Холодный мадригал Селены

Глава 12 Пещера живописцев

Нам надо было проехать еще пару сотен километров по «Культурному уровню» до ближайшего тоннеля вниз, но увидев на виртуальной карте обозначение «Вернисаж», я конечно не смог проехать мимо, да и Мей была не против. Это были тоннели увешенные диптихами в виде портрета художника и его картины. Были знакомые полотна, а были и абсолютно неведомые и фантастические, например, дракон штурмующий танковую колонну. Эта картина весела рядом с полотном Давида «Свобода на баррикадах» и «Менинами» Веласкеса. Мы битый час, забыв обо всем бродили по «лунному вернисажу», и тут Мей остановилась, как вкопанная с ненавистью уставившись на картину, изображающую, какой-то парад. По площади, мимо трибуны маршировали явные китайцы в светло синих мундирах, причем тащили на себе пулемет «Шварцлозе» на стационарном станке, а среди стоящих на трибуне я увидел знакомое лицо и напрягнувши память, я узнал Сунь Ятсена и рядом с ним вроде стоял молодой Чай Канши. Мей буквально вызверилась на них и пояснила мне, что именно благодаря этим людям, Китай понес многомилионные жертвы. Пройдя в тоннель явно Русской живописи и минуя Шишкинске «Утро в Сосновом лесу», я увидел картину знакомого художника из той жизни. Это было полотно «Концерт», художника Константина Канского, я даже вспомнил свою эпиграмму на это произведение искусства…

Корчма вечерняя шумит

Абсента флер, табачный дым

Оркестр устало выдаёт

Обычный танцевальный стрим

Поет певица легкий свинг

Флейтист в эфир вонзает ноты

И банджо держит музыкант

Похожий так на Дон-Кихота

Я прикоснулся к раме картины рукой и вдруг холст засветился, багет раздался в высь и в ширь, и перед нами открылся вход в кабачок, откуда неслась простенькая но веселая музыка музыка. Мы с Мей не раздумывая шагнули вперед… Перед нами открылся реальный интерьер кабачка то ли XVII, толи XVIII века. Пахло вином, фруктами и копченостями. К нам сразу ринулся трактирщик и кланяясь пригласил господ демиургов к столу, куда две служанки сразу натащили кувшинов, бутылок и тарелок. А музыканты грянули «Рюмка водки на столе». Мы проверили яства анализаторами, и убедившись, что еда и напитки безвредны, осторожно отведали их, а потом удалились, выйдя прямо сквозь замерцавшую стену назад в вернисажный тоннель. А потом я увидел картину Верещагина «Наполеон на Бородинском поле» и что-то меня повело. Я потрогал раму картины и когда окно в 1812 год раскрылось, я высунулся из картины на Шевардинский холм, выдернул из кобуры оба скорчера (увидя в арсенале Бункера левую и правую наружные кобуры я взял себе два ствола) и открыл огонь на поражение. Сметя Бонапарта и его штаб, я перенес огонь на его гвардию и стрелял до щелчка, после чего втянулся назад, перезарядил оружие и достав золотую фляжку с Henri IV, Cognac Grande Champagne, припал к ней, с чувством выполненного долга. Потом я перевел взгляд на картину и с удовольствием увидел землю покрытую телами лягушатников-агрессоров, подумав при этом, что в этой локации, Москва не сгорит и кремль не разграбят.

И тут Мей схватила меня за портупею скафандра и куда-то потащила, вернее я понял куда… Отцепившись от меня, она подбежала к той самой картине с парадом чайканшистов и положила левую руку на багет, правой обнажая скорчер, но картина не мерцала и моя нежная любимая выдала такой загиб, что бригада докеров покраснела бы и обзавидовалась. И я не смог не пойти на встречу своей подруге… Я положил руку на раму и окно в прошлое открылось и моя Лунная принцесса открыла огонь, но ее мишенями были только люди на центральной трибуне, после чего она отошла от картины и требовательно протянула ко мне раскрытую ладонь, куда я вложил фляжку с коньяком. Мы еще долго бродили по Лунному вернисажу, но больше экспериментов по модификации Истории, не проводили. Ночевать мы остались в местной караулке, но ночь была бурной.