Грязная любовь (СИ)

ГЛАВА 21

Маленькая стеклянная коробочка блеснула при свете свечей. Внутри неё крошечный паук, выглядящий как живой. Шевелит лапками, красные глаза светятся в темноте.

— Что это?

— Чип. И ключ.

— Чип? Ты же не собираешься его вживлять? Власти не просто так чипировали всех, до кого смогли добраться.

Зачем отец оставил нам чип? Столько лет прятал от властей, а после смерти решил сдать? И почему чип всего один, нас же двое? Или он предполагал, что крайняя ситуация наступит, когда одна из нас погибнет?

— Не собираюсь. По крайней мере, пока, — Юлька откровенно любовалась пауком. — Этот чип не сдаст нас властям. Наоборот. Он перепрограммирует легальный чип. Представь, с ним можно не бояться военных. При любой проверке он создаст для нас нужный образ.

— Какой образ? — я не удержалась от нервного смешка. — Забыла, кем считают женщин в новой реальности?

— Объектами. Собственностью государства. Но только не всех. Личности некоторых людей, не только мужчин, засекречены. Во время проверки их чипов высвечивается только «не чинить препятствий, оказать всестороннюю помощь». Никаких фотографий, имён, персональных данных. Ничего, что позволило бы идентифицировать человека. Только представь себе, с помощью этого малютки можно свободно передвигаться по стране, пересечь границу, попасть на любой объект. Паучок спит и никак не выдаёт тебя, для активации нужно слегка нажать на него помассировав шею.

— И как он нам поможет? — я не разделяла её воодушевления. — Нас двое, а он один. И неизвестно, работает он или нет. В любом случае, нам нужна помощь. Реальная помощь живого человека, а не паука с красными глазами. Возвращаемся на ферму.

Я уже было развернулась, собираясь покинуть дом, но в этот момент во дворе послышался какой-то шорох.

— Прячься, — Юлька ринулась к свечам и начала сжигать какую-то бумажку. — Вживляй паука! — Дверь распахнулась, и в дом ворвались десятки военных.

Я спряталась за перевёрнутым столом. Волею судьбы паук на момент начала облавы, оказался в моих руках. Люди в форме уже схватили Юльку, и мне не осталось ничего другого, как достать чип из бокса. Понятия не имею, как его вживлять. Нужно как то запихнуть его под кожу? Но паук не нуждался в моей помощи. Почувствовав тепло человеческого тела, он оживился и как клещ пополз по руке.

Когда военные надевали на меня наручники, он уже добрался до нужной ему точки. Я почувствовала лёгкий укол. Всё. Он спрятался.

***

— Куда вы нас ведёте? Мы ничего не сделали! — военные тащили нас не к трассе, а вглубь посёлка.

Сонные соседи проснулись и высыпали на улицы. Вот же твари! Военные прилетели на вертолёте, а значит, нас сдал кто-то из местных. Они оставили кому-то из них спутниковый телефон и приказали следить за нашим домом. Зря мы поторопились. Нужно было дождаться морозов. Может быть тогда… Впрочем, нет никаких гарантий, что нас не схватили бы позднее. Нужно успокоиться и придумать, как поговорить с Юлькой так, чтобы никто из военных не заметил.

Она была так воодушевлена папиным чипом, что не успела рассказать о содержании бумаги. Судя потому, как быстро она начала её сжигать, даже не попытавшись спрятаться или сбежать, там было что-то очень важное. То, что не должны узнать власти. Уверена, она собиралась вживить паука в себя, но у неё просто не осталось времени на это.

Я попробовала идти быстрее, чтобы догнать сестру, но не позволили. В вертолёте нас посадили максимально далеко друг от друга. Шум лопастей, непроницаемые лица военных вокруг… У меня есть пропуск во все засекреченные дыры этой страны. Юлька знает, куда нам нужно ехать, но она скована по рукам и ногам. Впрочем, как и я. Нам не позволят поговорить. Не позволят остаться наедине. Её увезут на Шахты, а меня на Остров. И, скорее всего, промоют мозги как сестре Алека.

Алек! Я вспомнила каждое его слово и очень внимательно осмотрела лица военных. Они все были офицерами в одинаковой форме, не переговаривались и даже не смотрели друг на друга. Но по выправке, возрасту и чересчур властному взгляду я вычислила их командира.

— Спасибо что спасли меня, — прокричала изо всех сил.

— Заткнись.

— Я хотела, чтобы вы знали, я не хотела бежать. Мне стыдно перед Алеком. Стыдно перед вами. Я просто испугалась, что меня отдадут на поругание солдатам. Вы не сделаете этого?

Пусть думают, что я опасалась группового изнасилования. Буду изображать из себя истинную патриотку и образец послушания. Алек говорил, что полковника наказали за то, что он позволил сделать с Юлькой. Если повезёт, власти поверят в моё раскаяние. В конце концов, их человек нарушил инструкции и превысил свои полномочия. Пусть и отвечает за наш побег…

Пока я пускала скупую девичью слезу, пытаясь вызвать сочувствие у мужчин, которые привыкли убивать, Юлька предприняла нелепую попытку сбежать. Куда? Зачем? Вертолёт летит в неизвестном направлении над вершинами деревьев. Прыгать с такой высоты — самоубийство.

— Стой! — командир даже не встал со своего места.

— Вот же тварь! До крови укусила.

— Не скули как баба!

Короткий бунт подавлен в считанные секунды. Юлька за это время почти успела добраться до пилота и укусить, схватившего её военного.

— Ты что задумала, дура? — командир разговорился. — Разбиться хочешь?

— Мне терять нечего, — сестра с показной ненавистью посмотрела на меня.

— А нам есть чего. Сиди и не рыпайся.

На этом разговор на повышенных тонах, не столько из-за шума мотора и лопастей, сколько из-за нахлынувших эмоций, закончился. Оставшаяся часть пути прошла в полном молчании.