Хороший, Плохой, Сверхъестественный

ОДИН

Накинув свой плащ, я вышел на ночную прогулку, с первых шагов по улице на меня накатил туман, похожий на мрачную серую приливную волну. Я остановился и внимательно присмотрелся. На Тёмной Стороне туманов бывает немного. У нас бывает много дождей, гроз и иногда лягушачий град, но мы не интересуемся погодой как таковой. Погода и Времена года — это часть естественного порядка вещей в мире. Так что внезапный туман всегда означает для кого-то появление противника.

Люди на улице уже бежали впереди тумана, или исчезали в укрытиях дверных проёмов, а плотная жемчужно-серая стена неумолимо катилась вперёд, окутывая клубы и магазины, поглощая неоновый свет, уплотняясь. Сквозь туман могли пробиться лишь небольшие цветные отблески, похожие на множество полуслепых глаз. Растущая тишина двигалась вместе с туманом, поглощая всю жизнь и смех улиц. Я видел смутные очертания движущихся фигур, пойманных в густой туман, их сопротивление, медленное, как у насекомых, попавших в застывающий янтарь. Туман размазывался по витринам магазинов, заполняя ночь и тяжело повисая в воздухе, вздымаясь и обрушиваясь вперёд внезапными клубящимися облаками. Вблизи жемчужно-серый он был полон мерцающих огней и неясных очертаний, которые появлялись и исчезали в одно мгновение.

Я всерьёз подумывал о бегстве.

У этого Явления были все признаки костного нагноения.

Такие Явления опасны. Потоки тумана означают, что скрепы мира больше не держат должным образом и реальность на грани вторжения. В потоке тумана сама реальность ставиться под сомнение и все вероятности, которые когда-либо были, внезапно становятся явью. Сверните туда, в серый мир, где каждый поворот выглядит точно так же, как и любой другой и вы можете в конечном итоге выйти из тумана где угодно. И нет никакой гарантии, что вы когда-нибудь найдёте дорогу домой. Всё выглядит размытым и не сфокусированным в потоке тумана, потому что вы видите дюжину различных измерений, сотню вероятностей для каждого объекта, человека, или направления. Люди и места могут незаметно меняться, даже в момент сближения с ними, знакомые лица могут стать незнакомыми и в мгновение ока вы попадаете в ловушку, в мире, который никогда не знал вас. Единственная реальная защита от потока тумана — это не быть там, где он проявляется.

Мне следовало бы знать, что в такую ночь лучше не выходить на улицу. Прогноз погоды обещал перемену и проблемы на вашу собственную голову. Но я чувствовал потребность выйти, пройтись туда и обратно по Тёмной Стороне, посмотреть, увидеть и обдумать несколько очень личных мыслей. Некоторые мысли могут быть должным образом рассмотрены только тогда, когда вы отдалились от своей зоны комфорта. Меланхолия овладевала мной в течение нескольких недель и я не был уверен в причине. На самом деле для разнообразия, всё шло хорошо. Я был достаточно богат, чтобы разобраться в своих делах, занимаясь только тем, что меня интересовало и меня уважали настолько, что уже несколько недель никто не пытался меня убить. А мы со Сьюзи были ближе, чем когда-либо…

У меня было всё, о чём я когда-либо мечтал, так почему же я был так обеспокоен? Почему ожидал падения молота?

Сьюзи занималась своим собственным делом, выслеживая какого-то бедолагу, чтобы получить награду за его голову. Дом казался очень тихим, тихим без Сьюзи. Я чувствовал себя странно взволнованным, встревоженным, как будто кто-то, держал меня на прицеле. Поэтому я вышел из дома и отправился на прогулку, чтобы поразмыслить, надеясь выманить любого возможного врага на открытое место, где я смог бы добраться до него.

И то, что я получил за свои хлопоты, был поток тумана.

Туман действительно приближался. Люди выходили из серой стены передо мной, расплывчатые и нечёткие, их очертания проявлялись только, когда они оставляли туман за собой. Гигантский плюшевый мишка в униформе Британской армии времён Первой мировой войны смущённо смотрел вокруг, сжимая винтовку своими пушистыми лапами. Мимо меня прошёл профессор в чистом белом лабораторном халате, тихо бормоча себе под нос на Коптском. И стайка русских туристов в футболках Чернобыльского санатория начала фотографировать меня, прежде чем они поняли, кто я такой и решили вместо этого внезапно заинтересоваться чём-то другим.

Ничего необычного, для Тёмной Стороны, где в некоторые дни нельзя доверять никому и ничему, чтобы остаться таким же, каким был десять минут назад. У всех людей здесь, есть какие-то неприятные маленькие секреты, что-то тайное и холодное, жадно прижатое к груди, какая-то особая потребность, или очарование, которое можно было бы раскрыть и удовлетворить только на освещённых неоногелием улицах Тёмной Стороны.

Частное лицо, за каждой публичной маской — скрытый смысл, проглядывающий сквозь любые слова, которые они выберут, чтобы поделиться с вами. Даже я оказался не тем, кем себя считал. Сын Лилит…

Поток тумана хлынул вперёд, заполняя улицу и я раскрыл ему объятия, обнял горький, колючий туман, в тот самый миг, когда он накатил на меня. Безрассудный, глупый поступок, но беспокойство во мне было так велико, что я чувствовал отчаянную потребность сделать что-нибудь, что угодно, этот шаг не в моём характере, просто потребность, доказательство, что я всё ещё контролирую свою жизнь. Что это я, прежний и дееспособный. Туман казался горячим и липким, как испарения в комнате больного, где лихорадка пылает, как безумие и вдохновение одновременно. Вокруг меня мелькали призрачные тени, словно акулы, кружащие вокруг туши в воде, а где-то далеко большой покрытый льдом колокол гудел в предрассветные часы.

А потом, вот так, просто, туман исчез.

