Хакеры снов

* * *

Мне почему то очень захотелось зайти к Миле. Никогда не парился насчет того — кто кому звонит первым, кто вторым. Впрочем, отношения выстраивал скурпулезно, создавая из крупиц красивую мозаику. Рецепт был всегда разным, но ингридиенты одни и те же. По-моему глубокому убеждению большинству женщин в мужчине нужно всего три качества: интеллект, чувство юмора и уверенность в себе. На этих качествах я и делал акцент. И все это подавалось под соусом легкой отстраненности. Знаю, что таким грешат по большей части женщины, но легкое дистанцирование работает наверное вообще со всеми. Людям нравится, когда своего партнера они добиваются, а не выигрывают в уличную лотерею или не покупают в секонд хенде за три рубля. С Милой все было так же, как и с остальными. Разве что раньше отношения для меня всегда были на первом месте по значимости… а теперь мир вдруг вывалил на меня столько сюрпризов и откровений, что переживания по поводу личной жизни распределялись по остаточному принципу. Но выговориться человеку «не в теме» очень хотелось. Посмотрим как она отреагирует.

С Милой я встретился уже вечером. Сегодня пьяный сброд по ее квартире не шатался и это успокаивало. Мы сидели на балконе обнявшись, курили и пили крепкий кофе.

— Что тебе сегодня снилось? — начал я издалека.

— Не помню. Я вообще своих снов не помню уже давно.

Заход не удался. Придется идти в лобовую.

— Ты слышала что-нибудь о хакерах сновидений?

— Нет. Кто это?

— Ну есть люди, которые могут осознавать себя во сне. То есть когда они во сне, они знают, что спят.

— Сектанты что ли какие-то?

— Мда… Сектанты, протянул я разочарованно. Битва за мир чудес была безвозвратно проиграна. Мила явно посчитает, что я сбрендивший наркоман или извращенец. С ней лучше приключениями не делиться.

— Ну так и что эти сектанты? — спросила Мила устав ждать продолжения моего рассказа.

— Да ничего. Соседу гараж спалили.

— Делать людям нечего. Ко мне недавно тоже подходили. Спрашивали: знаю ли я имя Бога…

Дальше я перестал слушать. Тем более всю ее историю мог бы и сам рассказать. Она случалась почти с каждым и для большинства ничем особенным не закончилась. Делая размеренные мягкие глотки горячего кофе и прижимаясь к теплой, хоть и скучной Миле, я с головой погрузился в свою любимую теософско-экзистенциальную тему. То есть обдумывал Лёхин рассказ о том, что Бог пожирает Землю.

— В общем, ели отбилась от этого извращенца. А мой бывший парень Коля, я тебе рассказывала про него?

— А? Что? Я не сразу сообразил, что в милином диалоге повествование уступило место вопросу. Поэтому сути вопроса и не услышал. Но на этот счет у меня было одно золотое правило — если не знаешь о чем говорить с девушкой, тогда занимайся с ней сексом. Я оставил вопрос без внимания, зато подхватил Милу и понес к кровати. Золотое правило сработало безотказно.

Засыпая, я обдумывал планы на предстоящий сон. Ей Богу, как на работу.

Но когда я наконец провалился в сон, то традиционного для этой работы начальства в виде Лёхи не обнаружилось. Меня окружал привычный уже пейзаж — бесконечные зеленые луга. И ни души. Я был уверен, что кто-нибудь обязательно появится и решил подождать — лег в траву, достал пачку хороших сигарет и с удовольствием закурил, пялясь на шустрых муравьев, туда-сюда снующих по травинкам.

Через некоторое время я и в правду почувствовал, как в моем мире появился гость. Привстал и увидел как в воздухе медленно материализуется коллега — Ольга. Сегодня к моему большому облегчению она была в своем собственном обличии.

— Привет. Хорошо выглядишь, — съязвил я о наболевшем, здороваясь.

Ольга смущенно улыбнулась и кивнула головой.

— А где наш мессия?

— Он занимается следственными мероприятиями относительно твоих утренних похождений. Поэтому вместо себя прислал меня.

— И я так понимаю, не чайку попить.

— Да. У нас с тобой полно дел. Леха попросил помочь тебе избавиться от той дряни, которая проникла в твою память и подсознание. Сразу предупрежу, что я ненамного опытнее тебя. Лёха как раз сказал — это будет наш с тобой первый боевой опыт. К тому же, мрак, который попал в тебя тот же, что и окружает черные сны — так что узнаем врага в лицо. А заодно и попробуем сработаться в паре.

— То есть сегодня воюем? Кстати, помнится, он говорил, что у тебя другая специализация. Какая же?

— Я защитник.

— Кого от кого?

— Тебя. От всех, кто захочет тебя убить.

— Мило. И тебя как-то по-другому готовят?

— Да, конечно. По окончанию обучения я буду в совершенстве знать методики сонного боя.

— Интересно, а Лёха мне не давал курс молодого разведчика.

— Проводников не учат ничему конкретному.

— Почему?

— Как почему? — удивилась Ольга. Никто ведь не знает, с чем мы встретимся за границей черных снов.

— Тогда почему же он меня вообще учит?

— Он учит тебя лишь осознанности.

— Тогда я не понимаю другого, мысли в голове начали путаться. Почему Совет Сорока готовит именно полторы тысячи бойцов, а не триста или миллион? Может мы туда попадем и сразу все умрем или сойдем с ума? Никто ведь не знает.

— Да. То, что будет с нами там, никто не знает. Зато все остальное можно узнать по линиям судьбы. В том числе и информацию — вернутся ли проводники обратно.

— И что, мы гарантированно победим Абсолютное зло, получим по медали за спасение мира и уйдем героями на пенсию?

— Не совсем, линий очень много. Они постоянно разветвляются образуя сеть посложнее, чем карта московских дорог. Совет выбрал путь, с наибольшей вероятностью сулящий нам победу. Именно поэтому и отобрана тысяча шестьсот бойцов. Поэтому и посылается развед. группа.

— И какая вероятность того, что все пройдет удачно?

— Шесть шансов из десяти.

— Да уж. Не сильно оптимистично. Слушай, а я могу посмотреть на линии судьбы?

— Конечно.

Далее возникла некоторая заминка. Я ждал, что Мила достанет сейчас какой-нибудь древний фолиант, испещренный магическими рунами, но она даже не шолохнулась.

— Ну показывай, сказал я заждавшись.

— Что показывать? — удивилась она.

— Линии судьбы.

— Как же я тебе их покажу? — рассмеялась Ольга. Это ж твой сон, вот и представь их.

— А как они выглядят?

— Да как захочешь, так и выглядят. Некоторые представляют их буквально линиями, другие предпочитают видеть нечто вроде фильмов. В любом случае, ты, наверное, путаешь сны с кино. Здесь все подчиняется твоей воле, не забывай этого.

— А что именно представлять?

— Что тебя волнует в твоем будущем?

— Хочу узнать, выберусь ли я из черных снов.

— Вот и представь это.

Я материализовал мечту всех бабушек и домохозяек — плазменную панель с диагональю сто двадцать семь сантиметров и нажал на появившемся так же из ниоткуда пульте кнопку «play».

Сначала мне показалось, что телевизор снова выключился. Хотел было огорчится, что даже во сне никто не застрахован от некачественного фуфла. Но тут из черноты экрана вывалилось тело, потом еще одно. Оба были в крови и обезображены до неузнаваемости. Логика все же подсказывала, что одно из тел было моим.

