Гробница первого императора

Сэм пошел дальше пешком, держась рукой за бок. Прихрамывая, добрел до поворота на их улицу и метрах в двадцати увидел на тротуаре мотоцикл, которого раньше там не было. Обыкновенный мотоцикл, неприметного черного цвета, самый рядовой и заурядный. Вот только одно настораживало: припаркован он был прямо перед домом Фолкнеров...

27 ПОЧТИ У ЦЕЛИ

Сэмюел зашагал по мощеной дорожке. Хотелось бы идти быстрее, но слишком сильно болело в боку. Мотор мотоцикла еще не остыл, то есть его хозяин приехал сюда буквально только что. Его хозяин... Рудольф?

Сэмюел дошел до гаража, где мама оставила машину, и, не сдержавшись, провел ладонью по крылу прекрасного шевроле алого цвета. Он три года не касался этой машины. Три года видел страшные сны о том, как ее расплющивает дорожным катком в плоский лист железа. И вот она здесь, целая и невредимая, и он может снова ее потрогать! Через стекло он даже увидел на заднем сиденье пластмассовые фигурки из своей коллекции «плеймобиля»... Поежился от наплыва чувств и вынужден был сам себя одернуть: сейчас не время тосковать по прошлому.

Сэм вошел в гараж, оттуда через прачечную — в кухню, где с наслаждением вдохнул запах корицы и пирога. Он успел напрочь позабыть запах счастья, которым за долгие годы пропиталась эта залитая солнечным светом комната... Сколько раз он устраивался здесь за дубовым столом с уроками просто потому что было так приятно делать их здесь, пока мама печет блины или печенье?!

Из кухни Сэм вышел в просторную гостиную, украшенную музыкальными инструментами и африканскими масками — увлечение мамы; и прислушался. Со второго этажа доносились голоса. Похоже, из спальни.

— Я не шучу, — угрожал Рудольф.

— Я тоже, — холодно отвечала мама. — Клянусь, браслет лежал в этой шкатулке...

— И где же он ТЕПЕРЬ? — закричал Рудольф.

— Не знаю...

Хлопнула дверца шкафа, и Сэмюел бросился на лестницу. Но его хватило всего на несколько шагов. Рассеянная боль, которая до этого сжимала живот, стала резче и острее, будто кто-то вспарывал ему кожу острым ножом. Застигнутый болью прямо на середине лестницы, Сэм повалился на перила, схватившись за бок рукой. Болело нестерпимо! Его буквально резали на части!

— А тут, в комоде, что? — рявкнул Рудольф.

Сэм стиснул зубы, чтобы не застонать. Нужно было спешить, бежать дальше, но ноги не слушались. На глаза навернулись слезы. Он задрал рубашку, чтобы посмотреть, что там. Но нет, ничего. Ни следа, ни капли крови. Но как же больно! Невидимый нож рылся внутри в том самом месте, где у Сэма шрам от аппендицита... Шрам... Аппендицит... Ну конечно, аппендицит! Вот в чём дело! Дело не в велосипедной гонке и не в рези от быстрой езды! Просто он испытывал те же ощущения, которые переживал второй Сэм. Тот, что лежал сейчас в клинике Сент- Мэри! Сначала — приступ аппендицита, а потом — скальпель хирурга!

Сэмюел постарался восстановить дыхание. Да, так и есть... Между ним и Сэмом трехлетней давности должна была сохраняться связь. И если на уровне души ее не было, то она проявилась на уровне тела. Вот откуда такие яркие воспоминания. Анестезия двойника уберегла Сэма от взрыва мозга, но не спасла от ощущения физического воздействия — хирургического вмешательства!

— Предупреждаю: если ты немедленно его не найдешь, пожалеешь! — угрожал Рудольф.

Сэмюел сделал глубокий вдох и собрал в кулак все оставшиеся силы, чтобы встать на ноги. Боль не унималась, нестерпимая, разрывающая на части. Но ведь у нее не было реальной причины. Она представляла собой лишь эхо операции, которая происходила где-то далеко. Это не его плоть в данную секунду кромсали и не его больной аппендикс собирались удалять... Сам-то он уже был прооперирован, у него уже был шрам от аппендицита, ему нечего было бояться! И если он возьмет себя в руки и проявит волю, если сможет побороть эту иллюзию боли...

Согнувшись пополам, Сэмюел ухитрился подняться на одну ступеньку, потом еще на одну. Мама — там, наверху, всё остальное совершенно не важно.

— Ты врешь! — бешено рычал Рудольф. — С самого начала врала! Как и твой муж!

— Вы знаете моего мужа? — удивилась Элайза.

— Знаком немножко! И если с тобой сегодня что-нибудь случится, это будет целиком и полностью его вина...

Сэмюел прикусил губу и вынужден был приподнять правую ногу руками, чтобы преодолеть последние ступеньки. Родительская спальня в конце коридора казалась недостижимо далекой.

— Откуда вы знаете моего мужа? — спросила Элайза.

— Долго объяснять. Я могу только сказать, что Аллан передо мной в долгу. Долг очень большой. И у меня складывается впечатление, что расплачиваться за него придется тебе...

Раздался звонкий шлепок, похожий на пощечину, за которым последовал удивленный вскрик, ранивший Сэма в самое сердце.

— Это только начало, — проревел Рудольф. — Считаю до трех. Если на счет «три» я не получу браслет, клянусь, ты можешь попрощаться со своим дорогим муженьком. Один...

Сэмюел медленно шел по коридору, из последних сил держась за стену. Ему ни за что не дойти до двери вовремя. Рудольф убьет маму, а он даже пальцем не успеет пошевелить... Сэм в отчаянии закрыл глаза и попытался собрать остатки энергии, чтобы замедлить сердечный ритм. Напрасные усилия... Боль была так сильна, что не думать о ней было невозможно, и сосредоточиться на сердечном ритме не удавалось.

— Два...

— Клянусь, я понятия не имею, где браслет, — повторяла Элайза, в голосе ее уже слышался испуг. — Если бы я знала...

Сэм попытался крикнуть, что Золотой обруч у него, но слабый звук, вырвавшийся из горла, потонул в крике Элайзы и грохоте мебели. Рудольф снова ее ударил!

Настала тишина...

— Три... — удовлетворенно произнес Татуированный.

До приоткрытой двери оставалось не больше метра. Сквозь щель Сэм увидел маму, лежащую на ковре, между опрокинутыми креслом и столиком. Кажется, она была без сознания.

— Мама! — глухо выкрикнул он. — Мама!

Превозмогая боль в животе, хромая, он ввалился в комнату и рухнул к неподвижному телу.

— Что за..? — проревел Татуированный.

Но Сэмюелу было не до него. Он стоял на коленях рядом с мамой, а та лежала на полу, и из ссадины на виске сочилась кровь. Не обращая внимания на крики Рудольфа, Сэм приложил ухо к маминой груди. Под блузкой в горошек сердце по-прежнему билось... Она еще жива!

— Немедленно посмотри на меня, а не то я тебе прострелю шкуру! — скомандовал Рудольф.

Сэмюел помедлил секунду и решил повиноваться. Мама жива, это главное... Он придумает, как вытащить ее отсюда, а пока надо слушаться. Он осторожно повернулся, прикладывая усилие, чтобы не морщиться от боли. Стоящий перед ним Рудольф был моложе того, с которым Сэм был знаком в своем настоящем. Меньше морщин вокруг глаз, волосы темные, только немного седины на висках, фигура стройнее... А вот взгляд тот же: жесткий, злобный. И подбородок всё так же выдвинут вперед, как у дикого зверя, приготовившегося прикончить жертву. Одетый в светлый летний костюм, Рудольф держал в руке пистолет с непропорционально длинным дулом (наверное, глушитель?). Дуло это было нацелено на Сэма.

— У нее кровь, — прошептал Сэм как можно громче. — Надо отвезти ее в больницу.

— Ты, кажется, крикнул «мама», когда вломился сюда? Что за ерунда?

Сэмюел изо всех сил старался сохранять достоинство, хотя живот по-прежнему разрывало на части.

— Отвечай, — потребовал Татуированный. — Почему ты назвал ее мамой? У нее всего один сын.

И ему, насколько я знаю, лет десять или одиннадцать. Я его несколько раз видел, и...

Он вдруг оглядел Сэма с подозрением: эта льняная одежда — где ты ее взял?

— Она ранена, — стоял на своем Сэм, с трудом выговаривая слова. — Ей необходима помощь.

Продолжая держать его на прицеле, Рудольф нагнулся к Сэму поближе.

— Невероятно! — воскликнул он. — Ты на него похож, да... Только постарше!

Внезапно он отступил на два шага назад, как будто начал понимать.

А ну встань! — приказал он. — Встань!

Сэмюел поморщился и с ужасной гримасой поднялся на ноги.

— Рассказывай, откуда ты взялся, потребовал Рудольф. — И не вздумай врать.

Сэмюел моргнул и почувствовал, что по-прежнему не способен сконцентрироваться, чтобы повлиять на свой сердечный ритм. Что же делать? Как убедить Рудольфа пощадить маму? А что, если... Что, если ему удастся привести такой довод, который произведет на Татуированного впечатление? Довод, который он и сам использовал, когда похитил Алисию...

— Я пришел предложить вам сделку, — объявил Сэм, откашлявшись.

— Сделку? Что за бред! О чём ты?

— Если вы уйдете и оставите маму в покое, я дам вам Золотой обруч.

Глаза Татуированного сверкнули алчным огнем, уголки губ дрогнули.

— Так он у тебя! — сообразил он. — Ты привез его из своей эпохи, да? Из какой? Четыре года спустя? Пять?

— Около того, да.

— Могу ли я тебя спросить, каким Камнем ты пользуешься?

— Камнем Барнбойма.

— Камнем Барнбойма, да что ты говоришь... Хочешь сказать, Марта тебе разрешает? Я думал, у меня эксклюзивное предложение!

— Я... Мне просто повезло, — объяснил Сэмюел. — Воспользовался моментом, когда она меня не видела.

— Повезло, говоришь? — повторил Татуированный. — Я не доверяю людям, которым везет. Везучие опасны. Ведь удаче невозможно противостоять, не так ли? Правда, иногда и она отворачивается... Ну и что же браслет?

— Я скажу вам, где он, когда смогу вызвать скорую, — сымпровизировал Сэм. — И если вы пообещаете уйти.

Татуированный кивнул:

— Конечно... Я позволю тебе вызвать скорую помощь, а ты взамен укажешь мне, где находится Золотой обруч. Честная сделка.

Говоря это, он противно ухмыльнулся, от чего смысл его слов оказался перевернут с ног на голову.

— Давай рассуждать логически, — продолжал он. — Ты являешься сюда в тот момент, когда я... скажем так, решаю вопрос с твоей матерью. Судя по всему, ты являешься прямиком из будущего: во- первых, ты сын Аллана, во-вторых, ты старше, чем должен быть, а главное — одет в эту странную одежду. Ее одной достаточно, чтобы понять, кто ты и откуда. Не говоря уже о том, что ты бледный как мел, а это, возможно, побочный эффект путешествия. И вот возникает вопрос: почему ты решил заявиться сюда именно сегодня?

Рудольф переместился чуть левее, чтобы держать в поле зрения одновременно и Элайзу, и ее сына.

— Можно, я выдвину гипотезу? Предположим, наша милая беседа с миссис Фолкнер закончилась не очень хорошо. Ведь всё возможно, правда? И что ты где-то там, в будущем, вбил себе в голову, что способен изменить ситуацию. Для этого тебе придется, конечно, вернуться в прошлое и привезти мне Золотой обруч. Именно в этот день. Это всё объяснило бы, правда? Не знаю уж, как тебе удалось это провернуть, но факт остается фактом: ты здесь. И по логике вещей предмет сделки должен быть у тебя с собой. Я бы даже сказал, он должен быть где-то на тебе... Так вот, если ты не хочешь, чтобы я вышиб тебе мозги в эпохе, в которой у тебя нет никакого повода умирать, я советую тебе вернуть на место столик и положить на него браслет. Я понятно говорю?

Для пущей убедительности Татуированный снова навел на лоб Сэма дуло пистолета.

— Могу опять сосчитать до трех, если хочешь.

Он непременно выстрелит, никаких сомнений. В его глазах нет ни капли жалости. Избавится сначала от сына, а затем и от матери. Сэмюел представил себе, как швыряет столик Рудольфу в лицо. Но он был для этого слишком слаб. Сил не оставалось даже на то, чтобы испытывать к Татуированному ненависть... Сейчас главное — остаться в живых, чтобы защитить Элайзу. И дождаться момента, когда Рудольф допустит ошибку.

Сэм согнулся, держась за бок и прикусив губу, чтобы не закричать. Перевернул столик обратно на ноги, достал из кармана настоящий Золотой обруч — тот, который забрал у мисс Саррок, — и положил на черную поверхность стола. И сразу будто горящее солнце распласталось по темной поверхности моря...

— Какое сияние... — пробормотал Рудольф. — Потрясающе... Только путешественник может заставить его сиять, уж я-то в этом разбираюсь... Знаешь, ведь этот браслет принадлежал мне, твой отец его украл. С тех пор прошло лет двадцать. Так что сейчас в каком-то смысле ты исправляешь его ошибку.

— В таком случае будет справедливо, если вы оставите нас в покое, сказал Сэм. — Берите браслет и уходите. Я обещаю, что мы не станем доносить на вас в полицию.

