Холостой прогон

VIII

Полчаса спустя приехал Симс. Он привез с собой Марка Стилвелла, который чувствовал себя далеко не лучшим образом и был совершенно растерян. Таким образом, предположение Кривича о том, где следует искать Стилвелла, блестяще подтвердилось. К удивлению Квайста, Кривич не изъявил желания задержаться в Вестчестере, чтобы начать работу с арестованными. Вместо этого он стал настойчиво уговаривать Квайста немедленно выехать вместе с ним обратно в Нью-Йорк.

— Но, уехав отсюда, ты дашь им то самое время, которого им сейчас так отчаянно не хватает! — начал было возражать Джулиан. — Ведь получив передышку, они снова примутся громоздить ложь на ложь. Беатрис что-то известно о Лидии. Тогда дай и мне хоть немного времени, может быть, я уговорю её рассказать.

— Твоя Лидия окажется в безопасности только тогда, когда дело будет закрыто, и ни секундой раньше, — устало втолковывал Кривич. — Поэтому давай-ка лучше поспешим в Нью-Йорк и закроем дело.

— Каким образом ты собираешься его закрыть?

Вместо ответа Кривич рванул машину с места так, что из-под шин вылетели две струи гравия. Стрелка спидометра почти сразу ушла за сто тридцать километров в час.

— Я не мог отказать Гранту в его законном праве связаться с адвокатом, — начал объяснять лейтенант, когда машина набрала скорость. — Он позвонил человеку по фамилии Мэдстоун. Этот Мэдстоун — младший партнер в фирме Готтфрида. Вряд ли стоит удивляться такому совпадению. Грант сообщил ему, что Беатрис Лоример и он сам арестованы по подозрению в заговоре с целью совершения убийства, больше ничего.

— И какой из этого вывод?

— Очень простой, Джулиан. Все, что требовалось от Гранта в создавшихся обстоятельствах, — позвонить. Что он там говорил, совершенно неважно. Сигналом послужил сам телефонный звонок.

Сигнал означал: полиция вышла на след, приводите в действие согласованный заранее план.

— Какой план? Я перестал понимать, о чем ты говоришь!

— Аварийный план на случай непредвиденных обстоятельств. Мы их подозреваем; мы знаем правду или догадываемся о большей её части, но у нас пока нет никаких улик, — терпеливо продолжал объяснять Кривич. — Буквально через несколько часов Мэдстоун добьется, чтобы всю эту компанию выпустили под залог, рассказав для отвода глаз какую-нибудь душещипательную, целиком высосанную из пальца историю. Да такую, которую не то что за несколько дней, за несколько недель не проверишь. Мы ещё долго будем отряхивать лапшу с ушей. — Кривич не отводил глаз от дороги, слегка морщась, когда шины взвизгивали на очередном повороте. — Без Марсии Леви они из нас котлету сделают, дай им только время. Карту с Виккерсом долго разыгрывать нам тоже не дадут. Боже правый, да Грант со смеху помрет, узнав, что Виккерс убит!

— Но мы же понятия не имеем, как найти Марсию Леви!

— Зато одну вещь мы знаем точно, — неожиданно хихикнув, сказал Кривич, — Поскольку нас упорно посылают искать её на Лонг-Айленд, значит, там её нет наверняка.

Он нагнулся, не снимая ноги с педали газа, взял трубку радиотелефона и принялся набирать номер. Машина мчалась. Квайст зажмурил глаза.

— Дежурный слушает, — раздался из динамика монотонный голос. — Дежурный слушает…

— Это лейтенант Кривич. Мне срочно необходим ордер на обыск офиса и квартиры доктора Милтона Франкла. Это на Парк-авеню, На всякий случай нужен также ордер на его арест. Я буду через сорок минут.

— Трудновато будет получить такие серьезные бумаги за такое короткое время, лейтенант, — оживился голос.

— И тем не менее ордера должны оказаться в Парк-авеню в одно время со мной, — отрезал Кривич. — Наружное наблюдение за домом Франкла установить немедленно. Если оттуда выведут женщину лет сорока… — Кривич взглянул на Квайста: — Как выглядит Марсия Леви, Джулиан? Быстро!

— Худощавая блондинка.

— Волосы светлые, телосложение астеническое, — сказал Кривич в трубку. — Если оттуда выведут такую женщину, следуйте за ней и её спутниками, как приклеенные. Потеряете её — потеряете собственные головы. Приступайте немедленно!

