Холодный огонь

Глава 23. Хеликс

— Альрикс! Ты думаешь, в этом есть нужда? — Илэркес отошёл на корму и с опаской следил за спутниками. Куунве высунулся из раковины и быстро шевелил щупальцами, сплетая иллюзии. Вот ещё один мираж — быстрый костяной корабль — полетел к югу…

— Я давно должен был это сделать, — откликнулся Альрикс. — Мы оба можем погибнуть — хоть сегодня, хоть завтра, но Сирилин должна будет спастись и закончить дело. Хорошо, Сирилин, с крыльями разобрались.

Теперь слушай, для чего нужны донные гребни… Речница судорожно сжимала отполированные кости штурвала и во все глаза смотрела на опасно близкие горы. Мрак висел над Нэйном, Долина Костей утонула в непроницаемой мгле, только городские огни горели далеко внизу, как тлеющие угли костра, и цепочки искр венчали каждую гору — там стеной выстроились замки.

— Сирилин, с тебя достаточно. Илэркес, твоя очередь, — Альрикс взялся за рычаги, чтобы замедлить полёт, и отдёрнул руку. — Когти Каимы! Илэркес, это твоя мышь?

— Нет, это государственная, — покачал головой младший Некромант и указал на белое пятно на лбу зверька. Мышь сердито запищала и снова вцепилась в руку Альрикса.

— Что пишут? Алинхег завоевал Реку? Или на нас объявили охоту? — Кесса с трудом разжала руки и выпустила рычаг, и теперь стояла за плечом Те'валгеста. Некромант отлично видел в темноте, а Речница так этому и не научилась.

— Секунду… Нет, пока не завоевал, и охота не на нас. Пока не на нас… — пробормотал Некромант, вчитываясь в послание. — Илменг Ар'хиэлса объявлен вне закона, как дезертир и саботажник…

— Илменг?! Они так скоро на Шиамона Дини-Рейкса охоту объявят! — воскликнул Илэркес. — Что он сделал?

— Покинул армию Гилната, увёл шестерых Ильникенов и лучшего Ицколотля в красной броне, — усмехнулся Альрикс. — А перед побегом обезоружил десяток красных големов. Всегда уважал Илменга…

— Они и его убьют… — стиснула зубы Речница.

— Есть надежда, что не успеют, — прошептал Те'валгест. — Куунве, мы хорошо скрыты? «Ни живой, ни мёртвый нас не заметят,» — заверил моллюск. «Но вот Аметистовый Дракон… Они видят суть вещей за любыми покровами!»

— Ну да, — хмыкнул Илэркес. — И поэтому Гизельберт верно служит демону-убийце.

— Значит, он служит Кейгвену по зову сердца, — вздохнула Кесса.

— Тише! — прошипел Альрикс. — Башни Хеликса под нами. Илэркес, пароль не забыл? Кесса с опаской посмотрела вниз. Там, мерцая мертвенным зелёным светом, свивалась на вершине горы спираль могучих стен и башен, и в самом её сердце стояла крепость, похожая на гранёную иглу, высокая, стройная и холодно блестящая в неровном свете фонарей-черепов. Всего два окошка горели во всём замке, и никого не было ни на стенах, ни между ними. От пронзительного воя вздрогнули все, даже корабль качнулся в воздухе. Стальная Тень, расправив лезвия на крыльях, промчалась мимо и скрылась в спиральном лабиринте.

— Не бойся, Сирилин. Они не вмешаются, — прошептал Те'валгест. — Это стражи храма Каимы. И я надеюсь, что они сохранили его целым…

— Холэн! — крикнул Илэркес, и причальная башня сверкнула приветственным белым огнём. Замок пропустил пришельцев, и никто не вышел им навстречу.

— Никого, — огляделся по сторонам Альрикс. Корабль лёг на крышу, в двух шагах от него чернел распахнутый люк. Витая лестница уходила вниз, в недра башни. Черепа горящими глазницами освещали путь. Ни скелетов, ни ирнов, ни Стриксов… Замок как будто вымер.

— Если Наймекиса нет дома, нам же легче, — с робкой надеждой прошептал Илэркес.

— Он здесь, — прошипел Альрикс в ответ. — Он уже месяц не выходит наружу. Сирилин, удержись от лучей! Если Хеликс рухнет нам на голову, это никому не поможет… Кесса не слышала собственных шагов — ноги тонули в коврах из мелнока. Яркие цериты горели в глазницах черепов, причудливые мозаики из кристаллов и многоцветных камней выстилали стены, и Речнице мерещилось, что камень течёт под её взглядом. «Вот она, дверь в святилище Каимы,» — Куунве ненадолго выглянул из раковины. «Дверь к Алласоту.» Лезвия, выкованные из бронзы, и костяные гребни сплошь покрывали узкую деревянную дверцу, а меж ними горело огненное око, выложенное кусочками сердолика и гематита. Бесстрастный взгляд был обращён, казалось, прямо на Кессу — и следовал за ней, пока путники не ушли за поворот. Ещё немного вниз… Коридор спиралью наматывался на каменное сердце башни.

