Хакеры снов

* * *

Родился я в глухой таежной деревушке где-то на границе с Китаем. С детства родители… Нет. Не так. Давайте начнем знакомство еще раз. С самого главного.

Вы когда-нибудь думали о том, что мир катится в тар-тарары? Вот и я об этом думал… Но внешний мир катиться будет еще долго, да и рычагов управления им у меня нет никаких. Гораздо больше беспокоит мой собственный мир — с его будничными замыленными ценностями и переоцененными горестями.

Как раз сейчас внутренний мир закатился в темный уголок в меру агрессивного ночного клуба, где мне предстоит заниматься алкогольными излияниями и гореванием относительно «неправильности» собственного бытия.

Ничего такого особенно ужасного по правде сказать в жизни не наблюдалось. Деньги водятся, девушка Катя ушла от меня всего-то две недели назад, есть стабильная работа и уверенность в завтрашнем дне. Смешно правда, что человеческая уверенность в завтрашнем дне строится сугубо на факте наличия стабильной работы… Ну да речь не об этом.

Беда как раз в том, что я, как и все, не такой как все. То есть жить вполне комфортным «днем сурка», когда найти пять отличий «сегодня» от «вчера» не так просто, больше нет сил. Но и не наделила природа ни духом авантюризма, ни жаждой адреналина. Вот так особенности внутреннего мира проложили мне вполне конкретный и весьма короткий путь в мире внешнем. Путь, который заканчивается обычно где-то на дне очередной бутылки. Так… Мордоворот за соседним столиком уж как-то слишком пристально пялится… Вряд ли у него за спиной букет ромашек. Ладно. О чем это я. Ах да. Как раз сейчас показалось дно видимо уже последней на сегодня бутылки, пора идти домой.

Уйти получилось не сразу. Проходя мимо того самого столика, где обосновалась подозрительная детина, я услышал традиционное для этих краев «ты че!» и обернулся. Мордоворот сверлил меня злобным взглядом. Что такое? Ах да. Его футболка мокрая, я случайно задел бокал с вином, проходя мимо. Выпитое пиво совсем расшатало мою координацию. Сейчас начнется…

Несколько минут спустя…

— «Ну а я Лёха. Давай братан, за знакомство. Нос в порядке, не сломал?» — , спрашивал новоиспеченный знакомый, по древне-русской традиции решивший после мордобоя осчастливить меня обильным приступом дружбы.

— Все хорошо, Лёха. Перебрал я малость… Пойду домой.

— Погоди, а ты тут чего делаешь, празднуешь что-то?

— Нет… Просто спиваюсь себе потихоньку. А в компании незнакомых собутыльников и под веселую музыку это делать не в пример приятнее. Настроение мое из грустного превращалось в грустно-озлобленное, но Леха этого не замечал и судя по его лицу, увлеченно-разглядывающему меня, разговор заканчивать не собирался.

— А, задумчиво протянул он. Значит, решил ускориться на тот свет? Тогда тебе понравится мое предложение.

Странный какой-то, подумал я и постарался рассмотреть его чуть более внимательно. На вид Лехе было около сорока. Волосы стрижены под ноль, небольшая бородка, широкие коричневые штаны, тяжелые ботинки, черная рубашка… Не хватает только топора для полного сходства с дровосеком, улыбнулся я про себя.

В ответ же сообщил: «наверное, оно мне понравится еще больше, когда ты его озвучишь».

— Если ты спиваешься, значит что-то тебя в этой жизни радикально не устраивает. Что-то нужно менять. Причем столь же радикально. А тут в параллельной вселенной назревает серьезная буча… вот я хожу по местам разным и вербую людей в секретную армию, которой предстоит борьба с вселенским злом.

Не знаю уж почему, но меня всегда привлекали сектанты, юродивые и прочие люди, мягко говоря, видящие этот мир несколько иначе. Помню, как-то идя с работы наткнулся на ребят с гигантскими фальшивыми улыбками на лицах и неизменным вопросом: «Знаете ли вы как зовут Бога?». В итоге мы более часа обсуждали на чем сейчас ездят в раю и какого качества там Интернет… Вот и новый знакомый Леха, то ли сам с катушек съехал качественно, то ли кто помог ему. Где-то я слышал, что первое, на чем делают акцент вербовщики в секты, это избранность новообращенных.

— Скажи, а почему именно я, Леха? — мне захотелось упростить собеседнику задачу.

— Ты, ик, особенный.

— И что же во мне такого особенного?

— У тебя гибкое мышление и ты можешь меняться. А значит неважно кто ты конкретно. Главное, тебя можно сделать кем угодно. Впрочем, таких особенных в одном этом клубе наберется с десяток. Но так уж вышло, что именно ты опрокинул мой бокал, который я поставил так неудачно.

— А если бы я его не опрокидывал?

— Ты, наверное, меня плохо услышал. Я поставил бокал так неудачно, что ты бы все равно его опрокинул.

— Значит наша драка была вступительным экзаменом?

— Скорее способом познакомиться.

— Разве нельзя было просто подойти?

— Можно было. Но я решил ударить тебя.

— По-моему, это глупо.

— А что не глупо?

Вступать в около-философскую дискуссию мне не хотелось, да и диалог с адептом нелепой секты начал наскучивать.

— Хорошо, «мой генерал», сказал я с издевкой. Я согласен. Когда выступаем?

— Молодец, что согласился. Самые великие подвиги совершались именно по-глупости. Или по пьяни, — добавил он улыбнувшись. А у тебя есть и то, и другое. Потрясающий потенциал. Я найду тебя.

Закончив говорить Леха нацепил дровосековскую куртку и вышел. Как добирался домой, я не помню.

