Хакеры снов

* * *

— Подобно тому, как в реальном мире у тебя есть свой дом, так и здесь твой дом это мир твоих снов. Есть миллиарды миров снов других людей, — говорил Лёха, попивая коктейль на крыше одного из Нью-Йоркских небоскребов, куда мы перебрались после расправы над скорпионом-переростком. Место было выбрано мной, ибо этот город всегда завораживал и манил, но попасть туда ни разу не получалось. Декорации мегаполиса Лёха оформлял сам, сославшись на то, что все мои образы Нью-Йорка взяты из голливудских фильмов. А там, что ни возьми, то цунами, инопланетяне, гориллы-переростки и брюсы Уиллисы. Нам же, по мнению учителя, нужна была спокойная, деловая обстановка.

— Если мой сон это дом, то что же тогда улица? — спросил я.

— Нет. Здесь нет никаких улиц, улыбнулся Леха. Есть только дома. И еще окна, в которых можно видеть соседей. У себя дома ты хозяин. Здесь ты силен и почти всемогущ. Но в гостях, то есть в снах других людей, все не так однозначно. Большинство миров — дикие. То есть люди там не осознают, что творят. Соблюдая осторожность там можно существовать вполне комфортно. Но в снах тех, у кого осознанности больше, чем у тебя, ты будешь не сильнее того злосчастного скорпиона. К примеру, если ты захочешь поменять небо у кого-то в гостях, то у тебя это получится. Но если ты будешь этого хотеть, а хозяин сна захочет, чтобы цветовая гамма его мира снов не менялась, то у тебя ничего не выйдет. Когда твои навыки осознанности станут серьезнее, мы прогуляемся по мирам других людей. Это очень увлекательно.

Леха замолчал, а я не стал его больше ни о чем спрашивать. От полученной информации итак голова трещала. Мы еще некоторое время молча сидели на крыше и вглядывались в горизонт, за которым таилось бесчисленно количество миров, секретов и тайн мироздания. Сердце щемило от того, что мне предстоит узнать в ближайшее время. Я чувствовал себя так же, как в детстве, когда думал, что за бетонным забором, отделяющим мой дом от леса, маршруют роты фашистов, а в подвале живет Черный Полковник. То есть, чувствовал, что мир вокруг гораздо интереснее, чем то, что видят повзрослевшие пузатые прагматики через линзы своих очков. И это, черт возьми, было прекрасно!

Спустя некоторое время Лёха сказал: «Пора тебе возвращаться в свой обычный сон. Осознанность сильно выматывает новичков. И хотя час, проведенный здесь, равен по земному времени, доле секунды, поверь ты проснешься разбитым».

— Хорошо, ответил я. Только одна маленькая просьба. Всю жизнь мечтал научиться летать. Можно я немного полетаю и тут же в обычный сон?

— Думаю, большого вреда не будет. Тем более я не знаю, что может быть прекраснее в этом мире, да и в том, сказал он улыбнувшись, чем ощущение полета. — Хот ты, видимо знаешь, мистер Джакузи, добавил он ехидно.

— Ну хорош уже вспоминать. Я ж раскаялся.

— Ладно-ладно. Единожды попробовав летать, ты влюбишься в это навсегда. Я сам уже много тысяч лет в снах живу, а так и не насытился полетами.

— Много тысяч лет?

— Только не подумай, что я бессмертный. Самый обычный человек. Просто ты забыл, что время здесь бежит совсем по-другому, а иногда и вообще исчезает. Так вот, — продолжил он, все во сне летают. Но то, что происходит в осознанном сне ни в коей мере не сравнимо с обычными грезами. Тут все по-настоящему. Чтобы уметь летать, этому даже учиться надо.

И вправду одной лишь мыслью поднять себя в воздух не получилось. Хотя и веры, и желания вроде было предостаточно. Лёха посоветовал: «ты прыгни головой вниз… и, если голову жалко станет, то вмиг полетишь».

— А по-другому никак? — спросил я помятуя о боли, которая в осознанных снах ощущалась вполне настоящей.

— Можно и по-другому, но это самый быстрый способ.

Прыгать головой в землю все таки совсем не хотелось. Я ж ни какой-нибудь боец китайского спецназа. Да и в белесой пелене, которая тут, видимо, заменяет смерть, мне висеть не понравилось.

— Ну давай Гагарин, поехали! Не тяни. А то отправлю в дикий сон.

— Мне страшно, отозвался я. — Боюсь высоты даже не смотря на осознание того факта, что я во сне и в каком-то смысле бессмертен. Кстати, о бессмертии: «Во сне я могу умереть по-настоящему?», — спросил я Леху спохватившись.

— Я бы сказал так: «мне придется долго и нудно учить тебя, чтобы этого не случилось», оптимистично заявил он. — Но сейчас ты как у Христа запазухой…

Воодушевившись обещанием моего личного Мессии, я набрался смелости и прыгнул. Летел недолго и по стандартному сценарию. Когда дистанция между моим носом и Землей сократилась до полутора сантиметров и я приготовился испытать небывалое удовольствия аварийного приземления, время вдруг замедлилось, стало тягучим. Быстрыми остались лишь мои мысли и чувства. За секунду страх уступил место удивлению, а то в свою очередь незаметно перешло в ликование. Правда внутренний голос намекал, что это еще не полет, а всего лишь зависание. Да и время может в любой момент снова ускориться.

Провисев вниз головой еще около пары минут я все же сумел чуть-чуть приподняться над землей. А через некоторое время даже выровнял свое тело относительно горизонта, но на полет это все равно было не похоже.

Лёха, еще секунду назад двигавшийся медленно и грациозно, как заправский мим, вдруг ускорился до моего ритма и сказал: пол дела сделано. Ты уже висишь в воздухе.