— Вот и всё, Тумиу, — стены мягко дрогнули от гулкого голоса.

Альрикс замер и неслышно подкрался к широкой двери, окружённой черепами. Стены вокруг неё плавились и текли, как патока, широкими языками захлёстывая дверной проём. Илэркес поднял серп, коснулся дерева — широкая трещина пролегла по створке.

— Не думал я, повелитель, что попрощаюсь с тобой так скоро, — грустно прошелестел второй голос. — Что теперь будет с Хеликсом?

— Разорят его, что же ещё… — первый тяжело вздохнул. — Алинхег и Кейгвен разберут его по камешку. Уходи отсюда, Тумиу, уводи всех живых и мёртвых, иначе пойдёшь на безнадёжную войну, под испепеляющее оружие Реки. Шиамон из Юксии примет тебя, он хозяйственный маг, не выкинет из замка верных слуг…

— Шиамон из Юксии — добрый чародей, — Тумиу вздохнул в ответ. — Хорошо быть под его рукой. Но я буду помнить тебя, повелитель Сирмис. Никогда Хеликс не был так прекрасен, так ухожен, так наполнен богатствами… Альрикс переглянулся со спутниками.

— Тумиу — ирн Наймекиса, — прошептал Илэркес. — Его управляющий.

Лживая груда костей! Как он смеет льстить убийце хозяина?!

— Я смею просить тебя, повелитель Сирмис… — голос Тумиу дрожал.

— Позволь мне проследовать за тобой! Разве там, в загадочной Церане, в недрах Хесса, тебе не нужны будут слуги? Мы не оставили бы тебя ни на миг, преумножая твоё добро…

— Проследовать?! — Илэркес с изумлением посмотрел на Альрикса и взмахнул серпом, обращая дверь в ледяную пыль. Трое магов переступили порог… и преграда из подвижного камня выросла у них на пути. Стены, пол, своды зала — всё вздымалось волнами, а в центре, на обломках мебели и покорёженных чашах жаровен, свивался кольцами огромный каменный змей. Он схож был с грудой валунов, но все они соединялись между собой, как будто демон оделся в броню из скал. На его хвосте, прижимая к груди дорожную суму, стоял ирн в чёрной мантии. Скелеты, Стриксы, другие ирны скрывались меж тяжёлых колец, как горох, рассыпанный среди гальки. Они стояли на спине каменного змея без малейшего страха, но сейчас появились чужаки — и жители замка взирали на них с тревогой.

— Сирмис, наглый вор, оставь эту нежить — она не твоя! — закричал Илэркес, серпом рассекая пустоту. Тело змея дрогнуло, и очередная каменная волна, словно щит, отбила поток ледяных лезвий.

— Повелитель! — в голосе Тумиу было отчаяние. — Позволь…

— Ещё чего не хватало, — каменный змей приподнял голову, взгляд маленьких багровых глаз остановился на Илэркесе и тут же перешёл на Кессу. — Чёрная Река не подводит… и не прощает. Ты уже здесь, Речница…

— Да, Сирмис, — Речница не отвела взгляд. — Ты разорил и опустошил страну. Мы от тебя избавимся.

— И я от вас, — от голоса змея еле заметно вздрогнули каменные волны. — Прощай, Речница. И вы, чародеи, прощайте. Того, что я оставил в этом замке, хватит на виру. То, что я забираю, мне нужнее.

Меня ждёт мой народ… Держись крепче, Тумиу. Ты меня уговорил…

— Что?! Ха'тхишайт! — Альрикс взмахнул посохом, от пола повалил зеленоватый туман, но каменные волны поднялись снова и дотянулись до потолка, скрывая Сирмиса за живой стеной. Очень медленно волна опустилась, и пол, мелко вздрагивая, разгладился. Клокочущий под ногами камень складывался в обычные плиты, усеянные обломками и костями.

— Трусливая каменная тварь… — глаза Альрикса горели ненавистью.

— Они ушли с ним по доброй воле… — Илэркес растерянно смотрел на опустевший зал. Потом сделал несколько шагов и склонился к обрывкам чёрной одежды. Что-то блеснуло в его руке.

— Перстень Наймекиса, — прошептал он, показывая серо-стальное кольцо. — Кто наденет его?

— Это к лучшему, что он ушёл… — тихо сказала Речница, вспоминая громадного змея в непроницаемой броне. Как подобному существу мог повредить крохотный кинжал?!

