Холодные деньки

Глава 42

— Ведите себя потише! — громко произнёс я. — Нужно сохранять тишину, пока мы не добёремся до места!

Охота постепенно притихла. Кэррин завела мотор Харлея, но тот не издал ни звука. По мере того, как он набирал обороты, я чувствовал усиливавшуюся вибрацию — и ничего больше. Тени вокруг мотоцикла зашевелились, и через мгновение я осознал, что они приняли форму кошки — крупной, мускулистой и сильной, как ягуар. Это порядком поразило меня. Магия — это не какая-то полуразумная сила, действующая по своей собственной воле. Творческого начала в ней не больше, чем в электричестве.

— Ладно, — сказал я Кэррин, — поехали.

— Э-э, поехали куда? — спросила она, не поворачивая головы.

— На остров, — ответил я.

— Гарри, это мотоцикл.

— Сработает, — сказал я. — Посмотри на него.

Кэррин вздрогнула, увидев внешний вид Харлея.

— Ты хочешь, чтобы я поехала в озеро.

— Признай, — сказал я, — это не самая безумная вещь, о которой я тебя когда-либо просил. Это даже не самая безумная вещь, о которой я тебя просил сегодня.

Кэррин ненадолго задумалась, затем ответила:

— Ты прав. Поехали.

Она дала по газам, из-под колес брызнули во все стороны грязь и гравий, и мы понеслись к берегу озера. В свои лучшие времена сталелитейные заводы активно участвовали в пароходном сообщении, и территория завода была застроена вплоть до самого берега, а затем резко обрывалась над водным потоком четырьмя или пятью футами ниже.

Кэррин разогнала мотоцикл, покрывая последние двести метров со всей скоростью, на которую он был способен. Звук, который издавал двигатель, был чем-то эпичным, слишком громкий, чтобы его полностью заглушал теневой покров, раздающийся из пасти теневого тигра на манер исходящего из самого нутра звериного рыка. Кэррин издала крик ужаса, смешанного с возбуждением, и мы пролетели двадцать футов, пока шины Харлея не столкнулись с гладью озера — так и не погрузившись в воду.

Мотоцикл тряхнуло пару раз, но я держался за Кэррин и сумел не свалиться в воду. При этом у меня возникла интересная мысль: Если бы я все-таки упал, приземлился бы я на нее как на асфальт, или провалился вглубь, как и случается обычно, когда ты оказываешься в воде?

Вся Дикая Охота сгрудилась за нами в абсолютной тишине, не считая тихой поступи копыт и частого дыхания гончих. Вдруг серебристый свет, исходивший от звёзд, сменился яркой лазурной синевой.

— Вау! — восхитилась Кэррин. — Это ты сделал?

— Едва ли, — ответил я. Я оглянулся через плечо и обнаружил, что Крингл и Эрлкинг скакали за мной. Я поманил их кивком головы, и они любезно поравнялись с нами по обеим сторонам от Тигрохарлея.

— Что это? — спросил я, указав на небосвод.

— Волна временного давления, — произнёс Эрлкинг, сощурившись.

— Волна чего? — не понял я.

Эрлкинг бросил взгляд на Крингла:

— Это по твоей области. Объясни ему.

— Кто-то искривляет время, чтобы помешать нам, — сказал Крингл.

Я на секунду уставился на него, переваривая это, а потом до меня дошло.

— Нас переместили во времени вперёд, чтобы мы наверняка опоздали, — констатировал я. — По этому принципу работает эффект Доплера.

— Он всё понял правильно? — полюбопытствовал Эрлкинг у Крингла.

— По сути да. По моим подсчётам, мы уже потеряли около получаса.

— Кто способен на такое? — спросил я.

— Ты уже сталкивался с подобным раньше, чародей. — Никто не приходит на ум?

— Одна из Королев, — пробормотал я. — Или кто-то, равный им по силе. Мы можем выбраться из этой волны?

Эрлкинг и Крингл обменялись взглядами.

— Ты руководишь Охотой, — сказал Крингл. — То, как ты распорядишься своей силой, отразится на нас. Ты бы хотел попробовать?

Он что, меня разыгрывает? В вопросах, связанных с временной материей, я разбирался не больше, чем в том, какие из моих вещей можно стирать в горячей воде.