— А как сделать вторую половину?

— Кто-то сказал: «Ангелы летают, потому что не чувствуют веса. К их рукам не привязаны вещи, к их сердцам не привязаны чувства». В общем, трусы тебе снимать все же необязательно, а вот внутри ты должен стать пустым как шарик. Расслабься. Представь, что внутри тебя только воздух. Отлично. А теперь лети! — закричал он. И я со скоростью шарика устремился ввысь.

Потоки воздуха били в лицо, сердце прыгало, охватило ощущение полной свободы и безграничной радости. Я набрал скорость баллистической ракеты и рвался ввысь, разрывая в клочья облака и упиваясь бесконечностью неба. Бочка, петля, штопор — Нестеров на пару с Чкаловым обзавидовались бы.

Налетавшись в облаках, я ринулся вниз. Близость горизонта усиливала эффект скорости, а наличие препятствий в виде небоскребов, деревьев и гор добавляли в кровь адреналина. За пол часа я успел наверное, обогнуть всю планету этой Земли в параллельном измерении и восхититься природными и урбанистическими пейзажами. В основном этот мир был практически идентичен тому, который мы привыкли называть реальностью. Исключением стали два места. Первое — огромная долина, спрятанная между гор в непроходимом лесу. Здесь не было типовой застройки — только величественные замки с блестящими на солнце разноцветными башенками, старинные мельницы и милые пряничные домики с заросшей мхом крышей. На сочных зеленых лугах мирно паслись единороги, по улицам прогуливались люди в мантиях, а в небе мимо меня изредка проплывали ковры-самолеты с летящими на них куда-то по своим сказочным делам чудными пассажирами. Других видов транспорта я здесь не заметил. Место показалось мне крайне любопытным и даже захотелось приземлится, дабы узнать — что это такое, но потом я вспомнил, что Лёха поставил мне жесткий временной лимит, и полетел дальше, пообещав себе залететь сюда снова в следующий раз.

Второе место по-началу показалось мне еще более загадочным. Это тоже был город, но вполне себе современный — с машинами, небоскребами и бомжами. Удивительным было то, что здесь царила ночь, в то время как вокруг города на добрые тысячи километров ярко светило солнце и стоял чудесный летний день. Я спустился чуть ниже, чтобы рассмотреть удивительное место подробнее и сразу же почувствовал, что уже был здесь. Да-да, мне знаком тут каждый дом, каждая улочка, каждый фонарь. Но вот при каких обстоятельствах произошло наше знакомство, так и не смог вспомнить. Решив оставить и эту задачку пока нерешенной я снова взмыл ввысь, рассчитывая на то, чтобы еще немного поплавать в бирюзовом небосводе.

Пролетая над очередным, уже вполне тривиальным, городом и видя с высоты птичьего полета внизу сотни тысяч маленьких людей и машин, я никак не мог поверить, что все они — лишь часть моего воображения. Этот мир был невообразимо разнообразен. Каждый человек там внизу, я уверен, имеет свое неповторимое лицо и даже характер. Видимо, правы были те, кто рассуждал о бесконечности внутреннего мира человека.

Прошло уже часа два и тело теперь легко повиновалось моим мыслям, успевая сманеврировать за секунду до столкновения с очередной особенностью рельефа. В какой-то момент я даже скопировал позу супермена, посчитав ее и вправду очень удобной для воздушных перемещений. Куда направляешь кулак, туда и летишь. Кстати, супермен кажется еще кокетливо сгибал ножку в колене. Но делал он это видимо больше не для удобства полета, а для миллионов фанаток, жаждущих рассмотреть его мощные ляшки в предельных подробностях. У меня же такой задачи не стояло, поэтому просто ограничился кулаком.

Кажется, вот именно так я готов был провести всю жизнь. Наверное, не колеблясь бы поменял свои руки на крылья… Не нужны мне ни вилка, ни ложка, ни клавиатура, если могу летать. Но, насколько я знаю, пока никто на рынке с таким предложением к гражданам не обращался. А жалкие попытки человека создать крылья искусственные, увы, так и остаются всего лишь жалкими попытками.

Поток неудержимого лихого восторга от полета вдруг резко споткнулся о черную точку на горизонте, совершенно не совместимую с тем зелено-голубым пейзажем, над которым я в данный момент пролетал. И сразу даже не понял… то ли сам захотел подлететь к ней поближе, то ли какая-то сила меня туда тащила. Но в любом случае точка начала стремительно приближаться, превращаясь в женский силуэт, с головы до ног закрытый черным балахоном. Еще секунда и моя осознанность закончилась, дальше был обычный сон, суть которого я, увы, на следующее утро вспомнить так и не смог.

Первое, что мне захотелось сделать, когда проснулся — нажраться в дрова. Знаете, счастье тоже должно быть дозированным, а когда оно вышибает ногой входную дверь, вытряхивает из кровати и ставит тебя к стенке, то хочется хоть ненадолго спрятаться-отдышаться. Стакан в этом смысле — отличное средство для маскировки.

Даже не завтракая я натянул свою псевдо-армейскую куртку, зашел в супермаркет, собрал коллекцию пивных бутылок и отправился на речку. Всегда туда хожу, когда поток мыслей сшибает и хочется побыть одному в атмосфере гармонии и спокойствия. Не смотря на то, что любимое мной место располагается прямо возле спального района, людей здесь можно встретить только летом. Наверное, комнатных жителей пугают суровые ветра и грязь — постоянных активных усатников здешнего пейзажа. А может им тут нечего делать… Не знаю. Но красота и пустынность этого места сделали меня его активным поклонником.

Сделал первый глоток пенящегося напитка, уставился немигающим взглядом в блестящую на солнце полоску реки.