— Вот здорово, промычал я. Может лучше устроиться скромным дворником и тихо мести улицы до конца своих дней? Пускай, этих дней и осталось не так много. Зато буду жить каждый, как последний.

— Ну не драматизируй, — попробовала меня успокоить Ольга. Во-первых, не факт, что это именно линии судьбы. Может, это всего лишь фантазии твоего подсознания. Отличать первое от второго могут только очень опытные хакеры сновидений. А во-вторых, даже если мы и вправду увидели будущее, то только один из его вариантов. Но этих вариантов тысячи. То есть теоретически, ты можешь превратиться в кровавую фрикадельку, но шансов немного.

— Мама говорила, что телевизор вредно смотреть, а я не верил, сказал я и грохнул панель о землю.

Ну, что, пока живы, пойдем уничтожать вселенское зло!

— Пойдем. Нам нужно в тот город, где мы с тобой впервые познакомились.

— Будет сделано, подруга, сообщил я с интонацией матерого привокзального бомбилы.

Через секунду мы уже стояли на потрескавшемся бетоне уходящей в темноту улицы. Света почти не было, только из-за угла слабые отсветы далеко костра, который видимо жгли в бочке бомжи моего сознания. Кстати, любопытно, кто же эти бомжи? Наверное, мои стыд и совесть. Остались бедняги без работы и влачат жалкое существование. Может пристрелить их, чтоб не мучались?

— Хей, не отвлекайся, — Мила дернула меня за рукав. — этот город ядро твоего сознания. Здесь находится все самое важное, что есть в твоей жизни. Пошли на охоту.

— Слушай, я когда облетал окрестности своих владений, то обнаружил помимо этого города еще и какую-то сказочную страну с эльфами и единорогами. Если ты осведомлена об этом городе, может и про то место знаешь?

— Да. Та страна — источник твоего творчества.

— Кстати, вот еще хотел спросить — эти города существуют в моем мире на протяжении многих снов. Я раньше думал, что когда я просыпаюсь, то и мир сновидений исчезает. Это не так?

— Так. Он существует только когда ты спишь. Но когда ты бодрствуешь — здесь времени не существует. Поэтому жителям твоих городов кажется, что в их жизни нет никаких пауз. И еще твой мир постоянно меняется, но есть несколько мест, которые в твоем мире найдутся всегда. Они стали настоящими, потому что ты их очень много раз воспроизводил в своих грезах. Это чем то похоже на то, как был создан Бог — просто многие его видели во сне и это позволило ему стать самостоятельным существом.

— Понятно. А как мы найдем то, что нам нужно?

— Ну это же твой мир. Ты просто захоти и мы прийдем именно туда, куда нужно.

Я оглянулся. Везде пейзаж был примерно одинаковым — сероватые стены, полуразрушенные дома. Мда, центр моего сознания явно в упадке. Может поменять мэра и коммандировать сюда Бэтмена?

Ладно. Оставим все как есть. Тем более, я помню, что впечатление запущенности обманчивое — город многообразен. Пойдем в центр, заодно и достопримечательностями полюбуемся.

Некоторое время мы молча блуждали по пустынным ночным переулкам. Не смотря на большое количество бомжей и неосвещенных ничем участков улиц, здесь не ощущалось никакой опасности. Это чем-то напоминало прогулку по историческому центру Санкт-Петербурга. От разрухи тянуло запахом старины и атмосфера здесь захватывала каким-то особым колоритом.

Так, размышляя о архитектурном ансамбле исторического центра моего сознания я незаметно для себя вместе с Ольгой вывалился на большую оживленную улицу. Люди и машины сновали здесь как, на Тверской в час пик. Точнее, так как они могли бы сновать, если бы не было пробок.

Человеческий поток поднял нас и понес куда-то в глубины моего подсознания. Я с любопытством вглядывался в лица спешащих людей. Странно было осознавать, что все они живут только из-за меня и только во мне.

— Неужели они все — порождения моего воображения? — спросил я Ольгу удивленно.

— Нет. Большинство из них это прохожие, которых ты случайно встречал в реальном мире на улице, в автобусе, в ресторане. Там ты не запоминаешь лица проходящих мимо людей, зато твое подсознание скурпулезно фиксирует каждый кусочек увиденного и хранит эти знания всю жизнь.

— Но они реальные? В смысле, они существуют только, когда я на них смотрю или у них есть какая-то своя жизнь.

— Да, есть. Хоть ты и создал все это, но оно живет и без твоего вмешательства.

— Я как Бог, — сказал и довольно улыбнулся.

— Почему как? Ты для них и есть Бог. Правда они не знают этого. Знаешь, добавила она, есть такая теория, что во внутреннем мире человека спрятана вселенная. И каждый из нас и есть Бог для определенного ее уровня.

— В смысле?

— Ты слышал наверное, что Вселенная бесконечна?

— Ну да.

— А можешь себе представить — как это?

— Нет.

— На самом деле, это очень просто. Вселенная похожа на шланг, концы которого соединены вместе. То есть если ты будешь очень долго лететь в одну и ту же сторону, то в конце концов прилетишь туда, откуда начинал.

— Интересно!

— Да. Но это лишь одна плоскость. Есть и другие. К примеру, масштаб. Если долгое время уменьшать его, то можно натолкнуться на ту вселенную, в которой мы сейчас живем. То есть в каждой клетке мира заключен весь мир.

— Ага. Понятно. И это значит, что внутри меня есть Вселенная и для какого-то уровня масштаба я являюсь богом?

— Да. Но насчет Бога — это теория.

Пока мы беседовали, толпа продолжала нести нас дальше. Я посмотрел поверх людей. В этом месте большинство домов были так называемыми хрущевками. Они мне очень напоминали тот двор, который я наблюдал в гостях у чокнутой бабули. Сероватые, без света в окнах, они выглядели пугающе и заставляли меня вспомнить неприятные ощущения, испытанные не так давно. Хотя стоп. В одном окне свет все же был. На третьем этаже дома, мимо которого мы сейчас проходим. Я пригляделся. И тут же почувствовал пронзающий все тело укол ужаса. У окна стояла та самая бабка, которая недавно запускала руки в мое тело. Мне как будто дали бинокль. Лицо ведьмы приблизилось. Она смотрела на меня так же пристально, как и тогда. Не мигая. Ее губы скривились в хищной улыбке. Значит эта тварь не сдохла, а, наоборот решила перебраться на ПМЖ прямо в мое сознание.

Я снова почувствовал, как все тело цепенеет и теряет контроль. Проклятое ощущение. Мне до смерти не хочется испытать ту невообразимую боль и отвращение, какие я получил заснув в цирке.

Но до полноценного кошмара дело так и не дошло. Я внезапно услышал голос, как будто пробивающийся ко мне откуда-то издалека: «не теряй осознанности. Ты можешь убить ее». Фраза подействовала на меня как шпинат на моряка Папая. Сознание тут же встрепенулось, оцепенение ослабло. Я сделал усилие воли и оно исчезло полностью. Следующим усилием я вытянул бабку прямо из окна и протащив ее какое-то время по воздуху, поставил прямо перед собой. Никто на улице из спешащих куда-то в небытие людей не проявлял к нам ни толики интереса. Забавно, подумал я, как сильно мир моих снов похож на Москву. Если бы я там сражался хоть с сотней огнедышащих драконов, никто бы наверное даже не заметил.

