Хакеры снов

* * *

Следующий день я решил полностью посвятить личной жизни. Ибо она в последнее время болталась где-то в хвосте жизненных приоритетов и ситуацию надо было срочно выправлять.

Экспериментировать со случайными знакомыми на улице я не стал, а решил встретиться с Милой, дабы радикально поднять наши отношения на новый качественный уровень. Раз уж внутренний голос столь решительно отрицал любые возможности расстаться с этой девушкой, значит надо эти отношения сделать максимально приятными. Главной составляющей нового качества взаимодействия в нашей паре по моему убеждению должна была стать большая открытость. Ибо зачем встречаться с человеком, если приходится с ним чувствовать себя, как с чужим. В общем, вы правильно меня поняли. Я захотел предпринять еще одну попытку и рассказать Миле о хакерах сновидений и моей миссии. Не поймет — ну и хрен с ним. Попытаться по-любому стоит.

Мы созвонились в обед. Судя по голосу, девушка была мне очень рада. Мне повезло — сегодня она не работала, поэтому тут же согласилась встретиться со мной сегодня в парке.

Эта весна была щедра на хорошую погоду. Сегодня снова светило яркое солнце. Это было то чудеснейшее время, когда уже стало тепло, но еще не появились комары. Тем более, сегодня Мила не ввергла меня в смертную скуку, рассказывая свои бессмысленные истории. Мы сначала поговорили о том, почему не встречаемся каждый день. Я наплел ей красивых историй о том, что устроился на новую перспективную работу начальником отдела продаж все той же пресловутой кровли. И обьяснил, что для того, чтобы наконец получать достойные деньги, некоторое время должен работать с утра до ночи. Но очень скоро это все закончится и вот тогда то мы заживем. Мда, смешная менеджерская сказка, подумал я про себя. Что бы их не окружало и сколько бы лет они не проработали, у всех все равно в голове вертится сказка: «вот еще чуть-чуть, еще годик я точно заживу. А пока придется потерпеть» Потом они, так и не успев зажить выйдут на пенсию и сменят на посту советских бабушек, зависающих в большом количестве у каждой несломанной скамейки.

Наверное. Я совсем ушел в размышления и не заметил, что мы уже минут пять идем молча. И не смотря на то, что парк мог похвастаться прекрасным пост-апокалиптическим пейзажем, присущим большинству мест отдыха, доставшимся России от ушедшей в историю некогда великой империи, девушка начала скучать.

— Слушай, ты вообще разговаривать умеешь? — спросила она. — Это же невыносимо. Когда мы познакомились, ты болтал без умолку. А теперь чуть что делаешь стеклянные глаза и уплываешь куда-то в свои мысли. Хей! Ку-ку! Я тут. Ты далеко? Тебе там хорошо без меня.

Я подумал, что это может быть неплохим заделом для начала разговора о том, что меня волновало.

— Прости. Дело не в тебе. Просто в последнее время со мной происходит кое-что странное…

— Ну так расскажи!

— Не могу.

— Почему?

— Ты мне не поверишь. Решишь, что я дурик.

— Скорее это случится, если ты будешь продолжать летать в каких-то далеких мирах.

— Да.

— Что да?

— Именно это я и делаю. Летаю в далеких мирах. Ну что теперь ты думаешь, что я псих?

— Расскажи подробнее, — сказала девушка.

Но мина на ее лице возвещала о том, что она и в правду начала сомневаться в моей адекватности. Наверное, люди, у которых мир имеет всего два цвета: черный и белый, в принципе неспособны увидеть что-то еще. Как дальтоники. Но, плевать, раз начал, то нужно добить.

— Помнишь я тебе рассказывал о сектантах.

— Которые гараж сожгли?

— Да не сжигали они никакой гараж. Я просто тогда пошутил, потому что подумал. Что ты меня не поймешь.

— Я и сейчас тебя несильно понимаю.

— Я знаю. Но все же выслушай.

— Хорошо.

И я рассказал ей многое из того, что со мной случилось за последнее время. Постарался опустить все «магические» моменты типа превращения в овчарку и нападения на злосчастного сержанта Мелько, а так же мои героические битвы, попробовав аппелировать к научности того, чем я сейчас занимался.

Выслушав меня не перебивая Мила вынесла вердикт.

— Блин, все таки съехала у тебя крыша. Жаль.

— Почему ты не веришь мне?

— Потому что этого не может быть.

— Хорошо. Хочешь я докажу тебе?

— Слушай, у меня знакомый ходит в какой-то психологический клуб. Говорит, что там хорошие специалисты — ему помогли. Может тебе тоже сходить, — произнесла Мила словно не услышав моего предыдущего вопроса.

Я тут же вспомнил вчерашнюю веселую компанию, сплошь заваленную потаенными тараканами. Да уж, если они мне возьмутся помогать, тогда уж точно — пиши пропало.

— Слушай, сказал я Миле, я прямо сегодня тебе докажу, что говорю правду.

— Как?

— Ночью приду к тебе в сон.

— Хорошо. Но если не придешь в сон, тогда пойдешь в психологический клуб.

Договорились, — сказал я улыбнувшись.

Больше мы к этой теме не возвращались, но весь оставшийся день Мила смотрела на меня немного по-другому. Видимо, пыталась увидеть на моем лице отпечатки психических отклонений.

Вечером позвонил Лёха и сказал, что сегодня мы продолжим обучение во сне. И, вот это совпадение, он пообещал научить меня путешествовать по снам других людей.

Сегодня мне вообще ничего не успело присниться, я сразу свалился в нашу резиденцию — ярко-зеленый луг под открытым голубым небом.

— Слушай, а почему мы всегда общаемся именно здесь? — спросил я сидящего неподалеку Лёху.