— Куунве, ты слышишь что-нибудь? Тут есть пленники? — спросила она. Двое Некромантов увлечённо разглядывали стену, выложенную самоцветной галькой, и изумлённо перешёптывались, но моллюск отозвался. «Я слышу только Стальных Теней. Хорошо, что Сирмис ушёл без уговоров, но к нам может прийти Кейгвен. Идём к Алласоту! Илриэны…»

— Крылья Гелина… — выдохнул Альрикс. — Идём, Куунве. Я засмотрелся… Илэркес, ты видел?! Тут нерсийский нефрит, тут малахит и радужные опалы!

— Щедрая вира, — пробормотал Илэркес. — Но и унёс он, я полагаю, немало. Сейчас проверим, что в святилище… Неуютно было в замке Хеликс, даже после того, как камни перестали шевелиться… Костяные засовы тихо хрустнули, Альрикс вошёл первым и замер, в почтении склонив голову у чёрного алтаря. Холодок пробежал по спине Речницы, когда она шагнула под арку.

Что-то холодное и неживое поджидало тут… Ледяной взгляд Стальной Тени обжёг её и чуть не заставил отступить. Четверо призраков окружили плиту базальта, неровную, со сколами и щербинами, лежащую на основании из черепов. Жаровни дымились, и запах горелого мяса и какой-то смолы висел в воздухе, как густой туман.

— Могущество да пребудет с Каимой! — склонился перед плитой Альрикс. — Его звезда не померкнет в нашем небе! Пурпурный свет заливал святилище, потёками крови блестел на грубо отёсанных плитах. Этот зал был построен вечность назад — так он и выглядел…

— Сирилин, не смотри им в глаза! — шепнул Илэркес, утаскивая Речницу в угол. Там, поодаль от алтаря Каимы, стоял в кольце дымящихся чаш каменный стол, мерцающий от Квайи. Некромант вытряс из карманов пригоршню сухой травы пополам с корешками и щепками и деловито бросил на угли.

— Надень эти кольца, Сирилин, — шепнул Альрикс. — Покажи их в знак смерти Нейги и Наймекиса. Скажи, что замки наших владык более не в руках демонов — и Аксатегон, и Хеликс свободны от мерзких тварей.

Что убийц ожидает не награда, а кара. Весь Нэйн увидит тебя, Чёрная Речница. Посей хаос среди врагов! Дым валил от огненных чаш столбами, вливаясь в плотное белесое облако, потом зеленоватые молнии бесшумно сверкнули в глубинах дымовой тучи.

— Холэн! — промолвил Альрикс и взял Кессу за запястье, погружая её руку в дым. — Алласот связал замки меж собой. Ничего не бойся, Речница, Кейгвен не войдёт сюда — мы за твоей спиной. В сумрачном зале не было окон — только негасимые жаровни освещали его. Белый свет на камнях тёк и дробился, сливаясь с багряным. Кесса ничего не видела за мерцающим облаком, но чувствовала взгляды, полные недоумения и тревоги. Она сжала пальцы в кулак, так, чтобы видны были тяжёлые перстни владык.

— Илкор ан Нэйн! — срывающимся голосом сказала Речница. — Ничего не бойтесь, Илриэйя. Этот год был полон мрака, семёрка демонов захватила свободный Нэйн, ограбила вас и выставила кровожадными убийцами. Больше они не причинят никому вреда. У Нэйна более нет властителей. Все приказы Ирралина отныне отменены. Этой ночью война с Рекой прекратилась, никто теперь не смеет нападать на Урталар и его народ, запасы всех фабрик, городов и жителей принадлежат только им. Те, кто посягнёт на чужой замок — не исполнители воли Санети-Рейкса, а грабители и убийцы. Те, кто выполнял преступные приказы, будут наказаны. Я, Кесса Кегина, говорю от имени Чёрной Реки. Священный замок Хеликс в моих руках. Тот, кто будет избран Санети-Рейксом в этом году, станет владеть им. Речница запнулась. Взгляды из клубящегося облака жгли её, она чувствовала кожей чужой страх, изумление, недоверие и несмелую радость…

— Тем, кто не проливал чужую кровь, никто не причинит вреда, — прошептала Кесса. — Те, кто сражался честно, заслужили уважение.

Пусть в Нэйн вернётся мир… Травы, брошенные в огонь, уже рассыпались в прах, дым стремительно таял, белый свет тускнел. Кесса поёжилась от ледяного ветра, налетевшего из ниоткуда. Стальные Тени отошли от алтаря и разглядывали Речницу, пристально, но без злобы. Альрикс склонился перед ней, прижав руку к груди.

— Благодарю тебя, Си… Кесса, — прошептал он. — Теперь у нас появилось время. Мы полетим в замок Агинана, избавим реки Нэйна от власти демона. Но сейчас нам нужно укрыться…

— Если мы погибнем в огне Кейгвена, — тихо сказал Илэркес, часто мигая, — знай, что для меня было честью идти по Нэйну рядом с тобой.

Спасибо за мой замок… Руки странников соприкоснулись. Кесса склонила голову.

— Никто не погибнет, — прошептала она. — Но где нам скрыться?

