– А почему собственно, – все-таки не выдержал Кастул, – Гильдия отстранилась от убийства своих членов, своих братьев?!.. – он собрался продолжить свою обличительную филиппику, но его перебил Свэрт:
– То есть, исходя из логики, уважаемого Кастула Магна, чтобы защитить право Дожа Эмидуса Флакса на грабеж, мы должны были устроить войну… И самое главное – уже не говоря о том, что победу в ней никто не гарантирует… скорее наоборот, опасность будет грозить всем нам лично!
– Это как!?.. Почему!??.. С чего бы это!!!.. – заволновался зал. За долгие годы мирной жизни, маги привыкли, что угрозы их жизни и здоровью практически не существуют. Враждебных магов на территории Акро-Меланской Империи нет, между странами Юга заключен вечный мир, с Высоким Престолом и Севером тоже никаких боевых действий не ведется. И вот – на тебе!
– Ты имеешь в виду, что нас всех призовут в армию? – уточнил один из юристов с первого ряда.
– Это тоже, конечно – но не это главное… Главное то, что санкционировав убийство Лордов, мы все становимся личными врагами клана! А эта штука очень неприятная… – экс-глава немного помолчал и повторил: – очень… можно сказать – смертельно неприятная. – Зал заворожено внимал рассказу Свэрта в полной тишине, не нарушаемой ни шмыганьем, ни покашливаньем, ни какими-либо иными звуками. – По моей просьбе Индис Карвах навел необходимые справки… и вот, что он выяснил. – Экс-глава Гильдии магов тяжело вздохнул. У присутствующих сложилось полное впечатление, что ему не хочется продолжать свое выступление, но он, усилием воли, переборол себя и заговорил: – Личный враг клана становится врагом всех северян, даже враждующих между собой. Личный враг враждебного клана становится и их кровным врагом. Я полистал старые хроники, времен Войны… – ни один личный враг клана не ушел от возмездия северных варваров… ни Искусник, ни, тем более, бездарный. Где бы беглец не прятался, рано или поздно, каратели, так называемые "Полярные Волки", находили его, а затем доставляли на Поляну Одина, а там… – Свэрт лишь махнул рукой, как бы говоря, что лучше не продолжать – дешевле будет. – Да еще их демоны хранители, йохары! – внезапно припомнил он, – совсем забыл сказать, что у Лордов есть персональные демоны хранители, которые после гибели хозяина идут по всей цепочке, от исполнителя до заказчика, отправляя всех вслед за своим господином… их не может остановить даже "Пирамида Света"! – Сказав это, Свэрт некоторое время помолчал, как бы соображая, всю ли информацию, которую он собирался довести до сведения собравшихся он довел, а придя к выводу, что всю, стал закругляться: – Короче говоря, коллеги – все, что я знал по данному вопросу, я вам рассказал. У вас теперь есть новый глава Гильдии – с ним и решайте, как вам поступить с Северными Лордами: казнить без лишней бюрократической волокиты, или же создать комиссию по расследованию и казнить после вынесения приговора, или же арестовать и передать наместнику, иди еще что придумаете, но!.. – все это без меня. Я уезжаю немедленно. Хотя мое имя не будет упомянуто ни в одном документе, связанном с этим делом, но… – береженого Свет бережет. Я хочу быть как можно дальше от Бакара, когда новый глава Гильдии магов города Бакара Кастул Магн начнет, с вашей помощью, претворять в жизнь свои планы по наказанию северных варваров. – Тепло улыбнувшись на прощание, Свэрт направился к лесенке, ведущей в зал, но не тут-то было! Магическая толпа перегородила проход, вынуждая его остаться на трибуне. Общее мнение выразил солидный артефактор средних лет, смахивающий комплекцией и степенностью на батюшку из небедного прихода:
– Свэрт… не горячись… ну-у… сваляли мы дурака – проголосовали за этого… – он замялся подбирая термин. Называть Кастула муфлоном, или недоумком ему не хотелось, а других определений как-то в голову не приходило. Но он все-таки вывернулся: – … деятеля! Так что теперь из-за этого все бросать и уезжать? – Сказав это, "батюшка" тут же счел необходимым уточнить: – Но, я лично, голосовал за тебя! А эти, – он кивнул головой, как бы отделяя себя и Свэрта от остального коллектива (маладэц Прошка! – несомненно прокомментировал бы его действия верховный главнокомандующий, если бы присутствовал на заседании – быстро сориентировался, мерзавец!). – Не по злобе поддались на провокацию этого, – теперь он кивнул на "муфлона", брошенного всеми соратниками и сидящего в гордом… хотя нет, не в гордом, а наоборот – в унылом одиночестве, – а по скудоумию! – припечатал "батюшка" остальных коллег, ловко выполнив противоракетный маневр: "… все в дерьме, и тут выхожу я в белом смокинге"! – Так что прости… – он хотел сказать "их", но вовремя одумался, – нас. Говори резолюцию, проголосуем, юристы проштампуют, и делу конец. – Толпа одобрительно загудела, поддерживая оратора: "… говори… прости Свэрт… правда не по злобе… это все муфлон смутил!..", ну, и так далее. Происходящее сильно напоминало финальные сцены из мультиков про кота Леопольда, когда униженные мыши подхалимски гундосили: "Прости нас Леопольд… Прости, Леопольдушко!"
Свэрт какое-то время молча наблюдал за соратниками, скопившимися около трибуны, а потом, все так же молча, развернулся и занял привычное место за кафедрой. Он подождал пока все рассядутся, дождался тишины и заговорил:
– Коллеги! Какое решение мы должны принять? Какой вывод мы должны сделать из сегодняшнего собрания? – Зал хранил безмолвие. Вопрос был явно риторическим, хотя и предполагал довольно широкий спектр ответов, начиная со сравнительно безобидного: "лишить Кастула Магна лицензии!" и заканчивая вполне себе радикальным: "подвесить вышеупомянутого Кастула за одно место, за попытку государственного переворота, несомненно повлекшего бы за собой физическое уничтожение большинства членов Гильдии магов города Бакара, путем втягивания их в бессмысленное и ненужное им противостояние с Северными Лордами Атосом и Арамисом!". Собравшиеся маги, вполне обоснованно, ожидали, что Свэрт предложит им какой-нибудь вариант резолюции из вышеупомянутого диапазона. Но они ошиблись – кровь экс-главе… а точнее – действующему главе Гильдии магов города Бакара была не нужна.
– Коллеги, единственный… но главный, вывод по итогом сегодняшней внеочередной сессии заключается в том, что наша Гильдия, за долгие годы безмятежного существования… если не брать в расчет робкие попытки наезда на нас со стороны светлых братьев и контролирующих инстанций, отвыкла от действий в более-менее форс-мажорных обстоятельствах. Самое главное, что непродуманные… – Свэрт на мгновение умолк и поправился: – не до конца продуманные действия, в условиях этих обстоятельств, могут вызвать такие последствия, которые и в страшном сне не могли привидеться нашим братьям, которые искренне желают блага Гильдии и всем нам, и пытаются, по мере сил, бороться за наши интересы, но делают это несколько… непрофессионально… по-дилетантски, скажем так. В условиях форс-мажора любой дилетантизм крайне опасен… гибельно опасен. – Свэрт сделал паузу, давая залу возможность осознать сказанное. После этого продолжил. – Я предлагаю следующее… никаких резолюций мы не принимаем и спокойно расходимся по домам. Все документы, уже созданные в рамках этой внеочередной сессии уничтожаются – ее не было. Каждый из нас забывает об этом заседании, но не забывает о том, как близки мы все были к принятию ошибочного решения, которое могло привести к физическому уничтожению большинства… если не всех членов нашей Гильдии… Об этом мы не забываем. – Зал внимал своему предводителю в полной тишине, проникаясь сказанным. А Свэрт закончил свое выступление: – Никаких опасений в отношении Северных Лордов вы испытывать не должны. Я с ним общался и могу заверить, что они вполне адекватные люди – неприятности им нужны не больше, чем любому из нас… просто они не любят, когда их пытаются убить и считают, что за все надо платить. Заказал убийство Лорда – выплачивай виру. По-моему справедливо… А теперь, тех кто поддерживает мое решение, я прошу покинуть Дворец и отправится по домам.
Когда через несколько минут конференц-зал очистился, выяснилось, что ушли не все – юридическая служба, в количестве пяти магов, так и осталась сидеть на первом ряду. Глава Гильдии молча кивнул им и все пятеро неторопливо двинулись вслед за ним, словно цыплята за наседкой. Конечной целью их недолгого совместного путешествия была малая приемная, с ее камерной обстановкой, рассчитанной на совместную работу десяти-двенадцати человек. Задержались юристы в ней ненадолго – даже не присели. Свэрт забрал у них стопку документов, относящихся к "сессии, которой не было", а взамен вручил каждому из них по увесистому кошелю, набитому золотом, после чего юристы не говоря ни слова, удалились.
Деньги были получены ими не просто так, а за ювелирно выполненную работу: они должны были отсеять всех более-менее дружащих с головой претендентов, и вывести на финишную прямую Кастула Магна, что юридическая служба с успехом и сделала. Созыв внеочередной сессии Большого Совета Магов города Бакара, обусловленной массовым "падежом муфлонов", был неизбежен, как восход солнца, и мудрый Свэрт Бигланд, решил не только минимизировать потери от этого события, но и набрать кое-какой политический капиталец – перевыборы были не за горами. Следующему претенденту придется сильно попотеть, чтобы скинуть действующего главу Гильдии, проявившему мудрость и твердость в столь опасный для всех членов Гильдии момент, а для представителей боевых магов, даже вполне вменяемых, а не "муфлонов", путь к вершине вообще будет закрыт надолго – пока из памяти электората не выветрится воспоминание, к чему может привести правление "силовика", да еще и не отмеченного печатью мудрости…
Оставшись в одиночестве, Свэрт не спеша стал просматривать документы, переданные ему юристами. Бегло просмотрев очередной экземпляр, он прикладывал к нему свой перстень с огромным изумрудом, ограненным кресто-розой. Как только драгоценный камень касался бумаги, следовала яркая вспышка и документ исчезал без следа – даже пепла не оставалось! За этим занятием его и застал Индис Карвах.
– Посиди, я сейчас, – попросил его Свэрт, – несколько бумажек осталось. Я быстро.
– Я не спешу.
Уничтожив последний документ, им как раз оказался Указ о назначении Кастула Магна временно исполняющим обязанности главы Бакарского отделения Гильдии магов, действующий Глава потянулся, словно довольный кот, и извлек из ящика своего письменного стола еще один кошель, минимум вдвое превышающий по объему те, что были переданы юристам. Он с улыбкой протянул его своему верному сподвижнику. Карвах подарок принял, отказываться не стал, но принял при этом смущенный вид, типа: "Ой, нэ-нэ-нэ, я есть не хочу! Я токмо чаем напылась, а вы меня в кино сводите, коль по душе я вам пришлась!". Иными словами, Индис талантливо изобразил пантомиму: мол, я только ради процветания отечества, а не для чинов и наград! На это Свэрт только усмехнулся – он точно знал, что золотом никого не обидишь.
– Ну что? По домам? – улыбнулся главный бакарский маг.
– По домам!
Глава
Гистас Грине, по прозвищу Змей, сухощавый сорокалетний атлет, счастливый обладатель роскошной черной гривы и прозрачных голубых глаз, абсолютно несовместимых с тропическим климатом Бакара, любил в этой жизни очень немногое, но кое-что все-таки любил. В частности, он любил письменный стол в своем рабочем кабинете и любил сам кабинет, расположенный на втором этаже, принадлежащего ему, трехэтажного особняка. А еще он любил этот дом. И надо честно признать – было за что. Во-первых, за ощущение безопасности, даруемое географическим положением. Особняк был расположен в самом центре обширного района, имевшего двусмысленное, с земной точки зрения, название – Грибное Поле, куда полиции ход был заказан… по крайней мере без армейской поддержки, причем силами не меньше двух когорт, с полным магическим обеспечением. Мало того – маги должны были быть настоящими боевыми магами, а не сосунками, которые вместо врага, скорее попадут файерболом в товарища, или себе в задницу, а такие спецы, в девяноста процентах случаев, участвовать в полицейской операции побрезгуют. А как их заставишь? – необходимо письменное распоряжение Генерал-губернатора, а получить его очень непросто. Повод нужен железный. Пара прецедентов, случившихся в стародавние времена, отучили власти соваться в Грибное Поле, без особой на то необходимости. А для возникновения такой нужды требовались причины такой непреодолимой силы, коих на памяти Гистаса еще не случалось.
Кроме расположения, были еще причины за которые Гистас любил свой дом в целом и кабинет, в частности. Любил основательность каменных стен, внушающих непоколебимую уверенность: "мой дом – моя крепость", любил внутренне убранство за ощущение красоты, рождаемое созерцанием полотен художников, отмеченных поцелуем Создателя, даровавшим им талант, и творений скульпторов, не менее искусных, чем художники. Любил невидимость прислуги, которая за долгие годы научилась выполнять всю необходимую домашнюю работу, не попадаясь на глаза хозяину, который, мягко говоря, людей не жаловал. Любил вкусную еду, которую готовил повар – старый хайнец, и к которой он привык за много лет. Любил комфорт потертого кресла, которое за долгие годы приняло форму его седалища, или же наоборот – обточило задницу Гистаса под свою геометрию – иди знай какой вариант правильный, но главное то, что сидеть было удобно и от долго пребывания в кресле он не уставал. Любил за неуловимый запах мудрости от многочисленных древних фолиантов и еще за много чего еще, что делает помещение, где ты живешь, домом. Резюмируя, нужно сказать, что был он мизантропом, то есть любил в этой жизни много чего, кроме людей. А если использовать общепринятую классификацию таких типов, то следует уточнить, что был он мизантропом-ницшеанцем, причем знатным. Как раньше были знатные токари, знатные пекари, так Гистас Грине был знатным мизантропом-ницшеанцем.
