Хлоя и Габриэль

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Ресторан, который выбрал Макгир, располагался на острове, в заливе, километрах в тридцати от города. Обширная водная гладь светилась, в ней отражались луна и звезды. Народу было немного, поэтому они устроились на просторной веранде, прислушиваясь к шелесту пальм на берегу, вдыхая чистый, с солоноватым привкусом воздух с моря.

Макгир заказал чудесное вино, и теперь они маленькими глотками пили его из больших бокалов на высоких ножках. «Он успел заехать домой», — поняла Хлоя, гладя, как золотистый отсвет пламени свечи скользит по раздвоенному подбородку Макгира. На его смуглой оливковой коже обычно мгновенно появлялась щетина, а сейчас он был гладко выбрит, а главное — вместо рабочего на нем был модный костюм в полоску. Его умение одеваться всегда вызывало у нее восхищение. Сама она потратила немало времени, прежде чем выбрала короткое платье цвета летних сиреневых сумерек. Оно было как раз то, что надо, для такого чудесного вечера. Знай она, что они отправятся на берег залива, она бы приколола к волосам китайскую розу. Макгир определенно волновал ее, будил в ней какие-то незнакомые, но очень земные чувства.

Не сговариваясь, они заказали устриц.

Хлоя едва понимала, что с ней творится. Ей не верилось, что это она сидит здесь, наслаждаясь обществом Габриэля Макгира. Она, которая всегда относилась к нему настороженно, даже с опаской. Но с той самой минуты, как он заехал за ней, она ощутила необычную легкость. Может, причиной тому был уютный салон «ягуара»? Она и не знала, что Габриэль так остроумен. Она лишь знала, что он, как и она, всегда в курсе событий, которые происходят в мире. В конце концов, это их работа. Но сейчас она ловила себя на том, что он смешит ее, а сам при этом смотрит на нее черными насмешливыми глазами. Он так мало сделала для того, чтобы ему захотелось провести с ней время, что сейчас не могла не оценить все знаки его внимания.

Конечно, нельзя было не попробовать дары моря, которыми славилось побережье. Тут были креветки и крабы, гребешки, омары и кальмары, превосходная свежая рыба. Все это подавалось на стол на огромном разноцветном блюде и было украшено свежим хрустящим салатом. На блюде лежали и крошечные только что испеченные булочки, обильно посыпанные маком и кунжутом.

— Хотите верьте, хотите нет, — сказал он, — но я намерен заказать и десерт.

— Не стесняйтесь, — кивнула ему она. — Все совершенно восхитительно, просто я больше ни кусочка не смогу проглотить.

— Ну что ж, мы наведаемся сюда еще как-нибудь, — небрежно заметил в ответ Макгир.

— Вы собираетесь пригласить меня?

— Я всегда хотел пригласить вас, — медленно проговорил он. — Я лишь ждал, долго ждал, когда наши отношения хоть чуть-чуть потеплеют.

Хлоя приложила ладони к зардевшимся щекам.

— Что же на самом деле происходит между нами?

Он искоса взглянул на нее.

— Я же говорил вам, Хлоя. Вы боитесь сближения.

— Возможно, — признала она, и ее глаза потемнели. — Но ведь и вы, Макгир, вы тоже открываетесь не всякому.

— Вам-то я могу довериться.

В его голосе ей послышалось столь глубокое чувство, что она попросила:

— Расскажите мне о себе.

— Что вы хотите знать? — Его смуглое лицо приняло вдруг задумчивое выражение.

— Мы так славно провели вечер. Может, не стоит говорить ни о чем слишком серьезном?

Гейб подался вперед и взял ее руку.

— Я всегда серьезен.

Ее сердце бешено заколотилось от его прикосновения.

— Неужто ваше детство действительно было так ужасно, как вы его описали? — спросила Хлоя, стараясь не выдать своего смятения.

— Это что, интервью, Хлоя?

— Нет, Габриэль. Я в самом деле хочу знать.

— Не знаю, что сказать вам. — Он вдруг рассердился на себя: «Зачем взваливать собственные горести на это невинное существо?»

— Возможно, вам надо выговориться.

— Хотите сыграть роль психоаналитика? — осведомился Макгир насмешливым, даже язвительным тоном.

— Не будьте таким, Габриэль. Я же призналась вам в некоторых своих навязчивых мыслях.

— А мои мысли чуть не изуродовали меня, — резко сказал он. — Вы выросли среди прекрасных вещей, в кругу любящей семьи. Вам не понять моего прошлого.

— Попробуйте.

— Обычно я не говорю о себе, — произнес Габриэль, пожав плечами. — Хорошо… Мой отец — ветеран Вьетнама. Пилот вертолета. Мама всегда говорила, что он вернулся оттуда совершенно другим человеком. Боль затаилась в нем и разрушила его жизнь, жизнь моей матери и мою. Отец перестал сдерживать приступы свойственной ему агрессивности, и с годами это переросло в прямое насилие.