Привычный мир больше не катился к черту. Он перевернулся, перекроился и все то же самое, что я видел изо дня в день стало выглядеть совсем другим. Захватывало дух от представившихся возможностей. Но, кто, скажите, не мечтал стать героем сказки? Да еще и такой. Прав был Лёха, я цеплялся за ветхий куст работы и считал, что это мое последнее спасение. Глупо. Сейчас наконец-то появился смысл, появилась цель, а главное, проснулся интерес. Ох. Мысли скачут в разные стороны.

Мысли еще какое-то время восторженно скакали, но вскоре трусливо затихли, когда из-за поворота вынырнул полицейский лунаход. «Ну блин, приехали», досадливо подумал я.

Конечно же моя скромная персона вызвала неподдельный интерес у содержимого лунахода и тот остановился в трех метрах от меня.

— Старший сержант Мелько, представилось серое существо, больше всего напоминающее откинувшегося ПТУшника.

Знакомиться с этим гражданином у меня не было никакого желания. Но куда деваться?

— «Колющее, режущее, наркотичиские вещества», буднично забубнил страж порядка.

— Нет, — ответил я ему с невыносимой грустью.

Дальше последовали телесные ласки и игры, закончившиеся выкладыванием непосильно нажитого честным трудом, что я таскал зачем-то с собой.

— Залазь в машину, приговорил меня старший сержант.

Договориться на месте почему-то не получилось, поэтому пришлось досматривать красоты речного пейзажа из-за решетки удаляющегося в сторону шумящего города, лунохода.

Уже в отделении выяснилось, что я совершил сразу три правонарушения: распивал в общественном месте, носил серьгу и длинные волосы. Из чего следствие, используя, как Шерлок Холмс, неограниченные дедуктивные способности, выявило во мне «пидора». А это оказалось очень серьезной заявкой на появление проблем. Кто-то из коллег сержанта предложил подписать чистый бланк и после вежливого отказа, немного поуговаривал меня, используя имеющиеся в наличии сподручные средства.

Через несколько часов меня отпустили. В животе мутило… Миксер в погонах сержанта взбил в моем желудке убойный коктейль. Вот жеж превратности судьбы. Еще несколько часов назад чувствовал себя человеком с неограниченными возможностями, но бдительная система тут же закрутила разболтавшийся винтик. Внутри меня булькала злость.

Кое-как дожив до вечера, я отправился в ночной клуб на запланированную встречу с Лёхой. Тот, судя по всему, был в отличном расположении духа. Он уплетал аппетитные белые грибочки и запивал их янтарным коньяком. На мое появление отреагировали только ехидные глаза, считывающе-скользнувшие по мне и снова сосредоточившиеся на заветных грибах.

— Что, денек так себе? — улыбнулся он, когда я сел.

— Да уж. Превратности судьбы.

— Сегодня буду учить тебя осознанности в жизни, — сообщил он, быстро потеряв интерес к предыдущей теме.

— Хорошо. Что будем делать?

— Смотреть на людей. Это очень хорошее место, чтобы видеть их насквозь.

— И все? А где волшебство и магия?

— Ишь, разогнался. В этом мире магия всегда спрятана в очевидном — в полете птицы, в наступлении ночи, в глазах окружающих. Сегодня мы просто будем смотреть на людей. Поверь, в этом не меньше магии, чем в летающей швабре Гарри Поттера.

— Хорошо, и ты видишь людей насквозь? — поинтересовался я.

— Да, ответил Лёха и уточнил: Но не так как супермен. Гораздо круче. Кто-то сказал: «человек есть скульптура своей жизни». Полностью с этим согласен. Все важные события неизбежно оставляют отпечаток в теле человека. Если быть внимательным можно увидеть потаенное.

— Например?

— Вон видишь того буйного подростка — указал он пальцем на не в меру перебравшего 18-летнего на вид детину, дирижировавшего кулаком у лица своего собутыльника.

— Угу, — отозвался я.

— Ну к примеру, чтобы убедить его в том, что он должен угостить тебя пивом, достаточно лишь напористо давить на его честность и правильность. То есть регулярно говорить ему: «такие, как ты всегда поступают правильно», «давай по справедливости» и прочую пургу. С другими это не сработает, скорее даже сработает наоборот, а с ним легко.

— И как ты это понял?

— У него неестественно раздуты предплечья. Приглядись — это не мышцы, а жир. Хотя остальные части тела жира не имеют. Как правило, чрезмерная субъективная ответственность откладывается в теле человека именно в предплечьях. Плюс его осанка говорит о безусловном подчинении авторитетным заявлениям. Когда говорит, смотрит в глаза. Но ему это дается не легко. Руки держит расставляя локти. Значит не уверен в себе и следовательно склонен пасовать.

То, о чем говорил Лёха, было очень интересно и немного напоминало сюжет одного из популярных телесериалов, где герой только лишь за счет своей внимательности раскрывает любые самые запутанные преступления. Я раньше думал, что это все — голливудские фантазии на тему. Но мой учитель не был похож на клоуна, и после того, что случилось со мной во сне, я был склонен верить всему, что он говорит. Но все же спросил:

— Это все, что ты увидел?

— Нет. Еще около тысячи параметров, которые я учел. Тебе лишь озвучил некоторые наиболее явные. Кстати, все параметры имеют смысл только в общей связке.

— Разве можно в голове держать тысячу параметров?

— Нет конечно. Существует даже так называемый эффект Миллера. Человек может удерживать в своем внимании одновременно не более семи объектов. Но для большинства верхняя планка вообще пять, что соответствует количеству пальцев на руке.

— А как ты тогда учитываешь тысячи параметров?