Во-первых, тут красиво. А во-вторых взгляду не за что зацепиться. Идеальное место для того, чтобы качественно пообщаться.

— Хорошо. Итак, что сон грядущий нам готовит?

— Еще не поздоровался, а уже сразу в бой. Вот это по-нашему, — сказал Лёха и удовлетворенно покачал головой. — Сегодня, как я и говорил, будем путешествовать по мирам.

— Замечательно. Кстати, ты в курсе моей личной жизни? — спросил я Лёху на всякий случай.

— Ты хочешь рассказать мне пару пикантных историй? — усмехнулся тот в ответ.

— В другой раз. Я встречаюсь с Милой и сегодня днем мы говорили о том, чем я тут с тобой занимаюсь.

— Так ты торгуешь секретами Родины?

— А это секреты? — испугался я.

— Да нет, я шучу. Ну рассказал и что?

— Она не поверила.

— Еще бы.

— Да. В общем, мне бы хотелось войти в ее сон и доказать ей, что все это правда.

— Ну если тебе этого хочется, то почему бы и нет? Я как раз хотел начать наш сегодняшний урок с прогулки по дикому сну.

— Я готов. Что нужно делать?

— Да в общем-то то же, что и всегда. Нужна вера и желание. Чтобы попасть в сон человека, тебе прежде всего необходимо найти самого человека. Только сразу предупрежу — не все, кого ты найдешь, однозначно будут реальными людьми — может ты обнаружишь не конкретную Милу, а лишь жителя своих снов.

— Ты кажется говорил, что если я могу что-то сделать с самим человеком, то он ненастоящий.

— Ну да. С большинством людей именно так.

— Тогда в путь?

— Придержи лошадей, Пржевальский. Нам пока не нужно, чтобы Мила была осознанна в своем сне. Поэтому когда ты ее найдешь — не кидайся сразу на шею. Я предлагаю тебе стать невидимым и по-началу понаблюдать. Заодно, может что-нибудь интересное высмотришь.

— Как скажешь.

— Ну тогда начинай.

Я привычно попробовал представить Милу. Кстати, за то время, что я провел в осознанных снах, прекрасно научился укрощать и веру, и желание. Даже в реальной жизни идя по городу часто думаю, что вот еще шаг и хоп! Взлечу. Правда практиковаться в полетах с балкона благоразумно не стал.

Тем временем Мила, отозвавшись на мысленный приказ, покорно предстала передо мной.

— Нет. Это фигня какая-то, — сказал Лёха и небрежным движением руки скомкал девушку и выкинул куда-то в параллельное измерение. — Тебе не нужно представлять Милу, тебе нужно ее найти. Используй веру по назначению.

— Хорошо, попробую.

Но сказать легко — а вот как сделать? Тут сходу не разберешься.

— А где мне ее искать? На этой планете?

— А она что, на Марсе квартируется?

— Нет, но мне казалось, что вся эта планета — мир моих снов.

— Ох, разбежался, мистер Вселенная, — усмехнулся Лёха. Мир снов многомерный. И нет никаких четких границ между одним миром и другим. Но с другой стороны, если у тебя нет цели перейти в сон другого человека, то да, ты никогда случайно не ввалишься к кому-то в гости. И в этом смысле — да, и планета, и Вселенная — все это только твое.

— Как мудрено, — пожаловался я.

— Это только по-началу так кажется. Потом разберешься и поймешь, что тут все очень просто. Ладно продолжай, — сказал Леха сворачивая дискуссию.

Я вспомнил, что Ольга говорила про линии судьбы — как их представишь, такими они и будут. Подумал, что этот фокус может сработать и здесь. Поэтому я вдруг резко взлетел на такую высоту, что планета отсюда казалась не больше белкиного глаза. Лёха при этом держался рядом и ждал от меня чудес.

Я попробовал представить планету состоящей только лишь из снов людей… Получилось впечатляюще. Земля как будто вся зашевелилась и одновременно стала немного прозрачной. Полюбовались непродолжительное время сЛехой на плоды моего творчества, раскурив пару сигар, а потом я начал пытаться в этом комке миров найти тот, которая мне был нужен. Эта задача так же оказалась не слишком сложной. На поверхности планеты вдруг засветилась точка.

— Вон она, сказал я и показал Лёхе рукой в нужном направлении.

— Неплохо. И быстро. Молодец, растешь, — улыбнулся он.

— Спускаемся.

— Ага. Но помни, сначала лучше подлететь на безопасное расстояние так, чтобы она нас не смогла даже почувствовать. Кстати, это дикий сон. И сейчас там у нее идет какой-то сюжет. Так что запасись поп-корном. Частенько сны людей по зрелищности превосходят даже самые крутые голливудские боевики. Лично я в свободное от спасения мира время люблю посмотреть какой-нибудь хороший сон. В основном, людям снится какая-то безтолковая каша или невнятица, но есть люди, которые видят очень четкие-конкретные истории, имеющее начало и завершение. У меня есть несколько любимых людей, которые показывают самое интересное.

— И вправду, есть аналогия с кинотеатром.

— Да-да. В Совете Сорока люди смотрят дикие сны так же часто, как твои соседи — телевизор. И у каждого есть свои любимые спящие.

— Ну тогда полетели — поглядим, в каком жанре там «кино», — сказал я.

— Ага.

Мы коршунами бросились вниз, к Земле и подлетев к нужной ячейке, в которой Миле снился сон, проникли в нее, как будто внутрь мыльного пузыря. Тут же исчезли миллиарды миров других людей и мы оказались на вполне себе привычной земле. Точнее, то, что я увидел по крайней мире для меня было не очень привычным. Мы оказались с Лёхой в центре Парижа, который на яву никогда не видел. Как вы понимаете, я догадался о том, что это столица Франции по наличию Эйфелевой башни в здешнем урбанистическом пейзаже.

