Хаос

Глава 24

Анна

Наступил первый день июня.

Важнейшим пунктом, подчеркнутым красным маркёром, в списке дел Анны стояла встреча с Чарльзом. Но второй пункт был куда более важным и желаемым для девушки. Она с нетерпением ждала прихода дяди в надежде, что уделив ему половину часа, сможет отправиться на верховую езду вместе с Теодором. Сидя за столиком в популярном ресторане в центре города, Анна следила за входом, ожидая появления дяди. Казалось, что сейчас в эту самую минуту он зайдёт, они пообедают и попрощаются ещё на несколько дней. Но, нет. Чарльз где-то задерживался, забыв оповестить об этом племянницу. Уже немного раздражённая, она снова и снова накручивала на указательный палец клок волос. Затем оставляла его ненадолго в покое, чтобы взять бокал воды и сделать глоток. А после снова принималась за истязание своих прядей. И вот, спустя десяток минут ожидания в дверях появился знакомый силуэт. Он медленно проскользнул сквозь столики, найдя в дали нужный, и присоединился к обеду.

После вялого натянутого приветствия, они сразу приступили к поеданию супа, а вместе с тем и к разговору.

— Дядя, я не уверена, что смогу помочь тебе.

— Я знал, что ты это скажешь, Анна. Но задумывалась ли ты о том, что будет, если Теодор узнает о твоём участии в заговоре?

Страшная минута. Анну пугали высказывания дяди. Она даже представлять не хотела того, что Теодор узнает о её предательстве. Она была готова молчать до конца, если потребуется. Но секрет не должен был быть раскрытым.

— Но я же ничего не сделала.

В словах девушки было недоумение и страх. Она чувствовала себя загнутой в угол, без единого шанса на спасение. И тот самый герой, что мог спасти её, оказался последним человеком, что мог и должен был узнать о проблеме девушки. Из-за чего хватило одной лишь мысли о том, что в эту минуту Теодор был далеко-далеко и не слышал этого неприятного разговора, а значит и не мог узнать о его содержании.

— Восстание получилось организовать только из-за того, что наследница семьи Шарон поддержала своих людей, объединив их. Ты взяла ответственность за их судьбу на себя. А теперь даёшь задний ход. Страшно представить, что подумал бы твой отец, узнав об этом.

— Дядя, как я могу предать Теодора? Совсем скоро он станет моим супругом. Я буду вынуждена дать ему клятву в верности.

— Бог простит тебе это, Анна. Но если ты так обеспокоена, я могу пообещать тебе безопасность. После переворота я оставлю Теодора в живых и отпущу вас обоих, если ты пожелаешь. Но сейчас от тебя требуется лишь поддержка и верность семье.

Не долго думая, она согласилась. Хоть в душе и не была уверена в своём решении. Единственное, что для неё имело значение — это жизнь Теодора. Анна знала, что обязана поддержать дядю. Хотя бы потому, что переворота не избежать. И уж лучше она будет знать о действиях дяди, чем жить в страхе ожидания. Участвуя в предательстве, Анна собиралась влиять на события в пользу спасения Теодора. Но единственным, чего ему было не избежать, так это судьбы. И она твердила, что мужчина вскоре должен был лишиться статуса.

— Хорошо. Когда придёт время, я помогу.

Разговор подошёл к своему концу, что означало предстоящее прощание. Но Анна не знала, как сделать это непринужденно. К счастью, Чарльз был не глуп, и сам понимал желание девушки уйти. Честно говоря, он его вполне разделял. Его уже около десяти минут ожидал водитель, чтобы отвезти в одно пикантное место на окраине столицы.

— Вижу ты торопишься. Иди, Анна.

Не долго размышляя, девушка вышла из-за стола, закинула на руку пальто и выбежала на улицу. Всю дорогу Анна думала о происходящем. И чем сильнее углублялась в мысли, тем хуже всё казалось. В её голове жизнь была сравнима с качелями. Каждый новый день они, то раскачивались всё сильнее, то плавно останавливались. И от постоянных движений «вперёд-назад» уже тошнило. Хотелось остановить этот глупый аттракцион и выйти из игры. Думать о том, что любое затишье лишь временно, было отвратительно. Как можно спокойно жить, зная, что без взлетов и падений невозможно?! И в этот день Анна испытала уже давно знакомое неприятное чувство. Её нутро подсказывало, что началась раскачка.