Кто такие мизантропы-ницшеанцы очень ярко и образно описано на сайте "Луркоморье": "Мизантроп-ницшеанец – циничен и достаточно умён, чтобы осознавать, что без жалкой протоплазмы ему не выжить, а уж тем более не добиться успеха. Поэтому своё презрение к людишкам выдаёт редко, и может даже играть роль "нормального" с теми прямоходящими обезьянами, которые ему лично полезны. Иногда отыгрывается на посторонних, чьё расположение ему не впёрлось, или просто не общается с бесполезными ему людишками". В защиту Змея надо сказать, что он, во-первых, никогда не отыгрывался на посторонних, а во-вторых, людей не презирал, а просто не любил. Согласитесь – это не одно и то же. В прошлом он некоторых, очень немногих, людей не просто не любил, а искренне ненавидел. Ныне таких людей не осталось.
Большой письменный стол, за которым обычно располагался Гистас, всегда был завален огромным количеством разнообразных бумаг. Казалось бы, найти нужную в этом хаосе – недостижимая мечта. Однако вследствие того, что слугам, убиравшимся в кабинете, было строго-настрого запрещено приближаться к столу, Гистас всегда находил нужный документ там, где его оставил, а так как с памятью у него проблем не было, то не было и проблем с поиском нужной информации – он всегда знал, где лежит искомая бумага. Кстати говоря – стол тоже был произведением искусства – массивный, красного дерева, старой работы, с многочисленными ящиками и потайными ящичками, с фигурными бронзовыми ножками – не рабочее место, а музейный экспонат. Причем таким экспонатом не побрезговал бы ни Лувр, ни Прадо, ни Зимний Дворец.
Хозяин кабинета всегда работал по раз и навсегда заведенной схеме: он быстро просматривал очередной документ, после чего делал какую-то запись в огромном гроссбухе, лежащем перед ним, потом ненадолго задумывался, что-то анализируя. Иногда он сразу же переходил к следующей бумаге, а иногда – нечасто, начинал листать свой фолиант, выписывать оттуда что-то на отдельный лист бумаги, ставить какие-то пометки в гроссбухе и хмурить брови. Если в процессе работы приходилось хмурить брови, то на следующий день в кабинете оказывался руководитель подразделения, результаты работы которого требовали комментариев, и давал хозяину кабинета необходимые пояснения. Если эти объяснения устраивали Гистаса, то вышеупомянутый руководитель структурного подразделения уходил из кабинета целым и невредимым.
Когда ты владеешь бизнесом, а в особенности диверсифицированным бизнесом, включающим в себя самые разнообразные сферы деятельности, то без четко поставленной бухгалтерии тебе не обойтись. А если эти сферы, к тому же, весьма специфичны и контингент служащих, подвизающихся в них, еще более специфичен, то вести эту бухгалтерию тебе придется самому. Если ты, конечно, не хочешь, чтобы тебя обманывали. Гистас Грине не любил, когда его обманывают и поэтому вел бухгалтерию сам. Ну-у… насчет "сам" – это пожалуй все таки некоторое преувеличение – для этого существовали специально обученные люди, но аудиторские проверки Змей проводил регулярно и дело это не передоверял никому. Самым неприятным для его многочисленных подчиненных, а если называть вещи своими именами, то – подручных, было то, что проверки эти он проводил крайне нерегулярно: то пара-тройка декад все тишь да гладь, да божия благодать, то в течении одной декады две проверки! В таких условиях не забалуешь, и все участники процесса это прекрасно понимали. Кто с огорчением, а кто и с радостью. Тех, кто с радостью, разумеется, было меньшинство, а точнее говоря такой человек был один – сам Гистас.
По идее, мужчина с такой внешностью: высокий, стройный, голубоглазый брюнет должен был привлекать внимание женщин, как росянка мух. Он и привлекал, но только до той самой секунды, пока они не встречались с ним взглядом. После этого, у слабого женского пола всяческая романтика из их затейливо украшенных головок исчезала, а оставалась в них только одна эмоция – страх. Да что там слабые женщины! – взгляда Гистаса Грине не выдерживали даже самые отпетые индивидуумы из его персонала! А как иначе прикажите? – иначе с ними никак, потому что Гистас был никем иным, как главой "Союза" – бакарской мафии, или как здесь иногда выражались – Ночной Гильдии. И если учесть, что руководить ему приходилось, ворами, нищими, грабителями, сутенерами, убийцами, держателями притонов и прочим спецконтингентом, то следует признать, что другим его взгляд быть и не мог – человек с другим взглядом просто не смог бы занимать эту высокую должность.
Кстати говоря, существует совершенно ошибочное мнение, что внешность важна только для прекрасной половины человечества, а мужик может быть чуть лучше, а в некоторых, особых, случаях – даже, чуть хуже, обезьяны. На самом деле внешность мужчины играет значительную роль не только в таких специфических видах деятельности, как актер, сутенер, или стриптизер, а даже в таких, на первый взгляд, независимых от имиджа профессиях, как футбольный тренер. Что же имеется в виду? А имеется в виду то обстоятельство, что тренер, сродни дрессировщику, только дрессировщик имеет дело с неразумными четвероногими хищниками, а тренер – с умными двуногими. Хотя… сравнительная степень разумности и неразумности людей и животных не столь очевидна, как это могло бы показаться. Смело можно утверждать только то, что отдельные представители животного мира ничем не уступят, по части интеллекта, отдельным людям. Однако, мы рассматриваем не исключение, а само правило, гласящее, что люди, в среднем, умнее животных, естественно, тоже в среднем.
Возвращаясь к тренеру, надо отметить, что он должен себя поставить. Поставить так, чтобы ни одна когтистая тварь и помыслить не могла прыгнуть ему на спину и вцепиться в загривок… Пардон, это про дрессировщиков. Чтобы ни один миллионер, с застрахованными ногами, глаз не мог поднять от пола в раздевалке, когда тренер втолковывает ему грязной бутсой по морде, что даже такая звезда, как он, должна стелиться в подкатах и возвращаться в оборону. И согласитесь, что это гораздо проще сделать человеку похожему на штатного киллера Медельинского наркокартеля, чем смахивающему на гигантскую жабу. А то: тактика, стратегия, финансы, инфраструктура… просто тренер должен быть Карабасом-Барабасом с плеткой-треххвосткой, и будет всем болельщикам счастье.
Но, если бы дело ограничивалось только взглядом и внешностью, то совсем необязательно, что Грине в свои неполные двадцать лет, убив с особой жестокостью прежнего "крестного отца" бакарской мафии – Филиппа Грейнхолана, человека обладавшего не менее завораживающим взглядом и не менее специфическим обликом, занял его место. Претендентов на вакантное место не то, чтобы хватало, а если называть вещи своими именами – было с избытком, но! Опять это пресловутое "но". По естественным причинам, никто из соискателей "Кавказскую пленницу" не смотрел и, соответственно, не знал, что главным для душевного спокойствия и счастливой жизни является соблюдение некого баланса, определенного изящной формулой: "Так выпьем же за то, чтобы наши желания всегда совпадали с нашими возможностями!" Желания претендентов с их возможностями не совпали и им пришлось отправиться вслед за почившим в бозе Филиппом Грейнхоланом.
Как так получилось, что из дверей трактира "У трех повешенных", где проводилось отчетно-перевыборное собрание партхозактива "Союза", где в повестке дня значился один пункт: "О выборах нового главы", вышел один Змей, не знает никто. Почему не вышли остальные – понятно. Их всех убили. Точнее – почти всех. Сам ли Змей это сделал, своими, так сказать, руками, или ему помогли – неизвестно. В обоих вариантах существовали необъяснимые странности. В первой – "собственноручной" гипотезе, было абсолютно непонятно, как Змей сумел единолично вырезать всех глав Цехов, вместе с их ближайшими помощниками и охраной, а это человек тридцать-тридцать пять, кстати говоря – не пальцами деланных, а во второй версии – с помощниками, было так же неясно, как его неизвестные, гипотетические сподвижники, которых, впрочем, никто и никогда не видел ни до, ни после, ни во время собрания, проникли внутрь трактира, несмотря на наглухо закрытые и охраняемые входы и выходы. Короче говоря – дело темное. И что характерно, никто особо не стремился его прояснить, а если быть предельно точным в формулировках, то даже и не пытался.
И это было странно… Странным было то, что никто и не пытался – ведь за каждым "невинно убиенным" разбойником стояла целая партия соратников, объединенная финансовыми интересами – самыми крепкими узами, за исключением любви, разумеется, которые только могут связывать людей. Ну-у… может "самыми" это и преувеличение, но что одними из самых – это точно. Что же остановило толпу "встречающих" от начала немедленного расследования печальных событий, омрачивших ход отчетно-перевыборного собрания? А остановил толпу, как бы смешно это ни звучало, пристальный, немигающий взгляд Змея. Вернее, даже не взгляд, а то, что за ним таилось. Дело в том, что, как справедливо замечено, глаза – зеркало души. И именно проекция этой нематериальной субстанции, бьющая из глаз свежеиспеченного главы "Союза", словно кинофильм из проектора, и заставила встречающих – тех еще душегубов, студенисто замереть и жаждать, чтобы взгляд этот задерживался на них как можно меньше, а лучше, чтобы вообще не останавливался.
И это тоже было удивительно. Ведь сами они принадлежали к той категории людей, рядом с которыми возникает лишь одно желание – чтобы они как можно быстрее ушли и никогда не возвращались. А теперь им самим было страшно. Ладно, если бы Змея испугались всякие шестерки из Цеха нищих, карманников, карточных шулеров и прочий несерьезный элемент, но он внушал страх вполне себе уважаемым людям, включая элиту "Союза" – профессионалам из Серого Цеха, занимающегося заказными убийствами. За спиной Мастеров этого подразделения было по личному кладбищу, достаточно приличного размера, им всем, до поры до времени, казалось, что в мире не осталось ничего, что могло бы их напугать, а вот подишь ты…
Впоследствии, многие стали придерживаться того мнения, что Гистас Грине – вампир, и именно этим объясняется его загадочное воздействие на окружающих, но никаких фактов, подтверждающих эту экстравагантную гипотезу, обнаружено не было. Кровь он не пил (по крайней мере не был замечен), солнечного света не боялся, а свиные ребрышки с острым чесночным соусом просто обожал.
Первый раз он появился в Бакаре тридцать пять лет тому назад на одной из богом забытых окраин. В районе депрессивном до невозможности. Конечно не таком, как Южное Бутово, Черкизон, или, к примеру, Гарлем, но тоже ничего хорошего. Откуда там взялся маленький – лет пяти, максимум шести, хорошо одетый, красивый, голубоглазый мальчик, с непривычно светлой кожей, никто не знал. Да и не собирался узнавать – появился и появился.
Незамеченным такое событие остаться не могло и первым на мальчишку обратил профессиональное внимание сутенер по кличке Червяк. Прозвище это он получил по совокупности причин. Во-первых, за внешность. Голова, шея и туловище Червяка были примерно одного, не очень большого диаметра, что делало его, в целом, чрезвычайно похожим на гигантского представителя класса кольчатых червей. Во-вторых – за общую противность. Третей же причиной, столь неблагозвучного погоняла, были прозрачные намеки проституток, курируемых Червяком, о размерах и внешнем виде его мужского достоинства.
Обнаружив смазливого мальчишку, Червяк тут же решил взять над ним "шефство", ибо разнообразных извращенцев в Бакаре всегда хватало, а уж педофилов различных мастей и ориентаций – вообще, пруд пруди. Прекрасно разбираясь в конъюнктуре данного сегмента рынка услуг, Червяк уже прикинул, что будет зарабатывать на мальчонке не меньше семи золотых в декаду. Не тратя времени даром, он приступил к обучению неофита тонкостям мастерства, но потерпел в этом занятии жестокое фиаско. Жестокое в нескольких смыслах. Во-первых, вдребезги была разбита хрустальная мечта о стабильной прибавке к доходам. Во-вторых, проклятый мальчишка так укусил его за червеобразный отросток, при помощи которого Червяк проводил обучение по наглядному методу, что от нестерпимой боли и изрядной кровопотери сутенер чуть было не отдал душу демонам Тьмы, которые давно уже имели на нее виды. Придя к неутешительному выводу, что ничего путного из мальчишки не выйдет, Червяк избил его, как он надеялся, до смерти, и выкинул тело на помойку, предварительно раздев, ибо за вещи маленького негодяя можно было выручить несколько серебряных монет – так чего же добру пропадать? А так хоть какая-то польза будет от зубастого мерзавца.
В жизни нередко бывает, когда то, что плохо начинается, заканчивается хорошо. Случаются и обратные примеры, когда счастливое начало приводит к краху. Но, и это логично, чаще всего, плохое начало завершается плохим концом. Так произошло и в данном, конкретном случае. Правда, здесь надо сделать уточнение – если смотреть на все произошедшее с точки зрения Червяка.
Если же смотреть с точки зрения мальчика, то все будет наоборот – плохое начало завершилось хорошо. А вообще, если опять же, как мы это уже делали, рассматривать этот конфликт с точки зрения теории игр, то все, что произошло, было в чистом виде парной игрой с нулевой суммой, где выигрыш одного из партнеров является проигрышем другого. Выиграл мальчишка. Он оказался живуч до чрезвычайности и через двое суток сумел выползти на дорогу, где его и подобрали нищие.