Теперь, когда они выскочили на Парк-вей, стрелка спидометра дрожала где-то в самом конце шкалы, иногда совсем ложась на ограничитель. Всякий раз, когда машина входила в поворот, желудок Квайста оказывался в опасном соседстве с его горлом.

Еще не рассвело, но восточный край горизонта постепенно окрашивался в бледно-розовые тона.

— За деньги можно купить почти все, — сказал Кривич. — Адвоката, врача, наемного убийцу. За большие, конечно, деньги. До сих пор Марсия Леви оставалась в живых только потому, что её муж по-своему привязан к ней. Но сейчас, когда крах великого финансиста как никогда близок, я за её жизнь гроша ломаного не дам. Передозировка успокаивающих лекарств или снотворного, и все. Но конечно, не в доме нашего доброго доктора. Это стало бы для него плохой рекламой.

— Думаешь, они убьют ее? — спросил Квайст, зажмурившись, потому что машина опять вошла в поворот.

— Они убьют кого угодно, лишь бы спасти собственную шкуру, — проворчал Кривич. — Ведь она знает, кто именно начал всю эту кровавую бойню зверским убийством Кэролайн Стилвелл, не забывай. И будем надеяться, что на сей раз мы подоспеем раньше, чем они. — Кривич стукнул по баранке стиснутым кулаком. — Ах если б я только знал ответ всего на два вопроса! Тогда можно было бы обойтись и без Марсии Леви! Что заставило Кэролайн Стилвелл выйти, вернее, выбежать в ту ночь к бассейну? И каким образом Гарвей сел на хвост Виккерсу?

Они были совсем рядом с мостом Триборо, когда зажужжал зуммер радиотелефона.

— Ордера готовы. Они дожидаются вас на месте, лейтенант. Дом на Парк-авеню обложен со всех сторон. Там пока ничего не происходит.

— Я буду на месте через десять, максимум двенадцать минут, — ответил Кривич, положил трубку радиотелефона и вжал педаль газа в пол. Машина птицей влетела на мост Триборо. Квайст зажмурился.

Они бешено неслись по пустынным городским улицам. Ещё горели фонари, но заря уже окрасила алым верхушки небоскребов. Когда они поворачивали на Парк-авеню, машина жалобно заскулила и поднялась на два колеса. Несколько перекрестков Кривич проскочил под красный свет, и через полторы или две минуты они уже тормозили рядом с домом доктора Франкла. У подъезда стоял громадный черный лимузин. Чуть поодаль, в конце квартала, была припаркована ещё одна машина. Скорее всего полицейский фургон без опознавательных знаков, подумал Квайст. Кривич выключил зажигание, по инерции они доехали до фургона и остановились.

— Вы как раз вовремя, лейтенант, — сказал незаметно подошедший к их машине человек в штатском. — Вот-вот заварится хорошая каша.

Присмотревшись, Квайст узнал Пуччи.

— Только что в этом лимузине подъехали трое, — продолжал Пуччи. — Мужчины. Они вошли в дом. Один из них — Давид Хайм Леви, я узнал его по фотографиям в газетах.

— Начинаем! — скомандовал Кривич. — Ордера здесь?

Вместо ответа Пуччи похлопал себя по карману.

Кривич включил зажигание и припарковался за фургоном. Они с Квайстом вылезли из машины и, сопровождаемые Пуччи, пошли через улицу к дому Франкла. Они не дошли даже до лимузина, как вдруг дверь дома открылась настежь и на тротуар высыпала группа людей. Впереди шел Давид Леви под руку с женой. С другой стороны её поддерживал очень странно выглядевший здоровяк. Несмотря на все свои старания, оба выглядели так, словно не ведут, а несут Марсию Леви. Третий, габаритами и повадками поразительно напоминавший Виккерса, услужливо забежал вперед и стал открывать заднюю дверцу лимузина. Ещё кто-то остался стоять в дверях,

— Остановитесь, мистер Леви, — негромко сказал Кривич. — Вы и так зашли слишком далеко.

На секунду маленькая процессия застыла. Один из громил даже не сразу опустил на тротуар ногу, которую только что от него оторвал, делая очередной шаг. Моментальная фотография, да и только! Квайст ещё раз бросил взгляд в сторону дома и понял, что на пороге стоял доктор Франки. Дверь тут же с треском захлопнулась.