— Да уж вряд ли вы на меня донесете, — ухмыльнулся Татуированный. — Но я должен соблюдать осторожность. А что, если ты вооружен? Я сейчас повернусь, чтобы уйти, а ты выстрелишь мне в спину. Давай-ка, дружок, выверни второй карман, похоже, там тоже что-то есть.

Если бы он уже не был мертвенно-белым, Сэмюел наверняка побледнел бы. Второй Золотой обруч... Он не догадался спрятать его где-нибудь в надежном месте!

— Что такое? — рявкнул Рудольф. — Нужна помощь?

Он опустил дуло пистолета на несколько сантиметров и направил его на лицо Элайзы.

— Если не хочешь сделать это ради себя, сделай ради нее. Спасение так близко, не хотелось бы сейчас всё испортить, правда?

Сэмюелу показалось, он вот-вот потеряет сознание. Если он лишится еще и браслета Мервозера, у него не останется возможности переправить маму в настоящее... Да и самому туда вернуться... Тем более что и сил почти не осталось...

— Что ж, как знаешь.

— Подождите! — шепнул Сэм.

Он сунул руку в другой карман, достал оттуда связку ключей старухи Марты и бросил их на столик.

— Ключи, — ухмыльнулся Татуированный. — Впечатляет... А еще?

Сэм механически вынул из кармана браслет Мервозера, украшенный шестью дисками Тота, и тот мелодично зазвенел в тишине. Рудольф расплылся в счастливой улыбке:

— Не может быть! — воскликнул он. — Второй Золотой обруч! Да ты просто настоящая золотая жила, малыш! Давай-ка, выворачивай дальше, вдруг там еще что-нибудь осталось. Давай!

Сэмюел снова послушался и добавил к кучке на столе монету с отверстием, отмеченную датой 11 июля. Рудольф кивком велел ему отодвинуться к зеркалу у стены и подошел к сокровищу. Сначала, не сводя дула с Сэма, внимательно изучил оба браслета. И хоть и старался скрыть радость, весь так и засиял, представляя себе, сколько всего сможет добыть с их помощью. Потом заинтересовался монетой 11 июля и, разглядывая ее, неодобрительно прищелкнул языком.

— Скажи-ка, малыш, а этот диск Тота случайно не мой? Где ты его добыл?

Надо ли сказать правду? Про Церковь Семи Воскрешений и всё остальное? И внушить ему опасные мысли раньше, чем он сам до них додумается? Сэмюел решил, что, пожалуй, не стоит.

— В моем настоящем, — сказал он.

— А точнее? Где именно?

— Ну... В Чикаго, — соврал Сэм. — В офисе «Аркеоса».

— Ты и про «Аркеос» тоже знаешь? Ну конечно... Судя по тому, как ты похож на отца, ты, должно быть, опасный противник.

С минуту Рудольф сверлил его взглядом, а потом заявил:

— Кто знает, возможно, при других обстоятельствах мы могли бы с тобой сработаться... Ты бы мог оказаться смелее и прозорливее, чем твой отец. И, возможно, не предал бы меня, как он...

Сэмюелу уже доводилось слышать эти рассуждения. Заканчивались они обычно плохо.

— Извини, малыш, но в жизни нам часто приходится делать выбор, и я не могу оставить в живых ни тебя, ни твою маму. На этом мы расстанемся.

Сэмюел увидел, как глушитель на пистолете повернул к нему свой металлический глаз и прицелился в лоб. Вот бы найти силы постоять за себя, вот бы сделать хоть что-нибудь... Но всё его тело было одним большим комком усталости и боли.

— Можно я хотя бы поцелую маму на прощанье? — услышал он собственную мольбу.

Татуированный пожал плечами с видом вершителя судеб:

— Я же не чудовище. Только давай скорее, терпеть не могу нежности.

Сэм обрушился на пол рядом с Элайзой, не обращая внимания на боль, вспарывающую живот. Сейчас всё закончится. Он посмотрел в последний раз на маму, такую красивую, такую родную... Она как будто спала, с красным цветком на виске. Как бы он хотел поговорить с ней, попросить у нее прощения, сказать, как он жалеет, что не смог ее спасти. А еще сказать ей, какой удивительной мамой она была и как он счастлив, что сейчас, когда ему предстоит умереть, она тут, с ним рядом...

— Ну хватит, — напомнил о себе Рудольф. — Вставай на колени.

Сэмюел сжал мамину руку. Ну вот, подумал он, вот этот час и настал... Он почувствовал под рукой золотое обручальное кольцо, символ любви, в которой однажды поклялись друг другу Элайза и Аллан. Символ вечной любви, плодом которой стал он, Сэмюел.

— Давай вставай, — проревел Татуированный. — Или я начну с нее!

В знак прощания с родителями Сэм погладил мамино кольцо. Может, на самом-то деле вечно может длиться лишь любовь? Сэм встал на колени, уже почти смирившись с мыслью о скорой смерти, и тут одна идея, точно молния, пронзила его усталую голову. Кольцо... А в самом деле, почему бы не кольцо?

Он поднял голову и посмотрел на своего палача.

— Прежде чем вы выстрелите, Рудольф, — сиплым голосом произнес он, — у меня есть для вас еще одно предложение. Если вы пощадите меня и маму, я дам вам кое-что гораздо более драгоценное, чем Золотой обруч. Я дам вам кольцо вечности...

28 В БАГАЖНИКЕ

Сэмюел чувствовал себя старым чемоданом, заброшенным в багажник автомобиля. Боль внизу живота была такой острой, что он лежал свернувшись клубочком и стонал при каждом подскоке машины. Теперь внутри не просто горело и резало. Ко всему прочему добавилось ощущение, будто от него действительно отрезали кусок плоти. Сэм явственно почувствовал тот момент, когда хирург отсек кишку аппендикса. Он мог поклясться, что ощущает, как в него втыкается и снова выходит наружу острая игла. А если прибавить к этому страшную тесноту багажника, духоту, нестерпимый жар и рев мотора...

Но зато он по крайней мере жив. Как и мама, которая, по-видимому, находится сейчас на заднем сиденье машины, без сознания. Вот оно — первое чудо кольца вечности, которое ухитрилось в последнюю секунду продлить жизнь им обоим... Рудольф, услышав о кольце, сразу сообразил, какую выгоду может принести ему этот предмет. Быстренько взвесил все за и против и проговорил:

— Я тебя слушаю.

Сэм рассказал, как во время путешествия в Рим в 1527 год ему довелось ознакомиться с секретным трудом, «Трактатом о тринадцати достоинствах магии», содержащим сведения о том, как добыть кольцо бессмертия. А сделать это можно лишь при условии, что ты обладаешь сразу двумя Золотыми обручами.

— Что еще за сведения? — спросил Татуированный.

И тут Сэму пришлось позаботиться о том, чтобы голос его звучал убедительно. Он наплел Рудольфу, что в трактате содержится великое множество разных подсказок (это было правдой) и что сразу невозможно понять, какие из них полезные, а какие — нет. Однако он заверил Татуированного, что, как только окажется в нужном месте (а именно — в гробнице Сетни), сразу сориентируется и сможет отыскать кольцо.

— Я бы, конечно, решил, что ты просто пытаешься выиграть время, — задумчиво протянул Рудольф. — Но, по правде говоря, я и сам слышал об этом трактате. И твое описание сходится с моими данными. Ну и потом, раз уж ты притащил сюда целых два Золотых обруча, пожалуй, у меня есть основания тебе доверять, как считаешь? Так что я, пожалуй, дам вам отсрочку — тебе и твоей матери... Но это всего лишь отсрочка, ясно? Если не сдержишь обещания, можешь не сомневаться — вам крышка.

Затем он под дулом пистолета отвел Сэма в гараж и заставил забраться в багажник шевроле. Через несколько секунд мальчик с облегчением услышал, как открылась дверца и Татуированный свалил на заднее сиденье что-то тяжелое. Потом он постучал в крышку багажника и сообщил:

— Матушка твоя здесь, можем ехать. Если не станешь выкидывать фокусы, всё пройдет как по маслу.

Машина тронулась в ту самую секунду, когда скальпель хирурга отрезал аппендикс его «альтер эго». Сэму оставалось лишь еще больше съежиться от боли...

Ехали недолго. Как он и думал, направлялись они на улицу Барнбойм. В промежутках между стежками иглы Сэм задавался вопросом, не сглупил ли он, посулив Татуированному кольцо вечности. Ведь если тот в самом деле им завладеет, это приведет к немыслимой катастрофе. Но, во-первых, пообещать Рудольфу кольцо ему подсказал инстинкт самосохранения. А во-вторых, Сэм надеялся, что, добравшись до гробницы Сетни, найдет в себе силы остановить Татуированного. Эта мысль утешала и помогала перед собой оправдаться...

Машина притормозила посреди сумасшедшего собачьего концерта, и Сэм еще несколько минут лежал в багажнике, слушая гул включенного двигателя и обрывки едва различимого разговора. Наконец крышка багажника откинулась, и ему пришлось заслонить глаза рукой от слепящего солнечного света.

— Матушка твоя под присмотром, предупредил Татуированный. Если выкинешь фокус, собачки Марты тут же с радостью приступят к обеду. А если тихо и мирно пойдешь со мной в дом, с мамашей твоей всё будет в порядке.

Сэмюел опять согнулся от боли. Шевроле стоял во дворе, среди собачьих будок. Рудольф, по-прежнему с пистолетом в руке, уже успел облачиться в форму путешественника — льняной костюм, очень похожий на одежду Сэмюела. Татуированный опасливо поглядывал по сторонам. Но соседям, похоже, не было дела до странностей, творящихся во дворе у старой Марты. Они давно ко всему привыкли и ни на что не обращали внимания.

Морщась от боли, Сэм поднялся на крыльцо в сопровождении двух собак, которые бешено лаяли и брызгали слюной, готовые в любой момент наброситься на жертву. Вошел в гостиную, где стояла вонь, точно в запущенном хлеву, и не успел сделать трех шагов, как дверь за ним захлопнулась.

— Это он? — проворчала Марта.

— Он, — подтвердил Рудольф.

Старуха встала на пути у Сэмюела и подцепила его подбородок дулом двустволки.

— Как же ты ухитрился пробраться по дому так, что мы с крошками тебя не увидели? — спросила она.

— Просто повезло, — ответил Сэм, стараясь не отводить глаз.

Марта была удивительно похожа на собаку. Обвисшие щеки и повязка на голове, из-под которой по бокам, словно два длинных уха, свисали волосы.

Правда, собака эта еще и курила. В углу морщинистого рта торчал желтый окурок. Из-за этого говорила она очень неразборчиво.

— Повезло, не смеши мои коленки! — проскрипела старуха, посильнее ткнув Сэма в горло.

— Ладно, хватит, — вмешался Рудольф. — Опустите ружье. Он мне нужен. А вы лучше пока займитесь мамашей.

Он кивнул на Элайзу, которая, по-прежнему без сознания, лежала на продавленном диване с выцветшей обивкой. Руки ей связали полотенцем, а в рот вставили кляп. Перед диваном, вывалив языки, поскуливали от нетерпения три бульдога.

— Никуда не денется! — хихикнула старуха.

— Ключи — на машине, — сказал Татуированный. — Вы помните, что должны сделать?

— Я не тупица, — оскорбилась та. — Ровно в 16:30, если вы не вернетесь, отвезу дамочку на ее машине и спущу с холма. Только к цене не забудьте еще прибавить стоимость такси, чтоб мне обратно вернуться. Да побольше!

— Об этом не беспокойтесь, — отмахнулся Рудольф. — А если очнется раньше, позаботьтесь, чтобы не сбежала.

— Раз сынок меня обдурил, — с досадой прорычала старуха, — значит, за мамашей будет двойной присмотр, уж будьте уверены! Кстати, а ключи, которые этот проходимец у меня стянул, он мне когда вернет?

— После, после, — раздраженно бросил Рудольф. — Сейчас у нас дела поважнее. Давай, шагай, ты...

Татуированный подтолкнул мальчика к лестнице, ведущей в подвал. Несколько собак двинулись следом, рыча и хватая Сэма за штанины.

— Далгон! — прогремела безумная Марта так, что стены задрожали. — Ко мне!

Самый большой пес подскочил, будто его ударило током, развернулся и, понурив голову, послушно побежал обратно. Трое его собратьев последовали за ним.

— Идите спокойно, мои крошки не помешают, — ласково проговорила старая ведьма.

Сэмюел медленно спускался по лестнице, радуясь, что на этот раз в подвале горит свет. Под неоновыми лампами хлам можно было безопасно обходить.

— Вперед, — подтолкнул его Рудольф, когда лестница закончилась.

Пространство вокруг Камня теперь было более-менее расчищено. Белый шкаф, придвинутый к нему вплотную (видимо, личное имущество Татуированного), стоял приоткрытый. Внутри висел серый костюм, на полках лежала одежда путешественника, а на внутренней стороне дверцы красовался символ Хатхор.

— Согласен, тут грязновато, — усмехнулся Рудольф. — Но меня устраивает. До сегодняшнего дня и это барахло, и собаки надежно защищали мой маленький секрет. Пока сюда не заявился ты... Ну-ка давай, руки за спину.

Сэмюел послушался, и Татуированный связал ему запястья льняными штанами, как наручниками. Сэм застонал от боли. Не только потому, что Татуированный очень крепко затянул узел, но еще и потому, что в этом положении — руки за спину — приходилось стоять прямо, отчего боль в животе становилась совсем нестерпимой.