— О, Габриэль, простите, — Хлоя судорожно сжала руки.

— Эти взрывы, Хлоя, повторялись все чаще и чаще. Мужчина вообще от природы агрессивен, но большинство из нас умеет совладать со своей агрессией или направить ее на что-нибудь полезное.

— Вы умеете, — нежно сказала она.

— Спасибо, Хлоя, — сухо отозвался он, — но вы плохо меня знаете.

Она слегка покраснела:

— Быть может, вина тут моя. Я боюсь сильных чувств. — «И сильных мужчин», — про себя добавила она. — Вы понимаете?

С минуту Макгир хранил молчание, пристально глядя на прекрасную, как мечта, девушку.

— Да, понимаю. Но думаю, что на самом деле, вы очень храбрая.

— Боже мой! Нет! — Ей живо вспомнились те страшные времена, когда она боялась просыпаться по утрам.

— Ваши утраты были так велики! Немудрено, что вам было трудно оправиться.

— Вы правы, Габриэль, для меня это не прошло даром.

— Как и для меня.

— Вы говорите о своем отце в прошедшем времени…

— Он умер, Хлоя, безвременно. Единственное, что примиряло его с собой, это выпивка.

— А ваша мать?

— У нее все в порядке. — Он неопределенно пожал плечами. — Ничего особенно хорошего, но в порядке. Она живет со своей сестрой в Тасмании. Я навещаю ее раза два в год. Она постоянно пытается сказать, что виновата передо мной в том, что не была более стойкой.

— Ради вас? — Хлоя теперь представляла, какая обстановка царила в этой семье.

Он кивнул.

— В четырнадцать лет во мне росту было шесть футов. Прошло еще два года, прежде чем до отца дошло, что обращаться с нами ему придется иначе.

— Вот почему вы так стремитесь и надеетесь иметь крепкую семью!

Макгир был очень серьезен, когда произнес:

— Мне хочется мира и согласия, Хлоя. Любви и понимания в семье.

— Надеюсь, так и будет, Габриэль, — мягко проговорила она. — Каждый вечер я буду молиться за вас.

— Пожалуй, это мне и нужно. — Он подался вперед. Его мощные плечи слегка ссутулились.

— Если вы остановитесь на Таре Уильямс, — ответила она немного резче, чем хотела.

Он рассмеялся:

— Мне нравится, когда вы бываете маленькой стервочкой, мисс Каванах!

— Я не стервочка. Почему вы считаете меня такой?

— Ну, пусть ревнивицей, — тихо сказал он. Хлоя тяжело вздохнула:

— Вы меня просто удивляете, Макгир.

— Что вы имеете против Тары? — по-прежнему весело осведомился он.

Она рассердилась.

— Проклятье, Габриэль, где ваши глаза? Она ужасно груба. Перед всеми задирает нос. Ничего не делает…

— Я слышал, что время от времени она выполняет какую-то общественную работу.

— Она — это сэр Ллью в женском обличье.

Макгир чуть-чуть подумал:

— Вероятно, есть в ней что-то от сэра Ллью. Но, что несомненно, тело у нее прекрасное.

— Вам лучше знать.

— Я не слепой, мисс Каванах.

— Я желаю вам только добра, Габриэль, — просто сказала она.

— Ну что ж, по крайней мере все стало ясно. Кофе?

— Почему бы и нет?

Когда им подавали кофе, в ресторан вошла Тара в сопровождении высокого грузного мужчины средних лет, безвкусно, но дорого одетого. Тара, стараясь привлечь к себе внимание, громко хохотала.

Хлоя, повернувшись лицом к вестибюлю, чуть не упала со стула.

— Боже мой! Когда вы в последний раз видели Тару? — спросила она.

В отличие от большинства сидевших в ресторане, Макгир не повернул головы.

— Тару Уильямс? — догадался он. — На вечере.

— Ну, тогда не оборачивайтесь. Она приближается.

— В самом деле? Она не одна? — равнодушно спросил Макгир.

— Можете не сомневаться, что он не идет ни в какое сравнение с вами. Темные реденькие волосенки и явно излишний вес.

— Должно быть, Эл Якобсен. Застройщик. Он недавно приехал.

— Представляю, как вас взволнует встреча с ним. Они показались на веранде, по-моему, направляются прямо к нашему столику.

Лицо Макгира оставалось бесстрастным:

— Не исключено. Может быть, допьете кофе?

— Вы предлагаете мне залпом проглотить его? — Хлоя огляделась по сторонам. — Я могу напоить вас кофе и дома.

— Обещаете? — Его черная бровь взметнулась вверх.

— Ничего подобного. Просто предлагаю.

— Не очень-то гостеприимно, Хлоя. — Черные глаза Макгира засверкали.