Кривич и Пуччи двинулись вперед, и тут фотография кончилась, началось кино. Двое громил, что были с Леви, выхватили пистолеты, Пуччи мгновенно нырнул за лимузин, доставая на ходу свою пушку, а Кривич поступил абсолютно непредсказуемо, совершив самый настоящий тройной прыжок по направлению к Леви и его жене. В какой-то момент он пошатнулся, и Квайст понял: он ранен, но лейтенант все-таки удержался на ногах, схватил Марсию Леви, повалил её на землю и припечатал к тротуару, накрыв своим телом. В следующую секунду один из спутников Леви рухнул на мостовую. Второй был слишком занят перестрелкой с Пуччи, чтобы отвлекаться по пустякам, поэтому Квайст неторопливо подошел к Давиду Леви и приставил к его шее дуло своего пистолета.

— Если ты сию же секунду не оттащишь своих псов, Леви, — сообщил он великому финансисту, — я с колоссальным наслаждением разнесу вдребезги твою гнилую тыкву.

Но оттаскивать было уже некого. Пуччи ловко подстрелил второго громилу, и тот корчился от боли на тротуаре, выкрикивая что-то нечленораздельное, пока маленький Пуччи деловито надевал на него наручники. Первый громила, как упал, так и лежал неподвижно. Видимо, для него закончилось всё и навсегда.

Квайст убрал пистолет, плюнул под ноги столпу финансового мира, сделал шаг в сторону и опустился на колени рядом с Кривичем и зашедшейся в истерике Марсией Леви. Лейтенант поднял голову, его лицо исказилось от боли.

— Черт возьми, — сказал он. — Я перепугался, что эти мерзавцы подстрелят такую важную свидетельницу прямо у нас на глазах!

— Ты серьезно ранен? — спросил Квайст.

— Плечо. На этот раз опять пронесло. Эта скотина стреляла всего с двух шагов. У меня в ушах уже ангелочки запели.

Он встал, держась за правое плечо. Квайст помог подняться продолжавшей истерически подвывать Марсии. Давид Леви так и остался стоять неподвижно, словно статуя Джорджа Вашингтона. Дверь дома снова приоткрылась, и оттуда опасливо выглянул доктор Франкл.

— Боже мой! — только и пролепетал он, окинув взглядом засыпанное гильзами и залитое кровью поле боя. — Боже мой!

Тем временем Пуччи закончил перевязывать рану одному громиле, оттащил в сторону мешавшее ему тело другого и теперь звонил по телефону, вызывая скорую помощь. Просто удивительно, сколько разных дел успел переделать всего за две-три минуты маленький Пуччи!

— Думаю, доктор, — сказал Кривич, обращаясь к Франклу, — надо провести вашу пациентку в дом.

— Я должна сказать кому-нибудь! — вдруг, словно проснувшись, завопила во весь голос Марсия Леви. — Я должна сказать! Я убила ее! Вы слышите, её убила я!

Давид Леви выглядел как человек, присутствующий на последнем акте конца света. Он отрешенно сидел в большом кресле в приемной доктора Франкла. Сам Франкл бегло осмотрел рану Кривича, чем-то смазал её края и перевязал, после чего ободряюще похлопал лейтенанта по здоровому плечу, дал Марсии Леви принять очередное снадобье, отвел её в одну из задних комнат и быстро вернулся назад.

— Сейчас она не в состоянии говорить, поверьте мне, — сказал он, обращаясь к Кривичу. — Она не вполне в здравом уме, малейшее напряжение может просто убить ее. Может быть, позже, когда удастся хоть немного её успокоить…

— В этом нет никакой нужды, — тихим, тусклым голосом сказал Давид Леви, — она не скажет вам ни на йоту больше, чем могу сказать я. Теперь мне не нужно ничего спасать, потому что спасать больше нечего.

Его финансовый Монблан все-таки рухнул.

Квайст из последних сил боролся с желанием задать вопрос, являвшийся для него самым важным. Леви собирался рассказать всё сам, по доброй воле, и ему сейчас нельзя было мешать, потому что его настроение могло в любую минуту измениться.