С ними он прожил примерно полгода. Они научили его побираться и защитили от гнева Червяка, который, узнав о чудесном воскрешении, хотел было завершить начатое и добить маленького подлеца, но не тут то было – мальчишка уже стал официальным членом Цеха Нищих и на него распространялись все льготы этого сословия, вроде той, что выдать его на расправу можно было только по решению главы Цеха, а тот отдавать такой приказ вовсе и не собирался. Впрочем, кроме льгот, существовали и тяготы, такие, как например, сдача определенной суммы за декаду. Но, если рассматривать все вкупе, нищие несомненно помогли мальчику, за что были впоследствии вознаграждены с лихвой – в "ночь длинных ножей", когда Змей вырезал отчетно-перевыборное собрание, единственными выжившими, которых он не тронул, были представители этого Цеха.
Нищенство мальчишки, которого тогда звали вовсе не Змей, а "эй ты, заморыш!", завершилось в один прекрасный день. Мимо него проходил Свидетель, одетый в непременный серый балахон. Лица его, скрытого, по обыкновению, глухим капюшоном, никто не разглядел, да и не пытался. Он походя бросил маленькому попрошайке мелкую монетку и уже удалился на несколько шагов, когда внезапно остановился и вернулся назад. Некоторое время он вглядывался в лицо мальчика, а потом заговорил.
И это была первая странность произошедшего – ведь Свидетели, как правило, в контакт с внешним миром не вступают. Вторая странность заключалась в том, что заговорил он на языке, неизвестном окружающим. Ну, а третья вытекала из второй – мальчишка ответил ему на том же языке. Они недолго поговорили, затем Свидетель продолжил свой путь, но уже не один, а в компании экс-сотрудника Цеха Нищих. Останавливать их никто и не пытался – связываться со Свидетелями себе дороже. Они никогда, ни с кем не вступали в открытый конфликт, но человек, вставший у них на пути, причем вне зависимости от его материального и социального статуса, неважно, принц или нищий, через некоторое время бесследно исчезал. А маленький побирушка был не той персоной из-за которой следовало заниматься выяснением отношений со Свидетелями… а по правде говоря и любой другой не был такой персоной.
Во второй раз Змей появился в Бакаре спустя пятнадцать лет. Въехал он в город как триумфатор – на белом коне! В красивом, богато одетом молодом человеке, с ледяным взглядом, никто не признал бы маленького нищего, чудом оставшегося в живых много лет назад. Он остановился в хорошем отеле и прожил в нем какое-то время, предаваясь разгульному веселью с продажными женщинами. Как впоследствии стало понятно всем заинтересованным лицам (что, кстати, лишний раз доказывает, что не только русский мужик крепок задним умом, а что это общая черта многочисленных мужиков в не менее многочисленных мирах), Змей не развлекался… вернее – не только развлекался, а главным образом собирал информацию. Он никуда не торопился, ведь как известно – месть такое блюдо, которое подают холодным… хотя, если горячим – тоже ничего.
Узнав все, что требовалось, Змей приступил к активным действиям. В один прекрасный вечер он явился в трактир "Оранжевый пир" – штаб-квартиру и одновременно самое шикарное заведение Цеха сексуальных услуг. Пир – не в смысле хорошо поесть, а в смысле – обращения к аристократу. Почему этот вертеп носил такое странное название, кто его так назвал и почему, никто не знал – просто издревле так повелось, а переименованиями, как у нас принято, в Бакаре никто и никогда не занимался, вот и сохранилось название с незапамятных времен. А то, сначала Царицын, потом Сталинград, потом Волгоград, а теперь вроде снова будет Сталинград. Переименовали бы уже сразу в Царьград, чтобы больше не возвращаться к этой проблеме. Все бы знали, что город назван в честь действующего правителя России, безотносительно его имени и звания: император там, генеральный секретарь, президент, или еще кто.
Однако, возвращаемся к мстительному Змею. Он проник в это гнездо порока не таясь, как обычный посетитель, через парадный вход. Но вот в дальнейшем Змей повел себя абсолютно не так, как стандартный любитель клубнички. Вместо того, чтобы посмотреть имеющийся в наличии контингент и сделать заказ, он направился к неприметной двери, ведущей на закрытую половину дома. Естественно, два дюжих охранника, торчащих около этой двери, вознамерились этому воспрепятствовать. Они вовсе не собирались вступать в конфликт с респектабельным молодым пиром, а просто хотели вежливо объяснить ему, что он ошибся дверью и ничего, представляющего интерес для такого блестящего господина, как он, за ней нет.
Однако Змей ни в какие переговоры вступать не стал – молниеносным движением разбив гортани обоим охранникам, он беспрепятственно проник на особо охраняемую территорию, можно сказать – в святая святых "Оранжевого пира". Эпиграфом к его дальнейшему передвижение по служебным помещениям дворца порока могли бы стать бессмертные строки Владимира Семеновича Высоцкого: "А перед нами все цветет, за нами все горит!"
Безжалостно подавляя любое сопротивление, Змей добрался до личных покоев Червяка, который к этому времени стал главой этого замечательного, дарящего людям радость, Цеха. Правда у работниц этого подразделения сферы услуг, а особенно тех из них, кто попал на эту работу, как бы помягче выразиться… скажем так – не совсем добровольно, было особое мнение насчет радости, но это мнение ни администрацию Цеха, ни потребителей готового продукта, или как раньше выражались – фабриката, производимого этим Цехом, не интересовало. Червяк Змея, разумеется, не признал. Трудненько было узнать в этом молодом господине с ледяными глазами того маленького мерзавца, нанесшего Червяку давнишнюю комбинированную травму: моральную и физическую. Однако, незваный гость не поленился напомнить Червяку все перипетии их недолгого знакомства, после чего начальнику Цеха стало плохо. Плохо до такой степени, что он со страху обделался. Смягчающим обстоятельством это ни в коей мере не послужило и Змей его убил. Хотя про покойных или хорошо, или ничего, надо честно признать, что Червяк был плохим человеком… даже очень плохим. Наверняка огромное количество молоденьких девочек, попавших в его бордели не совсем добровольно, а если быть предельно корректными в формулировках – совсем не добровольно, призывало на голову Червяка громы и молнии и посылало ему страшные проклятья, но если бы они увидели какой смертью Змей заставил его покинуть этот бренный мир, то не исключено, что некоторые из них пожалели бы главного сутенера Бакара – женское сердце отходчиво. Нехорошей смертью умер Червяк… очень нехорошей.
Сказать, что тогдашний руководитель бакарской мафии – Филипп Грейнхолан не то чтобы любил Червяка, а вообще испытывал к нему хоть какие-то теплые чувства, значило бы сильно погрешить против истины. Чисто по-человечески он относился к нему как тот того и заслуживал – то есть плохо, с нескрываемой брезгливостью. Однако чувства – чувствами, а дело – делом. Убит руководитель одного из Цехов "Союза". Причем так убит, что привычных ко всему "ребят" чуть не стошнило, когда они увидели труп. Складывалось впечатление, что над Червяком поработал опытный патологоанатом, готовящий препараты для студентов медиков – печень отдельно, сердце отдельно, требуха отдельно, кожа аккуратно снята… Судя по рассказам слуг, забившихся во время экзекуции, как тараканы, по разнообразным щелям, и ничего не видевших, но прекрасно все слышавших, продолжалось все это непотребство долго. Очень долго. Если они не врали, точнее говоря, не преувеличивали – ведь у страха глаза велики, то Червяк оставался в сознании до самого конца процедуры, хотя, с точки зрения медицинской науки, быть такого не могло.
Однако, способ убийства – дело десятое. Будь Червяк даже отравлен ядом Утренней Бабочки, от которого уходят в лучший мир с блаженной улыбкой на устах, ничего бы не изменилось – убит глава Цеха, лицо, в известном смысле, официальное! А раз так, то от личных симпатий и антипатий Филиппа Грейнхолана ничего не зависело. Noblesse oblige – положение обязывает. Грейнхолан объявил план "Перехват", или как он там у мафии в Бакаре назывался, но название не столь важно, главное суть – поймать! Однако, босс поставил перед "ловчими" три условия – клиент должен быть доставлен пред его светлые очи живым, не сильно помятым, и способным отвечать на вопросы.
И если первый и третий пункты – "живым" и "способным отвечать на вопросы", были восприняты "оперативниками" с пониманием – ежу понятно, что с неживым особо не побеседуешь, – конечно, если нет знакомого некроманта, то второй пункт техзадания – "не сильно помятым", вызвал некоторое недоумение. Не все ли равно, в каком виде будет представлен клиент, если после "беседы" у него одна дорога – камень на шею и концы в воду. Бакарская мафия практиковала именно такой способ захоронения, ввиду его высокой экономической эффективности. Он не требовал ни наличия свободных земельных участков, для размещения могил, ни рабсилы для копки этих самых могил, ни лишних денег для выплаты полиции, чтобы она вовремя отводила глаза. Всего-то нужна была лодка, да пара гребцов, умеющих держать язык за зубами. Хотя нет – еще были нужны камни, но они были бесплатными и в калькуляцию не входили.
А, между тем, ларчик открывался просто – очень уж хотелось Грейнхолану посмотреть на такого умелого вивисектора, можно даже сказать – не просто умелого, а мастера своего дела, и поговорить с ним. А какой смысл глядеть на человека, отделанного так, что его родная мать не узнает? Поэтому-то и прозвучало странное, на первый взгляд, требование о непомятости. Ощущалась шефом бакарской организованной преступности во всей этой истории какая-то жуткая тайна, а любопытством глава "Союза" обделен не был. Вот только, к его сожалению, на Сете не было точного аналога пословицы: "Любопытство сгубило кошку". Ближайшее по смыслу высказывание звучало так: "Не хочешь быть одноглазым – не подглядывай в замочную скважину", но оно не до конца передавало смысл и дух земной пословицы. А был бы точный аналог, да приди он вовремя на ум, может и не стал бы Грейнхолан любопытствовать и требовать доставки злодея живым и способным к беседам, а там, глядишь – и жив бы остался. Хотя… пожалуй, нет – от судьбы не уйдешь – ведь он по любому должен был отдать приказ о ликвидации убийцы начальника Сладкого Цеха, как неофициально назывался Цех Сутенеров – значит участь Филиппа тоже была предрешена.
В облаве участвовали все члены "Союза", поэтому скрыться Змею было некуда, да он и не пытался – продолжал спокойно жить в той же гостинице, в которой остановился по приезду. Что конкретно произошло в рабочем кабинете Филиппа Грейнхолана, расположенном в одном из подсобных помещений трактира "У трех повешенных", куда был доставлен Змей, навсегда осталось тайной, покрытой мраком. В результате тщательного расследования, проведенного по горячим следам, было выявлено удивительно мало: все сидящие в главном зале видели, как "группа захвата" провела связанного человека за дверь позади барной стойки… – и на этом все! Как только процессия скрылась с глаз, все очевидцы вернулись к своим делам. Кто отмечал удачный гоп-стоп, кто планировал аналогичный, кто делился впечатлениями о новой партии живого товара, кто обсуждал снижение оптовых цен на дурман-траву, короче говоря – увидели и выкинули из головы. Убийство Червяка факт, конечно, не рядовой, но и не из ряда вон – ничего таинственного. Мало ли в мире сумасшедших? Какой-то очередной ненормальный пошел против "Союза", убил нескольких товарищей, включая начальника Цеха, его поймали, доставили куда надо, сейчас с ним вдумчиво побеседуют, он пожалеет что родился, и дело с концом.
То, что стандартная процедура дала сбой, что "беседа" с задержанным пошла не тем путем, и что вообще произошло что-то нехорошее, посетители "У трех повешенных" поняли лишь тогда, когда в таверне появился Витус Иддер – главный телохранитель Филиппа Грейнхолана. Сам себя он таковым не полагал, официального назначения на эту должность никогда не получал, никакими особыми боевыми достоинствами не обладал, да и честно говоря, не особыми тоже, но все вокруг считали именно его главным охранником шефа.
Видимо дело было в том, что он был магом. Потому что иначе, никаким боком он на главного телохранителя не тянул – не тот типаж. Витус был молодой, среднего роста, изящный, и если бы не обычные, круглые уши, сильно смахивал на эльфа, как их обычно представляют в женских фэнзийных романах с элементами эротики. На Сете эльфов не водилось, до увлечения фэнтези было еще далековато, поэтому кого именно напоминал Витус товарищам из "Союза" было неизвестно, однако они его уважали – видимо из опыта знали, что внешность бывает обманчива.
В этот вечер Витус где-то припозднился – босс никаких выездных мероприятий не планировал и в его услугах не нуждался, ну а в цитадели бакарской организованной преступности Грейнхолану вряд ли могло что-либо угрожать. Поэтому, в свите патрона, Витуса изначально не было, он подошел где-то минут через двадцать после того, как "возмутителя спокойствия" доставили под грозные очи главы Ночной Гильдии. Витус вальяжной походкой проследовал через зал и скрылся за барной стойкой, но буквально через считанные мгновения вылетел обратно.
Лицо вернувшегося мага было белым, как полотно, но если бы дело ограничивалось только этими колористическими изысками… Пробежав несколько шагов, он содрогнулся всем телом, вскинул руки ко рту, но этот жест отчаянья, естественно, ничем ему не помог, и забился в неудержимой рвоте! Сообразив, что произошло что-то экстраординарное, а не исключено, что даже – форс-мажорное, наиболее предприимчивые, из присутствующих в зале уголовников, кинулись по следам главного охранника, чтобы прийти на помощь руководству. Но, увы – помощь их, вне всякого сомнения, запоздала.