Судьба сделала мне очень щедрый подарок — отсутствие похмелья и головной боли вне зависимости от количества и качества выпитого. Строго говоря, у меня вообще ни разу в жизни не болела голова. Иногда думаю, что именно эта особенность и провоцирует меня на пьяные подвиги. Поскольку наутро тело не устраивает никаких заслуженных наказаний. И даже, наоборот, заботливо вычеркивает из памяти большую часть того, за что утром стыдно. Поэтому про странного Леху я благополучно забыл и проводил это утро всецело отдавая внимание прекрасным охотничьим колбаскам, щедро разбросанным по огромной тарелке. Компанию мне составлял только телевизор в захлеб рассказывая о бесчисленных террористах и вероятности войны с Китаем. Безмятежность «постиндустриального утра» была прервана звонком с работы. Секретарь шефа вдруг с чего-то решил «срочно и безотлагательно» выдернуть меня из квартиры.

Кстати, я же не сообщил вам, кем работаю. Нелепое образование «политолога», полученное мной по юношеской неосмотрительности и глупости предполагало не так уж и много возможностей для трудоустройства. А учитывая то, что я, как и большинство наших граждан, не знал чем же хочу заниматься и не смог себе поставить каких-то внятных жизненных целей, то как и большинство наших граждан, стал продавать. Продаю кровлю — неромантично конечно, зато меняю свое время на хорошие деньги. Да и коллектив вызывает лишь легкую степень омерзения, что является неоспоримым плюсом. Нас около тридцати человек и мы заняли целый этаж социалистического ужаса, по ошибке кем-то названного домом. Мой офис находится на отшибе отшиба, поэтому с работы я еду, не попадая в пробки. Все нормальные сотрудники едут сюда домой, а обратно еду только я и кучка таких же, как я чудаков. Больше в этом районе офисных зданий нет. Как говорится, везде свои плюсы. Так вот, несколько слов о нашем замечательном коллективе. Здесь трудятся недо-бизнесмены и недо-руководители. То есть все они мечтают о том, что когда-нибудь разовьются так сильно, что откроют собственный бизнес и сами начнут продавать кровлю. Что и говорить, перспективы головокружительные… Я и сам мечтаю о чем-то подобном. Только в последнее время все больше смотрю, куда уйти. Но ничего так и не высмотрел. Лишь спускал пар в регулярной переписке с бывшим одноклассником, которого судьба занесла в Москву. Парень был какой-то мутный и невнятный, но меня это совершенно не волновало. Я налепил на него трогательный статус «человека из прошлого» и представлял себе чуть ли ни самым близким человеком в жизни. Хотя в прошлом мы мягко говоря друг друга недолюбливали. Один раз в порыве детской неприязни он мне так влепил с размаху ногой по причинному месту, что еще долго меня мучили кошмары с его участием. Но, как я уже говорил, сейчас это не имело никакого значения. Ему я регулярно слал электронные письма, где описывал в самых нетривиальных выражениях все недостатки работы, шефа и коллектива. Кстати, я уже добрался до кабинета шефа и, вот совпадение, распечатка тех самых писем лежит у него на столе. Какой конфуз.

Оказывается, после вчерашней попойки услужливый мозг вырезал из памяти одну, а может и не одну, крайне существенную деталь. Кто-то с работы звонил мне и спрашивал пароль от моего компьютера — якобы переустановить программное обеспечение. Теперь понятно, что переустанавливать будут не только программное обеспечение, но и неудачливого менеджера, то есть меня.

Шеф распалялся, подозревал меня в корпоративном «непатриотизме», обвинял в неблагонадежности и жаловался, что потратил так много денег и времени на столь вероломного мерзавца. Чувство стыда, увы, так и не приходило. Вместо этого все мое внимание занимало ощущение дежавю. Оно, дежавю, кстати, сегодня преследовало меня весь день. Но как-то неявно. А сейчас казалось даже, что я могу вспомнить следующую фразу шефа. «Ты хоть сам-то понимаешь, чего хочешь?». Ох… Судя по моментальной растерянности и смятению на лице шефа, Я догадался, что, задумавшись, произнес эту фразу вслух. Более того, именно это он и собирался мне сообщить. Возникла пауза. Через несколько секунд шеф гулко сказал: «Увольнять не буду, но ты подумай, стоит ли тебе тут вообще работать».

Из кабинета шефа я отправился за свое рабочее место. Рядом со мной расположился коллега Паша, лицо которого изо всех сил пыталось продемонстрировать, что это не он меня сдал шефу. Ну да. Нормальный в общем то он парень. С нормальным опять же человеческим желанием подсидеть друга. Я знал его уже достаточно давно и относился к нему с равнодушной теплотой. Паша так трогательно мечтал о том, как его воображаемый бизнес в ближайшем будущем обязательно принесет столько денег, сколько нужно, чтобы купить себе непременно БМВ, что иногда мне хотелось удавиться. Чаще же хотелось удавить его. Но если сравнивать Пашу с курочками-секретаршами, красящимися в радиоактивных чудовищ и слепо подчиняющихся домострою Ярослава Мудрого или гориллообразным Виктором, продающим кровлю промышленным предприятиям, то первый смотрелся просто идеально. А случившаяся сегодня оказия имела вполне конкретные причины. Если начальник нашего отдела пойдет вверх, что крайне вероятно, что следующим начальником сделают либо меня, либо Пашу. Точнее, теперь только Пашу. Ну да Бог с ним, никогда не стремился переделывать людей. Все равно из меня создатель святых никудышный. Как говорится, каждому свое. Поэтому пашиным потугам относительно его невиновности я сделал вид, что поверил и даже немного пообщался с ним на дежурную тему «как вчера гулял?». Как выяснилось, Паша гулял замечательно и даже получил три раза по печени. В завершении нашей беседы я сообщил о странном ощущении дежавю и сцене в кабинете шефа.

Паша, обрадованный тем, что ему удалось меня провести, сказал:

«Я читал в каком-то журнале, что дежавю это когда ты в жизни проживаешь то, что уже видел во сне. Именно поэтому дежавю всегда такие неразборчивые и именно поэтому всегда непонятно откуда же ты все это видел».

— Любопытно. Значит и вправду стоит сменить работу. Из меня видимо получится отличная гадалка или лидер секты… Кстати, секты…

— Отлично, перебил меня Паша, Может займешься ясновиденьем прямо сейчас? Когда мне ждать повышения? Или вот еще важный вопрос: «что там с моей печенью?»