— Может быть, в свете того, что вы сейчас услышите, — начал Леви, — вам покажется странным следующее мое утверждение: я люблю Марсию. Тем не менее, так оно и есть. Спаси её Бог. Мы начали совместную жизнь, когда она была очень молода и необыкновенно привлекательна. Но она так и не стала частью того мира, в котором жил я. Если не считать интимных отношений, конечно. Её никогда не интересовало то, что составляло самую суть моей жизни: деньги. Деньги и связанная с ними власть. Марсия, бедное дитя, постепенно утрачивала связь с реальностью. Доктор Франкл пытался помочь ей, и иногда ей становилось лучше.

Но гораздо чаще дело обстояло совсем плохо. Доктор предупреждал меня, что её болезнь прогрессирует и её следует положить в лечебницу, но я не мог поступить с ней подобным образом. Она жила со мной; я охранял её от неё самой как мог.

Ну, продолжай же, старый пень, думал Квайст, сгорая от нетерпения, заканчивай с этим и скажи наконец, где моя Лидия.

— Казалось, в этом мире для меня нет ничего невозможного, потому что у меня всегда хватало власти, чтобы потребовать, либо денег — чтобы купить, — продолжал Леви. — Но женщины! О близости с Марсией более не могло быть и речи. Я испытывал голод, волчий голод! — Он остановился, было видно, что у него вот-вот кончатся силы и он не сможет продолжать.

— Кэролайн Стилвелл? — спокойно подсказал Кривич.

Леви кивнул. Он открыл было рот, но не смог сказать ни слова. Франкл подал ему воды. Он сделал несколько глотков и с трудом заговорил:

— Господи, как она была хороша! В тот вечер я только на неё и смотрел, да, весь вечер напролет. И я понял — она должна стать моей! Я зашел к ней в комнату, когда все разбрелись по своим углам. Я попытался объяснить ей, насколько она мне нужна, но ничего не получилось. Она лишь разозлилась, что я вошел без стука и застал её без ничего, только в полупрозрачных трусиках и лифчике. Она накинула халат и потребовала, чтобы я немедленно убрался. Она не подняла шума лишь потому, что понимала, насколько важны хорошие отношения со мной для её мужа, Марка. А я понимал, что она это понимает. Тогда я попытался подойти с другой стороны и стал объяснять ей, что если она согласится стать моей, то я сделаю для Марка Стилвелла всё или почти все, что он пожелает. Сделаю его великим королем финансового мира. Самым великим после меня, разумеется. Она действительно любила Марка, и мне казалось, что ради него она пойдет на все. Я опять ошибся. Она снова приказала мне убраться.

Ничего-то он не понимает в женщинах, этот великий финансист, брезгливо подумал Квайст, особенно в таких женщинах, как Кэролайн.

Леви снова взял стакан воды и смочил свои бескровные, сухие, потрескавшиеся губы.

— Но я уже не мог остановиться, ведь я решил, что она должна стать моей, а ещё не было ни одного решения в моей жизни, которое я не смог бы осуществить. И я достаточно хорошо знал Марка, чтобы быть уверенным, что смогу заставить его молчать — потом. Марк ничтожество. В клане Стилвеллов все деловые вопросы решали Беатрис Лоример и Пат Грант. Я был уверен, что они замнут дело, если предложить им хороший куш. Я… я попытался взять Кэролайн силой. И именно в этот момент в комнату ворвалась Марсия. — Леви закрыл лицо руками. — О Боже!

В приемной Франкла воцарилась мертвая тишина. Присутствующие в гробовом молчании ждали продолжения рассказа. И оно последовало.

— Марсия обезумела от охватившей её бешеной злобы. Она сквернословила не хуже покорителей Клондайка. Не осталось ни одного грязного эпитета, который она не бросила бы в лицо Кэролайн. В конце концов она бросилась на Кэролайн с кулаками, но я схватил её и помешал затеять драку. Она вырвалась из моих рук со словами: «Я убью себя!» и выбежала из комнаты. — На посеревшем лбу Давида Леви выступили крупные бисерины пота, он явно чувствовал себя нехорошо, но сделал ещё одно усилие и продолжил: — Что ж, угрозы Марсии покончить с собой мне приходилось слышать сотни раз. Момент непреодолимой тяги к Кэролайн, лишивший меня на некоторое время разума, миновал. Я пробормотал какие-то нелепые извинения и вернулся в свою комнату. Дальнейшее мне известно лишь со слов несчастной Марсии.

— Она действительно собиралась покончить самоубийством? — тихо спросил Кривич.