Увиденное, всех очевидцев, скажем откровенно – потрясло! В комнате, где шеф бакарского преступного мира "беседовал" с задержанным беспредельщиком, все было залито кровью: пол, стены, даже на потолок попало. Трупы в комнате просто плавали в крови – не кабинет уважаемого человека, а скотобойня какая-то. Но, не наличие крови и трупов поразило подоспевших товарищей – этого добра они в своей жизни навидались, "дай бог каждому… в смысле не дай бог никому". Потрясло их то, кем были трупы при жизни. В рабочем кабинете Филиппа Грейнхолана, не таком уж и большом, кстати, без труда разместились девять трупов: шесть специалистов Серого Цеха, каждый из которых при жизни был твердым профессионалом – они собственно и провели задержание и конвоирование отморозка, покусившегося на основы миропорядка, а именно на физическую неприкосновенность руководящего состава Ночной Гильдии, а также двое личных охранников главы бакарской мафии и сам Грейнхолан. И если насчет ребят из Серого Цеха еще можно было бы сказать, что профессионалы они, конечно профессионалы… – никто не спорит, но! – ничего выдающегося – так, мастера спорта по современной классификации, зато про двух личных охранников Грейнхолана сказать такое язык бы не повернулся. Это были выдающиеся бойцы.
Эрлан Аркази – двухметровый выходец из Маграиба – олицетворение физической мощи. Его кулаки, размером с голову взрослого мужчины, столбообразные ноги, да и вся фигура, напоминающая вставшего на задние лапы льва, рождала в сердцах оппонентов трепет… мягко говоря. Конечно, все умом понимали, что против хладной острозаточенной стали, воткнутой в спину, или против стрелы, выпущенной из дальнобойного лука, мускулы плохая защита, но в ближнем бою, а главное, для психологического воздействия на оппонента, этот звероподобный телохранитель был незаменим.
Кархан Пастар – мастер клинка, а точнее говоря – клинков, ибо работал он двумя мечами. Невысокий, гибкий, с непропорционально длинными руками, быстротой и ловкостью напоминающий обезьяну. Какое бы количество врагов на него ни напало, в сфере, центром которой был Кархан, а радиусом длина его руки с мечом, их ждала смерть. Общее мнение было таково, что убить его можно только метким выстрелом издалека, да и то, от отдельной стрелы он бы увернулся. Чтобы его завалить, нужно было иметь несколько высококвалифицированных лучников – сыгранную команду, понимающую друг друга без слов. Своим, строго синхронизированным, залпом они должны были накрыть всю зону поражения, в любой точке которой мог оказаться подвижный, как ртуть Кархан, уворачивающийся от "центральной" – если можно так выразиться, стрелы. Причем стрелы надо было пускать не единомоментно, а так чтобы они одновременно достигли заданных точек зоны поражения – почувствуйте разницу. То есть, каждый член этой гипотетической снайперской группы, должен был с точностью кварцевого хронометра произвести свой выстрел… Короче говоря, убить Кархана Пастара было весьма непросто. Весьма… Никто и не пытался до этого злополучного вечера.
Но, и Эрлан и Кархан были хоть и прекрасными бойцами, но все же обычными людьми. А вот третий, и главный, телохранитель Филиппа Грейнхолана, Витус Иддер был, как нам известно, магом. По-правде говоря, Витус не был суровым боевым магом, пуляющим высокоэнергетичными файерболами со скорострельностью автомата Калашникова, не был он и выдающимся магом-лекарем, способным провести поясничную ламинэктомию, или удалить аденому предстательной железы без крови и пыли, голыми руками, на манер филиппинских хилеров, равно как не был он и выдающимся артефактором, способным сделать боевой, сексуальный, или сексуально-боевой голем, а был так… – серединка на половинку.
Правда, был у него один специфический талант, но, о нем немного позже, а сейчас отметим, что главное достоинство Витуса заключалось в том, что он умел и любил учиться, чем отличался от подавляющего большинства людей, как бездарных, так и магов. Среднестатистический маг, освоивший профессию на приемлемом, для себя уровне, позволяющем ему получать от жизни все, что ему хотелось – вкусно есть и сладко спать, учиться переставал. Во-первых – учеба отнимала драгоценное время, которое можно было потратить гораздо более приятным способом, а во-вторых – учиться тяжело. Гораздо тяжелее, чем работать.
Но и того запаса навыков и умений, что изначально имелись в загашнике Витуса Иддера, за глаза и за уши хватало для защиты своего работодателя от козней и покушений его многочисленных недругов. Здесь только необходимо уточнить, что речь идет о недругах, не имеющих магических способностей. Имея таких охранников, Филипп ощущал себя неуязвимым. Как показала практика – опасное заблуждение. Однако, кто знает, как бы завершилась бойня в кабинете шефа Ночной Гильдии, присутствуй там Витус, но… история не знает сослагательного наклонения. Его не оказалось в нужном месте в нужный момент, и охраняемое лицо было убито.
Впрочем, надо честно признать, что гибель работодателя, в лице Филиппа Грейнхолана, расстроила Витуса гораздо меньше, чем его же гибель, в качестве бесперебойного источника финансирования. И если продолжить резать правду-матку в глаза, то следует со всей ответственностью заявить, что в отношениях между Витусом Иддером и Филиппом Грейнхоланом, и в помине не было ничего похожего на отношения между самураем и его даймё, и что проводить ритуал сэппуку, или что-либо подобное, в связи с гибелью господина, Витус никоим образом не собирался. Как справедливо гласит народная мудрость: умер Аким, и хрен с ним.
А вообще, причина, заставившая Витуса Иддера связаться с криминалитетом, была прозаична до безобразия. "Юношей бледным со взором горящим" прибыл он в Бакар, с непоколебимой уверенностью, что станет если не главой Бакарского отделения Гильдии Магов, то уж лицензию получит обязательно! К его несчастью, он тоже, по известным причинам, не смотрел "Кавказскую пленницу" и про совпадение желаний и возможностей слыхом не слыхивал. Итог был вполне закономерным. Жизнь обошлась с ним, как она обычно и обходится с армией провинциалов, ежедневно прибывающих покорять столицу – то есть, мордой об стол.
Лицензию он не получил. Но возвращаться в родное захолустье Витус не мог по двум, не менее банальным, причинам. Первая – позор. Он! – первый парень на деревне, которого с распростертыми объятиями ждали в бакарской Гильдии Магов, чтобы предложить тепленькое местечко – так, или примерно так, он расписывал своему ближайшему окружению свои перспективы, возвращается в родное болото, как побитая собака! Допустить такое было решительно невозможно. Вторая причина – бакарская жизнь ему сильно понравилась. Что, впрочем, не удивительно. Кому не понравится жить на Ибице, в Римини, Айя-Напе, или каком-нибудь Бодруме? Да если еще учесть, что в Бакаре эта фиеста круглогодичная, безо всяких низких сезонов. Не жизнь, а "Праздник, который всегда с тобой"! Но, праздник требует денег, а закончились они весьма неожиданно, можно сказать – скоропостижно. Внезапность этого события можно сравнить только с приходом зимы для отечественных коммунальщиков. В средней полосе России это очень редкое явление… примерно, как извержение вулкана.
Здесь следует сделать небольшое отступление. Мало кто об этом задумывается, но практически каждый человек, от рождения, имеет какой-нибудь талант, или, по крайней мере, склонность и способности к какой-либо сфере деятельности. Конечно, величина таланта у каждого разная, и в подавляющем большинстве случаев направленность этого самого таланта ни к каким финансовым, или иным жизненным успехам не ведет. Огромное количество молоденьких симпатичных, пустоголовых девочек любит и умеет петь, а на сцену попадают единицы из миллионов, да и то, считать это успехом могут только их не менее пустоголовые сестры, которые туда не попали. Большинство же людей и вовсе зарывает свои таланты в землю из-за лени. Ведь никто не будет спорить, что гораздо приятнее провести время в веселой компании с симпатичными подружками, чем гробить его, изучая объектно-ориентированное программирование, тягать железо в провонявших потом залах, в тысячный раз отрабатывать обводящий удар над стенкой, или заниматься еще чем-нибудь таким же скучным. Правда, имеются крайне немногочисленные обратные примеры, когда большой талант сочетается с колоссальным трудолюбием и удачей, что порождает личности такого масштаба, как Александр Македонский, Альберт Эйнштейн, Александр Суворов, Леонардо да Винчи, Дмитрий Менделеев или же Ньютон.
Однако, возвращаемся к Витусу Иддеру. Как это ни покажется странным, его уверенность в том, что он найдет свое место в Бакаре, была вполне обоснованной. Дело было в том, что у него имелся талант. Скромный, но наличествовал. Он это обстоятельство осознавал, в землю его не зарывал, не ленился и целенаправленно свой талант развивал. Кроме того, магия – это сплав. Сплав таланта, подаренного тебе Творцом и знаний, которые ты приобрел упорным и тяжелым трудом. Каждый студент, ставший впоследствии врачом, инженером, архитектором, или каким-нибудь астрономом, подтвердит, что учиться гораздо тяжелее, чем работать. Что же касается магии, необходимо отметить, что чем шире спектр этого самого знания, тем выше интегральная мощь мага. А Витус, не устанем это повторять, учится любил. Такие люди, хоть и редко, но встречаются.
Простейший пример: два мага одинаковой природной силы, но один имеет представление о физике в целом (на современном земном уровне) и кибернетике, в частности. Второй считает, что мир покоится на трех китах, те на черепахе и далее по списку. Задача: уничтожить атомный авианосец. Первый, без особых затрат своей магической энергии, захватит контроль над боевой информационно-управляющей системой корабля, а дальше сделает все, что подскажет ему его зловещая фантазия: разгонит реактор, вызовет взрыв паров авиатоплива, в конце концов подорвет ядерный боеприпас – для этого требуется всего лишь перекинуть нужный триггер из нуля в единицу, а второй будет безуспешно сандалить в это стальное чудовище файерболами и молниями, пока не умрет от полного истощения организма.
Как уже отмечалось, от природы, так сказать – изначально, с момента рождения, выдающимся артефактором Витус не был. Но он был вполне себе талантливым артефактором, а главное – был очень трудолюбивым и очень целеустремленным человеком – Витус постоянно учился. Повторимся еще раз, способности у него были небольшими, прямо скажем – средними у него были способности, но они были, и Витус упорно их шлифовал! А если учесть направленность его таланта, то следует отметить, что он не был самонадеянным мальчишкой, переоценивающим свои силы. Витус объективно оценивал свои шансы и вполне обоснованно рассчитывал на успех. В захолустье, откуда он приехал, сфера применения его способностей была небольшой. Зато в гламурной столице Сеты услуги, которые он мог предложить, должны были пользовались большим спросом. А если называть вещи своими именами, то – бешенным! Витус Иддер был отличным "приворотчиком".
Для артефактора изготовить приворотный амулет – раз плюнуть, но… Опять это пресловутое "но". Приворот привороту – рознь! Легко сделать амулет, направленный на приворот конкретного человека. Легко для мага-артефактора, разумеется. Конечно, ему для этого потребуются всякие малоаппетитные ингредиенты, наподобие грязи из под ногтей, менструальной крови и прочих выделений человека, а может и еще чего похуже – в каждом конкретном случае используется свой набор составляющих, но ничего сложного в самом технологическом процессе здесь нет.
Конечно, в процессе использовались и "приличные" – скажем так, компоненты, вроде ногтей и волос, но роль их была невелика, типа щепотки соли в борще – соль конечно же нужна, но в крайнем случае можно обойтись и без нее. А вообще, если говорить начистоту, приворот в частности, и вся любовная магия, в целом, дело темное и грязное. Еще надо отметить, что весь промежуток времени, в течение которого будет оказываться активное воздействие, "привораживаемый" будет чувствовать себя, деликатно выражаясь – не в своей тарелке. Более точно описывать его ощущения не будем, потому что для этого потребуется, в основном, ненормативная лексика. Самый же скользкий момент наступает, когда действие артефакта заканчивается – а оно, рано или поздно прекращается, потому что, по сути, приворотный артефакт действует, как доза наркотика.
Поэтому, нередки примеры, когда применение приворота завершалось гибелью объекта, на который оказывалось воздействие. Происходило это, если можно так выразиться – от "передозы". Ведь, если верно выражение: не бывает некрасивых женщин, бывает мало водки, то также верно и другое: не ребята… мне столько не выпить. А иногда дело заканчивалось "ломкой", когда у привораживаемого открывались глаза, он лицезрел "любимого", или "любимую" во всей красе и заканчивалось это дело суицидом, или обильным кровопролитием, как привораживающего, так и привораживаемого, а также других причастных и непричастных лиц. Кроме того не следует забывать, что приворотный артефакт необходимо каким-то образом "подсадить" на объект приворота: воткнуть иголку в платье, сунуть монетку в карман, или провести какую иную диверсию, что тоже заставляет заказчика трижды подумать, перед обращением за этой специфической услугой.
А вот Витус умел делать совершенно иные приворотные гадждеты. Во-первых, они не были направлены на приворот определенного человека, они просто повышали привлекательность владельца амулета в глазах представителей противоположного пола… или же своего. Как говорится, – любой каприз за ваши деньги. Во-вторых, при их изготовлении не использовалась никакая гадость, вроде вышеупомянутой менструальной крови, или соплей – пустячок-с, а приятно! Не надо клиента напрягать на добычу разных, мягко говоря – мерзостей, что сильно повышало привлекательность его продукции в глазах заказчиков.
