Из тени на свет
Ранним вечером двор Академии святого Леонардо пустовал. Сумерки постепенно опускались на корпуса из серого камня и обвивший их плющ, на эркеры, напоминающие средневековые укрепления, и гоэтические окна с разноцветными витражами. Два фонаря освещали двор, вход в Академию и растения рядом с ним, как две маленькие жёлтые звезды. За многими окнами было темно – помещения пустовали. И только в некоторых общежитских комнатах по-прежнему горел свет.
Однако это не значило, что все люди покинули Академию святого Леонардо. Студенты, преподаватели и гости собрались на её заднем дворе, чтобы отпраздновать девяностолетие этого славного и единственного в Последней Надежде высшего учебного заведения. Зрители заняли ряды стульев и скамей, приковав своё внимание к небольшой деревянной сцене. Над ней поднималась арка в виде полукруга, раскрашенная в цвета флага города – красный и жёлтый. Установленные на ней электрические лампочки тех же цветов освещали сцену, где кружились в вальсе юноша и девушка, облачённые в студенческую форму. Под сенью толстых веток дерева ещё одна учащаяся Академии играла на старом, но настроенном перед праздником пианино. У клумбы перед сценой стоял полицейский и следил за порядком.
Девяностолетие Академии собрало самую разную публику. В первом ряду у сцены сидели государственные деятели: ректор, мэр, министр внутренних дел и тучный министр обороны генерал Вольдемар с семейством – хмурой женой и улыбчивой внучкой Натали. Дальше расположился преподавательский состав, а за ним – горожане Последней Надежды, пришедшие на праздник. Были среди них учителя и рабочие, чиновники и продавцы. Кто-то привёл своих маленьких детей и внуков. Три места подряд на одной скамье заняли солдаты в тёмно-синей форме. На дорожке из серой плитки журналист расставил громоздкий фотоаппарат на штативе и спрятался за чёрным покрывалом позади объектива.
Старый ректор добродушно улыбался и кивал головой в такт вальса. В уголках его губ и возле его глаз проступили весёлые морщинки. Мэр, моложавый, несмотря на седые волосы, перешёптывался с министром внутренних дел. За ректором и политиками сидели преподаватели. Сухощавый профессор математики напевал себе под нос мелодию вальса. Молодая преподавательница химии явно скучала. С бородатого лица Пабло Кабальеро не сползала скептическая мина.
В сумраке сверкнула вспышка фотоаппарата. Фотограф сделал снимок сцены, который затем будет красоваться на страницах «Нашей газеты» или другого печатного издания.
А студент и студентка вальсировали посреди красных и жёлтых огней арки. Юноша в очках гордо улыбался, а девушка со светлыми волосами до плеч широко раскрыла глаза от радости. Студентка с собранными в хвост длинными волосами левой рукой брала на фортепиано аккорды, а правой играла классическую мелодию.
Среди зрителей присутствовали Хорхе и Жаклин Перес. Они смотрели танец и слушали музыку, ожидая, когда придёт очередь выступления их дочери – Элеонор. Мама, учительница музыки, еле заметно наигрывала вальс руками на своём красном платье, а глаза папы закрывались и снова открывались за линзами очков.
А Элеонор, точнее, Изабелла, не находила себе места в общежитии. Она смотрела на празднество через окно коридора, но вскоре быстро вернулась в свою комнату. Изабелла мерила шагами пол. Она ещё не успела толком причесаться и навести красоту перед выступлением. Внутри неё бушевала настоящая буря. Она чувствовала, как где-то вдалеке её Брат сражался с сонмом летающих Рыцарей Тьмы. Как потоки воздуха огибали его летящее тело и как фиолетовая энергия проходила сквозь его жилы. Он побеждал и не сдавался, но ему была нужна помощь Изабеллы. Ему, а также их общим друзьям – Алхимику, Анне, Томасу, Нелли и Невидимым. И остальным существам Гранд-Альянса – Гранд-Маршалу, Месье Иксу, Аустелии, Мундту и другим. А помочь Изабелла могла, если верить Арабелле, только рассказав правду людям Последней Надежды. Близнецы долго медлили, ещё не открывшись родителям, друзьям в Академии и другим горожанам Последней Надежды. И это, оказывается, косвенно влияло на магические способности Сестры и Брата.
– Ты должна быть искренней, – в комнате послышался низкий женский голос.
Изабелла отвлеклась от рассматривания витражей на окне и обернулась, увидев перед собой Арабеллу Терезу Эмму Левски. Как и в доме родителей, глава общества Невидимых предстала в голубом платье и широкополой шляпе «тёти Инес», держа в руках жёлтый зонтик.
– Нельзя просто формально сказать правду, – говорила предводительница Невидимых, – тебе нужно прочувствовать момент.
– Я поняла, Арабелла, – кивнула Изабелла.
По телу Сестры расползся жуткий холод от волнения. Изабелла хотела, чтобы всё быстро закончилось, и она воссоединилась с Эрнстом в бою. И когда она старалась отвлечься от мыслей о битве, то непроизвольно думала о другом – а что скажут родители, когда узнают, что их дети – маги? А Розалинда и Алекс примут правду о своих друзьях? И как отреагируют на новость прочие жители города?