— Надо очень долго прожить бок о бок с человеком, который имеет смещенную психику, чтобы научиться по-настоящему понимать его, лейтенант, — ответил Леви. — Тогда бы вам стало понятно, что совсем не ревность в обычном смысле этого слова привела бедную Марсию в такое состояние. Между нами давно было решено, что ввиду её состояния с меня снимается обязанность хранить супружескую верность, В бешенство её вверг страх. Она боялась, что я покину её и она останется совсем одна на белом свете. Даже мне неизвестно, чего она страшилась больше — умереть или продолжать жить.

Но более всего Марсия страшилась дожить до того момента, когда я откажусь от нее, полагая, что тогда её упрячут в психиатрическую клинику, где остаток жизни с ней будут обращаться как с сумасшедшей. — Леви несколько раз с ожесточением хлестнул себя ладонью по лицу; казалось, это немного успокоило его и даже придало новые силы. — Да, я слишком хорошо знал Марсию и не верил в её намерение покончить с собой. Потому и остался в своей комнате, занятый своими невеселыми мыслями. Позже мне стало известно, что, спустившись в кухню, Марсия нашла большой нож для разделки мяса и некоторое время ждала меня. Бедняжка полагала, что я последую за ней, утешу её и успокою. А я всё не шел и не шел. Это доконало ее. Полностью потеряв голову, она выбежала в сад.

— Тогда-то Кэролайн и увидела ее? — спросил Квайст.

— Да. Она спустилась вниз и побежала к бассейну, чтобы помешать Марсии покончить с собой.

Ну вот мы и получили ответ на первый вопрос Кривича, как-то отрешенно подумал Квайст.

— Даже школьники знают, что обезумевшие люди иногда проявляют невероятную физическую силу, — сказал Леви. — Марсия, ненавидевшая в тот момент Кэролайн всеми фибрами души, бросилась на неё и…

— …убила, — докончил за Леви Кривич, прервав затянувшуюся паузу.

— Да. Немного придя в себя, Марсия поняла, что натворила. Она вернулась в дом, неся в руке окровавленный нож, и прямо у входа натолкнулась на Патрика Гранта. Она… она ничего не скрывала, наоборот, готова была рассказать о случившемся всем и каждому. Грант кое-как уговорил её молчать. Он отправил Марсию наверх, ко мне. А сам, спрятав нож, пошел посмотреть на Кэролайн. Помочь Кэролайн было уже невозможно…

И опять в приемной доктора Франкла повисла гробовая тишина. Все ждали, пока Леви допьет воду и переведет дыхание.

— Узнав о происшедшем, я утратил контроль над собой, — откашлявшись и отставив пустой стакан в сторону, хрипло сказал наконец Леви. — Марсии дали сильное успокоительное, и она ненадолго забылась сном. А Грант и Марк Стилвелл принялись меня обрабатывать. Нет ни малейшего смысла выдавать властям несчастную Марсию, сказали они. Случившееся ужасно, но что произошло, то произошло, и изменить ничего нельзя.

Полиция найдет объяснение, которое устроит общественность. Скандал, который может разгореться, если вскроются истинные обстоятельства дела, нанесет мне непоправимый ущерб в финансовом мире. Они же, со своей стороны, согласны забыть о происшедшем. За соответствующее вознаграждение, разумеется.

— Вознаграждением должно было стать ваше решение о том, что все дела, связанные со спорткомплексом, возглавит Марк Стилвелл? — спросил Квайст.

— Да. Номинально, по крайней мере. Подразумевалось, что в действительности всем будут заправлять Патрик Г рант и Беатрис Лоример. Я — да поможет мне Бог — не смог устоять и согласился. Вот почему то дурацкое объявление появилось в прессе в самое неподходящее время, Квайст. Вы думали, я не знал, что этого не следует делать? Как можно при моем-то опыте допускать такие детские ошибки! Конечно, знал. Но мне надо было доказать клану Стилвеллов, что слово Леви нерушимо. В действительности же я подписал с ними негласный контракт ещё до того, как вы с мисс Мортон обнаружили тело бедняжки Кэролайн. — Леви тяжело вздохнул. — Поначалу казалось, что дела складываются на редкость удачно. Полиции подвернулся этот парень, Топотун, да ещё с ножом в кармане. Пока они им занимались, Пат Грант налил бензин в бак его машины, чтобы не оставалось никаких сомнений в виновности безродного хиппи. Впрочем, я в глубине души надеялся, что суд выпустит этого деревенского менестреля на свободу за недостаточностью улик. Кто же знал, что в дело вмешаетесь вы, Квайст, а ваш проворный Бобби Хиллард успеет раньше всех проверить бак развалюхи! Наверно, вы очень хорошо относились к Кэролайн, да? Вы заставили полицию обратить внимание на тех, кто присутствовал в тот вечер в доме Стилвеллов, в том числе на меня, Беатрис Лоример, Марка и Пата Гранта. И мы впали в панику. А когда я уехал, чтобы отвезти Марсию сюда, к доктору Франклу, Пат Грант окончательно потерял голову. И немудрено. Он начал принимать самые простые — и самые фатальные — решения.

Леви снова замолчал, собираясь с силами. Молчали и все остальные. Франки налил в стакан воды, подал его Леви, но тот только отрицательно помотал головой и с большим трудом разлепил пересохшие губы:

— Грант рассуждал примитивно: Джадвин вышел на след, значит, Джадвина надо немедленно остановить.

Квайст слишком умен и лезет не в свое дело — его тоже надо остановить. Меня не было рядом, и этому сосунку оказалось не у кого спросить совета. Господи, ну почему, почему он не поставил в известность о своих безумных планах хотя бы Беатрис! Он позвонил Виккерсу, посулил огромные деньги, и тот согласился устранить Джадвина, а затем похитить мисс Мортон, чтобы вывести из игры и вас, Квайст. Все это предприятие, как и следовало ожидать, оказалось венцом идиотизма. Как только вернулся в Вестчестер, я сразу же сказал Гранту: ещё одно убийство, и мы с Марсией сдадимся полиции. Он обещал мне немедленно прекратить всё это.

— Где Лидия?! — неожиданно для самого себя отчаянно заорал Квайст. Все вздрогнули.

— Я не знаю, — очень тихо ответил Леви и опустил голову. — События вышли из-под контроля. Вчера вечером Готтфрид сообщил мне, что мерзавец Виккерс убил вашего друга, Дэна Гарвея. — Леви колотила крупная дрожь, он начал всхлипывать, и казалось, вот-вот зарыдает. — Я вдруг обнаружил, что я просто-напросто трусливый подлец, Квайст. Последним моим решением было забрать Марсию и уехать с ней куда-нибудь подальше от всего этого кошмара. Желательно на край света. Приняв такое решение, я нанял двух людей Виккерса. Всего-навсего чтобы они помогли мне перевезти отсюда Марсию, клянусь. И вот, пожалуйста, опять труп. Доктор Франки вообще не имеет никакого отношения к случившемуся. Он лишь согласился, чтобы Марсия побыла у него несколько дней. Он заботился о ней настолько хорошо, насколько это было в его силах.

— Ещё бы, ведь вы платили ему по-королевски, — горько сказал Квайст.

На столе доктора Франкла резко зазвонил телефон. Трубку поднял лейтенант Кривич.

— Кривич слушает, — только и сказал он, потом молча слушал, и лицо его принимало всё более странное выражение. Дослушав, лейтенант протянул трубку Квайсту. — Тебя, — сказал он. — Они там сообразили, что раз я тут, так и ты, наверное, где-то поблизости. Шустрые ребята.

Это о Гарвее, удивляясь собственной бесчувственности, подумал Джулиан. Значит, умер. Бедный Дэн!

— Квайст слушает, — сказал он ровным голосом.

— Дорогой!

Если бы Джулиан не сидел в кресле, он, наверное, не устоял бы на ногах. Стены начали вращаться вокруг него — всё быстрее и быстрее. В глазах потемнело.

— Лидия! Бог мой! Откуда ты, говори скорее!

— Из твоей квартиры, любимый!

— С тобой всё в порядке?

— В полном. Я чувствую себя прекрасно. Ты не мог бы приехать поскорей, любимый? Постарайся, прошу тебя.

Лидия действительно ждала его, стоя у приоткрытых дверей!

Она с разбега бросилась в его объятья и охнула, когда он с силой прижал её к груди. Немного придя в себя, он понял, что снова и снова повторяет вслух её имя.

— Все в порядке, дорогой. Все в полном порядке, мой любимый, — всхлипывая, отвечала Лидия и гладила его по лицу.

Вдруг Квайст немного отстранился и уже более внимательно посмотрел на девушку.

— Тебе действительно не причинили никакого вреда? — озабоченно спросил он.