Работали амулеты следующим образом. Представьте, что перед вами две сестры, погодки, очень похожие, но одна из них красивая, а другая обыкновенная. Причем красивую от обыкновенной отличает что-то неуловимое, что невозможно описать словами. Так вот, амулеты Витуса как бы стирали эту разницу, превращая обыкновенную сестру в красивую. При этом на "некрасивую сестру" не накладывался морок, или какое иное сильнодействующее средство, просто амулет Витуса незаметно подчеркивал ее достоинства и так же незаметно нивелировал недостатки. Его гаджеты не могли превратить уродину в красавицу, но сделать из неинтересной девушки привлекательную, могли. Разумеется, все вышесказанное относилось и к сильному полу – для мужчин тоже существовали амулеты с аналогичными свойствами. Просто технология изготовления была несколько иной.
А самое главное их преимущество перед продукцией ремесленников приворотного рынка заключалось в том, что действовали они мягко, ненавязчиво, не вызывали привыкания ни у окружающих, ни у носителя и при отказе от использования никаких форс-мажоров не происходило. Просто до человека внезапно доходило, что девчонка от которой он две недели был буквально без ума, несомненно очень хороша, но, пожалуй, не совсем в его вкусе, и надо бы заняться во-о-он той стройной брюнеткой, кидающей на него огненные взгляды. Согласитесь, что курортник любого возраста и пола не пожалеет последних… хотя пожалуй нет – последних, это перебор, не пожалеет предпоследних денег за такой кулончик, браслетик, или колечко. Последние пожалеет, потому что если спустить на амулет последние деньги, то как воспользоваться преимуществами от его использования? Становиться альфонсом? – как-то не очень… Это все же Бакар, а не российская эстрада. Так что перспективы перед Витусом открывались самые радужные, но ему немного не повезло. Лицензию он не получил.
Да и не мог получить. Честно говоря – кому нужны конкуренты? А тем более талантливые конкуренты. Странно, что он этого не понимал, когда совался в этот террариум единомышленников – бакарское отделение Гильдии магов. Это можно объяснить только молодостью, глубочайшим провинциализмом и щенячьей восторженностью. Витус был уверен, что когда он продемонстрирует свои замечательные амулеты, Свэрт Бигланд тут же выпишет ему лицензию, а еще прижмет к груди, расцелует в сахарные уста и назовет своим преемником! Ну-у… насчет прижатия, поцелуев и назначения преемником, здесь Витус не был уверен наверняка, но насчет лицензии не сомневался ни мгновения. Хотя… пожалуй, одной лишь молодостью и провинциализмом его восторженные ожидания не объяснишь. Люди и постарше и поопытнее попадали впросак, искренне полагая, что профессионализм гарантирует успех.
"Да чтоб ваша поганая Гильдия провалилась! Козлы! Бездари поганые! Да пошли вы!" – так, или примерно так, подумал Витус, получив полный афронт от главы Гильдии, и решил действовать самостоятельно. Он не спешил, деньги, на первое время, у него были. Для начала, Витус завел знакомство с небедными гостями и жителями Бакара. Определил, кому могут понадобиться его игрушки – обделенных вниманием противоположного пола хватает и среди богатых. Конечно, состоятельный человек всегда может прикупить сексуальные услуги, но… хочется-то по любви. Так и появились первые клиенты. Им строго-настрого было запрещено рекламировать своего благодетеля – Витус законы знал, понимал чем рискует, и подбором клиентуры занимался исключительно самостоятельно. Так продолжалось довольно долго и денег на безбедную жизнь ему хватало – меньше чем за четыреста золотых он свои артефакты не продавал, но…
Опять это "но", без которого в жизни никогда не обходится. Денег вроде бы хватало, но и количество желаний, обуревающих молодой организм, не стояло на месте, количество это росло не сказать, что в геометрической прогрессии, но в арифметической – точно. Желания требовали денег больше, чем было в наличии, и в один… чуть не сказал – прекрасный, в один несчастливый день Витус пришел к, в корне ошибочному, выводу, что если его до сих пор не поймали, значит не поймают и потом. А раз так – значит надо расширять клиентскую базу! Запрет на рекламу приворотной продукции был снят и счастливые обладатели амулетов, с чистой совестью, по секрету, стали рассказывать друзьям о Витусе и его замечательных изделиях. Итог был закономерным, к нему пришли. Как говорилось в древнем, бородатом анекдоте – ответ пришел в сапогах.
Два суровых боевых мага препроводили оцепеневшего Витуса под светлые очи Свэрта Бигланда, который доходчиво объяснил ему всю глубину пропасти, на краю которой он оказался, и выписал, на первый раз, штраф. Что будет в случае повторного нарушения Витус знал, но Свэрт, на всякий случай, напомнил ему, что в следующий раз он штрафом не отделается, а поедет на три года в болота Западного Предгорья. Чтобы читатель мог более зримо – предметно, что ли, представить, что означал подобный вояж, надо сказать, что это было даже хуже, чем переезд с северного берега Средиземного моря на южный берег Баренцева.
После этого визита и выплаты штрафа, для Витуса наступили тяжелые дни – оставшиеся деньги таяли, как утренний туман. Многочисленные "друзья" и девушки, грозившиеся любить его, "пока смерть не разлучит их", шли по стопам денег – испарялись. Перед Витусом замаячила реальная перспектива возвращения в родные пенаты, или, что более вероятно, переезда на заработки туда, где лицензию было получить проще, чем гастарбайтеру метлу. В всех остальных населенных пунктах Акро-Меланской Империи, включая столицу, проблем с получением лицензии, у практикующего мага, не возникало. Но! Уезжать из Бакара Витусу не хотелось ни под каким видом! Сладкий яд этого города уже проник в его жилы, и сил расстаться с ним, у мага неудачника уже не было. Еще чуть-чуть и он ступил бы на скользкий путь, ведущий к повторному правонарушению и всеми, связанными с этим событием, последствиями. Но, судьба хранила его. Правда, надо честно признать, несколько специфическим образом.
Все произошло, когда финансовое положение Витуса упало ниже нуля Кронштадтского футштока, а если называть вещи своими именами, без экивоков – ниже плинтуса. Дело дошло до того, что платить за полупансион – завтрак и ужин, в своей гостинице, он уже не мог. У него оставалась десятидневка оплаченного проживания и пяток золотых. Все! В обычном, среднестатистическом имперском городе, на эти деньги можно было бы безбедно прожить месяц, если не больше, но для Бакара, а особенно для человека, привыкшего жить в этом самом Бакаре на широкую ногу, это было меньше, чем ничего. Поэтому, чтобы не умереть с голоду, ему пришлось разведать точки общепита подальше от Королевской набережной.
В то судьбоносное утро, перевернувшее его жизнь, Витус завтракал в дешевой забегаловке, которую нашел методом проб и ошибок. Заведение, по качеству еды, ничем не выделялось в ряду себе подобных, но было у него одно неоспоримое достоинство. Витус навел справки и выяснил, что за всю многолетнюю историю существования таверны "Жареный петух", в ней никто не отравился! Нет, конечно – алкогольные отравления случались, как же без этого? Но вот пищевых не было. Этот факт и склонил чашу весов в пользу "Жареного петуха".
Судьба, в это утро, приняла вид неприметного незнакомца, который осторожно подсел за столик к завтракавшему Витусу. Маг бросил на него недовольный взгляд и отметил про себя разительный контраст между ледяными глазами, забыть которые, увидев один раз, было уже невозможно, и остальными чертами лица, заурядными до такой степени, что стирались из памяти, стоило лишь отвести от них взгляд.
– Не помешаю? – вежливо поинтересовался неприметный.
– А если уже помешал? – недружелюбно буркнул Витус, – уйдешь? – Яичница из трех яиц, два кусочка хлеба и кружка томатного сока никак не способствовали хорошему настроению человека, на столе которого, в недавнем прошлом, не переводилась пряная ветчина, глубоководные серые крабы, икра пресноводной рыбы свян – пять золотых за порцию и прочие деликатесы, которые он запивал драгоценным соком зеленых высокогорных апельсинов с их неповторимым вкусом. Эти мелкие, зеленые, но чрезвычайно вкусные фрукты произрастали только в одном месте планеты – на неприступном восточном склоне Архиты. Конечно, это была не северная стена Эйгера, но тоже хорошего мало, и соответственно апельсины были очень дорогими. Согласитесь, что перевод рациона с вышеперечисленного на яичницу и томатный сок, даже у святого поубавят кротости и человеколюбия, а Витус, честно признаемся, святым отнюдь не был, и ни кротостью, ни человеколюбием не страдал.
Однако, главу "Союза" холодный прием ничуть не смутил и он с мягкой улыбкой сделал завтракавшему магу предложение, от которого тот… не то чтобы не смог отказаться – обычному, неодаренному человеку, да, пожалуй, и целой толпе таких бездарей, трудновато сделать Искуснику предложение, от которого тот не сможет отказаться. Неприметный незнакомец сделал Витусу предложение, которое тот, при тщательном обдумывании в течении определенного промежутка времени – секунд примерно пятнадцати, и принял. Как говорится – вот и встретились два одиночества. Притом у каждого было то, в чем позарез нуждался другой. Витус получал постоянный доход, позволявший ему безбедно проживать, в так полюбившемся ему Бакаре, причем наниматель гарантировал, что никаких претензий со стороны Гильдии, по поводу отсутствия лицензии, у него не будет, а Витус, со своей стороны, не то, чтобы гарантировал безопасность Филиппа Грейнхолана – все под Богом ходим, и полную гарантию, по меткому утверждению классиков, дает только страховой полис (да и то вряд ли), а скажем так – сильно повышал вероятность того, что глава бакарской мафии будет жить долго и счастливо.
Как обычно и бывает при совместных проектах с организованной преступностью, мафия получает гораздо больше, чем отдает. Филиппу Грейнхолану договориться со своим хорошим знакомым Свэртом Бигландом о том, чтобы тот закрыл глаза на некоторые нарушения лицензионного законодательства со стороны Витуса Иддера было не то чтобы – раз плюнуть, но вполне реально. Познакомились они не вчера. За долгие годы успели объективно оценить деловые качества партнера – высокие, кстати говоря, что и позволяло им, время от времени, оказывать друг другу некие услуги. Иногда мелкие, а иногда и не очень. Каждый знал, что другой не подведет.
Устный, но от этого не менее прочный, чем иные, скрепленные витиеватыми подписями и большими королевскими печатями, договор между главой "Союза" и аналогичным руководителем Гильдии Магов содержал всего два пункта. Первый – интересы Гильдии Магов нарушаться не должны.
Ну, на этот счет ее глава Свэрт Бигланд мог быть совершенно спокоен. Филипп был умным человеком, сидел на своем месте долго, держал подчиненных в ежовых рукавицах, правила игры знал и никаких телодвижений, способных привести к раскачиванию лодки, в которой вся верхушка Бакара, как легальная, так и не очень, совершала совместное плаванье по бурным водам житейского моря, не допустил бы ни под каким видом, прекрасно понимая, что трения между такими серьезными организациями, как Ночная Гильдия и Гильдия Магов, могут вообще пустить это судно на дно.
А причиной трения, могла стать любая новая безделушка, заряженная Витусом, всплыви она на бакарском рынке магических услуг. "Доброжелатели" обязательно проследили бы откуда ноги растут и хорошо если бы побежали к Свэрту – это еще полбеды, а то кинулись бы ябедничать председателю очередной столичной комиссии, проверяющей деятельность главы бакарской Гильдии Магов – это была бы уже настоящая беда, причем для обеих высоких договаривающихся сторон. Глава Гильдии Магов такого прокола своему контрагенту не простил бы… А личные враги магов долго не живут.
Второй пункт договора – полная анонимность. Витус Иддер, как маг, исчезал. Продолжал жить никому неизвестный обыватель Витус Иддер, частная жизнь которого никого не интересовала. Как он добывает средства к существованию, где берет хлеб насущный, да и вообще берет, или нет – это его личные проблемы.
Но все равно – как бы ни была высока мера ответственности главы "Союза" за своего телохранителя перед Свэртом Бигландом, в конечном итоге, Филипп Грейнхолан расплачивался за услуги, оказываемые ему, магом-нелегалом Витусом Иддером, исключительно деньгами. А деньги что? Деньги, естественно, при правильном к ним отношении – дело наживное. Тем более, что недостатка в средствах глава "Союза", разумеется, не испытывал и выплата ежемесячного гонорара Витусу на его благосостоянии никак не отражалась.
Да и вообще надо сказать, что этот контракт, если оценивать его по критерию "цена – качество", был самым удачным из всех, заключенных Филиппом Грейнхоланом за всю его карьеру. Он позволил ему сохранить самое дорогое, что есть у человека – жизнь. Для каждого человека его собственная жизнь бесценна, следовательно стоимость ее спасения, в условиях когда с ней легче расстаться, чем сохранить – бесконечна. Вот такая хитрая арифметика получается. А Витус Иддер спас главу "Союза" от неминуемой гибели несколько раз, и это только за первый год работы. И если бы в мире существовала справедливость, а Филипп Грейнхолан был честным человеком, то он, без сомнения, признал бы себя неоплатным должником Витуса, но справедливости в мире нет, а Филипп Грейнхолан честным человеком никогда не был.
Многочисленные враги Грейнхолана начали испытывать Витуса на прочность сразу же, как только тот приступил к исполнению своих должностных обязанностей. Было несколько покушений, но запомнилось, как обычно и бывает, первое. В тот раз он успел закрыть своего работодателя от "Выдоха Ламы". Артефакт с этим плетением был использован во время очередного покушения на Филиппа, и если бы не Витус, быть бы тому хрупким и ломким, как стекло, ибо после контакта с субстанцией, имеющей температуру ненамного выше абсолютного нуля, любое вещество становится хрупким и ломким и уж по-любому – не живым.
