Грохочущие воды Ниагары

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Когда мы вернулись в Хай-Вайнс, Брон, в джинсах, куртке с капюшоном и косынке, возилась в саду с цветами. Она весело нас приветствовала.

— Понравилось? А я тут пеларгонии выкапываю. Похолодало-то как, правда? Ударь ночью морозец, и от них бы ничегошеньки не осталось. — Она окинула взглядом мой легкий шерстяной жакет. — И это все, что ты захватила с собой вместо пальто, Айрис? Зимой здесь вовсе не жарко.

Мне не хотелось говорить, что это все, что у меня есть вместо пальто, и что при таком положении дел, как сейчас, что-то еще мне просто не по карману. Я пробормотала, что, дескать, потом буду поддевать толстый шерстяной свитер.

— По-моему, она недооценивает канадскую зиму, — заметил Карл.

— Ну вот что, у Мел есть меховая куртка, она ее сейчас не носит. Наверняка она даст тебе ее поносить, так что не волнуйся, — жизнерадостно сказала Брон. — Если вы идете в дом, Айрис, поставь, пожалуйста, чайник, хорошо? Дю Барри только что уехала домой.

— По-моему, я уговорил Айрис поработать у нас, — сказал Карл. Значит, между собой они об этом уже говорили. — Только она беспокоится, что мама на рождественские праздники останется одна. Я бы рискнул убедить тетю Ольвен приехать к нам, если Айрис не против.

— Вот и рискни, — сказала Брон. — Айрис, положись на Карла. У него просто дар убеждения.

Я опасалась, что мама не хочет ехать в основном потому, что ей просто не на что, но, естественно, промолчала. Я чувствовала себя такой виноватой из-за того, что истратила ее сбережения на то, чтобы малодушно сбежать от собственных проблем.

Пока мы разговаривали, с дороги к дому свернула красная спортивная машина.

— А вот и Николь, — сказала Брон. — Наверное, надо пригласить ее на чай, как вы думаете? Привет, Ник. Айрис как раз собиралась пойти поставить чайку. Выпьешь чашечку?

— С удовольствием.

Николь, должно быть, приехала прямо из бассейна, потому что на ней был темно-фиолетовый спортивный костюм, а черные волосы падали на плечи влажными прядями. Карл коротко кивнул в знак приветствия.

— У меня тут дела. Увидимся, Айрис. Спасибо за отличный день.

— Спасибо тебе. — Я заметила, как во взгляде Николь мелькнуло любопытство.

Брон поднялась наверх переодеться, а Николь прошла за мной в кухню. Пока я доставала чашки и блюдца, наливала чайник и включала его в розетку, она наблюдала за мной, облокотившись о стойку. Отчего мне всегда так неловко в ее присутствии? Любая другая на моем месте щебетала бы и рассказывала о том, как прошел день, но меня не покидало ощущение, что за молчаливым взглядом Николь скрывается неодобрение. Я вздрогнула от неожиданности, когда она резко меня спросила:

— Значит, вы с Карлом куда-то ездили?

— Да, на Ниагару. — Я постаралась, чтобы мой ответ прозвучал легко и небрежно. — Когда он меня встречал, то пообещал покатать как-нибудь на «Невесте тумана». Мы сделали все, как настоящие туристы. Завтракали в ресторане на смотровой башне. Даже фильм посмотрели про тех, кто спускался по водопаду, — про Энни с котенком, про парнишку, который чудом выжил, про Блондинку, которая прошла над водой по канату.

Николь молчала и все так же изучала меня взглядом. Когда я принялась разливать чай, она коротко бросила:

— Я так понимаю, тебе уже рассказали, что в свое время мы с Карлом были помолвлены?

— Мелани — мельком.

— С нее станется. Она так радовалась, когда мы разошлись. Но в итоге я вышла замуж за Стивена, так что теперь мы все равно родственницы, и с ней, и с Брон. — Меня смутила горечь, прозвучавшая в ее голосе, и я не нашлась, что ответить. Помедлив мгновение, она продолжила: — Ну что ж, по-моему, это хорошо, что ты присматриваешь за Карлом. Он любит перемены. До твоего приезда он встречался с Эмили Хейс, учительницей Мел по пению.

— Карл волен встречаться с кем ему заблагорассудится, — бросила я в ответ, взяла поднос и вышла из кухни, даже не взглянув на нее.

Эти ее колкости меня невероятно раздражали, не столько из-за меня лично, сколько из-за Карла. Я недавно с ним познакомилась, но уже поняла, что человек он очень искренний. Замечания Николь, похоже, были продиктованы ревностью, но с какой стати ей ревновать, если мы с Карлом дружим? Она замужем за Стивом. Наверное, ей просто неприятно видеть, что Карл интересуется кем-то еще.