Тем временем бабка тщетно пыталась заморозить мое сознание холодом, струившимся из ее инфернальных глаз. Но было уже поздно, осознанность позволяла мне чувствовать себя всемогущим в мире своих снов. Я схватил ее за копну масляных седых волос и стукнул о мостовую. Это не помогло. Старуха извернулась и вцепилась в мою руку острыми, как у хищника зубами. Потекла кровь. Так. Это уже серьезно. Нужно заканчивать. Сжечь к чертям эту ведьму и дело с концом. Легкий огонек спрыгнул с моих пальцев и устремился к старухе с каждой секундой увеличиваясь в геометрической прогрессии. Долетев до ведьмы с тягучим гулом пламя сшибло ее и разорвало в клочья. В следующий миг все было кончено. Я оглянулся. Рядом стояла Ольга и скептически меня разглядывала.

— Слабовато — призналась она — учитывая, что это был всего лишь твой кошмар. До настоящего мрака мы еще даже не добрались.

— Она не была настоящей?

— Нет, с мраком все будет гораздо серьезнее. А со своими кошмарами пора бы уже справляться до того, как они пустят тебе кровь.

— Но убил же ее, попытался я оправдаться.

— Если бы меня рядом не было, то сейчас бы ты уже проснулся и пил валерьянку, истекая холодным потом. Ладно, герой, идем дальше.

— Знаешь, у меня ощущение, что мы уже пришли. Видимо, бабка из моего кошмара проживает в одном доме с абсолютным злом. Наверное, у них нет проблем с ЖКХ — добавил я и ухмыльнулся.

— Вполне возможно. Видимо кошмар спрятался поближе к реальному ужасу, чтобы вызывать у тебя повышенное чувство страха.

Мы подошли к подъезду. Одна лестница вела наверх, другая в подвал. Я уже собирался начать подниматься, но что-то остановило меня. В подвале определенно был кто-то или что-то. Такое ощущение могло бы возникнуть у вас при обнаружении у себя в спальне грязных следов от тяжелых армейских ботинков. Смесь тревоги и отвращения. Вглядываться в мрак подъезда не хотелось, а от перспективы спускаться туда кровь стыла в жилах. Но другого пути видимо не было, мы же пришли сюда не в поисках места, где можно душевно выпить бутылочку водки и пописать в лифте, не боясь при этом кары со стороны правоохранительных органов. Я указал Ольге на вход в подвал и сказал: «там оно».

— Ну тогда вперед. Будь осторожным — я не представляю, с чем мы можем там столкнуться.

Сделал два нерешительных шага вниз по лестнице, готовясь в любой момент дать деру. Остановился. Решил еще раз присмотреться к темноте. Обычный мрак русского подвала — зловеще конечно, но не до обморока. Пока ничего особенного.

Только я успел об этом подумать, как взгляд со всего размаха влепился в то, зачем мы пришли! Густой мрак, мрак поглощающий не только свет, но даже обычную темноту. В общем, зрелище не особенно впечатляющее. Но не только зрение регистрировало присутствие чего-то ужасного, все органы чувств одновременно истерично завизжали. Злость. Запредельная. Живая. Густая, как пакля. От нее разом заныли нервы. Всепроникающая обреченность в купе с ужасом залезли в глаза, уши, сердце. Все это было уже знакомым. Но легче, увы, не стало.

Я встал как вкопаный. Воли, чтобы сбежать или, наоборот, нападать не осталось вообще. В это время Ольга подбежала и влепила мне сильнейшую пощечину. На секунду сознание вернулось. Я успел увидеть искаженное ужасом лицо моей напарницы, ей видимо сейчас было тоже не сладко. Дальше мрак снова завладел моим вниманием и я опять оцепенел. Мучительное разрывание моей души казалось, продолжалось целую вечность. Мрак не пытался заманить меня в свое логово, но и не отпускал. Никакой развязки не планировалось. И это было самым ужасным. Ольги не было слышно. Видимо она сейчас находилась в том же состоянии.

Пролетела одна ужасающая бесконечность, за ней еще одна. Ужас и злоба рвались внутрь меня, отбирая вою и истощая сила. Казалось, еще немного и я просто умру от переутомления.

В какой-то момент земля за спиной задрожала. Послышался утробный рык и быстрые тяжелые шаги. Я не мог и не хотел обернуться посмотреть, что происходит. Даже если бы за моей спиной возник маньяк с чемоданом хирургических инструментов и впечатляющими планами на сегодняшний вечер, я бы все равно не удостоил его никаким вниманием. Тьма, засевшая в подвале, была в десятки раз ужаснее.

Тем временем, шаги слышались уже в метре от моей спины. Еще секунда и меня сшиб с ног мощный удар. Следующая секунда и где-то в темноте послышался крик Ольги. Боль, хлынувшая в голову как вода в пробоину тонущего корабля, подействовала отрезвляюще. Я наконец-то смог осознать, где нахожусь и что происходит. В голову пробралась мысль, озвученная голосом Ольги: «преврати мрак в что-то материальное. Это твой сон. Ты можешь». «Но я цепенею в первую же секунду, как вижу его», возразил я мысленной собеседнице. «Прикуси язык до крови, когда будешь смотреть на него. Это даст тебе несколько секунд осознания».

Пошатываясь, я встал на ноги и… увидел перед собой знакомого скорпиона-переростка. Видимо, это он меня и сшиб с ног. Но сейчас от существа не исходило никакой угрозы. У меня не было времени задуматься — почему скорпион находится здесь и почему не пытается на меня напасть снова. Главное, путь к мраку никто не перекрывал. Я ворвался в подъезд снова закусив язык до крови. На глазах выступили слезы, но зато я получил необходимые секунды, чтобы успеть изменить мрак. Сначала я сделал его материальным, собрав в тугой черный шар, а потом превратил в ту самую, уже известную мне старуху. В следующее мгновенье скорпион ринулся в подъезд. Срывая с петель двери и круша кирпичную кладку он ворвался в подвал и, оттолкнув меня, молниеносным движением клешни, срезал голову ведьме. После этого я, поминуя прошлый опыт сражений, сжег агонизирующее тело старухи. Теперь темнота в подвале стала обычной. Кроме нас здесь больше никого не было.

Я уселся на холодный пол, опершись спиной на полуразрушенную стенку и попытался унять дрожь и перевести дыхание. Ковыляя, ко мне подошла Ольга. Она выглядела, как Рембо в конце фильма — вся в ссадинах и кровоподтеках, на лице копоть, штаны порваны.

Какое-то время мы просто сидели молча, не в силах произнести и слова. Потом я, спохватившись огляделся, но скорпиона, штурмовавшего подъезд, нигде не было видно.

— Откуда появилась эта тварь? — спросил я Ольгу.

— Это твой защитник. Лёха создал его тебе на случай непредвиденных ситуаций. Сегодня он оказался как нельзя кстати.

— А что произошло бы, если скорпион вдруг не оказался рядом и мы с тобой продолжали бы зависать в этом подъезде? — спросил я передернувшись.

— Мы схлопотали бы качественный невроз. Но не более.

— Понятно. И что, теперь той дряни, которой нашинковала меня старая ведьма, больше нет?

Ольга достала сигарету, закурила, и устало улыбнувшись сообщила: «Это только один сгусток мрака. Нам же предстоит уничтожить их все. Сколько их точно — неизвестно».

— Боже, простонал я, мне и одного хватило на всю жизнь. Это какой-то кошмар.