Витус не был боевым магом и если бы на них напал другой маг, посильнее Витуса, не говоря уже про боевого, то скорее всего, исход поединка был бы другим, но Гильдия Магов, то ли из-за строжайшего запрета своего главы, то ли по какой иной причине, в дела "Союза" не вмешивалась. Равно, как и Ночная Гильдия никогда не работала против магов. На этот счет имелись соответствующие договоренности между Филиппом Грейнхоланом и Свэртом Бигландом. И хотя договоренности, как обычно, были устными, менее крепкими они от этого не были. Оба руководителя справедливо полагали, что все спорные моменты между двумя такими могущественными организациями можно, и нужно, решать за столом переговоров, а не на поле боя. Война была не нужна никому из них – уж больно хорошо жилось им обоим в благословенном Бакаре. Кстати говоря, рядовые маги и мафиози придерживались такого же мнения.
У любого, стороннего, непредвзятого наблюдателя должен был возникнуть вполне закономерный вопрос: а как, собственно, какой-то там маг-артефактор, ботан, по большому счету, сумел опередить наемного убийцу, профессионала этого нелегкого ремесла? И нет ли здесь какого подвоха, или натяжки? А ларчик открывался просто – дело было в том, что, как уже было отмечено, нападавший магом не был и использовал для нападения соответствующий артефакт. А тут артефактору и карты в руки – Витус успел почувствовать наличие у подозрительного незнакомца смертоносного гаджета и подготовился к отражению атаки – активировал свой защитный артефакт.
Именно, исходя из того, что Витус был артефактором, Филипп Грейнхолан и строил тактику и стратегию своей защиты. Для парирования атак обычных людей, вооруженных обычным оружием, вполне хватало способностей Эрлана Аркази , неотличимого ото льва, вставшего на задние лапы и мастера клинков Кархана Пастара, напоминающего взлетающий вертолет, выполненный по соосной схеме, типа "Ка-52". Защита же от киллеров, вооруженных разными смертоносными магическими штучками, была возложена на мага-артефактора Витуса Иддера. Что же касается защиты от боевых магов, то тут был один единственно действенный способ – бег. Связываться с ними было нельзя ни в коем случае. А если, не приведи Создатель, возникала коллизия, то надо было мухой мчаться к Свэрту Бигланду, чтобы тот разрулил ситуацию. Причем на расходы было плевать – жизнь дороже.
А вот со стороны Витуса, для безбедной жизни в Бакаре, жертв было принесено значительно больше. Во-первых, он лишался профессионального круга общения. Он не мог поддерживать приятельские отношения ни с кем из членов Гильдии, которые все поголовно были в курсе его непростых жизненных обстоятельств. Этот запрет был вызван тем, что контрагент непременно задался бы вопросом: а откуда у нарушителя конвенции деньги на шикарную жизнь? Не занимается ли Витус магическими практиками без лицензии!?! Задавшись этим непростым вопросом, он, как честный человек, был бы вынужден обратиться к руководству Гильдии со своими подозрениями. А руководство, в лице Свэрта Бигланда было бы вынуждено дать делу законный ход. А кому это нужно? – правильно! – никому не нужно. Поэтому первым из условий, поставленных мафией перед Витусом Иддером был полный отказ от общения с коллегами по цеху.
Казалось бы, что это табу не было таким уж тяжелым, но все же… Если вы занимаетесь какой-либо творческой деятельностью: пишите стихи; ваяете что-либо из пластилина, бронзы, или гранита; рисуете; открываете новые законы природы, или занимаетесь еще чем-нибудь в подобном роде, вам, кроме восхищения профанов, требуется общение с людьми, которые хотя бы могут понять, что вы сделали. Восхищение симпатичной девушки, которой вы демонстрируете работу только что отлаженного кода, конечно же приятно, и даже более того… но, скупая, сквозь зубы, похвала коллеги, или его же пренебрежительное хмыканье, когда он по достоинству оценивает результаты вашего труда тоже нужны. Ибо без этого теряются ориентиры и берега. Так что, запрет на контакты с коллегами не был таким уж пустяковым и Витус прекрасно это осознавал.
Во-вторых, и это было похуже, чем во-первых, он не мог заниматься любимой работой. Свэрт Бигланд недвусмысленно объяснил Филиппу Грейнхолану, а тот довел до сведения Витуса, что первое же появление его нового приворотного артефакта на бакарском рынке магических услуг, вызовет безусловный отказ от всех достигнутых договоренностей, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Отныне, вместо творчества, какого-никакого, а творчества, он был вынужден заниматься совсем другим видом магической деятельности: ставить морок; отслеживать готовящиеся покушения; заряжать боевые артефакты, доставляемые ему контрабандным путем; проверять пищу на предмет ядов – не дегустировать, разумеется – для этого имелись специально обученные люди, а своими, магическими, методами; ставить звуконепроницаемые завесы во время конфиденциальных переговоров Грейнхолана; защищать от заговоренного железа и алхимического огня, короче говоря – делать все необходимое для защиты драгоценного тела главы "Союза" от враждебного мира.
Но все же, творческий человек жить совсем без творчества не сможет – он умрет. Его разорвет внутренним давлением, он превратится в зомби. И по-настоящему творческий человек обязательно найдет какой-либо выход из ситуации, где он попал под запрет на профессию. И Витус нашел такой выход. Правда, честно говоря – не полноценный выход, а так… паллиатив. Все свободное время он посвятил учебе. Перешел, так сказать, в ряды теоретиков. Магические книги стоили очень дорого, но недостатка в средствах он теперь не испытывал и мог себе позволить – сублимировал, в определенном смысле. Причем, что интересно, если в исходном, каноническом смысле, сублимация – это трансформация либидозной энергии в творческую, то в случае Витуса это было наоборот: трансформация творческой энергии в энергию познания. Творческая энергия все равно присутствовала, только переместилась из правой части уравнения в левую. Из цели стала источником.
И все-таки, если убрать из рассмотрения все вышеперечисленные досадные запреты, сложившееся положение дел устраивало Витуса целиком и полностью, как коммунистическую партию Советского Союза программа ее генерального секретаря. Ведь никакой альтернативы перед Витусом не стояло – покидать Бакар он не собирался, ни в коем случае. А про Филиппа Грейнхолана и говорить нечего – сбылась вековая мечта всего прогрессивного человечества… тьфу ты, это не отсюда. Сбылась мечта всех главарей бакарской мафии – заполучить телохранителя мага. До Филиппа это удавалось считанному числу его предшественников на посту главы Ночной Гильдии – лицензированные маги на такую работу не шли.
Не шли по ряду причин: во-первых, и это было самое главное, получить доход, необходимый для безбедной жизни в городе-курорте они могли и не "пачкаясь", а на легальной, "чистой" работе, а во-вторых, слишком велики были бы репутационные потери в случае огласки. Ведь конкуренты не дремали – бакарская Гильдия Магов была самым настоящим серпентарием – ужалить ближнего – святое дело. Каждый ревниво следил за каждым и рано, или поздно, все тайное становилось явным. А среди нелицензированных магов, попытавших счастья в Бакаре и получивших отлуп, не находилось смельчаков, или Игроков (с большой буквы), готовых поставить на кон все, ради Бакара. Болота Западного Предгорья это, знаете ли, тот еще геморрой. Короче говоря и Филипп и Витус были довольны сложившимся положением дел. Точнее говоря, были довольны до встречи со Змеем. После нее, Филипп вообще уже никаких чувств не испытывал, а про Витуса сказать что-либо определенное было затруднительно, но вряд ли его настроение можно было бы назвать позитивным.
Однако, от краткого жизнеописания таких интересных людей, как Филипп Грейнхолан и Витус Иддер пора вернуться в кабинет Филиппа, на полу которого валялся окровавленный труп последнего, компанию которому составляли трупы Кархана Пастара, Эрлана Аркази и шестерых безымянных "спецназовцев". Как бы это ни было прискорбно, впрочем, скорее всего, только для него самого, личная история Филиппа Грейнхолана была уже завершена. Столпившиеся подле двери рядовые разбойники взирали на открывшуюся перед ними картину, с трудом сдерживая рвотные позывы. Но, желудок к горлу у этих тертых и битых жизнью людей, подкатывался отнюдь не от вида шестерых ребят из Серого Цеха и двух личных телохранителей Филиппа Грейнхолана, которые умерли быстро и практически безболезненно.
Первые двое из "серых" погибли от сокрушительных и точных ударов в висок, нанесенных тупым предметом, предположительно кулаком. Все остальные, из присутствовавших не высокопоставленных лиц, оказавшихся не в том месте и не в то время, были предположительно убиты мечами, ранее принадлежавшими этой парочке… или одним из этих мечей. Точный ответ на этот вопрос могла бы дать трассологическая экспертиза, включающая в себя спектральный анализ, да только для ее проведения было необходимо наличие холодного оружия, которым было совершено преступление и которое на месте преступления отсутствовало, впрочем как и трассологические лаборатории на Сете.
Что еще можно было сказать по горячим следам? Этот акт вандализма был совершен неизвестным преступником, предположительно тем безумцем, который рискнул бросить вызов бакарской организованной преступности. Неизвестный действовал вполне профессионально – наносил один, но точный и сильный удар мечом, от которого без лишних мучений, покинули этот мир четверо "солдат" Серого Цеха.
Двухметровый богатырь Эрлан Аркази тоже отошел в лучший мир без особых мучений – острозаточенная сталь чиркнула ему по горлу и он направился по Темной Тропе вслед за своими коллегами из Серого Цеха. Блестящий мастер клинка Кархан Пастар умер от укола в сердце, даже не успев дотронуться до эфесов своих клинков – тоже ничего сверхординарного. У людей подобных профессий такое случается весьма часто. Другое дело, что убиенный считался непревзойденным и непобедимым мечником, но все в этом мире до поры. Бразильцы вон тоже считались кудесниками кожаного мяча и фаворитами чемпионата мира, пока немцы не засандалили им семь мячей в полуфинале. Так что Кархан не первый и не последний. Таких смертей каждый из зрителей, за свою многогрешную жизнь, навидался вполне достаточно и смутить их этим зрелищем было трудновато.
Такую версию произошедших событий выдвинул старый Урфан Талуф – бакарский Шерлок Холмс, правда стоящий не на стороне закона, а наоборот. Он внимательно и безэмоционально, в отличие от большинства присутствующих, все душевные силы которых уходили на борьбу с собственными желудками, осмотрел место происшествия и вынес вердикт. Свою гипотезу он обосновал вполне убедительно. Множество людей, сидящих в зале, видело, как незнакомца провели связанным. Наверняка, перед тем, как его связать, его обыскали. Следовательно, логично было бы предположить, что своего оружия у него не было – это раз. Все клинки у невинно убиенных товарищей остались в ножнах. Все, за исключением двух коротких мечей, принадлежавших двум серым, убитым ударами в висок – это два. Народ призадумался и почесал в затылках, но так как альтернативных гипотез предложено не было, то пораскинув мозгами, все присутствующие были вынуждены согласиться с версией, выдвинутой местным знатоком дедуктивного метода.
А вот теперь переходим непосредственно к тому, отчего съеденное и выпитое подступило к горлу свидетелей. Конечно, какую-то определенную роль в этом процессе сыграл вид кровавой бани, устроенной в кабинете главы "Союза". Никогда им еще не доводилось видеть такого количества убитых братьев по оружию, причем в одном месте, и за один раз. Да и вообще, нечасто гибли товарищи из "Союза" – обычно этим грешили их оппоненты, а тут прямо какая-то эпидемия лихорадки Эбола.
Но! Погибшие соратники, это все было так… – разогрев провинциального бомонда ансамблем "Соловьи Нечерноземья", перед выходом на сцену главной звезды вечера. Причем, не просто звезды, а мегазвезды, калибра Филиппа Киркорова, Надежды Бабкиной, или группы "Корни". А в роли этой самой звезды выступал тезка Киркорова – сам Филипп Грейнхолан, разделанный не хуже приснопамятного Червяка. И вот этот-то натюрморт и заставлял стыть кровь в жилах бакарского криминального элемента.
Они все были ребята конечно крепкие – в смысле духа… да и физически тоже ничего себе, могли при случае сунуть нож под ребра врагу и получить могли – не без этого, но… в патологоанатомы они не нанимались, и вид всяческого ливера и требухи, отдельно от их номинального владельца, действовал на них расслабляюще. Что тут можно сказать? Бойтесь своих желаний – они иногда сбываются. Филипп Грейнхолан хотел поближе познакомиться с вивисектором – вот и познакомился…
Разумеется, кроме вышеперечисленных трупов, больше никого в комнате не оказалось. "Подземным ходом ушел" – прокомментировал сложившуюся ситуацию Урфан Талуф, но это было и так понятно всем присутствующим, даже самым тупым. Через некоторое, очень короткое, время в трактир "У трех повешенных" прибыли начальники всех Цехов, входящих в "Союз". Формально все они были равны, но всегда среди равных бывает кто-то немного ровнее остальных. Разумеется, этим, наиболее равным человеком, был начальник Серого Цеха Эрхан Фахлафтах.