Улица вернулась во всех своих диких и кричащих деталях, клубы, бары и частные заведения были такими же шумными как и всегда. Яркие превалирующие цвета неоновых вывесок пылали так же неряшливо, как и всегда, и огромная Луна холодно сияла в ясном ночном небе. Люди высыпали обратно на тротуары, вновь сосредоточившись только на поиске своего собственно рая и преисподней, своих личных наград и проклятий. Ничего не изменилось и меньше всего я. Я опустил руки, чувствуя себя немного глупо, тревожно и разочарованно. Туман потока не коснулся меня. Возможно, из-за моей не совсем человеческой природы — возможно, потому, что он боялся меня, или, может быть, потому, что он не пожелал прикоснуться к тому, кто этого хочет…

Почему я так взволнован именно в эту ночь? почему я так сильно хочу, чтобы моя жизнь изменилась? Было ли это потому, что я наконец-то получил всё, что хотел и всё, о чём я мог думать…

Возможно к счастью у меня зазвонил мобильный — звучала «Tubular Bells» Майка Олдфилда.

Я наконец-то избавился от темы Сумеречной зоны — вы можете избавиться от некоторых привычек только закопав их в землю. Я достал телефон, активируя функцию экзорцизма — фильтр, позволяющий держаться подальше от действительно активной рекламы. Я приложил максимальное усилие, чтобы говорить весело и нормально:

— Всем привет! Вы позвонили Джону Тейлору, частному сыщику, герою по найму и мечте женщин. Это может быть автоответчик, или с вами говорю я сам. Говорите сейчас.

— О боже, у тебя опять плохое настроение, да? — протараторила мой секретарь Кэти. — Я не знаю, почему ты всегда стараешься казаться весёлым, ты же знаешь, что у тебя это не получается. Я же, твоя противоположная сторона: всегда яркая, весёлая и очаровательная, потому что я молода, свежа и всё ещё относительно незапятнанна.

Она была права. Кэти была, так неумолимо жизнерадостна, что мне казалось, будто она принимает утром, днём и вечером все известные человечеству лекарства, но нет, это была только она. Человек — Порядка.

— Чего ты хочешь, Кэти? — терпеливо спросил я. — Ты прерываешь моё приятное времяпрепровождение.

— О, вы этому не поверите, босс.

— Что ты натворила на этот раз?

— Ничего! Или, по крайней мере, вам не о чём беспокоиться. Но вы не поверите, кто только что звонил в офис, чтобы нанять вас… Эльф!

— Неужели? Ты могла бы сбить меня с ног и французским хуком.

— Мало того, что Лорд эльфов пришёл на Тёмную Сторону, что само по себе странно, страшно и тревожно, но он хочет, чтобы вы раскрыли для него дело! Ведь это реально круто!

— О каком конкретно эльфийском Лорде идёт речь? — спросиля, поскольку в этом разговоре один из нас должен был быть практичным и профессиональным и это явно была не Кэти.

— Говорит, что он Лорд Крик, но вы можете поспорить на хорошие деньги, что это не настоящее его имя. Эльфы лгут так же, как дышат. Они приходят в наш мир только для того, чтобы испортить нам жизнь.

— Конечно, — сказал я. — Это всё, что у них осталось.

— Что именно этот предполагаемый Лорд Крик хочет, чтобы я нашёл для него?

— Не скажу, — фыркнула Кэти. — Он птица высокого полёта, чтобы обсуждать детали с простым подчинённым. Говорит, что будет в Пасти Дракона в течение следующих двух часов, если вы соблаговолите зайти и немного поболтать. Никаких упоминаний о деньгах. Но… он же эльф! Когда вы в последний раз слышали, чтобы один из них снизошел до того, чтобы попросить помощи у простого человека?

— Никогда, — ответил я. Что означает, что это дело не только будет невозможным, неэтичным и совершенно умопомрачительно опасным, но и вероятно, закончиться тем, что мой собственный клиент нанесёт мне удар в спину.

— Ну, конечно, — произнесла Кэти. — Я думала, что вы всё уже поняли, когда я сказала, что ваш клиент — эльф. Но давайте, босс, мы поговорим о главном здесь хвастуне! Вы можете подпитываться этим месяцами! Джон Тейлор, частный сыщик, настолько особенный, что даже высшие и могущественные эльфы приходят к нему, решать свои проблемы! Мы могли бы заказать новые визитки!

— И всё же, — сказал я, — почему именно Пасть Дракона? Это очень неприятное место, даже для Тёмной Стороны. Что там может делать эльф? или он знает, что я знаком с Пастью Дракона? Что, когда-то, давным-давно, я знал это место очень хорошо…

— Вы часто бывали в Пасти Дракона, босс? — сказала Кэти, каким-то образом умудрившись изобразить одновременно возмущение и восторг.

— Но это же…

— Главный наркопритон Тёмной Стороны, — сказал я. — Ты никогда не знала меня в мои Собачьи дни, Кэти, когда я был подавлен и убегал от всех, прячась от самого себя. Я поклялся, что никогда не вернусь… Однако, если эльф там, то и я пойду туда. Хотя бы потому, что я не могу допустить, чтобы наш коварный эльфийский Лорд думал, что у него есть преимущество передо мной. Никто не говорит мне, что есть место, куда я не могу пойти, даже я сам.

— Ты странный, босс.

Я выключил телефон и убрал. Я ушёл в ночь искать перемен и похоже, нашёл их. Я думал о своём будущем, но казалось, что и моё прошлое ещё не завершено. Я засунул обе руки глубоко в карманы плаща, глубоко вздохнул и направился в Пасть Дракона, в самую глубокую и тёмную часть ночи.

Никогда не доверяй эльфам. У них всегда своя повестка дня.