— Тегна, — выдохнул Альрикс. — Саис обещал нам помощь. Над башней-улиткой медленно светлело небо. Ночь миновала, где-то за тучевым покровом разгорался рассвет. Огни городов тускнели, громады замков погрузились в полумрак. Вдалеке, чуя свежую кровь, тоскливо завывали Войксы. Кесса поёжилась — ей было жутко. Тхэйга бесшумно сорвалась с башни, постепенно разгоняясь.

— Тихо, — усмехнулся Илэркес, оглянувшись на горы. — Все погрузились в размышления. Удачное время, Сирилин. Пока долетим в Тегну, можно подремать… «Илэркес, нельзя ли мне подкрепиться?» — напомнил о себе Куунве.

Некромант открыл короб с припасами, достал лепёшки и несколько хлебцев из Кемши.

— Агмейа, конечно, не повар, — задумчиво пробормотал он, разделив еду между моллюском, Речницей и собой, — но хлебцы получились удачные. Даже можно принять их за котлеты… Кесса кивнула. Эта еда была ей по нраву — чем-то напоминала острейшую цакунву, которую готовили на Реке…

— У нас кое-где растёт Кемша, — сказала она. — Купить, что ли, на зиму? Жаль только, маленькая мельница её не берёт. Или она у нас слишком твёрдая…

— Она правда твёрдая, — кивнул Илэркес. — Нужны жернова из базальта, он прочнее… Я подарю тебе мельничку с рукой нежити. Вот вернёмся в замок… Неожиданный удар сбил его с ног. Кесса уцепилась за крыло тхэйги, чудом не улетев за борт. Корабль мотало и бросало во все стороны в бешеном смерче. Альрикс, упавший на колени, крикнул что-то неразборчивое, и тхэйга отлетела в сторону, жалобно хрустя бортами.

В тот же миг под днищем с рёвом промчался огненный поток, осыпав крылья искрами и заставив Кессу подпрыгнуть от жара, опалившего ступни.

— Крылья Гелина… — прошептал Илэркес. В его глазах плескался ужас. Прямо за бортом тхэйги стремительно разворачивался огромный фиолетовый дракон, и искры сыпались с его брони, а на спине стояла, спокойно, как на твёрдой земле, ни за что не держась, Некромантка в пурпурной броне. Её глаза — огромные огненные озёра на пол-лица — казалось, выжигали дыры в корабельных крыльях.

— Итак, у Нэйна нет владык? — проревел кто-то из них — Кессе упорно мерещилось, что говорит дракон, хотя шевелились губы человека. Навстречу кораблю полетел вихрь заострённых костей.

Альрикс выкрикнул заклинание, ныряя под защиту бортов, тхэйга пропустила иглы над собой — поток странно выгнулся и ушёл в небо.

Илэркес поднял серп и выставил перед собой, корабль снова дёрнулся, огненный поток накрыл его, встречный ледяной ветер охладил пламя, но крылья тхэйги начали тлеть.

— Ни-шэу! — крикнула Речница, метя в седло под ногами всадника.

Оно развалилось на части и упало с дракона, обугливаясь на лету, но человек и глазом не моргнул.

— Славное зрелище! Три ничтожных знорка думали, что могут угрожать мне?! — голос был громким, но тонким, совершенно непохожим на недавний рёв.

— Уиркина! — вскрикнул Илэркес. — Это не Кейгвен! Это Уиркина, и она…

— Нас двое, — проревел демон, зажигая глаза «оболочки» багровым пламенем. За спиной Некромантки вспыхнуло пламя, вытягиваясь в подобие крыльев.

— Вы глупы и слабы, знорки. Вы утомили меня. Гизельберт, покончи с ними! «Сирилин, готовься к прыжку! Подберись к этой твари, пока мы её отвлекаем!» — Куунве выпустил щупальца и быстро шевелил ими. Корабль увернулся от драконьих когтей и заложил вираж поверх аметистового крыла. Вскрикнул и упал на палубу Илэркес, но Речница не успела броситься на помощь. Что-то подбросило её и швырнуло на спину дракона, Гизельберт выгнулся дугой, нанося страшный удар хвостом по костяному борту, скользкая броня ушла из-под ног Речницы, и она сорвалась в пустоту, обронив кинжал. Лезвие сверкнуло падающей звездой и сгинуло, Кесса летела к земле, зажмурившись и пытаясь сменить облик. Где-то сверху вопила Уиркина и ревели сталкивающиеся вихри… Летучая мышь, судорожно дёргая крыльями, на мгновение повисла над землёй и шмякнулась, испустив облегчённый вздох. Сверху раздался разочарованный вопль и рёв пламени… и щит ледяного мрака сомкнулся над Кессой.

— Просссти, Кессса, — знакомое шипение послышалось из темноты, и белые огни-глаза вспыхнули над головой. — Ссспешшшил как мог, но я не путешшшессственник.

— Церат! — воскликнула Речница с растерянной усмешкой. — Ты пришёл…

— Я пришшшёл не один, — Речнице показалось, что умертвие улыбается. — И есссли он не уссспокоит эту ссстрану, то я не знаю… Тёмный покров лёг на плечи Церата, небо очистилось, и Кесса увидела, как дракон с испуганным рёвом удирает от десятка Стальных Теней. Призраки не выли — они летели молча, быстро, как стрелы, с тихим свистом рассекая воздух. Две Тени поддерживали под крылья снижающуюся тхэйгу, одна несла на руках Илэркеса. Альрикс вцепился в борт корабля и завороженно смотрел в небо, где вертелся, источая то чёрное, то багровое пламя, красно-чёрный клубок не то змей, не то щупальцев. Тень опустилась рядом с Цератом и стряхнула Илэркеса на землю.

Кесса шагнула навстречу, чтобы не дать ему упасть, но Некромант устоял на ногах. Он растерянно улыбался.

— Кесса! Сам Идмин-Некромант пришёл, чтобы помочь нам! Теперь мы точно не погибнем…

— Идмин?.. — Речнице вспомнился недавний год, наполненный тревогой и недоумением, и страшные слухи о взрыве сарматской станции. — Создатель фарков?.. Двуцветный клубок вспыхнул изнутри белым пламенем и погрузился в туман. Чёрная тень выскользнула из него, и дымка развеялась. Сгусток мрака помедлил у земли и принял новый облик. Страшным он не был, но Речнице очень захотелось зарыться поглубже. Она уткнулась взглядом в землю, туда, где из-под ног пришельца вырывались языки ледяного зелёного пламени. Но любопытство взяло верх над страхом, и Кесса попыталась взглянуть божеству в лицо… и всё-таки не смогла. Взгляд скользнул по чёрным латам, спутанному вороху белесых волос на плечах… и земля ушла из-под ног Речницы. Возможно, у существа было три глаза — но взгляд их выдержать было невозможно…

— Просто наваждение какое-то, — тяжело вздохнул Идмин. Его рука лежала на плече Кессы, удушливый жар исходил от чёрных доспехов.

— Стоило на пару веков оставить страну без присмотра, и вот результат. Снова опозорились перед миром и выставили себя кровожадными недоумками. А казалось бы… Прости, Чёрная Речница.

Очень жаль, что тебе пришлось глядеть на этот бардак… Холодное дымящееся лезвие перекочевало к пришельцу и висело теперь у его пояса, перехваченное ремешком. Рукоять — всё та же расколотая пожелтевшая кость — была на месте.

— Идмин… — голос Речницы слегка дрожал. — Ты — покровитель Нэйна? Ты не позволишь демонам…

— Они уже всё позволили себе сами, но я попробую привести страну в приемлемый вид, — склонил голову древний Некромант. — Вы забавно придумали с этим жреческим ножом. Как представлю Вайнега в погоне за Маровитом… Бессмертный тихо засмеялся. Лезвие сверкнуло зеленью. Кесса чувствовала, как силы возвращаются к ней, а боль от ожогов и царапин уходит.

— Однако нож я у тебя заберу. Твоя работа закончена, а моя — даже не начата. Илэркес Ир'миаллон, Альрикс Те'валгест, вы идёте со мной?

— Д-да, повелитель теней, — пробормотал Илэркес. Речница встретилась с ним взглядом — глаза Некроманта горели восторгом.

Дружный вой полусотни голосов долетел с небес — Стальные Тени слетались к своему владыке.

— Церат Оружейник нашёл меня очень вовремя, — Идмин кивнул умертвию, Церат отвесил поклон. — Даже драконы покинули вас…

Теперь этот перстень — ничей. На тёмной ладони Некроманта блеснуло тяжёлое кольцо с ярким лазуритом.

— Я отдаю его тебе, Альрикс Те'валгест. Ты будешь верховным Кайа-Рейксом. Возьми. Рука Альрикса дрогнула, ещё немного — и он выронил бы перстень.

— Я всего лишь Моррейкс. Драконы не вернутся по моему слову… — прошептал он, медленно надевая кольцо на указательный палец.

— Взгляни на юг, Кайа-Рейкс, — ответил Идмин. Кесса вслед за Некромантом повернулась спиной к горам — и охнула. На горизонте в лучах солнца — оно сияло где-то далеко, над степью, за пределами тучевой завесы — аметистовым огнём полыхал драконий клин. Существа летели к Нэйну.

— Альрикс, ты это заслужил, — прошептала Речница. — И ты будешь хорошим правителем!

— Не хватает трёх колец… — Идмин обменялся парой шипящих фраз с умертвием и задумался. — Но это поправимо. Хуже, что я опять буду расплачиваться за чужие развлечения, но, с другой стороны… Странная вещь соткалась из теней в его руках. Целая связка толстых тростниковых стеблей с затычками, обмотанных ремнями и укутанных в листья. Идмин открыл одну из трубок и вытряхнул на ладонь округлую склянку с тёмно-оранжевой жидкостью.