Первым делом он приказал всем зевакам проваливать, пока он не рассердился, что и было зеваками сделано без малейших проволочек. После этого, Эрхан, в сопровождении остального начальства и своих экспертов, приступил к осмотру места происшествия. Вывод, представленный экспертным сообществом главарям "Союза", совпадал с тем, который ранее сделал доморощенный Шерлок Холмс. И этот вывод всем присутствующим, как до них остальным очевидцам, первыми имевшим "удовольствие" лицезреть помещение, где произошла бойня, сильно не понравился. Вывод был простой – в Бакаре появился кто-то, для кого уничтожить шесть профессионалов Серого Цеха и двух элитных бойцов! – вполне посильная задача. Причем, голыми руками против вооруженных товарищей! Причем, будучи изначально связанным!
Картина вырисовывалась, мягко говоря – тревожная, а если называть вещи своими именами – страшноватая. Субъект, которого доставили в таверну связанным по рукам и ногам, сначала освободился от пут. Ну-у… насчет "по ногам" может и не совсем точно, потому что он проследовал внутрь своим ходом – то есть лапами шевелить мог. Правда с трудом – семенил. Но в том, что его руки были надежно скручены, сомневаться не приходилось. Следует непременно отметить, что вязали его мастера своего дела, а не кисейные барышни, опасавшиеся, как бы в связанных конечностях не возникли проблемы с кровообращением. Мастеров, которые его вязали, онемение рук задержанного, волновало в последнюю очередь, а в первую – надежность фиксации. По общему мнению, их веревочные узы по надежности не уступали стальным кандалам, и это было мнение людей, знающих толк в деле обездвиживания себе подобных, а не первых попавшихся респондентов из участниц слета сестер милосердия.
Освободив руки, причем так, что никто ничего не заметил – а это согласитесь странно – ведь проделал он этот трюк не в компании обкуренных оболтусов, которые ничего вокруг не замечают, а среди профессионалов, обязанных обратить внимание на подозрительное шевеление, или хуже того – проделал этот фокус с такой скоростью, что никто ничего не успел предпринять, этот сын Бездны двумя ударами отправил к праотцам двух "серых", тоже знаете ли стрелянных воробьев – добротных мастеров Цеха Убийц, которые сами кого хочешь могли отправить по вышеуказанному адресу… однако, на сей раз, отправили именно их. После этого, ничем неспровоцированного акта агрессии, потрошитель извлек из ножен их мечи, которыми не преминул цинично воспользоваться – заколол остальную публику, а затем вдумчиво поработал над Филиппом Грейнхоланом! У присутствующих возник закономерный вопрос – с какой же скоростью это исчадие Тьмы все это проделало, ну-у… без учета несчастного Филиппа, конечно, с которым уже можно было особо не торопиться? Его, этот зверь в человеческом облике, оставил напоследок и, судя по всему, ничуть не спешил, когда "трудился". С какой же быстротой действовал этот монстр, если никто из охраны, включая мага, даже не успел обнажить оружие!?
– А кстати, – внезапно сообразил Эрхан Фахлафтах, – где маг? – Ответом ему послужило неопределенное пожатие плечами. – Разыскать, – рявкнул он, обращаясь к своим клевретам, – и… – у Эрхана чуть было, по запарке, не вырвалось: "доставить", но он успел вовремя притормозить – наверняка кто-нибудь сдаст его Витусу, в красках расписав, как начальник Серого Цеха приказал "доставить" Искусника, и не важно, что он нелегальный – его способности от этого никуда не исчезли, а наживать такого врага на ровном месте было бы чистой воды безумием, а сумасшедшим Эрхан никак не был. Наоборот – он был умным, решительным и хитрым человеком. – И попросите подойти сюда, – закончил он инструктаж вполне политкорректно.
Между тем, у членов "комиссии по расследованию" вовсю гулял мороз по коже, а вдоль хребта тянул предательский холодок. Они – тертые калачи, много чего повидавшие в своей жизни, ни в грош не ставившие чужие и научившиеся чуять опасность, как звери, не умом, а нутряным чувством, все они четко осознавали затаившуюся где-то поблизости угрозу. Невообразимая скорость, с которой действовал монстр, и то, что он до сих пор на свободе и, не исключено, что притаился где-то неподалеку, и что, наверняка, никакой симпатии лично к ним не испытывает, а скорее всего, даже – наоборот, осознание всего этого ввергало в трепет их огрубевшие и заскорузлые, но как выяснилось – очень трепетные и ранимые, когда дело касалось лично их, души.
Но, морозец не морозец, холодок не холодок, а что-то делать надо, ведь они не рядовые домушники, попрошайки, сутенеры и грабители, а люди облеченные властью. А что должны делать такие люди? – Правильно, такие люди должны принимать решения, демонстрировать плебсу, что без их мудрого руководства этот самый плебс пропадет, бедненький.
И решения надо принимать быстро, пока ситуация не вышла из под контроля – ведь рядовые члены организации, весь этот, не побоимся этого слова – электорат, видел то же, что и они, и пришел к аналогичным выводам. А от таких выводов до паники один шаг. А допустить панику решительно невозможно. Паника – это потеря управления, а потеря управления – крах организации! А крах организации, это не только потеря денег. Потеря доходов – вещь неприятная, но не смертельная. Смертельно другое: каждый из руководителей "Союза" связан огромным количеством незримых нитей с множеством уважаемых людей, начиная с поставщиков "синей травки", произрастающей на склонах Хиндукуша и заканчивая заместителем министра внутренних дел Акро-Меланской Империи. Такие люди не войдут в положение и не простят, если достигнутые договоренности будут нарушены. И не потому, что они такие злые и бессердечные – многие из них прекрасные семьянины, обожают детей и занимаются благотворительностью. Просто у них есть свои контрагенты, которые спросят уже с них. А наказание в таких случаях одно – смерть. Как обычно бывает в таких кризисных ситуациях, когда собираются равные по статусу руководители, общее мнение озвучил самый равный из присутствующих, а самым равным, как нам известно, был начальник Серого Цеха Эрхан Фахлафтах.
– Надо выбирать нового главу "Союза", – веско проронил он, после того, как угрюмо оглядел собравшихся.
Оппонировать ему никто не собирался. Во-первых, он сейчас оставался самой сильной фигурой на доске – за его спиной был Цех Убийц и стало быть реальная сила принадлежала именно Эрхану и никому другому. Объединенная боевая мощь всех остальных Цехов сильно уступала профессионалам Серого Цеха, поэтому желающих высказать какое-либо альтернативное предложение не нашлось. А во-вторых, Эрхан был прав по существу, вследствие чего и был единогласно поддержан всеми членами "комиссии по выборам", в которую как-то совершенно незаметно трансформировалась "комиссии по расследованию". Как говорится: король умер – да здравствует король! Оставить организацию без руководителя в такой непростой момент было бы верхом безрассудства.
Единственное добавление сделал начальник всеми уважаемого Таможенного Цеха, Эргюл Айнипц. Цех этот по уровню доходов и, соответственно, взноса, отчисляемого в общую казну "Союза", намного превосходил все остальные. В сферу его ответственности входил порт. Основной доход поступал от обеспечения бесперебойной поставки разнообразной веселящей дури со всей Сеты в Бакар и ее дальнейшее распределение среди крупных дилеров, согласно имеющихся контрактов. Так же Цех занимались логистикой как контрабанды, так и условно легальных товаров, типа рабынь для борделей, которых портовые власти оформляли как вольнонаемную прислугу и сельскохозяйственных работников. Короче говоря, Цех занимался в бакарском порту всем, что могло принести доход.
– Только надо решить, что мы будем втирать этим… – Эргюл неопределенно махнул головой, но все присутствующие прекрасно его поняли. Говорить людям правду, про появление в городе монстра, разбирающегося с лучшими бойцами "Союза", как уличный кот со слепыми крысятами, было как-то не с руки. Подрывался авторитет организации в глазах рядовых членов. Нужно было срочно что-то придумать. Дальнейшее обсуждение сильно напоминало передачу "Что? Где? Когда?" Все вопили и размахивали руками, версии набрасывались, обсуждались, отвергались, или принимались для более глубокой проработки. В конце концов было выработано консолидированное, официальное мнение: у арестованного психа – ибо только умалишенный мог решиться на убийство двух иерархов "Союза", включая главного, были многочисленные приспешники. Они пробрались в таверну подземным ходом и неожиданно напали на Филиппа Грейнхолана и его свиту. Уничтожив всех присутствующих в его кабинете, они освободили своего главаря и скрылись. Конечно, нестыковки и темные места этой версии не заметил бы только слепой, однако эта гипотеза худо-бедно, но как-то объясняла произошедшее без участия сверхскоростного монстра.
После завершения мозгового штурма по выработке дурилки для рядового состава, на волне, так сказать – интеллектуального подъема, была согласована дата выборов – их решили проводить следующим же вечером. Такая спешка объяснялась, как уже было сказано, нежеланием оставлять корабль во время шторма без капитана. Лучше плохой, чем никакой. Кто-то же должен отдавать команды: свистать всех наверх, спустить паруса, рубить мачты или, не приведи судьба – спасайся кто может… Конечно существовала вероятность и немаленькая, что новый капитан окажется, мягко говоря – хреновым, и твердой рукой поведет судно на рифы… – ну, тут уж ничего не поделаешь – сами выбирали. От судьбы не уйдешь.
Однако, выборы – выборами, дезинформация общественности – дезинформацией, но, никто из присутствующих не поднял сам собой напрашивающийся вопрос, что было бы неплохо поймать этого самого монстра. Что надо ставить всех в ружье, объявлять план "Перехват", а может даже "Вихрь – Антитеррор", или еще какую-нибудь "Соколиную Охоту", или же "Дикое Сафари" и ловить мерзавца! Как-то так получилось, что все обошли эту скользкую тему молчанием. Но, как показал дальнейший ход событий, эта деликатность им помогла не сильно, а если быть до конца честным и называть вещи своими именами – совсем не помогла. Ну-у… кроме Цеха Нищих.
*****
Домой начальник Серого Цеха Эрхан Фахлафтах вернулся в самом приподнятом расположении духа. И было отчего. Перед ним открывалась реальная перспектива забраться на такую высоту, о которой он раньше и помыслить не смел, ибо голова, в которую приходят подобные мысли и мечты, очень легко могла расстаться с телом. Кто знает, умеет этот чертов маг Витус Иддер, главный телохранитель Филиппа Грейнхолана, читать мысли? – а вдруг умеет! Проверять как-то не хотелось. Ну, а в том, что звероподобный Эрлан Аркази сможет открутить такую голову, причем в самом прямом смысле этого слова, сомневаться не приходилось – случались, знаете ли, прецеденты.
А теперь их нет! Никого нет! Ни Грейнхолана с его мертвящим взглядом, от которого стыла кровь в жилах даже у самых отчаянных исполнителей Серого Цеха, ни Эрлана, скручивающего головы врагам своего господина голыми бревноподобными руками, ни Кархана Пастара, считавшегося непобедимым.
"Тоже мне непобедимый! – мысленно сплюнул начальник Серого Цеха. – Даже ладонь на эфес положить не успел! А с каким презрением смотрел на меня и моих людей! Как змея на жабу… тьфу! Туда тебе и дорога!" – мстительно пожелал покойному Эрхан.
Никого из них нет! Мертвы все! Не осталось в живых никого! Предвкушение удачи и злое веселье бурлили в крови начальника Серого Цеха и даже легкая тень, при мысли о, как сквозь землю провалившемся, Витусе Иддере, не могла это веселье омрачить. По всем прикидкам, ничего такого, что могло бы нарушить планы Эрхана Фахлафтаха, маг предпринять не мог. Вернее… скажем так: скорее всего – не должен. Витус всегда держался особняком, немного в сторонке – сам по себе. В борьбе за власть, он не конкурент. У него имелись свои тараканы в голове, но должность главного бандита его не прельщала. По-крайней мере, всем так казалось.
За все то время, что маг был рядом с Грейнхоланом, Витус никогда не проявлял интереса к экономической деятельности "Союза". Его не интересовали объемы поставок наркотиков, доходы от нищенства, легальной торговли, проституции, игорного, ресторанного и гостиничного бизнеса. Витусу было безразлично, сколько денег поступает в казну организации от рэкета, заказных убийств и содержания притонов. Ему были безразличны тонкие нюансы работы такого большого и сложного предприятия, как "Союз". Витуса не интересовали контакты и персоналии: поставщики, дилеры, связи в армии, в полиции, в высшем свете. Ему даже не было интересно, имеются ли у "Союза" резиденты в Гильдии Магов. Он не интересовался доходами верхушки Ночной Гильдии. Его устраивало то денежное вознаграждение, о котором он договорился с главой Ночной Гильдии и устраивал тот объем работы, который он выполнял за эти деньги, а самое главное – устраивало количество свободного времени, которое у него оставалось.
Это время Витус проводил по-разному. Часто у себя дома за книгами, или в лаборатории, которую устроил в подвале, но конечно же, он не был монахом и аскетом – были в его жизни и красивые женщины, и дорогие рестораны, и пляжи, и зеленые высокогорные апельсины, и все то, что входит в понятие "сладкая жизнь" – иначе, зачем было огород городить? Сидеть запершись в подвальной лаборатории можно было в любом другом месте Акро-Меланской Империи, для этого не обязательно было с таким трудом внедряться в инфраструктуру славного города Бакара. Но, все же, в отличие от подавляющего большинства людей на его месте, доля "сладкой жизни", при дележе свободного времени Витуса не была львиной – с ней вполне успешно конкурировала наука – так что у них был примерный паритет.