На Тёмной Стороне есть места, куда просто нельзя заходить. Либо потому, что они настолько опасны, что вы знаете, что вам придётся силой пробиваться внутрь, а возможно и наружу, либо потому, что они настолько экстремальны, настолько презренны и настолько отвратительны, что никто из здравомыслящих людей не будет иметь с ними ничего общего.

Есть плохие места, опасные места и неправильные места и ещё есть Пасть Дракона.

Небрежно спрятанный в тёмном переулке недалеко от старой и в прошлом главной улицы, клуб снаружи действительно представляет собой огромную драконью голову, около тридцати футов высотой и двадцати шириной, её огромные раскрытые челюсти образуют вход.

Ходили слухи, что дракон окаменел много веков назад, а расстаралась сама Горгона Медуза. В таком случае, мне было неприятно думать, что управляющий мог использовать для задней двери. Широкая каменная голова была гладкой, тускло-серого цвета, не тронутая, ни временем, ни погодой. Глаза были глубокими, тёмными впадинами. Огромные зазубренные зубы выступали вверх и вниз, как сталагмиты и сталактиты. Там не было никакой внешней охраны — просто входите, когда вам будет угодно.

Здесь всё на мази, любая потребность удовлетворяется — входите на свой собственный страх и риск и «Оставь надежду, всяк сюда входящий»…

Я неторопливо прошёл между двумя длинными рядами зубов и спустился по винтовой каменной лестнице в чрево зверя, огромное каменное помещение, раскинувшееся под улицей. Прошли годы с тех пор, как я был здесь в последний раз, целая жизнь. Это было, как вчера. Иногда ты делаешь с собой, что-то настолько плохое, что воспоминания терзают тебя и никогда не отпускают. Я знал, что это за место, много лет назад и что оно может сделать со мной, но я всё равно спустился в Ад. Я пришёл сюда, потому что, то, что он предлагал, было тем, чего я хотел…

Медленное, сладкое самоубийство от ширева.

Я был тогда намного моложе и со всех сторон меня осаждали угрозы, вопросы и судьбы, с которыми я больше не мог сталкиваться. Поэтому я убежал от друзей и врагов, зарылся в восхитительные глубины Драконьей Пасти и отдался очень суровой и требовательной хозяйке. Я всё ещё был бы там, если бы Эдди Бритва не пришёл и не вытащил меня. Никто не скажет — нет, Богу — панку опасной бритвы.

Какое-то время я оставался с ним, вместе с другими бездомными, которых прибило к берегу в крысином переулке. Я думал, что не смогу упасть дальше. Пока Сьюзи Стрелок не пришла искать меня, за цену моей головы и я сломя голову побежал с Тёмной Стороны и от всего, что там было, с пулей Сьюзи, горящей в моей спине.

Я думал, что навсегда покончил с Тёмной Стороной, но судьба позвала меня домой, в мир, которому принадлежу, со всеми другими монстрами.

Я спустился по гладким каменным ступеням в большую пещеру внизу и здесь всё выглядело так, как я помнил. Как будто я просто вышел на мгновение и всё последние годы моей жизни были лишь очередным туманным сном. Я остановился у подножия ступеней и огляделся, стараясь сохранить спокойствие и безразличие на лице. Каменный зал был забит людьми, которые стояли, сидели и лежали, но весь шум разговоров был не более чем шёпотом. Вы пришли в Пасть Дракона не для разговоров.

Воздух был насыщен сотней разновидностей наркотического дыма и мои губы и ноздри уже немели. Вы могли бы дюжину раз воспарить в небеса, просто прогуливаясь по залу и давно похороненные части меня медленно шевелились, пробуждаясь, вспоминая. Я сделал глубокий вдох. В дымном воздухе пахло кислым молоком и серой. Я медленно улыбнулся, зная, что это не было приятной улыбкой.

Кое-кто из присутствующих узнал меня. Они улыбались и кивали, или хмурились и делали знаки против дурного глаза, а некоторые отползали, ещё глубже в скрывающие их тени. Но никто ничего не сказал и никто ничего не сделал. Крепко зажатые в ревнивых объятиях своих любовниц, они доверяли персоналу клуба следить за тем, чтобы их никто не беспокоил.

В Драконьей Пасти никогда не было никаких неприятностей, потому что в тех редких случаях, когда кто-то был достаточно глуп, чтобы начать что-то, старая мать Коннелл принимала меры. Очень крайние и неприятные меры.

Она сидела там же, где и всегда, за резным ретро столом, прямо у подножия входной лестницы. Из-за нагромождения денег, золота, драгоценностей и кредитных карточек вы не могли видеть столешницу.

Мать Коннелл непринужденно сидела в устрашающе огромном мягком кресле — четыреста фунтов ошеломляющей женственности были завернуты в пурпурную тогу, увенчанную длинным розовым боа, свободно обвивавшим её огромную шею. Иногда боа шевелился, словно живой, или спящий.

Мать Коннелл доминировала везде, где бы она ни была, просто находясь там, благодаря чистой силе, её ужасающей личности. Она и её полная готовность пустить в ход кулаки размером с молот при первом же намеке на неприятности.

Грубое и потное, под кудрявым светлым париком, её широкое красное лицо было отмечено сильно накрашенными глазами и алой раной рта, наряду с тяжёлыми челюстями, которые исчезали в розовом боа из перьев. Мне всегда казалось, что она выглядит так, будто только что съела на завтрак полдюжины трансвеститов.

У неё была улыбка для всех, потому что улыбка ничего не стоила, но это было не очень приятное зрелище. Её огромные руки беспокойно двигались над грудой богатств перед ней, бесконечно пересчитывая, сортируя и переставляя. В редкий момент дружеского общения, она как-то сказала мне, что когда деньги действительно поступали, их было так много, что у неё не было времени пересчитать — поэтому она их взвешивала.