— Ну извини, если хочешь помочь мамочке, придется немного потерпеть, — хихикнул Рудольф. — И с чего вообще ты так расклеился? Плохо переносишь переброс во времени? Что ж, мне это только на руку...

Он достал из шкафа маленькую черную шкатулку. Внутри оказался складной электронный будильник. Когда Татуированный его раскрыл, на экране высветились цифры 16:16.

— Что ж, не будем терять время... Через четверть часа Марта проводит твою матушку в последнюю прогулку по здешним холмам. А судя по тому, как почтенная дама водит машину, авария неизбежна. И ты станешь сиротой, мой мальчик... Если, конечно, мы не успеем вернуться быстрее, чем миссис Кэллоуэй усядется за руль.

Он убрал будильник на место.

— Ты, наверное, уже заметил, что в прошлом время движется в семь раз быстрее, чем в настоящем. Иными словами, на исполнение нашей задачи там у нас будет около полутора часов... Как думаешь, хватит?

Сэмюел кивнул, хотя, по правде говоря, не имел ни малейшего представления, как будет добывать кольцо вечности. Но сейчас главной задачей было выбраться из этого места и времени и избавиться от Рудольфа.

— Прекрасно, — кивнул тот и вынул из кармана браслет Мервозера и шесть монет. — Каким же из этих дисков Тота мы воспользуемся, не подскажешь?

— Тем... который из стекла, — чуть слышно проговорил Сэм и нашел в себе силы добавить: — Он был частью украшения в форме скарабея, изготовленного в эпоху Сетни... Но как мы можем быть уверены, что потом вернемся именно в этот момент времени?

— Да запросто, — заверил Татуированный. — Воспользуемся монетой, которая привела тебя сюда. Когда выбираешь тот же диск Тота, он перебрасывает тебя в момент последнего использования Камня. Ведь важно, чтобы путешественник не столкнулся нос к носу с самим собой... Ты этого не знал?

Сэм помотал головой, и губы Рудольфа расплылись в самодовольной улыбке.

— Да-а, — протянул он задумчиво. — По- хорошему, тебе бы нужен толковый учитель, который всё бы тебе объяснил. Но я смотрю, Аллан и тут провалил дело. Даже собственного сына не смог подготовить...

— Мы теряем время, — перебил Сэм.

Ты прав, мой мальчик, теряем время! А что может быть дороже, правда? Итак, в путь!

Он закрыл шкаф, подбросил на ладони пистолет и встал за спиной у пленника, будто хотел подтолкнуть того к Камню. Однако, едва Сэмюел сделал шаг вперед, Рудольф ударил его по голове прикладом пистолета. Сэму показалось, что потолок подвала, кружась, падает прямо на него, и вокруг стало совершенно темно.

29 ДВА СОЛНЦА

Живот больше не болит — вот первое, что обнаружил Сэм очнувшись. Ничего не горит, не раздирает внутренности, иглы не втыкаются в кожу. Только затылок ломит. К тому же он валяется на холодном жестком полу со связанными за спиной руками. Дохлая рыба на дне холодильника... Вокруг темно и тихо. Сколько времени он уже здесь лежит? И куда подевался Рудольф?

Сэм сплюнул пыль, забившую рот, и, извиваясь, попытался подняться. Наконец ему удалось сесть, опершись о прямоугольный камень, в котором он на ощупь узнал основание саркофага Сетни. Самого саркофага на месте не было. Видимо, они попали в правильное время... Когда Сэм впервые оказался в Фивах, работы по оформлению гробницы подходили к концу, но сам гроб еще не был установлен. Сэм тогда несколько дней провел с рабочими, занимавшимися оформлением гробницы. А после этого встретился с родным сыном Сетни, Ахмосисом. Именно Ахмосис и вручил ему стеклянного скарабея, с помощью которого Сэм смог вернуться домой.

Сэм сделал три шага и уткнулся в стену. Если память ему не изменяла, размеры помещения тоже совпадали. Погребальный зал Сетни был приблизительно четыре на четыре метра, и ровно посередине стоял саркофаг. Еще одно подтверждение того, что он попал в нужное место... Вот только куда подевался Рудольф? Может, потерялся в пути, пал жертвой временного сбоя? Это было бы отлично, если бы не Золотой обруч, точнее, целых два. Ведь без них Сэм не сможет вернуться обратно. Так или иначе, следовало поторопиться. И первым делом избавиться от тряпки, связывавшей руки...

Сэм двинулся вдоль стены, пока не наткнулся на кувшин или сундук — судя по звуку, полный. Видимо, набит вещами или продуктами, приготовленными для последнего путешествия верховного жреца... Когда Сэм покидал это место после встречи с Ахмосисом, многие погребальные предметы были уже здесь. Похоже, время действительно выбрано правильное.

Наверху послышались шаги, и Сэм поднял глаза. В центре потолка находилось отверстие, через которое просачивался оранжевый свет. Оно представляло собой единственный выход из зала. Раньше оттуда свисала веревочная лестница, но теперь кто-то ее убрал. Понятно кто...

— Ну наконец-то продрал глаза! — раздался недовольный голос Рудольфа. — Я тут уже минут десять прогуливаюсь. Думал, ты погрузился в спячку до весны!

Он присел на корточки и посветил себе факелом, чтобы разглядеть Сэма, а потом добавил:

— Ты про мамашу-то свою не забыл? Отдыхать сюда, что ли, приехал?

— Ведь вы сами ударили меня по голове! — возмутился Сэм.

— Разумеется! У меня всё-таки есть кое-какой опыт. Думаешь, я бы выжил во всех этих путешествиях, если бы слепо верил всем подряд и не соблюдал мер предосторожности?

Он переложил факел в левую руку, достал из кармана пистолет и опять наставил на Сэма.

— Кстати! У меня две хорошие новости. Во-первых, как я и надеялся, если перевозить Золотой обруч в транспортной нише Камня, он никак не влияет на переброс. Видимо, ему нужно самому как-то участвовать в прокладывании маршрута или вроде того. В общем, я запросто перевез его вместе с пистолетом. Удобно, скажи?

Рудольф выглядел страшно довольным.

— Вторая хорошая новость — это то, что, когда мы приехали, тут на земле лежал зажженный факел. Можно подумать, предыдущий путешественник оставил его специально для нас. А ведь предыдущим путешественником был...

Он не закончил фразу, но Сэмюел и так понял. Если теория Рудольфа верна, то путешественника, использующего монету для возвращения в место, где он уже бывал, Камень забрасывает в момент, следующий за тем, из которого он отбыл в прошлый раз. Другими словами, велика вероятность, что факел оставил на земле сам Сэмюел.

— Какая ирония, не правда ли! — расхохотался Татуированный.Ты как будто заранее подготовился к торжественному моменту, когда я обрету бессмертие. И позаботился об освещении! Ну а теперь, мой мальчик, тебе остается лишь совершить то, зачем мы здесь. Где кольцо?

Сэмюел молчал и краем глаза искал среди похоронного скарба какой-нибудь предмет, который мог его выручить. В полутьме он разглядел два-три кувшина, несколько статуэток, пару кресел, пику... Пика... Если до нее дотянуться, возможно, удастся освободить руки и вооружиться?

— Ты уже достаточно тянул время, — предупредил Татуированный, —- Счетчик тикает!

Сэм переместился поближе к стене, на которой был изображен большой бог Тот в окружении сотни маленьких персонажей. Он сделал вид, что разглядывает корону, которую бог с головой ибиса держит в руках, а на самом деле внимательно присматривался к пике, стоявшей примерно в метре от него. Наконечник выглядел достаточно остро.

— Можем начать с пули в колено, — предложил Рудольф.

Сэм закрыл глаза и сосредоточился на втором биении, которое чувствовал глубоко в груди. Должно быть, в этом месте были хорошие волны, потому что он почти сразу привел сердечный ритм в согласие со стуком Камня. В помещении стало заметно светлее, все предметы приобрели красивый нежно-зеленый оттенок, а воздух вокруг заколыхался, как вода. Сэм не знал каким образом, но он предчувствовал, что не сможет задержать эффект замедления надолго. Видимо, слишком сильно израсходовал запасы, спасаясь от безумной Марты! Но другого выхода всё равно не было...

Он толкнул пику локтем, уронил на пол и крепко сжал ступнями. Потом опустился на корточки над металлическим наконечником и стал тереться о него льняным узлом на запястьях. Ткань потихоньку расходилась от соприкосновения с острым металлом. Но Рудольф предусмотрительно обмотал штаны вокруг рук несколько раз и завязал двумя или тремя узлами. Дело может затянуться...

Пытаясь высвободиться, Сэм оглядывался по сторонам. Комната походила на старинный бассейн, наполненный чудесной водой из сказок, цвета почти такого же, как стеклянный скарабей Ахмосиса. Факел, который держал в руке Рудольф, отбрасывал на стены странные бурые отблески. А сам Татуированный напоминал окаменевшее разъяренное существо. Что же до основания для саркофага в центре комнаты, оно местами стало как будто прозрачным и в камне, прямо внутри породы, угадывались там и тут какие-то формы...

— Вот оно что! —пробормотал Сэм, выпустив в воздух фонтанчик пузырьков.

Так было и в мавзолее императора Цинь, когда Сэмюел оказался в черном гроте, где ему предстояло высечь свой собственный Камень! Тогда он тоже сначала не увидел в каменной глыбе ничего особенного. Но, когда замедлилось время, ее поверхность стала просвечивать и в камне проявились контуры того, что следует высечь. Так и сейчас, в постаменте для саркофага, где-то глубоко внутри показались контуры солнца и его лучей...

Сэмюел прищурился, чтобы лучше разглядеть проступающий рисунок. В памяти вдруг всплыла загадочная фраза, которую передал ему перед смертью император Цинь. «Два солнца не могут светить одновременно»... Два солнца! Ну конечно! Теперь всё ясно! В основании саркофага был не один, а два Камня! Два солнца! А светить одновременно они не могут, потому что проявляются в разное время! Вот откуда это ощущение перестановки, которое испытал Сэм, оказавшись в гробнице во время раскопок, где участвовал отец... Ведь до захоронения Сетни Камень располагался с другой стороны постамента, в дальней части комнаты. Сэму тогда показалось это странным, но в тот день у него было слишком много других забот...

Сегодня же всё стало яснее. На самом деле на обоих концах постамента находится по Камню, но они показываются по очереди. Например, до захоронения Сетни доступным был тот Камень, который находится в глубине погребального зала. Сейчас они с Рудольфом прибыли с его помощью. А после захоронения Сетни был такой период, когда путешественник мог воспользоваться лишь вторым солнцем. Тем, которое обращено к фигуре Тота и погребальным предметам. Именно это солнце Сэмюел угадывал сейчас под каменной толщью...

— Но как стало возможным подобное чудо? Может, это задумка скульптора, который после захоронения Сетни скрыл один Камень и проявил второй? А может — волшебство самого верховного жреца. Ведь он, конечно, посещал собственную гробницу. И даже спрятал в ней кольцо...

В любом случае Сэмюел был теперь убежден, что таинственная фраза императора имела отношение именно к погребальной комнате жреца. «Два солнца не могут светить одновременно»... Это похоже на шифр, и победит только тот, кто поймет фразу императора.

Со лба упали две крупные капли, и Сэм осознал две вещи. Во-первых, он вспотел. А во-вторых, вспотел не из-за усилий, приложенных к «распиливанию» штанов-наручников, а из-за того, что в груди опять начало давить. Он изо всех сил дернул руки в стороны, но льняная ткань была отменного качества. Ему ни за что не высвободиться из этих оков прежде, чем исчерпаются возможности замедления времени...

Сэм привстал, чтобы хоть как-то ослабить боль в руках, немного вытянул шею и вдруг заметил на поверхности постамента свечение. Там был круг. Нет, даже два круга. А внутри — какие-то символы. Дополнительная подсказка?

Он подошел ближе, чтобы приглядеться. Два круга-близнеца — как золотые обручи? — излучали молочно-белое свечение. Внутри каждого имелось нечто вроде креста с перекладинами из четырех треугольников. Некоторые из треугольников — или, может, это пирамиды? — украшали маленькие точки. В середине, у основания или у верхушки — у всех по-разному.

Сэмюел несколько секунд разглядывал рисунки. Где-то он уже видел нечто подобное... В «Трактате о тринадцати достоинствах магии»! Штук шесть комбинаций кругов и треугольников, расположенных, казалось бы, безо всякого внятного порядка и смысла. Сэм вспомнил, что тогда некоторое время поразмышлял над этими картинками, но тайну их разгадать так и не смог. А теперь времени на это уж и вовсе не было.

Он вернулся к копью и продолжил «пилить» льняные оковы. Наконец почувствовал, как разорвался еще один слой ткани. Рукам стало свободнее, но ненамного. Боль в груди становилась острее, и, поскольку было уже очевидно, что освободиться окончательно он не успеет, Сэм решил, что главное сейчас — не допустить нового сердечного приступа. К тому же в голове начинало складываться нечто вроде плана...

Сэм вернулся к изображению Тота и принял удивленный вид, как будто уронил копье случайно. Затем моргнул, и замкнутое пространство комнаты вздрогнуло от громкого щелчка, за которым последовал оглушительный выстрел, эхом прокатившийся от стены к стене. Глиняный горшок рядом с Сэмом взорвался, а сам он прижался к позолоченной стене. Это Рудольф выстрелил в него из отверстия в потолке!

— Что ты там делаешь? — прокричал Татуированный.

— Да вы с ума сошли! — возмутился Сэм. — Вы меня чуть не убили!