— В таком случае ладно: обещаю.

Спустя мгновение Тара с деланным удивлением помахала им рукой.

— Гейб, не может быть! Вот сюрприз. — Она обернулась к своему спутнику. — Вы ведь встречались с Гейбом Макгиром, Эл?

— Нет, не приходилось. — Эл улыбнулся, обнажив крупные, крепкие, белые зубы.

Несколько минут официанты, мечась по веранде, пытались решить, не надо ли накрыть этот столик на четверых. Разговоры в ресторане смолкли. Многие знали Хлою по телевизионным передачам. Лицо Тары Уильямс не раз мелькало на страницах светской хроники. Мужчин знали смутно, но чувствовали ленивую, начальственную силу, которая исходила от обоих.

Тара одарила Хлою холодной, сияющей улыбкой, которая явственно говорила: «Стоит мне поговорить с папочкой, и тебя уволят».

— А я и не знала, что вы с Гейбом друзья!

Хлоя, подняв голову, проворковала:

— Иногда мы заключаем перемирие. Обычно ненадолго.

Мужчины, по обыкновению, пожали друг другу руки. Макгир, очень высокий и очень светский, представил Хлою.

— Может, выпьем вместе? — радостно предложил Эл Якобсен и обернулся к ожидавшему неподалеку официанту.

— К сожалению, Эл, мы с Хлоей должны вернуться в город, — спокойно сказал Макгир.

— Понимаю. Боитесь перебрать. Меня-то ждет лимузин.

— Ну что ж, приятно было познакомиться с вами, Эл, — проговорил Макгир, подталкивая Хлою к выходу. — Мы оставляем вас наслаждаться ужином. Морские блюда здесь просто удивительные.

— Я так и понял, — отозвался Эл Якобсен, и его глубоко посаженные глазки жадно блеснули. — Тара лишь с месяц назад нашла это заведение.

— Разве мы не бывали тут, Гейб? — осведомилась Тара, искусно сочетая мнимую забывчивость с двусмысленным намеком.

— Не могу ставить себе в заслугу открытие этого ресторана, — любезно произнес Макгир.

— Я всего лишь вторую неделю в городе, мисс Каванах, но вы можете быть уверены: я посмотрю вашу программу. — Эл с нескрываемым удовольствием разглядывал Хлою.

— У нее нет программы. — Тара буквально вцепилась в рукав Эла. — Так, небольшие репортажи, вроде спасения коал, ну, и тому подобное.

«Так, небольшие репортажи, вроде спасения коал, и тому подобное», — про себя кипятилась Хлоя, когда они, благополучно добравшись до «ягуара», ехали обратно в город.

— Полагаю, коль Тара пожелает, я могу вылететь с работы.

— У Тары нет решающего голоса, — живо отозвался Макгир.

— Вы уверены?

— Если они выгонят вас, Хлоя, уйду и я.

Повернувшись, девушка взглянула на его резко очерченный профиль.

— Вы, верно, шутите? — осторожно спросила она.

— Хлоя, вы то, что в торговле называют «ценным достоянием».

— Ого! — Хлоя вдохнула запах дорогой кожи. — Если так, то и платить мне за мою работу должны больше.

— Вы же получили прибавку!

— И я ценю это. Однако Яна Уэндт потребовала вознаграждение в шесть миллионов. — Хлоя назвала самую обаятельную и известную телеведущую в стране, которая развязала настоящую войну против своей же телекомпании.

— Ну, шесть миллионов мы дать не сможем, — прямо заявил ей Макгир. — Однако кто знает! У вас выдающиеся способности. Способности, которые еще не реализованы. Что я хочу и что решил твердо, так это поставить вас перед камерой.

— Ведущей программы? — просияла Хлоя.

— Вы вполне подходите для этой роли, хоть и молоды.

Это было как во сне: вдруг такое согласие между ними.

«Откуда такая щедрость?» — удивленно подумала она. Все казалось ей совершенно замечательным, но в то же время страшноватым.

Приехав домой, Хлоя усадила Макгира в гостиной, а сама отправилась на кухню варить обещанный кофе.

Но когда она уже собиралась нести кофе в гостиную, на кухню вошел Макгир, и в помещении сразу сделалось тесно.

— Мне вдруг стало там одиноко, — пожаловался он.

— Если вы проголодались, я могу приготовить омлет, — пошутила она.

— Сегодня вечером мне действительно было хорошо, Хлоя. — Он не спускал с нее своих черных глаз. — Надеюсь, что и вам тоже было неплохо.

— Стоило нам немного поболтать, как мы стали друзьями, — она старалась говорить легким тоном, хотя в висках у нее стучало.

— Если вы не против, я, пожалуй, тут выпью кофе.

— Наливайте сами. — Она пододвинула ему чашку. — Сахар, сливки?

— Нет, только крепкий черный кофе. Всего нужнее мне сейчас ясная голова.