Мысли об этом хотелось гнать прочь, хоть на минуту забыть о возможных проблемах в будущем и расслабиться в настоящем. Но времени на передышку не было.

Вернувшись вместе с Теодором домой, Анна застала в своей комнате Деби. Девушка сидела на кровати, поедая ванильное мороженное, и плакала. Вокруг были разбросаны салфетки. Увидев блеск на щеках подруги, Анна бросила на пол сумочку и подбежала к Деборе. Сев на край кровати, она начала быстро собирать салфетки в пакет.

— Что случилось, Деби?

После вполне ожидаемого вопроса Дебора начала плакать с новой силой. Казалось, что это была истерика в немного пассивной форме. Вся зареванная, она толком не могла связать и слово. Но после встряски Анны, она всё же рассказала причину своих слез.

— Томас предложил начать всё сначала. Я знаю, что ты скажешь. Это нелепо, ведь третий раз вступать в безнадежные отношения — это жалко. Но как речь может идти о гордости, если я люблю его. И не могу не простить, Анна.

— Я не буду так говорить, Деби. Ты ведь и сама всё знаешь.

— Помоги мне, Анна. Я не знаю, что со мной.

Анна видела, что Дебора нуждалась в её поддержке и совете. Прежде всего её роль заключалась в направлении Деби в нужную сторону. К счастью, Анна всегда умела подобрать правильные слова и делала это с огромнейшим мастерством.

— Деби, то, что с тобой происходило, люди называют эффектом розовых очков. Но, знаешь, я могу дать тебе один совет, если ты все же хочешь быть именно с этим человеком.

Конечно же, Анна знала, что Деби не понимала её слов и лишь вопросительно кивала головой, не зная, с чем соглашается.

— В отношениях очень важно «оставлять черное черным, а белое — белым»

— И что это значит? — наконец спросила Дебора.

— Это значит, что не стоит оправдывать все плохие поступки людей. То есть, когда ты любишь человека, ты всячески всё черное, что между вами было, перекрашиваешь в белое. И в тоже время, когда перед тобой хороший человек, но он переступил дорогу твоему тому самому любимому человеку, ты пытаешься перекрашивать все его белые поступки в черные. А это огромная ошибка с твоей стороны. Поэтому я повторюсь, что в отношениях очень важно оставлять черное черным, а белое — белым.

Ещё никогда Анна не была так откровенна перед близким человеком. Но желание помочь и не навредить было сильнее всего остального.

Словно почувствовав неладное, Теодор вломился в комнату к девушкам неловко придерживая ручку двери и, не решаясь приблизиться к ним хотя бы на сантиметр, стоял как вкопанный в проходе.

— Ты что-то хотел?

Вопрос Анны застал Теодора врасплох. В каком-то смысле ему действительно что-то было нужно, да вот только, заметив плачущую Деби, мужчина растерялся, не понимая, что именно ему следовало сказать в данной ситуации. Вероятность облажаться была до чёртиков высока. И, именно поэтому, переполненный сомнениями, Теодор ещё несколько секунд неподвижно наблюдал за взглядом Анны, устремлённым прямо на него.

— Да. Я хотел сказать, что ужин готов.

Услышав тихий и немного потерянный голос Тео, Анна мирно улыбнулась. Её улыбка могла значить лишь одно: Теодор всё сделал правильно. А значит вечер был не так уж и плох, как могло показаться. И всё хорошее было впереди, ожидая своего времени.

Сидя за одним столом, Теодор молча поедал только что приготовленный ужин. Аппетита как такового не было, но еду приходилось заталкивать в рот, прожевывать и глотать, отправляя перемешенную пишу в желудок. И каждое последующее движение челюстями заставляло рвотный рефлекс работать.

Но проблема была совсем не в еде. Спагетти с сыром и ветчиной были вполне аппетитными, но не для Тео и не в этот час. Всё его мысли были где-то далеко-далеко, там, где их бы никто не смог отыскать. Тем более вникнуть в их суть.

Ведьма задумчиво наблюдала за мальчишкой. Порой он был заботливым и внимательным, но чаще всего отстранялся и, уезжая по делам, практически обрывал связь с Анной. Она в штыки воспринимала такое отношение к себе и, в силу своего вспыльчивого характера, окуналась в злость и обиду, оставляющие на душе осадок.

