Гуманный выстрел в голову

Максим Дубровин ЛОВУШКА ДЛЯ КЛАУСА КИНКЕЛЯ

«…в дальнейшем — «Корпорация», в лице управляющего, действующего на основании «Закона об отторжении физического тела», с одной стороны, и гражданин Федерации Клаус Кинкель, в дальнейшем именуемый «Клиент», с другой стороны, заключили настоящий договор (далее по тексту «Договор») о нижеследующем:

1. Предмет Договора

1.1. Предметом Договора является физическое тело Клиента, отторгаемое Клиентом в пользу Корпорации в обмен на услуги Корпорации.

2. Корпорация обязуется:

2.1. Предоставить дисковое пространство на своем сервере для хостинга виртуальной личности Клиента.

2.2. Принимать все меры для обеспечения безопасности виртуальной личности Клиента на время действия Договора.

2.3. Предоставлять Клиенту консультационные услуги по средствам пользования виртуальной личностью.

3. Обязанности Клиента:

3.1. Клиент обязуется предоставить свое физическое тело в пользование Корпорации.

3.2. Клиент отказывается от всех прав телообладателя.

4. Срок действия Договора

4.1. Настоящий Договор вступает в силу с момента его подписания и действует сроком 99 (девяносто девять) лет.

4.2. Срок действия Договора не может быть изменен в сторону увеличения.

4.3. По истечении срока Договора виртуальная личность Клиента стирается из базы данных Корпорации, после чего Клиент считается умершим.

5. Форс-мажор

5.1. В случае возникновения обстоятельств непреодолимой силы, как то: война, боевые действия, общественные беспорядки, забастовки, стихийные бедствия, хакер-атаки и т. д., а также принятия государственными органами законов, решений, нормативных актов, делающих невозможным выполнение Корпорацией обязательств по Договору, Корпорация оставляет за собой право на расторжение Договора в одностороннем порядке. При этом никакой ответственности перед виртуальной личностью Клиента Корпорация не несет.

6. Другие условия.

6.1. Уважая право личности на исключительность, Корпорация обязуется не тиражировать личность Клиента.

6.2. В качестве акта доброй воли Корпорация берет на себя обязательства по уходу за могилой Клиента.

6.3. Корпорация не имеет имущественных претензий на собственность Клиента, каковая распределяется между наследниками согласно имущественному законодательству или завещанию.

6.4. Настоящий Договор составлен и подписан в одном экземпляре. Корпорация обязуется хранить его весь срок действия Договора».

— Где галочка — распишитесь.

Галочка стояла в графе «Клиент», а в графе «Корпорация» стояла размашистая подпись управляющего. Клаус медлил. Агент был невозмутим.

— А почему договор в одном экземпляре?

— В большем нет необходимости. Виртуал всегда сможет воспользоваться отсканированным вариантом.

— Виртуал?

— Извиняюсь, профессиональный жаргон. Ваша виртуальная личность.

— Вы так говорите, будто он — это буду уже не я.

— Ни в коем случае! В демонстрационном режиме вы имели возможность убедиться в аутентичности виртуальной личности.

— Так то — демонстрация.

— Никакой разницы, технология одна. Вы останетесь самим собой. А вот ваши возможности возрастут тысячекратно.

Агент искушал грамотно, со знанием дела и без лишней суеты.

Клаус прислушался к себе. Действие наркотика заканчивалось, возвращалась боль. Стараясь не обращать на нее внимания, Клаус попытался пошевелить пальцами ног. Получилось или нет — под одеялом видно не было. Ног Клаус не чувствовал, зато боль в них ощущал почти непрерывно.

— Поднимите одеяло, — сказал он агенту. Тот с готовностью выполнил просьбу.

Нет, пальцы, конечно, не шевелились. Нарушенные рефлексы не восстанавливаются. В палате запахло мочой.

— Гражданин Кинкель, вы ведь для себя давно все решили. Жалкое существование в инвалидном кресле не для вас. Ваша деятельная натура требует большего, и это большее Корпорация готова вам предоставить…

— В обмен на мое тело.

— Мы хотим вам добра.

— Вы хотите мои почки! И печень!

— Посмотрите правде в глаза, — агент усилил нажим, — у вас нет другого выхода. Вы не сможете ходить и никогда не сядете за руль. Гонки закрыты для вас навсегда, если вы, конечно, не согласны на ралли в инвалидных колясках.

