Гробница времени

ГЛАВА XI

— Три узла в час! — ликующе воскликнул Роджер, когда мы поравнялись с небольшой группой островов.

Он не объяснил, как пришел к этой явно преувеличенной оценке нашей скорости, и я счел ее не более чем догадкой. У островов нас подхватило сильное северное течение, увлекая плот вперед; парус раздувался, и мы и мечтать не могли о лучшем начале нашего странного морского круиза в глубинах земли.

Вскоре после того, как острова остались за кормой, на нас накатила волна, но вода была такой теплой, что мы не особенно жаловались, тогда как наше снаряжение было надежно защищено от влаги. Мы начали перекладывать руль и парус, чтобы избежать нового потопа, когда Уилла сообщила о морском чудовище, приближающемся к нам с запада — предположительно, ящере. Глядя в полевой бинокль, она сказала, что зверь движется очень быстро. Хотя ящер оставался пока невидим для нас с Роджером, мы приготовились к стычке. Однако, не успел я нарезать сухих фитилей для нескольких динамитных шашек, как напряжение спало: чудовище, по словам Уиллы, повернуло на юг и с бешеной скоростью понеслось по волнам. Как видно, оно нас не заметило или же, наоборот, нашло для себя более привлекательную добычу.

Менее чем через полчаса мы миновали каменистый берег, который накануне пересекли пешком. Описав в море дугу из опасения разбиться о подводные рифы, мы направились к пляжу, где похоронили амфибию. Как только скалы остались позади, Уилла крикнула, что видит скелет морского чудовища рядом с могилой.

— У могилы что-то движется, — нервно добавила она. — Похоже, несколько этих маленьких динозавров.

— Амфибий не видно? — спросил Роджер.

— Возле могилы их нет, — мгновение спустя отозвалась Уилла. — Но в воде напротив скелета виднеются какие-то темные предметы, возможно, головы. Да, это головы амфибий! Одно существо только что вынырнуло из воды, как черепаха. А сейчас они все нырнули.

Я на время потерял интерес к наблюдениям Уиллы, обнаружив, что течение, которое помогало нам до сих пор, теперь угрожало унести плот далеко от того места, где мы намеревались высадиться. Я как можно резче привел гик к ветру, убавил парус, закрепил гик и принялся работать веслом. Роджер пришел мне на помощь, и мы несколько минут гребли, как троянцы, пока мы наконец не вырвались из лап течения; парус вновь расправился, и плот послушно двинулся к берегу.

Вскоре мы закачались на волнах прибоя, и возглас Уиллы заставил нас с Роджером вздрогнуть.

— Могилу действительно вскрыли, — вскричала она. — Я вижу груды песка на том месте, где мы похоронили тело.

Животные, которых мы видели издалека, оказались карликовыми динозаврами, как и предполагала Уилла, но все они исчезли в джунглях к тому времени, когда днище плота заскрежетало о песок на мелководье в сотне ярдов от могилы. Теперь мы и без бинокля видели, что могила была раскопана. Убедившись, что поблизости нет никаких врагов, я сбросил ботинки и побрел к берегу. Состояние мертвого тела, котором мы так долго раздумывали, внезапно приобрело для меня первостепенное значение.

Надеясь, что могилу не разграбило никакое существо разумней хищной рептилии, я поспешил к кучам песка, в то время как Роджер и Уилла прикрывали меня с винтовками. Наконец я добрался до могилы, и мой пытливый взгляд встретила зияющая пустотой яма. В ней не было ни единого обломка кости или лоскута кожи, что могло бы свидетельствовать о визите плотоядного грабителя. На песке вокруг отчетливо виднелись следы многочисленных амфибий, вплоть до отпечатков их пухлых рук на стенках ямы и в грудах песка.

Я повернулся и пошел обратно к плоту, встревоженный этим доказательством разумности наших врагов. Вид у меня, надо полагать, был такой мрачный, что Роджер и Уилла без слов прочитали недоброе известие на моем лице и, когда я снова оказался на борту, не стали задавать никаких вопросов.