— С помощью двух вещей. Первая — практика. Это как с ездой на автомобиле. Только сев за руль ты все делаешь головой, а получив определенный опыт ездишь на автомате, не задумываясь на какую педаль нажать и какую скорость включить. Так же и здесь — изучил несколько параметров — они автоматизировались, ты про них забыл, выучил еще несколько. Короче, титанический труд.

— Ты говорил, что есть две вещи, — решил напомнить я.

— Да. Вторая очень простая. Всего лишь прекратить оценивать людей. На оценку мы тратим непростительно много внимания. В итоге видим уже не человека, а только лишь наше представление о нем. За этим колпаком ничего невозможно рассмотреть.

— Разве возможно смотреть безоценочно?

— Конечно. Это только кажется сложным, потому что непривычно. И, кстати, парадоксально, но одного лишь безоценочного наблюдения в принципе достаточно для того, чтобы научиться видеть людей насквозь. Сначала на тебя сваливаются потоки информации, не прикрытой собственными стереотипами и ничего не понятно, но уже через пять лет…

— Пять!? — ужаснулся я.

— Да-да, пять, насмешливо улыбнулся он. Так вот через время этот навык придет сам. Даже ничему учиться не надо.

— Мне что, предстоит учиться так долго? — удивился я.

— Только если сам захочешь, но начиная с завтра ты каждый день будешь ходить в публичные места и один час просто наблюдать за людьми. Никак их не оценивая. Это поможет тебе осознавать себя во сне.

— Я думал, будет веселее… вырвалось у меня.

— Тогда поступай на курсы клоунов.

— Ок, босс. Я согласен.

Мы немного посидели молча, осушив несправедливо забытые бокалы. Потом Лёха продолжил:

— Как ты думаешь, почему мы сидим именно здесь?

— Ностальгия по «былым временам»?

— Нет, — улыбнулся Леха. Больше, чем тело о человеке может рассказать только его танец. Люди почему-то не задумываются над тем, что в танце они открываются так, что даже смотреть неловко.

— Чтобы видеть это, мне понадобится еще пяток лет?

— Вариант. Но есть и более простые способы. Вон парень танцует с девушкой. То, что танцует девушка, думаю понятно даже тебе без всякой подготовки, сказал, он подмигнув.

— Угу, — улыбнулся я.

— Ну а с парнем интереснее. На что похож его танец?

— Похоже, как будто он бьет кого-то.

— Кого?

— Да откуда ж я знаю?

— Приглядись, его «танцевальные удары» идут сугубо вниз. Он бьет себя маленького.

— Чего?

— Ладно, бог с ним. Ты же не психолог. Просто знай, что он пережил серьезную детскую психотравму.

— А…

— Это один из способов понимания того, что для человека важно более всего — смотреть на танец и представлять на что он похож. Конечно, результат не стопроцентный, но можешь ему доверять.

— А другой способ?

— Копировать человека. Необязательно стоять у него за спиной и изображать зеркало. Можно повторять те же движения в укороченной заметной только тебе форме, копировать мимику. Тут все равно темно, никто не заметит. Тогда ответ придет тебе сам.

— Скажи Лёх, а зачем мне это всё?

— Развиваю в тебе наблюдательность. В решающий момент она спасет тебе жизнь.

— Так ты уже наперед знаешь наше будущее?

— Я знаю тебя, — загадочно промолвил Лёха. — И этого, поверь, достаточно.

Мы обсудили еще с десяток посетителей клуба. Понятное дело, что повторить фокусы с наблюдательностью у меня не получилось, но, хотя бы, куда нужно смотреть, я понял. Ночь незаметно подошла к концу и Лёха предложил расходиться.

— Ой, чуть не забыл, опомнился я. Как ты относишься к мести?

Вопрос Лёху не удивил и не смутил.

— Месть это глупо, авторитетно заявил он. Но с другой стороны, чем более возвышенна и сложна твоя цель, тем более она глупа. Точнее глупа не она, а ты. Но это неважно. А месть это всего лишь маленькая глупость. Если тебе это нужно, то почему бы и нет.

— Ты же говорил, что больше не видишь людей глупыми.

— Ты услышал не то, что я сказал. Рассказывай, что приключилось.

— Сегодня крайне неудачно пообщался со стражами порядка… И мне до сих пор грустно и обидно, — осторожно начал я. И вот подумал, может есть какой-то способ прийти к ним в сон и «покошмарить» их?

— Хм… Отличная идея. Давай, как заснешь сразу же этим и займемся.

— Слушай, перед тем, как уйти. Может поупражняемся в практике?

— Ты хочешь подцепить себе девочку — сказал Леха скорее утвердительно, чем вопросительно.

— Ага, — радостно отозвался я.

Леха положил правую ладонь на лоб и картинно помотал головой, левой же рукой небрежно махнул куда-то в сторону и сообщил: «Скажи той, что посередине, что ты весь вечер за ней наблюдал и у тебя есть для нее личный вопрос. Выведи ее „покурить“, помолчи немного, потом сразу целуй. Никаких разговоров не нужно. Во-первых, девушка скучает, во-вторых, ты ей понравишся, в третьих она наивная, а в четвертых, у нее давно никого не было и она жаждет это исправить».

Я проследил взглядом за направлением лехиной руки и обнаружил в противоположном конце зала компанию из трех девушек. Они совершенно точно пришли недавно, поскольку сегодня Лёха перемыл косточки практически всем посетителям заведения и этой компании среди них не было.

Присмотрелся к той, что сидела посередине. Бог ты мой, да она красавица! Если Лёха оказался прав, то сегодня предстоит чудесная ночь. Только непонятно, что девушки, да еще и одни, делают в это время в клубе, но впрочем, я же не историю их жизни хочу узнать.

— Ни пуха, Казанова. А я пошел домой спать, сообщил Леха, накинул куртку и вышел.