Удар пришелся в самую точку. В последнее время Клауса преследовал один и тот же кошмар. Ему снился миланский автодром. Пестрые болиды соперников один за другим проносятся мимо, оставляя на трассе черные дуги следов и взвизгивая на поворотах. Он силится догнать их, изо всех сил жмет на педали, но вдруг обнаруживает себя не в кабине родного кара, а в коляске с мопедным моторчиком… В этом месте он всегда просыпался.

— Мне не понятна графа 4.2. Что значит «срок не может быть изменен в сторону увеличения»?

— Девяносто девять лет — максимальный срок действия Договора.

— А минимальный какой?

— Минимального срока нет. Виртуал может в любой момент прервать Договор в одностороннем порядке, уведомив представителя корпорации. Без права на возмещение в какой-либо форме.

— И как это будет выглядеть?

— Его просто сотрут.

— Вроде самоубийства, да?

— Мы используем термин «досрочное освобождение дискового пространства».

— И много у вас «досрочников»?

— Это закрытая информация. Могу лишь сказать, что они есть. Всемогущество виртуала не всякому приходится по душе.

Выстрел боли в позвоночнике напомнил Клаусу, что он еще на этом свете. От всемогущества отделяла лишь одна подпись, но последний шаг он сделать не решался.

— Я смогу там?..

— К вашим услугам будут все автодромы мира, плюс конструктор для создания любых трасс на ваш вкус. Самый широкий выбор болидов. И главное — безопасность. Никакой идиот не выскочит на гоночное полотно и не бросится под колеса.

— Вы всю мою биографию изучили? — со злобой спросил Клаус.

— Это обычная процедура, — невозмутимо ответил агент. — Нам необходимо знать о вас все. Обстоятельства увечья — в том числе. Приобретая ваше тело, мы вкладываем в него средства в надежде получить прибыль, поэтому интерес Корпорации не праздный. Наши специалисты тщательно изучили вашу генетическую карту, документацию по катастрофе и заключение медиков о физическом состоянии вашего организма. Вам повезло: геном у вас чистый, что большая редкость в наши дни, а в катастрофе пострадал лишь позвоночник и спинной мозг в грудном отделе — это, увы, безвозвратно. Почти все ваши органы пригодны к трансплантации и, скажу по секрету, даже найдены реципиенты для них.

— Уже распродали меня по кусочкам?

— Зря вы кипятитесь, Клаус. Подумайте, скольким людям вы можете помочь, а скольким еще дадите возможность увидеть мир!

— В каком смысле? — удивился Клаус.

— В буквальном. У вас ведь нет детей? А теперь будут.

— Вы имеете в виду…

— Да, ваши сперматозоиды.

— И их тоже?!

— Не пропадать же добру.

— Вы с таким цинизмом об этом говорите.

— Работа такая, — жестко сказал агент.

Он понял, что в душе Клаус давно решился, и Клаус увидел, что агент понял, и от этого гонщику стало стыдно и противно. Но тут боль в ногах достигла пика, и думать о чем-либо, кроме нее, стало невозможно.

В палату вошла медсестра.

— Господин Кинкель, укол.

— Не нужно, — сказал он и добавил, обращаясь к агенту, — я подпишу, дайте ручку.

Он поставил подпись рядом с галочкой и в последний раз посмотрел на уже не принадлежащее ему тело. Даже боль отступила, отчаявшись победить. В голову пришла запоздалая мысль.

— А назад? — робко спросил он.

— Назад — никак, нет таких технологий. И потом, куда?

Старт Клаус проиграл, пропустив вперед две «Феррари» и «Порш», и вошел в поворот лишь четвертым. Следом ехали «Тойота» и «Ягуар», остальные быстро отстали и слились в разноголосо жужжащий поток. «Порш» тут же постарался обойти «Феррари», но они сообща вытеснили нахала на траву, чем не замедлил воспользоваться Клаус. Он проскочил в образовавшийся на секунду зазор, и следующие пять кругов держался вторым. На шестом в хвост пристроилась «Тойота» и, после нескольких неудачных попыток, ухитрилась проскользнуть вперед, протащив за собой два «Порша» и «Ягуар». К пятнадцатому кругу Клаус отыграл две позиции и снова стал четвертым, после «Феррари», «Порша» и наглой «Тойоты». Но во время очередного пит-стопа заглох мотор у «Порша», и Клаус стал третьим, а на тридцать втором круге с «Тойоты» слетел подголовник и распорядитель снял ее с гонки. Упрямая «Феррари» долго не хотела уступать лидерство, пока не замешкалась на дозаправке. Последние три круга Кинкель проехал первым.

Обливаться шампанским во время награждения Клаус не стал, дурацкая традиция успела давно надоесть. Даже не переодевшись, он нырнул в салон лимузина и велел шоферу ехать домой. Кубок полетел на пол.

Лимузин был укомплектован белым кожаным салоном, вместительным баром и сексуальной мулаткой по имени Ханна.

— Кто победил, дорогой? — спросила Ханна, поднимая награду и смахивая с нее несуществующие пылинки.

— Угадай, — неприязненно ответил Клаус.

— Я была в тебе уверенна, — она дунула в кубок и плеснула туда мартини. — Мы поставим его на полку к остальным.

— Сомневаюсь, что там осталось место.

— Ты прав, — согласилась она, поразмыслив. — Места не осталось. Хорошо, тогда мы отнесем старые кубки в подвал, и полка опять будет свободна. Здорово я придумала?

— Дура.

— Ладно, — не обиделась Ханна, — можно повесить новую полку рядом со старой. Получится красиво. Идет?

— Заткнись, пожалуйста.

Ханна улыбнулась и замолчала.

Клаус попытался вспомнить, сколько наград он взял за последние пять лет. Выходило больше сорока. Во всех заездах он неизменно приходил первым, и сначала это нравилось. Никогда в своем реальном теле Клаусу не удавалось добиться таких великолепных результатов. В лучшем случае протискивался в первую шестерку. Теперь же наоборот, проиграть — становилось проблемой.

Неладное он заметил после третьей победы. Вроде бы все было достоверно: соперники если проигрывали, то секунды, если сходили с дистанции, то по уважительным причинам, и уж если пропускали вперед, то лишь для того, чтобы тут же вцепиться в хвост и не отставать ни на сантиметр. Но проигрывали они всегда.

Тогда Клаус решил «слить» ралли. На последнем круге он намеренно пропустил вперед соперника и пришел вторым. Однако удовлетворения это не принесло, и Клаус долго не мог понять, почему. Много позже, свыкшись с новой ролью, и проведя ряд экспериментов, он осознал, в какую ловушку попал.

Все, абсолютно все в этом мире зависело от него! Но, вместе с тем — и Клаус осознал это совершенно ясно — от него не зависело ровным счетом ничего.

Он повернулся к Ханне.

— Откуда у тебя такое имя? Впервые встречаю мулатку, которую зовут Ханна.

— Ты сам дал мне это имя, разве не помнишь? Он не помнил.

— А как тебя раньше звали?

— Хильда.

— Еще лучше. Мулатку не могут звать Хильдой!

— Как скажешь дорогой, это ты меня так назвал. Здесь все так, как хочешь ты.

Клаус хлопнул по водительской перегородке, и машина резко затормозила. Он открыл дверцу салона и, схватив Ханну-Хильду за волосы, вышвырнул ее на мостовую.

— Убирайся ко всем чертям! — заорал он. — Я не желаю тебя видеть! Не смей попадаться мне на глаза!

Она поднялась, потирая ушибленную коленку, нос был в крови, а через весь лоб тянулась грязная ссадина. Девушка посмотрела вслед удаляющемуся автомобилю и, улыбнувшись, помахала ему рукой. Потом она, не торопясь, привела себя в порядок: одернула коротенькую юбку, промокнула платочком носик и, дернув плечами, исчезла. Навсегда.

Сначала все было хорошо. Главное, он снова мог сесть за руль. Ноги слушались, как прежде, и очень легко было забыть, что все окружающее — не более чем иллюзия, созданная программистами Корпорации. В рамках этой иллюзии он был Богом. Все девушки мира любили Клауса, все рестораны мира подавали любимые блюда Клауса, погода всегда была Клаусу по душе, в любом доме Клауса встречали, как родного, и каждое сказанное Клаусом слово воспринималось с восторгом. Что уж говорить про ралли.

Но очень скоро Клаус заскучал по честным поражениям. Он даже представить не мог раньше, что это такое — мечтать не о победе, а о проигрыше. Всякий раз, садясь в кабину болида, он знал, что не разобьется, не слетит с трассы, не потеряет управление, и обязательно придет первым. Ничто не могло помешать победе, кроме желания самого Клауса. Лишь он обладал волей в этом иллюзорном мире.

Очень быстро Клаус забыл, что такое азарт. Обойти всех соперников, чувствуя, как в груди вскипают адреналиновые волны, выскочить к финишу первым, слыша стук собственного сердца и грохот крови в ушах, стрельнуть шампанским, все еще не веря в победу, ослепнуть от счастья, захлебнуться восторгом… Все это в прошлом. Теперь, выводя кар на гоночное полотно, Клаус испытывал лишь скуку и равнодушие.

Однажды, на предельной скорости он направил болид в бетонный бортик. От удара машина разлетелась на куски. Сила столкновения была так велика, что отдельные фрагменты отбросило метров на пятьдесят от места аварии. На теле Клауса не оказалось ни царапины. Мир Клауса Кинкеля берег своего Бога.

Случайности здесь тоже не было места. И в казино Клаус увидел это, как нигде, ясно. На какое бы поле ни ставил он фишки, он неизменно выигрывал. Десять, двадцать, тридцать раз подряд, пока не надоедало. Но стоило ему ЗАХОТЕТЬ проиграть, как в сей же миг выпадало другое число. Хитрый шарик будто подсматривал за желаниями Клауса.

Опыт с монеткой лишь подтвердил очевидное.

Время от времени в идеально чистом, без единого облачка, небе, появлялись системные сообщения. Поначалу это казалось диким, но очень быстро Клаус привык и — научился радоваться им, как единственным событиям, не зависящим от его воли. Сообщения не отличались разнообразием и, как правило, обращали внимание Клауса на очередное обновление программного обеспечения.

И уж совсем редко небо разражалось тревожным призывом: «ВНИМАНИЕ, СЕРВЕР АТАКОВАН! НЕМЕДЛЕННО СОЗДАЙТЕ РЕЗЕРВНУЮ КОПИЮ ЛИЧНОСТИ!» Поначалу Клаус кидался к терминалу, спеша скопировать свое сознание на автономный носитель, но в последнее время перестал «сохраняться», решив доверить судьбе то немногое, что у него осталось. Впрочем, атаки хакеров случались все реже и ни разу не достигли успеха.

Второй отдушиной стали сны. Сны про те времена, когда у него было тело, и окружающий мир, полный реальных опасностей и внезапных удач, не играл в поддавки. Люди вокруг любили и ненавидели искренне, дождь шел, когда ему заблагорассудится, а невезучие гонщики становились инвалидами.

С каждым годом Клаус все чаще думал о прошлом. Он вспоминал свое покалеченное тело и спрашивал себя, что было бы, если б он не подписал этот Договор? Остался бы в инвалидной коляске? Ну и что?! Ведь и без ног люди способны на многое! В больнице, еще перед приходом агента, в рамках реабилитационной программы, ему крутили ролики про инвалидов. Заснятые на пленку калеки были веселы и энергичны, даже занимались спортом, но главное — они оставались сами собой в огромном, непредсказуемом, порой враждебном, но НАСТОЯЩЕМ мире. Он же продал, обменял свою душу. И на что? На девяносто девять лет призрачного существования? На божественное всемогущество в рамках отдельно взятого винчестера?.. На ноги? Да пропади они пропадом!..

А еще врач говорил, что наука не стоит на месте, и может быть, когда-нибудь…

Теперь уже никогда.

— Наука не стоит на месте, — сказал агент.

— Вы хотите сказать, что я смогу вернуться в настоящее тело? — уточнил Клаус, не веря своим ушам.

— Да, но, разумеется, не навсегда.

— Почему?

— Технически это возможно, но где вы найдете человека, который согласится подарить вам свое тело?

— Я могу купить?

— Вы не можете ничего купить в реальном мире. У вас нет денег. Все ваше состояние разделено между наследниками.

— Мне подойдет любое тело! — взмолился Клаус. — Больное, искалеченное — какое угодно!

— К сожалению, это невозможно. Мы можем предложить вам лишь аренду.

— Вы же сделали на мне огромные деньги! Что вам стоит пойти навстречу?

— Мы действуем согласно Договору, — равнодушно ответил агент.

— Подавитесь вы своим Договором!

— Значит, вы отказываетесь?

— Нет-нет, я согласен, — заволновался гонщик.

— Отлично, — агент ободряюще улыбнулся, — тогда подпишите Договор.

— Договор? Опять?

— Предлагаемая услуга новая и не предусмотрена предыдущим соглашением.

Клаус задумался. Корпорация перехитрила его уже один раз и теперь предлагала новую сделку.

— Ладно, давайте посмотрим.

Экран терминала раздался в стороны, увеличился и, подобно амебе, разделился на две половинки. В одной из них остался агент, во второй появился текст Договора. Клаус впился глазами в документ.

— Эй, а это как понимать? — он ткнул пальцем в текст и прочитал вслух: «Время, проведенное в арендованном теле, конвертируется в виртуальное в соотношении 1:100».

— Это значит, что каждый день, проведенный в реальном теле, будет приравнен к ста дням виртуального существования, — с готовностью отозвался агент. — Не думали же вы, что Корпорация будет оплачивать все сто лет аренды? Это, извините, убыточно.