Она подняла глаза и поймала мой взгляд. Мать Коннелл никогда не забывала лица и никогда не считала прощание окончательным. Её алые губы раздвинулись, обнажив жёлтые зубы и она поманила меня мясистой рукой. Её голос был глубоким и резким, как рычание собаки.

— Ещё раз Здравствуйте, мистер Т. всё ещё ищите свою Шанхайскую Лил?

— Это было давно, в другой стране и кроме того, девчонка мертва. Я так понимаю, ты впускаешь эльфов в наши жизни? Её улыбка мгновенно исчезла.

— Тяжёлые времена, Мистер Т. Упадок и разврат — система уже не та, что раньше. Я виню телевидение.

— По крайней мере скажи мне, что ты не позволила ему заплатить тебе золотом фейри. Она коротко хихикнула.

— Вряд ли, Мистер Т., у него была Mastercard.

— Как это уместно, — пробормотал я. — Где я могу найти этого эльфа, мать Коннелл?

Она ткнула мясистым пальцем в дальний угол комнаты, её увесистая подмышка тяжело покачивалась.

— В курительной секции, Мистер Т., сделайте нам всем одолжение, уберите его отсюда к чёртовой матери.

— Он понижает нам тонус крови, это, что-то ужасное…

— Ну, естественно — сказал я.

Я помахал ей на прощание и она улыбнулась мне в ответ, как акула, почуявшая кровь в воде. Я отвернулся с некоторым облегчением и двинулся в глубь пещеры, погружаясь всё глубже в Пасть Дракона. Никто не обращал на меня никакого внимания, так как все они были глубоко погружены в свои личные небеса и преисподнюю. Но один человек увидел меня, узнал и грациозно вышел из дымного марева с профессионально приветливой улыбкой на лице. Никто точно не знал, сколько лет её носителю и даже был ли он, технически говоря, человеком. Он был с Драконьей Пастью с тех пор, как она открылась — полтора с чём-то века назад. Хозяин всегда был на месте, чтобы вы чувствовали себя желанным гостем, чтобы позаботиться о каждой вашей потребности и чтобы вы получили всё, что вам причитается. Он находил вам удобное место, помогал с трубкой, или таблетками, иглой и жгутом, шептал вам на ухо советы, когда казалось, что вы колеблетесь и поощрял вас попробовать то, о чём вы даже не задумывались раньше. Он обнимал вас, когда вас сильно трясло, держал за волосы, когда вас рвало и забирал каждый пенни, который у вас был. И когда вы умрёте в Пасти Дракона, его улыбающиеся лицо будет последним, что вы увидите.

Сейчас он был одет в самый лучший костюм, какой только мог предложить Сэвил — Роу, в комплекте с галстуком Старой Школы, который, я был уверен, он не имел права носить. Его лицо было совершенно белым от мышьяка, улыбающийся рот был алым от густой помады, а тёмные блестящие глаза ни разу не моргнули. Его чёрные как смоль волосы были приглажены так яростно, что казались нарисованными, а с мочки левого уха свисал маленький серебряный египетский крест Анкх. Каждое его движение и жест были олицетворением элегантности и он двигался по миру, как будто каждый в нём был просто вспомогательным игроком на его звёздном пути.

Хозяин может достать тебе всё, что угодно. И чем тебе будет хуже, тем шире он тебе улыбнётся. Хозяин всегда был рад услужить. Он был безмерно счастлив снабдить меня тем, что я считал нужным, все эти годы и годы назад. Он остановился передо мной, очень вежливо поклонился и сложил свои бледные руки с длинными пальцами на впалой груди.

— Мне действительно нужно объяснять тебе, почему?

— Ну — ну, — сказал он счастливым, хриплым голосом, в котором явно чувствовалось искусственное дружелюбие и фальшивая искренность. — Вновь вернулись, мистер Тейлор? Как хорошо. Мы всегда рады приветствовать одного из наших заблудших сыновей. Что вам принести, мистер Тейлор? Как обычно?

— Нет, — ответил я. — Я здесь не для этого. Я здесь, чтобы кое с кем встретиться.

Его тёмно-красная улыбка немного расширилась. — Это то, что говорят все посетители. Не стесняйтесь, мистер Тейлор вы здесь среди друзей. В Пасти Дракона нечего стыдиться. Побалуйте себя. Это то, для чего мы здесь.

— Я здесь не для этого, — твёрдо сказал я. Я здесь по делу. Так что отойди в сторону.

Он не двигался, его немигающие взгляд сфокусировался на меня, он был полон злой силы.

— Никто никогда не покидает Пасть Дракона, мистер Тейлор. Не на всегда. Они выскакивают только на некоторое время, а потом возвращаются.

Кто ещё знает вас так хорошо, как мы, кто ещё может дать вам то, что вам действительно нужно? Ваше место здесь, мистер Тейлор и вы это знаете. Пойдемте со мной. Давайте Я отведу вас в вашу старую каморку. Она всё ещё здесь. Ничего не изменилось. Позвольте мне подготовить иглу для вас и найти вену. Ты никогда по-настоящему не уходил, мир снаружи был просто жестоким сном. Ты всегда был здесь, где тебе и место.

Я рассмеялся ему прямо в лицо и он даже отступил на шаг.

— Мечтай дальше, — сказал я. — Я стал намного больше, чем был раньше.

Хозяин отреагировал почти сразу.

— Вы уверены, что я не могу предложить вам немного попробовать, мистер Тейлор? За счёт заведения, конечно.

— Не искушай меня, — сказал я.

Хозяин дома грациозно отступил в сторону, склонив голову, признавая своё поражение. На данный момент.

— До встречи, мистер Тейлор.

— Нет, если я увижу тебя первым, — сказал я, его элегантно удаляющейся спине.