— Значит, отныне мы в состоянии войны с амфибиями, — заключил Роджер. — Но нам повезло: мы заранее узнали, чего можно ждать от этой шайки. Теперь мы, по крайней мере, можем обращаться с ними, как с дикарями из нашего мира, что означает — осторожно. Эй, это еще что такое?!

Уилла, тяжело дыша, отпрянула назад, глядя на воду за нашими спинами.

— Амфибии! — воскликнула она.

Мы обернулись.

— Где? — воскликнул я, поначалу не видя ничего, кроме волн.

— Под водой! — крикнула она в ответ. — Их сотни — как тени. Видите, один из людей-лягушек метнулся влево?

Потом я все-таки увидел, и Роджер тоже — жуткое зрелище. Десятки амфибий, смутно различимых в прозрачной воде, собрались на мелководье, словно стая гигантских рыб. Они парили над дном, как рой мстительных духов моря. Едва понимая, что делаю, я поджег фитиль динамитной бомбы и швырнул ее в воду.

Взрыв окатил нас огромным фонтаном соленой воды и ила. Когда последние брызги опали, я насчитал восемь амфибий, качающихся брюхом вверх на волнах. Остальные отступили в глубину или пытались прийти в себя. Их отвратительные тела странно подергивались.

— Зачем вы это сделали? — укоризненно воскликнул Роджер, едва мы оправились от довольно-таки ошеломляющих последствий взрыва.

— Не знаю, — неуверенно ответил я. — Это была своего рода паническая реакция. В любом случае, мы преподали им урок, который они не скоро забудут.

Уилла, напротив, нашла оправдание для моего импульсивного поступка.

— Я рада, что вы это сделали, — сказала она. — Мы не знаем, что замышляли эти потусторонние существа. Они могли бы стащить нас с плота и… — голос Уиллы затих в шепоте ужаса, когда перед ней предстало видение того, что могли сотворить с нами люди-рептилии.

Ее испуг заставил меня осознать, на какой серьезный риск мы пошли.

— Я за то, чтобы оставить плот здесь и сейчас, пока мы можем его покинуть, — объявил я. — Более того, я думаю, нам лучше будет вернуться в галерею под Гамлет-холлом. Мы можем ждать там помощи извне, а не воевать с этими дикарями-полурептилиями. Здесь не место для… — я хотел произнести «женщины», но осекся… — человека.

Роджеру даже не понадобилось возражать — за него все высказала Уилла.

— Вы боитесь за меня, Боб! — с отвращением бросила она. — Я этого не потерплю. Мы продолжим исследование этой полости. Ни шагу назад к Гамлет-холлу, пока мы не убедимся, что отсюда нет выхода.

Я почувствовал облегчение: к лучшему или к худшему, вопрос был решен, и мне оставалось лишь уступить напору Энсонов и помочь им выйти в море. Одно утешало — моя динамитная бомба показала амфибиям, что наше оружие способно достать их и под водой, и отныне они подумают дважды, прежде чем приближаться к плоту.

В полной мере воспользовавшись глубоководным течением, мы еще быстрее обогнули мыс и довольно весело начали пересекать горловину залива — с утеса над ним мы впервые увидели подземное море и спустились в подземную страну. Внезапно с плато на утесе взмыли три птеродактиля, повергнув нас в кратковременную панику. Чудовища, должно быть, обнаружили на плато спрятанный нами труп своего убитого соплеменника: ведь запах мы скрыть были не в состоянии.

— Пусть плот дрейфует по течению, — крикнул Роджер, хватая винтовку. — Сейчас мы устроим этим падальщикам теплый прием. Будем отстреливать их по одному, а если они налетят одновременно, прыгайте за борт. Мы можем добраться до берега и вплавь.

