты показала, что неважно, что снаружи. Что пусть мое сердце изранено, но ты готова принять его. Оно твое, куколка. Оно твое с того самого момента, когда ты посмотрела в мои глаза и показала, что я достоин твоей любви. С того момента, когда я обнял тебя, ты стала моей, а я твоим. Вернись ко мне, дополни меня.

Его красивый монолог прервал стук. Это была Рейн.

— Как она? — судя по голосу, ей было плохо. Словно она плакала.

— Не просыпается, — тихо сказал Эхо, в его голосе слышалась горечь.

— А остальные? — нерешительно спросила она.

Остальные? Я попыталась открыть глаза, пошевелить пальцами рук, ног. Теперь я чувствовала их, словно кто-то накачал меня адреналином, вдохнул жизнь в мое тело.

— Проклятые души, — резко ответил Эхо. — Я угрожал им, но они не уходят. Твоя Валькирия сделала что-то не так. Я должен был проверить каждую руну, которыми она отметила Кору. Где это чертова книга? Если она ошиблась…

— Эхо, Лавания не ошиблась, — мягко сказала Рейн. — Она никогда не ошибается. Малиина воткнула тот кинжал ей в позвоночник. Возможно, ей нужно чуть больше времени, чтобы исцелиться. Или ты можешь добавить еще больше рун, если хочешь.

Добавить больше? Ему будут светить неприятности. Я пыталась пробиться сквозь туман, пока не открыла глаза и не увидела его. Он стоял на коленях у моей постели, его голова склонилась над моей рукой, плечи безутешно опущены. Неудивительно, что я не могла пошевелить рукой. Он крепко держал ее в своей.

Я осмотрелась и увидела души. Много душ. Некоторых я уже видела возле магазина. Одна за одной, они покинули комнату. Наверное, хотели увидеть, проснусь ли я. Когда они ушли, я увидела, что лежу на кровати Рейн.

— Я не могу жить без нее, Рейн, — пробормотал Эхо. — Я не хочу жить без нее.

Эхо не относился к тому типу, что открывает кому-либо свое сердце. И то, что он признался Рейн в своих самых сокровенных чувствах, доказывало, что ему, действительно, страшно. Он боялся потерять меня и мою любовь. Я встретилась взглядом с Рейн. Ее глаза были красными. Она усмехнулась, дотронулась до своих губ и незаметно вышла из комнаты.

— Я тоже не хочу жить без тебя, Эхо, — прошептала я.

Его голова вздернулась, когда я еще не закончила предложение. Он поднялся с пола и сел на край кровати. Он потянулся ко мне, словно хотел прижать к себе, но потом остановился.

— Как ты себя чувствуешь? Тебе больно? Можешь двигаться? Я могу обнять тебя?

— Да. Я прекрасно себя чувствую, — я пошевелила руками и пальцами на ногах. — Совсем не больно, — я попыталась сесть.

— Нет. Не двигайся, — он лег возле меня. — Я всего лишь хочу держать тебя в своих руках. Последние два часа были худшими в моей жизни.

Я свернулась в его руках и вдохнула его запах. От него вкусно пахло. Но касаться его было еще лучше. Когда он уткнулся лицом в мою шею, я обернула руку вокруг его широких плеч, а другую приложила к его груди. Его сердце быстро билось.

— Я больше никогда не спущу с тебя глаз. Никогда.

Это была бесполезная клятва, ведь он был жнецом, а у меня была школа, но мне было приятно это услышать.

— Я поступлю в твою школу и буду с тобой, пока не закончишь.

— Ты ведь не переносишь Смертных, — напомнила я ему.

Он рассмеялся, его теплое дыхание на моей чувствительной шее посылало приятные импульсы вниз по моей спине.

— Я буду с тобой, а не с ними. Не смей больше так пугать меня. Каждую секунду, когда ты не просыпалась, мое сердце умирало.

— Я все равно хочу его. Увядшее или покалеченное. Оно мое.

— Тогда забирай его. И мою темную душу. И тело со шрамами.

— Мне нравится твое тело со шрамами.

Он усмехнулся, и этот сексуальный звук проник сквозь меня.

— Я люблю тебя, Кора Джеймисон, — прошептал он мне на ухо и затем покрыл поцелуями мою шею. Я наклонила голову, открывая ему больше места. — Я обещаю любить и заботиться о тебе до нашей смерти и после нее.

Он наклонился к моим губам и закрепил обещание поцелуем. Его тепло захватило меня, как он сам захватил в плен мои чувства, и ничто больше не имело значения, кроме его поцелуев. Его объятий. Я чуть не потеряла это. Чуть не потеряла шанс быть с ним. Обнимать и целовать его. Касаться его. На глаза навернулись слезы и каплями скатились по лицу. Должно быть, он почувствовал их, потому что поднял голову.

— Эй, сладкая, — пробормотал он, обнял мое лицо и стер влагу большим пальцем руки. — Что такое?

— Я чуть не упустила это, — прошептала я, чувствуя себя глупо, за то что плачу по пустякам. — Чуть не потеряла твою любовь.

— Я бы не позволил этому случиться. Ты моя, Кора-мио. Я никогда не отпущу тебя. Живой или мертвой, ты моя, — сказал он, в его голосе звучала сталь.

Я всмотрелась в его красивое лицо, его невероятно сексуальные длинные ресницы, чувственные губы. Я не могла представить свою жизнь без него, а теперь у нас будет целая вечность.

— Вечно.

Он ухмыльнулся:

— По-другому никак.

В этот момент в голову закралась другая мысль.

— А что с Эриком?

Эхо нахмурился.

— Он хочет увидеть своих родителей. После того, как Эндрис покончил с Малииной, он отправил тех Гримниров с сообщением. Он возвращается домой.

Мне это не нравилось.

— Это плохо.

— Это идеально. Он понял, что его мать никогда не оставит его, тебя или Рейн, пока не получит его, поэтому он сам решил пойти к ней. Нельзя похитить того, кто добровольно стучится к тебе в дверь и требует, чтобы ему открыли. И так как он жив, то в темпе вальса может убраться из царства Хель. Врата не смогут удержать его.

Это было новое развитие событий, и я не знала, что думать на этот счет.

— Не знаю, захочет ли он возвращаться, — медленно проговорила я. — Он был так зол и расстроен, когда мы говорили. Он даже сказал, что не хочет больше любить, так как успел обжечься уже два раза. Он думает, что не создан для любви, как и его мать. Он может захотеть остаться там.

— Тогда это будет его выбор. У него есть проблемы, с которыми надо разобраться, Кора, и он решил сделать это у Хель, а не здесь и не в Асгарде. Его друг пойдет с нами.

— С вами?

— Эрик сказал Гримнирам, что уже согласился отправиться со мной. Он также сказал, что это Малиина виновата в смерти тех Гримниров, концы спущены в воду, — Эхо усмехнулся. — Мои братья Гримниры в ужасе от него. Они были уверены, что он расскажет Хель, что они были заодно с Малииной, поэтому теперь сделают все, что он им скажет. Может, мне и не нравится факт, что он влюблен в тебя, но надо отдать ему должное. Он внук Одина. Умный и сообразительный для своего возраста. С ним все будет в порядке, поэтому не волнуйся.

Он легко укусил меня за плечо, и я задрожала. Ухмыляясь от моей реакции, он загладил укус языком. На какое-то время мы потерялись друг в друге. Он притянул меня к себе на грудь и поудобнее устроился на подушках.

— Он хочет увидеть тебя.

Судя по его голосу, он еще не был готов отпускать меня. Я не возражала. Мне нравилось лежать рядом с ним.

— Хорошо, — часы на прикроватной тумбочке показывали два часа дня. — Когда вы уходите?

— Мы ждали, пока ты очнешься, — он перекатился и пригвоздил меня к постели, его ноги между моих. — Я не хочу оставлять тебя.

— Я никуда не денусь. Буду ждать здесь. Всегда.

Его глаза ласкали мое лицо, он улыбнулся.

— Ты понятия не имеешь, каким счастливым меня делаешь. Мне многим хочется поделиться с тобой, показать тебе…

Кто-то стучал в дверь.

— Убирайтесь, — сказал Эхо.

В комнату вошел Эрик. Видеть нас вдвоем было все еще болезненно для него, и это явно читалось в его глазах. Он подошел к окну и встал к нам спиной.

— Мы скоро уходим, — сухо и властно сказал он. Он, определенно, изменился.

Эхо сел.

— Я оставлю вас наедине, но, если она заплачет из-за тебя, тебе не поможет, что ты сын бога. Тебе придется иметь дело со мной, — он коснулся моей щеки, его пальцы задержались на коже. Затем он переключился на суперскорость и вышел из комнаты.

Я села на край кровати, свесила ноги и только тогда поймала свое отражение в зеркале. Забавно, раньше я об этом не думала, но перед тем как принести меня сюда, я лежала лицом в собственной крови. На мне была все та же одежда, однако следов крови на ней не было. Наверное, ее убрали рунами.

Эрик по-прежнему стоял у окна.

— Ты же знаешь, что это пустая угроза.

Ему разрешалось бахваляться. В конце концов, это он всех спас, и ему до сих пор было больно из-за меня.

— Знаю. Ты внук Одина, и у тебя есть особая цепь, как молот у Тора.

Эрик опустил взгляд на металлическую рукоять, торчащую из-за пояса на талии.

— Я не об этом. Я знаю правду о том, что здесь произошло. Знаю, что это он и Торин убили Гримниров. Одно мое слово, и я могу приговорить их обоих.

В животе все сжалось. Он не посмеет. Я уставилась на его широкую спину. Одетый во все черное и с этим поясом, он выглядел таким далеким. Мне хотелось разозлиться на него, но я знала, что он сам был зол.

— Что тебя останавливает? — спросила я.

— Я люблю Рейн и никогда не сделаю ей больно. А значит, не смогу отнять у нее Торина, — он развернулся. На его лице не было эмоций, и когда он улыбнулся, его глаза остались безучастными. — И я люблю тебя, Кора. Может, не так сильно, как любит Эхо, но я всегда любил тебя, всегда хотел, чтобы ты смотрела на меня так, как смотрела Рейн.

— Она обожала тебя.

— Как брата. Мы не видели этого. Все, что я знал, так это то, что не могу быть плохим в ее глазах, но все, что я делал и говорил, злило тебя.

— Я хотела, чтобы ты любил и хотел меня. Только меня. Но я всегда была второй. Может тебе не захочется этого услышать, но ты был моей первой любовью, и мне было больно, когда ты выбрал ее.

Эрик вздохнул, подкатил кресло и сел. Он наклонился, уперся локтями в колени и посмотрел на меня своими красивыми янтарными глазами. Прядь его волос упала на лоб. Я вспомнила, как мне хотелось пробежаться пальцами по его волосам. Он такой красивый, и однажды он встретит ту, кто заслуживает его.

— Я все испортил, да? — сказал он, растягивая слова.

Я покачала головой. Эхо был моей родственной душой. Мне нравилось думать, что мы бы нашли друг друга, несмотря ни на что.

— Иногда мы не можем противиться судьбе.

— Я не верю в это. Я думаю, каждый выбирает свою дорогу и сам строит свою судьбу. Если бы я не выбрал тогда Рейн, у нас был бы шанс.

— Это так, — я потянулась и убрала со лба прядь его волос. Он резко втянул воздух и отстранился, так чтобы я не смогла коснуться его. Моя рука упала на колени.

— Прости. Я всегда буду любить тебя, Эрик, но по-другому. Прошу, поверь мне.

Он пожал плечами.

— Теперь это не имеет значения. Я не хочу, чтобы ты думала, что я иду к Хель, лишь чтобы спасти твоего парня. Я хочу встретиться с родителями, узнать их. Я уже говорил об этом с Рейн, и она не в восторге от моего решения, но я так решил.

Я коснулась его рук и надавила, когда он собрался вновь отстраниться.

— Пообещай мне одно.

— Я не должен тебе…

— Пожалуйста, Эрик. Просто выслушай, — он посмотрел на меня, но не отступил. — Не задерживайся там. Возвращайся. Чем раньше, тем лучше.

— К чему возвращаться?

Я была уверена, что он найдет свою пару. И неважно, человек это, Бессмертная, Валькирия или Гримнир.

— Возвращайся на Землю или в Асгард, если хочешь, потому что тебе нужно найти свой путь и построить свою собственную судьбу.

Его губы согнулись в горькой улыбке, но он не стал отрицать. Он освободил свои руки из моих и поднялся.

— Мне пора. Может, однажды наши дороги пересекутся, Кора. Кто знает?

Ни объятий. Ни поцелуев. Ни прощаний. Я смотрела, как он уходит из комнаты, и чувствовала себя ужасно беспомощной. Секундой позже вернулся Эхо. Хотя, скорее подходит слово «прошествовал». На нем был плащ с капюшоном, перчатки, пальцы украшали готические кольца со странной гравировкой. Он выглядел в точности как в первый день, когда мы встретились. Может еще более сексуальным теперь, когда я узнала его получше. Я обняла его и поцеловала.

— Присмотри за Эриком, пока вы там, — прошептала я.

Эхо закатил глаза.

— Рейн потребовала того же. Этот парень чертов бог и может сам о себе…

— Пожалуйста, — добавила я.

Эхо вздохнул.

— Как я могу тебе в чем-либо отказать?

Я улыбнулась и поцеловала его.

— Спасибо. Возвращайся поскорее.

— К тебе? Всегда, — он коснулся моей щеки и ушел.

Конец