– Может быть, мне выйти сейчас? – не находила себе места Сестра, – что тянуть? Праздник может подождать, а битва – нет! Вдруг Эрнста собьют, как и меня?
– Терпение, Изабелла, – мягко ответила Арабелла, – до твоего выступления осталось немного, и всё это время я буду защищать Эрнста.
– Ты мне обещаешь? – голос Изабеллы дрожал.
– Конечно же, – добродушно улыбнулась Левски, – тебя же я спасла.
Слова Арабеллы утешили Изабеллу в такую трудную минуту. Волнение до сих пор наполняло душу Сестры, но она чётче ощутила необходимость осуществить задуманное. Уже нельзя было медлить и тянуть. События зашли в такой тупик, что скрываться было больше невозможно, и требовалось заявить о своём выборе, в действительности сделанном уже давно.
– Арабелла, я не подведу тебя, – Изабелла посмотрела в глаза бывшей королевы Катценхаузена, умные и печальные, – и себя.
– К сожалению, я отправлюсь назад, – произнесла Левски, – бой ждать не будет.
– Конечно, – тихо согласилась Сестра.
Арабелла положила руку на плечо Изабеллы и сказала:
– Удачи тебе, Изабелла. Я в тебя верю.
– Спасибо, Арабелла, – улыбнулась Сестра.
Она оставила комнату и вышла в коридор, дальше наблюдая за праздником.
«Мы справимся вместе», – в её голове послышался мысленный голос Эрнста.
«И тебе спасибо, Брат», – про себя ответила она, – «скоро я к тебе вернусь.»
А на сцене продолжалось действо. Студент оделся как преподаватель математики, напялил на голову седой парик и, вооружившись указкой, «экзаменовал» двух студенток в форме.
– Скажите, дорогие мои, – скрипучим голосом говорил пародист, тыча указкой в воображаемую доску где-то рядом с пианино, – какой ряд можно назвать сходящимся?
– Тот, у которого существует конечный предел, профессор, – серьёзно ответила студентка с коротко подстриженными кудрявыми волосами.
– Ну, это уже никуда не годится, – покачал головой «профессор», – ваши знания непрерывно стремятся к нулю, а оценка – к «неудовлетворительно».
Студентка картинно поникла.
– Профессор, тот, который сходится с ответом из задачника, – изобразив глупость, сказала другая, светловолосая студентка.
– Правильно, правильно! – проскрипел «преподаватель».
Настоящий профессор математики засмеялся в зрительских рядах, узнав свою манеру речи. Пузатый и усатый генерал Вольдемар, который даже на праздник пришёл в сером мундире и фуражке, громогласно расхохотался на весь двор. Ему вторила внучка Натали, которая явилась в элегантном красное платье.
Изабелла видела эту пародию через окно в коридоре общежития. В другое время Сестра, возможно, посмеялась вместе со всеми, но сейчас на её душе скребли кошки.
– А сейчас на сцене Розалинда Зоммерс с номером «Эльфийская песнь!» – внизу объявил студент-ведущий.
Студентка, которая играла вальс, снова села на табурет перед пианино, и из инструмента донеслась грустная музыка. На сцену вышла девушка в багровом, расшитом золотистыми узорами эльфийском платье. Из-под её тёмных волос, которые доставали до пояса, росли острые уши, а на голове надо лбом в электрических огнях сияла золотая диадема. Изабелла с трудом узнала в этой девушке Розалинду. Подруга прикрыла розовые волосы париком с накладными ушами и напудрилась, чтобы походить на эльфийку, но румянец всё равно пробивался на её круглом, отнюдь не эльфийском лице. Наряд Розалинды напомнил Изабелле одеяния Верховной Заклинательницы Аустелии.
Пианистка доиграла вступление. Девушка в эльфийском платье вышла ближе к зрителям и запела. Изабелла знала из учебников истории и рассказов Арабеллы, что сильный, но при этом нежный голос Розалинды повествовал о тяжёлой судьбе народа эльдарай. Сестра будто бы вернулась на двести лет назад, во времена Второй Великой войны. Тогда нежить мятежного генерала Луи Ле Бона разрушала белокаменные города и сжигала зачарованные леса эльфов. Голос Розалинды был полон скорби, которую чувствовали эльдарай, когда их родные и боевые товарищи погибли от шашек и пуль мертвецов. Война добралась до самой столицы, Эльдераля, и даже сам король Дайнюс тогда пал. А молодой принц Даулюс принял бремя власти и с помощью союзников-людей изгнал захватчиков из страны эльфов. В знак вечной скорби он велел перекрасить небесно-голубые крыши эльфийских шпилей и доспехи своих воинов в красный цвет.
К удивлению Изабеллы, в зрительских рядах заворожённо слушал песню Алекс. Похоже, при всей его невпечатлительности и он проникся печальной эльфийской балладой. А Розалинда протянула руки к слушателям, словно умоляя их о чём-то. Она пела о том, как беды эльфов не закончились после победы над нежитью. Союзники из Священной Империи Людей на поверку оказались немногим лучше мертвецов. Под видом освобождения они превратили Эльфиду фактически в свою колонию. Эльфы оказались в зависимости и неоплатном долгу перед людьми, и их магическое и культурное наследие медленно уходило в никуда, уступая место «общемировым», то есть человеческим ценностям. При д’Обстере спеть подобное на официальном празднике было бы немыслимым – не только из-за негласного запрета на культуру других рас, но и из-за напоминания о том, что и Священная Империя, предшественница Последней Надежды, не была безгрешной. Лишь позже король Даулюс смог вернуть Эльфиде самобытность. Он правил страной вплоть до Третьей Великой войны и апокалипсиса, но песня была отголоском более ранних времён.
Подобно эльфийским плакальщицам, Розалинда выводила полные отчаяния и горя строки на эльдарине, и многие зрители, кивая, исполнились этой печали. Вспышка фотоаппарата проредила темноту. Баллада Розалинды была очень грустной, но она хотя бы немного отвлекала Изабеллу от тревоги перед выступлением и мыслей о битве с Ледяным Крестоносцем.
Время прошло незаметно, и вот уже девушка в эльфийском платье завершила свою песню. Умолкли звуки фортепиано, прогремели аплодисменты. Вскоре они стихли, и ректор встал со своего места и направился к сцене. Все ему захлопали в ладоши. Фотограф начал настраивать фотоаппарат.
– Дорогие друзья нашей Академии, – после волны аплодисментов сказал ректор, поднявшись на сцену, – сейчас пришло время сказать несколько слов о нашем славном учебном заведении. И эту честь я предоставляю одной из лучших студентов второго курса – госпоже Элеонор Перес!
Он радушно улыбался зрителям, а в его глазах горели радостные огоньки. Зрители захлопали Изабелле. Её мама и папа оживлённо переглянулись, ожидая увидеть на сцене свою дочь.
А она сама шла по вестибюлю Академии святого Леонардо. Минув статую основавшего её профессора в центре залы, Изабелла встретила Розалинду, которая ещё не сняла свой эльфийский наряд.
– Удачи, подруга, – сказала девушка, погладив Изабеллу по плечу.
– Спасибо, – натянуто улыбнулась Сестра.
Фиолетовая волшебница направилась к выходу во двор по синему ковру. Каждый шаг отзывался в её голове, как будто ещё на одно мгновение приближая неизбежное. Изабелла старалась идти, несмотря на бушующие внутри переживания. На мгновение внутри неё появилась та же тьма, что и ночью перед битвой, но это наваждение отступило, когда Сестра подумала о своём Брате.
Изабелла открыла деревянную дверь и увидела, как к ней обратились лица множества зрителей. Все они аплодировали ей. Страхи сильнее зашевелились внутри Сестры, но она не сбавляла шаг. Уже вышла – значит, нужно идти до конца. Её сердце ёкнуло, когда она прошла мимо родителей. Они с радостью посмотрели на неё и воодушевляюще закивали. Интересно, что бы они сказали, узнав всю правду?
Вот Сестра уже минула первый ряд, занятый мэром и семейством Вольдемаров… Поднялась по деревянным ступенькам, которые скрипели у неё под ногами… Перед ней на сцене стоял и улыбался пожилой ректор, а за ним переливалась огнями арка. Изабелле казалось, будто ступеньки – последний рубеж, и что на них, ещё не ступив на сцену, можно было ещё вернуться обратно… Сомнения и неуверенность закружились в её голове, уводя её в топкое болото… Но Изабелла всё же шагнула на сцену и подошла к ректору, пожав его старую, морщинистую руку.
– Благодарю вас, госпожа Перес, – радушно сказал он, – жаль, что ваш брат не пришёл. Сочувствую.
– Спасибо, господин ректор, я передам ему, – волнуясь, тихо ответила Изабелла.
Глава Академии ушёл со сцены и вернулся на своё место в первом ряду. А Изабелла стояла на досках, оглядывая двор, где к ней было приковано внимание множества людей. Среди них были родители, преподаватели, Вольдемары. В сонме горожан Сестра нашла Алекса, а в ряду за ним – гораздо менее приятных личностей: учительницу Максиму Гаритос и школьного врага Пьера Коссака. И перед ними всеми ей предстояло выйти из тени. И, вопреки названию общества магов, стать видимой.
Изабелла тихо прокашлялась и начала речь:
– Приветствую вас всех, дорогие дамы и господа, господин мэр, профессора, учащиеся и гости нашей Академии! Сегодня, двадцать первое мая 2011 года – знаменательная дата, ибо девяносто лет назад была основана наша Alma Mater.
Она говорила громко и понятно, как будто зачитывала наизусть стихотворения в школе. Эту речь они с Эрнстом хорошо выучили, репетируя в общежитии, но сейчас Сестра в спешке опускала некоторые предложения.