Ко мне домой мы попасть так и не смогли, свернув в клубный туалет и там, не спрашивая званий и имен максимально сблизились на несколько минут. До кровати я добрался на автопилоте и заснул мертвецким сном. Точнее, мне так показалось. Лёха же с легкостью доказал обратное, бесцеремонно вторгнувшись в какую-то индийскую мелодраму, с чего-то решившую мне присниться.

— Ну что, злой раджа. Пора карать неверных, — с наигранной суровостью воззвал он.

Было немного жалко покидать сон, ибо я уже нашел всех братьев, теть и сестер, а так же шел прямым курсом на ликвидацию непорочности Зиты, и может даже, Гиты. Но моему бесчувственному учителю было наплевать на душевные переживания несчастного злого раджи и уже через секунду мы кружились в небе над погруженным в сумерки спящим городом.

— Что мы будем делать? — спросил я.

— Падать, — улыбнулся Лёха.

Но, не смотря на его заверение, падать стал только я. Причем с огромной скоростью. Попробовал взять контроль над падением, создать парашют, дематериализовать землю — все тщетно. Город неотвратимо приближался. «Это что-то новенькое», — успел я подумать перед очередной смертью.

Почти упав на землю, успел заметить, что падаю на живое существо. А дальше случилось что-то невероятное. Наверное, это и есть линейное мышление, о котором говорил Лёха. Когда мысли ходят лишь по узкому туннелю.

Я превратился в огромную немецкую овчарку. Но это почему-то совершенно не удивляло. Наверное, собакам удивление вообще неведомо. В душе была ненависть, а в голове только одна мысль — добраться и уничтожить. Не смотря на столь упрощенное восприятие действительности, сохранялась и осознанность происходящего. Я был уверен, что нахожусь во сне.

Легкий ветерок пробежался по моему загривку, заставляя шерсть встать дыбом, потом добрался до морды, принося на своих невидимых крыльях только мне одному известные запахи. Тут же я сорвался с места и ноги понесли меня куда-то в ночь. Я стал охотником, почувствовавшим запах жертвы. Только ночь и моя жертва. И еще с ужасом отшатывающиеся в сторону изредка попадающиеся случайные прохожие.

Я бежал по темным улицам, спящим паркам и скверам, перепрыгивая через скамейки, ограды и заборы. Кровь стучала в висках, сердце отбивало барабанную дробь, разливая по венам сладкую ненависть.

Наверное, в каждом человеке есть зверь. Он всегда в нас, но посажен на цепь цивилизованности. Эта цепь не очень прочна, ибо цивилизованными мы стали только лет сто назад. А до этого были миллионы лет звериных обычаев. Еще не так давно убийство было столь же нормальным, как сейчас курение. То есть осуждалось конечно, но все равно все всех убивали. Когда животное срывается с цепи, то это всегда по-своему приятно. Рассудок отпускает тело и, оно делает только то, что хочет, принося внутрь ощущение радости и свободы.

А вот и жертва. Без ненужного лая и прочих понтов, свойственных исключительно неблагородным собакам и людям, я подбежал к тому, кого так люто ненавидил и прыгнул.

Как говорят в фильмах, плохой песик. Я стал тем, кто снится вам в кошмарах. Рвал зубами плоть несчастного человека, успевая попутно проглатывать куски мяса. Вкуса не чувствовал, только плотность рвущихся тканей и судороги бьющегося в агонии тела. Упираясь лапами в живот, я пытался достать до шеи. Но орущий кусок мяса трепыхался и пытался неумело защищаться. За это я грыз его руки и пальцы. Мы с жертвой слились в пульсирующий комок крови, криков и боли. Внезапно, сквозь пелену ярости я услышал звуки выстрелов, а дальше почувствовал. Что не могу шевелить левой лапой. Еще секунда и очередной хлопок принес с собой секунду невероятной обжигающей боли, а в следующее мгновенье я заорал и… свалился с кровати.

Немного отдышавшись и придя в себя, решил сходить в ванную, умыться. У зеркала лежала записка. «Странно», — подумал я, дверь закрыта на три замка, живу один, кто мог ее написать? Еще больше я удивился, когда, открыв свернутый вдвое лист бумаги узнал знакомый почерк — свой почерк.

«Тебе стоит посмотреть местные новости. P.S. Извини, пришлось использовать твое тело для написания этой записки. Леха.»

Я уже догадывался, что мой сон был видимо не совсем сном. Или совсем не сном. Но, как ни странно, вместо липкого и холодного ощущения непоправимости случившегося, внутри была лишь пустота. Удивление в последнее время стало чуть ли не основной эмоцией, которую я испытывал. Видимо, мои возможности впечатляться, иссякли. Организм, видя перегрев системы, заботливо выключил котел эмоций.

Поэтому, вместо того, чтобы незамедлительно броситься к телевизору, я отправился на кухню за порцией крепчайшего кофе. Через минуту, с чашкой в одной руке и сигаретой в другой, я стоял на балконе и безмятежно радовался еще одному дню весны.

На дворе, надо сказать, была идиллия. Кошки и собачки во всю готовились к брачным подвигам, птички звонко пели, лужи ярко блестели. Лишними во всем этом великолепии были разве что люди, серыми тенями быстро снующие из стороны в сторону. Они были мрачны и как будто совсем не замечали расцветающей жизни. Наверное, их мысли сейчас совсем в других мирах, гораздо более условных и сложных. Там, где каждый день нужно что-то зарабатывать, наращивать интенсивно статусы, авторитеты и прочие необходимые для серого мира вещи. Может быть, все они движутся столь быстро и напряженно, потому что стремятся вырваться из серой массы? Видимо, это главная движущая сила серой массы. Я вспомнил, что Лёха предлагал смотреть на людей безоценочно и решил, что сейчас самое подходящее время этим заняться.