— Ни малейшего. Ты не поверишь, Джулиан, но я была вольна в любой момент уйти оттуда!

— Не понимаю. Тогда, ради всего святого, объясни мне, почему ты этого не сделала?!

— Сядь-ка лучше в свое любимое кресло, — сказала Лидия, — и расслабься немного, пока я тебе что-нибудь смешаю. У нас достаточно времени, чтобы поговорить обо всем на свете. А потом…

— А потом горнист протрубит сигнал к сражению, — закончил Квайст. — Господи, до чего же я рад видеть тебя целой, а не состоящей из множества кусков и кусочков, как… — Он не договорил. И так всё было ясно.

Лидия тихонько звенела бокалами, колдовала со льдом и виски возле стенного бара.

— Все произошло сразу после того, как ты высадил меня у моего дома, — начала рассказывать она. — Я едва успела принять душ и переодеться, как раздался звонок в дверь. Я открыла и оказалась лицом к лицу с настоящим гигантом. Это был Эдвард Виккерс. Конни уже успела сказать мне, что ты тоже с ним встречался.

— Ты знаешь, ведь он убит, — сказал Квайст. — Он проник в больницу, пытался добраться до Дэна. Копы подстрелили его, как куропатку. Но об этом позже. Рассказывай дальше, что было с тобой!

— Виккерс был более чем убедителен. Я имею в виду не его габариты, а ту короткую речь, с которой он ко мне обратился. Да, он умел убеждать. Он сказал, что если ты мне по-настоящему дорог, то я должна немедленно исчезнуть. Постараюсь процитировать его дословно. Ты достаточно умен, сказал он, чтобы истолковать мое исчезновение правильно. То есть, как настойчивую просьбу не вмешиваться не в свои дела, устраниться от расследования дела Стилвеллов. Если ты будешь пай-мальчиком и правильно отреагируешь на это предупреждение, то спустя некоторое время я смогу идти на все четыре стороны. Ну а если я откажусь от сделанного мне предложения, то тебя просто-напросто пристрелят, как только ты высунешь нос из дома. — Лидия поставила перед Квайстом бокал с коктейлем. — У меня не создалось впечатления, что он блефует. Что оставалось делать? Я приняла его предложение.

— Нет, он не блефовал. — Квайст пригубил бокал. Вкус был восхитительный, но иначе и быть не могло, ведь коктейль готовила его Лидия!

— Виккерс отвез меня в свою квартиру на Одиннадцатой западной, — продолжала девушка. — Никаких неудобств, никаких посягательств на мою честь, всё очень мило. Для него это была просто хорошо оплачиваемая работа. Время от времени он куда-то уходил, преспокойно оставляя меня одну. Хорошо помню, как только мы вошли к нему, он сразу же сказал: «Вот телефон, вы можете в любое время позвонить и позвать на помощь. А можете никуда не звонить, просто преспокойно выйти через дверь, и все. Задерживать вас не стану. Но к тому времени, как вы доберетесь домой или в полицию, Квайста уже не будет в живых». Да, он умел быть очень убедительным, этот Виккерс.

Лидия наклонилась над креслом, чмокнула Джулиана в щеку, и он с наслаждением вдохнул волшебный аромат духов Беллини.

— Мне очень хотелось увидеть тебя снова, мой любимый. Поэтому я сидела тихонько, как мышка, и ждала. Я стала пленницей по собственному демократическому выбору. У нас ведь демократическая страна, верно? Телефон, находившийся совсем рядом, стал для меня сущим проклятьем. Ведь стоило поднять трубку, набрать номер, и через минуту я могла бы услышать твой голос!

Но я думаю, у него был какой-то способ узнать о моем звонке, даже если бы я позвонила в его отсутствие.

— Дэн, — сказал Квайст. — Каким образом туда попал Дэн?

— В один далеко не прекрасный момент он просто влез через окно спальни, — ответила Лидия. — Виккерс как раз вышел в магазин, чтобы купить несколько сандвичей: запасы в его холодильнике с моей помощью подошли к концу. Когда Дэн увидел меня, у него глаза на лоб полезли. Он человек очень решительный, поэтому, не тратя времени на разговоры, потащил меня к окну, через которое только что влез. Мне пришлось почти драться с ним, чтобы заставить себя выслушать. Наконец удалось кое-как втолковать ему, что если я уйду с ним, то тебя убьют буквально несколько минут спустя. Я стала спрашивать, каким образом ему удалось меня найти, и в то же время торопила его, чтобы он исчез до прихода Виккерса.