– Прежде чем понять, какие ценности лежат в основе нашей Академии, обратимся к истории человека, в честь которого она была названа, – вещала Изабелла, – святой Леонардо родился на Западе, но нашёл своё призвание на Востоке. Он был воином, паладином, посвятившим свою жизнь защите людей Пустошей от нежити и демонов. Пять дней Леонардо с одним благословлённым молотом в руках сдерживал натиск врага на Тес, и благодаря его стараниям город не достался ожившим мертвецам.
При этом девушка смотрела не на зрителей, а куда-то вдаль, в тёмное небо, под которым были едва различимы очертания гор.
– Но он не был одним лишь воином, – продолжала Сестра, – вместе со светом своего молота Леонардо нёс свет знаний и просвещения. Он основал множество школ для бедных детей в Великом Халифате. Его усилиями образование получили те, у кого иначе его бы не было. И пусть святой Леонардо погиб от руки демона задолго до основания Последней Надежды, мы увековечили его память. Наша Академия продолжает его славную миссию, неся свет знаний в наш город. И наш долг – помнить об этом! С праздником, дорогая Академия!
«Бессмысленный поток пафоса», – подумала она, стараясь держать себя в руках. Момент истины был близок, и всё её нутро его предвкушало.
Разразились аплодисменты. Взгляд Изабеллы пробежал по аудитории и отдельным зрителям. Ректор сказал: «Молодец! Блестящее выступление!», а папа и мама горячо приветствовали свою дочь, хлопая в ладоши.
В глаза Сестры ударила вспышка фотоаппарата. Она инстинктивно зажмурилась. Сейчас нужно было решиться и сказать всё как есть, ведь на кону стояли её дальнейшая жизнь и судьба Эрнста. Поэтому Изабелла собрала всю свою волю и произнесла:
– Прошу вас, подождите – мне нужно ещё кое-что сказать. Меня зовут Изабелла, и я Сестра.
После сказанного с её плеч будто свалилась огромная гора. Точка невозврата была уже пройдена. Дальше можно было идти только вперёд. И до конца.
Во дворе воцарилась тишина. Все смотрели на Изабеллу, которая стояла на сцене под светящейся аркой, с непониманием и удивлением – на небольшую фигурку с длинными каштановыми волосами, одетую в студенческую форму: серый жилет и чёрные брюки.
Отец и мать выглядели озадаченно. Они смотрели на Изабеллу с серьёзными, сосредоточенными лицами, но, казалось, ещё не поняли, говорила ли она правду или решила сделать очередную странную и глупую выходку.
Мэр повернулся к ректору и, наклонившись, что-то ему прошептал. Глава Академии так же тихо ему ответил. Изабелла ловила взгляды зрителей на сцене и чувствовала себя неловко. Но основное волнение было уже позади.
– Я обладаю фиолетовой силой, как и мой Брат Эрнст, которого вы все знаете под именем Антуан Перес, – сглотнув, продолжила она, – мы с ним новые Брат и Сестра, и мы пришли в этот город, чтобы продолжить дело наших предшественников, исчезнувших во времена Третьей Великой войны. Мы узнали о своей природе лишь три года назад, хотя в далёком детстве умели ходить сквозь стены, и это был наш детский секрет. Это мы с Эрнстом летели в ту ночь на самолёте и спасли от мертвецов всех вас – включая вашу внучку, госпожа Гаритос. Это мы победили архидемона Вельзевула в руинах старого дворца и избавили Последнюю Надежду от его власти.
«Слишком много пафоса, но уж как есть», – подумала она.
«Ты молодец, Сестра», – обнадёжил её Эрнст, который сражался с летающими Рыцарями Тьмы в Белых Горах, – «продолжай».
Но продолжить Изабелле не дали – похоже, мало кто поверил ей.
– Это что, розыгрыш? – пробасил генерал Вольдемар.
Из заднего ряда вышел один зритель. Он носил простую кожаную куртку водителя и светлые брюки. Его светлые волосы завивались в кудри, а нос был вздёрнут.
– Думала, мы тебе прямо так и поверим, Перес? – выпалил в сторону Изабеллы Пьер Коссак, её с Эрнстом заклятый школьный враг, – смешила нас раньше, смеши и теперь!
Его лицо сияло от самодовольства – как и лицо Максимы Гаритос, прежней учительницы близнецов, которая сидела недалеко от своего любимого ученика. А Изабеллу наполнил гнев. Люди просили доказательств – и они их сейчас получат.
– А вот теперь вы мне поверите? – со злостью в голосе спросила она.
Затем Сестра подняла руку и создала слабый заряд фиолетовой энергии. Броском она направила магический сгусток в сторону Пьера, и Коссак повалился на бок.
– А-а-а!!! Помогите!!! – кричал бывший задира, как будто его ошпарили кипятком.
«Что ж, это давно надо было сделать», – признала Изабелла.
«Угу», – подтвердил Эрнст, испепелив ходячего мертвеца в доспехах.
Люди, пришедшие на праздник, осторожно зашептались. Кое-где послышались сдавленные возгласы.
– Так и знал, что Пересы – из «этих», – потрясая чёрной бородой, произнёс Пабло Кабальеро.
Мэр поднялся со своего места и произнёс неуверенно:
– Госпожа… Сестра. Может, мы урегулируем это мирным путём?
В голосе градоначальника чувствовался страх. Полицейский, который охранял сцену, навёл пистолет на Изабеллу. Фотограф сделал снимок. Сестра тяжело вздохнула, но не потеряла самообладание.
– Прошу вас не волноваться, господин мэр, – сказала она, остыв после того, как проучила Пьера, – я больше не причиню никому из вас вреда. Мы не враги вам. А господин Коссак жив и здоров – мой удар был лёгким.
Девушка с рыжими волосами, которая была подругой Пьера ещё в школе, помогала ему встать на ноги. Коссак, сплюнув, с ненавистью посмотрел на Изабеллу.
– Опустить оружие, – приказал мэр.
Полицейский послушался и опустил пистолет. И в это время со своих мест встали папа и мама Перес. Родители Изабеллы вышли на дорожку и встали прямо напротив сцены. Глаза матери были широко раскрыты, а отец выглядел сердитым и чем-то озадаченным.
– Ты всё это время… лгала нам, своим родным? – осторожно спросила мама, – и Антуан тоже?
Изабелла заметила слёзы в глазах матери.
– Да, мы скрывали свою силу от всех, – громко ответила дочь, – сначала – чтобы уберечь себя и своих близких от д’Обстера и его демонических хозяев и спокойно окончить школу. А теперь… а теперь, когда д’Обстер пал, и магов перестали травить – признаюсь, чтобы жизнь у нас была предсказуемой и относительно комфортной. Мы видели, как относятся к магии и фиолетовой силе люди вокруг, включая… включая нашу родную семью, и не стали рисковать. Как мы теперь думаем, зря. Я знаю, вы хотели, чтобы мы с Братом стали видными учёными, уважаемыми людьми в ваших кругах, – она повернулась к родителям, – чтобы мы пошли по проторённой дороге – работа, семья, хозяйство. Теми, кто пожертвовал многим, чтобы принять и проще переносить тяготы несовершенного мира. Но ни мне, ни моему Брату не нужен этот путь. И только мы можем определить направление своей жизни, и, пусть мы неидеальны, лучше нас самих это никто не сделает. Я благодарна вам, мама и папа, за то, что вы для меня и Эрнста сделали, но не должна расплачиваться за это всю жизнь, как эльфы – за то, что люди освободили их от нежити во Вторую Великую войну. Став фиолетовыми магами, мы с Братом обрели то, чего никогда не было у нас в этом городе. Уважение, признание нас такими, какие мы есть, а не только когда мы соответствуем далёким от нас фантазиям о хороших девочке и мальчике. Осознание, что мы творим нужное дело и способны хотя бы чуть-чуть изменить этот мир. Наверное, для вас эти чувства остались в книжках про мушкетёров и пиратов, которые вы советовали нам прочесть в детстве, хотя мы, правда, предпочитали им сказки тёти Инес. Но для нас всё это очень важно, потому что делает нас нами, а нашу жизнь – нашей. Среди магов мы нашли друзей. Тех, кто смог нас понять и принять. Так что не волнуйтесь, мы не страдаем от одиночества из-за того, что не похожи на вас и на большинство в Последней Надежде. И да, я не намерена расставаться со своим Братом, чтобы каждый из нас шёл своей дорогой, как это обычно бывает. Фиолетовая магия связывает нас с Эрнстом, и мы будем сражаться с демонами и нежитью вместе. До конца.
Мама заплакала, прикрыв лицо руками. Изабелла тоже хотела плакать. Она переживала, что ранила родителей своими словами, развеяла их мечты, представления о семье… Но при этом понимала, что иначе поступить не могла. С поводом в виде битвы или без, но она должна была сказать всё это – всё, что накопилось за много лет, но не находило выхода, потому что и она, и Эрнст уже неоднократно сталкивались с отрицанием их чувств своими родителями. Сквозь Поле Изабелла чувствовала, что и её Брат ощущал то же самое.
– Элеонор… то есть, Изабелла, – осеклась мать, – я… просто не знаю тот путь, по которому ты пойдёшь, и не могу тебе ничего посоветовать. Но если ты так считаешь нужным, то так тому и быть.
– Спасибо… мама, – дочь взглянула в её слезящиеся глаза.
– Я буду переживать за вас. Как вы там, сражаетесь с демонами, подвергаете себя опасности…
– Пожалуйста, волнуйся за нас поменьше, – горько улыбнулась Изабелла, – мы с Эрнстом с ними справимся.
В это время отец всем своим видом выражал недовольство. Он явно не хотел, чтобы его дети оказались магами, причём обладающими таким приметным и таинственным даром.
– Элеонор Перес, – строго, с нажимом сказал папа, – когда мы вернёмся домой, нам предстоит серьёзный разговор.
«Как всегда, на людях мы хорошие и сор из избы не выносим…» – мысленно прокомментировала его Изабелла.
– Хорошо, – так же твёрдо и холодно ответила она вслух. В случае с папой о большем она и не мечтала, но не теряла надежд договориться.
На дорожку вышли и Алекс с Розалиндой. Студентка уже успела переодеться в форму и снять эльфийский парик, поэтому снова щеголяла гривой розовых волос.
– Так вы с Антуаном… Брат и Сестра, – восторженно сказал Алекс, – Розалинда, ты была права.
– Я так и знала! – воскликнула их подруга, – Брат и Сестра – мои друзья! Ура! – выкрикнула она.
– Пожалуйста, простите меня, что я вам не сказала сразу, – ответила Изабелла, – и не принимайте на свой счёт слова, что в городе у нас не было друзей.
Алекс сдержанно кивнул, а Розалинда с возгласом подняла руки вверх, после чего на некоторое время во дворе Академии снова поднялась тишина. Все гости праздника сидели на своих местах, кроме мэра, мамы и папы Перес, Розалинды, Алекса, Пьера Коссака со своей возлюбленной и полицейского с фотографом.
Изабелла ощутила, как будто внутри неё открывались прежде затворённые шлюзы. Фиолетовая энергия свободнее и гармоничнее текла по её телу без затхлого привкуса нелюбви к себе. И теперь предстояло эту новую силу использовать. Изабеллу ждала битва.
– А сейчас я должна вас оставить, – произнесла она, – пока мы здесь празднуем девяностолетие Академии, в Белых Горах, за тысячу километров отсюда нежить и демоны осаждают крепость Гранд-Альянса. Да, люди Последней Надежды – не единственные выжившие после апокалипсиса, и не только человеческая раса перенесла его – в Гранд-Альянсе есть эльфы, гномы, хомяки и даже наги. Я не могу оставить сотни солдат, которые сейчас рискуют жизнями в Белых Горах, защищая мир от нежити и демонов – иначе враги со временем доберутся и до вашего города. Я не могу оставить своего Брата и друзей. Поэтому скажу вам «до свидания». А наш разговор, папа, подождёт.
Среди зрителей снова пошли шепотки.
– Я всё понял! – воскликнул Пабло, – они агенты нового Катценхаузена! Им заплатили, чтобы совершить переворот в городе!
Но никто его не слушал. Лишь преподаватели химии и математики смерили коллегу неодобрительными взглядами.
Изабелла приготовилась взлететь со сцены, но вдруг входная дверь Академии резко распахнулась. Во двор, гремя латами, вышел не кто иной, как Ледяной Крестоносец. В руке он держал длинный меч.
– Восхитительно. Браво, – холодным голосом сказал демон-рыцарь, проходя мимо рядов со зрителями, – превосходная речь – я бы так не сумел.
Все не отводили от него глаз, пока он направлялся к сцене. Мама застыла от ужаса. Розалинда сдавленно охнула. Даже генерал Вольдемар был встревожен не на шутку. Люди тревожно следили за мечом демона, но тот пока просто шёл, без намерений их убить. Гремя латными сапогами, Ледяной Крестоносец медленно поднялся на сцену. Доски под его ногами издавали мощный скрип. Полицейский направил на рыцаря дуло пистолета. А Изабелла пребывала в замешательстве. Она не понимала, что происходит, и не спешила использовать фиолетовую силу, чтобы демон вдруг не навредил людям.
Рыцарь льда приблизился к Изабелле и повернулся к зрителям. Рваная чёрная накидка, одетая поверх его лат, сливалась с тёмным небом. Сестра чувствовала, как похолодал вокруг неё воздух. Она видела завихрения голубого дыма под шлемом рыцаря. Блестящий меч был в опасной близости от неё…
А рядом со сценой родители, Розалинда и Алекс следили за Изабеллой и Крестоносцем. Обычно милое лицо мамы было перекошено от страха. Папа сохранял относительное спокойствие.
– Всё хорошо, Жаклин, – мягко сказал он, взяв жену за руку.
Мама нервно сглотнула. Розалинда, не закрывая рта, напряжённо всматривалась в рыцаря-демона. Даже флегматичный Алекс сверлил его пронзительным взглядом сквозь очки.
– Пора подвести итоги! – низкий, холодный голос Ледяного Крестоносца разнёсся по двору Академии.
Зрители беспокойно зашевелились. Ректор закашлял и поднялся вслед за мэром.
– Господин студент, – обратился он к Ледяному Крестоносцу, – снимите сейчас же шлем! Зачем вы украли рыцарские доспехи из залы почёта?
Мэр тихо и нервно сказал ректору:
– Он и не украл.
– Ты хорошо постаралась, Изабелла, – спокойным и холодным тоном вещал демон, – ты когда-нибудь задавала себе вопрос, почему тебе и твоему Брату нужно держать свой дар в тайне? Потому что ты перед всеми раскрылась, и вот он, я! В сияющих доспехах и с мечом.