Долгое время ничего особенного я не замечал. Но потом вдруг мое внимание привлекла одна девушка. Мне на миг показалось, что я наконец-то научился видеть людей. Каждое ее движение как будто говорило мне о чем-то. Как будто я мог разглядеть каждую напряженную мышцу, прям как Леха.

В следующую секунду меня прошиб пот. Боже, так это же Мила! Как давно я ее не видел. Наконец-то! Жгучее чувство забытой любви в раз сняло с меня утреннее оцепенение.

Осознав эту потрясающую новость, я бросился к двери и прямо в тапочках и домашних штанах выскочил на улицу. Догнав девушку, я схватил ее за руки и затараторил: «Боже, где же ты была, Милочка? Я не мог жить без тебя. Не делай так никогда больше. Зачем ты ушла?»

Девушка повела себя неожиданно, выпалив: «ты че, придурок?» и резко дернулась в сторону. И тут меня как обухом по голове треснули: «Какая к черту Мила? Какая любовь? Кто это вообще такая? Что произошло?»

Но внутренний голос по всей видимости был удивлен не меньше меня, поэтому смог лишь пролепетать что-то жалкое насчет «дурак ты и не лечишься».

Не смотря на то, что в моей памяти никакой папки с именем «Мила» не хранилось, наблюдая за уходящей девушкой я чувствовал, что сильнейшее чувство изгрызает меня изнутри. Без сомнений это была любовь. Правда какая-то неуместная и чужая. И уж точно не с первого взгляда.

Не знаю, поверите ли вы, но амнезии и склероза у меня никогда не наблюдалось. Поэтому случившееся не поддавалось никакому объяснению, кроме того, что я повстречал Лёху и теперь кукушка съехала окончательно. Возвращаясь домой, я думал о том, что казавшийся иллюзорным мир снов топором вклинился в понятную, простую и размеренную реальную жизнь. В воздухе летало ощущение шизофреничности и я, как в той известной притче, не мог понять — то ли я это бабочка, которой снится генерал, то ли генерал, которому снится бабочка.

Поблуждав еще некоторое время по лабиринту осмысления реальности и не найдя никаких путных ответов, я решил смириться и совсем уж добить аналитическую систему своего мозга, занявшись просмотром новостей.

Ведущая на экране была обыкновенно некрасива и регулярно путалась в ударениях на слогах. Как обычно, в лучших традициях провинциальной журналистики. По-началу, я узнал несколько стоящих новостей. Некий кровельный центр продает кровлю и все население в экстатическом восторге по этому поводу. Открылся так же и магазин великолепной одежды, что произвело на страждущих неизгладимое впечатление.

Но вот ведущая постаралась обременить свое лицо хотя бы толикой интеллекта и серьезности и провозгласила: «Сегодня в 5 утра в Центральном районе города собака напала на сотрудника милиции… Прибывшим на место происшествия медикам удалось сохранить жизнь 22-летнему старшему сержанту. Сейчас он находится в Городской клинической больнице N1. По словам врачей, состояние милиционера тяжелое. Сотрудник правоохранительных органов находится в коме…»

Я выключил телевизор. Вот это да. А Лёха и вправду по круче президента будет. Надо, кстати, ему позвонить.

Я набрал знакомый номер и через несколько секунд услышал: «Теперь ты почти научился вселяться в тела животных. Поздравляю! Кстати, что чувствуешь? Удовлетворен местью?»

Леха в своей обычной манере не стал тратить время на приветствия и вежливые расшаркивания, а перешел прямо к сути.

— Не знаю, отозвался я. Почему то нет ни удовлетворения, ни чувства вины.

— Это потому, что ты становишься могущественным, — то ли в шутку, то ли в серьез сообщил Леха. Обычно когда человек осознает свое всемогущество — гораздо большее, чем то, что доставалось диктаторам, он перестает мстить.

— Думаешь мое всемогущество больше?

— Конечно. Ты не связан по рукам и ногам правилами, планами, табу и постоянным желанием быть лучше, чем есть. Настоящее всемогущество не бывает только внешним, оно должно быть в равной степени и внутренним. Кстати, ты знаешь что означает слово маг?

— Неа.

— Всего лишь «тот, кто может».

— Оу!

— В общем, подытожил Лёха, — месть глупая штука. Теперь ты попробовал и сам это понял.

— Угу, отозвался я, обдумывая услышанное. Кстати, Мила это тоже какие-то твои козни?

— Какая Мила? — удивился Лёха.

Я вкратце рассказал ему о том, что со мной приключилось. Леха отозвался:

— Любопытно. Я займусь этим и сообщу тебе, как что-то узнаю. Да, м еще, добавил он, — твой мозг в последнее время работал за троих, поэтому ближайшие три дня не будет никаких осознанный снов. И встреч наших тоже не будет. Отдыхай и набирайся сил, а потом продолжим. Кстати, уже скоро я познакомлю тебя с другими участниками нашей «секты».

Когда приключения и чудеса — это норма твоей жизни, то спокойное зависание перед телевизором и активное «ничегонеделанье» это просто идеальный отдых. Весь следующий день я блаженствовал. Рассказывать вам практически нечего. Разве, что мучался внезапными приступами непонятной любви к незнакомому человеку. Или это была не любовь, а что-то другое. Я никак не мог точно идентифицировать то чувство, которое у меня появилось к Миле. Навящевое желание увидеть ее снова и одновременно полное отсутствие фантазий о том, как это могло бы быть.