Я оглядел комнату и из медленно клубящегося дыма стали вырисовываться различные важные детали. Старое здание не изменилось с тех пор, как я был здесь в последний раз. Прятался от мира, который сломал и победил меня, почти во всех смыслах этого слова. Я не столько потерял надежду, сколько отбросил её, потому что Надежда причиняла слишком сильную боль. Тяжесть всей моей жизни стала невыносимой и я не мог смотреть на своё отражение в глазах друзей. Я потерпел неудачу во всем, что имело значение и в некоторых вещах, которые не имели значения. поэтому я пришёл сюда, в Пасть Дракона, прося лишь об облегчении боли и забвении. Единственное, что наркотики могли дать тебе лучше, чем удовольствие, — холодный, спокойный комфорт от того, что ты вообще ничего не чувствуешь.

Там висели шёлковые занавески и стояли вышитые ширмы, чтобы обеспечить уединение для тех, кого всё ещё заботили подобные вещи. Столы, стулья и походные кровати, разбросанные небольшими группами. тёмные гроты и кельи глубоко врезались в тёмные каменные стены. Кровь, моча и рвота на полу. И все вокруг меня, мужчины, женщины и другие существа, потерявшиеся в мечтах и грёзах о том, что могло бы быть. Умирающие, дюйм за дюймом… но я не мог найти в себе достаточно чувств к кому — либо из них. Никто не приходит в Пасть Дракона случайно. Все знают, что здесь происходит. Вы должны хотеть этого и выбрать этот путь, так же, как вы выбрали бы пистолет, петлю, или лезвие бритвы.

А ведь когда-то и я так сильно этого хотел.

Я решительно покачал головой. Обычно Я не из тех, кто зацикливается на прошлом, или сожалеет о старых ошибках. Ядовитый дым, клубящийся в неподвижном воздухе, добрался до меня. Я двинулся вперёд, осторожно пробираясь между плотно набитыми столами и стульями, переступая через случайные неясные очертания на полу, оглядываясь в поисках эльфа. Несколько человек повернулись ко мне спиной, когда я проходил мимо. Они либо знали меня, либо не хотели знать. Я не узнавал ни одного лица.

Два Хайда дрались в Яме, грубо выдолбленной в каменном полу. Мускулистые, с рельефной кожей и вздувшимися венами, они снова и снова сталкивались, разрывая друг друга когтистыми пальцами и оскаленными зубами. Кровь и пот струились по их искаженным телам, они хрюкали и рычали, как звери, в то время как несколько томных зрителей поднимались, чтобы сделать ставки на то, какой Хайд выживет.

Мёртвый Хайд будет переработан, чтобы не тратить впустую ни одного препарата. Наркоманы знают всё, что нужно знать о том, как заставить наркотик идти дальше.

Киборг из какой-то вероятной временной линии был главным, он подкладывал жестокий наркотик из будущего под названием Кровь. Из его серой плоти торчали технические имплантаты, испуская внезапные разряды статики. Его глаза сверкали золотом, когда он закатывал их, а вялый рот был полон металлических зубов.

Вы можете наполнить будущее всеми высокими технологиями, которые вы хотите, но люди всё равно будут людьми.

Длинный ряд походных кроватей был придвинут к одной из стен, дюжина, или около того хорошеньких юных созданий невидящими глазами смотрели в дымный воздух, наслаждаясь полным опытом выхода из тела, любезно предоставленный запрещенным Африканским наркотиком тадуку. Вырванные из цепей своих тел, их умы были свободны дрейфовать в прошлое, или будущее, по бесконечности альтернативных измерений, или реальностей. Иногда они возвращались, а иногда нет. Вы, наверное, можете себе представить, что происходит с телами тех, кто не возвращается.

Брат Фрэнк снова экспериментировал с дыханием ангела, древним способом глубокого дыхания, пытаясь отделить различные уровни своего сознания, чтобы он мог разговаривать сам с собой. Ты должен быть осторожен с братом Фрэнком.

Огромная клетка с усиленными железными прутьями удерживала тех, кто решил предаться старому инопланетному наркотику, известному как Реверт. Хитрый и лживый препарат, который может повернуть вашу эволюцию вспять, возвращая вас в Неандертальское состояние, или даже дальше, если вы выдержите это.

В клетке среди тяжёлых, низкобровых фигур были и другие, ещё более тревожные формы.

И наконец, небольшая и довольно активная группа курила марсианскую красную травку из кальянных трубок. Фанаты утверждают, что это поможет вам мыслить абсолютно по — новому. Достаточно покурить и ты можешь думать, как Марсианин. Курите слишком много и ваше тело превратится в Марсианина.

И тогда все вокруг поднимутся и забьют вас до смерти, потому что даже у Ночной Стороны есть свои стандарты.

Пара дымных призраков витала в густом воздухе, держась за руки, ища что-нибудь знакомое. Они были расплывчаты, полупрозрачны, само их существование было изношено, разрушено слишком большим количеством путешествий в другие измерения. Будучи когда-то людьми, они зашли слишком далеко и видели слишком много, а теперь уже не помнили, как найти дорогу домой и даже не помнили, каким был этот дом. Детали их лиц стали гладкими и сомнительными, как статуи кладбищенских ангелов, изношенных временем и стихиями. Дымные призраки дрейфовали туда-сюда, отчаянно ища знакомое лицо, или акцент, спрашивая тихими, далекими голосами о городах, народах и мирах, о которых никто никогда не слышал.

Посетители Драконьей Пасти отмахивались от них тяжёлыми руками, или вовсе не обращали на них внимания. Дымные призраки должны были бы знать, что здесь не стоит искать помощи, но их притягивало изменённое состояние сознания, как мотыльков — пламя. Один из них осторожно потянул меня за рукав, пытаясь привлечь моё внимание, но я отмахнулся. Я заметил своего эльфа.