Вас наверное интересует как мне город любви? Не знаю, по-моему Париж как Париж. Чистенько конечно, красиво, но почему-то было ощущение, что здесь чего-то не хватает. Я поделился этими мыслями с Лёхой и тот ответил:

— Это всего лишь тот Париж, который Мила видела в нескольких фильмах. Остальное достроило ее воображение. А так как оно у девушки далеко не великолепное, мы пребываем в весьма хреновенькой столице Франции. Если приглядишься, то заметишь, что некоторые прохожие тут похожи друг на друга как две капли воды. То же самое можно увидеть и в архитекутре города.

Я осмотрелся и убедился в том, что Лёха прав. Мы стояли на крыше какого-то небольшого здания. Отсюда просматривалось сразу несколько улиц. Причем только на одной люди были как люди. На остальных же улицах увиденная мною картина скорее напоминала сцену из фильма «Матрица», где одинаковые агенты Смиты толпами ходили по улицам. Кстати, внешность этих людей мне была незнакома — наверное, какие-то Милины приятели.

Кроме одной большой улицы, архитектурные изыски остального Парижа так же были похожи на дипломную работу архитектора-двоечника. Примитивно, серовато и однообразно.

— А почему на той улице все как в жизни, а на остальных такой примитив? — спросил я.

— Потому что по этой улице сейчас идет Мила. И здесь воображение рисует более сложные картины.

— Кстати, где она?

— Вон идет под ручку с Бредом Питом.

— Что!? — воскликнул я удивленно.

Но стоило глянуть в ту сторону, куда показывал Лёха и я убедился, что не шутка. Мила и вправду неторопливо прогуливалась по улице в обнимку с известным актером. Правда, признаться, хоть я сразу и узнал свою девушку, но не сразу поверил, что это все таки она. Видимо, все милино воображение ушло на создание собственного идеального образа. У девушки отросли волосы, они стали блестящими и шелковистыми, как в хорошей рекламе плохого шампуня. Это было видно даже на расстоянии.

В придачу к блестящей прическе на Миле было элегантное вечернее платье. Бьюсь об заклад, что она никогда не решилась бы его одеть в нашем провинциальном городке. Но хотя, если бы она была там вместе с Бредом, то кто знает. Кстати, насчет Питта. Тот как раз выглядел как в фильме «Большой куш», точнее в его конце. Немного элегантно, но по большей части брутально и даже немного грязно. Актер был в простенькой, но не пошлой серой шляпе, на щеках носил щетину, а чуть ниже располагался местами запачканный грязью, свитер. Ох, девушки, любят тех, кто меньше всего изменился в процессе эволюции начиная с каменного века.

— Ха, да она время не теряет, сказал Лёха и подмигнул мне. Хотя на мой вкус пошловато было выбирать именно Бреда. Дешевый штамп какой-то. Но с другой стороны, — продолжил он и окинул меня оценивающим взглядом — если его сравнивать с тобой, то шансы, увы, никак не в твою пользу.

— И как к этому относиться?

— Да ты подожди пока относиться. Давай посмотрим чем дело закончится.

А закончилось все дело примерно так же, как и в фильмах вроде «Глубокая глотка» или «Горячий отжиг III». Бред и Мила недолго разменивались на размеренное гуляние. Минуты через две они отправились в ближайший отель, а мы с Лехой став невидимыми, проследовали за ними.

— Слушай, а она нас точно не почувствует, спросил я Леху двигаясь в след за влюбленной парочкой. — А то я сразу ощущаю, когда ты или Ольга заходите ко мне в гости.

— Нет-нет, это же дикий сон. Мы тут совершенно невидимы.

Мила и Бред зашли в лифт и нажали на кнопку семнадцатого этажа. Мы же С Лехой как два добрый приведения — Каспера пролетели туда своим ходом с легкость преодолевая перекрытия и препятствия в виде труб, мебели и даже иногда, людей.

— Ну вроде бы понятно, чем дело кончится, — сообщил я Лехе.

— Не-не, сказал он жуя поп-корн, мне интересно досмотреть.

— Эй полегче, это же моя девушка.

— Да-да, прыснул он и мне нельзя смотреть как она тебе изменяет, так?

— Ну в общем ты прав, пофигу. Тем более я неревнивый.

— Понятное дело. Не думаю, что тебе стоит опасаться, что Бред уведет у тебя ее, — сказал Леха и прыснул.

— Кстати, — сказал Лёха, наливая себе коньяку из мини-бара, — че-то твоих друзей долго нет.

Мы уже минут пять сидели в номере и травили пошлые шуточки.

— И вправду, может мы ошиблись номером?

— Да нет, я заглянул в записи администратора. Номер семьсот три. Все правильно. Хотя… И мой учитель просунул голову прямо в закрытую дверь, проверяя, что написано с той стороны — да, все правильно. Номер семьсот три.

— Кстати, — а цифры во сне что-то значат? И, вообще, как ты относишься к нумерологии? — спросил я.

— Все что-то значит. К примеру, вот этот коньяк, сказал Леха, указывая на свой бокал. Тут написано, что это Хенесси, но по вкусу в лучшем случае «Кизлярский» Это потому что Мила не пробовала никогда Хенесси. И это важно. А вот цифра семьсот три — совершенно неважно. Не забивай башку всякой чушью.

— Как скажешь, капитан очевидность. Может, пойдем их поищем?

— Давай-давай, а то вдруг мы чего-то интересное пропускаем. А я тут впустую поп-корн жую. Это ужасно.