— Это хуже, вздохнув сказала Ольга. Но следующие разы будут попроще. Теперь мы знаем, как это убивать. И если не терять бдительности, то все будет хорошо.

— Я так весь язык сжую.

— Ну ничего страшного, отрастишь новый.

— А мы не можем сделать это завтра?

— Нет. Слишком опасно оставлять мрак внутри тебя. Тем более, ты избран проводником. Мы сделаем все сегодня. Я замедлила время твоего сна. Сейчас ты перестанешь осознавать происходящее и немного отдохнешь в обычном сне. Потом я верну тебя и мы продолжим.

В следующий миг сон подхватил меня и понес в глубины подсознания. Единственное, что я успел запомнить, это приближающуюся фигуру в черном балахоне.

Эта ночь стала для меня настоящим кошмаром. Хорошо еще, что Ольга стерла из памяти большую часть наших похождений, сославшись на то, что стоит беречь мою психику и не перегружать ее без надобности. Но кое-какие подробности я все же запомнил и не забуду теперь наверное всю жизнь.

К примеру, та большеглазая тварь, которую я видел из окна кухни в хрущевки, оказывается, тоже успела сменить место жительства, облюбовав какой-то старый особняк в центре моего сознания. И, уверен, если бы я тогда встретился с ней не на своей территории, а в той проклятой преисподнии, то сейчас бы уже валялся в дурочке, капая слюнкой на кровать. Мерзкое существо умело гасить мраком целые кварталы моего сознания, но, поднабравшись опыта, мы с Ольгой все таки отправили ее в никуда.

В целом же, Ольга оказалась права. Остальные сражения с мраком были не столь драматичны, и побеждать в них стало значительно легче. К помощи скорпиона мы больше не прибегали.

Тем не менее, проснулся я разбитым, усталым и злым. В довесок к этому сильно саднил язык. Видимо, я прикусывал его не только во сне. Пошел умываться и, оказавшись перед зеркалом, вздрогнул не узнав собственного отражения. На меня смотрел мужик, у которого на лице и в глазах жирным шрифтом было выбито: «бывалый».

Проморгался. Не, мужик так и не исчез. Различие между мной и им было еще и в том, что этот «Брюс Уиллис» на вид был старше меня лет на семь. Но, увидев удивленный взгляд супергероя и собственную пижаму на нем, я все таки решил признать в чужаке себя.

— Хм. Сколько же времени я провел в боях с этими тварями? Ладно, теперь буду нравиться девочкам еще больше, — криво улыбнулся я своему отражению.

Все утро кочевал от дивана к балкону, где усиленно курил, и обратно. Ни о каком активном проживании дня не могло быть и речи. Изменения оказалось были не только в моем облике, но и во внутреннем мире. Стал смотреть на все как-то по-другому. Глубже что ли. Да и некоторые, приходившие мысли, удивляли безмерно. Кое-какие из них были вообще оформлены, как чужие голоса, постоянно что-то нашептывающие. Да уж, где та грань между мудростью и безумием? Нет ее.

Ближе к обеду, я как настоящий Брюс Уиллис, решил все таки совершить очередной подвиг и выбраться в магазин за фруктовым кефиром.

Свежий воздух, и весна, осуществляющая затяжное наступление на погодном фронте, немного подняли мое настроение. Я шел, вглядываясь в лица прохожих и даже улыбался некоторым из этих лиц. Одна милая девушка, шедшая мне навстречу, стрельнула глазками и в сердце зажегся озорной огонек. Я уже было хотел ненавящиво познакомиться, как вдруг резко отпрянул, не мало возмутив при этом качнувшуюся серую массу спешащих людей. У девушки из уха вылезла какая-та дрянь, похожая на полупрозрачную черную креветку с тараканьими лапками. Пробежавшись до плеча неопознанное насекомое спрыгнуло на землю и скрылось из глаз. Тем временем прохожие снова перестали меня замечать, а я стоял с зависшим процессором силясь осмыслить увиденное. Вдруг мое внимание привлекло еще одно аналогичное существо, взбирающееся по серому пальто лысоватого мужика, явно обремененного высоким положением. Я огляделся и с ужасом обнаружил, что этих насекомых на улице десятки. Боже, да что же это за чертовщина! Бред какой-то. Неужто я все еще сплю?

Испуганно оглядев собственную одежду, я набрал Лёху.

Тот, судя по голосу, был так же измотан прошедшей ночью. Мой учитель вяло поинтересовался: «что на этот раз? Тебя похитила и пытает Годзилла?»

— Хей, сейчас не до шуток, крикнул я в трубку. Тут на улице какое-то сумасшествие. По людям ползают мерзкие насекомые, залазят им в головы, а те как будто не замечают.

— О боже, боже! Нужно срочно что-то с этим делать! Все пропало шеф, все пропало! — заверещал Лёха с истерическими нотками в голосе и я чуть было не поверил, но тут же в трубке раздался гогот.

— Тоже мне удивил, скучающим тоном добавил он. — Люди их и вправду не замечают. Более того, эти тараканы существуют столько же, сколько и сами люди.

— Это тараканы!?

— Потаенные тараканы. Леха усмехнулся в трубку и добавил: — да, бывает и такое.

— И что они делают в головах людей? — с отвращением спросил я.

— Ну в общем-то они относительно безобидные, мозги не выгрызают, усмехнулся Лёха. — Ты слышал, есть такое выражение: «человек с тараканами в голове»?

— Конечно.

— Так вот, это совсем не метафора. Так и есть. Эти существа лезут в головы к людям и наводят там беспорядок, а потом питаются негативными переживаниями.

— А они ко всем лезут?

— Ты хочешь спросить, ковырялись ли они в твоей голове?

— Ага.

— Да. Но больше не будут.

— Почему?

— Они лезут только к тем людям, психика, которых нестабильна. А у тебя теперь с этим все в порядке.

— Фу, какая гадость, — произнес я таращась на очередного прохожего по которому карабкалось потаенное насекомое. А почему я вдруг стал их видеть?

— Потаенных умеют видеть только опытные, очень осознанные люди. Ты еще вчера таким явно не являлся. Значит, предполагаю, вчера вы с Ольгой неплохо повеселились, вынес Леха вердикт.

— Да уж. Я большей части наших приключений не помню, но точно знаю что потратил на них вечность, а то и две. И поверь, это были не лучшие вечности в моей жизни.

— Верю-верю. Зато ты получил очень важный опыт. Кстати, я вчера ночью тоже не по стриптиз-клубам ходил. Занимался твоим случаем в цирке.

— И что?

— Очень странно. Я так и не смог выяснить, кто тебя спас. Если просмотреть твою память, то ведьма вдруг сама забилась в конвульсиях и разорвала себя на части. Но я в это не очень верю. Кажется, мы столкнулись с чем-то неизвестным.

— Неужто есть что-то, что тебе неведомо? — удивился я. — Ты ведь даже про Бога знаешь столько, что можно подумать, будто работаешь его камердинером.

— О. Да ты меня переоцениваешь, дружок, — рассмеялся на том конце провода Леха. Как, впрочем, и Бога, добавил он многозначно.

— Слушай, а может можно узнать, кто меня спас, от потаенных, которых я встретил в цирке? Ведь не мимо же они проходили и услышали крики о помощи.

— Не поверишь, но почти так они и сказали. Только никаких криков не было. Просто почувствовали какой-то зов и пришли на помощь.