А еще сегодня вечером я проштудировал Интернет на предмет «хакеров сновидений», коих оказалось в Сети великое множество. Правда в основном, я натыкался на религиозно-эзотерический бред или сообщения просто нездоровых людей. К примеру, я с удивлением обнаружил, что многие «хакеры» занимаются еще и выходами в астрал, обучаются астральному карате и совершают потуги для переподключения своего эгрегора с Сириуса к солнцу. Вам наверное интересно почему? Ответ в общем то тривиален. Сириусом управляют масоны, а солнцем никто не управляет. В общем, хотите стать свободными — изучайте астральное карате и подключайтесь к солнцу.

По всей видимости, эти ребята к «Совету Сорока» никакого отношения не имели. В лучшем случае это были, как выразился Леха «туристы». Упоминания о ком-то серьезном я в Интернете так и не встретил. Черт возьми, играть в «высшей лиге» — это очень приятно, улыбнувшись, подумал я и отправился спать.

Во второй день отдыха, увы, приключений избежать не удалось. Утром я решил сходить за моим любимым фруктовым кефиром в ближайший супермаркет. Выходя с добычей я вдруг увидел ту самую Милу, которой так неуместно изливал душу на предмет любовных притязаний. Что ни говори, меня распирало любопытство: кто же она такая. Слишком не похожа наша предыдущая встреча была на случайность или следствие моего помешательства.

Существовала и еще одна очень важная причина законтачить с девушкой — пребывание в шкуре зверя не прошло для меня бесследно. Проснувшиеся животные инстинкты очень сложно было снова уложить спать. Помимо трудноуправляемой агрессии во мне проснулось и сильнейшее желание секса. Поэтому любое появление самки в пределах видимости заставляло меня трепетать.

Надо подойти к ней и познакомиться. Только как это сделать лучше? Быть слишком оригинальным явно не стоит — а то не дай бог, она совсем уж решит, что ее домогается напрочь слетевший с катушек маньяк. «Что впрочем не исключено», — улыбнулся я про себя.

До лавров Дон Жуана мне было далековато, но все же на отсутствие женского внимания никому не жаловался. Поэтому особенных страхов относительно знакомства на улице я не испытывал. Ладно. Пора действовать.

— Здравствуйте, сказал я поравнявшись с девушкой. Та посмотрела на меня оценивающе-презрительным взглядом, потом ее глаза идентифицировали меня, как позавчерашнего придурковатого знакомца. Рот девушки скривился в гримасе отвращения и она, ничего не ответив, припустила по улице в два раза быстрее. Но так быстро сдаваться в мои планы не входило.

— Я тогда перепутал вас со своей бывшей девушкой. Извините, что напугал. Вы очень похожи. — В этот момент я протянул ей фотографию своей бывшей девушки Кати, очень кстати валявшуюся у меня в кармане. Надо сказать, что Катя была похожа на мою «новую любовь» примерно так же, как одна женщина похожа на другую. То есть, сугубо наличием первичных и вторичных половых признаков. Но сейчас это было неважно. Я решил взять напором и уверенностью. И не в такое людей заставлял поверить. Тем более, сейчас главным было вовлечь девушку в разговор.

Ход сработал. «Новая любовь» взяла фотографию, оценивающе на нее взглянула и к моему некоторому удивлению признала схожесть. Далее она спросила:

— Что, Вашу девушку тоже зовут Мила?

— Ага, — соврал я не моргнув, думая про себя, что таких совпадений не бывает и что меня с этой девушкой явно что-то связывает. Осталось только выяснить что. Ну и конечно же секс. Он так же очень важен.

— Невероятная случайность, вы верите в случайности? — я продолжил несколько вульгарно, но мне показалось, что лить изысканные словесные фабулы и читать любовные поэмы тут уж точно не стоит.

— Вообще-то не верю, — ответила Мила, все еще не убрав со своего лица гримасу отвращения. Только поэтому мы с вами и общаемся.

Она сделала паузу, ожидая, что я как-то прокомментирую вышесказанное, но я решил промолчать. В процессе уличного знакомства очень важно расставить акценты и сойти с роли «просящего». Самый простой способ этого добиться — незаметно сделать так, чтобы уже не я, а девушка задавала вопросы, а я лишь с ленцой бы на них отвечал. И, конечно же мой нехитрый прием — «сделать паузу» сработал. Он всегда срабатывает.

— Ну расскажите, кто вы, может поймем, к чему эта встреча, — спросила Мила не дождавшись моего ответа и не рискнув растягивать неловкую паузу. Она взглянула на меня еще раз, видимо, пытаясь разгадать в моей наглой физиономии какие-то особенные подсказки судьбы. Я не очень-то рассчитывал на то, что мой «фэйс» изобилует сакральными письменами, поэтому продолжил гнуть свою линию.

— Я творец добра. Постоянно кому-то помогаю, спасаю. И вот сегодня с ног сбился, искал кого-то, кого можно угостить чашечкой кофе. Это судьба привела вас ко мне. Надеюсь вы не против такого поворота судьбы?

— Ну не знаю, — сейчас было видно, что девушка мялась лишь для проформы, поэтому нужно лишь совершить легкий напор, и она моя.

— Простите, но мне просто позарез надо сделать сегодня хотя бы одного человека счастливее.

— Ладно. Я сейчас иду на работу, — сообщила Мила. Но после работы можно и выпить по чашечке. Подходи к 20:00 на пересечение улиц Октябрьской и Комсомольской.

— Договорились, — сказал я улыбнувшись. Мы попрощались и разошлись.

Мила вызвала во мне какие-то странные, противоречивые чувства. Внешне она была похожа на девушку, в которую я мог бы влюбиться. Точеный маленький носик, желтые глаза, веснушки, вполне себе «фигуристая» фигура. Но вот даже короткий диалог заставил меня почувствовать, что это совсем не мой человек. Неглубокий что ли. Кстати, глубину людей я измерял в первую очередь чувством юмора. Для меня это был критерий адекватности восприятия мира.