Он сжал левую руку в латной перчатке в кулак. Изабелла посмотрела на родителей и друзей, думая, что же она натворила. Как она могла поступить так беспечно? Или демон лгал?
– Смотрю, вас наша секретность раньше не останавливала, – она не растерялась и ответила рыцарю, – Вельзевулу и Тёмной Госпоже наш маскарад не помешал нас вычислить.
– Кстати, о Тёмной Госпоже, – продолжил Крестоносец, – это она возродила меня после того, как вы меня оставили в толще горного озера, заморозив моим же мечом! И сейчас, пока ты задираешь нос перед этими болванами, она направляется к твоему братцу, чтобы лишить его жизненных сил. И на этот раз – полностью.
Изабелла закусила губу. Она прожигала Крестоносца полным ненависти взглядом. Этот демон застал её врасплох, а теперь говорил о жизни Эрнста. В руках Изабеллы появились шары фиолетовой энергии – более крупные, чем тот, которым она ударила Пьера. Однако демон оказался проворнее охотницы. Он поднёс меч к её рукам, но их не коснулся клинком. От сияющего острия медленно расползлось синеватое сияние. В воздухе вокруг рук Изабеллы образовался лёд, и ладони Сестры оказались заключёнными в две небольшие глыбы.
– Стой! – вырвалось у девушки.
Теперь ей нельзя было использовать свою магию. Холод сковал руки Изабеллы, и она не могла даже пошевелить пальцами в этой морозной тюрьме. Умение проходить сквозь материальные объекты никак не помогало – магический лёд каким-то образом его блокировал.
– Каково тебе без своего могущества? – насмешливо спросил Крестоносец, – когда ты видишь, как демон взял в заложники множество людей, включая твоих родителей и друзей, но ничего не можешь ему противопоставить.
– Я могу… – стиснув зубы, начала Изабелла.
Она собралась взлететь, поджав ноги, и попробовать сбить Ледяного Крестоносца массой своего тела, чтобы заодно освободить руки. Но демон это тоже предусмотрел и поднёс меч к ногам Изабеллы. Её ступни оказались вморожены в глыбу льда, большую и цельную. Изабелла попыталась вылезти одной ногой, но лишь беспомощно упала на сцену – глыба тяжестью приковала Сестру к доскам.
– Чёртов демон! – выругалась она, руками и ногами стуча по полу.
Изабелла пыталась разбить лёд, но всё было тщетно. Рядом с ней полицейский открыл огонь по Крестоносцу из пистолета. Розалинда вытянула руку, в которой, треща и пыхтя, возникали розово-малиновые магические «бомбочки».
– Получай за Изабеллу! – прорычала подруга.
– И она тоже маг? – послышался удивлённый голос Кабальеро, – лоббисты малолетние…
Генерал Вольдемар с семейством встали со своих мест. Его жена и Натали побежали к выходу, а сам министр обороны остался.
– Солдаты, огонь по рыцарю! – басом повелел генерал, взмахнув рукой.
Рядовые вышли из последнего ряда и вскинули винтовки. Со вспышками оружие изрыгнуло в Ледяного Крестоносца несколько пуль. Среди солдат был рослый, мускулистый юноша, который даже вечером не снимал солнцезащитные очки – школьный приятель Пьера Коссака.
А Ледяной Крестоносец крутил мечом в руке с быстротой и лёгкостью, которые непонятно откуда взялись в старых, на вид неповоротливых доспехам. Сияющий клинок отбил все летящие в рыцаря пули и магические заряды Розалинды. «Бомбочки» взрывались рядом с мечом и не причинили вреда ни оружию, ни его владельцу.
Тогда люди уже поняли, что находились в смертельной опасности. В панике они ринулись к выходу, чтобы покинуть двор. Первыми были бабушка и внучка Вольдемар и пронырливый Пьер с подругой. Но никому не удалось уйти. Перед выходом, прямо под балконом ректора выросла ледяная стена – прозрачная, отливающая синевой.
– Так просто вы не покинете это место, – произнёс Крестоносец, и эти слова звучали как смертный приговор.
– Ты не посмеешь, демон! – прошипела Изабелла.
Она сконцентрировала в руках фиолетовую силу. Магия осветила лёд вокруг них, но растопить его не смогла. Она лишь согревала руки, спасая их от обморожения. Возможно, получится усилить поток энергии?
Солдаты снова выстрелили в демона, а он даже и не думал отбивать пули – те просто отскочили от прочных металлических лат. Горожане Последней Надежды превратились в неорганизованную толпу, издающую панические вопли.
– Наслаждайся своим поражением, – злорадствовал Крестоносец, – смотри, к чему привели твои глупость и эгоизм.
– Думаешь, это конец? – яростно прорычала Изабелла.
Она сосредоточила всю доступную ей силу в руках. Фиолетовый свет озарил лёд, делая его похожим на два маленьких фонарика. Но даже новой мощи Сестре не хватило, чтобы выбраться – должно быть, Крестоносец применил антимагию.
– Элеонор! Изабелла! Дочь моя! – в отчаянии закричала мама.