— Полезные зелья из моей лаборатории. С Нэйна сейчас взять нечего… — вздохнул он и протянул связку Речнице. — На Реке многие будут им рады. Передай их князю Ондису, он разберётся.

— Это для Реки? — Кесса удивлённо разглядывала трубки. — А ты знаешь Ондиса?..

— Понаслышке. Как и он меня, — хмыкнул Идмин. — Но мы в этом году ещё встретимся лично. Скорее всего, на Острове Аста… веков пятьдесят я там не был, даже самому не верится. А сейчас, Кесса, Река тебя ждёт, и медлить не стоит. Оставь моих учеников мне…

— Кесса! — Альрикс наконец оторвал взгляд от кружащих над долиной драконов и повернулся к Речнице. — Я… Мы занесём твоё имя во все сказания. Повелитель Идмин прав, тебе надо спешить. Возьми мою тхэйгу, лети так быстро, как только сможешь! Припасы и сменные кости там есть…

— И даже вино из моих погребов, — дополнил Ир'миаллон. — Оно не такое уж плохое… Мы увидимся ещё, Кесса. Скоро сгинет Алинхег, и мы заключим мир. А сейчас — пусть будет лёгким путь!

— Хсссс, — прошипел забытый всеми Церат. — Теперь я могу ссспать ссспокойно. Есссли будет время, приходи к моему кургану. Для тебя путь всссегда сссвободен…

— Как я и предполагал, — еле слышно пробормотал Гедимин, из-под тёмного щитка взирая на степь, красноватую скалу-останец, покрытую обуглившимся мхом, и сотни костяных механизмов, закованных в броню, вокруг этой скалы.

— Кья… — с опаской выглянул из-за его плеча Конт. Солнце уже скрылось за горизонтом, быстро темнело, но зелёный огонь Квайи подсвечивал каждую конструкцию из костей, каждый чёрный шатёр, каждый дымящийся «реактор» с ледяным факелом внутри. На карте Гедимина линии, очерченные Чёрной Бурей, сходились к этой скале — она носила имя «Хойвул» — и к ней же устремилась стрелка, указывающая на сильнейшее излучение. Холодный огонь, струящийся над «реакторами», незримо стекался к ней, словно скала была гигантской накопительной сборкой. Окрестности Хойвула светились от ЭСТ-излучения, но Гедимин видел и единственный в этой области источник ЭМИА-лучей. Очень мощный источник, и очень знакомые спектры… Взгляд сармата скользнул по чёрному шатру у подножия Хойвула.

— Кьяа? — чутьё крысы не уступало приборам Гедимина, и Конт был предельно тих и скромен. Травяной лес спрятал сармата от неживых глаз, Гедимин стряхнул крысу с плеча.

— Оставайся тут. Там очень опасно.

— Кьяа! Ты — один? Кто поможет?! — возмутился Конт, но сармат уже отвернулся и исчез в зарослях. Крыса шевельнула ухом, огляделась — и ловко взобралась на верхушку высоченной Золотой Чаши. Огромные чаши цветков качались вокруг Конта, но крысе не было дела до них — она, не отрываясь, смотрела на красную скалу и зелёные костры… Гедимин лежал в траве, переводя взгляд с просеки, выводящей прямо к вражескому лагерю, на экран, где над картой Хойвула и окрестностей разворачивалась сетка значков и цифр. Сфалт, сильно изменивший форму и прибавивший в размерах, стоял перед ним на небольших подпорках.

Иногда из-под пластин на прикладе просачивался неровный свет — хранителя одолевало любопытство, но он помнил о просьбе сармата и сдерживался изо всех сил. «Ещё отползти, что ли…» — сармат покосился на стебли трав толщиной с его ногу. Выдержит ли броня, когда на неё повалятся эти «былинки»? Первый взрыв встряхнёт их, посрывает листья, но не повалит, а вот о втором Гедимин ничего не мог сказать. По одному эксперименту, проведённому по нелепой случайности и предельно небрежно, судить нельзя ни о чём… Он посмотрел на экран в последний раз и убрал прибор под броню.

Мрак сомкнулся вокруг сармата, лишь впереди дрожал зелёный свет.

Гедимин нашёл взглядом вершину Хойвула — сейчас скала напоминала белесый факел. «Аттаханка…» — глаза сармата сверкнули под тёмным щитком, рука остановилась на прикладе сфалта и соскользнула в траву. Оружие мягко дрогнуло, и секунду спустя содрогнулась земля. Ослепительное белое пламя на долю мгновения зависло над скалой — и тут же прогремел второй взрыв, и огненная волна захлестнула степь. Полосатая крыса, лапами закрывая морду, неотрывно глядела сквозь ладони на новое солнце, встающее над Хойвулом.