Сколько я ни твердила о том, что никто не обязан меня развлекать, Брон заявила, что не даст мне заскучать ни на минуту. Она ходила со мной в гости к друзьям и даже уговорила миссис Дю Барри разрешить мне помогать по дому. Карл сказал, что мне можно потихоньку начинать работать в магазине, «на общественных началах», если мне хочется, пока я не получила официального разрешения. У нас с ним вошло в привычку коротать вечера вместе, поскольку Мел допоздна занималась пением и делала уроки. Мы играли в шахматы и карты, болтали о том, что творится в мире, о своих интересах, или ехали в торговый центр и пили кофе с пончиками в ночном баре.

Я быстро заметила, что Мел с матерью не очень ладят. У Мел оставалось очень мало свободного времени, и, естественно, ей это не нравилось. Я часто наблюдала ее капризный, недовольный взгляд и становилась свидетельницей мелких ссор. Я даже ей немного сочувствовала. В ее возрасте девчонки обычно вовсю общаются с подружками и друзьями. У нее же времени на сверстников почти не оставалось, и мне все чаще приходило в голову, что Брон сильно ошибается, настаивая на таком жестком распорядке.

В комнате для занятий Реджис сделал звуконепроницаемые стены: Мелани настояла на том, что не может заниматься как следует, пока ее кто-нибудь слушает. Если Брон обходилась с Мелани порой чересчур строго, то Реджис, в свою очередь, ей слишком потакал. Я ни разу не слышала, как она поет, но меня уже пригласили на рождественский концерт в школе, где Мелани выступит солисткой.

— Я разговаривала с Эмили, — говорила мне Брон. — Вы ведь еще не знакомы, да, Айрис? Очень славная девочка, и такая самостоятельная. У них с братом ни единой души родной не осталось, с тех пор как их родители погибли в автокатастрофе. Она считает, Мел прямая дорога на эстраду, но я мечтаю, что моя дочь станет исполнять классику. У нее все получится, вот увидишь. Реджису не терпится отправить ее в Европу, учиться дальше и оттачивать технику. Пока Мелани в школе, Эмили ее, конечно, тоже многому научит, но потом… Да и учительница признает, что с первоклассным педагогом Мелани вырастет быстрее.

— А Мелани тоже этого хочет? — спросила я и взглянула Брон прямо в глаза.

— Хотелось бы верить. Просто грех зарывать такой талант в землю. Она тебе говорила, что в следующем году едет в Италию?

— Нет, не говорила. — Но я вспомнила, как в день моего приезда Мел с горящими глазами утверждала, что хочет петь в мюзиклах, а не учиться дальше классической музыке. И даже угрожала все бросить и выйти замуж.

— Ей повезло, что у нее есть родители, которые могут себе позволить дать ей все самое лучшее, — заявила Брон.

И, несомненно, была права, но будет ли Мелани так уж счастлива, если ее заставят заниматься ненавистной ей классикой?

— Если она поговаривает, что не поедет, или еще что-нибудь в этом роде, ты уж, пожалуйста, ей не поддакивай, хорошо, Айрис? Мел просто ленится.

Я пробормотала что-то неопределенное. Мне не хотелось оказаться замешанной в каких бы то ни было разборках между Мел и ее мамой. Однако судьба рассудила иначе.

На дворе стоял ноябрь, дул пронизывающий ветер, а по ночам уже бывали заморозки. Цветы в саду увяли и померзли. Снег, правда, еще не выпал, но Карл сказал, что до настоящей зимы, которая приходит из Арктики, еще далеко. Я порадовалась, что Мел одолжила мне свою меховую куртку, и почти все время расхаживала в джинсах. Карл обещал, что в новом году, если дороги не занесет снегом, он отвезет меня на Ниагару еще раз, когда полузамерзший водопад с гигантскими сосульками превратится в настоящую сказку. А я понятия не имела, буду ли я еще к тому времени в Хай-Вайнсе, и очень расстраивалась при мысли, что, возможно, мне придется уехать.