– Не сдавайся, моя красавица! – несмотря на прежде строгий тон, папа тоже переживал за Изабеллу.
Сестра это слышала и ничего не могла сделать. Она отчаянно билась ногами о деревянный пол сцены и усиливала поток фиолетовой энергии в заточённых руках.
Алекс не подавал выраженных признаков паники, но его глаза тревожно бегали в разные стороны. Генерал Вольдемар нахмурился. А у выхода образовалась давка. Люди молотили ногами и кулаками по ледяной стене, преграждающей им путь. Были там и Натали, и Пьер, и Пабло Кабальеро. Прозрачная ледяная преграда выглядела хрупкой, но на самом деле удары горожан даже не оставляли на ней трещин.
– А теперь, Изабелла, мы посмотрим, насколько тебе действительно не нравится этот город, как ты про него любезно говорила, – сказал Крестоносец, расхаживая по сцене.
– Чего ты хочешь? – выкрикнула Сестра. Она не прекращала подавать фиолетовую энергию, спасаясь от холода и надеясь растопить лёд.
– Тут вопрос в том, чего хочешь ты, – ответил демон-рыцарь.
Он подошёл к краю сцены и опустил меч на дорожку. Клинок засиял голубоватым свечением.
– Что ты делаешь? – раздался вопль Изабеллы, – нет! НЕТ!
– Да, – спокойно произнёс Ледяной Крестоносец.
Свет меча усилился. Приятный майский воздух вдруг стал холодным и недружелюбным. Двор Академии почти мгновенно погрузился, неестественный мрак. Все присутствующие, кроме Изабеллы, одновременно согнулись. Так, словно нечто ужасное скрутило их внутренности. Боль испытывали преподаватели математики и химии, Максима Гаритос и её внучка Жоржетта, фотограф, священник, рабочий… Солдаты, кашляя, роняли из рук винтовки и падали. Кто на траву, а кто – на плитку. Добродушное лицо ректора скривилось от невыносимой боли, как и моложавое, деловитое лицо мэра. Властители города чувствовали то же самое, что и его обычные жители.
Большой и толстый генерал Вольдемар, закашлявшись, с грохотом упал на спину. Натали вырвалась из толпы, тщетно пытающейся разбить ледяной барьер у выхода, и нависла над дедушкой – лишь затем, чтобы тоже ощутить эту боль и повалиться рядом с ним. Пьер Коссак упал на каменную ограду клумбы, беспомощно дрыгая руками и ногами, а его подруга согнулась пополам, падая на дорожку.
Родители Изабеллы и Эрнста, чувствуя, как их пронзила боль, повернулись друг к другу. Они взялись за руки. В глазах мамы и папы были лишь неподдельный страх и отчаяние.
– Я… люб…лю тебя, Жаклин, – сказал папа дребезжащим голосом.
– И я – те…бя, Хорхе, – ответила ему мама. Её голос был сдавленным и скрипучим – совсем не таким, как раньше.
– Сделай что-то, – с большим трудом произнёс папа, обращаясь к дочери, – Иза…белла…
И больше он ничего не вымолвил…
Алекс и Розалинда в отчаянии протянули друг к другу руки… Они оба повалились наземь, чувствуя, как их покидала жизнь…
А Изабелла смотрела на происходящее, лёжа на сцене. По непонятным причинам магия Ледяного Крестоносца не затронула Сестру. Её глаза были широко раскрыты от ужаса. Она отказывалась им верить. Это просто не могло случиться. Не могло!
Фиолетовое пламя в руках волшебницы засверкало ещё ярче, но всё равно ничего не смогло сделать ледяной тюрьме, в которой они оказались. Сестра билась ногами и туловищем о доски сцены будто рыба, брошенная на лёд, и это тоже было безуспешно. И Поле словно отдалилось на бесконечное расстояние…
А Ледяной Крестоносец стоял на сцене, подобно несокрушимой скале.
– Ледяная чума! – твёрдо провозгласил он, сжав левую руку в кулак, – полная заморозка внутренних органов! Смерть – быстрая и болезненная! Предвещающая вечную тьму, где даже Последняя Надежда померкла!
Синяя дымка сгустилась в воздухе вокруг Академии ещё сильнее. Лёжа на сцене, Изабелла физически ощутила холод, которого не было в Последней Надежде даже зимой, а в её душу наполняли горечь и скорбь.
– НЕТ!!! – не своим голосом выпалила она, – НЕТ!!! НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!!!!!!
Крик Изабеллы, полный боли, разнёсся по двору Академии святого Леонардо и на много метров дальше. Она наблюдала, как с поразительным единодушием люди Последней Надежды застыли от мертвецкого холода, остановившего их жизненно важные органы. Они не могли ничего сделать и только издавали нечленораздельные, сдавленные вопли…
– Вечная тьма, – спокойным тоном объявил Крестоносец, – и холод.
В одно мгновение все, кроме рыцаря-демона и Изабеллы, упали замертво. А красные и жёлтые огоньки в арке по-прежнему горели, как будто ничего не произошло. Как будто продолжался праздник.