Оставив Пашу разгадывать знаки судьбы самостоятельно, я вышел на улицу. Яркое весеннее солнце категорически запретило мне обедать в офисной столовой и я, безропотно повинуясь его ласковым лучам, потащил свое тело в ближайший парк. Заодно хотелось обдумать странности ближайших часов. Видимо, погрузился в раздумья основательно, поскольку не сразу понял, что прозвучавший прямо над ухом вопрос: «Что, еще не уволился?» предназначался именно мне.

Обернулся. Бритый череп, черная майка, ехидный взгляд. Где-то я его уже видел. Точно. Это же Леха. Интересно, что он тут делает… Может маньяк какой? Следит за мной. И вопрос про увольнение — нифига себе случайное совпадение.

— Привет, поздоровался я. — Если скажу, что безмерно удивлен, то это будет очень мягкое определение.

— Да, согласился Леха. — Нам нужно поговорить. И разговор будет длинным.

Сегодня, неотуманенным алкоголем взором, я смог увидеть, что в глазах вчерашнего собутыльника нету застывшего огонька, свойственного ярым фанатам всевозможных религиозных сект и финансовых пирамид. Напротив, в его глазах, простите за пафос, читалась вековая мудрость. А, кто их разберет, этих фанатиков, подумалось мне. День сегодня и вправду сошел с ума. Ну пускай. Послушаем, чего хочет этот мудрый дровосек. Надеюсь, не сердце. А то на Гудвина я совсем не тяну.

— Расположившись на уединенной лавочке и попивая фруктовый кефир, я приготовился внимать речам городского сумасшедшего.

— Начну с того, что я псих.

— «Саморефлексия, это уже неплохо», мысленно поаплодировал я ему.

— Точнее ты видишь перед собой психа, продолжил Леха. Поскольку людям свойственно видеть только то, что они могут и хотят видеть. И психом ты меня будешь воспринимать ровно до завтрашнего утра.

— Что же произойдет завтра утром? — произнес я со слабоскрываемым скептицизмом?

— Ты впервые увидишь мир таким, какой он есть, серьезно сообщил Леха. Точнее не совсем таким, но по крайней мере гораздо более реальным. Но об этом потом. Не перебивай. Сейчас от тебя требуется только одно — слушать. Верить мне ты не обязан. да и не сможешь. Просто слушай.

Прервав свою речь солидным глотком кефира, Леха закурил и продолжил.

— Начну с ответов на те вопросы, которые ты мне уже хочешь задать.

Итак. Да я спросил тебя «не уволился ли ты?» неслучайно. Я знаю все, что с тобой происходило сегодня. Может ты обратил внимание на возникающее у тебя на протяжении целого дня ощущение дежавю?

Дождавшись моего удивленного «Угу» Леха продолжил: — Вчера, когда ты спал, я зашел в твой сон и немного покопался там. В том числе и посмотрел «программу передач» на завтра. Да. В людях запрограмированы определенные события и прочитать их сложно, но можно. Кстати, чем дальше в будущее смотришь, тем меньше вероятности, что запрограмированные события случатся. Зато если смотреть в завтрашний день, то вероятность правильного просмотра будущего приближается к 90 %.

«Да уж, во человеку крышку сдвинуло», тем временем думал я. Но впрочем, пока Леха агрессии не проявлял, а его история и вправду занятна. Послушаем дальше.

— Так вот, говорил Леха ровным спокойным голосом, — теперь самое главное. Я так называемый хакер сновидений. Слышал когда-нибудь про это?

Я отрицательно помотал головой.

— Попробую объяснить просто. Есть люди, которые управляют жизнью. А есть люди, которыми управляет жизнь. Согласен?

Дождавшись моего кивка головой он продолжил:

— Тоже самое происходит и во сне. Сны большинства людей никак ими не режиссируются. Мы вроде думаем во сне, что-то делаем, что-то совершаем, но на сценарий грез никак повлиять не можем. Есть некоторое количество людей, которые способны осознавать себя прямо во сне. То есть, они знают, что находятся во сне и знают, чем сон отличается от жизни. Таких людей сравнительно много — каждый десятый житель планеты. Но осознанности большинства хватает на несколько секунд или, в редких случаях, минут. Это с позволения сказать «туристы».

— Каждый десятый? Почему же тогда об этом неизвестно широкой общественности? — спросил я.

— Потому что большинство людей не считают это чем-то особенным и стоящим новостного сюжета. Тем более, что возможности большинства, то есть туристов, предельно ограничены. Между хакером и туристом разницы столько же, сколько между олигофреном и Энштейном. Туристы, как правило, пытаются развелекаться во снах, реализуя свои самые яркие фантазии. Ни на что большее они не претендуют. Но осознанность во сне это далеко не игрушки, а мощный инструмент власти. Помимо развлечений, пространство сна дает широкие возможности для изменения окружающей реальности, вплоть до мирового господства.

Я заулыбался, но Леха этого как будто бы не заметил и продолжил:

— Но для того, чтобы править миром нужно столько осознанности, сколько нет ни у одного человека. Правда есть «Совет Сорока». Это люди с ярко выраженными талантами к осознанию сновидений. Осознанности этих сорока человек больше, чем осознанности всего населения планеты…

— А почему их именно столько? перебил я Леху, забавляясь искусному бреду, вываливаемому на меня собеседником. В какой-то передаче я слышал, что лжецы в речи делают много обобщений, мало использую прилагательных и почти не говорят о себе. К тому же они начинают плавать, если задавать им много вопросов о мелких подробностях. Но Леха был не из тех, кого легко раскусить. И это заставляло задуматься. То ли он совсем сбрендил и стоит побеспокоится о собственной безопасности, то ли и вправду чувак нереально крут. Были ведь Вольвгам Мессинг и Ванга. Тогда тем более стоит позаботиться о собственной безопасности. Леха тем временем продолжал:

— Такая цифра во-первых потому, что это магическое число. Взять хотя бы этимологию слова «сорок». Если ты обратишь внимание, то все порядковые числительные до ста образованы так: число плюс «дцать» или «десят» ю К примеру пятьдесят или двадцать. И только слово сорок не имеет никакого отношения к цифрам. Сорок это значит с роком. Это число, играющее ключевую роль в мире людей. Именно потому всегда в природе существует именно сорок мудрецов, способных полностью осознавать себя во сне. Они каркас стабильности мира. Чтобы ни случилось их всегда ровно сорок. Если кто-то умрет в ту же секунду появится новый член совета.

Совет это структура, которая негласно управляет миром. Точнее даже не управляет, а лишь иногда корректирует мировые события так, чтобы не случалось непоправимых ошибок. Я один из них. Можешь представить теперь, какая честь тебе оказана. По степени влиятельности президент России в сравнении со мной выглядит нелепым халдеем.

— Как то нескромен ты, о мудрейший владыка, вставил я очередную остроту.

— Моей мудрости хватает для того, чтобы с любым собеседником общаться на его уровне. Зачем мне говорить что-то понятное только самому себе, если для тебя это будут пустые звуки? К примеру с ученым я говорил бы как ученый, а с твоим бывшим физруком как физрук. И с тобой говорю как ты.

— Ох. Неплохо. Ну-ну.

— Если позволишь, я продолжу. В последнее время возникли определенные изменения в мировом балансе и над миром нависла угроза. Подробнее расскажу позже. Поэтому «Совет Сорока» впервые за тысячи лет принял решение — принять в свои ряды новых добровольцев. Каждый член Совета должен найти себе по сорок учеников и обучить их. Тебе оказана честь — быть одним из них.

— История впечатляет, сказал я искренне поражаясь насколько изворотливым и плодовитым может быть мозг шизофреника. — Что же от меня требуется?

— Пока не так много. Для начала тебе нужно уволиться с работы. Это будет первый урок.

— Урок чего?

— Осознанности.

— А «Совет» собирается мне платить?

— Ага, полный соц. пакет и оплата мобильной связи, — сказал Леха и на его лице появилась ироничная улыбка. Ты, видимо, еще не очень хорошо понимаешь, куда я тебя зову.

— Тогда как я буду жить без работы?

— Смешной человек. Неужто ты думаешь, что как только человек лишается работы, тут же низвергаются небеса и он попадает в безвременное небытие? Это одно из самых больших человеческих заблуждений, с которым тебе придется расстаться.

— А если я не хочу.

— Если не хочешь, то не надо увольняться. Но ты то хочешь. И врать себе больше не получится. Пора начать жить своей жизнью. Я буду учить тебя осознанности. Поскольку управлять своими снами сможет только тот, кто может управлять своей жизнью. Ты же до этого момента плыл по течению. И еще ни разу не сделал самостоятельно ни одного гребка. Строго говоря, все, кто на кого-то работают, перестают управлять своей жизнью, в обмен получая стабильность. Но вся прелесть в том, что стабильность есть и когда ты на кого-то работаешь, и когда не работаешь вообще.

— Может глупый вопрос, но если Совет Сорока такой всемогущественный, почему он не откроет всем глаза?

— Зачем? Все ведь сами выбирают как жить. Я не призываю к революции. А говорю конкретно о тебе.

— Ты не обижайся дружище, но я не могу жить в воображаемом мире и сражаться с вселенским злом. Мне немного не до этого.

Обеденный перерыв подходил к концу и надо было завершать странную беседу. Я не очень понимал как к всему этому относиться. Как Леха узнал про ощущение дежавю? Как он меня нашел? Вроде бы по телевизору говорили, что многие шизофреники и вправду обладают самыми разнообразными талантами и этот «борец за мировое добро» так хорошо чувствует людей, что выдает им их мысли? От Лёхи пахло тем самым чудом, о котором мы так сладко мечтали в детстве, но заставили себя его забыть. Но все же ощущение чуда было не забыто во мне и оно каждый раз придушенно взвизгивало, когда что-то необычное происходило вокруг меня. Но, вместе с тем, на деле у людей такие чудеса заканчивались весьма печально: попаданием на деньги в сетевой компании, финансовой пирамиде или подсев на игровые автоматы. В любом случае, поверить в «Совет сорока» и прочую дребедень мой мозг решительно отказывался.

Леха прервал мои мысли новой фразой:

— Не заморачивайся так сильно. Я сейчас не советовал тебе и не рекомендовал и не приказывал. Лишь сказал о том, что будет. Сразу после того, как ты уволишься, я начну тебя обучать. В жизни, и во сне. А сейчас мне пора.

Он выкинул пакет недопитого фруктового кефира в урну и ушел.

А я, не смотря на Лехин совет не заморачиваться все таки очень сильно заморочился, обдумывая сказанное им. И еще это проклятая весна! Она всегда принимает сторону романтиков и авантюристов. Надо быстрее сбежать отсюда в тихие и спокойные казематы моей работы. Туда то уж точно дух свободы и новизны никогда не проберется.

Следующая неделя внешне прошла так же, как и у ваших соседей. Я исправно ходил на работу, а по вечерам слушал с каждым днем все более унывающий телевизор и периодически посещал питейные заведения. Пару раз встретился с теми, кого политкорректно называю друзьями. У меня их когда-то было много, но в следствии длительного периода социопатии я вдруг задумался, что много друзей это вредно и гадко. Ибо каждый из нас ходит с одной и той же темой и всовывает ее во все уши, которые на данный момент оказались свободными. Ну и я такой же. Допустим, повысили мне зарплату на работе. Я поделился этой новостью с одним, потом с другим, потом с третьим, четвертым, пятым, двадцатьпятым. Раньше никаких вопросов такой стиль общения у меня не вызывал. Но теперь он казался каким-то идиотским… Я стал чувствовать себя ксероксом, бессмысленно размножающим одну и ту же идею.

С большинством друзей расстался, но некоторых все же оставил, дабы не становиться совсем уж бирюком. Их было трое: моя бывшая начальница по прошлой работе Ира, авантюрист и неудачник Алексей, с которым мы сблизились еще в Университете и водитель маршрутки Дима. С последним я познакомился лет в четырнадцать на каком-то байкерском фестивале. Нас свела вместе общая тема безмерной любви к представительницам противоположного пола. Помню, как напившись изрядно водки, мы поспорили, кто больше перецелует в губы незнакомых девушек, выныривающих из темноты ночной улицы. Я тогда безоговорочно победил, поцеловав троих. На большее нам обоим запала не хватило. Не смотря на это, Дима проникся ко мне глубочайшим уважением, которое не прошло даже по прошествии многих лет. С ним я как раз сейчас и сидел в кафешке, неистово ностальгирующей по давно прошедшим 90-м.

Обсудили актуальные темы аля «я всегда знал, что Жорику эта работа не по зубам», «Ольга совсем оборзела, раз позволяет себе такое» и хит сезона «Маша, не поверишь, замуж вышла». Увы, все эти важные тайны и секреты сотен жертв и героев быта пролетали от одного моего уха до другого не спотыкаясь и не оборачиваясь. Даже если бы все Маши этого мира вдруг дружно вышли замуж… причем за одного и того же человека, я бы наверное лишь выдал вялое «в этом что-то есть». Не тот уже Дима. Совсем погрузился в околосемейные заморочки.

Но дело было не только в нем. Внутри меня кипело и булькало. Метафорично выражаясь я был комнатой, в которой кто-то умер. Точнее в этой комнате умирали регулярно: политолог, художник, писатель, массажист и еще с десяток личностей, которыми бы я мог стать. И вот неделю назад какая-то добрая душа приоткрыла форточку и смрад от умерших во мне личностей, потихонечку начал развеваться. Внутри пока осторожно и робко, но с каждым днем все сильнее стало подавать голос давно потерянное ощущение свободы. Был конечно и внутренний голос, который все отрицал и призывал к спокойствию. Он вполне убедительно доказывал, что разговоры с психами это еще не повод послать на три буквы устоявшийся мир. Но я понимал, что дело совсем не в Лехе. Он просто чуть-чуть нажал на больное место и то, что зрело во мне давно, тут же прорвалось наружу. Даже мой начавшийся алкоголизм был идиотской формой попытки взять в свои руки. Ничего лучшего я придумать не смог, поскольку распитие крепких напитков было самым простым и самым неэффективным способом что-то изменить. Но теперь все по-другому. Я уже знал, что никогда не смогу жить так, как жил раньше. Плевать… Лучше сдохнуть. Но менять свое время на деньги больше не стану.

В конце недели я, как нельзя кстати, получил свою долгожданную получку, сходил к шефу, сердечно поблагодарил его за все, что он для меня сделал и не сделал и написал заявление об уходе. Параллельно с этим поссорился с Пашей, который, веря в свои способности гениального конспиратора начал намекать на то, что меня сдал именно горрилоподобный Виктор, продающий кровлю предприятиям. Я попробовал намекнуть Паше, что догадываюсь, кто на самом деле стучал, как виртуозный пианист. Тот сначала смутился, зато потом вспомнил, что я должен ему пятьсот рублей, которые он зачем-то заплатил за меня, покупая подарок на день рождения бухгалтеру из параллельного отдела. Паша предложил рассчитаться на месте. Моим завереньям, что сейчас не самый лучший период и что, как только я найду работу, то сразу же отдам ему эти деньги, Паша верить категорически отказался и стал грубить, отпуская слова, за которые его маме стало бы очень стыдно. Позаботившись о репутации пашиной мамы, я стукнул его разок на прощанье и отправился домой.

Весна реанимировала жизнь вокруг. Свежий ветер и солнце, радостные птички, блестящие лужи. Не знаю, что я теперь буду делать, но сейчас ощущение жгучей радости охватило с ног до головы. Даже не помню, когда в последний раз со мной случалось что-то подобное.

Когда зазвонил телефон и в трубке послышался знакомый спокойный и вместе с тем ехидный Лехин голос, то даже не удивился. Хотя, понятное дело, номер мобильного я ему не давал. Да кто его знает, этот мир. Что в нем только не бывает. Может и вправду мне удостоилась честь повторить подвиги главного героя «Матрицы». А может грамотно разводят. Может именно сейчас где-то на мрачной окраине города несколько быдлоподобных существ знакомятся моим личным делом и перечнем нажитого имущества. И вот-вот, уже скоро будут бить и переоформлять на себя мою квартиру. В такой чудный день даже столь пугающие перспективы выглядели всего лишь забавно. В ужасы российской действительно не верилось совершенно. Хотелось приключений и свободы.

Поэтому я бодро поздоровался с Лехой и даже дежурно осведомился о его делах. Оставив мою вежливость без внимания Леха предложил встретиться завтра вечером в том же клубе, где мы и познакомились. Сказал, что там будет проходить новый урок.

— Я воль, майн фюрер, бодро ответил я ему и положив трубку, отправился гулять по весеннему городу, любуясь расцветающим городом. Внутренний голос нашептывал, что это мои последние деньки прежней жизни. Скоро все должно радикально измениться.

Путем нехитрых ситуативных комбинаций к вечеру судьба привела меня в кровать, где я сладко укутавшись в любимое одело, заснул. Снилась черная ночь. Я от кого-то убегал. Убегал долго и безуспешно, успев покрыться липким потом и обзавестись раздирающей горло одышкой, пока в какой-то момент не услышал за спиной заливистый гогот. Рискнув, обернулся и увидел перед собой Лёху. Тот трясся и хватался за живот. Отсмеявшись он сказал:

— Ну все, хорош придуриваться, пора знакомиться с этим миром и щелкнул пальцами.

Тут же я осознал, что нахожусь прямо во сне. Невероятно! Искрящееся ощущение чуда моментально заполнило меня до краев и я напрочь забыл про дурацкие лехины приколы. Оглянулся. Вечер. Поле. Луна. Нагнулся, потрогал травинку. Все было как настоящее. Попробовал себя ущипнуть — больно!

— Это еще что. Если я тебе сейчас как зафиндюлю, наяву неделю будешь подглазным фонарем светить, поделися со мной откровением Лёха.

— Спасибо, не стоит. Поверю наслово, — ответил я все еще озираясь по сторонам. Впрочем там ничего кроме зеленого поля не наблюдалось.

— Сегодня у нас с тобой так сказать ознакомительное занятие, — продолжил Лёха. Помнишь, первое сентября в школе хоть и считалось официально днем начала занятий, но на самом деле никаких занятий не было, люди в основном делились впечатлениями на тему «как я провел лето»?

— Ага, — подтвердил я, слушая Леху в пол-уха.

— Вот и мы сегодня не будем грызть гранит сонной науки, а немного поразвлекаемся. Сразу сообщу, что вся твоя осознанность сейчас держится на моей воле. Твоей собственной осознанности хватило бы секунды на полторы. Да, есть еще одна особенность, — добавил Леха. — Сознание большинства в мире снов сильно искажено. Оно, если можно так сказать линейно. Люди не могут думать тут о чем угодно, а лишь только о том, что было для них самым важным на момент засыпания. Я же могу быть во сне таким же, как и в жизни. Благодаря мне и ты пока тоже можешь.

— Слушай, здорово! Невероятно! Великолепно! Начал я фонтанировать восклицаниями.

— Да-да, ответил Лёха. Скажи, чего бы тебе сейчас хотелось?

— Ну для начала хотелось бы попить… Пока от тебя в кошмаре спасался, с меня семь потов сошло.

— Отлично, — ответил Лёха и в его руке появился стакан с газировкой. Потом правда газировка исчезла и мой учитель сказал: «а теперь попробуй сделать это сам».

— «Как?», удивился я.

— Для этого нужно две вещи — желание и вера. Желание это вообще главный механизм власти в мире снов. У кого желание больше, тот и побеждает в противостоянии.

— Тут бывают какие-то противостояния?

— Конечно, хоть это и волшебный мир, но населяют его преимущественно люди и ничто человеческое им не чуждо. Но об этом потом. А теперь представь себе стакан с газировкой и заставь его появиться. Просто сделай это.

Я зажмурился, представил и… ничего не произошло.

— Желание у тебя достаточное, а вот с верой проблемы. Бедняга, совсем наверное в жизни чудес не видел.

— Только в фильмах про Индиану Джонса.

— Ну, там, кстати, про веру тоже многое было. В одном месте все, кто не верил, даже сдохли. А тебе угрожает только обезвоживание, да и то иллюзорное. Так что продолжай пробовать.

Верить-верить… Как же можно верить в то, чего никогда не видел? Хотя верят же люди в Бога. Небось и у меня получится. Решительно прервав внутренний диалог я снова попробовал материализовать газировку. И о чудо, почувствовал, что ладонь сжимает прохладные бока пластикового стаканчика. Но через долю секунды он снова исчез.

— Эка ты какой нерешительный. Прям как невеста на выданье, — комментировал Лёха происходящее. — То веришь, то не веришь. Тут твердость в убеждениях нужна.

— Ох, это никогда не было моей сильной стороной.

— Знаю. Поэтому тебя и выбрал. Но тут надо по-другому.

Очередную попытку сделал уже не зажмуриваясь, поверив в эту проклятую газировку. По-моему я сейчас так настроился, что поверил бы даже предвыборным обещаниям политиков. В этот раз успех не заставил себя ждать и я с жадностью припал губами к бокалу, утоляя жажду и одновременно радуясь собственной крутизне.

— Слышал, что-нибудь про магию? — буднично подолжил Лёха явно игнорируя свершившиеся на его глазах победы и всем лицом давая понять, что не разделяет моего самовосхижения.

— Ага ответил я, все еще пялясь на стакан с водой.

— Так вот, наяву ее не существует. Хотя и там сочетание желания и веры способно свернуть горы. Но тут — мир бесконечных возможностей для волшебства. Здесь ты сможешь встретить и единорогов, и прекрасных принцесс и все, что хотя бы раз генерировало человеческой сознание, вплоть до Фредди Крюгера и Пэкмена.

— И что, Фредди здесь столь же опасен?

— Тебя совсем не интересует Пэкмен? с деланной обидой спросил Лёха. — Нет. По-настоящему опасны здесь только те, кто, как и ты, сейчас спит. Ладно. попробуй ка еще один фокус — смени вечер на день. В мире снов это не сложнее, чем материализовать стакан с газировкой.

Я уставился на голубое небо. Большое небо. Невероятно, что такой маленький я может заставить небо сменить цвет. Правда предыдущий успешный опыт и лехины заверения вселяли некоторую долю уверенности, но все равно небосвод казался монолитным и неприступным.

Первая попытка произвела странный эффект. Посреди неба появилась синяя полоса, вступившая в неравную схватку с естественной для вечера темнотой. Полоса то расширялась, то сужалась, но отвоевать хоть какой-то солидный кусок неба у меня так и не вышло.

— Гребаный ты Моисей, — расстроенно покачал головой Лёха. Ну ничего, время есть, трудись — фантазируй, а я пока отдохну. Он разделся и залез в услужливо материализовавшееся из ниоткуда джакузи, потом достал из кармана сигару, прикурил. По лицу моего учителя пробежала довольная улыбка и он изрек: Эх, люблю я эту работаю. А ты че пялишься? Работай, — сказал он с наигранной строгостью. Потом, все же решив сменить гнев на милость добавил: «когда небо будет сделано, можешь присоединиться.

Трудился я до рассвета. Правда в моем случае эта фраза имела совсем другой смысл и реально выполнить божественную миссию по покраске небосвода удалось за пол часа. Двадцати минут безуспешного клепания полосок хватило, чтобы понять — так ничего не выйдет. Тогда я решил сменить тактику и попробовал, как в прошлый раз зажмуриться. Но это тоже ни к чему не привело — исчезла даже синяя полоска. Но тут пришла идея смотреть на небо расфокусированно и расслабленно без божественной натуги. Моя изобретательность была вознаграждена безоговорочной капитуляцией неба. Потом я попробовал еще несколько раз попереключать синеву на сумерки, сумерки на мрак, и обратно. Теперь это было просто и немного походило на переключение каналов телевизора.