Хлоя удивленно посмотрела на него:

— Мы выпили всего лишь одну бутылку, Габриэль.

— Это вы возбуждаете меня, Хлоя, — в голосе его сквозило скорее недоумение, чем страсть. — Может, присядете или так и будете парить, точно ангел?

Она была готова не только стоять, но действительно летать, как на крыльях. Макгир считает ее столь привлекательной? Это потрясающе. Она чувствовала его притягательность, его мужское обаяние.

— Хотите мятную конфетку? — наконец проговорила она.

— Сядьте, Хлоя, пожалуйста, — взмолился он. — Я не намерен хватать вас и прижимать к своей мужественной груди. Мне еще о многом надо поразмыслить.

— О чем же? — робко спросила Хлоя, опускаясь в кресло.

— Оставим это на потом. — Габриэль явно не был готов пускаться в объяснения. — Кофе хороший.

— Высшего качества. Я беру его у «Аромы».

— Мне нравится ваш наряд, его цвет. Он придает вашим глазам оттенок цветов лаванды. Вы прекрасны.

— Макгир, надеюсь, вы действительно так думаете, — тихо проговорила Хлоя.

— На кухне больше никого нет? — вдруг спросил он, поднимая голову вверх и глядя на потолок.

Чувственное возбуждение набегало волнами, щекотало кожу.

— Наверное, мне нужно повторить то, что вы сказали мне однажды: вам самое время хорошенько отоспаться.

Макгир смотрел на ее прелестное сиреневое платье. Как только он впервые увидел ее, он ощутил некое волшебное притяжение: этакая сказочная принцесса на белом единороге, с длинными шелковистыми рыже-золотистыми волосами, которые свободно спадают из-под полей шляпки. А эти синие глаза, эти стройные, изящные ножки! Он был от нее без ума, но она, казалось, не хотела ничего, кроме дружбы и покровительства.

— Пожалуй, мне пора, — произнес он, неожиданно вставая. — Утром всегда приходится рано вставать.

— Я провожу вас до двери. — Хлоя всем существом ощущала, какая буря бушует в нем.

Он направился к выходу, но вдруг остановился, чем-то обеспокоенный, и Хлоя наткнулась на него.

— Боже, извините! — Макгир испугался, что сделал ей больно.

Она улыбнулась, и ее улыбка была столь нежна, что буквально завораживала.

— Спокойной ночи, Хлоя, — Макгир мягко взял ее за подбородок. Он лишь хотел невинно чмокнуть ее на прощанье, но Хлоя в последнюю минуту пристально взглянула ему в глаза. Прямо в душу.

Макгир застонал. Желание стало неудержимым. Он привлек ее к себе так страстно, что чуть не поднял в воздух и с ненасытной жаждой грубо припал ртом к ее губам.

От этой нежной грубости у Хлои перехватило дух. Его физическая сила и пылавший в нем огонь захватили ее. Никогда в жизни ее не целовали с таким сладострастием. Все тело трепетало от желания. Она теряла самообладание. Все заслоны вдруг рухнули. Она чувствовала, что совершенно беззащитна. Когда его рука жадно, мучительно скользнула по ее груди, она вскрикнула то ли в безумном экстазе, то ли в ужасе. В ее жилах горячими толчками пульсировала кровь. Все ее существо пронизывало еще не ведомое ей наслаждение.

Он тотчас же отпустил ее.

— Извините, Хлоя. — Его глухой голос был пугающе холоден. Поддержав ее, потому что она покачнулась, он вдруг кивнул головой и зашагал к выходу.

Хлоя поспешила за ним, не совсем понимая, что произошло. Возможно ли… ей показалось, что в его глазах мелькнуло отвращение к самому себе?

— У меня все в порядке. Я лишь на мгновение слегка испугалась.

— Вот об этом я и должен был подумать, Хлоя. — Габриэль повернулся к ней. Его смуглое лицо выражало крайнее напряжение. — Вы и в самом деле боитесь меня.

— Вы не так поняли, Габриэль, — возразила она. Боже, несмотря на весь его ум и насмешливое острословие она больно задела его. — Вы не должны уходить столь поспешно.

— О, нет, должен. Каким-то непостижимым образом вы заставляете меня страдать.

Она взяла его руку и, несмотря на сопротивление, удержала в своей.

— Я не понимаю, что случилось.

— Да, не понимаете, Хлоя.

— Так скажите мне.

— Вы не настолько наивны. Быть может, вы и девственница — не спрашивайте меня, откуда мне это известно, — но вы же, я убежден, не можете не понимать, как я хочу вас. Страстно, безумно! Вы это знали с самого начала. Поэтому вы так чертовски нервничаете.

— Габриэль, я взрослая женщина.

— Да, ваш крик о помощи был искренним. — Его лицо сделалось темнее тучи.