— Кьяа… — выдохнула она, дрожа от восторга. — Это — мощь! Сармат прижался к земле, прикрыв глаза. Стебель травы упал, накрыв его ветвями — он не шелохнулся. Перистые «усы», проросшие из его руки, раскачивались, как тростник на ветру, улавливая потоки излучения. Гедимин ждал тревожного сигнала — но прибор молчал.

Ирренций и Квайя столкнулись, слились и сгинули…

— Уууу-оооййй!!! — вой, полный нестерпимой муки, взметнулся над поваленной травой. Сармат рывком поднялся на ноги, придерживая сломанную руку — крепления под его весом втянулись в броню, и рука вновь повисла. От травяного леса вокруг остались поломанные стебли, валяющиеся тут и там, пеньки и выдранные корни, от вражеского лагеря у скалы — холодно мерцающая серая пыль. Скала блестела от потёков расплавленного камня, огромные глыбы откололись от неё и раскатились от подножия, поваленная трава на краю пустоши уже полыхала, но ветер был тих, а стебли сочны, и огонь не набрал ещё силу. Сармату нечего было опасаться… и он даже глазом моргнуть не успел, когда его накрыл огненный шквал.

— Кто?! Кто посмел?! — отчаянно взвыло существо, невидимое за дымом от вспыхнувших стеблей и рябью на плавящемся щитке шлема.

Через долю мгновения земля под ногами размягчилась, и Гедимин провалился по колено в булькающую красную жижу, ощущая, как нарастает жар. Он рванулся, подтягиваясь на обломке стебля, вытянул себя из лавы и цапнул забытое оружие. Температура продолжала расти, как будто броня сармата стала топливом для сильнейшего пламени.

Сквозь дым проступили очертания чего-то огромного, в шипах, языках пламени и отваливающейся чешуе. «Не сработало. Досадно…» — сармат выстрелил, не целясь, плазмой поверх «бурелома», неизвестная тварь дёрнулась и взлетела в воздух, превращаясь в клубок огня и щупальцев. Гедимин быстро коснулся приклада, сменив бесполезный уже подствольник на второе сопло.

«ЭМИА, нейтроны… Чем его брать?!» Выстрел достиг цели, когда невнятный клубок был шагах в десяти от сармата. От вопля взлетели в воздух ошмётки травы, погасший сгусток размазался по земле, отбросив пару щупалец, и стремительно сменил форму. Теперь это был огненный шар, извергающий потоки пламени — такие горячие, что сталь размягчилась бы под ними. «Странна же местная фауна…» — Гедимин метнул в сгусток пару «пузырей» защитного поля и подкрепил плазменным шаром, уже опасаясь за сфалт и его реактор. Тварь отчаянно фонила, так, что хотелось закатать её в расплавленный ипрон.

— Что ты такое? Почему ты жив?! — то, что жило в огненном шаре, уже не выло, а хрипело. Броня сармата и не думала остывать, фриловые пластины уже деформировались, зелёные полосы потеряли цвет, сплавившись в единую массу с чёрными. Из-под пластин сфалта пробивались лучи — хранитель чувствовал неладное, но выпускать его сармат совсем не хотел — подозревал, что тварь умеет не только гореть и фонить, но и взрываться. Излучение било из сопла непрерывным потоком, и прок от него, кажется, был… существо ещё ползло к медленно отступающему сармату, но с каждой секундой медленнее. В какой-то момент оно замерло вовсе, и Гедимин остановился тоже — и пылающие щупальца намотались на него, как на веретено, сминая оплавленные пластины и силясь вырвать сфалт из рук.

Но длилось это не дольше мгновения… Огненный сгусток, уменьшившийся в размерах, висел в воздухе, отчаянно вырываясь из других щупальцев — белесых, мерцающих холодной зеленью. На выгоревшем поле стоял долговязый знорк в тяжёлом скафандре, но без шлема, и методично заматывал раскалённую тварь в белый кокон. Ни жар, ни излучение его, по видимости, не беспокоили.

— Шлем надень! — рявкнул Гедимин. Местная фауна была слишком странна для него, и он уже устал удивляться. Приборы показывали, что излучение стремительно слабеет, даже броня сармата начала остывать, и сейчас бы проверить состав кокона — там наверняка есть кеззий или даже ипрон… Но знорк без шлема в эпицентре взрыва смущал сармата сильнее, чем излучение. Пришелец вздрогнул, внимательно посмотрел на Гедимина и вздрогнул ещё раз. Сармат запоздало вспомнил, где он видел эти белые лохмы и зноркские доспехи, очень похожие на скафандр — и, кажется, «знорк» вспомнил тоже. Серый туман взвился из-под его ног, накрывая плотным облаком и его, и неподвижную уже тварь, и тут же развеялся, унося их с собой. Наступила тишина, только потрескивали догорающие стебли, и шипел, испаряясь, травяной сок. «И народ тут тоже странный…» — сармат пожал плечами и огляделся по сторонам. Зелёный свет вырвался из-под пластин сфалта, помедлил и втянулся обратно.