Довольный собой я влезал в джакузи с гордостью отправляющегося в морскую пучину водолаза.

— Научился! — обрадовано сообщил я Лехе.

— Не поверишь, но я заметил — лениво улыбнулся он. Молодец. Я же говорил, что это не сложнее газировки. Тут как в плаванье — как только научился десять метров проплыть подвиг — а уже через месяц, поняв, как правильно грести и километр не предел.

Джакузи расслабляло и совсем не располагало к общению. Мы замолчали, каждый думая о своем. Точнее, я не знаю, что происходило в лехиной голове, но внутри меня все булькало примерно так же, как и снаружи.

Это было настоящее счастье. Мой собственный мир. Мой собственный дом, где я могу чувствовать себя в полной безопасности и который я могу обустраивать как захочу всего лишь усилием мысли, а не как в обыденной реальности — съезди за диваном, заплати, привези, так еще может и бракованным окажется.

Лёха все таки оказался добрым волшебником. Впрочем, еще не факт, что добрым, но уже совершенно точно, что волшебником. А ради того, чтобы попасть сюда я бы и с самим дьяволом провел ночь в постели. Конечно, при условии, что последний примет вид страстной азиатки, а то рога, копыта и хвост — как-то не по-человечески, да и зоофилия — не наш метод!

Оторвавшись от приятных мыслей я глянул на Лёху. Тот вроде бы задремал. Надо будет спросить его, в какой мир попадают те, кто спит во сне. А пока… пока он дремлет надо попробовать совершить еще какое-нибудь чудо. Я огляделся в поисках идей, но вокруг по прежнему была только зеленая трава, а над нами висело замученное мной небо.

Бог создал тот мир за семь дней. А я могу сломать этот за одну ночь, почему-то подумалось мне. Надо сделать какое-нибудь маленькое-маленькое чудо. И тут мой взгляд снова упал на голого Леху. Точно! Вот и идея.

А теперь друзья давайте проверим степень распущенности ваших мыслей. Чтобы вы знали, к гомосексуализму я отношусь примерно так же, как и к высшему обществу. То есть, я к нему не отношусь. Но вид голого тела моего учителя все же заставил меня съехать на сексуальную тему и внутренний голос робко спросил: а что если попробовать испытать Великий оргазм? Нет-нет, никого для этого приглашать не нужно. Пускай оно само собой там внутри случится на уровне выброса гармонов. Это же все таки сон».

Да, стоящее чудо, согласился я с внутренним собеседником и, опасливо покосившись на дремлющего Лёху добавил: «и совсем безобидное».

Усевшись поудобнее, я приступил к делу… Точнее попытался приступить. Но дело оказалось неприступным. Проблема заключалась в том, что я абсолютно не знал, как вызвать то состояние, которое никогда не испытывал в столь значительном проявлении. Да и вообще, как его вызвать? Наверное, по тому же принципу, что и менять небо — поверить и захотеть. Было бы хорошо, если бы нашелся тот, кто подсказал.

Как только я об этом подумал, тут же уловил переферическим зрением какое-то движение по сторонам от меня. На левом моем плече сидел маленький бесенок, а на правом ангелочек, похожий на Купидона. Хм… Дешевый голливудский шаблон. Ну посмотрим, что они предложат.

Ты только не волнуйся, мы всего лишь глюки, появившиеся по твоему желанию. Так сказать, твое мудрое подсознание, — представился бесенок писклявым голосом.

— Ну хорошо, товарищи глюки. Слушаю Ваши предложения.

— Поверив в Бога нашего ты познаешь экстаз любви, — заныл Купидон.

— Отклоняется. Еще есть предложения?

— Да, чего болтать, давай делом заниматься, ща я тебе мозги вправлю как надо — резко бросил бесенок и вскарабкавшись по моей шее, залез в ухо.

Что тут началось… Волной непередаваемого блаженства к чертям снесло всю осознанность, а вместе с ней и сознание.

Когда я очнулся то обнаружил, что нахожусь в руинах джакузи. Лёха стоял рядом уже одетый и недовольно таращился на меня.

— Шо ж ты творишь, грязный маньяк? — строго спросил он.

Мне стало как-то неловко и неуютно, захотелось даже проснуться.

— Ладно, я и не такое встречал у учеников. К примеру, один из твоих коллег был скрытым педофилом и… ох чего я только не насмотрелся в его снах, — сказал Лёха и передернулся.

— Разве маньяки и извращенцы могут быть осознанными, и более того, быть твоими учениками? — удивился я.

— Ну конечно. Прошло уже очень много лет с тех пор, как я мучаясь комплексом Бога старался судить людей и о людях. Неблагодарное это занятие. А справедливость — так вообще мутное болото.

— Оу. Значит я сражаюсь на стороне зла?

— Ага, размечтался. Тут как у термитов. Есть термиты — рабочие, воины, королевы и прочие. Они даже выглядят по-разному. Так и людей, природа всегда поставляет в человеческую популяцию определенный процент благодетелей, маньяков, преступников, правдорубов, рабочих и интеллектуалов, экстравертов и интровентров, ну и т. д. Осознание себя заключается как раз не в том, чтобы признать нормы конкретного общества, а понять кто ты есть. Даже если ты маньяк. Ну а дальше уже дело за выбором — либо быть собой и творить то, что близко твоей сущности, но может быть опасно для жизни и свободы, либо плюнуть на себя и жить тихо и спокойно, но, увы, несчастно. В общем, люди все разные. Но для меня это не играет никакой роли. Как я уже говорил, ученики отбирались только по одному критерию — врожденной гибкости.

— Угу. Понятно.

— Ладно, повеселился ты, я смотрю, от души. Ну а теперь немножко практики, — сообщил Лёха… Тема нашего мастер-класса — опасности. Посмотрим.