Она покраснела и опустила поразительной синевы глаза.

— Возможно, — тихонько пробормотала Хлоя. — Я всегда считала за лучшее держаться подальше от быстрины. — Она сознавала, что, позволив Габриэлю любить ее как женщину, должна будет полностью подчиниться ему.

— Может быть, это и мудро, Хлоя. — Он как-то странно улыбнулся ей. — Пусть так. Утром мы снова возведем стену между нами. До завтра.

— Вы не раздумали поехать со мной в воскресенье навестить мою маму? — окликнула его Хлоя, когда Макгир уже открыл дверцу машины.

— Если вы не против.

— Конечно, нет.

До конца недели они редко видели друг друга, хотя Хлоя и сделала сенсационный репортаж в прямом эфире с аэродрома для легких самолетов, где диспетчер вел на посадку одномоторную «сессну». У пилота, шестидесятилетнего фермера, по словам его супруги, случился сердечный приступ. Сама она до этого никогда не управляла самолетом. А в этом полете полпути ей пришлось вести и предстояло посадить машину самой. Это было душераздирающее зрелище. Хлоя передавала информацию на свой канал, и все молились о чуде.

В конце концов женщина благополучно справилась с задачей под восторженные крики и одобрительные аплодисменты собравшихся в аэропорту людей.

В воскресенье Хлоя поднялась рано, оделась и вышла на веранду в ожидании приезда Макгира. Он не заставил себя ждать.

— Привет. — Она сразу направилась к машине. Утреннее солнце золотило ее волосы.

— Как поживаете, Хлоя? — Он вышел из машины.

«Боже, как же он красив!» — обреченно подумала она.

Девушка снизу вверх посмотрела на него и улыбнулась, уловив в его поведении некоторую отчужденность.

— Здорово, черт возьми, что мы смогли заснять тот случай в аэропорту.

— Да, в самом деле. — Макгир придержал для нее дверцу машины. — Я слышал в последних известиях, что супруг нашей героини выкарабкается.

— Да, я знаю. Я сама звонила в больницу.

— Вам не все равно, Хлоя? Вы, сделав свою работу, не уходите просто так.

— Я не смогла бы быть настолько бесчувственной. — Хлоя, впервые обернувшись, увидела на заднем сиденье огромный букет красных роз.

— Для вашей матери, — сказал он, садясь за руль.

— Вы очень добры, Габриэль. Они восхитительны. Мама всегда любила большие букеты. Уверена, что и сейчас ее вкусы не переменились.

— Я тоже уверен. — Выражение его лица смягчилось.

— Тара не звонила? — спросила Хлоя, хотя Габриэль, по-видимому, не был расположен к разговору.

Макгир холодно взглянул на нее.

— Я подумала, что она разозлилась тогда на вас.

— Что толку на меня злиться? — Он пожал плечами, плавно и медленно ведя машину. — Это ничего не изменит.

— Но она звонила?

— Да, черт подери! — Макгир слегка усмехнулся. — Ничего у нее не выйдет. Я хорошо справляюсь со своей работой.

— Вы весьма честолюбивы… — Что-то промелькнуло в синих глазах Хлои.

— Должен признать, сэр Ллью давит на меня.

— Правда? Но ведь это отвратительно!

— Вы не думаете, что я составил бы для нее хорошую партию? — Он бросил на Хлою лукавый взгляд.

— Но ведь вы так красноречиво говорили мне о своей любви!

— А вы считаете, что Тара недостойна любви?

Хлоя, прищелкнув языком, отрицательно покачала головой:

— Не знаю, зачем я начала этот разговор.

— Все в порядке, мисс Каванах, — любезно проговорил он. — Пусть уж между нами не будет тайн. Я вряд ли имею право желать обладать сразу вами и Тарой.

— При чем здесь я? — чуть не плача, спросила она.

— Вероятно, из-за того, что вы так решительно отвергли меня, вы стали еще более желанной.

— Это правда?

— Нет, я говорю чепуху. С первого мгновения при виде вас у меня захватило дух. Я посмотрел наверх, и там были вы: Ангел, сошедший на Землю.

Хлоя была тронута:

— Габриэль, это самый очаровательный комплимент, какой я когда-либо слышала. Я не заслуживаю его.

— Конечно, не заслуживаете, маленькое чудовище. Вы ни разу не проявили ко мне ни благожелательности, ни уважения. Очень скоро я узнал, что за спиной вы зовете меня зазнайкой.

— Но блестящим зазнайкой, Габриэль. Я всегда понимала, что вы весьма, весьма умны.

— Слишком поздно, мисс Каванах. Когда-нибудь я отплачу вам. Вот увидите.