— Всё спокойно, хранитель. Больше некому тебя пугать, — Гедимин похлопал по прикладу и забросил сфалт за спину. Правая рука немного ослабла за недели неподвижности, но привязывать её к броне было уже ни к чему. Сармат огляделся ещё раз — и следа не осталось там, где только что клокотала жидкая лава… только горки пепла на том месте, куда упала раскалённая тварь. Гедимин покосился на дозиметр — уцелел ли после внезапного нагрева? — и осторожно направился к подножию Хойвула. Вся эта местность требовала изучения…

Кожух затрещал в последний раз и порвался надвое. Сустав крыла с душераздирающим скрипом разомкнулся, разметав искры Квайи, и перепонка, лишённая опоры, захлопала, как плащ на ветру. Тхэйга накренилась ещё сильнее, Кесса навалилась на левый борт, пытаясь её выровнять. Корабль неумолимо терял высоту. В сполохах Квайи, капающей из разломанного крыла, Речница видела верхушки трав — серебристые, зреющие колосья злаков и широко раскрытые лепестки Золотой Чаши встречали её, и Кесса точно знала, что после посадки в Высокую Траву и корабль, и саму её по костям не соберут. Она надавила на рычаги, полностью расправив оба крыла, падение замедлилось, зато усилился крен. Теперь тхэйга пыталась сесть кверху килем. Близилась к рассвету вторая ночь. Костяной корабль не касался земли с тех пор, как покинул Нэйн, лишь однажды Кесса рискнула повиснуть в воздухе и немного поспать. Что осталось от запасов Илэркеса, Речница не знала — до сих пор она находила еду, сунув руку в приоткрытый сундук. Судя по весу, он ещё не опустел… Кесса не могла сказать, куда её занесло. Все степи были на одно лицо — что Суния, что Олдания, что Приречье… С каждым Акеном она улетала всё дальше на запад — навстречу яркой звезде Акарин, оставив за спиной багровый Ургул, прочь от рассветного солнца, лицом к закатному. В какой-то момент, как ей показалось, слева от корабля промелькнула выжженная плешь. Рассмотреть её Кесса не смогла — корабль в этот момент потерял первую кость… С того дня крыло успело сильно разболтаться, кости уже не держались в пазах, а теперь тхэйга надумала разбиться вдребезги.

— А-а-а-а-а!!! — закричала Речница. Она лавировала, пытаясь найти место для посадки, но трава поднялась непроходимой стеной. «Если сесть на ветки Золотой Чаши, что будет?» — думала она, разыскивая взглядом достаточно ветвистую Чашу, но в глаза, как назло, лезла то Руула, то высоченная Стрякава. Только этого не хватало!

— А-а-а-а-а!!! — крик потонул в темноте. Тхэйга дёрнулась, выпуская костяные лапки в тщетной надежде повиснуть на ветвях. Потом раздался негромкий хлопок, и корабль слегка подпрыгнул. Кесса зажмурилась — превратиться в нетопыря она уже не успевала… Разломанное крыло по-прежнему трещало и хлопало, и Речница быстро открыла глаза. Вокруг корабля тускло мерцал радужный пузырь, пружинящий от верхушек травы. Тхэйга махала крыльями и лапами и кое-как держалась в воздухе, нелепыми прыжками передвигаясь по макушкам растений. Что-то сверкнуло впереди — яркий белый луч подрезал стебли, будто коса, оставив маленькую поляну посреди травяного леса. С отчаянным воплем Речница прижала крылья и пошла к земле. Вокруг тхэйги был мрак, теснились гигантские злаки, и стояла глухая тишина — даже листья не шуршали на ветру. Блестящий пузырь куда-то исчез. Речница огляделась и осторожно спустилась на землю.

Корабль лёг на брюхо, поджав лапы. Разбитое крыло, смятое и свернувшееся почти в трубку, валялось на земле. По крайней мере, кости не потерялись — так и висели на ремнях, поддерживающих перепонку…

— Хаэ-э-эй! — крикнула Речница, вглядываясь в темноту. Ни стрёкота цикад, ни уханья сов, ни тявканья шакалов… Тишина и мрак.

— Хаэ-э-эй! Кто здесь? Не бойтесь, я вас не обижу… — Кесса замолчала — тихий, но отчётливый треск раздался из темноты. Крыло тхэйги взметнуло фонтан искр, и зелёные сполохи отразились от матово-чёрной брони огромного существа. Оно протянуло к кораблю закованную в панцирь руку, из которой прорастали не то ветвистые усы, не то стальные побеги с тонкой резной листвой. Речница отступила на шаг, завороженно глядя на существо.