От Бивана ничего не было слышно, и мне становилось все спокойнее. Неужели он наконец-то смирился с тем, что его отвергли? Я нередко с грустью думала о нем и о том, как распались наши отношения, но теперь у меня появилось столько занятий! Я хорошо поладила со всеми родственниками, особенно с Карлом, который, впрочем, родственником мне вовсе не приходился. Вот не знала, что можно так подружиться с человеком противоположного пола и чувствовать себя с ним так легко и непринужденно. Мои отношения с Биваном уж никак нельзя было назвать легкими и мирными. Карл, конечно, очень симпатичный, ничего не скажешь; удивительно, как это он дожил до тридцати и до сих пор не женился. Вероятно, сказался неудачный роман с Николь. Втайне я все-таки любопытствовала, не было ли у нее уже тогда связи с Патрисом Шарбонье и не узнал ли об этом Карл. Стива, похоже, дурачить гораздо легче. Но, вполне возможно, я несправедлива к Николь. Я говорила себе, что останусь равнодушной к мужскому обаянию, но ловила себя на том, что отношусь к Карлу уже как к надежному другу. Мне нравилось работать в магазине и знакомиться с самыми разными людьми: несмотря на то, что туристический сезон закрылся, в магазин каждый день наведывались за продуктами местные жители. Особенно людно было по субботам.

Как-то вечером мы с Карлом собрались в местный театр на комедию, так что Брон рано накрыла на стол.

— Ты не сбегаешь к Мел, Айрис? Скажи, что пора ужинать, ладно? — попросила она.

Я уже оделась с таким расчетом, чтобы выйти из дому сразу после ужина. Реджис и Карл все еще переодевались наверху, а Стивен ушел домой. В неписаных правилах числилось, что к Мелани во время занятий никто не заходит, но я набросила на плечи куртку и вышла на улицу. Темное вечернее небо усыпали ледяные огоньки звезд. Из-за красных штор музыкальной комнаты выбивался свет, указывая мне дорогу. Мел, вероятно, поглощена своими арпеджио и, скорее всего, ничего не слышит вокруг, поэтому я постучалась, вошла и замерла на пороге.

Мел и Питер Хейс, соединившие уста в поцелуе, отпрянули друг от друга и вскочили с фортепианного стула. Питер густо побагровел; у Мел, наоборот, с лица слетели все краски.

— Айрис! Ох… А я уж думала, это мама. — Она смотрела на меня со смешанным выражением вины и вызова.

— Брон велела тебе сказать, что ужин готов.

Мелани резко повернулась к своему товарищу по занятиям.

— Пит, ты лучше иди. Я все улажу. До завтра… Ну давай же, уходи. — Он, казалось, хотел что-то возразить. — Все устроится.

Он робко прошел мимо меня, сказал «Привет» и вышел. Я тоже повернулась, чтобы уходить, но Мел меня остановила.

— Айрис, подожди. Ну, пожалуйста… — Она подбежала ко мне. — Ты ведь не скажешь Брон, что здесь был Питер, правда? Она не хочет, чтобы я с ним встречалась. Как это глупо. Мне столько лет, а мне не разрешают встречаться с мальчиками! А все потому, что мама думает, это плохо отразится на моей карьере. Обещай ей не говорить, ладно?

— Хорошо, не скажу, — холодно ответила я. Я не ябеда, но меня встревожило, что Мел поддерживает этакие любовные отношения с Питером Хейсом; все это выглядело очень невинно, я и понимала, откуда что идет. Питер — единственный симпатичный молодой человек, с которым Мел общается вне школы. Хоть она и была всего на два года младше, я нередко чувствовала себя старше и опытней.

— Айрис, ну что ты на меня так смотришь? Так самодовольно и неодобрительно. — Она обиженно на меня поглядела, но затем, явно обнадеженная моим обещанием не выдавать ее секрет, уже более благодушно поделилась: — Питер от меня без ума. Хочешь, скажу, только поклянись никому не говорить, ни одной живой душе, ладно? — Я промолчала. — Айрис, он хочет на мне жениться. Вот. То есть, не сейчас, конечно. Следующим летом, когда я закончу школу и мне исполнится восемнадцать. Тогда мама с папой вряд ли мне запретят.

— А разве ты не едешь следующей осенью в Европу? Брон говорит…

— Это Брон с папой хотят, чтобы я поехала. — Она сдвинула брови. — Я еще не решила. И это мое дело. Разве нет?

Вообще-то я была с ней согласна, но, помня наставления Брон не поощрять таких разговоров, я пробормотала что-то невразумительное. К счастью, она была слишком поглощена собственной речью и не обратила внимания на мои слова.

— Конечно, в Италию было бы здорово съездить, если я все же решусь. Эмили говорит, она почти наверняка сумеет устроить мне прослушивание для того, чтобы меня взяли в хор в каком-нибудь большом мюзикле. Нельзя же прошляпить такой шанс. Хоть мама и встанет на дыбы, я такой возможности ни за что не упущу. Эм знает пару настоящих шишек в шоу-бизнесе. — Она тяжело вздохнула. — Господи, ну почему все так сложно?