На этом наш диалог закончился и я поспешил в будничную реальность, куда поспешил Лёха мне неизвестно.

Остаток дня не достоин вашего внимания, зато эта ночь была одной из лучших в моей жизни. Сегодня я оказался в осознанном сне совсем один. Без наставников, коллег и насильственных приключений. Снова все тоже зеленое поле. Никого вокруг. Синее небо. Я оглянулся. Растопырил руки. Глубоко вздохнул. Что вы сделаете в первую очередь, когда окажетесь в мире, где все подчиняется вашим мыслям? Не буду гадать. Лично я всегда мечтал заняться сексом с любой встреченной мною девушкой. Именно этим и стоит заняться. Для реализации намеченной цели я переместился на московскую улицу Тверскую, где поток людских масс был круглосуточным. Долго всматривался, упивался всемогуществом. Долго выбирал. По-началу девушки вели себя, как в моих редких кошмарах — ругались и кричали. А я своей божественной волей закрывал им чресла и вел вглубь ближайшей подворотни. Но вскоре статус всемогщустественности начал наскучивать. И я решил поэкспериментировать со знакомствами без включения моих сверхспособностей.

Подошел к очередной брюнетке с копной пышных вьющихся волос, одетой настолько дорого, что в реальности я бы никогда не рискнул с ней заговорить. Но здесь это было легко. Главное, что никакого продолжения история все равно не получит. Я проснусь и этот мир исчезнет.

Подбодрив себя ощущением вседозволенности я поровнялся с девушкой и поздоровался. Незнакомка бросила на меня быстрый взгляд и коротко сообщила:

— Я не знакомлюсь.

— Почему?

— Потому. Все, до свидания, молодой человек.

Что сказать, каждому из нас наверное знакома такая ситуация. Правда мужчины по-разному реагируют на отшивание: кого-то это еще больше распаляет и человек начинает приставать еще больше, другие грубят в ответ, третьи тихо отваливают. К последним я и относился. Никогда не добивался недоступных женщин. У меня была совсем другая стратегия. Я начинал флирт с теми, кому заведомо нравился. Натренированный взгляд их вычислял без особого труда. Таким образом, девушки мне почти никогда не отказывали. Но вот опыта в том, чтобы добиваться от женщины расположения у меня не было никогда. А сон — отличная экспериментальная площадка. Хотя Лёха говорил, что все жители сна это частички моего сознания. То есть, я тут устроил оргию с собственным мозгом. Ну ничего, главное, это радость и задор. Пойду ва-банк.

— Это вы очень правильно решили. Ведь мужчины, они преимущественно созданы, чтобы делать жизнь женщин кошмаром. И вы думаете, мы подходим познакомиться с красивой женщиной из самых добрых побуждений? Отнюдь. Все делается сугубо, чтобы испортить хотя бы минутку незнакомке. А чем она красивее, тем больше хочется ей испортить жизнь. Именно поэтому я до сих пор нахожусь с вами рядом. Досаждаю и мешаю. Это мой священный долг.

Незнакомка оказалась фрустрирована моей провокацией. Пока она пребывала в легком трансе, я в тайне праздновал свою маленькую тактическую победу. Удалось привлечь внимание. Теперь надо действовать.

— Вам интересно имя вашего мучителя?

Женщина улыбнулась. Все. Процесс пошел. В этой маленькой игре я уже выиграл. Хотя формально нужно было еще тянуть лямку неотразимого весельчака и балагура. Главное, не спрашивать чем она занимается и какую музыку слушает.

Мы общались еще минуты три, но потом, подумав, что я уже итак побаловал чувство собственной важности, добившись расположения без всякой магии, так что продолжать флирт больше не стоит. Поэтому следующей моей фразой было, то что на самом деле хотят сказать мужчины говоря: «хочешь, я сделаю тебе массаж?», «у тебя такие красивые руки» или «Это любовь с первого взгляда». А именно я сказал: «Слушай, к чему вся эта ненужная болтовня, давай просто займемся сексом». И не дожидаясь ответа, заставил ее кивнуть.

Реализовав первое желание, я надолго призадумался. Что можно делать в мире, в котором можно делать все? Абсолютная свобода парализует. Через некоторое время мысль все таки пришла. Я решил разрушить какой-нибудь город. Поднялся в небо. Огляделся. Увидел некий безымянный мегаполис и нырнул вниз. Сначала подлетал к пробкам, выхватывал из них автомобили и швырял в стороны, потом начал рушить дома. Годзилла, наверное, обзавидовалась бы моей вседозволенности и безнаказанности.

Выплеснув всю злость, которая накопилась в моей душе, я вдруг резко проникся теплом и любовью к гражданам моих снов. Это желание слилось с детскими фантазиями о супергероях. Я не стал цеплять на себя трусы поверх трико. По моему глубокому убеждению это еще не главное в образе супергероя. Главное, это конечно же благородные поступки. На них я и сконцентрировался. Сначала просто спасал несуществующих людей от несуществующих преступников, но мне это быстро наскучило. Следующая цель была еще более благородна. Я решил уничтожить лагерь международных террористов. Вот она — задача достойная не мальчика, но мужа. Лагерь подонков конечно же хорошо охранялся, поэтому пришлось запастись охапкой базук и горстью границ. С благородством кавказского воина я пробивался через горы трупов негодяев и поднков. По-началу все шло нелегко, но все же шло. Даже немного позволил себе расслабиться. Но тут в небе появился темный силуэт. Черт. Ситуация накалялась. Террористы прислали вертолет. Тем временем воздушная машина не теряла времени. Вертолет замигал яркими огоньками, выбрасывая в мою сторону тысячи крупнокалиберных пуль. Опасно. Не теряя времени понапрасну я разбежался, прыгнул и сделав сальто кинул гранату точнехонько внутрь машины. Секунда и вертолет взорвался. Мне удалось увернуться от падавших на землю лопастей. Теперь дорога к логову подонков ничто не преграждало. Пора порезвиться…

Просыпался я нехотя. Сон был очень приятным. Рискну предположить, что вот именно так и просыпается Бог. С легкой и приятной усталостью от свершенного.

Видимо, привычный взгляд на жизнь остался в прошлом, так же как и девственность. То есть, никак не вернешь. Я все не мог привыкнуть к насекомым, бегающим по лицам и одежде людей. Часто, в разговорах с продавщицами, кондукторами и прочими вынужденными собеседниками я пялился на то, что никто кроме меня видеть не мог. Поэтому некоторые люди подозрительно на меня косились, а кое-кто и неодобрительно цокал. Слава Богу, в каждом городе теперь есть место для просветленных. И ничего, что оно за забором и колючей проволокой. Если так и дальше пойдет, то я в нем окажусь опережая все графики. Тем более, насекомые оказались лишь цветочками. Ягодки же показались чуть позже. В потоке людей то и дело встречались все виды потаенных — и крысы, и тени, и невнятные нефтяные пятна. Одни вальяжно передвигались по улицам, другие спешили по своим потаенным делам. Такое ощущение, что мир слегка обработали в фотошопе. Если бы я мог выбирать, каким видеть этот мир, то наверное оставил бы все как было.

Перемены во внешнем мире — это не единственное, что изменилось с тех пор, как я совершил «крестовый» поход против зла, поселившегося в грязных закоулках моей души. Внутренние трансформации были не менее существенными. Появилось ощущение, что я помудрел. То есть, стал видеть причины причин всех явлений. И такое виденье сделало меня более спокойным. И вместе с тем, более непосредственным. Я начал понимать Лёху, когда тот говорил, что месть это глупость. Весь человеческий мир мне стал казаться одной большой глупостью. Причем, чем серьезнее были цели и задачи у людей, чем серьезнее они к этому относились, тем глупее мне казались.