Они приехали в лечебницу за десять минут до начала посещений и воспользовались возможностью прогуляться по парку. За ночь величественные, дающие прохладу палисандровые деревья покрылись изысканными бледно-лиловыми цветами. Высота деревьев порой превышала сорок футов, и, казалось, горячий тропический воздух вокруг них был окрашен в розовато-лиловые тона. Тут же росли пурпурные и белые орхидеи, баугинии тянулись вдоль ограды, прекрасно сочетаясь с палисандровыми деревьями. Когда они покроются пышными перистыми листьями, зацветут яркие цезальпинии и старые магнолии.

На Макгира все, что окружало их, произвело сильное впечатление. Они стояли на берегу озера, следя за игрой солнечных бликов на темно-зеленой глади вод. Бесчисленные насекомые, поблескивая крылышками, мельтешились над водяными лилиями кремового оттенка, цветы которых выступали среди огромных листьев. Громко радовались утру птицы.

— Трудно поверить, что совсем неподалеку катится нескончаемый поток машин. — Макгир оглянулся в сторону трассы. — Здесь так мирно.

Хлоя согласно кивнула:

— Это удовольствие недешево стоит. За парком ухаживают несколько садовников.

— Представляю, как дорого тут лечение!

— Мне, пожалуй, придется со временем продать дом. Если мама не поправится… Но если я сделаю это… — Она замолчала, не в силах продолжать.

— Я понимаю, вас, Хлоя, — просто сказал Габриэль.

Делия Каванах, когда они пришли, сидела в кресле-коляске спиной к ним. Освещение в палате было необычное, в нем преобладали серебристые тона, что гармонировало с прекрасными вьющимися волосами Делии и ее голубой блузкой.

— Доброе утро, мамочка, — произнесла Хлоя, подходя к ней и целуя в щеку. — Я привезла кое-кого познакомиться тобой. Ты часто слышала о нем. Это Габриэль Макгир.

Габриэль шагнул вперед, держа красные розы в одной руке. Другой он взял безжизненную, с синими прожилками руку Делии.

— Здравствуйте, Делия. Меня зовут Гейб. Вид у Делии был совершенно безмятежный, окружающая жизнь словно не имела к ней никакого отношения. Хлоя рассказывала Макгиру, что родители обожали друг друга. Быть может, это всепоглощающее молчание было выбором Делии.

Хлоя взяла цветы и поставила их на столик рядом с кроватью. Ее мать отрешенно смотрела на них, ничем не давая понять, что хотя бы заметила присутствие Габриэля. Она сидела в своем кресле, залитом потоками солнечного света, и аквамариновые, лимонные, аметистовые и гранатовые отблески скользили по ней и переливались, точно преломленные гранями алмаза. Но что-то происходило внутри Делии Каванах. Некая мысль словно встрепенулась в ней, сердце забилось чуть чаще, она словно почувствовала, что еще может испытать счастье.

И она улыбнулась.

Хлоя, чьи надежды столь часто терпели крах, повернулась к Габриэлю, не смея верить.

— Она улыбнулась, а, Габриэль? — умоляюще проговорила девушка.

Макгир, гладя руку Делии, будто взывая к некоей целительной силе, всем сердцем ощутил боль девушки.

— В этом нет ни малейшего сомнения, Хлоя. — Душевное страдание в ее глазах сменилось надеждой. — Идите ко мне. — Он протянул руку Хлое и без слов понял, когда та, не колеблясь, приблизилась к нему, так отчаянно она нуждалась в поддержке. Девушка вся дрожала, а глаза блестели от не пролившихся слез.

— Мама никогда не улыбалась до сих пор. Ни разу.

— Но сегодня она улыбнулась, Хлоя. — Он не смел будить в ней надежды на большее, но в душе он чувствовал, хоть и смутно, что возвращение Делии Каванах к жизни возможно.

— Врачи считают, что она безнадежна.

— Бывает, что доктора ошибаются, — осторожно сказал Габриэль. Тем временем улыбка Делии погасла, словно все ее жизненные силы были исчерпаны.

— Возможно, это действие лекарств. Быть может, они защищают ее от… — Хлоя замолкла, борясь с подступающими рыданиями. — О Боже, я не понимаю!

Это было жестоко. Еще одна надежда разбилась.

Когда они вышли в парк, Хлоя уже справилась со своей дрожью. Габриэль описывал ее матери поездку в Тибет, где ему было позволено не только посетить обитель далай-ламы, но и встретиться с ним. Он рассказывал о жителях Тибета, о политическом положении, религиозных обрядах, о снежном человеке. Самое удивительное, что Делия, казалось, слушала его, по-птичьи склонив голову набок.

Минуло два часа. В глазах Делии словно слабо затеплилось сознание, взгляд ее сделался сосредоточенней.

Хлоя отказывалась верить. Ей ли не знать, как жестока жизнь.

Но видя, как непринужденно общается Габриэль с ее матерью, Хлоя, пусть на несколько минут, почувствовала умиротворенность. Несколько мгновений предельной ясности в хаосе бытия.