— Я именно это сейчас и сделаю! — взвизгнул Рудольф, вне себя от гнева и нервного перенапряжения. — Марш к стене и не двигайся!

Трясущимися от злости руками он развернул веревочную лестницу и бросил с четырехметровой высоты факел. Продолжая угрожать Сэму оружием, он спустился, цепляясь одной рукой за плетеные перекладины, и, едва приземлившись, тут же набросился на пленника. Прижал его к изображению Тота и упер дуло пистолета Сэму в глаз.

— Немедленно признавайся, — прогремел он, — что тут сейчас произошло? Чем это ты меня парализовал?

— Я не знаю! — с самым невинным видом крикнул Сэм. — У меня тоже было странное ощущение, будто я не могу двигаться! Сначала это копье упало, и началось...

— Пуля в голове — вот какое у тебя сейчас будет ощущение! — проорал Татуированный. — В твоей дурацкой и бессмысленной голове одно удовольствие проделать дырку!

— Клянусь, — побормотал Сэм, чувствуя, что глаз вот-вот лопнет под давлением дула. — Я здесь ни при чём! Зато я, кажется, кое-что нашел, — поспешно добавил он. — Это касается кольца...

— Ах кольца? — бешено проревел Рудольф, надавливая пистолетом еще сильнее.

— Кажется, я знаю, как его добыть.

— Тебе КАЖЕТСЯ или ты ЗНАЕШЬ, недоумок?

— Я... Я думаю, что мне это удастся.

Ненависть Рудольфа была почти осязаемой, и на секунду Сэму показалось, что тот сейчас выстрелит. Но этого всё-таки не произошло.

— Надеюсь, тебе удастся меня убедить. Иначе пеняй на себя — рявкнул Рудольф.

— Я... Я готов поспорить, что в зале есть второй Камень. Он спрятан в основании саркофага, — Сэм указал подбородком на ближнюю часть постамента. — Второй Камень? Спрятан?

Да... В «Трактате о тринадцати достоинствах магии» эта тумба была изображена в виде одного Камня, развернутого внутрь, и второго, развернутого наружу. Предполагаю, что для того, чтобы добраться до кольца, необходимо последовательно воспользоваться обоими Камнями.

— Воспользоваться последовательно... — недоверчиво повторил Рудольф. — Что это значит?

— В трактате на постаменте тоже были нарисованы странные знаки. Возможно, это инструкции... Проверьте сами!

— Инструкции?

Рудольф нахмурил брови, попятился и встал за постаментом. Проходя мимо, он подобрал факел и, не сводя дула с противника, осветил поверхность камня. Затем озадаченно проговорил:

— И ты тут что-нибудь понимаешь?

Сэм интерпретировал вопрос как приглашение подойти ближе. Оторвался от стены и двинулся к постаменту, чувствуя, что у него наконец появился крошечный шанс взять дело в свои руки... В свете факела два круга выглядели не так ярко, как минуту назад. Но всё равно виднелись вполне отчетливо. Сэм обрадовался, что они действительно высечены в камне, а не привиделись ему. Слева и справа от окружностей были изображены солнце и нечто вроде волн.

— Ну и? — потребовал разъяснений Рудольф.

Сэмюел размышлял. На страницах «Трактата о тринадцати достоинствах магии» двойные окружности и треугольники были представлены в разнообразных положениях. Наверняка это означало, что они могут двигаться...

— Попробуйте их повернуть, — предложил Сэм.

Не опуская револьвера, Рудольф прижал большой палец свободной руки к одной из окружностей, и та со скрежетом ручной кофемолки медленно повернулась на четверть круга.

— Ты прав, тут тайный механизм! Замаскированный под постамент для саркофага... Нам с твоим отцом такое в голову не приходило! А дальше?

— Дальше необходимо ввести правильную комбинацию. Она-то и приведет нас к кольцу.

Рудольф ткнул в него револьвером:

— Надеюсь, у тебя есть идея?

Идея у Сэма, конечно же, была. Ее подсказал ему лично верховный жрец.

— Вы уже видели мумию Сетни? — спросил Сэм.

— Да я знаю ее как свои пять пальцев. — Татуированный хвастливо выпятил грудь. — Я даже пытался выкупить ее у музея в Фивах!

— В таком случае вы наверняка обратили внимание на символ у него на груди. Два треугольника, один над другим, немного похожие на эти... И с такими же точками внутри, как будто наполовину стертыми. Когда я увидел их в первый раз, мне в голову пришла мысль о песочных часах.

— Песочные часы! — воскликнул Рудольф. — Ну конечно, песочные часы! А точки — это крупицы песка! Отличная мысль, мой мальчик! Продолжай в том же духе, и мы успеем спасти Элайзу прежде, чем старая Марта сядет за руль.

Сэмюел ни на секунду не верил обещаниям Татуированного. Он слишком хорошо помнил, что этот тип сделал с его родными в недавней версии прошлого. У Рудольфа была одна цель — уничтожить всех Фолкнеров, которые стоят у него на пути... Так что нет. Надо не верить его обещаниям, а наоборот, убедить злодея снова отправиться в путь. Перенестись в это же место, но в другую эпоху — в 1980-е. В то время, в котором Сэм спрятал за одним из кувшинов оружие археолога Чемберлена. Если удастся отыскать оружие, у него появится отличный шанс выкрутиться... Конечно, при условии, что он избавится наконец от этих чертовых штанов! Сэм без конца вертел руками за спиной, но пока ему удалось высвободить один лишь большой палец, а этого было явно недостаточно...

— Что дальше? — спросил Рудольф.

— Если допустить, что два треугольника образуют песочные часы, то логично будет соединить два подходящих треугольника так, чтобы из них сложились правильные часы.

— Правильные часы — это такие, которые перенесут нас к кольцу?

— Безусловно!

— И какие же треугольники, по-твоему, подходящие?

— Ну... Ведь положений не бесконечное множество... Изначальное положение это рисунок с двумя пустыми треугольниками. Если они пустые, значит, в них нет песка, а если в них нет песка, значит, нет и никаких песочных часов. Необходимо найти комбинацию получше... Такую, на которой часы начнут работать.

Рудольф кивнул. Надавил пальцем на правый круг, и развернул его на четверть против часовой стрелки, а левый круг — на четверть по часовой стрелке. Тогда получилась новая картина:

I Ну, что скажешь, мой мальчик? Песок сыпется справа и собирается слева... Хорошие часы, в рабочем состоянии, как думаешь?

— Лично я, — вздохнул Сэм, на секунду задумавшись, — избегал бы подобного положения.

— Почему? — раздраженно спросил Рудольф.

— Из-за солнца и волн по бокам. Думаю, это ориентиры, указывающие, где верх и где низ. Солнце — в небе, а море — на земле, верх — слева, низ — справа... В общем, я готов поспорить, что ваши песочные часы перевернуты вверх ногами.

— Ну конечно, — с досадой протянул Рудольф. — Ты тут, понятно, самый умный! Совсем как твой самодовольный отец!

— Ну если вам хочется, чтобы Камень зашвырнул нас неведомо куда...

Татуированный бросил на него исполненный злобы взгляд и, ни слова не говоря, повернул окружности так, чтобы получились песочные часы, развернутые в нормальную сторону:

Он замер, уставившись на результат своих трудов. Видно, ждал, что сейчас случится что-нибудь эдакое. Но ничего не произошло.

И как понять, правильно мы расположили часы или нет? — нетерпеливо спросил он.

— Решение только одно, — твердо сказал Сэм, — отправиться в гробницу в другой эпохе и запустить второй Камень. Если положение треугольников правильное, то нам достанется кольцо.

— М-м... А где гарантия, что ты не врешь?

— Такой гарантии нет. Есть только факт, который известен нам обоим. Сетни спрятал кольцо вечной жизни где-то у себя в гробнице. И если никто до сих пор не отыскал его, значит, спрятано оно очень надежно... К тому же мы с вами знаем, что для обнаружения кольца необходимо два золотых обруча. А зачем еще могли понадобиться два обруча, если бы речь не шла о существовании двух Камней в одном месте? К тому же мне кажется, у вас уже есть часть ответа на этот вопрос. Вы помните, где по отношению к саркофагу находился Камень во времена раскопок?

Рудольф указал подбородком на гладкий край постамента. Тот, на котором не было никаких символов.

— Разве этого доказательства недостаточно? — победно воскликнул Сэмюел. — Где же в таком случае Камень, которым вы пользовались несколько веков спустя? Где он, как не внутри фундамента для саркофага?

Татуированный, похоже, готов был сдаться.

— Но если второй Камень становится доступен только в другом времени, — призадумался он, —как же до него добраться?

Сэмюел сделал глубокий вдох, прежде чем ответить. Последний поворот перед заключительной, финишной прямой... Тут понадобится большая классная ложь!

— Среди семи монет, которые вы у меня забрали, — начал он, — есть одна с надписями на арабском. Она принадлежала Гэри Барнбойму. Вы же знаете Барнбойма, правда?

Рудольф смотрел на своего пленника не мигая.

— Археолог Чемберлен был его внуком, — продолжал Сэм. — Он унаследовал от деда тетради, где Барнбойм рассказывает, что однажды оказался в гробнице верховного жреца Амона, из которой не было выхода. Это значит, он попал именно сюда, в период между моментом захоронения Сетни и тем временем, когда Чемберлен стал первым человеком, вскрывшим погребальную комнату. Другими словами, он побывал здесь в ту самую эпоху, которая нас интересует. Так вот, в тот раз он воспользовался именно этой арабской монетой... Она-то и должна перенести нас ко второму Камню.

Сэмюел скрестил за спиной пальцы. Выдуманная им история звучала вполне логично. Главное, чтобы Рудольф не стал слишком придираться. Тот уставился на Сэма очень внимательно. Надеялся всё-таки разглядеть ловушку, если она тут была.

— Похоже, наши судьбы отныне связаны, мой мальчик, — проговорил он, слащаво улыбнувшись. — И я хочу, чтобы ты кое-что уяснил. Тебе ни за что не спасти маму без меня. Что бы ты там ни вбил себе в голову. Ни за что. Понял?

— Я помогаю вам именно для того, чтобы спасти ее, — ответил Сэмюел. — И если ради этого потребуется еще одно или два путешествия, не беспокойтесь, я их переживу...

— Вот и хорошо, — хихикнул Рудольф.

По крайней мере, мы оба знаем, чего хотим. А сейчас отойди к стене и не двигайся.

Сэмюел послушался. Татуированный положил почти догоревший факел на основание саркофага и достал из кармана браслет с нанизанными на него дисками Тота. Он что-то сделал с монетами — Сэм не разглядел, что именно, — и направился к Камню, который привел их сюда. Приложил Золотой обруч к солнцу, отчего тот сразу же вспыхнул шаром чистой энергии и наполнил зал божественным светом.

— Лицом к стене, — скомандовал Татуированный.

Сэм поспешил насколько возможно собрать в кучу наполовину разрезанную ткань, которая болталась у него за спиной, и повернулся к изображению Тота, молясь, чтобы Рудольф не заметил ничего подозрительного. Чем бы таким оглушить его на этот раз? Кувшином? Прикладом его же собственного пистолета?

— Ну что ж, — радостно произнес Татуированный, приближаясь к Сэму. — Приступим, малыш Фолкнер?

Он ткнул дулом ему в бок, а свободной рукой схватил за шею и сдавил так сильно, что Сэм начал задыхаться. Юноша попытался вырваться, но воздуха не хватало, и к тому же, как он успел убедиться во время драки в музее Сент-Мэри, Рудольф был опасным и очень сильным противником.

— Не дергайся, Фолкнер, — прошептал тот Сэму в самое ухо. — Мы просто с тобой покатаемся.

30 ХРАНИТЕЛЬ КАМНЕЙ

— Встать!

Сэмюел почувствовал мощный удар по ребрам и, еще не придя в себя после тяжелого переброса, снова рухнул на землю.

— Встать! — повторил Рудольф громче.

Второй удар пришелся в бедро. Сэм с трудом поднялся на колени. Перед глазами кружился вихрь картинок. Как Рудольф придушил его и поволок за собой по земле, будто старый мешок. Как засиял в постаменте гробницы шар чистой энергии. Как обжигающая волна поглотила его, когда в легких уже совсем не осталось воздуха...

— Что ты задумал? — рявкнул Рудольф. — А? Браслет исчез из солнца, и монеты больше нет...

Сэмюел прищурился. Свет был очень бледный, но его хватало, чтобы разглядеть дуло в пяти сантиметрах от лица. Ему показалось, что Рудольф дрожит.

— Да еще эта эпоха! Зачем ты притащил меня в эту эпоху? Говори!

Татуированный прижал пистолет к виску мальчика и вынудил встать на ноги. Сэмюел, по-прежнему со связанными за спиной руками, выпрямился, насколько это было возможно, и огляделся. На этот раз они приземлились у стены с изображением бога Тота, и у их ног действительно проявился второй Камень. Пустой... Что же до саркофага Сетни, то он теперь был на своем месте, на постаменте, а в глубине зала виднелся туннель, который в ходе раскопок прорыла команда Чемберлена. Вот откуда проникал слабый свет, позволявший хоть немного ориентироваться...

При других обстоятельствах Сэмюел был бы доволен: он выиграл пари. Благодаря арабской монете Аллана вернулся в гробницу Сетни в подходящее время, в период археологических раскопок, и, вероятнее всего, сразу после того, как встретил здесь отца. А значит — еще и после того, как спрятал за кувшином револьвер Чемберлена. Если ему удастся освободить руки и подобраться к складу похоронных атрибутов...