Я направлялся прямо к нему, когда кто-то резко выдвинулся вперёд, чтобы преградить мне путь. Я резко остановился, потому что, либо так, либо пройти прямо по нему, затем задержался, чтобы рассмотреть человека передо мной. Я почти сразу понял, кто он такой, хотя годы не были к нему добры. Карнаби Джонс, широко раскрытые глаза мальчика, печально известный денди и вольный странник старой королевской дороги, пал далеко от того, кем он когда-то был. Его футболка и джинсы были достаточно чистыми, но выглядел он так, словно его одевал кто-то другой. Его прежняя мускулистая фигура исчезла, плоть усохла, обтянула кости, а кожа приобрела тусклый, нездоровый жёлтый цвет. Череп отчётливо проступал за рельефной кожей лица, глубоко посаженные глаза были потеряны и мутны, а тонкогубая улыбка таила в себе всю злобу мира. От него дурно пахло. Я до сих пор помню времена, когда мальчик с широко раскрытыми глазами был самым лучшим и храбрым.

— Чего ты хочешь, Карнаби? — вежливо спросил я.

Он громко захихикал.

— Нет времени на старых друзей, Джон? Нечего сказать старому другу, которого ты бросил и оставил в прошлом? Тот, кто привёл тебя сюда, научил всем премудростям и познакомил с удовольствиями, о существовании которых ты и не подозревал?

— Я давно простил тебя за это, — сказал я. — Мы оба теперь разные люди. Быть может, я вижу пурпурный оттенок в твоих глазных яблоках, Карнаби? Делали инъекции через слёзные протоки, потому что у тебя закончились вены? Как ты мог пасть так низко?

— Тренинг, — сказал он и его ухмылка стала шире, обнажив гнилые зубы.

— Ты хорошо выглядишь, Джон. Действительно. Очень… здоровый. С чего ты взял, что можешь просто вернуться сюда и бродить среди нас, задрав нос?

— Ты мой должник, Джон. Ты же знаешь.

— Если ты хочешь, чтобы я забрал тебя отсюда, я сделаю это, — сказал я. — Если тебе нужна помощь, я дам тебе самое лучшее.

— Мне от тебя ничего не нужно! Кроме того, чтобы увидеть, как ты заплатишь за то, что сделал.

— Что я сделал, Карнаби? — терпеливо спросил я.

— Ты нарушил правила, Джон! Ты выбрался! Никто не должен отсюда выбираться. В том — то и дело.

— Мне помогли, — сказал я. — Возьми меня за руку, Карнаби. Возьми. Я серьёзен. Единственный, кто держит тебя здесь, — это ты сам.

Он искоса взглянул на меня, всё ещё улыбаясь своей неприятной улыбкой.

— Ты выбрался и теперь ты большой человек на Тёмной Стороне. О да, Новости просачиваются даже в такие места, как это.

Говорят, Ты тоже богатый человек. Так как насчет чего — нибудь, для старого друга? Как насчет раздачи денег, как насчет того, чтобы снять рубашку со спины, как насчет всего, что у тебя есть!

Теперь он выплёвывал слова, всё его измученное тело сотрясалось от долгих лет сдерживаемой, тщательно отрепетированной злобы и ненависти.

Я почувствовал, как старая матушка Коннелл зашевелилась за своим столом и поднял руку, чтобы остановить её. Потому что когда-то этот мальчик с широко раскрытыми глазами действительно был моим другом, реально хотел быть самым лучшим из нас.

Наркотики не просто разрушают то, кто вы есть — они разрушают всех людей, которыми вы могли бы быть.

Поэтому я шагнул вперёд, крепко обхватил его костлявую голову обеими руками и пристально посмотрел ему в глаза. Он попытался вырваться, но у него не осталось сил. Он попытался отвести взгляд, но я удержал его. Я сосредоточился и он жалобно вскрикнул, когда все старые струпья на его предплечьях раскрылись и тёмная жидкость потекла вниз по его рукам. Всё, что он когда-либо принимал, до последней мерзкой капли, вытекло из него и он плакал, как ребёнок, потеряв это. когда я закончил, я отступил и он упал передо мной кучей.

— Вот, — сказал я. — Ты чист. Свободен как птица. Так что ты можешь уйти, или остаться всё зависит от тебя. И не говори, что я никогда ничего для тебя не делал.

Я оставил его там и направился к эльфу.

Он сидел один за маленьким столиком и курил опиум через выдолбленную человеческую бедренную кость. Просто потому, что он мог. Вокруг него образовался круг свободного пространства, несмотря на тесноту Драконьей Пасти, потому что даже люди, привыкшие к такому месту, не хотели иметь ничего общего с эльфом.

Давным-давно люди и эльфы жили вместе на Земле, делясь её чудесами и ресурсами. Но мы так и не поладили. Были битвы, войны и ужасные убийства и в конце концов мы победили путем обмана, мы породили остроухих ублюдков. Они сдались и покинули наш мир, уйдя в сторону от солнца, переместив всю свою расу в другой мир, в другую реальность. Разделённые Земли. Те немногие эльфы, которых вы видите сегодня в мире, — это мошенники, преступники, банкиры, занимающиеся денежными переводами. Они живут, чтобы подставить нас, потому что это всё, что для них осталось.

Этот конкретный эльф наблюдал за моим приближением и лениво выпустил в меня идеальное кольцо дыма. Затем полдюжины всё более сложных дымовых фигур, кульминацией которых стал огромный корабль, взгромоздившийся на поднимающуюся волну, с вздымающимися парусами и трясущимися снастями. Но он просто выпендривался, поэтому я проигнорировал его. Я пододвинул стул и сел напротив него, стараясь, чтобы между нами был весь стол.

— Итак, — сказал эльф голосом кота, утопающего в сливках и наслаждающегося каждой минутой, — вот ты и здесь. Сын Лилит.

— Вообще-то, — сказал я, — Я больше похож на своего отца. Я Джон Тейлор.