— Возможно, мне следует поберечь себя для грядущих событий, — произнёс я.

Крингл кивнул.

— Если такова твоя воля, — неуверенно пробормотал он, — мы можем противопоставить волне нашу силу.

— Тогда действуйте, — ответил я.

Они оба поклонились мне небольшим кивком головы, и их скакуны помчались к голове Охоты. Из-под копыт коней полетели искры, сначала синие, затем резко сменившиеся красными. Воздух, казалось, замерцал, и странный искажённый звук искривил пространство вокруг нас. Прозвучал раскатистый грохот, похожий на что-то между ударом грома и разрядом бластера. Воздух перед ними двумя раздвинулся как занавес, и когда Охота промчалась через него, звёзды сбросили оттенок синевы, снова вернувшись к своему привычному серебристому сиянию.

— Похоже, вы справились! — прокричал я, и вдруг заметил, что Крингла там больше не было, в то время как Эрлкинг продолжал скачку. Через несколько мгновений он замедлился достаточно, чтобы поравняться со мной и Кэррин.

— Эй, а где Толстяк Санта? — спросил я.

— Крингл — наша спасительная ступенька из стремительного потока, — ответил он. — Чтобы вытянуть нас из волны, ему придётся остаться тут. Он снова к нам присоединится ниже по береговой линии.

— Гарри, — позвала Кэррин.

— И насколько ниже по береговой линии?

Эрлкинг пожал невредимым плечом:

— Может, время и не представляет опасности для нас — бессмертных, сэр Рыцарь, но это огромная сила, далеко за пределами даже наших возможностей. Это займёт столько времени, сколько для этого потребуется.

— Гарри! — сердито рявкнула Кэррин.

Я обратил взгляд вперёд и почувствовал, как широко раскрылись мои глаза.

Мы прибыли к Пределу Демона. И остров уже подвергался нападению.

Первое, что я заметил, была стена завесы вокруг береговой линии острова. Она целиком состояла из мерцающего опалового света, похожего на яркое северное сияние, протягивающееся с кромки воды прямо в октябрьское небо. Оно бросало жуткий зелёный оттенок на деревья, погружая их в угрожающую чёрную тень, а его отражение в водах озера было в три или четыре раза больше и куда ярче, чем ему следовало быть.

По мере приближения Охоты к острову, я начал различать и другие детали. Маленькая флотилия лодок, на вид произведённых ещё во времена Второй Мировой, окружала остров. Некоторые представляли собой современные переделки старых моделей, несколько были размером с «Жучок-плавунец», а ещё три больше всего напоминали буксирные баржи, которые могли переправить двадцать загруженных вагонов поезда через озеро.

Я заметил движение в водах возле берега. Какие-то твари сотнями вылезали из озера, одновременно отвратительные и завораживающие. Они столкнулись с защитной завесой Предела Демона. От тех мест, где они касались стены, исходили колебания, как круги расходятся по воде в месте, где потревожили водную гладь. Коснувшиеся барьера незнакомые существа издавали визги агонии, которые разрывали ночной воздух. Вода в двадцати метрах от берега пузырилась и бесновалась в припадке демонического безумия.

Я почувствовал колебание магии в воздухе, и энергетический шар болезненно-зелёного оттенка хлестнул по воде и врезался в завесу. Вся стена на мгновение потускнела, но затем вернула прежний свет, устояв перед атакой. Я проследил траекторию полёта шара до одной из барж и увидел фигуру в странно извивающемся плаще, стоящую на палубе лицом к острову — Акулья Морда.

Я увидел, как лодка Зодиак с командой из восьми человек в чёрной одежде на борту устремилась к берегу. Человек на носу лодки что-то поднял к плечу, раздалось громкое: «Пуф!» и пламя расцвело в кустарнике, вызывая боль в глазах своим химическим оттенком. Затем Зодиак повернулся и унёсся обратно, либо опасаясь контратаки, либо люди на нём просто не желали находиться близко к воде, кишащей похожими на пираний Иными, сидя в резиновой лодке. Ещё полдюжины лодок занимались тем же самым, а несколько остальных суден стояли неподвижно, с кучей вооружённых людей на борту, молчаливо дожидающихся шанса высадиться на берег.