— Но ведь это грабеж! — возмутился Клаус.

— Как хотите.

«Сбегу, — решил Клаус. — Сбегу во что бы то ни стало! Они, конечно, подстраховались, наверняка подыскали тело старика или калеки — плевать. Куда угодно, в каком угодно теле, без рук, без ног, без глаз. Сбегу! Нужно только все продумать».

— А в кого я буду… переселен?

— В тело добровольца.

— А где он сам будет в это время?

— Он будет виртуализирован. Клаус больше не раздумывал.

— Я согласен.

— На какой срок хотите оформить аренду?

— На весь!

— Браво, — не видно было, чтобы агент сильно удивился. — Сейчас подсчитаем.

Он пробежался пальцами по клавиатуре.

— Семь лет вы провели в качестве виртуала. Итого, остается девяносто два года. Делим на сто, переводим в дни, получается… триста тридцать пять дней.

— Всего? — удивился Клаус.

— Хорошо, вам, как постоянному клиенту, Корпорация готова сделать оптовую скидку и округлить срок аренды до года.

— Спасибо.

— Пожалуйста.

«Точно сбегу», — подумал Клаус зло.

Из терминала выехал бланк договора.

— Где галочка — распишитесь.

Клаус открыл глаза и встал с кровати. Тело было молодое и сильное. Тренированное. Оно превосходно слушалось и не обладало никакими видимыми изъянами. Клаус несколько раз подпрыгнул, мягко приземляясь на самые кончики пальцев. Потом стал на руки и сделал круг по комнате, завершив свой путь у двери. Развернувшись к ней лицом и продолжая стоять на руках, он несколько раз отжался.

Великолепно! Гораздо лучше, чем он ожидал! Даже не верилось, что кто-то мог добровольно, пусть даже и на время, расстаться с таким прекрасным телом.

— Обе-е-ед! — раздался рядом неприятный, тягучий голос. Маленькое окошечко у самого пола на миг открылось, и в комнату, прямо под нос Клаусу въехала отвратительно пахнущая миска. От неожиданности гонщик рухнул на пол.

— Что это? — спросил он, уставившись на миску.

— Белковый кисель, — отозвался голос. — Приятного аппетита, душегуб.

— Кто? — удивился Клаус.

Но обладатель голоса уже прошел дальше.

Клаус встал на ноги и, наконец, осмотрелся. Комнатка была маленькой и почти пустой. Кровать, стол с терминалом, табурет, тумбочка. Единственное окно располагалось почти под самым потолком и было настолько узким, что в него не протиснулся бы и ребенок. Кроме того, оно было забрано толстой стальной решеткой. В довершение всего, дверь оказалась без ручки.

Клаус включил терминал. На экране появился агент.

— Что это значит? — грозно спросил Клаус, обведя рукой помещение.

— Перенос вашей психоматрицы в арендованное тело произведен успешно, — невозмутимо ответил агент.

— Где я?

— В тюрьме для особо опасных преступников.

— Почему я здесь?

— Вы ведь хотели получить тело? Или оно вас не удовлетворяет?

— Причем здесь тело! Почему я в тюрьме?

— Видите ли, прежний хозяин тела был преступником.

— Вы же говорили, что он доброволец!

— Так и есть. После того, как его приговорили к смертной казни, он подписал с нами телоотторгающий Договор, и мера пресечения была изменена на бессрочное виртуальное заключение с правом на досрочное развоплощение.

— Другими словами, вы выдурили у него тело! Агент посмотрел Клаусу прямо в глаза и сказал:

— Можно и так выразиться.

— Я требую немедленно выпустить меня отсюда.

— Невозможно, тело является собственностью Корпорации, и я не вправе подвергать его риску быть украденным.

— Это вы на меня намекаете?

— На вас.

— К черту! Откройте дверь, я гражданин Федерации!

— В соответствии с «Законом о телообладании», виртуал не имеет гражданских прав.

— Я буду жаловаться!

— Жалобы виртуалов не принимаются к рассмотрению.

— Вы все подстроили!

— Вы подписали Договор.

— Негодяи!!!

— У вас впереди целый год. Прощайте.

Терминал погас. Клаус опустился на кровать. Проклятая Корпорация опять обвела его вокруг пальца.

«Все равно сбегу, — подумал он, — отсюда должен быть выход, и я его найду».

У окошка послышалось хлопанье крыльев. Клаус обернулся на звук и сквозь маленькую амбразуру окна увидел кусок настоящего голубого неба с ватным клочком облака. На решетке, повернув голову в профиль и пристально глядя на Клауса правым глазом, сидел голубь. Настоящий. Живой.