— Конечно. И ты можешь обращаться ко мне как к Лорду Крику, Бледному Принцу Сов.

— Но это не настоящее твоё имя.

— Конечно, нет. Знать чьё-то истинное имя — значит иметь над ним власть. Но для этой сделки сойдет и Лорд Крик.

— Потому что Совы не такие, какими кажутся?

— Довольно.

Я оглядел его с ног до головы. Крик был нечеловечески высок и почти невозможно худ, с обычными кошачьими глазами с узкими зрачками и острыми, заостренными ушами. Его кожа сияла, как тонкий фарфор, такая бледная, что казалась почти бесцветной, а быстрая улыбка обнажала острые зубы за розовыми губами. Он был одет в длинное Восточное одеяние зелёного цвета мерцающее металлом, дополненное жёстким высоким воротником, который поднимался позади его головы и его длинные белые волосы были собраны в пучки по обе стороны его удлиненного черепа — как у совы. Меня так и подмывало пошутить над стаей чаек, но он бы этого не понял. И кроме того, он был со мной — на встрече.

— Зачем ты спрашиваешь меня? — напрямую спросил я.

— У тебя репутация человека высокомерного, стильного и иногда злобного, — сказал Крик. — Ты мог бы быть — почти эльфом.

— А теперь ты ведёшь себя просто отвратительно, — сказал я. — А почему мы встретились именно здесь?

— Потому что, я так люблю смотреть, как люди деградируют, — легко ответил Крик. Они отдают свои жизни за такие жалкие утешения. Ни один эльф никогда не опустится до такой мелочи, даже наши грехи должны быть великолепны.

— Скажи мне, чего ты хочешь, — попросил я. — , или я уйду отсюда.

— Всегда такие нетерпеливые, — вздохнул Крик, откладывая в сторону костяную трубку. — Всегда так торопитесь.

— Наверное, это оттого, что я смертный.

— Очень хорошо, мистер Тейлор, я буду говорить, а вы слушать, что, конечно, является правильным положением дел между эльфом и человеком. В настоящее время я проезжаю через Тёмную Сторону по важному делу. Крайне важно, чтобы я завершил своё путешествие, не будучи остановленным, или каким — либо образом задержанным на этом пути. Я эмиссар между двумя враждующими фракциями Фэйри.

— Держите всё под контролем — сказал я, наклонясь вперёд. Повтори, хочу ещё раз это услышать — фейри воюют друг с другом? Когда это случилось? И почему мы об этом не слышали?

— Потому что это не ваше дело.

— Говори сейчас, — сказал я, или вам не понадобится моя помощь.

— Жизнь несовершенна, — произнёс Крик.

— Хорошо, зачем проходить через — Тёмную Сторону?

— Потому что эта ужасная местность — самое близкое, что у нас есть к нейтральной территории.

Я вижу, что мне придётся посвятить тебя в некоторые детали предыстории. Как это скучно… В самом начале, задолго до того, как началась человеческая история и все мы были мифами и легендами… Королева Маб правила Фэйри и она была могущественна, величественна и ужасна в своей славе. Под её властью шла экспансия и мы процветали, но это продолжалось недолго. Как мог кто-то такого масштаба, как Маб, предвидеть появление паразита по имени Человек? Она недооценила вас, проиграла войну и была свергнута Обероном и Титанией.

— Они стащили её с трона и бросили в Ад и там она оставалась много веков, пока Оберон и Титания правили Фейри вместо неё, в Разделённых Землях. Но Маб вырвалась и после стольких лет, проведенных в Домах Боли, её месть была ужасна. Чтобы занять своё место она низвергла Оберона и Титанию в Ад. Восстановила себя как единственную истинную и законную правительницу фейри. Правитель уцелевших — тех, кто остался после того, как она закончила избавление от неверных.

— Но потом Оберон и Титания пробились из Ада и поселились в Шэдоуз Фолл, в земле под холмом и с тех пор собрали могущественную силу мятежных эльфов, решив силой оружия вернуть себе Разделённые Земли.

— Разве семьи не стыдятся, когда приходится объяснять это незнакомцам?

— Как бы то ни было, гражданские войны всегда дорого обходятся, во многих отношениях и обе стороны были вынуждены отступить от края пропасти.

На данный момент. Я действовал как эмиссар между двумя соперничающими Дворами и после долгих… обсуждений, у нас есть мирный договор. Это не продлится долго — такого никогда не будет, надеюсь, это даст нам время, чтобы голоса более разумных были услышаны, или, может быть, какой-нибудь общественно одухотворенный индивид убьёт того, или иного арбитра. Мне нужно, чтобы ты, Джон Тейлор, нашёл мне безопасный путь через Тёмную Сторону, от этого печального места до самой дальней границы и Остермановских врат. Где я мог бы наконец проститься с этим… человеческим миром, в пользу какой-то более цивилизованной реальности.

— Вы должны понять, мистер Тейлор, что многие здесь не хотели бы ничего лучшего, чем видеть меня мёртвым, а договор — уничтоженным по целому ряду причин. Эти беспринципные злодеи, фанатики включая некоторых эльфов с обеих сторон, которые хотят войны по личным и политическим причинам, которые не могут, или не хотят прощать прошлые обиды…, а ещё есть все те люди, которые ненавидят эльфов и будут в восторге от зрелища того, как мы убиваем друг друга. Этот список определенно включает в себя нынешнего надзирающего Тёмной Стороны — Уокера, человека который заставил своих людей беспокоить и угрожать моей миссии. Очевидно, он решил, что в интересах человечества, чтобы эльфы оставались разделёнными и желательно, уничтожали друг друга. Очень… практичный человек, ваш Ходок.

Эльф замолчал и посмотрел на меня.