Я в шоке уставился на эту картину. Недавно пролившийся дождь гарантировал, что остров не сгорит дотла в ближайшее время, но я крайне недооценивал масштаб сегодняшнего конфликта. Боже.

Это было не просто ритуальное заклинание.

Это было нападение идущих напролом амфибий, моя собственная маленькая война.

— Эрлкинг, — сказал я, — не мог бы ты скрыть Охоту завесой, пожалуйста?

Эрлкинг взглянул на меня, затем снова перевёл взгляд на Охоту, и внезапно холодная дымка завесы со странным ровным гулом окутала нас, словно облако, скрывая от глаз и ушей.

— Бессмыслица какая-то, — сказал я. — Для ритуала нужна площадка, а для её постройки потребуется время — минимум день. Это было бы заметно. Они даже не высадились на остр…

Догадка резанула меня ножом.

— Они разворачивают место для ритуала на одной из барж, — поделился я. — Это единственное предположение, которое имеет смысл.

— Воды озера наверняка ослабят силу, которую они могли бы вычерпать из лей-линии под островом, — ответил Эрлкинг.

— Ага, — произнёс я. — Вот почему они осаждают берег. Они собираются пробить брешь в защите и сесть на мель. Это даст им прямую связь с лей-линией.

— Здесь весьма много Иных, сэр Рыцарь, — отметил Эрлкинг. — Более чем достаточно, чтобы мы в них увязли. Они бросятся на нас все сразу, как только поймут, какую опасность мы для них представляем. Позаботься о выборе места, в котором мы вступим в битву.

— Лучше сделаем ставку на внезапность, — ответил я. — Три баржи. На которой из них площадка?

— А почему ты вообще считаешь, что она только одна? — спросила меня Кэррин. — Если бы на их месте была я, то подготовила бы ритуал на всех трёх для верности.

— Возможно, они подготовили ритуал на всех трёх баржах для верности, — серьёзно сказал я.

В ответ она легонько ударила меня локтем в живот.

— Начнём нападение с потопления баржи, — решил я. Затем я моргнул и взглянул на Эрлкинга. — А мы можем потопить баржу?

Скрытый за теневым маскарадом Эрлкинг немного наклонил голову набок, сузив свои горящие глаза:

— Не говори ерунды, чародей.

— Точно, — признал я. — Прости. Раз, два, три, четыре, пять — идём Акулу проучать.

Я указал на центр баржи, где только что видел Иного:

— Вот эту. А когда она потонет, мы разделимся на две группы. Ты поведёшь половину Охоты к дальней барже, а я со своей половиной возьму на себя ближнюю. Если мы сведём на нет любую возможность провести ритуал, то, возможно, они устанут и разойдутся по домам.

— Это вряд ли, — сказал Эрлкинг. Он медленно согнул руку, в которую я ему выстрелил, и я почувствовал, что, хотя рана всё ещё доставляла ему неудобства, но повелитель гоблинов уже оправился от ранения.

— Пока не попробуешь, не узнаешь, — возразил я. Повернувшись к Охоте, я указал на центральную баржу. Я повторил свои инструкции, и чёрные, будто покрытые сажей руки выхватили дюжины столь же тёмных орудий.

Я немного наклонился к Кэррин и сказал ей на ухо:

— Ты готова?

— Только сумасшедший будет готов к такому, — ответила она. Я услышал улыбку в её голосе. Затем она повернула ко мне голову, и, прежде чем я смог как-то отреагировать, поцеловала меня прямо в губы.

Я чуть не свалился с Харлея.

Она отодвинулась от меня, блеснула озорной улыбкой и произнесла:

— На удачу. В стиле «Звёздных Войн».

— Ты сейчас такая сексуальная, — сказал я ей. Я поднял Винчестер над головой, затем бросил на землю так, чтобы он указывал стволом вперёд, и Охота хлынула в этом направлении на пределе своей безумной скорости, безмолвно, незримо и неизбежно.

— Езжай прямо через заднюю часть баржи, — сказал я Мёрфи.

— Ты имеешь в виду корму?

— Да, именно её, — ответил я, закатив глаза. Затем начал концентрировать волю.

