Хозяин Чудовищ

Глава 14. Ночь зверя ч. 6

Ночь разрезают выстрелы. Одиночные, короткие очереди, захлебывающийся стрекот на всю обойму. Автоматные смешиваются с пистолетными. Изредка их голоса перебивают отголоски гранат. Непонимание с налетом страха витает в воздухе. Вопрос "Что за хуйня?" принимал почти что материальную форму в проглатываемых полумраком чертах лиц.

-Ваше Благородие, восстание?.. - у Олега Ефимовича Новака затравленно блестят глаза. Он боится войны и всего что с ней связано, ибо вглядывался в ее лицо слишком долго, сын офицера, обугленный холодом нескончаемых Прусско-Австрийско-Польских конфликтов. Он поселился в Каменске, считая, что до такой глубинки война не доберется. Он ошибался.

-Нет, - голос у Виктора ровный, спокойный, - монстры.

-Так много? - ну да, у среднестатистического человека даже мысли не возникнет, что огонь ведут именно чудовища.

Володька с несколькими бойцами мчится к крышам, огневой точке, наблюдательному посту и пункту связи в одном флаконе. У рода Крюковых, как у людей достаточно тесно сотрудничающих с местными представителями Жандармерии есть доступ к их некоторым закрытым радиочастотам. Я чисто физически не мог вырезать абсолютно все патрули и пикеты за такой короткий срок - выжившие, услышав наши передачи, потянутся к докам. УВД горит. Дрожащие пальцы тыкают в экраны телефонов. Вопрос "беженцев" даже не обговаривается, упрись тут потомок рогом, его бы просто на вилы подняли.

Охрана рассредоточивается по периметру.

Рыболовы косяком ломятся к подсобному помещению, прилегающему к одному из складов, где в полном соответствии с инструкциями была запечатана амуниция на случай непредвиденных обстоятельств. Выдают бронежилеты и оружие вместе с кратной справкой об основах его эксплуатации.

Ноль пререканий и тупых вопросов - есть в людях эта, так нравящаяся мне стайность. Если в одном месте собирается группа личностей, более или менее психически устойчивых, они срастаются в подобие единого механизма. Иногда хрупкого, шаткого, ненадежного, но все же. Древние инстинкты прямиком из Каменного Века, заставляющие прижиматься спина к спине, ибо только в количестве и сплоченности есть спасение для всего их вида. Одиночек пережуют, проглотят и переварят, а стая выстоит, встанет поперек горла.

За секунду до моего предупреждения тело Виктора прошивает волна рефлексов, вколоченных и доведенных дядей Сашей до уровня бездумного автоматизма. Звук выстрелов, произведенных неподалеку, воспринимается совершенно иначе, нежели если вас разделяет значительное расстояние. И совершенно другой разговор, когда стреляют в тебя. Смотреть в свое лицо... лицо наследника, лицо сына через прицел было несколько... странно. Сейчас наши жизни буквально в руках монстра, напрягает.

Доки не имеют освещения частного аэродрома, свет фонарей нездорово-желтый, бледноватый, местами скапливаются тени, сгустки едва-едва просматриваемого мрака. Рыболюд, подсаженный еще двумя в слепой зоне камер, перелез через бетонный забор и затаился в одном таком, где поблизости не было охраны. Снял "укорот" с предохранителя. Несколько стай сбиваются в кучу неподалеку, готовясь к штурму владений Кротовых.

Красная точка коллиматора, лениво мазнув по моему... нашему лицу, останавливается на груди одного работяги. Федор вроде бы. Отчества, фамилии и чего-то еще из его биографии Крюков вряд ли припомнит. Огонь.

Те мгновения, которые разделяют два удара сердца и впрыск адреналина в кровь, озаряются всполохами колдовского огня, напалмом проходящегося по жилам потомка. Он выстреливает рукой в сторону где возникла дульная вспышка, резко, почти выворачивая конечность из сустава. С пальцев срывается сгусток огня, ужатый в тонкий шип. Стремительный росчерк. Я теряю контроль над телом стрелка. Окаймленная темнотой фигура падает на землю.