Поездка в горы приободрила Хлою. Миновав фруктовые сады и возделанные поля, они очутились в царстве снежных вершин, которые когда-то увидел капитан Кук с «Индевера». Недавно над тропическими зарослями пронесся ураган, и теперь круто вздымавшиеся вулканические пики блестели, как стекло. Как всегда при виде Тиброгаргана, который нависал над горной дорогой, у Хлои захолонуло сердце, так неожиданно он появился: один крутой поворот, и вот он! Пик поднимался из густых зарослей кустарника, словно некое доисторическое чудище. Пока они ехали по шоссе, продвигаясь все выше и выше, над пышной растительностью словно парили в недосягаемой вышине Тунбубалда, Бирбуррум, Бирвах и Куноурин. На этой плодородной вулканической почве росли ананасы, авокадо, папайя, бананы и самые разные цитрусовые. Габриэль остановил машину на склоне холма, который поднимался над красивейшим пляжем. На белый песок то и дело набегала волна прибоя, отливая бирюзой. Фантастические остроконечные скалы стояли рядами вокруг.

Горный замок де Хэвилендов располагался на выступе, с которого открывался вид на океан.

— Потрясающе! — воскликнула Хлоя, когда перед ними предстало главное здание.

— Индонезийский стиль, как вы полагаете? Он так прекрасно сочетается с окружающим ландшафтом. Есть вулканы, к счастью, потухшие. Не хватает только рисовых полей…

Вокруг дома росли тропические деревья, цвел кустарник. Золотисто-голубой воздух был пропитан изысканными ароматами. Макгир втиснул свой «ягуар» между «бентли» и какой-то пыльной развалиной.

Хозяйка появилась почти в то же мгновение, как они стали подниматься по лестнице. Здание представляло собой комплекс отдельных строений, расположенных на трех уровнях. Женщина была в шелковой рубашке и ярко-синих шелковых брюках. Розовый пояс развевался на ветру. Ее длинные блестящие волосы падали на спину. Луна де Хэвиленд и впрямь была красавицей с золотисто-персиковой кожей и чудесной, приветливой улыбкой.

— Прошу, заходите, знакомьтесь. Наш почетный гость еще не прибыл, — сказала она, глядя на них загадочно мерцающими глазами.

Множество людей прогуливалось по веранде, с которой открывались захватывающие дух виды. На гостях по случаю воскресного обеда было полно драгоценностей. Женщины были одеты в шелковые рубашки ярких оттенков и в тон им — юбки или брюки. Хлою украшала белая батистовая блузка без рукавов, вышитая черными и золотистыми морскими раковинами. Широкий золотисто-белый пояс подчеркивал ее тонкую талию. Узкие брючки очень шли к ее маленькой фигурке. Уж что-что, а одеваться она умела. Недаром именно ее пригласили для демонстрации мод.

Хозяин, человек с весьма замечательным лицом и рано поседевшими волосами, подойдя к ним и взяв под руку жену, представил их тем, кого они не знали. Все это были люди потрясающе богатые. Они небрежно приветствовали остальную светскую публику. Хлоя знала многих из них, это было частью ее работы.

Группа молодых людей окружила вновь прибывших и завела с ними легкую беседу. Затем появилась Тара Уильямс в облегающем черном, без рукавов топе и светлых льняных брюках цвета жженого сахара. На шее у нее красовалось изысканное золотое колье.

— Привет всем! — воскликнула она, посылая направо и налево воздушные поцелуи. — Папа и Крис немного задержатся. Что поделаешь, они очень заняты. — Она театрально закатила глаза.

Почти все вежливо улыбнулись, кроме одного молодого человека, который стоял рядом с Хлоей. Он пробормотал что-то весьма язвительное и смешное. Хотя Тара, по всей вероятности, считала себя светской львицей, в обществе она не пользовалась большой любовью. Правда, ее это мало беспокоило. Теперь она направилась к Габриэлю, нашла место рядом с ним.

— Дорогой, как приятно видеть тебя, — проворковала она, взяв его за руку и целуя в щеку.

Хлоя, не желая волноваться по пустякам, отошла.

Примерно через полчаса приехали сэр Ллью и Кристофер Фриман. Вскоре хозяйка пригласила всех к столу.

— Вы сядете со мной, не так ли? — спросил умоляющим голосом Кристофер, подходя к Хлое. — Пойдемте, берите тарелку, — торопил он. — Буфет здесь великолепный, есть все, что душе угодно. Если вы ищете Макгира, то Тара надолго завладела вашим другом.

К сожалению, похоже было, что Фриман прав. Хлоя подумала, что у них такой вид, как будто они навечно уселись на канапе в той части зала, которая, словно палуба, выступала вперед и откуда открывался прекрасный вид.

Гости много пили. Хлоя даже удивилась: как же они попадут домой? Впрочем, многих ждали машины с шоферами.