Этими мыслями я поделился сегодня вечером с Лехой в скромном кафе пролетарской наружности. В наш привычный клуб мой учитель почему-то идти отказался. Сегодня у нас был очередной урок осознанности.

— Ты и прав, и не прав, отозвался Лёха на мою длинную философско-бытийную терраду. К примеру, у тебя есть внутренняя проблема. Допустим, неуверенность в себе.

— Да чтож ее допускать? Она и вправду есть.

— Ну вот и отлично. Так вот, если проблема действительно серьезна, то ты начнешь с ней бороться. Если твоя внутренняя борьба неэффективна, то ты вынесешь ее из себя на других людей, предметы и явления. И уже начнешь бороться с ними. Но такая борьба совершенно бессмысленна, потому что сколько не побеждай внешних врагов, внутренние никуда не денутся. А именно они и являются причиной отсутствия счастья. Если конечно мы берем счастье за критерий качества жизни. Именно поэтому все великие герои и злодеи были совершенно несчастливы. Перевернуть весь мир пытается только тот человек, у которого вместо внутреннего мира ад. По-настоящему могущественные люди не нуждаются ни во власти, ни в том, чтобы оставить свой грязный след на страницах истории. Именно поэтому мы слышали про Александра Македонского, Гитлера, Наполеона, но ничего не знаем о тех, кто был в тысячи раз могущественнее их.

— Согласен. Но я скорее имел в виду, что поступки людей глупы не относительно счастья, а вообще.

— Поздравляю. Ты перешел на еще один уровень бытия. Или, как некоторые говорят, произошел личностный рост. Кстати, в последнее время люди очень любят говорить о личностном росте. Но мало кто знает, где этот рост заканчивается.

— И где же?

— Ровно в том месте, в котором он начался. То есть, смысл личностного роста лишь в том, чтобы понять, что он не нужен. Но пока не вырастишь — не поймешь. Такой вот парадокс.

— Не очень понимаю, что ты имеешь в виду, когда говоришь, что личностный рост заканчивается там, где он начался.

— В начале жизни ты живешь и не думаешь особо. Принимаешь все, как есть. И реагируешь, как надо. Потом начинаешь задумываться. И приходишь к мысли, что мир черно-белый. Есть добро, зло, справедливость, правда, ложь и т. п. А мир населяют два вида людей: благородные и правильные люди, точь в точь такие как ты и опереточные злодеи, такие как учительница по математике и валяющийся у подъезда наркоман. Потом твоя личность начинает расти. Теперь мир имеет уже не два цвета, а только один. Ты считаешь все проявлением добра. И стараешься искоренить в себе все, что плохо звучит — злость, нетерпимость, зависть, плохое настроение. А тех, кого раньше считал злодеями, теперь считаешь слабохарактреными беднягами, не способными видеть всю доброту этого мира. Но потом твоя личность снова вырастает. И теперь ты видишь все сквозь призму глупости и бессмысленности. Перестаешь что-то делать, становишься незаметно для себя высокомерным. Вот на этой стадии личностного роста ты сейчас и находишься. Она предпоследняя.

— И что же меня ждет на последней стадии?

— Принятие мира таким, какой он есть. Люди способны познавать мир лишь упрощая его. А упрощение всегда искажает предметы. Поэтому на последней стадии ты перестаешь описывать мир, препарировать его, обвинять все в бессмысленности. А потом пройдет и эта стадия. И тогда ты проснешься и пойдешь устраиваться на работу. Но, наверное, уже не будешь продавать кровлю, а делать то, что любишь. Мир снова наполнится смыслом. Ты будешь снова и судить, и оценивать, и видеть зло, там, где его нет и там, где оно есть. Ты просто будешь тем, кем изначально и являлся. То есть человеком. А каждому человеку присуще все, что присуще каждому человеку. В этом и заключается главный секрет личностного роста. Или, выражаясь метафорично, еж никогда не станет зайцем. Да ему это и не нужно. И именно на этой стадии ты поймешь, что нет никакой глупости в человеческих поступках.

— Ты именно на этой стадии?

— Ага. Может есть и другие, но я ничего об этом не знаю. Увы.

— Если я с тобой согласен, это означает, что я уже на новой стадии?

— Нет. Это означает лишь, что ты со мной согласен, — усмехнулся Лёха. Понимания мало, нужно осознание. К примеру, если тебе говорят «не парься, забей, оно того не стоит», то ты это вроде понимаешь, но все равно паришься. А когда осознаешь, что оно того и вправду не стоит, тогда и париться незачем.

— Ох, сложная у вас, дяденька, наука. Тут без пол литра не разберешься, — я решил съехать на более мирскую тему.

И здесь мы оказались как раз на одной и той же стадии, поэтому Лёха сообщил:

— Да, определенно сухость в горле нужно уничтожать магией зеленого змия. Только смотри, Гарри Поттер, бери нам пиво, ибо сегодня старик… ээ… как жеж звали гаррипоттеровский аналог Гендальфа? Леха уставился на меня вспоминая типового старикашку, кочующего из книги в книгу, но увидев полную некомпетентность на лице собеседника, досадливо махнул рукой и сказал: Короче ты понял, о ком я. Так вот старик должен научить тебя еще одному очень важному уменью. И это будет похлеще, чем летать на средневековых пылесосах.

Я отправился за горючим для новых чудес, попутно обдумывая стадии собственного личностного роста. Выходило, что все это какая-то игра… Кто-то играет в футбол, кто-то в покорителя мира, а кто-то в личностный рост… И цели здесь совершенно неважны. Важен только процесс.

— Взял ровно на полный бак, — сообщил я вернувшись.

— Ну, поехали! — Леха сделал большой глоток свежего пива, устроился поудобнее на кожаном кресле и продолжил: — Начну издалека. Знаешь, что мне нравится в буддизме?

— Предположу, что буддистки.

— Правильно. Но не только. Когда к Будде пришли люди и спросили как достичь просветления, то он им указал путь. Когда пришли другие люди, он указал им другой путь. Ну и соответственно третьи пошли третьим путем. Потому что люди все разные. И на всех одно знание не натянешь.

— Понятно. И к чему это?

— А к тому, что каждый человек к чему-то расположен больше, а к чему-то меньше. Поэтому и учить людей надо именно тому, к чему они и расположены. В общем, я подвожу к тому, что те знания, которые я тебе дам, мало кому кроме тебя подойдут. Более того, ты итак этим пользуешься. Я лишь добавлю осознанности. Чтобы ты знал, какими инструментами пользуешься. Тогда сможешь их применять более эффективно.

— Весь во внимании, — сказал я, хотя внутри про себя улыбнулся, уж слишком Леха в образе дровосека с кружкой пива на фоне ночного клуба не был похож на того, кто будет учить меня каким-то духовным практикам. Хотя может и не духовным?

— Не смотря на то, что ты то и дело вляпываешься в какие-то битвы, это для снов снов нехарактерно. Здесь люди редко сражаются на мечах, топорах или с применением более прогрессивной военной техники. Потому что каждый может нафантазировать сколько угодно эсминцев и каждый же может с легкостью эти эсминцы потопить. Основное оружие в мире снов — это слова.