— А Питер? — Я постаралась, чтобы это не прозвучало слишком сухо.

— Ну, может, я и выйду за него, — беспечно сказала она. — Я же говорю, я еще не решила. Он мне, конечно, нравится, но… Пойдем лучше, а то вы с Карлом опоздаете на спектакль.

Мы побежали к дому. Я прекрасно видела, что, хотя Мел явно льстит предложение Питера и ей нравится с ним в некотором роде экспериментировать, на самом деле она ни капельки его не любит, и я ему сочувствовала. Переодевшись после школы, Мел преображалась: волосы уложены на одно плечо, под белым свитером из ангорки торчат маленькие острые груди, длинные стройные ноги обтянуты светлыми брюками — она кому угодно могла вскружить голову. Можно было догадаться, как Питер теряется от ее внезапных перемен настроения, и я вполне допускала, что она не слишком-то считается с его чувствами.

По дороге в театр я поймала себя на том, что мне очень хочется поделиться своими мыслями с Карлом, но я знала, что этим только доставлю Мел большие неприятности. Наверное, я как-то необычно притихла, потому что некоторое время он то и дело на меня поглядывал и наконец спросил:

— Эй, что у тебя на уме? Что-то ты невесело смотришь.

— Просто думала… Утром пришло письмо от мамы. Она пишет, что не сможет приехать сюда на Рождество.

Я не рискнула сказать ей по телефону, что намереваюсь остаться здесь как минимум до лета. Если я устроюсь на работу в магазин, то смогу больше не просить у нее денег на карманные расходы. Вообще-то я хотела накопить, сколько получится, и отдать ей хотя бы часть тех денег, которые она так великодушно потратила на меня. Я сказала, что, если она не сможет встретить Рождество с нами, я приеду, как и собиралась, и нечего даже и пытаться меня здесь удержать.

— Что ты говоришь! — сказал Карл. — А почему, не пишет?

— Как всегда, в Рождество по горло занята деревенскими делами, — неубедительно соврала я, но тут же, в поисках его сочувствия, позорно сдалась: — Наверное, все дело в деньгах. Она истратила все, что у нее было, на то, чтобы отправить меня, так что… Через месяц мне надо ехать домой.

— Ах вот как, — с довольным видом сказал Карл. — Тогда, девушка, у меня для вас новости.

— Какие?

— Она приедет. Я разговаривал с ней вчера по телефону, и она обещала.

— Карл! — Я подпрыгнула на сиденье машины.

— А насчет денег не беспокойся. Папа с Брон оплатят поездку, как бы в подарок ей на Рождество.

— И она на это согласилась? — выдохнула я. Мамина независимость вошла в поговорку. Брон несколько раз предлагала оплатить проезд и ей, и мне, но мама все время отказывалась — вежливо, но твердо.

— Как же тебе удалось ее уговорить? — воскликнула я. В свете мелькающих фонарей я увидела, как он улыбается.

— А вот это наш с твоей мамой секрет, Айрис Мэдден.

— Карл, ну пожалуйста. Не дразни, скажи.

— Как-нибудь потом. По крайней мере, не сейчас.

— Почему?

— Когда скажу, поймешь.

Я уже знала, что больше спорить бесполезно. Решив сохранить достоинство, я погрузилась в молчание.

— Ты не рада? — Теперь его голос звучал уже несколько озабоченно.

— Очень рада, у меня прямо камень с души свалился. А то ведь пришлось бы скоро уезжать. Не могла же я бросить ее в одиночестве на целую зиму.

— Так я и думал. — Он явно собой гордился. Позже, тем же вечером, я терзала его и так, и этак, требуя сказать, как он заставил маму отступить от ее правила никогда и ни от кого не принимать одолжений, даже от собственной сестры, но он только улыбался и качал головой. Ну ладно, решила я, подожду и спрошу у мамы.

Как чудесно было просыпаться утром и с радостью встречать новый день, а не гадать, в каком настроении сегодня будет Биван, и не молиться, чтобы ничего не случилось. Какой же дурочкой я была, что позволяла так собой помыкать. Теперь-то я знала, что любовь и слепая страсть — разные вещи. Больше я никого не полюблю, повторяла я себе, а Карл показал мне, как из взаимной симпатии и уважения рождается дружба. И настоящей любви тоже не бывает без этого уважения друг к другу. Мел права. Я тоже позволила вытирать о себя ноги. Не удивительно, что Бив обращался со мной как с подопытным кроликом.

Когда мне прислали официальное разрешение остаться в Канаде и работать на ферме, я почувствовала, что начинаю новую жизнь. Биван Уильямс остался позади, в неприятном прошлом, а передо мной открывается новое будущее.