Федя сгибается пополам, зажимая живот. Кровь просачивается сквозь узловатые пальцы, капает на бетон. Что-то хрипит, падает. Стегануло короткой очередью - грудь, брюшина, бедро.

-Помогите ему!.. - потомок рычит куда-то в сторону и бросается к жмурику.

С ним подскакивают рыбаки из тех, что посмелее и поближе.

Рации шипя помехами выблевывают голос Смирнова-младшего:

-Все кто меня слышат, идите к докам, повторяю, идите к докам. Мы держим оборону, здесь безопасно, повторяю, идите к докам.

-Единый помилуй наши души... - зажимают носы рукавами.

От рыблов и так нестерпимо воняет, а от поджаренных рыблов запах еще мерзостнее. Рыболовы - суровые ребятки, море не прощает слабых, но как я говорил, вооруженная тварь - это жесточайший психологический триггер, Мировая война, она на то и Мировая, что у каждого в семье кто-то на ней умер или вернулся калекой, с оторванными ногами, раскрошенной в труху психикой. Лучи ручных фонарей скользят по склизкой шкуре и грязному бронежилету. Калаш тускло поблескивает неподалеку. Одно из базовых атакующих заклинаний Огня вошло в переносицу амфибии. Обугленные плоть и кости.

В Виктора уперлись вопрошающие взгляды.

К классовому расслоению так же присовокупливалось, что большинство немагов довольно верующие люди, а Церковь Единого уже давно если не стала с магической аристократией чем-то целым, то намертво срослась, вдалбливая в паству нужные мысли, все, как всегда. Магия от Единого, так что сейчас, я для них аналог Мессии, все же монстры так и так фигурируют в богословских книгах не иначе, как порождениями Зла, своего рода демоны, которые сумели обрести плоть в материальном мире.

-Всех этих сук перемочим, - Крюков цедит слова сквозь зубы, - всех до последнего.

Из него вышел бы неплохой актер.

-Что с Федей?

Головы окружающих синхронно поворачиваются в сторону раненого. Один из рыбаков пытался помочь, разорвал одежду, пытался заткнуть ею рану, измазал пальцы и ладони в крови.

Труп.

Счет один-один.

Доки - не то место где можно организовать подобие неприступной вотчины без грамотного инструктора, большого количества рядового состава и приличного вооружения. Есть водная гладь, бьющаяся о берег, налезающие друг на друга темные волны. Есть огороженный забором кусок бетона, лоскут творения рук людских, который выгрызен у преддверия морских пучин. Есть несколько транспортных и рыболовецких суден. Есть пара одноэтажных зданий с контейнерами, холодильниками и погрузчиками. Минимум отходных путей, простреливаемая местность и такое себе по надежности укрытие. Виктор, скорее любитель пострелушек, нежели реальный профессионал и опытный ветеран боевых действий. Но тут нам повезло - вместо людей, знающих с какой стороны браться за автомат, против нас выступят монстры, которые любезно согласятся подыграть.

-Доки, прием. Нам требуется помощь, - знакомый голос, - выводим гражданских, запрашиваем поддержку, третий южный квадрат, зажали у "Гастронома". Срочно.

Да ладно, блять?.. я не склонен к паранойе на ровном месте, но что-то Алексей Жанович слишком часто трется возле нас. Жандармерия соизволила вести за мной слежку? Польщен.

У каждого из охраны на плече рация. У меня тоже. Виктор говорит в техногенный коробок:

-Принял, скоро будем, держитесь.

-Ждем.

Голос жандарма заглушили три слившихся воедино пистолетных выстрела и визг раненной лярвы. Конец связи.

-Ваше Благородие...

-Пойду один.

-Но...

-Я маг, я справлюсь.