Мы решили снова спуститься вниз. Пока пролетали пол Лёха вскрикнул и выругался. Я оглянулся, — мой учитель забыл сделать поп-корн невидимым и способным проходить сквозь стены. Поэтому все содержимое бумажного стакана рассыпалось по полу шикарного номера.

— Вот, мой друг Штирлиц, на таких вещах профессионалы и засыпаются — прокомментировал Леха возникшую оказию и движением руки заставил раствориться в воздухе все следы нашего пребывания.

Пока летели обратно вниз, я обратил внимание — что же происходит в остальных номерах. Интересно ведь подглядывать за людьми, да еще и придуманными кем-то. Какая у них интересно жизнь? Мила ведь их никогда не увидит.

В большинстве комнат, которые мы пролетали, было темно. Освещенными оказались только три. В одной здоровенная тетка избивала какую-то плачущую девочку. Мило.

Во-второй был вообще какой-то сюр. Все убранство комнаты, в том числе занавески, лампа, стекла ковер — были из шоколада. Населяли это сладкое царство трое детей, причем двое из них тоже были шоколадными, а третий ребенок показался знакомым. Пригляделся и узнал маленький носик и зеленые глазки — видимо, это Мила в детстве.

В третьей комнате происходило форменное безобразие — огромный волосатый мужик, судя по всему, выходец с Кавказа насиловал ребенка. Причем мальчика.

Удивительно, что когда мы летели вверх — я ничего этого не заметил. наверное, весь был погружен в то, что мне предстояло увидеть в семьсот третьем номере. Нда, я бы не решился останавливаться в такой гостинице. Мне стало мерзко, как будто битый час копался в грязном нижнем белье соседки-алкоголички.

— Что это за люди такие — бьют, насилуют, причем в извращенной форме? — спросил я у Лехи, когда мы спустились вниз к ресепшену.

— Это самые закрытые части Милиного подсознания. Если бы ты попробовал открыть любую из дверей в этой гостинице, то у тебя ничего бы не вышло. Но мы, Леха хохотнул, дверями пользоваться не привыкли, вот и стали невольными свидетелями этих раздирающих душу сцен.

— Милу били и насиловали в детстве? — спросил я удивленно.

— Ага. А на каникулы она уезжала к бабушке в шоколадную деревню, — ответил Леха усмехнувшись. — Здесь все не так однозначно. Эти темы и вправду для Милы предельно важны, но нужно долго ковыряться в ее голове, чтобы понять их суть. Но мы с тобой не психотерапевты, поэтому нам это нафиг не нужно. Более того, если залезть без приглашения в такую гостиницу где-нибудь у тебя во сне или даже у меня, то, однозначно, насмотришься не менее пакостных картин.

— Почему?

— Потому что у каждого из нас есть собственная «грустная история». С каждым происходило самое тяжелое в жизни событие. И у каждого есть скелеты в шкафу. просто доступ к этим скелетам обычно находится за семью замками. Даже сама Мила сюда никогда не войдет. Леха ненадолго замолчал, а потом добавил: она предпочитает ходить только в номер семьсот три. Ну и иногда, в кошмарах, ее может занести куда-нибудь в подвал гостиницы.

— А почему в остальных комнатах темно?

— Они пустуют в ожидании своих героев. У каждого из нас уже есть внутри комната, которую мы бережем для очередной трагедии. Ведь любому несчастью, как и тебе, нужно где-то жить.

— У Милы что, только три важных события в жизни было? — спросил я с сомнением.

— Ты сегодня явно не в форме, — покачал головой Лёха. Париж, мой друг, очень большой. Здесь ни один дом. Да и даже в этой гостинице мы от силы видели пятую часть номеров.

— Понятно, как-нибудь зайду в свой «Париж», погляжу какие там кошмары притаились в темных закоулках.

— Не советую ломиться туда, где двери закрыты. Они закрыты тобой и от тебя. И, поверь, не зря.

— Могу с катушек съехать?

— И это тоже. Когда дорастешь до моего уровня, тогда хоть ногой все двери в потаенное открывай. а пока не стоит.

— Понятно. так где прикажешь Милу искать?

— Где-где, — попробуй ее почувствовать.

— Сейчас… О, да она в лифте, между третьим и четвертым этажем. Хм. Наверное, лифт сломался.

— Наверное, — ответил Лёха и мне показалось, что в его интонации отчетливо пропечатался сарказм. Хотя, может показалось?

Увы, мой учитель не склонен был верить в то, что в сексуальной фантазии Милы лифты могут ломаться именно потому, что электрик что-то напутал с проводкой. Мы осторожно засунули головы прямо сквозь хромированную металлическую дверь лифта внутрь кабины. Наверное, со стороны это выглядело комично.

Тем же, кто внутри, было совсем не до смеха. Боже, и Мила так умеет!? — первое, что пронеслось в моей голове.

Ладно Леха, от него вообще ничего не скроешь. Но вот вам дальнейшие подробности в деталях рассказывать не стану. Ибо это все таки моя девушка, пускай и во сне, пускай и с Бредом — всеобщим достоянием человечества.

Скажу лишь, что Лёха одобрительно покачал головой и сообщил мне, что в девушке есть потенциал, пускай и неинтеллектуальный, на что я обиженно фыркунул.

— Кстати, — продолжил Лёха, — ты говорил, что хотел с ней о чем-то поговорить.

— Да, сказал я все еще не понимая как я отношусь к увиденному, — но сейчас не получится, у нее рот занят.

Леха рассмеялся и предложил подождать немного где-нибудь на свежем воздухе. Мы перелетели на крышу гостиницы и Лёха снова зачем-то достал свой поп-корн.

— Шоу ведь закончилось — сказал я ему указывая на бумажный стакан.

— Нет-нет, — запротестовал тот, — сейчас ты начнешь мне описывать эту ситуацию и рассказывать, как все это неправильно.