Леха отвлекся, наблюдая за какой-то ситуацией у меня за спиной. Я не стал поворачиваться, ожидая продолжения.

— С туристами и дикими снами все просто. Люди неосознанные и несильно осознанные в мире снов врать не могут.

— Почему?

— Сон так искажает мышление, так что ложь для этой категории граждан невозможна в принципе. С осознанными ребятами все сложнее. Им палец в рот не клади.

— Да я и не собирался.

— Чует мое сердце, что придется тебе ни раз воспользоваться языком, чтобы избежать смерти. Так вот, во многих битвах главное это умение обращаться со словами. Кто кого лучше убедит, тот и выиграл.

— Пока понятно.

— Ну а теперь к сути. Твой главный инструмент манипулирования людьми — провокация. Именно она у тебя получается лучше всего.

— Я люблю провоцировать.

— Да. Но важно, чтобы ты делал это более осознанно. Сейчас покажу как она работает. Леха придвинул свое кресло поближе ко мне и продолжил: Расскажи мне о чем-нибудь с чем ты не можешь справиться, но тебя это сильно беспокоит.

— Я очень много думаю о смерти в последнее время. Не могу смириться с тем, что моя личность исчезнет. Мне жалко себя.

— Действительно. Ты же избранный! Жемчужина мира! А этот чертов мир не согласен подарить тебе немножко бессмертия.

— Нет, я не избранный…

— Это скромность, достойная Сильного, о Богоподный солнцеликий, — сказал Леха и начал притворно кланяться мне.

— Ну прекрати. Я не особенный.

— Но как же смириться с тем, что такой прекрасный человек исчезнет? Ладно, плебеи вроде меня или президента Америки… Но ты! Ты! Если исчезнет твоя личность, то мир изменится.

— Нет. Ничего не изменится. Я понял тебя.

— То то же, довольно ухмыльнулся Лёха. — Так провокация и работает. Ты становишься на место своего оппонента. И начинаешь поддерживать его позицию постепенно доводя ее до абсурда. Оппонент же вынужден искать другое место, ибо его уже занято. И единственной свободной позицией является противоположная. То есть один изящный ход и твой оппонент с готовностью броситься спорить сам с собственным же убеждением.

— Здорово. Только я вот не понял. Касательно того нашего небольшого диалога — ты поддерживал не то, что мне жалко себя, а то, что я избранный. Хотя речи об этом не шло. Почему ты тогда заговорил об избранности?

— Потому что люди часто говорят не то, что хотят сказать. Я это почувствовал. И понял, что главное, что тебя беспокоит — это твоя избранность в контексте смерти. Ты думаешь — зачем все это развитие, если я, такой классный, умру.

— Да. Забавно. Ты прав.

— Ты еще не понял, что я всегда прав — усмехнулся Лёха и подмигнул мне.

— Я понял только, что нет никого, кто бы мог так самозабвенно понтоваться на протяжении уже часа.

Мы оба рассмеялись и Лёха продолжил учить меня уму разуму.

— Я мог бы научить тебя очень многим техникам манипуляций людьми. Но во-первых, большинство из них совершенно тебе не подойдут, а во-вторых у меня есть ощущение, что на твое обучение судьбой отведено совсем не много времени.

Провокация — очень простой и крайне эффективный прием. Потому что он ставит все с ног на голову. Провокации почти невозможно противостоять.

— Да. Отличная вещь.

— Лучше всего эта «отличная вещь» работает в трех ситуациях. Во-первых, в конфликтах. Если тебя обидели, то можно ударить с размаху ногой в челюсть обидчику и справедливость восторжествует. Но гораздо лучше сказать ему, что он поступил правильно. И довести эту правильность до абсурда. В итоге, ты скажешь человеку все, что о нем думал. А человек, который тебя обидел — во-первых осознает, что совершил плохой поступок, а во-вторых выйдет из ситуации в хорошем расположении духа. То есть это называется «ударить по левой щеке так, чтобы тебе подставили правую».

— Я пробовал провокации чаще всего, чтобы развеселить девушку и склонить ее к сексу. А тут такой полет возможностей.

— Да. Вторая ситуация, где провокация тебе пригодится — это потеря личной ответственности.

— А по-русски?

— Это когда люди попадают в позицию жертвы и говорят: «я не смогу, не справлюсь, не достоин, бросьте меня ребята» и тому подобное. Обычно бывает так — она говорит тебе: «я не могу пойти к твоим друзьям» А ты в ответ: «Ну пожалуйста, ну давай, будет интересно». А она продолжает конючить свое «не могу». И пока ты будешь упрашивать, то вы оба будете играть в игру по ее правилам.

Но как только ты ей скажешь: «Да и не фиг тебе там делать. Сиди дома и чисти картошку. А выпить самбуки я смогу как-нибудь и сам», то ситуация тут же радикальным образом и переменится.

— А какая третья ситуация?

— Третья ситуация, когда нужно быстро изменить эмоциональное состояние человека. К примеру, у твоего бойца — я о разведгруппе — начинается депрессия и уныние.

— Угу.

— Тогда говоришь ему, как тебе его жалко и как он бедняга страдает — больше и тяжелее других. Можешь посморкаться ему в воротник. Тут же боец снова встанет в строй.

— И что, все три ситуации могут мне встретиться там, в мире снов?

— Гораздо больше, чем три. Но я буду рад, если ты запомнишь хотя бы эти три. Хотя, — протянул Лёха задумчиво — я по-любому буду рад. Потому что ты не сможешь не запомнить то, что я сказал. — Из тебя вышел бы прекрасный зав. кафедрой.

— Увы, мой друг. Приходится разменивать потенциал профессора на какое-то дурацкое спасение — мира. Ну, что поделать — картинно вздохнул он, — не всем же судьба дала шанс рассказывать самые важные в мире вещи кучке самых лучших людей и получать такую зарплату, которая неизменно приводит человека к аскезе.

— Да я думаю ты сможешь все исправить.

— Нет-нет. Увы, — сказал Лёха притворно испугавшись, но его лицо быстро приняло серьезный вид и он спросил:

— Есть вопросы?

— Скажи а откуда ты все это взял?

— Как откуда? Люди все время что-то придумывают. Иногда дрянь всякую, а иногда весьма полезные вещи. Вот лучшее я у них и беру потихоньку.

— А где ты это берешь?

— В Совете есть человек, Рудольф. Его специализация — чтение диких снов. Он тоже, как и я, может находиться сразу в нескольких местах одновременно. Поэтому за ночь Рудольф пролистывает множество человеческих снов на предмет чего-нибудь важного. И когда находит — делится с Советом при необходимости. Еще вопросы?

— Больше нет.

— Ну тогда будем закреплять. Обернись.

Я последовал совету Лехи и повернул голову. За моей спиной сидели шесть человек — четыре парня и две девушки. Все что-то бурно обсуждали. На вид большинству присутствующих было около тридцати. Выглядела компания не особенно привлекательно. Девушки были некрасивыми, да и к тому же обильно и вместе с тем неумело раскрашены. Одежда их так же была яркой, но дешевой.

Парни выглядели под стать. Двое были лысеющими уродцами с горящими глазами. Так же в компании присутствовал не в меру возбудимый юноша лет восемнадцати и один длинноносый философ с немытой головой. Философом я его признал из-за позы, весьма роденовской.

Повернулся снова к Лехе и вопросительно на него поглядел. Тот расплылся в отеческой улыбке и возвестил:

— Ради них мы сегодня сюда и пришли.