Когда в очередной раз Теодор уехал, она не раздумывая собрала вещи и отправилась во Францию, где жила её бабушка. Та с радостью приняла гостью и выделила ей одну из лучших комнат. Рая де Хариетт была чудесной пожилой женщиной и матерью Чарльза. Её характер был сильным, а сердце — пылким. Она являлась одним из немногих людей, кто всегда боролся за справедливость и до конца стоял за любимых. Поэтому, увидев малышку Анну спустя два года после прошлой встречи, она растаяла в нежности. Раньше Анна была её частым гостем, проводя каждое лето в компании старой пышной женщины. И с каждым новым приездом, Анна испытывала новые эмоции. И каждая из них была безусловно положительной.

Наслаждаясь запахом цветов и пением известных оперных певиц, Анна сидела в просторной беседке, восхищаясь видом и холодным зелёным чаем в компании бабушки.

Мирно прикрыв глаза, девушка отдавалась потоку чувств, которые вызывало это чудесное место. И лишь когда пластинка обрывалась, она возвращалась в реальный мир и ставила песни на повтор, чтобы снова забыться.

— После твоего возвращения, всё расцвело, моя маленькая Аня.

— Бабушка, я хотела бы остаться здесь навсегда.

Пожилая женщина медленно воткнула в пучок светлых седых волос торчащие шпильки и похлопывающими движениями поправила прическу. Её багровые горячие руки взяли со стола чайник, наполнили до середины чашки и поставили его на место. Посмотрев на внучку, Рая ласково улыбнулась и облокотилась лопатками на спинку стула.

— Ты не можешь оставаться здесь вечно, моя дорогая. Как бы нам этого не хотелось. У Чарльза другие планы на тебя, и видит бог, ты найдёшь своё счастье вне этих стен.

— Но только здесь я счастлива.

— Счастье — вещь непостоянная, Аня. И счастливыми нас делает не место, а люди.

— Верно.

Анна, тяжело вздыхая, посмотрела по сторонам, а затем на бабушку, спокойно наблюдающую за стрижкой газона. Она контролировала каждый шаг садовника, пытаясь учавствовать в процессе облагораживания сада. И в данной позе с чашкой в руке у неё это достаточно хорошо получалось. Анне хотелось отвлечь её, рассказать о переживаниях и сомнениях, о нахлынувших чувствах и об обещании дяде, но нарушать её умиротворение она не желала. И единственным выходом было молчать. Что Анна и сделала.

В заключении долгого вялого дня наконец наступил вечер, пропитав воздух влагой. После короткого тёплого дождя, на мокрых дорожках лежали прилипшие листья и ошмётки остриженной травы, той, что садовник не успел собрать до внезапно нагрянувших туч. И вот, как только погода затихла, все жители пригорода начали потихоньку вылазить из своих домов и приниматься за оставшиеся дела. Наблюдая за ними, Анна всё охотнее отдавалась грусти. Облокотившись подбородком на подоконник, она сложила руки под шеей и полулёжа сидела на маленьком кресле, укрывшись в зелёный вязаный бабушкой Раей плед. Она помнила его запах и всегда придавала особое значение таким мелочам, как аромат. И этот плед пах кондиционером для белья. Анне всегда нравилось, когда от вещей исходил именно этот аромат, толи роз толи ромашек.

Послышался резкий растянутый скрип двери, и в комнату пробрался сначала медленно, а потом разом, запах чая. В помещение вошла Деби, держа в руках маленький металический поднос. Девушка грациозно обошла диван, стол, перешагнула через прикроватный ковёр и встала у подоконника. По очереди снимая с подноса одну чашку, затем другу и, наконец, тарелочку с овсяным печеньем, она всё разложила на белый небольшой вытянуты столик. Убедившись, что всё на месте, она отложила поднос в сторону, прижав к стене, и устроилась на соседнем кресле рядом с Анной, всё это время наблюдавшей за её действиями.

— Может нам стоит выбраться куда-то? Прогуляться по городу.

— Меня клонит в сон. А время для него сейчас не подходящее. Думаю, мы могли бы сходить в парк неподалёку.