— Если немедленно не расскажешь, как достать кольцо, — предупредил Татуированный изменившимся голосом, — клянусь, я выстрелю!

Даже в полумраке было заметно, как странно выглядит Рудольф. Он очень побледнел и весь дрожал. Приступ лихорадки вроде той, которой переболели Лили и Алисия в своих путешествиях во времени? Или просто боится, что ситуация вот-вот выйдет из- под контроля?

— Простите, — извинился Сэм, пытаясь выиграть время. Я же не утверждал, будто точно знаю, как и что следует делать! Мне только известно, что нужно каким-то образом использовать оба Камня и оба браслета. Вы уверены, что первый Золотой обруч вместе с монетами не находится на той стороне постамента?

К огромному удивлению Сэма, Рудольф не заорал, что сейчас прострелит ему голову, а послушно направился к другой стороне основания гробницы, чтобы проверить.

— Ничего! — злобно проревел он оттуда. — Ни браслета, ни монет!

— А второй Золотой обруч? — спросил Сэмюел. — Тоже исчез?

Татуированный поднес руку к карману.

— В этом-то и проблема, — проворчал он, доставая из кармана золотое украшение. — Второй браслет лежал в нише вместе с пистолетом. Но всё, что использовалось при перебросе, пропало! Давай выкладывай, во что ты меня втянул. — Он снова навел на Сэма дуло пистолета. — Иначе мамочку свою ты больше никогда не увидишь.

— Возможно, нужно опять покрутить песочные часы, — наудачу предложил Сэм, продолжая вертеть за спиной руками, чтобы разорвать оставшуюся ткань. — Может, новая комбинация сделает так, чтобы кольцо появилось?

— Для этого ты предлагаешь убрать саркофаг?

Татуированный на мгновенье задумался, а потом принялся толкать гроб верховного жреца, чтобы сбросить его с постамента и расчистить себе рабочую поверхность. Он отодвинул его уже сантиметров на тридцать, как вдруг из туннеля, прорытого в камне, послышались шаги. Рудольф резко развернулся и направил дуло револьвера на отверстие в стене.

— Туннель! — взвизгнул он. — Проклятый Фолкнер! Ну конечно! Так вот зачем ты меня сюда притащил!

Он бешено задрожал, нервно переводя оружие с Сэма на туннель и обратно.

Археологические раскопки! Как же я на это купился! Ты ведь нарочно притащил нас сюда... Барнбойм и кольцо вечности тут ни при чём! Ты просто надеялся, что Аллан придет тебе на помощь! Твой дорогой папочка, да? Папочка двадцатилетней давности!

Его речь становилась всё более сбивчивой и невнятной. Тело дергалось и ходило ходуном. Казалось, он вот-вот двинется умом...

— Давай-давай, заходи! — крикнул он тому, кто приближался незримый по туннелю. — Заходи к нам, и я тебя прикончу!

Сэмюел занервничал. А что, если отец и в самом деле после их разговора решил вернуться в гробницу? Например, чтобы разобраться, чего Сэм от него хотел? Это было бы на него похоже...

— А ты не шевелись! — рявкнул Татуированный Сэму, когда тот слегка подвинулся, чтобы лучше видеть. — Скоро и твоя очередь настанет.

Свет в туннеле приближался, и отблески его уже падали на стены гробницы. Кто-то шел, освещая дорогу факелом или чем-то вроде того.

Два Фолкнера по цене одного! — взвизгнул Рудольф. — Вот это удача!

Наконец из туннеля вышел человек, одетый в светлые штаны и рубашку. В поднятых над головой руках он держал противотуманную лампу, и лица было не разглядеть.

— Поставь лампу на землю, Аллан, не бойся, — с нервным смешком проговорил Рудольф. — Ничего опасного, просто встреча старых друзей...

Таинственный посетитель явно был растерян и озадачен. Он медленно отвел лампу в сторону, будто не очень хорошо понял распоряжения Рудольфа. Узнав его, Сэмюел замер, а Татуированный издал странный писк:

— Не-е-е-ет! Не может быть!

Из туннеля вышел не Аллан, а Рудольф! Рудольф в молодости! Тот самый, которого Сэмюел оглушил, когда тот дрался с отцом! И которого оставил лежать на земле, когда покидал это время. Теперь в гробнице стояли одновременно два Рудольфа и смотрели друг на друга!

Сэмюел молча переводил взгляд с одного на другого, силясь осознать происходящее. Молодого Рудольфа будто парализовало. Он видел перед собой постаревшего себя, который целился в него из пистолета. Старший Рудольф, несмотря на теплый свет лампы, казался сейчас не просто синюшно-бледным, но уже почти прозрачным. К тому же его трясло от ног до макушки, как будто через тело пропускали сильнейшие электрические разряды. Он не сводил изумленных глаз с младшего двойника, предчувствуя, что сейчас произойдет нечто ужасное, ведь эта встреча явно противоречит природе...

Полминуты пролетело в полнейшей тишине. Наконец Татуированный, словно спохватившись, попытался снова взять ситуацию под контроль. Дрожа всем телом и напрягая каждый мускул, будто удерживая в себе нечто, готовое в любую секунду выскользнуть прочь, он на согнутых ногах развернулся к Сэмюелу:

— Что, младший Фолкнер, думаешь, ты меня сделал, да? — проскрежетал он страшным, замогильным голосом. — Думаешь, теперь ты от меня избавишься и сможешь убраться отсюда как ни в чём не бывало? Не надейся... Что бы ни случилось, я буду отомщен. Прощай, малыш Фолкнер...

Рудольф свел брови и непослушными пальцами направил дуло на противника, придерживая дрожащее запястье второй рукой, чтобы целиться точнее. Однако в то мгновение, когда он наконец прищурился, чтобы выстрелить, комната вспыхнула ослепительным светом. Сначала Сэмюелу показалось, что это выстрел, но хлопка не было. Когда глаза привыкли к свету, он увидел, что слепящее свечение исходит от самого Татуированного... Это было, по правде говоря, потрясающее зрелище. Тело обратилось в сияющий поток, в котором смутно угадывались человеческие черты. И этот поток снопом белых частиц разлетался по погребальному залу. Рудольф взорвался! Телесная оболочка, которую он так усиленно пытался удержать на себе в эти последние секунды, всё- таки лопнула — сокрушительно и мощно! Теперь он представлял собой лишь пышный букет жаркой плещущей энергии, и атомы, раньше составлявшие его естество, теперь искрясь летели вверх, собираясь под потолком в сверкающее облако. Он ни во что не ставил ни время, ни людей — и поплатился за это жизнью!

Молодой двойник Рудольфа, наблюдавший за происходящим полными ужаса глазами, развернулся и бросился бежать по туннелю, выкрикивая какие-то бессвязные фразы. Сэмюел же был не в силах отвести взгляд от того, что творилось с Рудольфом. Он понимал, что должен навсегда запечатлеть это в своей памяти: никогда и ни при каких обстоятельствах нельзя недооценивать силу Камня...

Вскоре поток сверкающих частиц стал утихать, и постепенно фонтан света погас, на прощанье сверкнув несколькими искрами. В погребальном зале снова воцарилась тишина. На месте, где стоял Рудольф, осталась лишь бесформенная кучка льняной материи, нелепый пистолет и маленький сверкающий круг. Сэмюел победил.

Правда, предстояло сделать главное...

Сэм подошел спиной к одному из углов постамента и, зацепившись повязкой за неровный каменный край, высвободил оставшиеся пальцы и наконец сбросил оковы. Сколько времени прошло с тех пор, как они покинули дом безумной Марты? Вряд ли больше получаса, даже если учесть моменты, когда он ненадолго терял сознание... Значит, у него есть еще пара часов. Всё возможно, главное — верить!

Сэм подошел к месту взрыва, отшвырнул ногой оружие и подобрал с земли Золотой обруч. Судя по неземному сиянию — оригинал. А вот куда подевался браслет Мервозера и набор монет, непонятно...

Сэм вернулся к тому краю постамента, где было вырезано солнце, заглянул в нишу у основания, но ничего не обнаружил. Без дисков Тота вернуться в Сент-Мэри будет непросто. А может, ими больше нельзя пользоваться? Что, если, собрав песочные часы и поместив Золотой обруч на первый Камень, они с Рудольфом запустили механизм, который не позволяет пользоваться монетами с отверстием? И значит, теперь у него нет другого выбора, кроме как воспользоваться вторым Золотым обручем?

«Два солнца не могут светить одновременно...» Одновременно не могут, а по очереди — почему бы и нет?

Сэмюел поднес сверкающий браслет к Камню. Обруч вошел в солнечный круг, продолжая по-прежнему испускать яркий свет, но больше ничего не произошло. В Камне ничего не изменилось, ничего не появилось ни в нише для транспортировки предметов, ни на постаменте, ни...

Внезапно Сэмюела охватило странное чувство. Будто за спиной кто-то есть... Он резко развернулся, приготовившись к худшему, но увидел на золоченой стене погребального зала нечто совершенно невероятное. Бог Тот... Он двигался! И не только он. Все миниатюрные персонажи, изображенные у его ног, тоже пришли в движение. Как в мультфильме! Долговязые фигуры в летящих одеждах и с пышными шевелюрами, изображенные в профиль на горизонтальных полосках, вдруг пошли друг за другом. Оживший «комикс»!

Сэм сделал шаг вперед, чтобы убедиться, что это не галлюцинация. Бог с головой ибиса возвышался над двигающейся фреской и величественно наклонял голову с длинным носом, будто водружая на голову невидимому фараону скромную корону, которую держал в руке. Закончив сцену коронования, Тот медленно выпрямлялся и торжественно начинал движение заново.

По обе стороны от его ног маленькие человечки, похожие на непослушных детей, плясали какой-то безумный танец. Однако, если приглядеться, становилось понятно, что неразбериха и суета персонажей — лишь видимость. На самом деле каждая полоска «комикса» имела общую тему, и ее герои выполняли последовательно одни и те же действия. Чаще остальных здесь встречался один персонаж — человечек, одетый в тунику и, в отличие от всех остальных, бритоголовый и с сумкой через плечо. Сетни? Во всяком случае, примерно так жрец выглядел, когда явился на выручку им с Лили: обритый череп и сумка, которую он не выпускал из рук. Хотя, конечно, наверняка утверждать невозможно. Персонажи, вырезанные на стене, были лишь набросками на золотом фоне, глаза у всех выглядели примерно одинаково, и выражения лиц тоже мало чем отличались друг от друга... Но всё-таки в этой фигурке угадывалось нечто смутно знакомое. И к тому же дело происходит в гробнице. А где еще чтить память верховного жреца, как не здесь?

Уцепившись за эту мысль, Сэмюел продолжил вглядываться в рисунки. И вскоре понял, что каждый эпизод «мультфильма» рассказывает короткую историю, главным героем которой является Сетни. Например, рядом с левой коленкой бога Тота пять двигающихся кадров (Сэмюел не нашел более подходящего слова) изображали Сетни сначала в образе служителя храма, павшего на колени перед колоссальной скульптурой (статуей Амона?), затем — за исполнением ритуального омовения в бассейне, дальше — достающим из тростника сундук с табличками (теми, что объясняют, как работает Камень?), потом — касающимся рукой вырезанного в Камне солнца и, наконец, — пробудившимся на берегу реки рядом с другим Камнем...

Следующая история тоже состояла из пяти движущихся картинок. Тут главный герой находился среди всадников в доспехах, которые пытались, судя по всему, проникнуть в башню. Еще одна серия кадров изображала его на утопающем в зелени острове, где среди высокой травы жрец пытался помешать трем безумцам уничтожить Камень, наполовину зарытый в землю. По странным треугольным шляпам и шпагам Сэмюел предположил, что это пираты. Начиная с этого момента Сетни всюду изображался с маленькой копией Камня в правой руке. Будто стал его представителем и защитником. Хранитель Камней...

Чтобы рассмотреть продолжение наскальных «ко-миксов», Сэмюел опустился на корточки. Значения некоторых сюжетов он по-прежнему не понимал. Например, того, где великого путешественника несли в паланкине. Или где он играл в непонятную игру с принцессой, увешанной драгоценностями. Но остальные были вполне ясны. В одной из сцен Сетни исследовал центр закругленной горы и обнаруживал там дворец в форме пагоды, после чего долго, на протяжении двух следующих «кадров», беседовал с бородатым стариком, опиравшимся на трость, а потом помогал ему лечь на кровать. Это был, конечно же, император Цинь... Чуть дальше Сэм узнал Сетни, когда тот с большим усердием рисовал карту с разными странами и континентами. Вероятно, ту самую карту Камней, которой жрец так гордился! Пятнадцать полосок с движущимися «комиксами» заодно служили фоном для большой фигуры Тота, которая тем временем не прекращала торжественно склоняться. Пятнадцать подвигов Сетни, вот как это хотелось назвать! Легенда о хранителе Камней!

Больше всего Сэмюела заинтересовала одна история. Это была последняя серия картинок, в нижней части левой стены. Возможно, он выдавал желаемое за действительное, но ему показалось, что он узнал двух детей, мальчика и девочку, еще более худых, чем сам Сетни. В первом из пяти кадров верховный жрец, с камнем в руке, бежал за детьми по длинному коридору — поезду, догадался Сэм, как тогда, в Чикаго! На второй картинке спасал детей от шайки злодеев — банды Пакстона! На третьей все трое разговаривали, склонившись над картой Камней, а на четвертой шло строительство ступенчатой пирамиды, которой руководил архитектор — тоже путешественник во времени — наверняка Имхотеп, чью историю Сетни рассказывал Сэму и Лили. На пятом рисунке происходила странная церемония: верховный жрец протягивал Камень юноше, склонившему перед ним колено. Тот принимал Камень, закрыв глаза и развернув ладони к небу, будто речь шла о передаче важной миссии.