Буфет оказался и впрямь чудесным. На столе стояли огромные индонезийские блюда, на которых красовались лосось, вяленая семга, омары и креветки, ветчина с разными специями, куры с хрустящей поджаристой корочкой, а рядом — разнообразные салаты, мясные блюда из свинины и говядины, холодные и горячие. Последние, приготовленные по-тайски, подавались вместе с горкой воздушного риса и жареными овощами.

Хотя Фриману хотелось побыть с Хлоей наедине, к ним присоединились и другие гости, в том числе Макгир, которому на несколько минут удалось отделаться от Тары.

— Где вы пропадали? — несколько холодно осведомилась у него Хлоя, когда он подвинул свой стул поближе к ней.

— Ну, уж вы, верно, не скучали без меня? — В его черных глазах сквозила насмешка.

— Разве здесь не вечеринка? — Она слегка отвернулась, чтобы он не видел выражение ее лица.

— Так отчего же вы хандрите?

— Я не хандрю! — Повернув голову, Хлоя пристально посмотрела на него. На смуглой коже Гейба играли солнечные лучи, золотя его лицо. — Вы издеваетесь надо мной?

— Да, и разве это так ужасно? Что сказать насчет вас с Фриманом? Я же предупреждал вас, чтобы вы были осторожны.

— Вы прекрасно знаете, что не я набрасываюсь на него.

— Ладно, не обращайте на меня внимания.

— Не буду.

— А, вот вы где, Гейб. — Тара вернулась из буфета с полной тарелкой. — Хлоя, подвинься, будь хорошей девочкой. Я хочу сесть рядом с Гейбом.

— Но я первая здесь села, — живо отозвалась Хлоя.

— Действительно, так, — вздохнул Гейб. — Вот уж не думал, что когда-нибудь увижу, как две прекрасные женщины дерутся из-за меня.

— А кто говорит о драке? Я просто не хочу сидеть под самым солнцем. — Хлоя слегка подвинула стул, так что тень белого парусинового тента упала на нее.

Тара с досадой рассмеялась и села. Когда Кристофер Фриман направился к Хлое с еще одной бутылкой «Моэ», выражение ее лица переменилось.

— Нет, нет, мне достаточно, Кристофер, — сказала Хлоя, когда он поставил перед ней фужер.

— Бог ты мой, еще один не повредит вам, — удивленно и нетерпеливо произнес Фриман.

— Еще один, и меня придется будить. Нет, два бокала — мой предел. Особенно в середине дня.

— Я выпью еще, Крис, — сказала Тара, хватая бокал и протягивая ему.

— А вы, Гейб? — налив Таре, спросил Фриман.

— Нет, благодарю. Мне еще вести машину по горной дороге.

— Какие вы оба скучные, — медленно проговорил Фриман.

— Стараемся, — ответил Макгир.

— Я уже узнавал у хозяйки, можно ли мне остаться на ночь. — Один из гостей, что сидел возле них, белозубо улыбнулся им. — Здесь прекрасная еда. Не знаю, с чего начать.

Несколько позже, когда Хлоя приводила себя в порядок в дамской комнате, Тара ворвалась туда и заперла дверь.

— Послушай, скажи мне прямо, — не отдышавшись проговорила она. — Ты имеешь виды на Гейба?

Хлоя, поправляя локоны, ответила не сразу.

— Возможно, ему нужна женщина, вроде меня.

— Ответь мне прямо! — На лице у Тары появилось странное выражение, то ли молящее, то ли безумное.

— Если от моих слов тебе станет легче, то — не имею, — спокойно произнесла Хлоя. — Я не готова к замужеству.

— Полагаю, ты врешь, — прищелкнула языком Тара. — Я уже в третий раз вижу тебя с Гейбом.

— По-твоему, мне следует извиниться перед тобой? — Хлоя взглянула на часы. Ей и вправду уже хотелось домой. День выдался теплым и на редкость ясным, однако он мог закончиться грозой.

— Мы с Гейбом неплохо ладим, — произнесла Тара. — Мы больше чем друзья.

— Неужели?

— Я должна была воспользоваться возможностью поговорить с тобой. Ты, вероятно, не осознаешь создавшегося положения.

— До меня доходили слухи.

— Да ну! — с торжеством воскликнула Тара. — Ну, если тебе известно, как обстоят дела, то ты не станешь пытаться увести его у меня, не правда ли?

— У нас свободная страна, — пошутила Хлоя.

— Я бы посоветовала тебе прислушаться к моим словам, — голос Тары стал угрожающим. — Я могу принять меры.

— Не очень приятная перспектива. Ты не откроешь дверь? Спорю, там уже выстроилась очередь.

Тара шагнула назад, не глядя протянула руку и распахнула дверь.

— Помни: твоя карьера в твоих руках, — предостерегла она.