Если девушка в течении трех минут знакомства ни разу не смогла ответить на шутку шуткой, значит либо ее чувство юмора ампутировано, либо она в вас, мягко говоря, не заинтересована. Так как Мила согласилась сходить со мной в кафе, вторую причину отметаем. И все же здесь не было предельной однозначности. Потому что в сердце уже скребли весенние коты. Причем не только скребли, но и метили, расточая едкий запах влюбленности. Вот так вот сразу и безапелляционно, как будто с первого взгляда. Может быть все потому, что я ее не знаю достаточно, а сонные похождения и вправду несколько сказались на моем эмоциональном балансе? Система распознавания «свой-чужой» видимо вышла из строя. Хотя интуиция подсказывала, что это была далеко не первая наша встреча. Но память была непреклонна. Ей я верил больше, как бы то ни было. В любом случае, секс сейчас очень важен.

Этот вечер завершился примерно так, как я себе тихонько нафантазировал — то есть в постели с Милой. Зато по-началу все было ужасно. В кафе я рассказывал миллион раз рассказанные всякому встречному-попереченому истории и откровенно скучал, слушая пустоватые факты милиной биографии. Родилась здесь, нигде дальше пределов края не бывала, работает каким-то консультантом. Единственное, что обрадовало — в наследство от бабушки получила квартиру, в которой сейчас и живет. То есть к себе домой водить ее необязательно. Особенно раздражали истории про «у моей сестры есть подруга Ольга, так вот ее муж захотел купить кафель в ванную».

При всем этом у Милы была достаточно необычная манера говорить. Она так строила предложения, что после каждой фразы меня так и подмывало сказать «аминь». Правда почему так происходит — я за один вечер разобраться не успел. Скучая и стараясь скрыть регулярно прорывающиеся зевки, параллельно не уставал удивляться тому внутреннему диссонансу, который происходил во мне по вине сидящей рядом девушки. Я бы ни за что не стал ни общаться, ни тем более попытаться построить отношения с такой как Мила. Внутренний мир для меня был гораздо важнее внешнего фасада. Да и девушки с глубокой душой встречались гораздо реже, чем красавицы. Но вот уйти я почему-то тоже не мог. Как будто в этой пустышке была какая-то потайная дверца, в которой крылись несметные богатства. И как будто бы эта дверь была самую чуточку приоткрыта — ровно настолько, чтобы ничего невозможно было увидеть. И в то же время ровно настолько, чтобы легкий запах этих несметных богатств заставлял мое сердце биться учащенно. Но, как бы то ни было, ключей от заветной дверцы у меня не было. Была только отмычка. От совсем другого места. И именно ей я намеревался усердно поработать.

Сегодня мы все таки отправились ко мне. Слава Богу, строить из себя выпускницу института благородных девиц Мила не стала и эта ночь ярко вспыхнув обессилено упала в мою голову, утаскивая в сладкий мир грез.

Во сне я видел Милу. Помню, что все было ярко, трогательно и насыщенно, как будто я нашел ключик от той самой заветной дверцы. Но вот что именно было и как я это сделал — вспомнить так и не смог.

Утром Мила ушла на работу. Мне же идти было некуда, поэтому я никуда и не пошел. Посчитал оставшиеся деньги. Хватит еще дня на три. Может вселиться в главу Центробанка и отправить себе на счет пару миллионов казенных денег? Шутки шутками, а надо будет обязательно спросить Лёху о возможности использования снов в целях личного обогащения.

После обеда пришла в голову непонятно откуда взявшаяся мысль — а почему собственно обязательно нужно что-то делать и чем-то заниматься? Сел на пол и просидел на нем без мыслей три часа. Потом встал, заварил себе кофе и уселся на уютный диван. Что это было? Странно. Подобное мне вообще никогда не было свойственно. Как будто сейчас моим сознанием управлял кто-то другой. Причем так искусно, что я этого даже не заметил. Тем не менее заставило задуматься, что все дела, которые у меня были, я сам себе и придумал. Наверное, чтобы не оставаться с собой наедине. Ибо в нашем обществе это непринято. Или непонято. Я вдруг осознал бесконечную простоту этого мира, постоянно усложняемую неугомонными людьми. Прыганье из мира в мир явно сказалось на моем восприятии мира. Надеюсь, финал этой истории случится не в психушке.

Вечером позвонил Лёхе.

— Слушай, у меня деньги заканчиваются. Могу я использовать сны, чтобы немного подзаработать?

— Что ты имеешь в виду? — подозрительно спросила телефонная трубка.

— Ну может вселиться в кого…

— Я ж тебе не рассказывал, — сообщил Лёха, вселяться в животных и в людей это вещи принципиально разные. Вселяться в последних умеют только мудрецы из Совета Сорока. Это требует запредельной осознанности. К тому же, управляемый будет в лучшем случае выглядеть как зомби.

— Почему?

— Потому что у людей есть сознание. Нельзя не включая сознания получить доступ ко всем механизмам управления. Если же включить сознание человека и влезть ему в голову, то вы оба просто сойдете с ума. Эти вещи далеко не так безобидны. Поэтому управлять человеком можно только, когда его мозг выключен. Получается, что одно твое сознание управляет сразу двумя телами. Из-за этого тот, в кого ты влез будет выглядеть в лучшем случае, как дэцэпэшник.

— Понятно, — протянул я разочарованно.

— Но деньги можно получать и другим способом, заговорщецки сообщил Лёха и подмигнул.

— Каким?

— Просто дождись когда они закончатся и не устраивайся на работу. Думаю, тебя ждет сюрприз.

— Начинаю подозревать в тебе латентного коммуниста, язвительно поведал я Лёхё и, попрощавшись, положил трубку.