Я ждал, что мой учитель устроит скучноватую лекцию, но в этот момент земля затряслась и где-то за спиной послышалось зловещее урчание. Видимо, сразу придется перейти к производственной практике — пронеслось у меня в голове. Обернулся. Мать моя женщина. Нечто черное с блестящим хитиновым панцирем и злобными по-человечески умными глазами кинулось на встречу. К такой встрече я оказался совершенно не готов. Кинулся в панике бежать, но куда там… Секунда и существо оказалось рядом со мной. Вблизи оно было еще страшнее и отвратительнее, чем-то напоминая чужого из одноименного фильма. Столько же слизи и рот, глубине которого обзавидовались бы все представительницы древнейшей профессии. Хотя, если это существо — плод моей фантазии, то наверняка для его создания использовался образ чужого. Боже, тут такой кошмар а я думаю о всякой хрени, пронеслось в голове. В этот момент злобное существо мерзко заверещало и схватило здоровенной, твердой клешней мою правую ногу. Затрещали кости, я покрылся липким потом от страха и боли. И даже не попытался сопротивляться, потому что ужас парализовывал. Речи о том, чтобы как-то магически воздействовать на существо, вообще не шло. Ситуация была настолько реалистичная и все ощущения были столь реальны, что я давно уже забыл, что нахожусь во сне. В голове было пусто и больно. Глаза застелила белая пелена. Рывок и нога осталась в клешнях злобного монстра, а мне вдруг стало очень грустно и жалко себя. Сейчас я видимо узнаю, что такое смерть. Столько раз от нее ускользал, но отказываться от этой встречи вечно невозможно. В этот момент хлынула кровь. Наверное, со стороны картина напоминала любую сцену тарантиновского фильма. Мда. Не стоило злоупотреблять голливудским кино. Теперь вот придется расплачиваться. Ох ты черт. Как больно, — успелось подумать и следующая клешня потянулась к шее. Я попытался дернуться, используя последнюю попытку выжить. Но все было тщетно. Холодное кольцо хитина сомкнулось на моей шее и мир погас.

Вот она какая — смерть, размышлял я находясь подвешенным в какой-то сероватой бесконечности. Христиане явно переусердствовали с оформлением здешних декораций. В реальности все оказалось намного прозаичнее.

Не знаю, сколько я тут провисел — в бесконечности время не чувствовалось. Помню, читал статью какого-то ученого в научном журнале, где он говорил, что ощущение времени дает нам именно гравитация. Судя по всему, ученый был прав.

Наряду с отсутствием времени в этой пелене сознание работало совсем по-другому. Мысли были вялыми и совершенно не по делу. Поэтому оценить ситуацию трезво никак не получалось.

Прервалась моя смерть внезапным и каким-то совершенно неуместным для этих мест насмешливым голосом Лехи.

— Ну что, мертвечина, навалил в штаны? — спросил он. — Страх легко забирает у людей осознанность. И тогда происходит примерно то же, что и в салоне падающего самолета. Неуправляемая ситуация. И надеяться можно лишь на призрачное везение. Запомни, страх в этом мире твой главный враг. Если испугаешься слишком сильно в решающей ситуации, то можешь умереть по-настоящему.

— Так я еще не умер?

— С какой стати? Пока не научу тебя, ты не имеешь право умирать. А если серьезно, то мы по-прежнему находимся во сне. Попробуй еще раз пообщаться с этим монстром. Только в этот раз ты будешь знать, с чем имеешь дело и как сопротивляться. Поэтому теперь убей его ты. Можешь придумать себе меч или пулемет или без всяких гаджетов просто порвать монстра по полам усилием мысли, ок?

— Х-хорошо, ответил я, не испытывая при этом никакого желания воевать с собственным убийцей.

Но в этот раз все и вправду вышло иначе. Наверное, не пламенная, но эффектная лехина речь дала ощущение собственного всемогущества в купе с непогрешимостью. Правда монстр об этом не знал. Увидев меня, он с остервенением Майка Тайсона бросился юить меня во втором раунде. Упиваясь всемогуществом я решил подождать, когда омерзительный мутант успеет приблизиться вплотную. Как только скорпион-переросток оказался в шаговой доступности и приготовился в очередной раз меня мелко нашинковать, дрожа от возбуждения клешнями, я превратил его в себя. Сам же трансформировался в него. Вы можете подумать, что это слишком уж замысловато. Ну что поделать, я человек с причудами. К тому же захотелось восстановить справедливость. Хотя странно в мире выдумок и химер говорить о какой-либо справедливости. С тем же успехом я мог бы насаждать среди скорпионов гражданское общество. Так или иначе экс-скорпион пялился на меня выпученными глазами и робел, как гимназистка перед гусаром. Мое же тело распирала дикая мощь и желание крови. В теле скорпиона я перестал себя чувствовать таким, как раньше. Дикость, злоба и желание трясти клешнями были куда сильнее тихого голоса разума. И все же промелькнула мысль, что я, то есть экс-скорпион в моем обличье, со стороны выгляжу как-то уж очень жалко и нелепо. Но животно-мутантские инстинкты не позволили об этом слишком долго размышлять и с глухим рыком я бросился на обидчика. Разумеется, моего соперника постигла та же участь, что и меня самого несколько минут назад. Та же правая нога, те же клешни сомкнувшиеся на шее. Разница была лишь в том, что скорпион уже никогда не материализуется вновь.

Одуревший от нахождения в теле полуразумной твари я оглянулся в поисках следующей жертвы и, завидев Леху с радостной злобой бросился было к нему, но споткнулся о твердый и слишком уж конкретный взгляд моего учителя, а дальше, как в сказке, ударился оземь и превратился в доброго молодца.

— Смотри, заиграешься — зафиндюлю, напомнил Леха о своей угрозе. А зачем тебе это? Итак, как проснешься, придется простыню стирать.

— Чего?

— А ты уж и забыл о своих похождениях в джакузи? В постеле тебя ждет интересный сюрприз, — сказал Лёха и заржал.

Я покраснел, но потом, вспомнив, что могу тут менять цвета похлеще хамелеона, решительно согнал румянец с лица.