Мы собрались в центре плота и, приноравливаясь к качке, стали ждать нападения птицеящеров. Они, без сомнения, заметили нас и теперь кружили над заливом, готовясь спикировать на плот. Пока они находились в воздухе, мои динамитные бомбы были практически бесполезны, и я вытащил пистолет.

Издав скрежещущий визг, передний птеродактиль начал кругами спускаться вниз, раскрыв челюсти и показывая свои зазубренные клыки. Когда до зверя оставалось не более двухсот ярдов, Роджер хладнокровно отдал команду и мы дружно выстрелили в гигантскую грудь. Чудовище страшно закричало, резко понеслось к воде и рухнуло головой вперед в море. Его огромные бьющиеся крылья вспенили волны с грохотом артиллерийской канонады.

Гром наших выстрелов и падение первого птеродактиля на миг отпугнули остальных. Наш второй залп, произведенный с большего расстояния, был не так удачен, как первый; однако и в этот раз мы сосредоточили наши выстрелы на ближайшем звере, тяжело ранив его. Низко кружа над водой, чудовище тяжело пролетело в опасной близости от плота, и мы дали по птеродактилю еще один залп, когда он отклонился в сторону. Третий и последний птицеящер, увидев, что один хищник беспомощно плывет по морю, а другой лишь слабо хлопает крыльями, поднялся выше и в конце концов улетел на северо-восток, уступив победу нам.

— На некоторое время это послужит им уроком, — ликовал Роджер. — Кстати, о крупной дичи: я уже предвкушаю охотничий рассказ!

— Если мы выживем, — вставила Уилла, — и осмелимся рассказать.

Вновь заняв свои посты рулевого, вахтенного и дозорного, мы отплыли из бухты, но не раньше, чем с ужасом увидели, как неведомое морское чудище утащило мертвого птеродактиля в глубину. Нам пришла в голову мысль о том, что и «Бродягу» может постигнуть та же участь; однако мы надеялись, что бревна обманут морских хищников и те решат, что плот — просто болтающаяся по волнам коряга.

Мы проплыли почти два часа в юго-восточном направлении, прижимаясь к берегу, чтобы в случае крушения иметь возможность доплыть до суши. В стенах огромного купола не было заметно никаких проходов, которые оправдали бы высадку на берег. В четыре мы пересекли южную оконечность подземного моря, приблизившись к северо-восточному изгибу берега. Джунгли здесь были несколько более редкими, прибрежная зона состояла в основном из упавших сверху камней и тонн намытого морем песка. Стены подходили так близко к воде, что несколько раз мы подплывали к ним на расстояние фарлонга. Затем ветер вдруг с силой погнал нас к берегу, и почти одновременно мы заметили над джунглями зев большой пещеры.

— Что скажете, если мы привяжем здесь плот и заглянем в этот проход? — предложил Роджер. — Фляги, в любом случае, практически пусты. Нам нужно пополнить запас пресной воды.

Я хорошо помню, что никаких амфибий не было видно, когда мы пришвартовали плот к полузатопленному древесному стволу у берега. Тем не менее, мы взяли с собой наше снаряжение, вплоть до камеры и двух налобных фонарей, так как не хотели рисковать тем, что оно будет уничтожено или унесено хитрыми созданиями.

Пещера, поманившая нас, оказалась сплошным разочарованием. Через четверть мили густой темноты она быстро уменьшилась до узкой щели, куда мы не смогли протиснуться. Но родниковая вода текла здесь в изобилии, и мы даже попали под миниатюрный ливень, прежде чем вернулись в сумерки пещерного мира и внутреннего моря.

Выбравшись из чащи как раз над тем местом, где мы пришвартовали «Бродягу», мы с удивлением увидели, как с берега в море поспешно бросились амфибии. Их было около дюжины. Поспешив к плоту, мы обнаружили, что вернулись как раз вовремя: швартов был наполовину прогрызен. Задержись мы хоть на минуту, и наш драгоценный корабль уплыл бы в море, подгоняемый четырехпалыми руками и перепончатыми ногами.