Я обдумал этот вопрос, не торопясь. Первым моим побуждением было встать и уйти. Просто встать и пойти к выходу. Связываться с эльфами — такое… никогда не будет хорошей идеей. Оказаться между двумя враждующими группировками показалось мне лишь немного менее опасным, чем играть в русскую рулетку с полностью заряженным барабаном.

— Вы просто не можете победить. И вдобавок ко всему…

НИКОГДА НЕ ДОВЕРЯЙТЕ ЭЛЬФАМ.

До меня доходили слухи о возвращении Королевы Маб и всё, что говорил Крик, было ужасно правдоподобно, но он должен был лгать, даже если о чём-то, только умолчал. Потому что это то, — что делают эльфы.

— А почему я должен тебе помогать? — прямо спросил я. — Ты и тебе подобные всегда были врагами человечества. Может, Уокер и прав. Может быть, устранение эльфа в наших интересах.

— Почему вы думаете, что наша война будет происходить в Разделённых Землях? — сказал Крик, приторно улыбаясь. — Нет, мы будем сражаться в вашем мире, где огромный сопутствующий ущерб не будет беспокоить нас, ни в малейшей степени.

— Верно подмечено, — согласился я. Хорошо, допустим, я возьмусь за это дело. Как вы собираетесь мне заплатить?

Ни одним из обычных способов оплаты, — сказал Крик. — Вы не доверяете им и совершенно справедливо.

— Я предлагаю заплатить тебе… информацией. Я знаю кое-что, чего вы не знаете. То, что вам определенно нужно знать. Потому что это связано с реальной и настоящей опасностью для всей Тёмной Стороны и потому, что это касается лично тебя. Что-то очень древнее, очень могущественное и совершенно ужасное пришло на Тёмную Сторону. Ты узнаешь это имя, когда я его произнесу, хотя оно совсем не то, что вы думаете. Доставь меня в целости и сохранности через Тёмную Сторону к Остермановским вратам и я назову — Имя. Поверь мне, Джон Тейлор, ты должен найти эту штуку раньше, чем кто-либо другой.

Я задумчиво посмотрел на него, но ничего не сказал. Никогда не доверяйте эльфам…

— Если ты хотел пройти незамеченным через Тёмную Сторону, — сказал я наконец, — то зачем пришёл, — как эльф и привлек к себе внимание? Почему бы не спрятать свою истинную природу за гламуром и не выдать себя за обычного туриста?

— Появиться в человеческом обличье? — спросил Лорд Крик, глядя на меня сверху вниз. — Я бы не стал унижаться. У меня есть принципы. Мы договорились, мистер Тейлор?

— Ты почти наверняка не тот, за кого себя выдаёшь, — сказал я. Даже наверняка, — совсем не тот. И вы предлагаете оплатить мои услуги секретом, который может оказаться полезным, а может и не оказаться… Неужели я упустил что-то важное?

— Только то, что энное число действительно неприятных личностей совершенно определенно попытаются убить нас, — на этом пути, — весело сказал эльф. — Но ведь для тебя это нормально, не так ли?

— Какого чёрта, — сказал я. У меня нет ничего интересного на данный момент. Но если ваш драгоценный секрет окажется куском дерьма, я вполне определенно отрежу твои большие уши и буду использовать их в качестве консервных ножей.

О, это чудесный секрет, — сказал эльф, улыбаясь. Жизненно важный, чертовски важный. Ты действительно возненавидишь это…

Я встал из-за стола.

Крик поднялся на ноги одним плавным, грациозным движением. Он всё ещё улыбался, что всегда тревожный знак — для тех, кто находиться рядом с ними…

Один из тех Хайдов, что недавно участвовал в кровопускании в Яме, — ринулся к нам, сметая столы, стулья и их обитателей с дороги, сильными ударами своих мускулистых, измазанных кровью рук. Он получил адскую взбучку от другого Хайда, но старый наркотик уже закрывал его раны. Его свирепый взгляд был прикован к эльфу. Карнаби Джонс шёл прямо за ним, подгоняя его. А десяток, или около того обитателей механической клетки замыкали шествие, неся импровизированное оружие. Карнаби презрительно усмехался.

— А ты думал, я буду благодарен? — решительно выкрикнул он.

Я быстро огляделся по сторонам.

Мать Коннелл уже вышла из-за стола, её массивные руки сжались, внушительные кулаки напряглись, но к тому времени, как она пробьётся сквозь толпу, всё, вероятно, так, или иначе закончиться. Хайд стоял перед нами, огромный угловатый клин костей и мускулов с кровавыми пузырями на выдохе и ликующим убийством в глазах.

Крик грациозно шагнул вперёд и ударил Хайда кулаком в горло. От сильного удара Хайд отшатнулся назад и хруст разорвавшейся трахеи был ужасно громким во внезапно наступившей тишине.

Крик с интересом наблюдал, как Хайд упал на колени, отчаянно цепляясь за своё изуродованное горло, медленно умирая, — дюйм, за дюймом.

Карнаби испустил бессловесный крик ярости и махнул рукой, приглашая отступивших людей идти вперёд. Я подошёл к нему и посмотрел прямо в глаза, остановив его на полпути. Огромный и жестокий, только наполовину человек, он не мог встретиться со мной взглядом.

Он отступил, качая головой с густыми дугообразными бровями, из стороны в сторону, а затем повернулся, медленно и неуклюже пробираясь обратно в безопасную клетку. Остальные последовали за ним. И Карнаби Джонс остался совсем Один.

— Хочешь, я убью его для тебя? — спросил Крик.

— Нет, — ответил я. — Я не чувствую милосердия. Давай выбираться из этой дерьмовой дыры. И лучше бы эта твоя информация того стоила.

— Доставьте меня туда, где мне нужно быть и я обещаю, я расскажу вам кое-что о вашем невыгодном положении, — сказал Лорд Крик.

Иногда по ночам вам просто не стоит вставать с постели.