— Гм… Ну да, я собирался, сказал я.

— Ну не стесняйся, все ок, — сказал он с беспечным видом и невозмутимо отправил в рот пригоршню поп-корна.

— Я еще не попадал в такие ситуации, — начал я.

— Угу.

— Слушай. Все это ерунда. Я чувствую, что должен чего-то там щебетать про несправедливость и «критерии нравственности». Но, во мне говорят сейчас какие-то законы улицы, которых я нахватался в детстве. А на самом деле мне все равно. Да пусть она хоть на яву перетрахается со всей «Ленинской киностудией» — мне все равно. Почему это должно меня волновать?

Леха разочарованно выкинул стакан с поп-корном прямо с крыши гостиницы и сказал: — ну вот, лишил меня такого шоу.

Потом он правда хлопнул меня по плечу и подмигнул так, словно сказал: «Я одобряю, что ты можешь смотреть сквозь условности».

Помолчав немного Леха продолжил уже серьезно:

— По сути у тебя ничего нельзя забрать (кроме тела).. потому что ни что тебе и не принадлежит — ни люди, ни штаны, ни мысли. Ты этим лишь пользуешься, либо находишься рядом.

Предположим, мне принадлежат штаны. Но если они случайно сгорят (без моего ведома), то получается, что я не контролирую их вечность. Не контролирую процессы, в них происходящие. Я могу их только носить. Они непостоянны. Тоже и с людьми. Они есть, когда они есть. Можно сколько угодно радоваться их присутствию… но это еще не значит, что кто-то станет твоим. Даже если привязать его на цепь. Если тебе ничего не принадлежит, то ты свободен. Свободен выбирать, с чем или с кем быть.

Никто не может у тебя ничего забрать. Но с другой стороны не нужно иметь мир, чтобы он был. Не нужно иметь и людей, чтобы они были. Солнце итак светит.

— Я тебя понял. — ответил я Лехе.

— Ну и замечательно. Кстати, о солнце, я тут пока малость позагораю, а ты иди поговори с Милой. Мне кажется она уже гм… отдохнула.

Сказав, что хотел, Лёха быстро скинул майку и разлегся на блестящей на солнце жестяной крыше здания.

— Зачем тебе загорать во сне? — в недоумении спросил я.

— А, есть еще много фокусов, о которых ты еще не слышал. Я могу тут загарать так, что и в реальности буду аки Мартин Лютер Кинг. Ну все, хорош с вопросами, иди к своей Чичелинне, сказал он и рассмеялся. — Они, кстати, уже в номере.

Я спустился в гостиничный номер. Мила лежала в кровати с Бредом и что-то мурлыкала ему на ушко. Откуда-то слышался франзуцский шансон, кажется Карла Бруни. Интересно, где Мила могла ее слушать? Она обычно ничего кроме «Нашего радио» на дух не переносила.

Рядом с кроватью валялась разорванная одежда девушки, а на люстре весел грязный свитер Бреда. Видимо, Милины эротические фантазии лифтом не ограничились. Ладно, пора бы и нарушить сахарность ситуации и сыпануть им в кровать малость перца.

Я решительно подошел к кровати и стал видимым. Увы, никакого эффекта это не возымело. Влюбленные были слишком увлечены друг другом. Ну нет, так не пойдет. Ситуацию надо добить.

— Гкхм! — вежливо поздоровался я.

Мила резко открыла глаза и в недоумении уставилась на меня. Бред же строил грозные рожицы прямо из под одеяла, пытаясь прожечь меня взглядом.

— Товарищ Бред. Мое безграничное уважение к искусству требует, чтобы я вежливо попросил вас исчезнуть. Немедленно, — сказал я твердо с легкой угрозой. Хотя вообщзе разумно ли общаться с Милиными фантазиями? Ну вот и узнаем.

Увы, ответа я так и не услышал. Вместо этого голливудский красавчик выбрался из под одеяла и деловито направился ко мне всем своим видом показывая, что испытывает трепетное желание набить мне морду.

Да-да, это же женская фантазия. А в ней любовник обязательно должен набить морду мужу. Всегда ведь есть за что. Как говорится «зае..» А, хотя нет, в приличных книжках так не говорится.

Все это успело промелькнуть в моей голове, пока Бред распаковывал свои намеренья. Уже через секунду его левый кулак вспорхнул и полетел куда-то в сторону моего подбородка. не дожидаясь нок-дауна я за мили-секунду до столкновения успел мысленно оттолкнуть его. По крайней мере попытался, но, увы, почему-то ничего не сработало и профессионально-боксерский апперкот заставил меня пойти на аварийное сближение с землей.

Очнулся я от того, что бред усердно пинал меня ногой по печени. Память быстро вернулась ускоривая процесс осознанности. Странно, что мне не удалось его вырубить. Вроде бы Леха говорил, что в диких снах я могу себя чувствовать вседозволенно, — думал я с грустью смотря снизу вверх на разгоряченного Пита. Ладно, если с ним нельзя сделать ничего магического, то может быть можно сделать что-то со мной. Краем глаза я успел заметить Милу. Ее глаза блестели. но я испытвал большое сомнение, что это было из-за жалости ко мне… Ну-ну, дорогая, погоди, сейчас только разберусь с твоим Рэмбо.

Разгоряченный Бред в это время решил перейти к кульминации свершаемого насилия и размахнулся ногой, чтобы ударить меня по голове и вырубить окончательно.

— Вот подходящий момент, подумал я и сделал морду кирпичом. Причем не в переносном, а самом что ни на есть прямом смысле. Бред на такой поворот сюжета среагировать не успел и влепил босой ногой прямо по моему каменному фейсу. Тут же Милин личный рембо взвыл и упал схватившись за ногу. А мне почему-то вспомнилось одно из правил айкидо: используй силу противника против него самого. Наверное, астральные каратисты — а есть, увы, и такие — мне бы поаплодировали.

Итак, если с Бредом сделать что-нибудь волшебное невозможно, то хотя бы с собой я могу делать все, что хочу. Это радует. Пока бедняга подвывал лежа рядышком на полу, я встал, взбодрил себя волевым усилием, потом, поразмыслив, нарастил себе шварцнейгеровские мышцы и с силой пнул актера в живот. Тот взлетел в воздух и с грохотом разбив стекло, стал пикировать куда-то вниз, поближе к первому этажу гостиницы. все, теперь судьба дешевой Милиной фантазии меня больше не интресовала.

Забыв убрать бугристые мышцы с тела, я повернулся к Миле и спросил:

— Ну что дорогая, теперь, когда нам никто не мешает, мы можем поговорить спокойно?

Всю жизнь хотел поучаствовать в такой вот пафосной киношной сцене, но, увы, серость обычных будней в реальности, сводила возможность реализовать это желание к нулю.

Мила правда все испортила. она вцепилась в край одеяла побелевшими от напряжения маленькими пальчиками и с ужасом смотрела на меня. Наверное, ее прекрасная фантазия пошла совсем по другому сценарию и теперь девушка пребывала в состоянии близком к трансу.

— Да я ненадолго, — продолжил я упиваясь ситуацией. Мы просто договорились с тобой, что сегодня заскочу к тебе в гости. Ты, наверное, забыла.

Тут я почувствовал за своей спиной чье-то присутствие, резко обернулся и увидел прозрачную тень. Ну что еще за сюрпризы? Но потом пригляделся и распознал в еле-уловимо силуэте Леху.

— Блин, ты меня напугал, — мысленно сообщил я ему, чтобы не превращать сон и без того шокированной Милы в первоклассный кошмар.

— Так для тебя ж стараюсь, — так же мысленно откликнулся Лёха и из той стороны, где он предположительно стоял вылетела монетка. Миле наверное показалось, что она вылетела вообще из ниоткуда. Когда будешь уходить — дай ей ее, — посоветовал Лёха.

— Зачем?

— Есть вероятность, что твоя девушка просто не вспомнит этот сон. А монетка необычная, — пояснил учитель. Она останется с Милой, когда та проснется. Нет, это конечно не обязательно, я могу научить тебя как прямо тут ей поставить такой фингал, что она на утро обязательно все вспомнит, как только подойдет к зеркалу.

— Не, ты прав. Монетка лучше. Спасибо. Но методика мне все таки интересна. Пригодится. На досуге обязательно расспрошу.

— Хорошо. Жду тебя на крыше.

— Ну что дорогая, я от тебя сегодня услышу хотя бы один звук? — спросил я снова повернувшись к Миле.

— Прости, — выпалила она и вскочив бросилась ко мне.

Признаться, такой поворот событий меня более, чем устроил. Хотя «доедать» за Бредом желания не было, да и я предполагал, что Леха может находиться где-то поблизости. Поэтому ограничился лишь тем, что обнял Милу в ответ.

— Ладно, мне пора уходить. Завтра увидимся — сказал я и немного отстранившись подмигнул ей. — Да, чуть не забыл, положи пожалуйста это в карман, — и я протянул ей ту самую волшебную монетку.

Заплаканная девушка машинально выполнила мою просьбу даже не взглянув на то, что я ей передал. Видимо, то, что произошло, слишком сильно и надолго впечатлило ее. Я уже собрался уходить и даже повернулся, но Мила снова бросилась ко мне и залепетала: «Прости-прости». Ну все, хорош — подумал я и став невидимым выскользнул из ее крепких обьятий и полетел на верх, к загорающему учителю.

— О, так быстро, — как бы удивился Леха.

— Да она сейчас вообще неадекватная. сунул монету и ушел, — ответил я.

— Ну что, в диком сне побывали, теперь попробуем осознанный сон?

— Длинная сегодня ночка будет, — вздохнул я. Давай для начала немного отдохнем, выпьем по «Кизлярскому»? На этих словах я вытащил из кармана тихонько украденную из номера бутылку.

— Оу. Я совсем не против перекура.

Я уселся рядом с Лёхой, в лицо подул прохладный воздух. Достал стаканчики, разлил, поджег сигарету. Сейчас мне было очень хорошо. Как же здорово, что все это происходит именно со мной — пронеслось в голове.

— Слушай, — прервал я молчание и спросил Лёху — когда не в меру ретивый любовник полез бить мне морду я попытался убрать его силой воли, но ничего не вышло. Он мне навалял. А ты вроде говорил, что в диких снах я могу делать все, что хочу.

— В основном да. Но всегда есть исключения, — сказал учитель. Все внимание Милы во сне было приковано именно к Питу. Поэтому тот и оказался сильнее твоих магических пасов. Любого второстепенного персонажа, в том числе даже саму Милы ты мог бы без труда разделать под орех.

— Век живи, век учись.

— Да, это, кстати, дзенский принцип. Если ты чего то не понял, то учитель даст тебе палкой по голове и ты сразу поймешь, — сказал Леха улыбнувшись. Правда я не знаю — буддист ли Бред Пит, но вышло у него неплохо.

— Надеюсь, к концу обучения от моей головы что-нибудь останется.

— Я тоже, — с наигранным сомнением ответил Лёха. — Ну что, позагораем?

— Ага. Кстати, научишь меня как получить твой фирменный загар?

Мы снова летали где-то в космосе наблюдая за призрачной землей, сотканной из миллиардов снов спящих людей. Планета переливалась всеми цветами радуги и светилась как дискобол под купол цирка.

— Перед тем, как ты снова начнешь меня пытать… ой то есть испытывать — словно случайно оговорился я, но Лёха меня просек с ходу и решительно фыркнул — мы можем еще немного поразвлекаться и совершить краткую обзорную экскурсию по диким снам обычных людей?

— Давай. Заодно посмотрим чем народ наш живет — сообщил Лёха передавая интонацию заправского радетеля-депутата. — Сам тут рули, а я буду следовать за тобой.

Оглядев окрестности мира снов, я некоторое время выбирал — куда бы полететь, но потом решил, что интереснее всего будет просто падать вниз с закрытыми глазами, то есть идти наугад. Обернулся на Леху, получил утвердительный кивок и, закрыв глаза, отпустил тело камнем полетев куда-то вниз.

Ба-бах. Ломая какие-то балки и перекрытия издавая грохот, достойный Годзиллы, получившей по причинному месту, я, с позволения сказать, приземлился. Открыл глаза — мрак. Хоть глаз выколи. Впрочем ничего колоть не стал, а попытался выбраться из завала, который образовало мое тело столкнувшись с Землей. Схватился за какой-то кусок арматуры, на который я натолкнулся на ощупь, и выдернув его из стены, орудуя им, как волшебной палочкой выбрался на свет.

Огляделся. Красное небо, черно-белые окрестности. Основной архитектурный стиль местного урбана — руины, местами утопающие в черных лужах. Наверное, этот сон пренадлежит шизофренику, — подумалось мне.

Поднес руку ко лбу пытаясь вглядеться в странные черные точки на горизонте и с удивлением обнаружил, что рука — вроде как и не моя. Точнее, потом я разобрался, что она все таки моя, просто неожиданностью стал кусок натовского «комка» и черные перчатка, которые каким-то чудным образом оказались на ней. Достал из кармана зеркало и, посмотрев в него узнал в отражении героя множества теленовостей — горца-террориста. Густая борода, смуглая кожа, калаш за спиной, комуфляж и черная майка.

Вот оно как бывает, — оказывается в диких снах я могу автоматически встраиваться в сценарий без своего на то ведома — успела пронестись мысль в голове. Через мгновенье мимо головы пронеслась уже пуля, потом еще одна, тут же затрещал пулемет. Я в панике метнулся куда-то в сторону руинов пытаясь скрыться от пальбы. Самое странное, что никого вокруг я так и не увидел. Но события развивались стремительно, как в кошмаре. Впрочем, почему «как»? Вслед за пулеметом слово взяли разрывающиеся снаряды. Начался кромешный ад. Дым, гарь, земля и осколки пуль, летящие во все стороны.

Где-то рядом со мной прогремел взрыв и ударная волна, подхватив тело как ветер щепку кинула его в свежую воронку. Там я и залег, пытаясь перевести дыхание.

Оборвалась канонада так же резко, как и началась. Дым правда рассеиваться не собирался. Я поднялся и оглушенный бесцельно побрел куда-то в темноту. То тут, тот там из дыма выступали трупы непонятно откуда взявшихся солдат. Земля была насквозь пропитана кровью, вдруг со всех сторон закричали раненные.

Фу. Это видимо сон какого-то вояки. Хватит, насмотрелся, — подумал я и прыгнул в другой сон…

Открыл глаза. Москва. Манежная площадь. Лето, люди гуляют, едят мороженное, пьют газировку. Вроде бы все спокойно. Даже идиллия. Тем более, если сравнивать с предыдущим опытом.

Тут же материализовался Лёха.

— Ну что, здесь вроде бы ничего особенного, — сообщил он. Пойдем дальше?

— Погоди-ка. Дай дух переведу. Пойдем лучше квасу попьем.

Мы отправились через площадь к заветному столику под открытым небом, где полная белокурая женщина стояла за установкой с шипучей радостью.

Я шел, по привычке погрузившись в собственные мысли. Народу ходило здесь много, в основном самого туристического виду, поэтому я не сразу обратил внимание на идущую нам навстречу парочку. А зря. Видимо, и тут все не так просто.

Нашему взору предстали депутат (судя по значку на петличке пиджака) и неформал (судя по тому, что он неформал), идущие в обнимку. У первого прямо из кармана торчала пачка стодолларовых банкнот, второй же держал в свободной от обьятий руке бутылку водки. Парочка вела себя весьма развязно, целуясь в засос через каждые три шага и громко, немного визгливо общаясь.

Когда влюбленные поровнялись с нами, депутат, оценив Лёху статусным взглядом, приблизился и спросил натренированным криками голосом: «Эй друг, хочешь я тебе родину продам»?

— Нет, не слушай его, — заверещал неформал. Лучше я, лучше я продам! Я продам дешевле. Да хоть бесплатно отдам.

Но депутат, человек закаленный в бесконечных политических прениях и потениях, и не думал сдаваться. Он выдвинул свой сильный контр-аргумент.

— Я вижу, у вас одежда хорошая. Вы наверное американец. Тогда я вам родину отдам даром, так еще и сверху приплачу.

— Эй-эй, друзья, — мы уже покупали Родину. Больше не нужно. Спасибо. — сказал Лёха и мы было собрались идти дальше, но тут за спиной шагах в десяти послышалось завывание бензопилы.

Я сначала отскочил, а только потом обернулся и увидел молодца, с прической аля «Лето-62» и кувалдоподбными кистями, в которых он и сжимал орудие возмездия.

Добрый молодец заговорил так, будто в рупор: — Ну что, дерьмократы-пидорасы. Пришла пора ответить за все.

— А это что за Тимуровец, — спросил я Леху.

— Ну судя по сюжету и прическе нашего героя, то это сон пенсионера.

— А почему он молодой?