Кстати говоря, стены пол и потолок его лаборатории были обшиты листами черного серебра, добываемого в страшных подземных копях царя Соломона, и стоящих баснословных денег. Цена определялась в частности тем, что из сотни рабов, утром спустившихся в шахту, вечером на поверхность поднималась едва ли половина, да и та умирала в течении следующих двадцати суток. Но, рабы это не главное – бабы еще нарожают. На Сете с рабами особых проблем не было, хотя рабство было официально запрещено. Почти повсеместно. Однако же, хотя проблем и не было, факт постоянной гибели рабочей силы, определенный процент, в стоимость конечного продукта, конечно же вносил. Впрочем, в структуре цены доминировали другие составляющие.
Первая – черного серебра добывалось чрезвычайно мало. Очень бедное было месторождение и, самое главное – оно было единственным на планете. Спрос превышал предложение, а отсюда, как известно из политэкономии, цена будет расти, пока спрос и предложение не уравновесятся.
Вторая доминанта – трудность доставки. Количество банд, которые нападали на торговые караваны, превышало все мыслимые пределы – уж больно заманчивым был куш. После одного удачного грабежа, все его участники могли безбедно жить до конца дней, да и детишкам что-нибудь да осталось бы! В связи с этим, для охраны караванов приходилось нанимать чуть ли не частные армии, что снижению цены, конечно же, не способствовало.
Разумеется, разбойников постоянно уничтожали, но по вышеизложенным причинам меньше их не становилось. Геранский тракт, по которому шли серебряные караваны, конечно же не мог соперничать с Аппиевой дорогой, после разгрома Спартака (имеется в виду не московский футбольный клуб "Спартак", хотя этого тоже громили неоднократно – видимо название обязывает, а мятежный гладиатор, названный в честь футбольного клуба… правда за пару тысяч лет до основания ФК "Спартак-Москва"), однако распятых разбойников и на Геранском тракте хватало. Десяток крестов на лигу был минимумом, три десятка – максимумом, так что, в среднем, пара десятков распятых разбойников на каждую лигу пути приходилось. А лиг этих было около трехсот!
Но, трудность и дороговизна добычи и доставки – это проблемы продавца. Никто не станет ничего платить за экзотический товар, доставленный черт знает откуда, пусть даже и с огромными трудностями, если изделие никому не нужно. А вот, если нужно – заплатит. Конечно, черное серебро было товаром весьма специфическим, и необходимым крайне небольшому числу потребителей, но дело было в том, что эта группа была сколь невелика, столь и платежеспособна.
Платить бешенные деньги за листовое черное серебро соглашались маги. Соглашались из-за одного его свойства. Дело было в том, что черное серебро напрочь экранировало информационную составляющую метамагического поля. Звучит замысловато, но на самом деле все не так сложно. Проще всего разобраться на примере. Представьте, что у вас есть ангар в котором хранятся две урановые полусферы, отполированные до зеркального блеска. Разумеется, они фонят так, что счетчик Гейгера выходит из строя задолго до подхода к ангару. Если эти урановые полусферы быстро соединить, то произойдет атомный взрыв. Так вот, взрыв – это аналог силовой составляющей метамагического поля, а радиоактивный фон – информационной. Сами же урановые "зеркала" олицетворяют магические артефакты, или процессы.
Ни один квант информационной составляющей метамагического поля не мог выбраться наружу из подвала Витусовского дома, когда он занимался в своей лаборатории не пойми чем – может белую мышку лечил от вывиха лапки, а может предавался самой разнузданной черной волшбе, распяв на еще более черном алтаре прелестную белокожую блондинку, и проводя над ней разнообразные магическо-эротические мероприятия, от вида которых у многочисленных любительниц женского любовного фэнтези волосы встали бы дыбом, причем по всему телу, а у некоторых – особо впечатлительных особ – даже поседели! И тоже – по всему телу!
Из-за этого, замечательного, свойства черного серебра ни один маг, даже прислонившись к стене его дома, не смог бы узнать, что его подпольный собрат занимается внутри запрещенной деятельностью. С другой стороны, и Витус, находясь в подвале, не смог бы почувствовать появления подозрительного гостя. Именно это свойство черного серебра делало его очень востребованным магами, которые не хотели, чтобы другие маги догадывались, что первые что-то втихаря химичат. А так как грешили этим почти все, то и спрос на листовое черное серебро был зашкаливающим, несмотря на цену. Чем и пользовались поставщики.
Следует отметить, что обшивка лаборатории непроницаемым экраном, не стоила Витусу и ломанного гроша. В самом начале своей трудовой деятельности, на благо главы Ночной Гильдии, он подошел к работодателю и внятно объяснил, что заряжая и ремонтируя разнообразные запрещенные артефакты, он неизбежно будет "светиться" и, рано или поздно, шпионы Гильдии Магов этим явлением заинтересуются. Филипп Грейнхолан был человеком умным и решительным. После секундной паузы, он спросил только, сколько листов потребуется – в Бакар черное серебро попадало в виде стандартных пластин, приблизительно формата А3.
И тут Витус в первый раз сильно удивил главу "Союза". Любой его подчиненный назвал бы цифру, хоть немного, но превышающую реальную потребность. Хоть на два листа, хоть на один – если сильно честный, но грех не хапнуть, когда само идет в руки! А если что, всегда можно сказать, что ошибся в подсчетах – чай не Арфимет! И хрен, кто докажет обратное – математика дело темное. И Филипп нисколько не был бы этим удивлен, или рассержен – сам такой.
А Витус просто пожал плечами и предложил заняться этим делом кому-нибудь другому – ему нужен подвал, недоступный для прослушивания, для этого его надо обложить черным серебром, а кто это будет делать и как – не его проблемы. Вот тут-то Филипп и его ближайшее окружение, присутствовавшее при разговоре, и осознало насколько далек от них этот человек. Наверняка не специально это было сделано – так получилось, но показал он дистанцию между собой и всеми остальными товарищами. Не всем это понравилось… далеко не всем. А что поделаешь? – за спиной мага маячит фигура Филиппа Грейнхолана, да и с самим магом связываться охотников не много – маг, он и есть маг, и не важно артефактор там, не артефактор… Пришлось недовольным эту пилюлю проглотить. И что характерно – молча.
Единственный человек, которого обрадовало такое поведение Витуса был сам Филипп Грейнхолан. Обрадовало, но и насторожило, с другой стороны. Он, как ему казалось, вполне логично и справедливо полагал, что единственной связующей нитью между ним и Витусом были исключительно деньги. То есть – между ними существовали только высокие, чистые и ничем незамутненные денежные отношения. Больше их ничего не связывало. Не было между ними той паутины, которая цементировала "Союз" в единое целое: кровь, грязь, родство, постыдные секреты, идеология, традиции и прочие неразрывные нити, которые отличают толпу от организации закрытого типа, вроде КГБ, ЦРУ, или Cosa Nostra. Витусу просто были нужны средства, чтобы поддерживать образ жизни к которому привык, за это он согласился охранять Филиппа, а тот, в свою очередь, согласился за охрану платить. Все. А теперь получалось, что деньги магу не нужны, он к ним равнодушен? Странно… Подозрительно…
А, между тем, ларчик открывался просто. Витус – человек творческий, без любимого дела сидеть не мог. Он читал и думал, думал и читал. Естественно, эти два дела, время от времени, перемежались кутежами с различными красотками, но общей тенденции это не меняло – читать и думать! В процессе этих занятий, глубоко противных подавляющей части населения Сеты (да и не ее одной), ему приходили в голову различные идеи, которые не плохо было бы осуществить на практике, но он крепился. Однако всему бывает предел, и когда Витус понял что можно попробовать создать артефакт, который сможет хранить образ надтелесных оболочек, этот предел наступил. Хотелось попробовать до зуда в ладонях. А в момент разговора с Грейнхоланом насчет экранирования лаборатории, голова его была занята обдумыванием деталей эксперимента, поэтому он так себя и вел. А деньги он, кстати говоря, любил – кто же их не любит?
Единственное исключение – Гриша Перельман, но больше таких людей вроде бы и не существует. Не исключено, что он торчит на Земле, в человеческом облике, по ошибке, так как является существом более высокого духовного порядка. Хотя, нельзя сбрасывать со счетов и такой вариант, что его специально здесь оставили, чтобы он подарил понимающим людям свое замечательное открытие.
А Витус и в дальнейшем продолжал держаться особняком, хотя и не так радикально, как Гриша. В любом нормальном трудовом коллективе, не отягощенном излишним интеллектом, к таким – "сильно умным", относятся плохо, хотя… в академических институтах тоже не сильно жалуют. Таких "умников" стараются прессовать, когда морально, а когда и физически. Но здесь, к большому огорчению "молчаливого большинства", был не тот случай. Представьте – в класс приходит новичок: отличник, явный ботан, но… про него точно известно, что он мастер спорта по рукопашному бою! И что прикажете делать!? Приходиться терпеть.
А Филиппу Грейнхолану такое положение вещей наоборот нравилось. Любил он, грешным делом, когда ближайшие соратники друг друга ненавидят. А кто из руководителей не любит? Кто не любит – пусть первым бросит в него камень. Но, это все лирика, главное же было то, что работу свою по охране главы Ночной Гильдии Витус Иддер выполнял безупречно. Разумеется до последнего дня… Но, его вины в случившемся не было. Не было заговора, который он должен был обнаружить, а он бы его проворонил – все произошло спонтанно.
Хотя, разумеется, среди достойных боевых товарищей из ближайшего окружения главы "Союза" всегда имелись люди, а если называть вещи своими именами – выродки, метившие на его место. Уж больно оно было теплое, невзирая ни на какие отрицательные моменты, неизбежные на таком высоком посту. Это закономерно – чем выше забираешься в гору, тем более ледяные ветры дуют тебе в лицо. Но, на пути этих самых "недостойных выродков из славной семьи бакарской организованной преступности" непреодолимым заслоном стояла стена из трех человек: Витуса Иддера, Кархана Пастара и Эрлана Аркази. Однако, следует честно признать, что надежность каждого из трех блоков, составлявших эту стену, была разная.
Начальник Серого Цеха, как, впрочем, и вся верхушка "Союза", были в курсе нюансов взаимоотношений Филиппа Грейнхолана и Витуса Иддера. Не были секретом для элиты Ночной Гильдии и особенности психологического портрета мага. Все справедливо полагали, что с таким человеком, как Витус Иддер, будет гораздо проще договориться, если тьфу, тьфу, тьфу – чтобы не сглазить! возникнет такая необходимость. Договориться же с этими двумя: Карханом Пастаром и Эрланом Аркази, преданными Филиппу как собаки, представлялось делом, даже теоретически, невозможным. И эта парочка, Тьма ее забери, надежно удерживала мага между собой, обеспечивая несокрушимость защитной стены. А теперь этой стены нет! Кархан и Эрлан убиты, а маг скрылся в неизвестном направлении! Все они были, а он начальник Серого Цеха Эрхан Фахлафтах – есть! И это главное!
Конечно же, не только эйфория переполняла душу начальника Серого Цеха. Тревожили мысли о монстре, вырезавшем всю свиту и расчленившим боса, но Эрхан успокаивал себя тем, что после того, как его охрана поглядела на то, что осталось от их коллег в кабинете Филиппа Грейнхолана, не говоря уже о самом экс-главе "Союза", застать ее врасплох будет трудновато – собственной тени будут бояться и хвататься за мечи от любого порыва ветра, заставившего скрипнуть засохшую ветку. Короче говоря, призывать к бдительности никого было не надо.
Начальник Серого Цеха адекватно оценивал сложившуюся ситуацию. Богиня Судьбы подарила ему шанс, которого больше никогда не будет, и он должен сделать все возможное, чтобы не упустить его. И он сделает все возможное! Чувства, которые обуревали его, можно было бы сравнить с ощущениями рядового футболиста – не звезды, попавшего в состав в последний момент из-за травмы ведущего игрока, и оказавшегося в финале чемпионата мира перед пустыми воротами соперника с мячом. Забьешь – ты герой на все времена! Не забьешь – тебя проклянут, как Иуду Искариота! Забьешь – твоим именем назовут стадион и миллион новорожденных мальчишек, призеры конкурса "Мисс Мира" вцепятся в волосы друг дружке, чтобы заслужить право спать с тобой! Не забьешь – даже представить невозможно, как ты будешь жить… Вот примерно так чувствовал себя этим вечером начальник Серого Цеха Эрхан Фахлафтах.
Кто-то наверху выкинул кости, звезды расположились нужным образом, образовав зигзаг удачи, и недостижимая мечта превратилась в практическую цель. И теперь перед ним стоит конкретная и вполне реальная задача получить большинство на выборах, и встать во главе "Союза". Ну, а после того, как Эрхан станет главой Ночной Гильдии, сделать начальником Серого Цеха своего сына – задача чисто техническая. А затем!.. Такой тандем будет во-первых – непобедим, а во-вторых, и это главное – появлялся шанс, и не маленький, сделать пост главы "Союза" наследственным!
Было от чего закружиться голове. Перспективы открывались головокружительные! На Сете не было точного аналога пословицы: "Не было ни гроша, да вдруг алтын", но и местный вариант достаточно хорошо отображал предвкушение праздника, воцарившееся в душе Эрхана: "Ждал овечку, а пришла пастушка!"
Никаких неожиданностей, от завтрашней процедуры волеизъявления масс, начальник Серого Цеха не ожидал – реальных конкурентов не было. Вернее… как бы поточнее выразиться?.. – они конечно же были. Если бы не форс-мажорные обстоятельства, то реальную силу представлял начальник Таможенного Цеха Эргюл Айнипц. Как-никак, а именно его подразделение вносит максимальный вклад в общую казну, в финансовое благополучие организации, и многие предпочли бы именно его кандидатуру, если бы выборы проходили в спокойной обстановке. Но так как именно спокойствия-то и не наблюдалось, на первые роли выходила сила.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги