Гробница первого императора

— Ну всё, отдавай! — поторопил мальчик.

Сэмюел потряс головой. Ему показалось, будто он уснул и ребенок грубо разбудил его.

— Держи, спасибо большое.

— А секрет? Обещал!

— Ну... — замялся Сэм. — Ах да... Шкатулка из слоновой кости... Ты должен ее беречь и всегда держать при себе. Раньше в ней хранилось самое удивительное и невероятное сокровище этого дворца.

Мальчик удивленно вытаращил огромные голубые глаза:

— Самое удивительное сокровище? Правда?

— Честное слово, — подтвердил Сэм.

15 «ТРАКТАТ О ТРИНАДЦАТИ ДОСТОИНСТВАХ МАГИИ»

Узкий коридор от дворца к замку тянулся по верху стены, и катить по нему тачку было невозможно. Двоих гвардейцев отправили на защиту главных ворот, поэтому Сэмюелу пришлось помогать остальным тащить сундук на себе. Он то и дело выглядывал через отверстия бойниц, надеясь разглядеть на том берегу лагерь капитана Диавило. Но теперь там, в дополнение к густому туману, стеной зарядил дождь. Так что смотреть приходилось сквозь две завесы — ватное одеяло пара и пелену воды.

Двигаться по Пассетто было почти так же трудно, как в переходе метро в час пик. Сэма несколько раз едва не сбили с ног нахальные епископы и кардиналы, которые очень спешили и требовали, чтобы их немедленно пропустили. Край сундука врезался Сэму в плечи. Спина, казалось, вот-вот треснет. Зато, по крайней мере, никто не обращал внимания ни на него, ни на трактат, выпиравший под рубашкой.

Изо всех сил стараясь не рухнуть под тяжестью сундука, Сэмюел снова и снова думал о ларце из слоновой кости и украшении, которое, по всей видимости, раньше в нём хранилось. Что, если это и было то самое кольцо вечности? Изображение Тота на крышке, круглая выемка на дне шкатулки, то, что драгоценность была спрятана среди Книг времени... Многое указывало на то, что, возможно, это действительно оно. Но в таком случае почему же Татуированный не потребовал добыть именно его? Не знал, что оно хранится в том же самом сейфе в библиотеке? Или, наоборот, знал, что ларец уже пуст? Загадка...

Налево! — велел Боччерон.

Тяжелая дверь, укрепленная гвоздями. Вход в крепость. Дальше — узкая лестница с такими высокими ступеньками, что подниматься по ней было ужасно трудно. Вслед за Боччероном дошли до библиотечной пристройки. Он открыл ее, выбрав нужный ключ в своей связке.

— Поставьте прямо здесь, дальше я разберусь.

Разговорчивый швейцарец облегченно выдохнул, распрямляясь во весь свой богатырский рост. Сэм принялся массировать себе плечи. Наконец-то избавились от этой невозможной тяжести! Теперь нужно как можно скорее смываться, пока Книга под рубашкой его не выдала. Но у Боччерона были на Сэма другие планы:

— Поможешь мне расставить книги, вдвоем мы быстрее управимся, — сказал он. — Тем более ты с ними уже знаком.

Сэмюел окинул взглядом комнату со сводчатым потолком, в которой громоздились шкафы, сундуки и свитки, пытаясь оценить масштаб задачи и придумать отговорку.

— Дело в том... — Он прижал руку к животу. — Мне бы надо... Ну, в общем... отойти.

Швейцарский гвардеец громко захохотал. Остальные не обратили на сообщение Сэма никакого внимания. Он извинился и вышел, пообещав вернуться.

Покинув библиотеку, мальчик побежал искать спокойное место, чтобы наконец заняться трактатом. Толщиной стен замок напоминал военную постройку, а нарядностью многочисленных залов, фресками на стенах и богатой лепниной на потолках — изящное жилище, созданное для увеселительных мероприятий и приема гостей. Нечто среднее между дворцом и крепостью... Толпа распространилась по всей территории замка, молодые, старые, мужчины, женщины... Одни сидели на земле среди собранных в спешке узлов. Другие стояли, разговаривая о том, какие тяжелые настали времена. Третьи, их было совсем немного, сидели на немногочисленных стульях, от усталости едва соображая, где они и зачем.

Поплутав по залам, Сэмюел обнаружил на одном из верхних этажей выступ под окном, где было и светло, и относительно спокойно. Он развязал веревку под рубашкой и устроился у витражного окна, дав себе полчаса на знакомство с трактатом, чтобы уже после этого приступить к разработке плана бегства из замка и встречи с капитаном Диавило.

Не теряя ни секунды, Сэм погрузился в изучение последних страниц книги. Тех, которые ему предстояло спасти от уничтожения и которые, если верить Чемберлену, содержали в себе важнейшие сведения о кольце вечности. Эти десять страниц изобиловали рисунками, картами, каббалистическими знаками и сопровождались примечаниями Клугга, сделанными красными чернилами. Подробности были Сэму недоступны, но некоторые картинки показались вполне знакомыми. Например, изображение Тота... На эскизе, выполненном углем, бог с головой ибиса стоял, вытянув руки в стороны. На обеих кистях у него было по большому желтому браслету. Сэму не сразу удалось расшифровать комментарий Клугга под рисунком. Его «латинский» по-прежнему очень хромал. Заголовок звучал так: «Два золотых обруча: истинный и ложный». Конечно же, речь шла об украшении, которое Тот создал сам, и копии, сделанной Мервозером...

Они как два брата, которые очень похожи, но в то же время бесконечно друг от друга далеки. Вот почему бог дней протягивает руки, одну — на восток, где восходит солнце, а другую — на запад, где солнце садится: чтобы показать, что они одновременно противостоят и дополняют друг друга.

Последняя фраза была подчеркнута.

На следующей странице красовалось черно- белое изображение кладбища на поросшем густой зеленью холме. Четыре надгробия стояли в ряд, и на каждом у основания было вырезано солнце. Несмотря на то что художник очень постарался придать картине правдивости, подобное соседство едва ли было возможно в реальной жизни. Две первые могильные плиты были явно мусульманскими, над третьей возвышался христианский крест, а четвертая была не чем иным, как саркофагом Сетни, который Сэм сразу узнал по характерным иероглифам. Воображаемое кладбище... Внизу убористым почерком кто-то накарябал три строчки, но на языке, который оставался Сэму недоступен.

На следующих страницах вроде бы не было ничего, имевшего прямую связь с кольцом вечности или хотя бы с самим Камнем. Шахматная доска, на которой черный король в чалме занимал не самую удачную позицию. Полдюжины окружностей, содержащих в себе по четыре треугольника. Внутри каждого треугольника Сэм насчитал разное количество точек. Мальчик решил, что это какая-то головоломка, но логику уловить не смог. На следующей странице было нарисовано вьющееся растение с хитросплетением листьев. Очень красивое, но тоже совершенно непонятное. И так далее. Возможно, Чемберлен ошибался, наделяя пропавшие страницы трактата каким-то особым значением?

К счастью, предпоследняя страница оказалась более толковой. Это была старинная географическая карта, сложенная вчетверо. В развернутом виде она занимала площадь, равную четырем страницам трактата. Карта, нарисованная с большим изяществом, фиолетовыми чернилами на светло-коричневом фоне, сопровождалась множеством примечаний Клугга.

Он явно считал ее чрезвычайно важным документом. Территория, изображенная на карте, имела очертания не слишком точные, но, очевидно, представляла собой восточную часть Средиземного моря, от Египта до современной Турции. С тех пор как Сэм начал путешествовать во времени, он достаточно изучил атлас мира, чтобы узнать контуры побережья и характерную ленту Нила. На карте были также отмечены многочисленные города с названиями на арабском и несколько значков: конусы, изображавшие горы, и волны, символизирующие море. Из одного и того же региона Нила расходились две пунктирные линии, которые разными путями направлялись к северу. Это напоминало два варианта маршрута. Оба начинались в Египте, доходили до Турции, а дальше желтый двигался по суше, а белый огибал побережье по морю.

Сэмюел так бы и не продвинулся дальше в своих рассуждениях, если бы не указания Клугга... Алхимик, к счастью, перевел названия некоторых городов, но главное — записал свои размышления, позволяющие уловить смысл написанного. Сэмюелу пришлось несколько раз перечитать фразы Клугга, чтобы наконец постичь их значение и осознать, что он держит в руках. Это была карта, отображавшая историю кольца вечности...

Всё началось, как и следовало ожидать, на реке Нил, в городе, который служил отправной точкой для обоих маршрутов. Кдугг любезно записал название города латинскими буквами, но Сэмюел узнал бы его и так. Фивы, разумеется... По поводу города алхимик сделал одно уточнение:

В незапамятные времена племя гиксосов захватило великое царство фараонов и его столицу — Фивы. Новый правитель по имени Мервозер повелел отлить второй Золотой обруч, следуя инструкциям бога Тота. Однако настал день, когда и потомков Мервозера тоже свергли с трона. Спасаясь бегством они унесли с собой второй обруч и кольцо вечности в белом ларце.

В белом ларце... В том самом, из тайного сейфа в библиотеке!

Некоторое время спустя уцелевшие гиксосы разделились на две группы: одна двинулась в восточном направлении, унося с собой второй обруч, также называемый ложным, а другая достигла побережья — вместе с кольцом вечности..

Так вот к чему эти две траектории на карте! Желтая — цвета золота — отображала путешествие браслета Мервозера, а белая — цвета слоновой кости — дорогу ларца... Если верить карте, каждый из двух предметов проделал путь через цепочку городов: на востоке — Басру, Басит, Бабил и так далее, на западе — Рамлу, Сур, Сайду и прочие... Клугг оставил заметки на полях карты только относительно двенадцати из этих городов, о которых ему удалось добыть информацию. Где-то — дату основания, где-то — имя правителя, а где-то — название произведения, в котором упоминается одно из двух сокровищ...

Но больше всего Сэма интересовали финальные точки обоих маршрутов. Согласно карте, браслет Мервозера путешествовал несколько столетий, пока наконец не оказался в городе Измит в Турции. А ведь именно в Измите Влад Цепеш, по его собственному признанию, украл Золотой обруч в 1447 году... Он даже рассказал, что в те времена никто уже не знал, откуда взялось это украшение и насколько велико его могущество. Одним словом, в отношении маршрута браслета Мервозера карта не ошибалась. Он и в самом деле проделал именно такой путь, как указано на плане! И если карта не обманывает в этом, то с чего бы ей врать в том, что касается кольца?

Сэмюел пальцем проследил второй маршрут, проложенный маленькими белыми черточками. Он был намного короче и проще, чем первый. Из Египта всё время прямо на север. Финальной точкой маршрута была Антиохия, город на берегу Средиземного моря. В одном из свободных углов карты Клугг сделал кое- какие заметки про Антиохию:

Антиохия: именно здесь на стол с лишним лет исчез след кольца Времени после того, как его секретно переправили на берега Сирии. Последним засвидетельствовал его нахождение в этих местах великий философ АлЬ-Фараби, который в труде 948 года о принципах музыки говорит, что видел в сокровищнице судьи Антиохии ларец, отмеченный печатью Тота и содержащий странное каменное кольцо.

В 1098 году, во время первого крестового похода, крестоносцы, отправившиеся завоевывать Иерусалим, попутно зашли в Сирию и отобрали Антиохию у сельджуков. Захватив город, они обнаружили там несметные богатства, например часть Копья Судьбы, которым пронзили тело Христа, и белый ларец — хранилище кольца вечности. Ларец вместе с частью награбленного был доставлен сначала в Константинополь, столицу Византийской империи, а оттуда — в Рим, где драгоценностью завладел новый папа Паскаль. Упоминание этой перевозки встречается в Зерновом журнале каравеллы «Ла Нонна», которой было поручено обеспечить доставку сокровищ в Италию.

С тех пор ларец и его содержимое находятся в распоряжении пап, где-то в их римском дворце. Искать нужно именно там.

Сэмюел сложил карту, чувствуя, как в голове одна задругой рождаются самые разные гипотезы. Вероятнее всего, завершив расследование и убедив себя в том, что теперь местонахождение кольца ему известно, Клугг попытался попасть в Рим в тот период, который казался ему наиболее подходящим для похищения драгоценности, — а именно вскоре после того, как была построена Ватиканская библиотека. Однако папа Сикст IV пожелал защитить свои сокровища и обратился к удивительному архитектору, верховному жрецу Сетни, и тот придумал замечательную сигнализацию, отключить которую можно только с помощью замедления времени... Оказавшись во дворце, алхимик столкнулся с непредвиденной трудностью. Он действительно обнаружил тайный сейф, но не сумел его открыть! Вот почему в конце концов он решил исследовать гробницу императора Цинь и там научиться замедлять время. Но это стоило ему жизни...

Оставался еще один вопрос: какую роль во всей этой истории сыграл Сетни? Почему он согласился сделать в Папском дворце волшебный тайник?

В некотором смысле ответ на этот вопрос дал двумя часами раньше сам Климент VII, когда, распечатав ларец, обнаружил, что тот пуст. Сэмюел подозревал, что система, устроенная Сетни в Большой библиотеке, была не чем иным, как возможностью самому завладеть сокровищем... Ключ был только у папы, так кто же еще, кроме его святейшества, мог открыть секретный сейф? Конечно же, его создатель, Сетни... Сетни, которому ничего не стоило похитить драгоценность и просто-напросто заново запечатать ларец сургучом, чтобы казалось, будто его никто не открывал. Прекрасная возможность замести следы и перепрятать кольцо в еще более секретное место...

Сэмюел вздрогнул. Он неотрывно смотрел на деревянную раму окна и не заметил, как к нему подошел тот самый мальчик, который подобрал ларец, брошенный Климентом VII.

— Ох! Я... Я задумался, — отозвался Сэм.

— Я тебя везде ищу! — сказал ребенок, глядя на него очень сердито. — Валерия говорит, что в моей красивой коробочке никогда не хранилось ничего ценного.

Валерия? Какая еще Валерия?

— Моя сестра. Ей уже четырнадцать, и она всё время надо мной смеется... Говорит, что я грудной младенец, который верит во всё, что ему рассказывают. И еще говорит, что ты надо мной подшутил, когда рассказал историю про коробочку. И что на самом деле ты ничего ни про какое сокровище не знаешь.

Сэмюел повернулся к нему, пытаясь на ходу сообразить, как поступить. Волосы у мальчика были очень светлые, на макушке — смешной хохолок, а сам он весь так и кипел от злости из-за того, что его принимают за малыша.

— М-да... — протянул Сэм с самым серьезным выражением лица. — Девчонки в четырнадцать лет — это не подарок, тут я с тобой согласен. Значит, твоя сестра думает, что я ничего не знаю про сокровище, да? В таком случае я предлагаю тебе сделку. Чтобы доказать, что я действительно большой знаток сокровищ, я покажу тебе вот что...

Он порылся в кармане и достал золотой ключик, добытый в пасти каменного льва.

Как тебя зовут?

— Витторио, — гордо сообщил малыш.

— Прекрасно, Витторио. Ты окажешь мне одну услугу. Я ведь могу тебе доверять?

Ребенок с готовностью кивнул.

— Я так и думал! — обрадовался Сэм. — Послушай, ты отнесешь это Патрицио Боччерону, папскому библиотекарю. Он сейчас в пристройке двумя этажами ниже, рядом с маленькой винтовой лестницей. Как думаешь, сможешь найти?

Вместо ответа мальчик снова гордо выпятил грудь.

— Очень хорошо. Это его ключ, отдай ему. И заодно спросишь, действительно ли в ларце раньше лежал драгоценный предмет... Он тебе ответит — и тогда ты будешь точно знать, обманул я тебя или нет. Но можешь не сомневаться, в сокровищах я большой специалист...

Витторио осторожно взял ключ в руку, кинул на Сэмюела благодарный взгляд и бросился по коридору выполнять важное задание.

Несколько секунд Сэмюел смотрел, как тот петляет среди взрослых, и жалел, что скейт изобретут еще так нескоро... Затем взял трактат и снова привязал его веревкой к животу под рубашкой. Нельзя допустить, чтобы его заподозрили в хищении книги и заставили ее вернуть... Сэм посмотрел в окно. Дождь прекратился, и солнцу наконец-то удалось рассеять туман. Внизу теперь показалась река и подъемный мост, нависший над ней в поднятом положении. Всякое сообщение с другим берегом было отрезано. Во дворе замка Святого Ангела солдаты и просто любопытные толпились у бойниц, взволнованно переговариваясь, будто смотрели шоу. Сэмюел несколько секунд пытался оценить положение дел. Доступ в крепость был перекрыт, но множество народу еще пыталось в нее войти. Вот, например, сейчас на берег затаскивали лодки, и люди, выбравшиеся из них, спешили к замку. Швейцарские гвардейцы сбрасывали сверху веревки, и под ободряющие крики беженцы карабкались на стену.

Долго раздумывать было некогда. Пока римляне изо всех сил пытаются пробраться в замок, Сэму, наоборот, нужно отсюда выбраться... Он бросился вниз по первой попавшейся лестнице и спросил у женщины, завернутой в разноцветное покрывало, как пройти на главный двор. Немного поплутав по коридорам, он наконец вынырнул на эспланаду — открытое пространство за пределами городской стены. С одной стороны возвышалась громадная каменная башня, а с другой — задранный кверху подъемный мост, который будто издевался над атакующими. Не меньше двух сотен любопытствующих облепили зубцы стены, давая советы и подбадривая как тех, кто изо всех сил держал веревки, стоя наверху, так и несчастных, которые пытались по ним вскарабкаться:

— Цепляйся получше, сначала одну руку, потом другую...

— Дыши глубже! Вдох-выдох!

— Давай-давай! Тяни!

Сэмюелу пришлось поработать локтями, чтобы протиснуться к одному из гигантских зубцов стены, обращенному на запад. Пелена тумана, укрывавшая Рим с самого рассвета, наконец начала рассеиваться, и, хотя в некоторых местах по-прежнему лежали густые обрывки воздушной ваты, среди них появлялось всё больше просветов, в которые проглядывали красные и оранжевые крыши, колокольни церквей, разрушенные старинные здания и внушительный силуэт дворца Климента VII. Звенело оружие, ржали кони, но основное сражение разворачивалось в Борго, и со стены крепости трудно было разобрать, как продвигаются захватчики. Сэмюел с трудом достал из кармана карту и попытался определить направление, в котором нужно двигаться, чтобы добраться до Алисии. Примерно через триста метров отсюда река сворачивала влево — приблизительно там находился Камень. А на противоположном берегу, куда нужно было попасть Сэму, начинался лабиринт улочек, из-за тумана почти неразличимый. Лагерь Диавило располагался где-то в конце этого квартала, насколько далеко от реки — непонятно...

Сэм взглянул вниз, прикидывая, как извлечь пользу из этой истории с карабкающимися наверх беженцами. На земле человек десять дожидались своей очереди, воздевая руки к небу и умоляя, чтобы их спасли. Еще пятеро в это время пытались подняться по стене, изо всех сил цепляясь за веревки. Сэмюелу, в отличие от них, нужно было спуститься... Но как сделать так, чтобы ему разрешили?

Он внимательнее пригляделся к небольшой группе у стены. Большинство — молодые люди, один мужчина постарше, с густой шапкой седых волос, и три женщины, сбросившие на землю плащи с длинными рукавами, чтобы те не стесняли движения.

Нет, просто так отсюда не выбраться... Слишком много народу, слишком много солдат, все на нервах... Тут нужна импровизация, элемент неожиданности... Театр, вот что тут нужно!

— Дедуль! Дедушка! — вдруг закричал Сэм и стал отчаянно махать рукой старику с седой шевелюрой, стоявшему внизу. — Дедуль, я тут, ты меня видишь?!

Он стал призывать в свидетели соседей из толпы:

— Там мой дедушка, вон, внизу! — Дедуль, я здесь! Подожди, я сейчас!

Крича всё громче, Сэмюел пробирался сквозь толпу зевак к швейцарским гвардейцам, которые держали веревки. Те как раз вытягивали за руки очередного счастливчика, добравшегося до верха.

— Там мой дедушка, — во всё горло заорал Сэм, бросаясь к веревке. — Там, внизу! Его надо спасти! Дедуля! Сейчас я за тобой спущусь!

Один солдат оттолкнул Сэма, второй тем временем поздравлял вновь прибывшего.

— Вон тот, седой, — не унимался мальчик. — Это мой дедушка! Он очень старый, руки слабые, ему самому никак не подняться... Он погибнет, если я не спущусь и не помогу ему!

Второй гвардеец перегнулся через стену:

— Ну да, не очень молодой, но...

— Умоляю вас! — настаивал Сэм. Дайте ему шанс! Испанцы его уничтожат!

Тут к гвардейцам обратилась немолодая женщина в черной шляпе:

— Вот бы кто из моих сыновей готов был свернуть себе шею, чтобы спасти свою старуху мать! — воскликнула она.

— Что правда, то правда, — поддержала ее соседка. — Какой молодец — так волнуется за дедушку!

Гвардеец понял, что спорить бесполезно. Он сдался, но погрозил Сэмюелу пальцем:

— Ладно, но на твой страх и риск! Если упадешь и разобьешься, мы ни при чём. И поторапливайся, там внизу люди ждут!

— Спасибо, спасибо! крикнул Сэм. — Я только спущусь, помогу ему подняться — и всё!

Он ухватился за веревку, пока солдат не передумал, убедился, что трактат на месте и привязан достаточно крепко, и по сигналу швейцарских гвардейцев перебрался через зубец. Он полетел вдоль стены вниз, руками и ногами стараясь замедлить падение и не забывая глубоко дышать, чтобы мышцы не парализовало. В школе Сэм показывал неплохие результаты в упражнениях на канате, к тому же ему придавала сил мысль, что он делает это ради Алисии. Спуск длился секунд тридцать, и вот наконец Сэм приземлился в сырую траву, где его встретили приветственными возгласами. Побег из крепости под шум аплодисментов — такого с ним еще не бывало!

Сэм потер ладони, которые горели от трения, подобрал сандалии, во время спуска упавшие на землю, и обнял седовласого человека.

— Дедушка! воскликнул он. — Я так рад, что ты жив и здоров!

— Э... Что ты...

Старик удивленно заморгал, но Сэм не дал ему опомниться:

— Я здесь, — заверил он незнакомца. — Всё хорошо, дедуль!

Он обмотал веревку вокруг талии «дедушки», завязал крепким надежным узлом, а конец протянул у того между ногами и дал в руки:

— Дедуль, держись крепко! Вот увидишь, поднимешься как в кресле!

Он поцеловал старика в щеку и закричал солдатам, стоявшим на стене:

— Можете тащить! Только потихоньку, ладно? Это мой дедушка!

Веревка резко натянулась, и старик стал подниматься вверх, несколько ошарашенный, но довольный, что его пропустили без очереди. К тому же он был не так уж и слаб и неплохо подтягивался на веревке, отталкиваясь ногами от стены. Наверху старика встретили овацией, достойной заезжей звезды, и гвардейцы поспешили отвязать его, чтобы сбросить веревку отважному внуку.

Но Сэмюел уже бежал к одной из лодок, причаленных к берегу...

16 ИЛЬ ДЬЯВОЛО

Сначала Сэмюел доверился течению, лишь немного ударяя по воде кормовым веслом, чтобы не слишком удаляться от берега. Таким образом он обогнул стену Борго, из-за которой доносились оглушительные удары и треск. Потом волна вынесла его к небольшому пляжу — тому самому, где был вкопан в землю Камень. Кое-как причалив, Сэм вытащил лодку на песок и пошел по направлению к граффити с символом Хатхор, который Рудольф высек где-то здесь на стене.

Не успел мальчик сделать и десяти шагов, как сверху, со склона, на котором он утром встретил Маммину, донеслось ржание. Сэм бросился в кусты и, вытянув шею, разглядел сквозь легкую дымку тумана двух солдат с копьями и в шлемах с плюмажем. Они вели к реке лошадей, чтобы напоить, и, смеясь, разговаривали на непонятном языке, уверенные в исходе сражения. Несколько раз солдаты указали на замок Святого Ангела и наверняка обменивались не самыми любезными комментариями в адрес папы. Сэма, притаившегося в зарослях, они, к счастью, не заметили и вскоре повернули обратно.

Мальчик дождался, пока они выйдут на дорогу, и только тогда наконец выбрался из кустов. По правде говоря, он решил на минутку свернуть к Камню. Просто чтобы убедиться, что тот не пострадал во время сражения. Ну и вообще, хотелось его увидеть и потрогать... Но была у Сэма и еще одна идея. Когда он попадет в лагерь Диавило, его наверняка обыщут и отнимут всё ценное, что найдут. Не говоря уж о том, что его вообще могут казнить. А ведь, согласно указаниям Рудольфа, для выкупа Алисии требуется лишь одна монета с отверстием (та, на которой выгравировано candor illaesus — «незапятнанная чистота»), Золотой обруч и, конечно, «Трактат о тринадцати достоинствах магии». А значит, остальные монеты разумнее будет припрятать. Особенно серую, которая нужна для того, чтобы вернуться в свое время. Не хотелось бы, чтобы они попали в руки к Диавило.

Сэм полз на четвереньках по пропитанной дождем земле, чувствуя, как разрастается в груди благотворное биение времени. Добравшись до холмика под символом Хатхор, он поскреб землю. Камень был на месте, невредимый и готовый к использованию. Сэм отсчитал десять шагов вправо и зарыл оставшиеся шесть монет. Закапывать их рядом с Камнем было слишком опасно.

Он собрался обратно к лодке, но в этот момент со склона спустились еще трое солдат. Они тоже вели лошадей на водопой. За ними шли двое других, за теми — еще четверо... Сэм двинулся к лодке ползком, чтобы поскорее в ней укрыться. Похоже, сюда явился целый отряд!

Сэм лежал в лодке и изо всех сил боролся со сном. Казалось, прошла уже целая вечность... Тут с дороги послышался сигнал рога, подхваченный барабанной дробью. Солдаты у воды с радостными воплями захлопали в ладоши и развернули коней. Что-то затевалось...

Сэмюел осторожно выглянул из лодки. Солнце почти окончательно разогнало туман над рекой, и метрах в ста от него, на мысе, начинала движение колонна воинов, закованных в латы, — ну прямо машины в сверкающей броне. Одни сидели верхом, другие размахивали красно-серыми флагами, и все кричали на непонятном языке. Впрочем, крик их всё равно не был слышен за барабанной дробью. Солдат было, наверное, несколько сотен. Войско тянулось от стен Борго до нового места, запланированного для захвата.

Сэмюел снова развернул карту. Вниз по течению имелся еще один мост. Весьма вероятно, что, завладев дворцом Климента VII на западе, армия Карла V решит повернуть на восток. То есть туда, где держат в плену Алисию...

Как только вопящая и грохочущая банда исчезла из поля зрения, Сэмюел снова спустил лодку на воду. Пора было перебираться на другой берег. На него как-то разом обрушилась усталость, скопившаяся за последние часы. Руки еле двигались, и он с огромным трудом сражался с течением. Наконец ему удалось пристать к плавучей платформе на том берегу. Необычный причал состоял из деревянных барж с перекинутыми между ними деревянными мостиками. На лебедке болтался тюк с товарами для погрузки. Людей вокруг не было. Сэм перешел по мостикам, проник в ангар с решетчатыми стенами и оттуда начал взбираться по лестнице, ведущей вверх, на улицу. Однако на середине вынужден был остановиться. Набережная задрожала под копытами лошадей, и со всех сторон понеслись короткие выкрики приказов. Квартал уже захвачен!

Сэмюел изменил план. Раз так, он будет пробираться не переулками, а вдоль реки. В конце концов, шанс добраться до цели гораздо выше, если держаться подальше от сражений... Он прошел по берегу метров пятьсот. Когда полоска песка становилась слишком узкой, шагал прямо по воде. А когда звон оружия звучал совсем близко, пригибался к земле или прижимался к скалам. Через полчаса Сэм вышел к полуразвалившимся лачугам, стоявшим у самой реки. Видимо, когда-то тут жили рыбаки. Надо было хоть немного отдохнуть. Сэм выбрал единственную хижину, у которой уцелели три стены и крыша. Разгреб ногой устилавшие пол обрывки сетей и рыбьи кости и прилег. Спать он не собирался. Просто хотел переждать в укрытии, пока наверху всё слегка поутихнет и можно будет попробовать сунуться в город без риска напороться на солдат. Однако стоило Сэму опуститься на пол, как усталость взяла верх... Он зевнул раз, другой, почувствовал, как нестерпимо тяжелеют веки, предпринял неимоверное усилие, чтобы прогнать сон... Но, несмотря на все старания, через несколько секунд уже спал как убитый.

Сэм дернулся и проснулся. Ему показалось, что он задыхается. Судорожно вздохнув, мальчик содрал с лица какую-то штуку, похожую на вонючего спрута. На самом деле это оказался всего лишь комок полуистлевших веревок и рыбьих костей.

— Фу!

Сэм прижался к стене хижины и несколько секунд приходил в себя. Рим... Река... Алисия...

Резко вскочив на ноги, он оглядел берег. Опускался вечер, на мосту зажглись факелы, город сверкал десятками ярких огней. Костры, а может, пожары... Безумный грохот сражения утих, ему на смену пришел растерянный гул. Кто-то пел и смеялся, но в то же время слышались и душераздирающие стенания, плач. Сколько же времени он спал?

Сэм лихорадочно развернул карту. Выбора нет, нужно немедленно отправляться в город. Он поднялся на набережную и тут же был вынужден отступить назад, чтобы избежать встречи с группой солдат, которые пили и громко распевали прямо посреди улицы. Наконец ему удалось пробраться в город по одному из темных переулков. Там он почти сразу наткнулся на неподвижную фигуру, висевшую в дверном проеме. Труп... Едва сдержав крик, Сэм ускорил шаг и пересек квартал, держась как можно ближе к стенам. Он проходил мимо жилых домов с выбитыми дверями, мимо сожженных лавок. Вокруг было тихо и пусто, никаких признаков жизни, если не считать импровизированных пиршеств, устроенных грабителями. Местные жители все словно испарились.

Дома встречались всё реже. На смену высоким постройкам пришли совсем небольшие и скромные. Похоже, Сэм добрался до окраины. Вскоре перед ним раскинулся пустырь, на котором тут и там стояли колонны и храмы, наполовину вросшие в землю, будто здесь несколько дней подряд шел ливень из пыли и глины. Надо всем этим возвышался знаменитый амфитеатр — впечатляющий космический корабль, выстроенный из камня и будто увязший в зыбучих песках. Великолепие его былой славы было отдано на растерзание беспощадному и разрушительному времени. В лунном свете он отбрасывал на землю израненную кружевную тень. В короне его аркад не хватало нескольких больших кусков.

Сэм, пригнувшись, преодолел несколько метров и укрылся за одной из толстых колонн. Среди руин древних памятников находился военный лагерь. Конечно же, тот самый — капитана Диавило... По всему периметру его территорию окружала стена. Единственный вход охраняли трое вооруженных солдат. Шатров в лагере было очень много. Большинство — весьма просторные. Десятки человек входили и выходили из них или просто беседовали, сидя небольшими группами у высоких и жарко горящих костров. Спокойствие и порядок в лагере Диавило представляли собой полную противоположность пьяным картинам, которых Сэмюел насмотрелся в городе. Плохо. Было бы гораздо проще, если бы пришлось иметь дело с захмелевшими солдатами. Это сильно облегчило бы задачу по освобождению Алисии. Похоже, рассчитывать опять придется только на себя самого.

Держась на безопасном расстоянии, Сэмюел исследовал подступы к лагерю. В темноте перебраться через невысокую ограду будет нетрудно, но что дальше? Как найти палатку, где держат Алисию? К тому же там наверняка охрана. Даже если он освободит пленницу, смогут ли они вдвоем незамеченными выбраться из лагеря? Шансы, что всё пройдет гладко, ничтожно малы. Надеяться можно только на цепочку чудесных совпадений.

Хорошенько всё взвесив, Сэмюел пришел к выводу, что выхода нет. Придется следовать указаниям Татуированного и молиться, чтобы Диавило исполнил свою часть договора. Сэм подбросил на ладони золотую монету: candor illaesus... Незапятнанная чистота... Кто знает, будет ли этого достаточно, чтобы умаслить Иль Дьяволо.

Сэмюел неуверенно шагнул ко входу в лагерь. Один из стражников тут же бросился в его сторону, на ходу выхватывая шпагу.

— Стой! Кто идет?

— Я... Я должен кое-что передать капитану Диавило, — крикнул Сэм, подняв руки.

Стражник подскочил к нему и вместо приветствия приставил оружие к горлу:

— Если ты явился просить у капитана милостыню или помощь, считай, что ты труп, — прорычал он.

Я должен кое-что ему передать, — повторил Сэм, сдерживая дрожь в голосе. — Вот это...

Он медленно раскрыл ладонь и поднес к глазам солдата. Тот взял монету и взглянул на нее с недоверием.

— Золотой дукат. С отверстием посередине. Что это значит? Ты не нищий? Тогда почему в таких лохмотьях?

— Эту монету я должен передать лично капитану, — настаивал Сэм, радуясь, что ему до сих пор не перерезали глотку. — Она докажет ему, что я говорю правду и что у меня есть два предмета огромной важности! Он знает, о чём речь...

Стражник призадумался, переводя взгляд с монеты на книгу, которую Сэмюел держал в другой руке.

Так и не сумев принять решение, он вынужден был позвать подкрепление:

— Фабио! Иди сюда! Отнеси-ка этот дукат в шатер капитана. Скажи, что его хочет видеть какой-то сопляк. С виду не слишком опасный, но, возможно, шпион из Папского дворца... Если капитан решит, что правильнее отрезать ему голову, передай, что я немедленно этим займусь.

Всё это он произнес с таким спокойствием, будто отрезать людям головы было для него самым обычным занятием. Как на автобусе прокатиться...

Сэмюел довольно долго стоял в этой неудобной позе. Одна рука поднята к небу, другая — вытянута перед собой, у горла — клинок шпаги. Наконец вернулся Фабио с ответом:

— Капитан требует, чтобы гостя проводили к нему, — задыхаясь, выкрикнул он. — Немедленно!

«Одно очко», — мысленно поздравил себя Сэмюел, опуская руки.

Но второй солдат тут же охладил его пыл:

— Не радуйся раньше времени, братишка. Капитан любит позабавиться с незваными гостями вроде тебя. И если я правильно понимаю, зачем он тебя зовет, то ты еще сто раз пожалеешь, что я не перерезал тебе горло...

С этими словами он схватил Сэма за руку и потащил через лагерь. Между шатрами сновало не менее сотни солдат. Они смазывали ружья, точили мечи, наполняли миски, черпая из огромных котлов, или задавали корм лошадям чуть поодаль от палаток. Рожи у всех были — страх и ужас. Выколотые глаза, шрамы через всё лицо, распухшие носы, оторванные уши. Но каждый так сосредоточенно и спокойно занимался своим делом, что оставалось лишь удивляться. Конечно, это многое говорило о том, какой властью обладал их военачальник.

Караульный отвел Сэма к самому большому шатру, который располагался в середине лагеря, и передал двум мощным стражникам, охранявшим вход. Лица этих двухметровых гигантов были так изрезаны шрамами, что Сэм не сразу понял, что перед ним близнецы. Первый схватил посетителя за горло, второй вырвал из рук Книгу и вытряхнул из карманов браслет Мервозера, карту Рима и даже мешочек с травяным сбором Маммины. Со всем этим громила скрылся за толстым фиолетовым покрывалом, заменявшим дверь. Минут через пять он вернулся, подхватил Сэма под мышки и втащил в палатку.

Внутри шатер напоминал пещеру Али-Бабы... На мягких коврах полукругом лежали огромные подушки, в центре стояло нечто вроде кальяна, инкрустированного драгоценными камнями. Чуть в стороне, за полупрозрачным занавесом, были любовно расставлены золотые блюда, кувшины и прочая драгоценная посуда, вероятно, дожидавшаяся скорого ужина. Дальняя часть шатра напоминала одновременно спальню и антикварную лавку. Кровать черного дерева с причудливо изогнутыми линиями окружало море изящных вещиц, мечей, щитов, сверкающих тканей, наполненных до краев сундуков, картин, небрежно прислоненных к статуям, на которые были надеты перстни и ожерелья. Награбленное за день?

Единственное более-менее свободное пространство находилось справа. Там и сидел, будто на троне, капитан Диавило, созерцавший свои сокровища. Он был одет во всё темное, на боку висел кинжал. Швейцарский гвардеец во дворце Климента VII не соврал: левая рука у капитана отсутствовала, и из пышного рукава рубашки торчал заостренный крюк. Иль Дьяволо оказался довольно грузным, с рябью на щеках, похожей на следы оспы, с черными волосами, собранными сзади в низкий хвост. Самым примечательным в его внешности был тяжелый взгляд желтых змеиных глаз, которые, казалось, впивались прямо в душу. Капитан внимательно осмотрел Сэмюела, его потрепанную одежду, перепачканное лицо и наконец скомандовал:

— Принесите ему стул.

Говорил он тихо и на удивление ласково. Один из громил передвинул стул, стоявший у кровати, поближе к трону и силой усадил дрожащего Сэмюела прямо напротив капитана.

— Оставьте нас, — бросил Диавило телохранителям.

Великаны с поклоном попятились к выходу. Капитан раскрыл правую ладонь и посмотрел на зажатую в ней монету Климента VII. Трактат Клугга и браслет Мервозера лежали у него на коленях. У Сэма сжалось сердце, когда он увидел, что украшение, обычно испускавшее теплый свет, сейчас совсем тусклое. Будто осиротело, лишившись истинного владельца...

— Так, значит, это правда? Ты явился за девчонкой? — спросил капитан, буравя гостя цепкими желтыми глазами.

Сэмюел предпринял усилие, чтобы не моргнуть и не выдать страха. К счастью, в голове возник образ Алисии, и это придало ему сил.

— Где она? — с трудом выговорил мальчик.

— В шатре для раненых... В последние дни бедняжка неважно себя чувствует, — произнес капитан с наигранной печалью. — Какая-то лихорадка, неизвестно отчего. Мы все так волнуемся! Я доверил ее своему личному врачу, и, похоже, дела пошли на лад. К нашему величайшему облегчению, сам понимаешь.

Алисия больна... Сэмюел вспомнил, как тяжело заболела его двоюродная сестра Лили, когда они вдвоем попали в Чикаго 1932 года. Сетни потом объяснил, что ее настигла «болезнь времени», которая часто сражает тех, кто впервые путешествует из эпохи в эпоху.

— Я должен ее увидеть, — произнес Сэмюел так твердо, что сам не узнал своего голоса.

— Не торопись, мой мальчик, — ответил Диавило всё тем же ровным и спокойным тоном. Сначала мы с тобой поговорим.

— Нам не о чем разговаривать. Условия сделки просты: книга и браслет в обмен на мою подругу.

— Сделка, ах да, конечно... — пробормотал капитан, будто это совершенно вылетело у него из головы.

Он ловко подхватил украшение крюком и накинул на руку мраморного ангелочка, стоявшего возле его кресла. Затем Иль Дьяволо погрузился в изучение трактата. Над некоторыми страницами застывал надолго, другие пролистывал без особого интереса. Сэмюел не решался его отвлечь и только мысленно молил судьбу, чтобы капитан поскорее закрыл книгу, улыбнулся и сказал что-нибудь вроде: «Всё в порядке, мой мальчик, поздравляю! Забирай девчонку и уходи...»

Но вместо этого, завершив досмотр, Диавило посмотрел на него и спросил:

— Тебе известно, сколько денег заплатил мне наш общий друг за эту небольшую услугу? Ну, за то, чтобы я добыл книгу и украшение?

Сэмюел отрицательно покачал головой.

— Пять тысяч золотых дукатов. Неплохая сумма, правда? За старую непонятную книжку и не слишком изящный браслет, который стоит раз в десять меньше, чем любой предмет из тех, что собраны тут у меня... А знаешь ли ты, почему эту задачу он поручил именно мне?

Сэмюел не смог бы объяснить почему. Но ему совсем не нравился тон Диавило и его намеки.

— Это меня не интересует, — заявил он. — Я только хочу, чтобы вы освободили Алисию.

— И напрасно не интересует, — ухмыльнулся Диавило. — Это довольно поучительная история. Нашему другу был нужен кто-то, понимающий язык магометан. Арабский, иными словами... Ведь ему необходимо убедиться, что это та самая книга, которую он ищет. Так уж сложилось, что я некоторое время жил у турок-османов. Точнее говоря, они держали меня в плену. Очень обогащающий опыт...

Его зрачки стали сужаться, пока не превратились в две крошечных капли расплавленного металла. Иль Дьяволо помахал рукой с ампутированной кистью.

— На самом-то деле, — продолжал он, — там я нашел свою смерть... Я ничего не выдумываю. Я действительно мертв. Однажды меня поймали головорезы султана и бросили в свои застенки. Со мной ужасно обращались. В конце концов я вынужден был сдаться. После чего, конечно же, попал в ад... А надо сказать, список моих грехов уже тогда насчитывал немало пунктов! Когда я открыл глаза, — капитан наклонился поближе к Сэму, — вокруг была геенна огненная!

Диавило продолжал с жаром городить свои бредни, и Сэм не решался его перебить. Тем более что в глазах капитана и в самом деле пылал огонь.

— Но я сумел, — продолжал тот, — вернуться к людям. Это стоило мне левой руки... Ничтожная цена, поверь. С тех пор я точно знаю, что ждет по ту сторону. И никакие страдания в этой жизни не сравнятся с теми, которые предстоят после. Думаю, именно поэтому мои люди так в меня верят. Мерзавцы, воры, убийцы — все они знают, что я уже побывал там, куда они неизбежно попадут. Я — их провожатый на этом пути.

«Главная сила сумасшедших, — подумал Сэмюел, — в том, что они сами верят в свой бред...»

— Зачем я всё это рассказываю? А затем, чтобы ты понял: деньгами меня не удивишь. Даже если речь идет о пяти тысячах золотых дукатов. Так вот я спрашиваю себя: чем же так ценна эта несчастная книжонка, раз наш друг готов заплатить за нее целое состояние? И зачем ему этот убогий браслет? Его объяснения меня не убедили. Мол, старинный трактат был написан последовательно несколькими великими арабскими мудрецами и ценен исключительно своей уникальностью. А украшение якобы раньше принадлежало его семье, а потом было утеряно... Сомнительные доводы, не находишь?

— В ваших руках теперь и браслет, и трактат, — стоял на своём Сэм. — В книге есть все страницы, и написана она на том языке, на каком нужно, вы сами могли в этом убедиться. Я выполнил свою часть договора и требую, чтобы вы выполнили свою.

Капитан откинулся в кресле с хищной ухмылкой:

— Ты так уверен, мой мальчик? Кстати, все ли условия договора тебе известны?

— О чём вы?

— О том, что в договоре есть одно требование, о котором наш друг тебе, конечно же, не рассказал. Получив украшение и убедившись, что книга подлинная, я должен избавиться и от девчонки, и от тебя.

— Что?!

Сэмюел хотел вскочить со стула, но, прежде чем он успел это сделать, Диавило с поразительной быстротой разогнулся и вонзил ему в горло крюк. Сэма пронзила жгучая боль, и он почувствовал, как из шеи тонкой струйкой брызнула кровь.,

— На что ты надеялся, ничтожный недоумок? — прошипел Диавило, пригибая Сэма к земле. — На то, что, заявившись ко мне в шатер, сможешь продолжить свое жалкое существование как ни в чём не бывало? Глупец!

Он нажал сильнее, и Сэму пришлось уткнуться носом в подлокотник кресла, чтобы крюк не пронзил горло насквозь. Диавило продержал его так несколько секунд, а потом начал потихоньку ослаблять хватку.

— Разве что... — задумчиво проговорил он.

Капитан отшвырнул мальчишку обратно на стул и метнул в него молнии желтых глаз.

— Разве что ты сможешь объяснить, о чём говорится в этом трактате. Только тебе надо сделать это так, чтобы мне захотелось тебя пощадить. Ясно? Я хочу знать, что за места отмечены на картах и о каких сокровищах тут идет речь... И что означают нарисованные браслеты, похожие на тот, что принес ты. Хочу знать, к чему эти формулы и о каком кольце здесь говорится. Ну и всё остальное... Если удовлетворишь мое любопытство, оставлю тебя в живых.

Сэмюел держался за шею, пытаясь остановить кровь, которая капала на рубашку, уже совсем красную. Рана горела, перед глазами помутнело. Нужно было выиграть время...

— Предположим... я отвечу на эти вопросы... Тогда вы освободите Алисию?

Капитан Диавило задумчиво вытер острие крюка о шаровары.

— Если твое объяснение меня устроит, — ответил он еле слышно, — тогда и она сможет уйти.

Сэмюел понимал, что верить в его внезапную щедрость — примерно так же наивно, как верить в доброжелательность оборотня в полнолуние. И всё- таки это давало некоторую отсрочку.

А где гарантия, что она жива? — спросил Сэмюел. — Какой смысл раскрывать вам все секреты, если я не уверен, что она не погибла? Я хочу ее видеть.

Диавило пристально посмотрел на Сэмюела, силясь разгадать его истинные намерения. Должно

быть, цели мальчишки показались ему вполне безобидными. Потому что он рявкнул:

— Кастор, Полидевк!

Из-за фиолетового полога высунулись две горильи головы.

— Приведите девчонку, — приказал капитан. — И проследите, чтобы к ней никто не приближался.

Диавило снова опустился в кресло, не сводя с гостя прищуренных глаз. Будто готовил для него хорошую шутку. Сэмюел отчаянно пытался найти выход. Следует ли поддаться шантажу? Рассказать о Камне и Золотом обруче? И запустить череду ужасных последствий, которые неизбежны, если Диавило решит сам прогуляться по времени?

Или, может, придумать сказку, которая удовлетворит любопытство капитана? Правда, есть риск, что его темная душа разгадает хитрость. Тогда уж он точно убьет их обоих...

Сэмюел ломал голову в поисках решения, и тут фиолетовый полог снова поднялся. В сопровождении двух колоссов в шатер вошла Алисия. Она дико озиралась, светлые волосы спутались, по щекам тянулись размазанные дорожки слез, а в прекрасных голубых глазах, обычно искрящихся весельем, застыли тоска и страх. На девушке было нечто вроде ночной рубашки — такую же обнаружил на себе Сэм, когда впервые воспользовался Камнем. Ее босые ноги покрывали глубокие царапины, будто она бежала по кустам ежевики. Узнав Сэма, Алисия хотела что-то крикнуть, но горло ей сдавило, и оттуда вырвался лишь глухой стон. Она была похожа на святую с религиозных полотен, которую мучители вот-вот принесут в жертву... Но оставалась по-прежнему красивой, очень красивой!

Сэмюел хотел броситься к ней, но Диавило остановил его, зацепив крюком за живот.

— Еще один шаг, и я вспорю тебе брюхо, мой мальчик. Прямо на глазах у твоей подружки. Не думаю, что ей пойдет на пользу подобное зрелище. А сейчас слушай внимательно. Я выполнил твое требование — велел, чтобы ее привели. Теперь ты должен выполнить мое. А для начала предлагаю тебе небольшое развлечение...

Он снял с пояса кинжал и бросил одному из гигантов. Тот поймал оружие на лету. Затем капитан раскрыл трактат на странице, где было изображено два Камня. Один — у подножия статуи на острове Пасхи, другой — рядом с фонтаном.

— Вот как мы поступим. Я буду указывать на некоторые загадочные рисунки, и каждый раз, когда ты не сможешь объяснить смысл картинки, мой дорогой Полидевк будет отрезать по кусочку от твоей подруги. Начнем, пожалуй, с левой руки, почему бы и нет? Полидевк, будь добр...

Великан схватил руку пленницы и засучил ей рукав, а его брат занес над запястьем девушки кинжал. Алисия снова попыталась закричать, но от ужаса не могла произнести ни слова.

— Ну как, договорились? — спросил Диавило, сияя от удовольствия. — Вот и славно. Не будешь ли ты так любезен для начала растолковать мне, что означает изображение солнца, которое так часто встречается в этой книге?

Сэмюел взглянул на картинку с двумя Камнями, которую капитан настойчиво совал ему под нос. Тянуть с ответом было нельзя... Он вздохнул и закрыл глаза.

«Надеюсь, мне не придется жалеть о том, что я сейчас сделаю».

17 АЛИСИЯ

Продолжая держать глаза закрытыми, Сэмюел глубоко вздохнул. Успокоиться, это сейчас самое главное. Успокоиться и избавиться от всепоглощающей ярости... Капитан Диавило с угрозой в голосе повторил вопрос, но Сэмюелу было не до того. Он пытался погрузиться в себя, как делал уже дважды — в гробнице императора Цинь и в библиотеке папы Климента VII. Пульсация времени ощущалась в груди совсем слабо, почти неуловимо, но она всё-таки там присутствовала... Он сконцентрировался на том, чтобы замедлить собственный сердечный ритм, пока тот не сравняется с ритмом Камня. На секунду ему показалось, что приглушенный стук внутри вот-вот пропадет, — таким далеким и слабым он был. Но стоило подумать о двух солнцах, изображенных в трактате, как биение времени тут же стало отчетливее. И вот, постепенно, два пульса в груди соединились в один...

— Так, значит, вот чего ты хочешь! — раздраженно выкрикнул Диавило. — Полидэ-э-эвк, ру-у- уби-и-и е-э-э-эй ру-у-у-у-у-у...

Голос капитана сделался глухим и далеким, и слов было уже не разобрать.

Сэмюел открыл глаза. Освещение в шатре приобрело красивый зеленый оттенок. Диавило продолжал с яростной гримасой совать ему «Трактат о тринадцати достоинствах магии». Но теперь казалось, будто капитана внезапно парализовало. Его тело выглядело так, будто оно стало весить много тонн, а рот был не в состоянии артикулировать. С губ слетал лишь какой-то замогильный звук, который видоизменялся нестерпимо медленно. При этом веки Иль Дьяволо с огромным трудом пытались закрыться. Полидевк у него за спиной занес кинжал над плечом Алисии, да так и застыл, словно пойманный невидимой сетью. Девушка тоже замерла.

Сэмюел рванул... Для начала подбежал к мраморной статуэтке и сдернул с нее Золотой обруч. Затем опрокинул на землю Диавило. Тот не оказал ни малейшего сопротивления. Обернувшись к близнецам, Сэм заметил, что кинжал успел опуститься на несколько сантиметров, а Алисия начала движение, пытаясь вырваться из рук Кастора. Тот слегка развернулся к ней, чтобы ее удержать. Все трое не застыли, но очень сильно замедлились...

Сэм как следует врезал Полидевку ногой в живот, отчего тот повалился назад. Падал он невозможно медленно, но угроза кинжала всё-таки неумолимо отступала.

Затем Сэм набросился на второго брата, который продолжал крепко держать девушку. Хватка его была очень сильна. Чтобы заставить громилу отпустить жертву, Сэму пришлось изо всех сил разгибать ему пальцы.

Оставалась сама Алисия...

— Не знаю, понимаешь ли ты меня, — прошептал он ей на ухо, — но мне нужна твоя помощь...

Он подхватил ее и, слегка присев, закинул за спину, уложив на правое плечо. Потом снова выпрямился, крепко прижимая Алисию к себе. В других обстоятельствах нести ее, наверное, было бы гораздо тяжелее, но замедление времени почему-то придавало ему сил, Сэм чувствовал, как в нём буквально кипит энергия.

Откинув фиолетовый полог, он выбежал наружу. Лагерь Диавило представлял собой небывалое зрелище. Десятки людей, застигнутые посреди обыденных дел, казались приклеенными фигурками, расставленными там и тут среди шатров. Один воин миллиметр за миллиметром приближал ко рту ложку. Другой приготовился постучать товарища по спине, но как будто в последний момент засомневался. Третий без особого успеха пытался сплюнуть на землю... Даже пламя огня казалось Сэму неподвижным. Раззадорившись, он решил коснуться его рукой — и не почувствовал никакого жара!

Сэмюел направился к выходу из лагеря, петляя среди застывших фигур, стоявших на пути. Потом пробежал через площадь разрушенных колонн. Они тоже были окутаны зеленым туманом. Каждый шаг создавал в воздухе мощные вибрации, и прерывистое дыхание вырывалось тонкими струйками пузырьков, которые скользили по щекам. Казалось, вокруг целый океан мятного сиропа и Сэм бежит по дну этого океана и дышит как рыба...

Он пробежал так метров сто. С каждым шагом нести Алисию становилось всё труднее, и удерживать сердечный стук в гармонии с ритмом времени — тоже. Сэм даже почувствовал, как что-то неприятно покалывает в груди... Но что еще ему оставалось, кроме как бежать вперед? Он не знал, сколько времени может продлиться эффект замедления. Необходимо было использовать его по максимуму и успеть как можно дальше убежать от Диавило.

Наконец Сэм оказался на окраине города и свернул в ближайшую улочку. Там он на секунду остановился, чтобы перевести дух. Ноги налились свинцом, сердце болело. Мальчик прислонился к стене, не спуская с плеча Алисию, и сосредоточился на том, чтобы не потерять пульсацию времени. Получилось. Неизвестно, надолго ли, но получилось. Сэм побежал дальше. Теперь уже не так быстро. Миновал два сгоревших здания и из последних сил дотянул до конца улочки. Здесь пришлось остановиться уже окончательно. В груди горело, и сердце, казалось, вот-вот разорвется от безумной скорости, выносить которую дальше было просто невозможно. Чувствуя, что вот-вот потеряет сознание, Сэм выбрал переулок, где многие двери были выбиты, и вошел в первый попавшийся дом. Он уложил Алисию на земляной пол и без сил рухнул рядом. Закрыл глаза, прислушался к сердцу, которое бешено скакало в груди. И тут в воздухе громко щелкнуло. Время возвращалось в нормальный ритм...

Он почувствовал, как Алисия пошевелилась, и инстинктивно зажал ей рот как раз в тот момент, когда она приготовилась закричать.

— Памамите!

— Алисия, — прошептал он, обнимая ее. — Это я, Сэмюел... Сэмюел Фолкнер... Ты только что видела меня в шатре, помнишь?

Она мотнула головой, продолжая вырываться.

— Нам удалось убежать, — проговорил он.

Но они наверняка вот-вот кинутся в погоню. Если я уберу руку, обещаешь не кричать?

В ответ Алисия издала стон, который, видимо, означал согласие. Сэм опустил руку и наконец смог спокойно вытянуться на полу, чтобы хоть немного отдохнуть.

— Сэмюел, что происходит? — завопила она.

— Тише, прошу тебя, нельзя, чтобы нас услышали. Они наверняка уже близко, и...

— Но кто это такие? И где мы? Что это за безумное место, где все вооружены как дикари и все хотят меня убить? И что это за язык, на котором они говорят? На котором я сама говорю??

Она трясла Сэма, требуя ответа. Но ему было очень тяжело дышать, и сердце кололо сотней булавок.

— Мы в Риме, — пробормотал он. — В 1527 году. Потом объясню...

— Что? Что ты несешь?

Алисия резко выпрямилась и схватила его за рубашку.

— Ты в своем уме? В каком 1527 году? Это же бред!

Тут она, вероятно, осознала, что Сэму нехорошо, и склонилась над ним, в полумраке с тревогой вглядываясь в лицо.

— Сэмюел, тебе плохо? Ты так странно дышишь... Ты ранен?

— Нет-нет, — проговорил он. — Просто очень устал... Сейчас пройдет, и побежим дальше.

Она коснулась его лба, потом пощупала пульс.

— У тебя жар! А сердце так колотится, будто ты побил мировой рекорд в стометровке!

— Примерно так оно и было, — подтвердил Сэм. — Но ты не волнуйся, мне уже лучше.

Он оперся на локоть и с трудом сел.

— Нам нужно выйти к реке, — сказал он. — Там мы будем в безопасности, и я смогу ответить на твои вопросы. Думаю, мы опережаем их минут на пять или десять. К тому же им еще нужно сообразить, куда мы побежали.

— Но что это за маньяки в карнавальных костюмах?! И почему я могу изъясняться на языке, которого вообще не знаю?

— Потом, Алисия, всё потом. Я обязательно расскажу.

Она помогла ему подняться, и они выбрались на улицу. К счастью, Кастора и Полидевка пока не было ни видно, ни слышно. Алисия подставила Сэму плечо, и они пошли в направлении реки. Точнее, поплелись. Сэмюел был совершенно разбит, всем телом владела усталость, сердце болело, ноги едва передвигались после неимоверной нагрузки, которой он их подверг. Ему как будто стало вдруг лет пятьсот, не меньше... Он вспомнил, как в 1932 году, куда они с Лили попали, Сетни, чтобы задать жару банде хулиганов из Сент-Мэри, применил свое умение замедлять время. После драки жрец выглядел изможденным и бледным. Растягивать время как резинку не так уж и легко. Особенно в конце, когда оно сжимается и возвращается прямо тебе в лицо!

Они шли тем же путем, каким Сэмюел добирался до лагеря. По дороге им не встретилось никого опасного, не считая патруля на набережной, от которого они спрятались в тени церкви. На берегу Сэмюел почувствовал, что дышать и идти стало легче, но не стал говорить об этом Алисии. Во-первых, молчание было им сейчас лучшим союзником. А во-вторых, ему хотелось, чтобы она продолжала поддерживать его под руку. Теперь, когда страх быть пойманным Диавило немного отступил, Сэм наконец в полной мере ощутил радость от того, что Алисия с ним... Рука у него на предплечье — ее рука. Волосы, касающиеся его щеки, — ее волосы. И шаги на скрипучем песке, звучащие в такт его собственным, — ее шаги. Они крепко скованы опасностью, которая их подстерегает, и теперь, что бы ни случилось, будут противостоять беде вместе. Вдвоем, наконец-то! Это было ужасно глупо, но Сэмюел, несмотря ни на что, чувствовал себя почти счастливым...

Примерно через полчаса они добрались до рыбацких хижин. Пожалуй, они уже достаточно далеко отошли от лагеря Диавило. Алисии не терпелось услышать объяснения Сэма. Они решили сделать привал в той же лачуге, где Сэмюел спал раньше. Он начал свой рассказ и говорил, не упуская ни одной детали. Как нашел в тайной комнате книжной лавки Камень. Как, сам того не желая, перенесся на остров Айоны. Как его бросало из одной эпохи в другую, пока он наконец не вернулся к себе. Как важна оказалась поддержка Лили. Какие приключения пережили они вдвоем в Помпеях и Чикаго. Как он встречался с верховным жрецом Сетни. Как судьба столкнула его с Владом Цепешем и как ему удалось освободить отца из подвалов Брана. Как он был поражен, узнав, что Рудольф и Татуированный — одно лицо. Как недавно он побывал в гробнице императора Цинь. Как добыл «Трактат о тринадцати достоинствах магии» ради того, чтобы спасти ее... И, наконец, о том, как замедлил время, чтобы вырвать ее из лап Иль Дьяволо.

Когда он закончил рассказ, Алисия несколько секунд молчала, с восхищением разглядывая Золотой обруч, который снова сверкал в молочном свете луны. Потом нежно положила руку Сэму на колено:

— Теперь мне многое понятно. Например, для чего была нужна гора книг о Дракуле, которую ты тогда притащил к нам домой. И что случилось с твоим отцом... Но почему же ты мне раньше про всё это не рассказал? Может, я тоже могла бы тебе помочь?

Сэмюел печально улыбнулся:

Я думал, ты уже достаточно из-за меня настрадалась. Не хотел усугублять. Когда я увидел вас с Джерри, ты выглядела такой счастливой, такой спокойной... Было бы не очень круто с моей стороны грузить тебя своими проблемами. И потом, ты бы мне наверняка не поверила.

Алисия на секунду задумалась:

Может, и не поверила бы... Хотя, я уже говорила, у меня были какие-то предчувствия. Я всегда вижу, когда ты обманываешь. Ну а вообще, если бы ты не молчал, я бы, возможно, сюда не попала. Если бы я всё знала, то вела бы себя осторожнее... Например, с Рудольфом.

Произнося это имя, она нахмурилась, и ее пальцы больно сдавили его колено.

Как... это произошло? -г спросил Сэм. — Он на тебя напал?

— Не совсем. Я получила эсэмэс от Лили. Она писала, что тебе очень нужно со мной встретиться и ты будешь ждать в 19:00 в кафе за катком. У тебя нет возможности со мной связаться, поэтому ты передаешь через нее...

— Какая-то ерунда! — воскликнул Сэм. — Лили в лагере! В нескольких сотнях километров от Сент- Мэри!

— Мне это тоже показалось странным. И я набрала номер, с которого пришло эсэмэс. Включился автоответчик, и на нём был голос Лили. Я никак не могла предположить, что это ловушка!

Сэм пришел в бешенство:

— Вот гад! Я понял, как он это сделал. Когда несколько дней назад Лили одолжила мне телефон, Рудольф заявил, что я его украл, чтобы продать. А сам забрал его себе и потом воспользовался им, чтобы заманить тебя!

— А я тут же купилась, — вздохнула Алисия. — Побежала на свидание! В кафе, конечно, не оказалось ни тебя, ни Лили. Только он, Рудольф... Сказал, что ты не смог оставить отца и попросил его сходить в кафе вместо тебя, чтобы передо мной извиниться. Потом начал рассказывать, как он о тебе беспокоится, как странно ты себя ведешь в последнее время... Спросил, не знаю ли я, что с тобой такое, может, ты мне что-нибудь рассказывал. Всё говорил и говорил, и я вдруг почувствовала, что у меня кружится голова.

— Мерзавец! Он тебе чего-то подсыпал!

— Да... Наверное, подмешал в колу, пока я ходила в туалет. Мне становилось всё хуже и хуже, и он предложил отвезти меня домой. Что было после, толком не помню. В машине я задремала. И сквозь сон почувствовала, как он сделал мне укол. Я пыталась вырваться, но сил не хватило. Он потом и еще несколько раз мне что-то вкалывал.

Она задрала рукав — внутренняя сторона локтя была вся в синяках.

— Куда он тебя отвез? — спросил Сэм, ведь место, где Рудольф скрывал свой Камень, оставалось для него загадкой.

— Честно говоря, я почти ничего не помню. Сначала была машина, с запахом кожи... Потом —. сиденья с бежевой обивкой, и мотор очень громко гудел.

— Самолет?

— Может быть... Я же ничего не соображала. А потом этот страшный пожар... Я подумала, машина горит, мы попали в аварию. Даже решила, что умерла.

— Это переброс во времени, — догадался Сэм. — От него всегда ощущение такое, будто горишь. Но оно быстро проходит. Думаю, что Камень, которым пользуется Рудольф, находится в нескольких часах полета от Сент-Мэри... Достаточно далеко, чтобы добираться туда на самолете или вертолете. Но и достаточно близко, чтобы относительно быстро оттуда вернуться. Ведь это он поднял меня с постели наутро после твоего исчезновения. И сообщил, что пришла твоя мать и что ты пропала. Значит, он к тому моменту уже успел вернуться.

— Представляю, каково это, — зло проговорила Алисия, — утешать мать, у которой сам же похитил дочь!

— Зато это снимало с него всякие подозрения, — заметил Сэм. — К тому же, вернувшись домой, он мог следить за мной. Например, узнать, попался ли я на крючок, получил ли пакет с картой Рима и монетами... Всё продумал, мерзавец! Меня лишь удивляет роль тети Эвелин в этой истории. Она, конечно, не самый приятный человек на свете, но быть сообщницей преступника — это уж слишком...

— Если тебя это утешит, ее с ним не было. Ни в Сент-Мэри, ни потом. Когда я очнулась в шатре, там находились только мужчины. — При этом воспоминании ее передернуло. — Уроды в костюмах средневековых воинов таращились на меня как на редкое животное. Просто кошмар... Я закричала и обнаружила, что привязана к железной кровати. Появился Рудольф, одетый так же, как остальные... С ним был Диавило, я его сразу заметила с этим крючком и лицом психопата. Я даже почувствовала облегчение, когда меня снова напоили снотворным, — иначе я бы сошла с ума. А через какое-то время я вдобавок ко всему еще и заболела! Опять всё горело, только на этот раз уже внутри, а не снаружи. И я опять подумала, что умираю. В себя пришла сегодня утром, посреди ужасного шума, огней, криков... Меня осмотрел какой-то ужасный врач, больше похожий на мясника, заставил опять выпить отвратительное лекарство, от которого через пять минут отрубаешься... Когда близнецы ввалились вечером в шатер, я была уже чуть жива, даже сил сопротивляться не было. Они поволокли меня к своему начальнику, и там я увидела тебя.

Алисия замолчала, глаза помутнели. Сэмюел взял ее за руку. Он прекрасно осознавал: во всём, что ей пришлось пережить, виноват лишь он один. Она не отняла руки, и они сидели так какое-то время, неподвижно, глядя на огни города, отражающиеся в реке, и стараясь не замечать доносящихся издалека звуков — не то смеха, не то плача.

— Я знаю, о чём ты думаешь, Сэм, — проговорила она спустя несколько минут. — Ты думаешь, что я бедная маленькая девочка, которая пострадала по твоей вине. Что ты в очередной раз оказался не на высоте и что я имею полное право на тебя сердиться... Но, во-первых, запомни наконец: я уже не ребенок. Конечно, мне было страшно, очень страшно. Конечно, я обрыдалась... Это ведь нормально, правда? Но я — большая девочка, я могу постоять за себя и бороться. Ты можешь полагаться на меня, Сэм, понимаешь? И в будущем я бы хотела, чтобы ты, вместо того чтобы пытаться меня от всего уберечь, доверял мне и ничего не скрывал.

Она приподнялась на колене и приблизилась к его лицу:

— К тому же я не думаю, что кто-нибудь другой способен сделать и половину того, что сделал ты ради моего спасения. Уж точно не Джерри. Я снова нашла своего принца...

Она нагнулась и поцеловала Сэма в лоб. Совсем быстро, но очень нежно.

— Спасибо тебе, — шепнула она. И уже гораздо более веселым тоном добавила: — А теперь поскорее возвращаемся домой, потому что тебе надо срочно принять душ!

Она протянула Сэму руку, и он взволнованно сжал ее ладонь. Они вместе поднялись на ноги. Алисия была самым потрясающим человеком на земле, какую эпоху ни возьми...

Они снова пустились в путь и пошли вдоль берега к плавучей пристани, где Сэмюел несколько часов назад привязал лодку. Хорошей новостью было то, что лодка никуда не делась. Плохой — что на другом берегу, прямо рядом с Камнем, устроили привал солдаты. Сэмюел испугался, что это Дйавило и его огромные близнецы. Но это был всего лишь очередной отряд всадников, которые, как и те, утренние, решили напоить здесь лошадей. Животные мирно щипали траву, едва различимые в темноте.

— Что будем делать? — прошептала Алисия.

— Надо протащить лодку чуть выше по реке, — ответил Сэм. — А потом спуститься по течению. Будем надеяться, что они достаточно напились, чтобы нас не заметить!

Наемники от души веселились. Горланили песни кто во что горазд и чокались большими глиняными кружками. Может, и в самом деле повезет...

— Пошли, — скомандовал Сэм.

Они отвязали лодку и потихоньку потащили ее вверх по течению до того места, где берег утыкался в древнюю опору моста. На другом берегу стену Борго освещали бледные факелы, придававшие ей довольно мрачный вид. Чуть севернее угадывались огни замка Святого Ангела, похожего на огромную свечу, воткнутую в воду.

Алисия забралась в лодку первой и сразу легла на дно. Сэм дождался удобного момента, прыгнул следом и опустился на корточки. Они тихо закачались на волнах. Сэм направлял лодку с помощью кормового весла, стараясь подойти как можно ближе к западному берегу. К счастью, когда они миновали середину реки, течение само понесло их в нужную сторону. Лодку прибило к берегу Борго почти в том же самом месте, где Сэмюел зарыл монеты. Они быстро выбрались из лодки и прижались к песку. Солдаты находились метрах в пятидесяти и по- прежнему пировали, ничего не подозревая.

Только одна лошадь проявила волнение, внезапно тревожно заржав...

Сэмюел подполз к стене и порылся в земле. Все шесть монет были на месте.

— Черт! — вдруг прошептал он. — Золотой дукат! Я не догадался его забрать!

— Что такое? — тихо спросила Алисия.

Сэм показал ей монету, покрытую серой пылью:

— Рудольф дал мне эту монету, чтобы с ее помощью попасть в наше время, — объяснил он шепотом. — Но проблема в том, что выбирать направление можно только в случае, когда у тебя есть семь монет, а у нас их сейчас только шесть! Седьмая осталась в кармане у Диавило.

— И что это значит?

— Насколько я успел понять, если на обруче только шесть монет, Камень отправляет наугад в одну из шести эпох.

— То есть мы не попадем домой прямо сейчас?

— Один шанс из шести, увы! Или же воспользуемся одной только серой монетой, как хотел Рудольф, и оставим здесь браслет Мервозера. А это будет большой ошибкой.

— Ну, тогда и думать не о чем. Положимся на судьбу. Вряд ли где-нибудь может быть хуже, чем здесь, правда?

Сэмюел не ответил. Много где может оказаться гораздо хуже... И всё-таки он надел монеты на обруч, и они с Алисией на четвереньках поползли вдоль стены. Оказавшись перед граффити с символом Хатхор, Сэмюел раздвинул траву и поскреб песок, чтобы откопать Камень. Вслед за первой заржала вторая лошадь, потом третья, и Сэму показалось, что солдаты притихли.

— С ума сойти! — прошептала Алисия, гладя каменную поверхность.

Сэмюел зажал ей рот. Ему не показалось. Песни в самом деле умолкли, и двое солдат поднялись на ноги, прислушиваясь. Не теряя ни секунды, Сэм ловко вставил браслет Мервозера в солнце Тота и умело вложил каждую монету в свой луч. Прижал Алисию к себе и положил пальцы на вершину Камня, уже теплую. Как раз вовремя: один из всадников указывал на них рукой... Сэмюел обнял Алисию покрепче, земля под ними задрожала, и воздух наполнил знакомый гул. Подобно бурлящему гейзеру, Камень стал плеваться горящей лавой, она потекла по рукам Сэма, по туловищу и ногам, потом перекинулась на Алисию и, пронзив каждую молекулу обоих тел, растворила их в воздухе.

18 ЦЕРКОВЬ СЕМИ ВОСКРЕШЕНИЙ

Они рухнули на мраморный пол. Помещение было залито электрическим светом, и Сэмюел по-прежнему прижимал Алисию к себе. Она тут же согнулась в накатившем приступе тошноты. А Сэм тем временем огляделся по сторонам, пытаясь определить, куда они попали. Витрины, костюмы, картины, афиши — как будто музей... Он снял с Камня браслет, размышляя, какая монета привела их сюда. Конечно, не китайская монета императора Цинь. И не та, которая перебрасывает в замок Бран. И не египетская, отправлявшая Сэма в Фивы 1980 года. Оставалась серая монета Рудольфа, желтый металлический кружок из палатки археолога Чемберлена и голубой пластмассовый жетон.

Какая бы из трех монет ни сработала, привела она их определенно не домой. Камень, который видел перед собой Сэм, был как две капли воды похож на тот, что находился в «Книжной лавке Фолкнера». Но зал, в котором они оказались, не имел ничего общего с тесной комнаткой в подвале Аллана.

— Это невоз... невозможно... ужас, — сдавленно пробормотала Алисия.

Она стояла на коленях, уронив голову почти к самому полу, и боролась с терзавшими ее спазмами.

— Сейчас пройдет, — проговорил Сэм, ласково погладив девушку по голове. — Со мной первое время тоже так было, потом стало получше.

— Я не хочу, чтобы... стало получше... Я хочу... чтобы этого больше вообще не было!

Сэм подождал, пока тошнота отпустит Алисию, и помог ей подняться.

— Где это мы? — спросила она бесцветным голосом, озираясь по сторонам.

— Не знаю. Но не дома, увы.

Они сделали несколько шагов среди музейных экспонатов. Коллекции расписной керамики, африканских и азиатских статуэток, витрин, в которых были выставлены каменные наконечники для копий, обломки лепнины, древние манускрипты с цветными иллюстрациями... У стен стояли манекены разных эпох: самурай в доспехах и с катаной[11], воин-ацтек в пестрой накидке и перьями на голове, рыцарь с таким количеством снаряжения, что он мог бы в одиночку захватить Рим, и даже мумия с едва различимыми рисунками на повязках, уложенная в фальшивый саркофаг. Так и есть, музей, но очень бестолково организованный...

— Смотри! — вдруг воскликнула Алисия.

Она указывала на светлую дверь, на закрытых створках которой красовались нарисованные черные рога с золотым диском посередине. Логотип «Аркеоса»...

— Это еще что такое? — изумился Сэм.

Он подошел к двери и осторожно приоткрыл. За ней обнаружилась комната со сводчатым потолком, освещенная гирляндой огоньков. На стенах висели фотографии, а на столе, накрытом черной скатертью, стоял большой белый макет. Убедившись в том, что в помещении никого нет, Алисия и Сэмюел вошли... Конструкция на столе представляла собой макет архитектурного комплекса. Автор явно вдохновлялся символом Хатхор. На переднем плане располагался ансамбль зданий, образующих букву U с расходящимися концами, а в центре находился стеклянный купол, похожий на половинку мыльного пузыря. Каждое здание внешней изогнутой линии в той или иной степени напоминало какую-нибудь историческую постройку. На всех имелись таблички: Пирамида Перехода, Храм Возрождения, Пагода Вечности, Собор Последней Метаморфозы, Личная Резиденция Пандита[12]... Интерьер стеклянного купола был оформлен в ультрасовременном стиле. Ну прямо модный торговый центр. Но и тут тоже имелись таблички со странными названиями: Амфитеатр Пелегринов, Мост Переселений, Банк Дат, Зал Шести Рождений... Архитектурный ансамбль окружали прекрасные деревья, цветущие аллеи и пруды, а на фронтоне парадного входа с колоннами значилось: «ЦЕРКОВЬ СЕМИ ВОСКРЕШЕНИЙ».

— Что за бред? — спросила Алисия. — Ты понимаешь?

— Догадываюсь, — ответил Сэмюел, доставая из кармана серую монету, — Символ Хатхор — это еще и логотип «Аркеоса», фирмы, которую основал Рудольф для транспортировки антиквариата из прошлого. Похоже, он нарочно заманил нас сюда.

— К себе в офис? Зачем?

— Не знаю.

— Но если это так, может, нам лучше сразу отсюда убраться?

— Куда? Обратно в Рим? Или в мавзолей императора Цинь? Нет, сначала нужно позаботиться о том, чтобы попасть прямиком домой. Если мы действительно у него в логове, то где-то здесь обязательно должны быть монеты...

— А если он нас увидит?

— Ну... мне будет о чём с ним поговорить. — Сэма затрясло от ярости.

Они пошли через зал, разглядывая фотографии на стенах. На снимках были изображены старинные вещи: скульптуры, статуэтки, ожерелья и так далее. На одной из картин Сэм узнал Омфал — священный камень, символизирующий центр мира и много веков назад похищенный из греческого города Дельфы, куда Сэм попал сразу после этой кражи.

— Мы точно у Рудольфа, — с уверенностью произнес он. — На этой фотографии Омфал — Пуп земли... «Аркеос» продал его несколько недель назад за десять миллионов долларов. Видимо, это что-то вроде галереи трофеев.

— А там?

На противоположной стене висели шесть плакатов, оформленных в рамы со стеклом. Все плакаты сопровождались подписями. На первом, с табличкой «Пирамида Джосера, около 2600 года до нашей эры», был египетский картуш[13] с символом Хатхор. На втором — китайский иероглифический текст, завершающийся парой рогов с солнечным диском внутри и подписью: «Ода Ридильфи, около 1000 года до нашей эры». На третьем («Надпись из храма Аполлона в Дельфах, V век до нашей эры») были греческие буквы, высеченные на мраморной табличке и снова сопровождаемые знаком Хатхор. Четвертый («Витраж Кентерберийского собора, XII—XIII века нашей эры» ) представлял собой увеличенное фото витражного фрагмента, в котором без труда читался всё тот же символ Хатхор, оплетенный синими и красными лепестками и окруженный двумя буквами R...

Перед пятой картиной Сэмюел замер, не в силах шевельнуться.

— Ты видишь то же, что и я? — проговорил он чуть слышно.

Алисия подошла ближе... Пятый плакат был репродукцией живописного полотна под названием «Шулера́», выполненного Караваджо в 1595 году.

Композиция производила сильнейшее впечатление — яркостью цветов, движением света. Картина буквально дышала жизнью. Но внимание Сэма привлекла не красота полотна. На картине двое шулеров обводили вокруг пальца доверчивого молодого картежника. Один приготовился вынуть спрятанную за поясом трефу, а второй подглядывал в карты жертвы, чтобы дать сообщнику подсказку. Второй шулер поразительно напоминал Рудольфа. Рудольфа лет тридцати, еще черноволосого, отпустившего небольшую бородку и носившего шляпу с пером и дырявые перчатки.

— Невероятно, — проговорила Алисия. — Как живой! Думаешь, это просто совпадение?

Сэмюел указал на одну из карт, которую первый шулер прятал за спиной: шестерка то ли червей, то ли бубен, только обычные красные значки были тут заменены маленькими буквами U с разведенными концами, и у каждой в середине — кружок...

— Рудольф путешествует во времени, — напомнил Сэмюел. — И чаще всего именно благодаря символу Хатхор. Ничто не мешало ему однажды позировать художнику XVI века...

— И всё это ради того, чтобы лишний раз повесить свою тупую рожу на стену собственной комнаты? Это же как надо себя обожать!

— Боюсь, это еще не всё, — сказал Сэм, останавливаясь перед последним плакатом.

Перед ними была черно-белая фотография строящегося здания, чья металлическая конструкция едва угадывалась под лесами. Группа из четырех рабочих позировала, стоя на стальной балке. Среди них тоже безошибочно можно было узнать Рудольфа, на этот раз одетого в строительную каску и рабочий комбинезон. Здесь он выглядел немного старше, чем на соседнем полотне. Он улыбался и держал в руке носовой платок с изображением пары рогов и солнца. Подпись сообщала: «Строительство Здания домового страхования, Чикаго, 1885»[14].

— Почему ему всё время нужно появляться вместе с этим знаком? — задумчиво проговорил Сэм.

— Ну, просто такая фишка, — пошутила Алисия.

— Непохоже. Рудольф всегда продумывает всё до мелочей...

Они вышли из зала через другую такую же дверь с логотипом «Аркеоса» и оказались в просторной библиотеке, служившей также кабинетом. Окон здесь тоже не было, комната освещалась только электрическим светом.

Для начала Алисия и Сэмюел заглянули в соседнюю с библиотекой гардеробную. Там стоял просторный шкаф, в котором висели разнообразные наряды из льна — вещи, позволявшие Рудольфу с комфортом перемещаться во времени. Черный деловой костюм прекрасного кроя, белая накрахмаленная рубашка и даже полный комплект снаряжения для гольфа, включая сумку и клюшки. Слева от гардеробной обнаружилась бронированная дверь. Сэмюел осторожно попытался ее открыть, но она, похоже, была заперта на электронный замок и не поддалась.

— Хоть бы на секунду выглянуть наружу, — пробормотал Сэм. — Понять, где он находится, этот чертов офис!

Алисия тем временем подошла к внушительному книжному шкафу из темного дерева с посеребренными решетками и раздвижной лесенкой.

— Тут не только книги. Иди сюда.

Сэмюел подошел поближе. В самом деле, помимо огромного количества старинных и современных изданий, в том числе книг на разных экзотических языках, целый стеллаж был посвящен статьям, вырезанным из газет и журналов и любовно оформленным в рамки.

— Смотри. — Алисия изумленно указала на одну из них.

Сэм потянулся через плечо девушки, коснувшись щекой ее щеки. В рамке было интервью из журнала «Ньюсвик», озаглавленное «Время — деньги». Статью иллюстрировала фотография загорелого Рудольфа, который широко, во все тридцать два зуба, улыбался, но выглядел отчего-то резко постаревшим, с морщинами вокруг глаз и седыми поредевшими волосами. Осененный страшной догадкой Сэм поискал глазами дату выхода статьи.

Черт! — выругался он. — Этот гад зашвырнул нас в будущее!

19 ЖЕТОН ИЗ ГОЛУБОЙ ПЛАСТМАССЫ

— Мы в будущем, — проговорил Сэм, не веря собственным ушам. — На семь лет позже настоящего! На семь!

— Может, это такая шутка? Фотошоп? Нет... Остальные статьи тоже опубликованы... после нас!

— Но почему? Что ему нужно?

— Может, прочтем интервью? — предложила Алисия.

Сэмюел сосредоточился на статье из «Ньюсвика». Интервью занимало целую полосу, и журналист расспрашивал Рудольфа о грандиозных проектах Церкви Семи Воскрешений:

Ньюсвик: Фонд Церкви Семи Воскрешений открывается после четырех лет общественного недоверия и даже, извините, насмешек. Полагаю, вы испытываете сейчас приятное чувство, что утерли всем нос?

Пацдит Рудольф: Мне нет дела ни до чьих носов, и я никому ничего не собирался доказывать. Я сам поражен, как быстро всё произошло! Когда я решил рассказать о своем удивительном опыте и о бесценных уроках для человечества, которые вынес из собственных воскрешений, я и представить себе не мог, что это вызовет такой ажиотаж! Люди со всех концов земли стали присылать мне слова поддержки, и этих добрых пожеланий оказалось гораздо больше, чем резких замечаний, так что мои противники давно повержены.

Н.: Чем вы объясняете такой большой интерес к Церкви Семи Воскрешений?

П.Р.: Уникальностью ее главной идеи. Ведь мало найдется на свете людей, которым не хотелось бы улучшить свою жизнь и жизнь близких, опираясь на опыт прошлого, на опыт миллиардов жизней, прожитых на земле до нас! Что может быть поучительнее, чем знания людей, которые еще до нашего рождения на протяжении тысячелетий думали, любили, страдали и надеялись? Вот это-то я и надеюсь передать тем, кто готов меня выслушать: знания и мудрость предков. Наследие их жизни! Мне довелось побывать во многих периодах истории, и я решил стать своего рода связным между людьми прошлого и настоящего.

Н.: Однако не все воспринимают всерьез ваши так называемые воскрешения в разных эпохах...

П. Р: По-моему, подтверждений тому, что я говорю правду, уже более чем достаточно. Величайшие ученые планеты ломали голову над доказательствами, которые я предоставил, и их заключение известно вам не хуже, чем мне. Они вынуждены были единогласно признать, что моя история не выдумка и не фальсификация. Да, я жил в Египте времен фараона Джосера, в Древней Греции, в Китае первых династий и в других эпохах. Да, Создатель избрал меня для передачи послания из прошлого, благодаря которому человечество сможет построить более счастливое будущее... Он избрал меня сам, и я с этим ничего не могу поделать.

Н.: То есть вы — своего рода гуру[15].

П. Р.: Единственный титул, на который я претендую, — это пандит. Мне присудили его мои друзья из Индии. Пандит — это мудрец, образованный человек, которого уважают за жизненный опыт и знание человеческой природы. Это звание мне очень подходит.

Н.: А что пандит Рудольф думает о финансировании Церкви Семи Воскрешений? Говорят, на вашем счету уже сотни миллионов долларов.

П. Р.: Деньги — не цель, деньги — всего лишь средство... И я никогда никого не заставлял делать пожертвования! Просто выходит так, что многие свободные граждане мира полагают, как и я сам, что этот проект позволит нам построить лучшее будущее. Помогая мне с его реализацией, они принимают участие в строительстве такого будущего. По-вашему, это преступление?

Н.: Говорят, вы подумываете в один прекрасный день заняться политикой...

П. Р.: Тем, кто это говорит, прямая дорога в Церковь Семи Воскрешений. Похоже, они знают о будущем больше, чем я — о прошлом!

Вопросы задавал Род Армор.

— Пандит Рудольф, — сквозь зубы процедил Сэм... — Бандит, а не пандит!

Кипя от злости, он пробежал глазами остальные статьи. Там говорилось о подвигах пандита, излагались забавные истории о «реинкарнациях», которые он пережил со времени своего «первого рождения», подробности его «прежних жизней», в которых он представал кем-то вроде «мессии» (он якобы про-чесал историю вдоль и поперек ради того, чтобы принести знание и счастье своим современникам), восторженные свидетельства адептов, которые слезно клялись, что пандит Рудольф встречался с их предками несколько веков назад или спас их от той или иной напасти благодаря секретам древних врачеваний и т.д.

Но самой любопытной оказалась страница из журнала «История сегодня», на которой был опубликован отчет о том, как европейские и японские лаборатории подтвердили подлинность картины Караваджо и фотографии Здания домового страхования и тем самым доказали, что пандит Рудольф в самом деле жил в эпохи создания обоих изображений. Символы Хатхор на «Сборнике китайской поэзии», на храме в Дельфах и на витражах Кентерберийского собора также были признаны «исторически неопровержимыми»...

— Это что-то типа секты, да? — спросила Алисия, когда Сэм закончил обзор прессы.

— Похоже на то. Причем секты, которая приносит кучу денег и огромную власть. Осталось разобраться, зачем ему понадобилось вручать мне эту серую монету и приводить сюда. Он явно хотел, чтобы я всё это узнал, но для чего?

Они начали обследовать высокие книжные шкафы, стоявшие позади кресел и дивана, — по всей видимости, тут у Рудольфа было нечто вроде гостиной. За дверцами шкафов обнаружились большие витрины из матового стекла. Сэмюел приклеился лбом к одной из них. Монеты с отверстием, десятки монет! Тщательно рассортированных и подписанных, с датами и названиями места! Сокровищница пандита Рудольфа!

— Похоже, я нашел наш обратный билет! — воскликнул Сэм.

Он попытался повернуть щеколду, открывавшую стекло, но та оказалась заперта. Они с Алисией попробовали каждую витрину. Ни одна не поддавалась.

— Подумаешь, преграда! — фыркнул Сэмюел.

Он схватил тяжелую пепельницу из нержавейки, стоявшую рядом на столике, и замахнулся на ближайшее стекло. Алисия едва успела поймать его руку.

— Осторожно! Тут сигнализация!

Сэмюел поднял глаза к потолку. Над каждой витриной и в самом деле висели коробочки с красным огоньком.

— Прежде чем всё крушить, надо проверить, нет ли здесь ключа, — сказала девушка. — В гардеробной много одежды, пойду поищу там... Пороешься пока в кабинете?

Сэмюел со вздохом поставил пепельницу на место. Он-то надеялся, что звон разбитого стекла позволит ему хоть немного выпустить пар. Однако предложение Алисии выглядело гораздо более разумным. И он послушался.

Кабинет был наглядным подтверждением мании величия своего хозяина. Гигантское помещение с черными стенами, до потолка набитое драгоценными древностями, книгами, журналами и счетами... В глаза бросалась книга «Вся правда о моих семи воскрешениях: история, рассказанная пандитом Рудольфом». На обложке красовался торжественный портрет пандита на фоне заходящего солнца. Сэмюел не стал ее даже открывать...

Еще здесь были фотографии Рудольфа в компании знаменитостей, с которыми тот, похоже, уже давно водил близкую дружбу. На почетном месте стояла модель Камня высотой сантиметров тридцать, из синтетического материала голубого цвета, сама по себе сделанная довольно грубо, но зато с безупречным изображением солнца и транспортной ниши у основания. У этого Камня на верхушке была дополнительная прорезь, как на детской копилке. Злая ирония? Ведь именно этим, вероятно, и представлялся Камень Рудольфу — здоровенной копилкой, которая приносит огромную прибыль!

Сэмюел принялся выдвигать ящики комодов, набитые письмами, бумагами и газетными вырезками.

В одном из них он обнаружил стопку газет название было до боли знакомым: «Трибуна Сент-Мэри». Газета его родного города! Сэм развернул несколько номеров. Во всех писали об одном и том же: о Церкви Семи Воскрешений. Логично. Ведь свою секту сумасшедших Рудольф основал не где-нибудь, а именно в Сент-Мэри! Первые полосы пестрели красноречивыми заголовками: «Церковь Семи Воскрешений: мэр города дал согласие на начало строительства!» Или так: «Жители улицы Барнбойм выступают против реализации планов пандита...» Потом, неделей позже: «Пандит Рудольф: „Наше учреждение — невиданный экономический трамплин для Сент- Мэри“». И из наиболее свежих выпусков: «Квартал Барнбойм: работы начинаются!», а подзаголовком — фотография, на которой бульдозеры рушат маленькие викторианские домики — дома соседей Сэмюела...

Он очнулся, услышав голос Алисии:

— Сэм, смотри, что я нашла! Ключа нигде нет, но зато...

Она положила на стол пластиковый прямоугольник с надписью «Личная резиденция пандита».

— Лежало в кармане костюма. Ведь это же, наверное, магнитная карточка для входа, да?

Сэмюел молча кивнул, еще не придя в себя от прочитанного. Алисия уже метнулась к заветной двери, но он схватил ее за руку.

Что такое? — удивилась девушка.

Сэм показал ей первые полосы «Трибуны».

— Он строит свою мерзость прямо у нас. В Сент- Мэри, посреди улицы Барнбойм. Рушит для этого весь квартал, стирает с лица земли наши дома...

Алисия пробежала глазами заголовки и изменилась в лице.

— Но как такое вообще возможно? — проговорила она. — Этого нельзя допустить! Должны же быть какие-то законы!

— Ха, законы! С такой кучей денег, которая сыпется на него прямо с неба, Рудольф купил и мэра, и всё правительство!

— А книжная лавка? Ты думаешь... ее тоже больше нет?

— Конечно! — бросил Сэмюел с горечью. — Мы сейчас находимся на ее месте! Камень в соседней комнате — это мой Камень! Вот почему он показался мне таким знакомым! Рудольф захватил мой дом!

Алисия легонько сжала его руку.

— У нас есть семь лет на то, чтобы это предотвратить, — тихо сказала она. — Ведь этого должно хватить, правда? Если, конечно, нам удастся вернуться в свое время. Ты не нашел ключ?

Сэмюел мрачно покачал головой.

— Везде смотрел?

— Все ящики перерыл.

— А что это за голубенький Камень?

— Видимо, копилка, не знаю..,

Алисия с трудом оторвала копилку от стола. Та оказалась неожиданно тяжелой. Раздался метал-лический звон.

— Кажется, внутри что-то есть.

— Ну, если это копилка, логично, что там что-то есть!

Алисия ошупала вырезанное в пластмассе солнце, нишу, сделанную, как полагается, у основания, и прорезь на верхушке. Было непонятно, как эта штука открывается.

— По-моему, она сделана из точно такой же пластмассы, как твой голубой жетон, нет?

Сэмюел чуть не подпрыгнул. Алисия совершенно права! Он соскочил с кресла, достал из кармана голубой жетон вроде тех, что используются для игры в покер, и протянул Алисии.

— Как он к тебе попал? — спросила она, внимательно изучая пластмассовый диск.

Отец передал. Через соседа, Макса. Вместе с монетой из замка Бран...

— То есть он достался тебе напрямую от папы, правильно?

Алисия попробовала вставить жетон в прорезь на верхушке пластмассового Камня, но ничего не вышло. Тогда она приложила его к солнцу Тота, легонько нажала, и солнце вдруг вдавилось внутрь копилки, втянув за собой голубую монету. Внутри что-то тихонько скрипнуло, и в нишу в нижней части Камня выпал совершенно плоский металлический ключик.

— Есть! — радостно выдохнула Алисия.

Она схватила добычу, подбежала к одной из витрин и легким поворотом ключа отперла замок.

— Кому спасибо? — спросила девушка, гордо задрав подбородок.

Сэмюел поспешил к ней. Книжный шкаф оказался воплощением идеального порядка: ящички высотой в несколько сантиметров, в каждом штук по пятьдесят монет, разложенных в алфавитном порядке по названиям мест и с указанием дат, а иногда даже точного времени дня.

Например, в ящике с буквой «Л» оказалось не меньше тридцати упоминаний города Лондон в десятках разных веков... Прямо настоящее агентство путешествий во времени!

— «С» должен быть где-то правее, — предположил Сэм.

Через несколько секунд они отыскали нужную витрину. За исключением двух-трех ящиков, где помещались Сан-Паоло и Сидней, практически вся витрина была посвящена Сент-Мэри с упором на последнее десятилетие. Монет пятьсот, а то и больше! Сэм и Алисия внимательно изучили каждый ряд, пока не обнаружили свой год, явно один из самых часто посещаемых.

— Да! — победно воскликнула Алисия.

Она указала на три ячейки, более-менее соответствующие моменту их отправления.

— А что, если нам вернуться до того, как он меня похитит? — предложила она.

— Нельзя. Тогда в Сент-Мэри одновременно окажутся две Алисии и два Сэмюела, и, как утверждает Сетни, мы этого не переживем. Нет, лучше не рисковать и выбрать, например, вот эту.

Он подхватил простенькую серебряную монету, на которой не было никаких обозначений, кроме цифр, отмечающих дату и время, вручную выгравированных прямо в металле.

— Вернемся через шесть дней после того, как исчезли. Думаю, так будет лучше всего... К тому же попадем домой в полночь — идеальное время, чтобы вернуться незаметно!

Сэм повертел монету в руке.

— Знаешь, что я думаю? — проговорил он. — Рудольф эти монеты сам делает...

— Почему ты так решил?

— Они в этой серии все одинаковые. И металл, и форма, и выгравированные надписи. Различаются только даты. Видимо, он придумал, как обеспечивать себя дисками Тота самостоятельно.

— Если так, — весело отозвалась Алисия, указывая на одну из ячеек, — то он не забыл про твой день рождения: 5 июня, 17:00!

— Тот еще был праздничек, — вздохнул Сэмюел, вынимая из ячейки монету. — Как раз тогда я наткнулся на Камень у нас в подвале... И мне даже подарка не досталось! Оставлю себе на память.

С этими словами он кинул в карман обе монеты.

Пока Алисия осматривала соседнюю витрину, Сэмюел принялся судорожно искать глазами еще одну дату, куда более важную для него. За три года до того момента, из которого они с Алисией попали сюда... Возможно, он сошел с ума, но ведь это было бы так просто... Если бы, по невероятному совпадению, у Рудольфа в шкафу оказалась монета того самого дня, когда погибла Элайза Фолкнер, Сэму предоставилась бы уникальная возможность ее спасти... Тем более у него из головы никак не шли слова Алисии. Хотя голубой жетон ему и вручил старик Макс, но ведь выходит, что к Сэму он попал по воле самого Аллана. Точно так же, как и монета замка Бран, которая привела Сэма к Владу Цепешу... И что же, всё это — просто совпадение? Или же отец специально снабдил его монетами, необходимыми для того, чтобы сначала раздобыть в Бране браслет Мервозера, а потом попасть в логово Рудольфа и там отыскать подходящую монету, которая сможет забросить его в момент до того, как мама попадет в аварию? Как будто бы Аллан знал, что его старый враг обзаведется в будущем целым арсеналом дисков Тота...

Сэм дрожащим пальцем провел по ряду монет, относящихся к нужному году. Автомобильная авария произошла 11 июля, и... У него задрожали колени. В этом ряду была монета, помеченная 11 июля! Точнее, целых две монеты! На одной было указано время 10:00, а на другой — 15:00... То есть у него даже был выбор! Чудо! Просто чудо! В кои-то веки удача была на его стороне!

Он сунул обе монеты в карман и бросился Алисии на шею:

— Я тебя обожаю, ты в курсе? — воскликнул он и поцеловал ее.

— Эй, ты чего?

— Я придумал, как всё уладить.

— И как же?

— Объясню, когда вернемся домой. Давай, пошли отсюда.

— Подожди, я хочу тебе кое-что показать...

Алисия стояла перед витриной с буквой «Т» и касалась пальцем монеты, покрытой таким же серым веществом, как на монете, присланной Рудольфом. Внизу значилось: «Титаник, 15 апреля 1912».

— Круто, да? — зло ухмыльнулась Алисия. — Эта серая ерунда, наверное, какой-нибудь глубоководный коралл или что-нибудь еще такое же морское... Он не домой планировал нас отправить, а прямиком на дно океана!

Сэмюел кивнул:

— Вторая ловушка для надежности, чтобы мы уж точно не вернулись. Ведь из когтей Диавило мы тоже спаслись чудом. А это значит, что на самом деле Рудольф вовсе не предполагал, что мы попадем сюда и...

Сэмюел запнулся. Он стоял и растерянно моргал, глядя на шкаф с буквой «Ф», в котором был большой отдел, обозначенный табличкой «Фивы». Там, среди десятка разных предметов, он заметил вещь, дорогую его сердцу: перстень со стеклянным скарабеем, который Ахмосис, сын Сетни, вручил Сэму три тысячи лет назад, чтобы тот смог вернуться в свое время.

— Это принадлежит мне, — заявил мальчик. — Я оставил кольцо со скарабеем в гробнице Сетни, когда первый раз путешествовал в Египет, и ему нечего делать в грязных лапах Рудольфа... А теперь бежим отсюда!

Он взял Алисию за руку, но не успели они сделать и двух шагов, как девушка застыла на месте.

— Тс-с! — шепнула она, прижимая палец к губам, и испуганно кивнула на стену, за которой находился личный музей Рудольфа.

Сэмюел прислушался. Оттуда действительно доносились приглушенные звуки. Чьи-то шаги...

20 СЕРИЙНЫЙ УБИЙЦА

— Спрячься в гардеробной, шепнул Сэм. — Я посмотрю, что там...

— Ну уж нет! Не придумывай, я с тобой!

— Пожалуйста, спрячься, повторил он. — Вдвоем нас сразу заметят!

Алисия нехотя подчинилась, а Сэмюел огляделся в поисках какого-нибудь оружия. Ничего более подходящего, чем стальная пепельница, на глаза не попалось, и, сжав ее в руке, он на цыпочках приблизился к двери, помеченной символом Хатхор. В зале с макетом никого не было, и Сэмюел проскользнул внутрь. Обогнул накрытый черной скатертью стол, подошел ко второй двери и прижался к ней ухом. Ничего. Ни шороха... Может, это были отзвуки строительных работ откуда-то с улицы? Или шаги с верхних этажей? Да мало ли что могло послышаться...

Но, с другой стороны, включенный свет, рубашка и костюм в гардеробной, электронный ключ в кармане пиджака. Будто кто-то нарочно оставил здесь все эти вещи. Не пора ли воспользоваться Камнем?

Сэмюел с крайней осторожностью, миллиметр за миллиметром, повернул ручку второй двери с логотипом «Аркеоса». Сначала ему было видно только краешек витрины, потом обзор немного расширился и показалась дальняя стена музея. Самурай, Рыцарь — всё как будто бы на месте, всё спокойно. Слегка приободрившись, Сэм открыл дверь пошире, чтобы осмотреть зал целиком, и тут что-то твердое и холодное ткнулось ему в лоб. Дуло пистолета...

— Гляди-ка, младший Фолкнер! — воскликнул Рудольф, прятавшийся за створкой двери. — А я уж было похоронил тебя на дне океана на глубине четырех тысяч метров! Брось, что там у тебя в руке, и медленно выпрямляйся.

Сэмюел послушался, чувствуя, как Оружие всё сильнее вдавливается в череп по мере того, как он поднимает голову выше.

— Какая встреча, — ухмыльнулся Татуированный. — А ты почти не изменился.

— Чего не скажешь о вас, — ледяным тоном ответил Сэмюел.

В самом деле, Рудольф, как и на фотографии в «Ньюсвик», выглядел сильно постаревшим. Та же квадратная челюсть, тот же жесткий взгляд цвета голубой металлик, но в уголках глаз — глубокие морщины, надо лбом — лысина, а остатки волос — цвета грязного снега. Одет он был в такую же льняную одежду, как та, что висела у него в шкафу, а в руке держал черный сверкающий пистолет.

— Всё из-за тебя, мой дорогой, только из-за тебя! Если бы ты выполнил мои указания семь лет назад, я бы выглядел получше. Отойди-ка немного назад.

Сэмюел отступил на три шага и уперся в витрину с мумией.

— Прекрасно! Руки за спину и не двигайся. Я отличный стрелок, а в этом револьвере восемь патронов триста семьдесят второго калибра.

Не сводя глаз с Сэма, Рудольф тоже попятился в направлении открытого сейфа, устроенного в книжном шкафу, таком же, как тот, где хранилась коллекция монет. В сейфе было несколько полок, и Сэмюел разглядел на них старые книги и что-то еще.

— Я как раз наводил тут порядок, когда ты меня отвлек. Видишь ли, сгонял к скифам — это примерно две тысячи пятьсот лет назад, — привез от них сувенирчик. Не хотелось бы, чтобы он попал в плохие руки.

Всё с той же невыносимо самодовольной улыбкой он продемонстрировал Сэму великолепную золотую подвеску длиной сантиметров десять, изображавшую всадника на вздыбленном коне. Рудольфу пришлось отвернуться, чтобы убрать украденное сокровище на одну из полок сейфа. Сэмюел решил воспользовался возможностью. Он закрыл глаза и заставил сердце замедлить ход и биться всё медленнее, пока его стук не зазвучал в унисон с приглушенным биением времени, которое непрерывно звучало внутри.

Но едва возникла знакомая вибрация, как в грудь что-то ударило, будто ножом. Сэму показалось, что сердце сейчас разорвется. Он пошатнулся и вынужден был опереться о стекло, чтобы не рухнуть на пол.

— Что такое? — игриво воскликнул Рудольф. — Укачало? Слишком много впечатлений? Видно, наш герой еще слишком юн и нежен для путешествий во времени! Ну ладно, стой, пожалуйста, смирно и держи руки за спиной...

Сэмюел открыл глаза и сделал глубокий вдох, чтобы ослабить тиски, сжимавшие грудь. Он потерял способность замедлять время... Исчерпал свои возможности концентрации? А может, сердце больше с этим не справляется? Или Рудольф знает, как ему помешать...

— Признаюсь, я на тебя обижен, — продолжал Татуированный. — Мы ведь договорились, что ты оставишь браслет Мервозера в Риме, помнишь? Уж не знаю, что там у вас произошло с Диавило, его объяснения были немного путаными. Плел что-то про твое внезапное исчезновение, про колдовство... В общем, грозный капитан тебя упустил! И поскольку в настоящем ты так больше и не появился, я решил, что ты воспользовался моей замечательной монеткой с «Титаника» и окончил дни на дне океана в качестве обеда для рыб. Однако, как выясняется...

— Как выясняется, я всё еще жив, — с вызовом договорил Сэм.

— Всё еще жив, ага! — ухмыльнулся Рудольф. — Последний представитель семейства Фолкнеров!

Его слова хлестнули Сэма словно плеть, он опять едва устоял на ногах. «Последний?..»

— Ах! Судя по растерянному виду, ты пока не в курсе! — возликовал Татуированный. — Дай как тебе было об этом узнать? Ну так позволь принести тебе запоздалые соболезнования. В доме твоих дедушки и бабушки произошел несчастный случай... Всё сгорело.

— Что?

— Через несколько дней после твоего отъезда, увы! Среди ночи вдруг начался пожар. Все погибли.

Сэмюел рванулся вперед, но Рудольф предостерегающе повел дулом револьвера.

— Давай-ка без глупостей, парень. Ведь если я тебя сейчас пристрелю, их этим не вернешь, сам понимаешь.

— А... отец? — спросил Сэмюел чуть слышно.

— Бедняга Аллан, — притворно вздохнул Рудольф. — Он так и не вышел из комы. Через полгода врачам пришлось отключить его от системы жизнеобеспечения.

Еще один удар под дых. Отец... Так и не выкарабкался. Сэм ему не помог. Он всё завалил и не помог никому!

Жизнь несправедлива, да? — продолжал Рудольф. — Я часто повторяю себе это. Особенно с тех пор, как понял, насколько высока цена за перемещения между веками. Тот, кто путешествует, рано стареет, его ждет преждевременная смерть,.. Парадокс, да? Камень позволяет расширять границы времени, но при этом с каждым разом всё больше сокращает и без того тесные границы нашего собственного существования. Особенно моего, ведь я столько лет пользовался знаком Хатхор! Ты, наверное, знаешь про плюсы и минусы этого символа? Он позволяет перемещаться наудачу между точками, на которых изображен. Но рисунков Хатхор на сегодня существует несколько десятков, и иногда мне приходилось предпринимать по двадцать попыток, чтобы попасть в нужное место... И с каждым путешествием продолжительность моей жизни сокращалась. Ужасно, правда?

Лично Сэму ужасным казалось другое. То, как мало значила для Татуированного чужая жизнь. Особенно жизнь Фолкнеров.

— Постепенно, в ходе экспериментов, — продолжал Рудольф, — мне удалось немного усовершенствовать свой метод путешествий. Например, я обнаружил, что, если захватить с собой побольше монет из того места, где изображен знак Хатхор, число попыток сокращается в два или даже три раза. Ты как будто немного сужаешь зону поиска. Естественно, я стал интересоваться, нельзя ли самому создавать диски Тота. И из одного индийского труда узнал, что монеты конкретной эпохи могут быть созданы только в ней. И лишь при соблюдении определенных условий. Например, чеканить монету нужно при свете дня или рядом с Золотым обручем, чтобы наполнить ее силой солнца... Соблюдая эти инструкции, я принялся делать себе монеты сам, что позволило избежать некоторых бесполезных остановок на дорогах времени. Некоторых, но не всех, далеко не всех. И вот я стал стареть. Слишком быстро и слишком рано. Поэтому-то мне и понадобился Золотой обруч...

Татуированный вытянул одну из полок сейфа. Там лежал золотой браслет. Он слабо мерцал и на расстоянии казался абсолютно таким же, как тот, что находился в кармане у Сэмюела.

— Вы... всё-таки его добыли? — пробормотал мальчик.

— Да, добыл. Хоть это и было непросто... Твои родители мне очень мешали.

— Мои родители? — воскликнул Сэм и снова едва не бросился на Рудольфа. — Не смейте приплетать сюда моих родителей! Они мертвы!

— А вдруг они сами себя сюда приплели? — отозвался Рудольф. — Ведь ты ничего об этом не знаешь... Ну как? Снова попытаешься на меня наскочить и получишь пулю в лоб? Или, может, всё-таки хочешь, чтобы я тебе что-нибудь рассказал?

Сэмюел яростно сжал кулаки и впился ногтями в ладони. Не дать Рудольфу повод выстрелить... Не бросить Алисию один на один с этим чудовищем. Не запороть свой последний шанс спасти то, что еще можно спасти. Терпеливо ждать. Ждать, пока соперник допустит ошибку. И вот тогда...

— Я... Я вас слушаю, — сказал он, сдерживая гнев.

— Так-то лучше, — похвалил Рудольф. — В таком случае предлагаю тебе редчайшую привилегию: взглянуть на Золотой обруч. Настоящий... Ты конечно же слышал о нём. Согласно легенде, его выковал сам бог Тот. Потом обруч спрятали во время нашествия гиксосов, а несколько веков спустя его обнаружил верховный жрец Сетни.

Татуированный злорадно ухмыльнулся.

— Бедняга выжил из ума на старости лет, вот что я тебе скажу, — продолжал он. — Считал, что у него высшая миссия! Мешать перемещаться по дорогам времени с целью обогащения. Какая глупость! Будто можно одному присматривать за всей историей!

— Сетни был достойным человеком, — возразил Сэм. — Великим мудрецом, который посвятил свои безграничные познания служению миру. В отличие от вас!

— Он был таким достойным, что под конец сбрендил, — развеселился Рудольф. — Ему удалось отыскать кольцо вечности, но он даже не подумал им воспользоваться! Спрятал у себя в гробнице, да там же и помер, как последний придурок... Великий мудрец, ничего не скажешь!

— Сетни знал, какой вред приносит кольцо тому, кто им пользуется... Он состарился, отдав все свои силы людям!

— Если вы с ним такие близкие друзья, — расхохотался Татуированный, — то спроси у него, куда он засунул свое чертово кольцо. Ну же, давай, не упускай удачную возможность, пока жрец у тебя под рукой!

Дулом револьвера он указал на витрину, и Сэмюел инстинктивно отпрянул. Мумия... Мумия в стеклянном футляре!

— Не может быть, — прошептал Сэм. Это не он!

— Очень даже может, мой дорогой... Достойнейший Сетни! Я купил его за баснословные деньги у музея в Фивах в надежде, что он откроет мне секрет кольца вечности... Но старый придурок лежит чурбан чурбаном и молчит. Уж я и рентгеном его просвечивал, и томографией сканировал — ни следа постороннего предмета или украшения.

Новость про Сетни была третьим ударом, прямо в сердце... На секунду у Сэма перехватило дыхание — то ли от печали, то ли от испуга — при виде бедного тела, завернутого в охровые полоски ткани, с почти стершимся рисунком в области живота: два треугольника, расположенные один над другим, с точками внутри. Нечто вроде песочных часов, символизирующих течение времени... Сэму припомнились последние слова, которыми они обменялись с Сетни: «Мы с вами еще когда-нибудь встретимся, великий жрец?» — «Уж точно не так, как вы себе это представляете, молодой человек». И вот перед Сэмюелом останки величайшего из путешественников во времени, выставленные напоказ, как какие-нибудь глиняные черепки, в музее Татуированного!

— Если внимательно прочесть «Трактат о тринадцати достоинствах магии», — продолжал Рудольф, — то почти не останется сомнений, что он зарыл кольцо где-то у себя в гробнице. Там в конце есть страница с изображением его саркофага и недвусмысленная подпись... Но вот где именно? Очень хотелось бы узнать... У тебя случайно нет соображений на этот счет?

— Никаких, — заверил Сэм.

— М-м... Ну ничего, мы еще вернемся к этому вопросу. Чуть позже. Ну а пока... Я обещал тебе кое- что рассказать, не так ли? О том, что случилось тридцать лет назад. В то время, когда мы с твоим отцом работали на раскопках в Фивах. Почему-то Аллана уже тогда страшно интересовало изображение солнца на Камне. Он был убежден, что оно что-то означает. И всё возился с ним, вертелся вокруг и наконец попробовал приложить к солнцу монету, которая валялась в стоявшей поблизости чаше... Я тогда находился рядом, и нас обоих перебросило в прошлое. Не стану утруждать тебя подробностями и рассказывать, сколько тягот нам пришлось пережить, прежде чем мы смогли попасть обратно в свое время. Сам можешь представить. Вернувшись, мы продолжили раскопки. И вот тогда-то я сделал важнейшую находку: обнаружил золотой браслет, который, как и монета, идеально подходил к Камню. Однажды ночью мы его испытали. Нас снова забросило на несколько веков назад. Но на этот раз нам показалось, что теперь мы в состоянии контролировать свои перемещения. Однако, когда мы вернулись обратно, твой отец вдруг решил, что больше этим заниматься не следует. Сколько я ему ни расписывал выгоды, которые можно извлечь из этой штуки, он и слышать ничего не хотел. Мы поспорили, завязалась драка, и...

Рудольф поморщился, будто даже сейчас, спустя столько лет, произошедшее в тот день не укладывалось у него в голове.

— Не знаю, как ему это удалось, но твой отец меня оглушил... Когда я пришел в себя, мне показалось, что я увидел чью-то фигуру рядом с Камнем и яркий огненный шар. А отца твоего рядом не было. Он исчез.

Сэмюел сдержал улыбку. Темная фигура рядом с Камнем — это был он сам. И удар по голове рукоятью револьвера достался Рудольфу от него же. Хорошо, что хотя бы тогда Сэм ему врезал. Заранее.

— Вышел я тогда из погребального зала и тут же попался на глаза сторожу. Чемберлен, руководитель раскопок, велел выгнать меня из лагеря. Так я потерял из виду и твоего отца, и украшение. Понимаешь теперь, почему я так зол на Аллана? Он украл у меня Золотой обруч, а вместе с ним — огромную часть жизни!

Рука Рудольфа дрожала, и Сэм боялся, как бы тот случайно не нажал на курок. Однако Татуированный совладал с собой и продолжил:

— Конечно, в те времена я не представлял, насколько это ценная вещь — Золотой обруч. Я хотел лишь одного: отыскать новый Камень и снова отправиться в путь. На поиски ушло целых два года... Я мотался по миру, рылся в библиотеках, блуждал в потемках, искал то, что найти почти невозможно. Но в конце концов был вознагражден за усилия. И тогда, можешь не сомневаться, с лихвой восполнил потраченное время... Следующие десять лет я непрерывно путешествовал, возвращаясь в настоящее лишь для коротких передышек и чтобы доставить домой трофей... И разбогател я, знаешь ли, не на дорогих вещицах. Я добывал еще и бесценную информацию. Представляешь, сколько можно заработать на бирже, если знать заранее точную стоимость акций компании в ближайшие десять лет? Или сколько денег может принести золотой рудник, если узнать его расположение за полвека до остальных! Словом, да, повеселился на славу...

Рудольф весь так и сиял от гордости, и это страшно бесило Сэмюела. Но он был весь внимание. Возможно, в какой-то момент Татуированный из самолюбования потеряет бдительность...

— Скоро я сообразил, что для торговли антиквариатом нужно основать компанию. Так появился «Аркеос» и его логотип, знак Хатхор... Я даже вытатуировал его у себя на плече. Но чем больше я им пользовался, тем очевиднее становилось, что я стремительно старею. Где-то я прочел о предметах, якобы снижающих негативное воздействие путешествий на организм, и снова начал исследования, в ходе которых наткнулся на описания Золотого обруча и сведения о его связи с Сетни. Конечно, я сразу понял, что речь идет о том самом украшении, которое украл у меня твой отец...

Он на секунду прервался, чтобы задвинуть обратно полку сейфа и закрыть дверцу.

— Мне понадобилось несколько месяцев, чтобы взять след твоего отца. Когда я узнал, что он переехал в Сент-Мэри, у меня не возникло вопросов, почему он сделал такой выбор. Мне было известно о существовании Гэри Барнбойма, я читал о его похождениях, и мне ничего не стоило обнаружить дом, в котором тот обитал в начале XX века. Я явился с визитом вежливости к новой хозяйке, ведьме-алкоголичке, жившей в компании стаи собак, одна другой злее. И там, как я и предполагал, меня поджидал Камень!

Сначала ведьма отказывалась уступить мне дом, но потом нам удалось прийти к соглашению. Она разрешила мне время от времени пользоваться ее подвалом... Деньги — сладкая музыка, даже для тех ушей, которые ничего не желают слышать!

Он ногой захлопнул дверцу шкафа и сделал шаг в сторону Сэма.

— Однако, как ты понимаешь, проблемы Золотого обруча это не решало. Я начал следить за твоими родителями. В те редкие моменты, когда работа и путешествия мне это позволяли... Я гадал, что на уме у твоего отца, хранит ли он украшение при себе или давно продал... Есть ли у него план или переезд в Сент-Мэри — всего лишь совпадение. Конечно, я подумывал 6 том, чтобы проникнуть к вам в дом, но Аллан установил сигнализацию, и я не хотел рисковать. Было бы очень некстати, если бы меня обнаружили. Частенько я видел возле дома тебя... Шумный и плохо воспитанный ребенок...