Мы снова взобрались на борт, свернули парус и двинулись по мелководью против ветра, отталкиваясь шестами или гребя веслами в более глубоких местах. Мы уже собирались где-нибудь пришвартоваться и разбить лагерь на ночь, когда ветер внезапно задул судорожными порывами и через несколько секунд перешел в резкий бриз с юго-востока. Мы снова подняли парус и вышли в море, отклоняясь все дальше и дальше от берега, несмотря на все наши усилия держаться прямого курса. К шести часам мы увидели большую группу островов и, приблизившись к ним в поисках подходящего места для ночлега или отдыха, заметили какие-то странные образования, маячившие среди рогозов и саговых пальм, густо росших у самой кромки воды.

— Они похожи на муравейники, — заметил Роджер, когда мы свернули парус и стали грести к берегу.

Здесь мы нашли узкий рукав, полускрытый поникшими пальмовыми листьями, и поплыли по нему. К нашей радости, плот вскоре оказался в небольшой лагуне, шириной примерно в фарлонг и вдвое длиннее. Привязав наше судно к берегу и внимательно оглядев темные заросли, мы отправились на исследование того, что видели с моря.

Не далее чем в пятидесяти шагах от лагуны мы наткнулись на странного вида холмик высохшей грязи, поверхность которого, казалось, была разглажена водой. Осторожно обойдя его, мы заинтересовались еще больше, так как не обнаружили никаких признаков входа. Я уже собирался ударить по стене топором, когда Роджер обратил наше внимание на еще один такой же холмик в дюжине футов от первого, наполовину утонувший в колючей поросли неизвестных сорняков. За пять минут мы обнаружили дюжину других курганов различных размеров — от пяти футов в диаметре до гигантского сооружения, имевшего более двадцати футов в высоту и сорок футов в диаметре. Кладбищенское запустение джунглей усугубляло зловещую странность курганов. Мы не нашли вокруг ни одного живого червяка или улитки, а те немногочисленные следы, что попадались здесь и там, нельзя было назвать свежими.

— Похоже на «Покинутую деревню» Голдсмита[11], переписанную Эдгаром Алланом По, — шутливо заметил Роджер.

— Мне кажется, это скорее кладбище, — возразила Уилла. — Как вы считаете, что там внутри?

— Думаю, мы легко сможем это выяснить, — сказал я.

Поддавшись соблазну неразгаданной тайны, мы уже не могли сдержать свое любопытство. Что это — муравейники? Гробницы? Выбрав небольшой купол, мы атаковали его с киркой и топором. Твердые и толстые стены словно были выстроены гигантскими осами. Через несколько минут мы добрались до внутренней полости. В ту же секунду наружу вырвался зловонный газ, едва не задушив нас, прежде чем мы успели отступить.

— Пахнет сероводородом и еще чем-то, — сказал я, оправившись от приступа кашля. — В закрытом помещении этот газ быстро бы нас убил.

Однако на свежем воздухе газ быстро рассеялся, и мы осторожно принялись расширять отверстие в стене. Проделав дыру размером с треть площади купола, мы обнаружили, что насыпь служила всего лишь крышей большой ямы, наполовину заполненной морской водой. Я посветил туда фонарем и увидел низкий и частично затопленный туннель, который вел в сторону лагуны.

Опустив в яму свой альпеншток, я сумел коснуться дна и, поводя рукояткой из стороны в сторону, наткнулся на какое-то препятствие. Надеясь разгадать тайну курганов и убедившись, что газ уже выветрился и не мог представлять серьезной опасности, я спустился на выступ из глины и камней, устроенный прямо над водой. Через несколько минут, пошарив в воде, я вытащил череп амфибии. Я бросил находку Роджеру и Уилле, попросив их осмотреть череп. Вскоре выяснилось, что на дне ямы лежали и остальные кости скелета. Затем я прощупал рукояткой альпенштока боковой туннель и нашел второй скелет, лежащий головой к яме.