— Как почему? Ему так нравится. Во сне он чаще всего видит себя именно таким.

Тем временем борец за Родину резво подбежал к сладкой парочке и ухахатываясь, выпучив в экстазе глаза, с упованием Мао Дзедуна, верщащего Культурную революцию стал рубить в капусту незадачливых торговцев.

— Все понятно, идем дальше, — сказал я наблюдая за треш-сценой.

— Да пора, сказал Лёха увернувшись от пролетевшей ноги неформала.

Я снова прыгнул.

Ох как тут ярко. Вроде бы обычный двор спального района среднего русского мегаполиса — четыре восемнадцатиэтажки, посередине сиротливая песочница метр на метр, пара качель и тоненькие деревца, пробивающие себе дорогу к жизни прямо через бетон. Но и деревца, и качели и даже бетон были неправдоподобно яркими.

За всей этой картиной я наблюдал с крыши одной из многоэтажек. В этот раз Лёха так же присутствовал рядом.

Мы зашли в подъезд и решили спуститься вниз по лестнице. Но не тут то было — ступеньки оказались столь громадными, что преодолев всего один лестничный пролет, мы с Лёхой срочно материализовали холодильник, полный пивка и устроили привал.

— Кто ходит по таким ступенькам то? Мазохисты, максималисты или великаны? — открыв холодненькую бутылочку спросил я.

— Если надолго тут задержимся, то обязательно узнаем, — ответил Лёха. — Давай наверное не будем выпендриваться, а спустимся как все нормальные маги, с помощью ничего.

— Угу, — согласился я и залпом, выпив бутылку выпрыгнул в окно.

При ближайшем рассмотрении двор так же оказался чрезвычайно велик. Качели, к примеру, нам двоим здоровым мужикам оказались как раз в пору. Даже кошки здесь были раза в три больше.

— Слушай, а почему мы постоянно попадаем в сны русских людей? — спросил я Лёху.

— Ну не зря же нас называют хакерами сновидений. На самом деле, аналогий с Интернетом у мира осознанных снов подозрительно много. И, если ты вспомнишь, то «гугл» даже на запросы на английском первым делом находит тебе русские сайты. Вот и здесь существует нечто похожее. Я мог бы тебе это рассказать более подробно, но поверь, оно тебе нафиг не надо.

— А если я захочу попасть в сон иностранца?

— Если захочешь, то попадешь, — улыбнулся Леха. Достаточно…

Учитель не договорил. Потому что из подъезда неподалеку от нас вышел робот метра четыре ростом. В руке он держал пушку, годную наверное только на то, чтобы сбивать эсминцы. По крайней наличие такого оружия у робота в обычном дворе спального района выглядело глупо и комично.

— Это трансформер, — поделилися своим наблюдением Лёха.

— Интересно, он плохой или хороший?

— Судя по пушке, если и хороший, то не очень, — отозвался учитель.

Тем временем, пока мы обсуждали намеренья появившегося инопланетного вояки, последний тяжело громыхая автомобильными дверьми прикрученными к рукам и ногам спокойной расхлябанной походочкой подошел к нам. Честное слов, на секунду мне показалось, что он сейчас попросит прикурить. Но робот повел себя еще оригинальнее. Он сказал стальным баритоном:

— Я Мегадлон. Я самый сильный!

— Эмм. Ну хорошо. Поздравляю, — попытался я вступить в контакт с пришельцем не очень умело подбирая слова.

— Я собилаюсь захватить мил!

Повернувшись к Лёхё я украдкой поинтересовался: «у него что, лоботомия?»

— Да нет. Ты разве не догадался? Это сон ребенка. Вот и «лобот» — крутой, но интеллектом своего создателя не превзошел.

— А… тогда понятно.

«Мегадлону» видимо наскучило нас слушать поэтому он без особых усилий взял стокилаграммового Леху свободной от оружия клешней и стукнул головой о ближайшую скамейку.

Я попытался вступиться за учителя, но из брюха монстра вылетела сетка и упаковала меня прямо на том месте, где я и стоял.

Уже решил было прыгать в следующий сон, пока Лёху не превратили в фраш, но тут в поле моего зрения попал карапуз лет пяти в маске супергероя.

— Эй, не тложь их, — заверещал он и приложил хилой ручкой Плохого парня. Тот кубарем отлетел куда-то в песочницу.

Ну ладно, здесь все понятно. Идем дальше.

В следующем сне я обнаружил себя говорящим: «ну пожалуйста, мне очень нужно. У меня бабушка болеет».

— Да вам всем очень нужно. Я сказала, без формы «В-17» и справки НДФЛ я вам ничего не дам, — злобно заявила толстая женщина с намертво вбитой в лицо гримасой презрения.

— Как же я вас тварей ненавижу, — продолжила она. Все чего то хотят, требуют. А мне оно надо?

— О, воодушевленно воскликнул Лёха, стоящий за мной в очереди. Это сон бюрократа из пенсионного фонда.

— Как ты понял, что именно из него?

— Так вон на двери табличка, указал Лёха куда-то в глубь очереди.

— Слушай, тогда это не сон, а мечта сказал я и подбежав к толстой тетке схватил ее за не менее толстую прическу и треснул пять раз головой о стол. Потом еще немного попинал ногами для душевной радости и воскликнул: «Всегда мечтал это сделать!»

— Погоди-погоди, потянул меня от поломанного бюрократа Леха. — Не кипятись. Успокойся. А я пока…

И на этих словах он прыгнул на женщину выставив локоть так, как это делают карикатурные рестлеры в американских шоу.

Потом мы еще немного побродили с пулеметом по бесконечным коридорам фонда, стараясь обратить внимание на каждого клерка и только после этого, удовлетворенные, выпрыгнули из сна.