— Ммм… Странный выбор, — протянул я.

— Ну тебе же не в групповухе с ними участвовать.

— Уже неплохо.

— Эти ребята из психологического клуба.

— Оу, психологи!

— Тьфу. Ты меня совсем не слушаешь. Я же сказал: «из психологического клуба». Как правило, в такие клубы ходят люди, которые говорят про себя: «Я от рождения психолог» или «я психолог-любитель». Переводится это примерно так: «Я чмо, у которого проблем до крыши. Но ничего поделать с собой не могу, поэтому буду решать ваши проблемы».

— Странно. А психологи не ходят на такие собрания?

— Хорошие психологи — нет. Основной контингент таких вот встреч: системные администраторы и домохозяйки. В общем, бездельники, которым из-за вынужденного присутствия большого количества свободного времени приходится задумываться о Бытие.

— И что нам нужно от этих достойных господ? — спросил я с иронией. Надо сказать, что все наши встречи и любое обучение проходило с шутками и смехом. Лучшего учителя в этом смысле я найти себе не смог бы.

— Они пришли сюда потрепаться о психологии, я думаю это отличный способ поэкспериментировать с провокацией. Особенно хороша эта компания тем, что если у тебя не получится хорошо провоцировать и эти люди обидятся, то тебе на это будет наплевать.

— Ну да. Вряд ли я когда-нибудь с кем-нибудь из них в этой жизни еще пересекусь. Но все равно, «Слушай Славик, чето я очкую», — озвучил я фразу-визитку одного из персонажей популярного комедийного шоу.

— Единственная по-настоящему стоящая проблема здесь, как мне кажется, это обилие потаенных тараканов, копошащихся в головах участников «клуба». Боюсь как бы у тебя не начались рвотные позывы.

— Ну я уже чуточку лучше переношу вид этих существ, — соврал я Лёхе. На самом деле меня воротило от одного их вида. А уж когда начинал думать — чем эти волшебные насекомые занимаются в черепной коробке — так сразу ком подходил к горлу. — слушай, а как мы к ним подойдем?

— Ножками, — улыбнулся Леха.

— Спасибо, капитан очевидность. Я имею в виду — мы же этих людей не знаем.

— Ну это совершенно неважно. Они сами друг друга видят в первый раз. Пообщались на каком-то форуме и решили собраться. Тем более, пришли еще не все, кто собирался.

— А об этом ты откуда знаешь?

— Тебя это не должно волновать. Просто привыкай, что в твоей жизни с моим приходом кое-что изменилось. А именно, теперь больше никаких случайностей. На этих словах Лёха выпрямился и произнес: — Ну все, хорош трандеть, бери бокал и потопали обсуждать нелегкие проблемы человечества.

Я, испытывая некоторую робкость, поднялся из-за стола и пошел в направлении компании. Лёха шел рядом.

— Привет, ребята, — с деланной смесью восторга и удивления в голосе воскликнул Лёха и добавил: — а мы пришли на встречу клуба, сидели-сидели, думали никого нет. А потом поняли, что вы тоже из клуба. Надо сказать, что «деланность голоса», которую я упомянул слышна была только мне, потому что я уже хорошо знал Лёху и понимал, что эмоции тот выражает только, чтобы посмеяться над собой или другими. Компания «психологов-любителей» же об этом не догадывалась, поэтому нас с Лёхой сразу приняли за своих, вежливо поздоровались и пригласили за стол.

Разговор, как водится, был о самом наболевшем. Участники обсуждали одиночество — можно ли с ним что-то сделать или нет.

Пользуясь накалом дискуссии, развернувшейся за столом, Лёха украдкой сообщил: — Бери самые идиотские их утверждения и провоцируй. Только помни, что провокация это не наезд. Если делать ее агрессивно, то ничего не выйдет. А тебе нужно, чтобы тебя поняли, услышали и, чтобы с тобой согласились.

— Ох, нелегкая это работа для новичка.

— Да нихрена ты не новичок. Соберись, тряпка!

Мы посидели еще какое-то время пытаясь вникнуть в ход дискуссии. Параллельно я был вынужден наблюдать за шайкой тараканов, то и дело вылезающих из ушей и рта дискутирующих. Ох, комшмар какой. За что мне это? Кстати, больше всего насекомых выбегало из головыгорячего юнца. Наверное, здесь была их штаб-квартира. Ну ладно, надо попробовать отвлечься от этих существ — я ж здесь не с заданием от союза юных натуралистов. Кстати, кажется представился неплохой шанс попрактиковаться в провокации.

Длинноносый философ с грязными волосами, он же Костя сделал словесный выпад, суть которого сводилась к тому, что мужчина не должен допускать мысли об одиночестве, всё это дурь, надо подчинять себе всех окружающих. А еще пойти поотжиматься, записаться на карате и т. д.

«Отлично, подумал я. Форменный идиотизм. По-моему то, что нужно». И решил, что мой черед открывать рот.

— Как вы правы. В это время окружающие с удивлением уставились на меня, а Костя преждевременно обрадовался. Я же с радостью продолжил:

— Не надо верить нытикам, у которых возникают проблемы. Проблемы это не для настоящих мужчин. Сейчас схожу на карате, поотжимаюсь, подчиню с утреца всех окружающих, а еще усиленно помаструбирую и пропою перед зеркалом мантру «у меня все прекрасно» и все! Одиночество как рукой снимет. Конечно! Если бы все это знали, то в мире не было бы никаких проблем! Ублюдки-психологи говорят, что у состояния есть причина и надо ее учитывать — да кто они такие— в чем они разбираются? Труды написали — да подтереться этими трудами! Ваши же слова сразу видно основаны на истине. Наверное, потму что ты умеешь подчинять себе всех окрудающих. Да и каратист хороший. Спасибо, супермен. Как мне найти вас, когда кому-то в этом мире станет плохо?

Свою пламенную речь я произносил максимально непринужденно и, помятуая наставления моего учителя, с неподдельным сахаром в голосе. В итоге, вроде бы все прошло как надо. По крайней мере, за столом царил гогот. Но главное, что смеялся и Костя. Значит, не совсем дебил, — пронеслось у меня в голове.

Отсмеявшись Костя спросил:

— Кто ты, черт возьми, такой?

— Просто тот, кто способен разглядеть в толпе супермена, — сообщил я непринужденно и получил еще одну порцию зрительского смеха.

В общем, вечер прошел неплохо. Очень быстро с «великих тем бытия» мы съехали на юмор. Когда к разговору подключился еще и Лёха, то присутствующие регулярно сползали под стол от смеха. Благожелательно попрощавшись с недопсихологами и клятвенно пообещав теперь встречаться каждую неделю мы с Лёхой вышли на улицу окунувшись в прохладную свежесть весенней ночи.

— Да, в теории все отлично, сообщил мой друг. Надеюсь, в ситуации, в которой на кону будет твоя жизнь, ты справишься так же неплохо.

— Чтож ты меня все пугаешь?

— Вижу, какой ты хрупкий, маленький и несчастный, вот и пугаю, усмехнулся Лёха все еще не желая съезжать с темы провокации.

Пройдясь вместе еще пару кварталов, мы попрощались. Напоследок Лёха сказал:

— Сегодня никаких осознанных снов. Просто спи — отдыхай. Очень скоро от тебя потребуется много сил. Приятного вечера.

— Полностью поддерживаю, — ответил я и пошел домой спать.