— Может быть, это кладбище амфибий? — спросила Уилла, когда я выбрался из ямы.

— Может быть, — ответил я. — Но если это так, то они, похоже, не очень тщательно клали тела в могилы. И зачем столько места для одного или двух тел? Да еще глинобитная полка вдоль стен… Мне кажется, это что-то вроде кровати. Я нашел остатки сгнивших листьев и морских водорослей, которые могли служить подстилкой или пищей.

— Вот что я вам скажу, — вмешался Роджер. — Эти курганы когда-то были жилищами амфибий.

— Когда-то? — возразила Уилла. — Но они вряд ли оставляли мертвых в своих домах.

— Конечно, нет, — поспешил ответить Роджер. — По какой-то причине они бросили свои жилища — например, из-за этого газа. Многие из них могли погибнуть, прежде чем они поняли, в чем дело. Спасшиеся больше не возвращались в этот город и были вынуждены бросить своих мертвецов. А скелет в туннеле может быть останками того, кто пытался добраться до тел после катастрофы.

Объяснение Роджера было не хуже любого другого. После того, как мы вскрыли другой купол и нашли еще три скелета — они лежали вместе в воде, как будто умерли обнявшись, — мы пришли к заключению, что смертоносные газы, образовавшиеся в тесных камерах и проходах, либо полностью уничтожили обитателей города, либо навсегда изгнали из него тех немногих, кто остался жив.

Можно было с достаточной уверенностью сказать, что полки вдоль стен служили ложами, на которых амфибии ночевали рядом со своей драгоценной морской водой, не страшась чудовищ неба, земли и моря. Похожие на ульи насыпи, похоже, служили для защиты от птеродактилей или же от сильных ветров и бурь, возможных в такой обширной полости, где возникали разнонаправленные воздушные потоки. По подводным туннелям или коридорам существа могли добраться до лагуны, не подвергая себя опасности, в то время как ни одно морское чудовище, достаточно крупное, чтобы на них охотиться, не смогло бы пробраться в их дома.

Мы решили, что меньшие курганы были частными жилищами, а большое центральное строение — чем-то наподобие зала собраний, где жители города могли совещаться в полной безопасности. Продолжая исследования, мы наткнулись на круглую площадь, которая была вымощена плотно утрамбованной глиной и только начинала зарастать сорняками. Вспомнив странный танец одного из людей-лягушек, мы догадались, что площадь служила своего рода театром под открытым небом или церемониальной ареной. Глина еще до высыхания была расчерчена глубокими кругами, и почва внутри нескольких таких площадок была истерта, как нам показалось, бесчисленными ногами, ступавшими по ней в течение длительного периода времени.

Зачарованные тайной покинутого города, мы уже направились к плоту, когда Уилла отстала, чтобы поправить ремень рюкзака. Ее пронзительный крик заставил нас резко обернуться. Она смотрела направо, в джунгли, с таким видом, словно узрела привидение. Мы с Роджером подбежали к ней, и гогочущий смех амфибий, пробирающихся сквозь кусты, заставил нас похолодеть от ужаса. Мы замерли, прислушиваясь. Несколько тел с шумом бросились в воду на западной стороне острова. Пока мы были поглощены исследованием курганов, существа, должно быть, вылезли из моря, откуда они следили за каждым нашим движением.

— Двое из них были так близко, будто собирались прикоснуться ко мне, — рассмеялась Уилла, отгоняя страх. — И их большие рты, казалось, ухмылялись, как будто они знали, как я испугаюсь, когда увижу их.

Хотя я ни с кем не поделился своими мыслями, у меня вдруг зародилось страшное подозрение. Неужели амфибии больше интересовались Уиллой, чем мной и Роджером? Пока мы гребли из лагуны в море в поисках менее опасного места для ночлега, я все еще вызывал в воображении ужасные и, как я надеялся, беспочвенные видения будущего.