Деби слегка улыбнулась, одобрив предложение. Её глаза засветились, в предвкушении аромата свежести, которым сейчас был наполнен воздух после дождя. В мыслях она уже представляла как две девушки бродили по парку, перешагивая через многочисленные лужи, и осматривали окрестности.

И вот, уже спустя несколько десятков минут, они наслаждались шуршанием осенней листвы, ощущая на лице прохладный ветерок. Вокруг бегали дети, играя во всем знакомые с детства игры: прятки, жмурки, догонялки, и всякие новые, которые появились в их чистых белых головах.

После долгой прогулки девушки остановились у уединённой лавочки в тени, откуда открывался вид на парк. Сложив сумочки с краю, они присели, чтобы вознаградить себя небольшой передышкой, в которой так нуждались их мышцы в этот момент.

— Как дела у вас с…

— Мы расстались. Думаю, это навсегда.

Анна в душе ликовала. Но её лицо и не думало выдавать своей радости. Чтобы не выложить себя и свои мысли, Анна ненадолго опустила глаза.

— Мне жаль, Деби.

Но, к огромному удивлению Анны, Деби была абсолютно непринужденна в своём внешнем виде. Она и бровью не повела, услышав слова соболезнования от подруги. Напротив, на её лице появилась искренняя улыбка.

— А мне не жаль, Анна. Я так боялась потерять его, но стоило мне это сделать, как весь груз свалился с моих плеч. И стало так легко…

Анна в ту же секунду переменилась в лице, выразив всеми возможными эмоциями растерянность.

— Не понимаю тебя.

Деби лишь посмеялась ей в ответ. Таким смешным ей казался вид подруги в эту секунду. И так чудесно всё было в её голове, прокручивая десятки раз растерянную фразу Анны.

— Да что тут понимать. Я счастлива.

Ветер поднялся, вместе с собой подкинув разноцветные листья вверх. Красные, оранжевые и желтые пятна закружились в воздухе в бешеном хороводе. Каждая веточка каждого дерева накренилась в сторону от силы потока воздуха. Резко похолодало.

Анна ставилась пальцами за края пальто и заправила их друг в друга, закрепив всю конструкцию чёрным пояском. Деби же не сделала ни одного движения, вкушая весь хаос, происходящий вокруг. Она до безумия любила бушующую погоду. Когда все вокруг разбегались, она оставалась на месте и просто отдавалась власти случая. И если случай был уж так приятен, это значило, что на улице происходит конец света.

Деби не была любителем долгой тишины и солнца в небе. Ей по душе была неожиданная гроза. И особенно та гроза, что сопровождалась разрядами молнии и дождем. Ей нравилось ощущать холодные капли воды на своей коже.

Только в такие моменты она по настоящему могла почувствовать тебя свободной. И эта свобода заключалась в беспорядке, который всегда был идеальным в её голове. Начиная с черноты неба и заканчивая потоками воды на асфальте. Она чудесная.

Вернувшись домой, Анна застала бабушку в гостиной комнате, где та мирно читала книгу, сидя в своём широком кресле напротив окна.

Не желая нарушать тишину, Анна села на соседнее кресло и облокотилась спиной на подушку, прикрыв глаза и расслабившись.

— Ты так и не начала снова пользоваться магией? — спросила Рая, не отрываясь от чтения.

— Она не нужна мне, бабушка, — не открывая глаза ответила Анна.

— Она часть тебя. И если ты боишься ее, значит ты боишься себя, — сказала Рая, и опустила взгляд вниз, рассматривая пальцы внучки. — Это кольцо лишь ограничивает твою силу, но ты ведь всё равно можешь ей пользоваться. И, знаешь, тебе уже давно стоило снять его и научиться пользоваться своей магией, Анна. Ты уже не ребёнок.

Все не так просто.

— Если я сниму его, то мой разум не выдержит натиска мертвецов. Я сойду с ума, — равнодушно ответила Анна, до сих пор не открывая глаза.

— Твоя младшая сестра вернулась из пансионата, — после долгого молчания сказала Рая.

— Лиза? Где она? — поинтересовалась Анна, резко раскрыв глаза, будучи в ступоре от столь неожиданной новости.

— В походе с Чарльзом. У него на неё есть свои планы. И он хочет, чтобы ты приехала к ним.