Это оказалось тяжело, вроде попытки вздохнуть, лёжа под кучей тяжёлой одежды. Ещё это было похоже на попытку удержать в руке горсть песка — каждая частица магии, которую я собирал, пыталась от меня ускользнуть, и чем больше я пытался удержать её, тем больше этих песчинок просачивалось сквозь пальцы.

Так что я стиснул зубы, смирился с тем, что не буду жаловаться на избыток магии для работы и пытался держать её свободно и аккуратно, пока мы приближались к барже. Мы подплыли к ней первыми, и я, выбросив вперёд руку, выкрикнул:

— Forzare!

Сырая магия лей-линии распространилась в воздухе, разрушая скрывающую нас завесу. Я сфокусировал энергию в форме конуса, остриём указывающего вверх и постепенно расширяющегося до шести дюймов в поперечнике — невидимое копьё. Это всё, что я мог, с той скудной магией в моём распоряжении. Копьё ударило в корпус баржи с лязгом разрывающегося металла, а потом мы проехали мимо, и Кэррин совершила наклонный поворот Харлеем.

Я оглянулся через плечо и увидел Эрлкинга, наклонившегося в седле и наносящего удар мечом. Раздался шипящий звук, затем скрежет металла. Эрлкинг ударил в то место, которое я пробил своим заклинанием, а затем расширил пробоину, легко рассекая корпус корабля и оставляя за собой полосу раскалённого металла. За ним ударили следующие всадники, их оружие резало сталь как чахлую сосенку, рубя повреждённый участок корпуса и всё больше расширяя отверстие, которое я сделал.

Я услышал яростный вой, взглянул на палубу баржи и увидел там Акулью Морду, уже концентрирующего волю, чтобы обрушить её на всадников Охоты.

Он не принял в расчёт гончих.

Прежде чем он успел высвободить свою силу, в него вцепилась дюжина зверей, единой психотической собачьей волной. Учитывая, что они бежали с достаточной скоростью, чтобы получить штраф за превышение скорости в большей части штата Иллинойс, удар получился знатный. Гончие и Иной перелетали через леерное ограждение баржи и исчезли в тёмных водах озера Мичиган. Я откуда-то знал, что схватка продолжалась и там.

Эрлкинг издал ободряющий крик, который подхватили остальные всадники, в то время как хвост их колонны миновал баржу. Как только атаковал последний всадник, столб сверхъестественного зелёного огня поднялся из светящихся краев искромсанного стального корпуса, и со стоном напряжённых швов корпуса баржа начала сильно крениться набок — на правый борт, я думаю. Вода ринулась внутрь через отверстие, проделанное Дикой Охотой.

Кэррин уже завершила поворот рычащего Харлея, что позволило нам увидеть, как начала тонуть палуба. Умно. Она просчитывала всё на шаг впереди меня. Я ясно видел дюжины линий и рисунков, нарисованных на палубе баржи, как видел и свечи, ладан и маленькие тушки неподвижных жертв — в основном кроликов, кошек и собак, насколько я смог разглядеть.

Однако ритуалы, независимо от своей формы, всегда проводятся с начертанием круга, явного или невидимого — круг был нужен по крайней мере для того, чтобы сдерживать энергию, которую они накапливали с помощью принесённых жертв. Этот был начертан незримо, возможно, с помощью ладана или вроде того. Но как только вода нарушила границы круга, он сразу начал распространять сдерживаемую энергию, видимую как множество мерцающих искр, вроде статического электричества, которые плясали на поверхности воды.

И, всего на секунду, в ночи вокруг всё смолкло.

Затем вода начала беспокоиться, разливая снизу всё тот же жуткий зелёный свет. Вода внезапно устремилась вверх, вытесняемая чем-то, движущимся под её поверхностью, а затем из глубин вырвался Акулья Морда. Его уродливый лоскутный плащ развернулся вокруг него на манер кучи похожих на щупальца отростков. Он повернул свое безглазое лицо ко мне — именно ко мне, а не к Кэррин или к Эрлкингу — и издал такой громкий яростный крик, что вода на расстоянии пятидесяти футов во всех направлениях завибрировала и заколыхалась в ритм с этим криком.

И гримаса чистой, жестокой, ослепляющей, тошнотворной боли исказила лицо озера Мичиган.