Сэмюел долго изучал эту полоску «комикса». Если первые четыре кадра правдиво повествовали об их встрече с Сетни, то содержание пятой было далеко от истины. А может, это какой-то знак? Символ передачи эстафеты? Ведь верховный жрец успел сказать Сэмюелу, что из него вышел бы замечательный хранитель Камней... Вот только Сэм, насколько он помнил, своего согласия на это не давал!

А может... Сэм всё смотрел и смотрел на движения мудрого старца. На то, как торжественно и чинно он склоняется, чтобы вложить ценный предмет в руки своего наследника. Это напоминало движения бога Тота... Только Тот протягивал не миниатюрный Камень, а корону. Корону совсем простую, без излишеств и украшений. И он не возлагал ее на чью-нибудь голову. А что, если... это никакая не корона, а кольцо? Кольцо, значительно увеличенное в размерах — чтобы показать его огромное значение.

Кольцо вечности... Разве не для того, чтобы получить его, Сэмюел воспользовался двумя Золотыми обручами?

Недолго думая, он опустился на колено перед фигурой Тота, с той стороны, куда бог наклонялся. И, копируя жест юного преемника Сетни с картинки, протянул руки ладонями вверх и закрыл глаза. Наверное, выглядел он при этом ужасно глупо. Ну и пусть. Если это — способ получить кольцо и наконец отсюда убраться...

Несколько секунд ничего не происходило. Но потом со стороны саркофага донесся негромкий звон металла. Сэмюел открыл глаза и бросился к Камню. Оригинал Золотого обруча находился всё там же — на солнце. Но и транспортная ниша больше не пустовала: теперь там лежала пригоршня монет...

Сэм взволнованно пересчитал: одна, две, три, четыре... семь! Их было семь! Семь его монет! И это еще не всё! Браслет Мервозера не вернулся. Зато вместо него в нише вместе с монетами появилось каменное кольцо. Кольцо вечности... Джекпот!

Сэм вертел кольцо на ладони, с восторгом разглядывая со всех сторон. С виду совершенно обыкновенное! Ни знака, ни надписи или рисунка. Просто каменное серое кольцо, даже не очень-то ровное... Кто бы мог предположить, глядя на такую неприметную вещицу, какое огромное могущество она в себе таит? И теперь кольцо принадлежит ему, Сэмюелу!

Он повернулся, чтобы выразить благодарность богу Тоту, но фреска уже снова застыла без движения. Ну что ж... В таком случае нужно как можно скорее возвращаться в 11 июля.

Сэм сдернул с Камня Золотой обруч и, расстегнув изящный замочек, нанизал на браслет необходимые детали. Сначала — стеклянный жетон из перстня со скарабеем, потом — золотую монету археолога Чемберлена, за ней —китайскую императора Цинь и арабскую, доставшуюся от отца... и вдруг замер. Кое-что показалось ему странным. Нужен был свет, чтобы разглядеть внимательнее.

Сэм сходил за противотуманной лампой, стоявшей у выхода из туннеля, и поставил ее у постамента. У него оставалось три монеты, похищенные из кабинета Рудольфа. Отлитые из одного и того же серебристого металла, они очень походили друг на друга. На каждой вручную были выкованы число и час. На одной — день рождения Сэма, 5 июня. На второй — его настоящее время. А вот на третьей... Дата, указанная там, была вовсе не 11 июля... Сколько Сэм ни вертел ее в руках, число не менялось: 23 июля!

— Сволочь! — заорал он. — Сволочь!

Рудольф...

Рудольф подменил монету, которая должна была вернуть его в дом к безумной Марте! Видно, воспользовался моментом, когда Сэмюел лежал взаперти в багажнике шевроле, и подсунул вместо нужной более позднюю! 23 июля... Видимо, это была дата настоящего, из которого прибыл сам Рудольф! На двенадцать дней позже! То есть Татуированный и не думал спасать Элайзу... Он планировал просто-напросто вернуться в свое время, как только завладеет кольцом. Вот почему злодей всё твердил, что Сэмюел никогда не увидит мамы!

От досады Сэм едва не сбросил с обруча все диски Тота. Потом ему показалось, что издалека донесся лай, и он постарался взять себя в руки и успокоиться. Видимо, сторож лагеря проходит неподалеку со своей псиной. Рудольф или Аллан — а то и Чемберлен — могли его предупредить...

Только без паники. У него есть Золотой обруч и монеты, это ведь уже кое-что! Возможно, удастся попасть в нужный момент в Сент-Мэри окольным путем?

Сэм снова посмотрел на монеты. Только одна из них сулила небольшой шанс. Монета с датой его рождения... В тот день у соседа, старого Макса, еще было где-то припрятано несколько дисков Тота, доверенных ему Алланом Фолкнером. Среди них имелся голубой жетон, позволяющий попасть в тайное жилище Рудольфа в подвалах Церкви Семи Воскрешений... Атам, в глубине кабинета, за стеклом в шкафу еще лежала монета 11 июля...

Конечно, для этого понадобится не меньше двух дополнительных путешествий, прежде чем он попадет к маме. И на всё про всё — не больше полутора часов. Трудно... Трудно, но не невозможно. Тем более что на монете с датой его рождения было указано время 17:00. В тот день — когда всё это началось! — Сэмюел отправился в свое первое путешествие на остров Айона еще в первой половине дня. То есть ему не нужно опасаться встречи е самим собой... Необходимое условие для успеха!

Сделав, таким образом, свой выбор, Сэмюел поместил оставшиеся монеты на Золотой обруч и приложил его к солнцу. И тут же изумленно вскрикнул, увидев, как украшение вырвалось из рук и само прижалось к нужной точке Камня. Будто ожило и двигалось по собственной воле!

Из шести лучей, вырезанных в камне, вырвались струи золотистых жемчужин, образовавших удивительный светящийся шар. Сэмюел положил кольцо вечности в нишу и протянул ладонь к вершине Камня. Никогда еще пульсация времени не ощущалась в груди так сильно и земля не ходила ходуном под ногами так мощно. Земля, время, солнце... Он будто стал единым целым с самой Вселенной... В последний раз взглянул на Камень, коснулся ладонью вершины и почувствовал, как его неудержимо затягивает внутрь.

31 НАСТОЯЩИЕ

Придя в себя, Сэм почувствовал нечто очень странное: холод. Несмотря на обжигающий воздушный поток, перебросивший его сюда, у мальчика зуб на зуб не попадал... Он открыл глаза и понял: что- то не так. Подвал выглядел иначе. По крайней мере, сам он, воспользовавшись Камнем в день своего рождения, оставил помещение совсем в другом состоянии... Сейчас здесь не было ни перегородки, скрывавшей Камень, ни гобелена с единорогом, за которым отец прятал дверь в тайную комнату, ни знакомой раскладушки, ни желтого табурета... Но главное — не было и самого Камня!

Дрожа и ошарашенно оглядываясь по сторонам, Сэм поднялся на ноги. Нет-нет, это был всё-таки их подвал, просто он сильно изменился. Пахло краской, повсюду стояли картонные коробки, тележка для грузов, большой деревянный стол у приоткрытого окна, на полу валялись шарики пенопласта и обрывки шпагата... Будто в дом только что въехали новые жильцы.

— Камень, — прошептал Сэм.

Поискал в дальнем углу и обнаружил его под полиэтиленовой пленкой, и Золотой обруч с монетами тоже были на месте. Облегченно выдохнул, сунул украшение в карман и заметил, что дрожит как осиновый лист. Заглянул в нишу для перевозки, достал оттуда кольцо вечности и крепко сжал в ладони, надеясь, что оно его немного согреет и успокоит. Потом подошел к окну, в которое еще заглядывал ясный солнечный день. Весьма вероятно, что это как раз и было 5 июня 17:00... Но если так, что же случилось с подвалом?

И тут Сэм увидел на столе плакат с объявлением, выведенным зеленой краской:

3 ИЮНЯ — ОТКРЫТИЕ

БУКИНИСТИЧЕСКОЙ ЛАВКИ ФОЛКНЕРОВ!

«3 июня», — перечитал Сэмюел, не веря своим глазам... Но это невозможно! Отец открыл лавку зимой, за несколько дней до Рождества! Какая-то ерунда!

Чтобы не упасть, Сэм схватился за деревянный ящик на столе и опрокинул стакан с фломастерами. Ноги не держали, перед глазами плыло... Дело было не только в несуразице происходящего, но и в нём самом. Будто внутри всё переворачивалось с ног на голову.

«3 июня», — растерянно повторял он про себя... 3 июня, за двое суток до его дня рождения, отец якобы открыл книжный магазин, который к тому времени вообще-то существовал уже почти полгода! Но ведь это же бред, полный бред!

Сэм оперся обеими руками о стол, слегка согнувшись, чтобы не упасть, и попытался остановить кавардак, который творился в голове... Всему этому, безусловно, должно быть объяснение... Если монета перенесла его в нужное время и место, но при этом здесь всё не так, как раньше, это могло означать только одно: прошлое изменилось. По всей видимости, за несколько недель, месяцев или даже лет, предшествовавших его четырнадцатилетию, дела пошли не так, как должны были. Возникла другая последовательность событий, которая и привела к открытию книжной лавки 3 июня. А это означает, что в новой версии прошлого Аллан, судя по всему, никуда не пропадал — ведь он открывал книжный! — и его сыну не пришлось рыться в подвале дома, чтобы его найти... И, следовательно, он не обнаружил Камень и не попал на остров Айона!

Я так и знал, — тихо сказал кто-то у него за спиной.

Сэмюел оглянулся, продолжая держаться за стол. Голос он узнал не сразу, но вот интонация была ему очень хорошо знакома. На нижней ступеньке лестницы стоял молодой человек в джинсах и белой рубашке, с бумажным свертком под мышкой, и внимательно на него смотрел. Сэмюел Фолкнер... Другой Сэмюел Фолкнер! Того же возраста, довольно симпатичный парень, с непослушной прядью, падающей на глаза, возможно, чуть поуже в плечах...

Ничуть не испугавшись, второй Сэм подошел ближе, разглядывая гостя одновременно приветливо и взволнованно.

— Значит, я всё-таки не сумасшедший? — спросил он. — Ты действительно существуешь?

Сэм не нашел в себе сил ответить. Он испытывал восторг от встречи с самим собой. И в то же время понимал, что его телесная оболочка долго этого не вынесет. Плоть и кровь заискрились под кожей, будто готовились вырваться наружу...

— Ты три года приходил ко мне во сне, — продолжал второй Сэмюел. — С тех пор как мне сделали операцию и после того что случилось в тот день с мамой... Но я был уверен, что это не просто сны!

Он сделал еще один шаг вперед и дружески протянул Сэму руку:

— Знаешь, я столько раз тебя видел... Здесь, в Сент-Мэри и еще в куче разных странных мест. В городе, засыпанном снегом, ты бегал в деревянном колесе. В доисторической пещере тебе угрожал огромный медведь. Еще ты был на средневековом острове, к которому подошли корабли викингов. И потом — там, где произошло извержение вулкана и все вокруг погибли. Врач считает, это первые признаки шизофрении, что-то вроде раздвоения личности... Но я всегда спорю, что это происходит не только у меня в голове, но и на самом деле, ведь я это ПОМНЮ!

Мальчик говорил с трудом, словно ему было физически больно. Сэм инстинктивно догадался, что всё это происходит по его вине. Воспользовавшись операцией по удалению аппендицита, чтобы попасть в Сент-Мэри трехлетней давности, он, видимо, произвел некий сдвиг в течении жизни этого, второго Сэмюела. Его сверхъестественные видения объяснялись, безусловно, особой связью, установившейся с тех пор между ними. Ведь и в самом деле, если Сэм из будущего мог испытывать на собственной шкуре боль от хирургического вмешательства, почему бы Сэму из прошлого тоже не получить от него что-то взамен?

— Прости... Прости меня, — наконец выдавил он.

— Почему я должен тебя прощать? — улыбнулся его двойник. — Ты ни в чём не виноват. Ну или, возможно, виноваты мы оба. Ведь на самом деле мы с тобой — одно целое, правильно? Я понял это, когда папа купил новый дом и я узнал его, хотя никогда раньше здесь не был! Вот тогда-то я и начал искать...

Он прервался и посмотрел на Сэма с тревогой:

— Ты дрожишь? Тебе холодно?

Сэму становилось всё хуже. Он чувствовал, что тело вот-вот распадется на части. Каждая мышца была в сильнейшем напряжении. Казалось, малейшее движение — и тоненькая пленка кожи даст трещину, а ведь только она и удерживает его внутри тела. Он прекрасно помнил, как это произошло с Рудольфом...

— Я- Я, кажется, сейчас умру, — прошептал он. — Но это не беда. Если ты и папа...

Он не мог продолжать, слишком много грустных мыслей закружилось в душе, а ведь она через секунду-другую всё равно обратится снопом ярких искр.

— Ты не умрешь, — ответил другой Сэмюел, подходя ближе. — У тебя ведь есть кольцо вечности, правильно? Нужно просто надеть его на палец. Это написано вот здесь!

Свободной рукой он протянул Сэму сверток, который прижимал к себе, и из бумажного конверта показалось прекрасное старинное издание в красной кожаной обложке. Книга времени... У него есть Книга времени!

— Ты совсем бледный, — добавил он. — Наверное, надо поторопиться.

Сэм вздохнул и подумал, что, наверное, уже слишком поздно. Тело чувствовало себя шаром, готовым вот-вот лопнуть. С огромным трудом он разжал ладонь и неловко сунул указательный палец в отверстие кольца. Но испытать на себе действие волшебного предмета не успел, потому что в эту секунду Вселенная закружилась в ослепительной вспышке света, разнося на все четыре стороны то, что оставалось от его сознания...

Сэмюел лежал на полу. В голове мелькнула мысль, что он умер, но тут в носу у него защекотало. Сэм открыл один глаз: к ноздре прицепился шарик пенопласта. Похоже, он всё еще в подвале... Дрожь прекратилась, ощущение, будто он вот-вот взорвется, тоже исчезло, но в теле по-прежнему было тесновато. В полуметре от себя он с облегчением обнаружил красную обложку толстой Книги.

Оперся на локоть и поднялся. И вдруг заметил, что рукав его рубашки безупречно чистый и белый. А еще на нём джинсы.

— Черт, — пробормотал он. — Что это такое?..

Он вскочил, чувствуя легкую боль в затылке. Кроме него в подвале никого не было.

— Сэмюел? — окликнул он.

Никто не ответил. Ну конечно... В метре от него, рядом со столом, лежала кучка смятой одежды. Его собственной одежды. Будто он в спешке разделся. А это означало...

Не может быть! Я сплю?

Он опустился на колени перед тем, что осталось от льняного костюма, и ошупал смятую ткань, чувствуя, как подступает паника. Ну да, это была его одежда для путешествий. И в одном из карманов лежал Золотой обруч! А чуть подальше, у ножки стола, — каменное кольцо, которое, видимо, туда откатилось.

Сэмюел дрожащей рукой подобрал кольцо. Нет, это не сон... Он и в самом деле едва не взорвался и чуть не превратился в гейзер белых искр, как Рудольф. Вот только у Сэма, в отличие от Рудольфа, на пальце было кольцо...

Сэм ощупал руки, ноги, лицо. Тело определенно было его собственное. Разве что не такое крупное. Мускулов поменьше и немного более скованное... «Ведь на самом деле мы с тобой одно целое, правда?» Эта фраза до сих пор звучала у Сэма в ушах... По логике вещей он должен был умереть, однако не умер. Он очнулся в теле, которое было не совсем его телом. И в одиночестве. «Мы с тобой одно целое...» Какое еще объяснение произошедшему можно найти, кроме того, что Сэм и его другое «я» объединились? Что они слились воедино? Что благодаря кольну вечности Сэму удалось пережить обещанную гибель, но по-другому? И поскольку двум одинаковым людям невозможно существовать в одном месте и в одно время, они просто соединились. Больше нет Сэма из прошлого и Сэма из будущего — есть просто один Сэм...

Пошатываясь от потрясения и чувствуя себя не в своей тарелке, Сэм протянул руку к Книге времени. «Это написано вот здесь!» — сказал его двойник. Сэм погладил прекрасную, толстую, потрескавшуюся за долгие годы обложку, которая была ему так хорошо знакома. Она выглядела совсем как в тот день, когда он нашел ее впервые. Будто кто-то стер с Книги следы пожара. И будто Рудольф не вырывал из нее половины страниц. Новое прошлое, новое настоящее...

Сэм полистал Книгу. Все развороты, как и положено, были одинаковые. Сверху на каждой левой странице красовался заголовок: «Охотники за кольцом». Прежде чем прочитать текст, он бросил взгляд на четыре черно-белые гравюры, судя по виду — века примерно девятнадцатого. Персонажи везде были разные. Сэм знал всех, кроме одного — бородатого человека в шляпе, надвинутой на нос, под изображением которого стояла подпись: «Фулдр II». Остальные трое были: алхимик из Брюгге Клугг, изображенный в тот момент, когда он пытался убежать из окна восточного дворца; Сетни, открывающий шкаф, похожий на шкаф в библиотеке Ватикана; и сам Сэмюел — опустившийся на колено, с закрытыми глазами, он получал из рук бога Тота корону, похожую на сильно увеличенное кольцо. Сэм триумфально ворвался в Книгу времени!

Сгорая от любопытства, он торопливо прочитал текст:

После долгих веков неопределенности и догадок кольцо вечности было обнаружено в ходе раскопок в гробнице верховного жреца Сетни (гравюра 1) в Фивах, в 4610 году от рождения фараона Джезера, согласно календарю III династии. Кольцо попало в руки молодого путешественника, откликающегося на имя Сем (или Сэм, или Сэум). Он после длительных поисков наконец обнаружил тайник священного кольца, которое бог Тот, Сердце бога Ра, Покровитель Писцов и Правитель Дней, лично вручил ему (гравюра 4). Здесь мы напомним, что кольцо вечности (или кольцо Времени, или кольцо Продолжения Рода) было создано с целью обеспечить Ра, богу Солнца, Великому Судье и Правителю всех вещей, бесконечное путешествие вокруг мира на Небесной Лодке. Каким образом кольцо вечности бога Ра попало в руки людей, неизвестно, зато известно, что завладеть им жаждали многие, таких людей называют охотниками за кольцом. Первым из них был определенно Неферхотеп, в 885 году от рождества фараона Джезера, согласно календарю III династии, в возрасте тридцати семи лет предпринявший...

Дальше следовало долгое перечисление «охотников за кольцом» (Сэмюел пропустил несколько строчек), которые на протяжении тысячелетий гонялись по свету за этим украшением, и среди прочих фигурировало имя Клугга. О приключениях самого Сэма рассказывалось в самом конце и очень коротко. Упоминались только его путешествия в Рим и Китай. Но о том, как ему удалось успешно завершить поиски, ничего не говорилось. Книга времени умела хранить маленькие секреты своих персонажей.

В последнем абзаце говорилось о силе кольца: «при любых обстоятельствах, какой бы ни была опасность, сохранять жизнь тому, кто носит его, и продолжать ее до тех пор, пока он не захочет выйти из игры». Видимо, именно это место в Книге имел в виду Сэмюел из прошлого, когда говорил, что его старшему «я» достаточно надеть на палец кольцо, чтобы спастись...

Сэмюел закрыл Книгу времени и обхватил голову руками. Он чувствовал себя... странно. Физически всё было нормально, но вот на душе — неладно.

К тому же он ни на секунду не забывал, что должен спешить. Нужно бежать к старику Максу, взять у него пластмассовый жетон, снова отправиться в прошлое... Но ведь отец... Отец жив и здоров, и он сейчас где-то там. Что же делать?

Как раз в эту секунду наверху открылась дверь, и до Сэма донеслись звуки музыки. Голос, который был ему так хорошо знаком, прокричал:

— Сэмми? Заходи, всё готово!

Лили... Дорогая, лучшая в мире Лили!

— Сэмми, ты меня слышишь?

Он вскочил на ноги, не зная, как себя вести. Из осторожности убрал Книгу времени обратно в бумажный пакет, подобрал с пола мятую одежду и бросил в пустую коробку, а потом надел на указательный палец кольцо. На всякий случай...

Лили спускалась по лестнице. На ней было симпатичное белое платье, волосы распущены, на лице — недовольная гримаса:

— Сэмми! Ты опять в подвале? Может, тебе уже не нужны ни кровать, ни телевизор? Так скажи об этом папе!

Лили не изменилась. Нахальная, уверенная в себе. Счастье, а не сестра.

— Я... Я задумался, — объяснил Сэм.

— Это что-то новенькое! В общем, иди давай, мы тебя ждем!

Он секунду помедлил, решая, идти ли за ней, и Лили обернулась на середине лестницы:

Эй! Всё нормально? У тебя какой-то странный вид. Это оттого, что ты на год постарел, что ли?

— Эм-м... Наверняка.

— Ничего, сейчас поешь торта — полегчает! Давай скорее!

Сэмюел будто на автомате двинулся за ней следом. У него день рождения... Ну конечно, у него ведь день рождения! И отец где-то рядом! Он сможет с ним поговорить, коснуться его рукой! Всего несколько минут! А уж потом — за голубым жетоном...

На лестнице запах краски перекрыл восхитительный аромат шоколада, и послышалась прокручиваемая на старом проигрывателе пластинка «Роллинг Стоунз». Дверь в кухню была закрыта, но в гостиную распахнута, и там сидел, широко разведя в стороны руки, дедушка.

— Сэмми, ну где ты там ходишь! Я умираю от голода!

— Ему, видите ли, понадобилось пойти в подвал и там подумать! — сообщила Лили. — Только исполнилось четырнадцать лет, как тут же одолели мысли о быстротечности времени!

— А мне в мои годы каково, представляете?! — крякнул дедушка.

Сэм обнял его, жмурясь от счастья. Перед глазами возник образ того дедушки, что сидел на краешке кровати, не мигая смотрел куда-то в небо и произносил бессмысленные фразы.

— Ты в свои годы еще очень даже ничего, дедуль! — с нежностью сказал он.

— И стану еще лучше, если мне наконец дадут попробовать этого проклятого торта! — воскликнул дедушка. — Иди скорее!

Сэмюел послушался и прошел в ту часть дома, где начинался книжный. Лавка была оформлена немного иначе, чем в его настоящем. Стены пастельных тонов, книжные полки из более ценного дерева, в уголке для чтения — кресла и диван ультрасовременного дизайна. Всё вместе выглядело очень классно и к тому же по случаю праздника было украшено разноцветными гирляндами, букетами и табличками с надписями: «С днем рождения, Сэмюел!», «Наш Сэмми — лучший!», «14 лет — ура!» и так далее.

Сэм чуть не расплакался от этих любовных посланий. Ему даже показалось — всего на несколько секунд, — что это его собственный дом и что он принимал участие в его обустройстве. Он готов был поклясться, например, что лично расставлял по полкам вот эту коллекцию словарей... И прикреплял наклейки «Религия» и «Эзотерика» на книжный шкаф справа. Как будто он действительно уже жил в этой версии настоящего.

Сэм одернул себя: что бы ему ни казалось, он здесь лишь транзитный пассажир.

— А папа где? — робко спросил он.

— Рядом с проигрывателем, — указал дедушка. — Там же, где и подарки. Только, чур, ничего не трогать!

Сэм поспешил в другой зал. Обошел шкаф с надписью «История Средних веков» и увидел отца, склонившегося над стопкой дисков. Рядом с ним, на столе, накрытом для праздничного пира, лежали два свертка в блестящей бумаге.

— Папа? — окликнул Сэм.

«Time is on my side, yes it is!»[16] — во всё горло орал Мик Джаггер.

— Пап! — повторил Сэм погромче.

На этот раз Аллан оглянулся, и лицо его расплылось в широкой улыбке.

— Сэм! Тебя всё-таки впустили! Вот любят же они, дедушка и бабушка, чтобы всё было таинственно! Закрытые двери, сюрпризы...

Сэмюел не мигая смотрел на отца. Да, это был он. Живой и здоровый. Стоит, разговаривает, держит в руках конверт от пластинки «Роллингов». Просто рад быть здесь и не тревожится о катастрофах, которые творятся в его жизни. Аллан Фолкнер, главный чудак из всех чудаков, мечтатель, любитель красивых книг и прекрасных историй... Аллан Фолкнер, чья судьба с детства была связана с Камнем и который не побоялся встретиться с самим Дракулой ради спасения любимой. Аллан Фолкнер — просто его отец.

— Эй! — воскликнул Аллан. — Я что-то не то сказал? Про дедушку и бабушку я, конечно, пошутил! Я сам обожаю сюрпризы!

— Можно... можно я тебя поцелую? — спросил Сэмюел.

— Конечно, можно! С каких пор тебе требуется для этого разрешение?

Аллан сам шагнул к сыну и звонко чмокнул в щеку, а потом подставил ему свою.

— Только знаешь, — добавил он. — ты бы лучше сначала подарки развернул... А то вдруг там не то, что ты хотел?

Отец всегда так. На каждый день рождения упорно притворяется, что, вопреки стараниям, не смог отыскать подарки, о которых мечтал сын. И, конечно, когда Сэмюел разворачивал свертки, в них обнаруживалось самое-самое... Сэм даже готов был поспорить, что там, под блестящей бумагой. Сверток поменьше — очень красивые наручные часы, которые он увидел в магазине «Викторе» и которые показывали время одновременно в нескольких городах. А тот, что побольше, — наверняка энциклопедия египетской цивилизации, которая ему нужна для исследований.

Сэмюел снова тряхнул головой, прогоняя наваждение. Откуда такие странные фантазии? Он никогда в жизни не заказывал египетскую энциклопедию и уж тем более — не просил часов из магазина «Викторе»! Однако, как ни странно, он в мельчайших подробностях представлял себе и то и другое...

— Задерните шторы! — раздался вдруг чей-то голос. — Музыку потише!

В комнату, раздавая распоряжения, влетела тетя Эвелин. Увидев Сэма, тайком ему подмигнула.

Похоже, в этой версии прошлого у нее неплохие отношения с племянником... Вот и хорошо. Они с Лили задернули занавески на окнах, Аллан приглушил музыку, дедушка зажег свет. Сэм подумал, что, если он не исчезнет сию же секунду, его отсюда за уши не вытащишь!

Он сделал несколько робких шагов к входной двери и уже взялся за ручку, как вдруг из кухни вышли бабушка и еще какая-то женщина. Сэмюел застыл, не веря своим глазам. Это была мисс Саррок в ужасном платье с розочками. Она-то что здесь делает? С какой радости эту полоумную старуху позвали к нему на день рождения?

Она отошла к дальней стене и прислонилась к ней. Сэму показалось, мисс Саррок старается не встречаться с ним взглядом. Ему хотелось возмутиться и потребовать, чтобы кто-нибудь ее прогнал. Ну или, по крайней мере, объяснил ему, откуда она здесь. И тут вдруг осознал, в яркой вспышке далекого воспоминания, что мисс Саррок сделала для семьи Фолкнеров что-то хорошее. Что-то прямо очень-очень хорошее... Сэм даже вспомнил, как стоял у нее во дворе и говорил спасибо. Солнечным теплым утром, когда зашел подарить ей ее любимые шоколадные конфеты. Она была очень смущена, но всё же приняла подарок... Видение тут же рассеялось. Так же внезапно, как и появилось, оставив после себя устойчивое ощущение, что так всё и было. Просто Сэм не может толком объяснить себе, откуда это взялось у него в памяти.

— Надеюсь, ты проголодался, Сэмми! — воскликнула бабушка, отодвигая в сторону стопку тарелок, чтобы освободить место на столе.

Она прищурилась и подошла к Сэму, чтобы поправить непослушную прядь, то и дело падающую ему на глаза.

— Торт сегодня — просто нечто! У нашей дорогой мисс Саррок и-зу-ми-тель-ный рецепт!

И она поспешила обратно в кухню, оставив внука в еще большей растерянности. Дорогая мисс Саррок... Изумительный рецепт... С чего это тут все вдруг так полюбили эту противную старушку?

Едва он задал себе этот вопрос, как в голове возникло еще одно воспоминание. Сцена, которую он определенно никогда не проживал и, тем не менее, помнил в ней каждую деталь. Он сидел на стуле в полицейском участке, вместе с отцом... Видимо, это происходило вскоре после удаления аппендицита, потому что внизу живота всё еще неприятно тянуло. Полицейский, здоровенный усач в форме, был с ними исключительно любезен. Для человека такого крупного телосложения он говорил на удивление тихо. Возможно, того требовали обстоятельства... Речь шла как раз о мисс Саррок. «Это она нам сообщила, — рассказывал полицейский. — Ваша соседка... Заметила что-то подозрительное рядом с домом. Сначала молодой человек на велосипеде, в необычной одежде, вроде бы из какой-то секты. За ним другой, постарше. Мисс Саррок решила, что они задумали вас обокрасть. И тут как раз тот, что постарше, выехал из гаража за рулем вашей машины. Она видела его впервые в жизни и знала, что вас нет дома. Поэтому решила сообщить об этом нам. Когда приехала патрульная команда, дом стоял незапертый и в одной из комнат были видны следы борьбы. Мы, конечно, предположили, что тут не всё ладно. А рядом с кроватью нашли вот что...

Полицейский показал пластиковый пакет с брелоком в виде бульдога и биркой с именем и адресом. «Так мы узнали адрес», — добавил он.

Сэму хотелось сосредоточиться на этом важнейшем воспоминании подольше, но тут дедушка выключил свет, и все запели:

— С днем рожденья тебя... С днем рожденья тебя-а-а...

Сэм изо всех сил старался не потерять нить воспоминания, но напрасно... Зато теперь он наконец понял: все эти новые воспоминания принадлежали тому, второму Сэмюелу. Прошлое альтер-эго Сэма, его история... Соединившись с ним, первый Сэм получил новую порцию воспоминаний, которые демонстрировали важные изменения, произошедшие за эти три года. Настолько важные, что всё здесь теперь было по-другому.

— С днем рождения, Сэ-э-эм... С днем рожденья тебя-а-а...

Песня завершилась взрывом аплодисментов и счастливым криком, которым семейство встретило появление огромного торта со свечками. Штуковина из трех этажей была облита шоколадом и украшена завитками безе и крема, а в верхнем ярусе торчало два фонтана бенгальских огней, разбрызгивающих во все стороны голубые искры.

— Ура, ура! — завопила Лили.

— С днем рождения!— крикнул Аллан.

— И процветания «Лавке Фолкнеров»! — добавил дедушка.

Сэмюел замер и не дыша следил за приближением кондитерского шедевра, который искрился и сверкал в полутьме праздничной комнаты. Очень странно, но торт несла не бабушка. И не мисс Саррок — еще не хватало! — и даже не тетя Эвелин. Тогда кто же?.. Этот силуэт... Эти длинные волосы, изящно закинутые за плечи... Эта походка, эта королевская осанка... Обман зрения, оптическая иллюзия?

— Мама? — прошептал он едва дыша.

Роскошный торт пересек гостиную под восторженные крики и аплодисменты. А Сэм стоял со слезами на глазах и ничего не слышал.

— Мамочка, это ты?

Свечи отбрасывали на лицо Элайзы танцующие отблески, делая ее похожей на богиню. Да, это она... Прекрасная, сияющая... Вне всяких сомнений, мама была здесь... Совсем рядом!

Сэмюел почувствовал, как лопается внутри бесконечно натянутая тревожная струна. Мама жива, ей удалось выжить! Вот о чём говорили его воспоминания о мисс Саррок. Что бы там ни произошло, вредной старухе удалось спасти маму! Значит, после разговора с Сэмом она решила вызвать полицейских и те, благодаря связке ключей безумной Марты, узнали адрес и явились на улицу Барнбойм. Как раз вовремя, чтобы помешать укротительнице собак погубить Элайзу Фолкнер...

То есть вмешательство Сэмюела три года назад оказалось не напрасным! Предотвратив автомобильную аварию, в которой погибла мама, он запустил новую последовательность событий. И это было, безусловно, гораздо ближе к оригинальной версии, где Элайза Фолкнер оставалась жива и здорова! И здесь Аллан не попадал в больницу, а Сэмюел не отправлялся в путешествие по дорогам времени! Всё снова было нормально!

— Сэм, ну что же ты? — улыбаясь, воскликнула Элайза. — Свечки задувать будешь?

Сэмюел с трудом вырвался из сладкого оцепенения. Этот голос... Голос, который столько раз его убаюкивал, утешал, наставлял, учил. Голос, который он всё искал и искал в памяти темными бесконечными ночами, когда так по нему тосковал. Голос, прозрачный как хрусталь, светлый и мягкий... Мамин голос. Как же ему хотелось снова слушаться этого голоса!

Сэм наконец оторвался от дверного косяка и, не спуская глаз с мамы, подошел к столу. Он заметил, что на виске у нее остался маленький шрам — след от драки с Рудольфом. Но в остальном она совершенно не изменилась!

— Давай-давай, задувай! — закричали дедушка ц Лили.

Сэм нагнулся над архитектурным шедевром из безе, на котором розовым кремом было выведено: «С днем рождения, Сэмюел». Набрал побольше воздуху и изо всех сил дунул на четырнадцать огоньков. Так яростно, будто хотел задуть все темные воспоминания о прошлом. Криков «ура!» и «молодец!» он уже не слышал. Бросился в мамины объятия, уткнулся ей в плечо, зарылся в волосы, вдохнул пьянящий аромат детства и прикусил губу, чтобы не заплакать.

— Я тебя люблю, мамочка, — прошептал он.

— Я тоже тебя люблю, мой хороший.

Их взаимные признания вызвали новый взрыв радостных возгласов, и, пока «Лили включала свет, Сэм оторвался от мамы, чтобы поблагодарить всех поочередно, включая мисс Саррок. Дедушка больше не мог сдерживаться и протянул Сэму два свертка в золотой бумаге.

— А теперь — подарки! — провозгласил он.

Под всеобщие восторженные вздохи Сэм развязал разноцветную ленточку, исподтишка поглядывая на папу и маму, помогавших ему справиться с узлом. Счастье вернулось... Как он и предполагал, в маленьком свертке были потрясающие часы с хромированным корпусом и дополнительными циферблатами.

В магазине их настроили так, чтобы кроме нашего они показывали часовые пояса Брюгге и Фив, — сказала мама. — Как ты и хотел.

Брюгге и Фивы, как далеко всё это теперь...

— Какие хорошенькие! — не удержалась мисс Саррок. — И как блестят!

Сэм принялся за второй сверток и обнаружил там роскошное издание «Энциклопедии фараонов», в которую заглядывал — в другой жизни! — когда искал значение символа Хатхор. Это была книга XIX века, очень редкая и ценная.

— Если будешь и дальше интересоваться книгами, — сказал Аллан, — сможешь помогать мне в лавке один-два дня в неделю по вечерам. В конце концов, это не так уж и далеко от Бель-Эйра, и денег на карманные расходы подзаработаешь.

— С удовольствием, пап, — сказал Сэм, попутно отметив важную деталь: в этой версии настоящего Фолкнеры, видимо, по-прежнему живут в Бель-Эйре. Еще одна замечательная новость!

— Так, хорошо, а торт? — возмутился дедушка. — Мы есть-то его вообще будем или он только для красоты?

— Донован, ты хуже ребенка! — покачала головой бабушка.

— Дорогая, но ведь это единственное, ради чего стоит стареть, — отозвался он. — Единственное!

На глазах у взволнованной публики Элайза занесла нож над аппетитным многоэтажным тортом, и тут раздался звонок в дверь.

— Не посмотришь, кто там? — обернулась она к Сэму.

Да он бы луну достал с неба, если бы мама об этом попросила...

— Может, это сосед? — предположила бабушка. — Тот, который плоховато слышит. Такой приятный мужчина. Я ему сказала, что у нас праздник, пригласила зайти.

«Макс!» — догадался Сэм. Для полноты картины только его и не хватало! Может, он как раз занесет голубой жетон? И если так случится (хотя, честно говоря, это очень маловероятно), то пускай никто не надеется, что Сэмюел станет сейчас пользоваться жетоном и Камнем. Он отсюда ни за что не уедет. Эта эпоха ему идеально подходит... Сэм решил тут остаться!

А пока поспешил открыть дверь — и едва не рухнул в обморок прямо на пороге... В дверях стояла Алисия. Еще ослепительнее, чем обычно, одетая в черные джинсы и ярко-оранжевую футболку, на которой бирюзовыми буквами было выведено: «Цвет мира — синий». На плече висела сумка со множеством карманов. Под мышкой девушка держала тонкий прямоугольный предмет, завернутый в коричневую бумагу. Она смотрела на Сэма, хитро прищурившись и улыбаясь:

— Сюрприз! — воскликнула Алисия.

А потом, так и не дождавшись приглашения от растерянного виновника торжества, спросила:

— Можно?

И проскользнула мимо него в дом под восторженные крики: «Алисия!», «Наконец-то!», «Как раз вовремя!» и прочие.

— Прошу прощения, — извинилась она, поздоровавшись со всеми по очереди. — Хотела прийти пораньше, но задержалась в фотошколе... О! Я смотрю, подарки уже вручили!

Она бросила сумку с сотней карманчиков у двери и повернулась к Элайзе, которая передавала первый кусок торта Доновану:

— Миссис Фолкнер, вы позволите на минутку украсть вашего сына? Мне нужно кое-что сказать ему наедине...

— Конечно, Алисия. Но при условии, что вернешь его прежде, чем дедушка съест весь торт!

Алисия подхватила Сэма под руку и потащила на улицу — на крыльцо со свежевыкрашенными белоснежными перилами. Дверь за собой она плотно закрыла.

— Прости, что похищаю тебя, но мне не очень комфортно, когда мисс Саррок рядом... Чемпионка по сплетням! Вот, смотри, у меня тоже есть подарок.

Алисия протянула ему сверток, который держала под мышкой. Точнее, даже не сверток, а конверт. Сэм с большим трудом оторвал взгляд от нее самой: невозможно было не любоваться длинными светлыми волосами, скрепленными сзади фиолетовой заколкой, безупречными чертами загорелого лица, глазами цвета океанских волн...

Эй, ты что, уснул? — подтолкнула она его.

Сэм спохватился и взял из рук Алисии конверт. Распечатал и заглянул внутрь. Там была фотографическая композиция в красивой, похожей на старинную рамке. Слева — старый полароидный снимок, на котором они с Алисией стоят под молодым тюльпановым деревом в саду у Фолкнеров и смотрят друг на друга исподлобья. А справа — фотография, изображавшая их сегодняшних: приобняв друг друга за талию, они стоят под тем же самым деревом, тоже сильно подросшим за эти годы. Вокруг двух этих снимков располагалось множество портретов Сэма разных лет, одни — черно-белые, другие — цветные, все разных форм и размеров, и всё это вместе составляло потрясающую мозаику его жизни, со-бранную любящей рукой.

— Это... это просто потрясающе, Алисия. Спасибо. Спасибо большое...

— Помнишь этот кадр? — спросила она, указывая на полароидный снимок. — Наша первая совместная фотография. Мы только-только переехали в Сент-Мэри. Похоже, мы с тобой тогда не очень ладили!

Сэмюел смотрел на нее и чувствовал, как от любви кружится голова. Теперь, что бы ни случилось, Алисия всегда будет его настоящим.

— Хорошо, что с тех пор прошло так много времени, — добавила она. — Правда? С днем рождения, Сэмюел...

Она прислонилась к дверному косяку и притянула Сэма к себе. Так, будто это была самая естественная вещь на свете. Нежно обняла и ласково коснулась его туб своими.

У ее поцелуя был вкус вечности...