— И как он тебя нашел?

— А он искал у Виккерса вовсе не меня, — пожав плечами, ответила Лидия. — Я же говорила, наткнувшись на меня, Дэн буквально оторопел. Он занимался составлением досье на Патрика Гранта. Ему стало известно, что один из его старых знакомых по колледжу продал Гранту свой страховой полис. Во время разговора с Дэном этот приятель упомянул Виккерса, с которым они оба когда-то играли в команде колледжа по регби, и сказал, что тот работает на Гранта. Так, к слову пришлось. Просто он наткнулся как-то на Виккерса с Грантом в одном из баров и случайно слышал часть их разговора.

Вот ответ и на второй вопрос Кривича, подумал Джулиан. Действительно, теперь нет никакой нужды лишний раз допрашивать безумную Марсию Леви.

— А Гарвей знал, какой именно работой занимается Виккерс? — спросил он.

— Конечно. Он ведь искал горилл, причем достаточно умных горилл, которые могли бы исполнять для Леви и Стилвелла грязную работу. Никто лучше его старого приятеля Виккерса не подходил на такую роль. Он ждал неподалеку и, как только Виккерс ушел в магазин, забрался по пожарной лестнице, надеясь обнаружить в квартире какие-нибудь бумаги, с помощью которых можно будет доказать, что Виккерс связан либо с Леви, либо со Стилвеллом, либо с обоими.

Мысль, что он может наткнуться на меня, даже не приходила ему в голову. Не успел Дэн объяснить мне всё это, как щелкнул замок и вошел Виккерс. Он почему-то вернулся немного раньше, чем должен был. Кажется, магазин оказался закрыт, не помню.

Лидия принесла Квайсту ещё один бокал с коктейлем и снова чмокнула его в щеку. Джулиан даже зажмурился от удовольствия.

— Мне осталось рассказать совсем немного, — сказала Лидия, присаживаясь рядом с Джулианом на ручку кресла. — Дэн бросился назад к окну, вылез наружу и начал быстро спускаться по пожарной лестнице. К сожалению, недостаточно быстро. Хотя погнавшийся за ним Виккерс спускался по лестнице немного медленнее, чем Гарвей, всё же в проезде он его настиг. Думаю, дала себя знать старая травма Дэна. Когда Виккерс вернулся, его буквально трясло от злости. «Слухи о выдающемся уме твоего приятеля Квайста сильно преувеличены, — сказал он мне. — Твой дружок либо не понял, на что ему намекали, либо не захотел понять. В последнем случае он дважды дурак». Он запер меня в ванной и сделал телефонный звонок, о содержании которого я не имею ни малейшего представления, — продолжала Лидия. — Затем он открыл дверь ванной и велел мне собираться. Это как раз понятно, ведь Гарвей мог сказать кому-нибудь, куда он направился, верно? Виккерс отвез меня в пригород и оставил в роскошной квартире. Знаешь, чья это была квартира? Мириам Тэлбот! Когда Виккерс, хлопнув дверью на прощание, уехал, оставив меня одну, мне не составило никакого труда в этом разобраться.

— Ты что, видела её там?

— Нет, но там были её письма и роскошный поясной портрет Марка Стилвелла.

— Каждый из них теперь получит по заслугам, — сказал Квайст. — Их нелегко было вывести на чистую воду, но мы с Кривичем все-таки сумели это сделать, хотя совершили немало ошибок.

И он коротко рассказал Лидии свою часть истории.

— Как ни странно, из всей честной компании сочувствие у меня вызывает лишь Давид Леви, хотя виной всему как раз его несметное богатство. Да ну их всех к черту! — решительно закончил Джулиан и отставил в сторону недопитый бокал. — Надо позвонить в больницу, справиться о состоянии Дэна, а потом займемся делом.

Горнист уже трубит, я слышу.

— Я успела позвонить перед твоим приходом, — нежно сказала Лидия, прижимаясь щекой к щеке Джулиана. — Какой ты колючий! Дэну немного лучше, но говорить с ним ещё нельзя. Поэтому…

— …поэтому чего мы ждем? — докончил за неё Квайст.

Он обнял свою Лидию за плечи и, ласково подталкивая, повел её к лестнице на второй этаж.