Хозяин дома на утесе

Глава 26

От покойницы пахло землей и гнилью, и только это уже заставляло меня трястись от неконтролируемого ужаса. Я не была готова к такому противнику. Слава богу, что и Фелтон, и Картрайт не дрогнули перед лицом чудовищной угрозы.

Майк без чувств осел на пол. Возможно, Амелия взяла у него слишком много сил, и бедный преподобный просто не выдержал такого.

На этот раз некромантка вскинула руки к небу. Ответом на это стал грохот, удар молнии и утробное рычание умертвия, которое для меня упорно походило на бульканье. Даже если действительно пожирание Уокли ослабило умертвие, вот так просто возвращаться в могилу оно пока не планировало. На наше счастье и Амелия Картрайт также собиралась драться до последнего.

Прежнее изнеможение уже успело ее покинуть, и теперь женщина скалилась подобно хищному зверю, готовая сцепиться со своей уже и без того мертвой противницей. Позади Картрайт стоял Фелтон, чье лицо было сплошь покрыто чешуей.

Значит, мне не померещилось…

Умертвие почуяло неладно, поднялось на ноги и уставилось на некромантку. Белесые мертвые буркало хранили в себе отпечаток древнего зла, которому живым было не найти название.

Неужели именно такую дочь желал увидеть Фрэнк Уокли? Неужели ради ее появления, отнял столько жизней?

Амелия резко опустила руки вниз, и они бессильно упали вдоль тела. Патрисия бросилась вперед, на некромантку. Не знаю, что бы произошло, если бы не Фелтон. Он в своем чешуйчатом обличье кинулся наперерез нежити и повалил ее на землю…

Меня скрутило рвотными спазмами, а после перед глазами потемнело.

Когда я открыла глаза снова, оказалось, что я нахожусь уже в нашем офисе, лежу на диванчике и пялюсь в потолок. Кстати, он был плохо покрашен. В окно лился солнечный свет.

То есть… Ничего не самом деле не было? Никакого убийства? И никакие умертвия не вставали из могилы.

— Лив, ты пить хочешь? Что-то болит? — раздался рядом со мной голос Майка, и я сразу поняла, что все было. Иначе чего ради преподобный Страуд оказался в полиции? И почему вдруг в отделе никого кроме меня и моего друга не было. А где Кларенс? Где Данн? Наши стажеры? Хиггс и Хоуп, в конце концов? Почему так пусто?

И Фелтон! Почему его нет рядом?

Мной постепенно овладевала настоящая паника.

— У меня — ничего. Где все? — сдавлено выпалила я, порываясь встать, однако Майк решительно толкнул меня в грудь, заставляя снова опуститься на диван.

Вот же гад! А еще друг, называется!

Майк посмотрела мне в глаза так строго и с таким укором… Словом, настоящий священник со стажем.

— Все на кладбище. Собирают то, что осталось от Патрисии Леннард и Уокли. Ну, и заодно Фелтон и Амелия договариваются, какие будут давать показания.

Отлегло от сердца. Самую малость, но отлегло. Значит, все живы, умертвие уже мертво во всех смыслах этого слова. Оставалось только описать произошедшее так, чтобы не посадили никого из нашей безумной компании.

Осуждать Фелтона и Картрайт за гибель старого констебля, я не попросту не могла.

— Как ты думаешь, зачем он это сделал? — спросила я устало у лучшего друга.

Кого же расспрашивать о подобном, как не у местного священника? Не ему ли положено знать все тайны своих прихожан.

Майк ласково погладил меня по голове.

— Ты знаешь, что Уокли был когда-то женат? — поинтересовался он.

И я покачала головой, снова начало понемногу поташнивать. Я знала только о Фрэнке Уокли только то, что он одинокий старик, который проводил на работе все свободное время.

Но почему мне так дурно-то?

— Его жену звали Грета Хайнрих.

Хайнрих… Хайнрих — это уже что-то знакомое! Что-то до боли знакомое!

— Хайнрих — это фамилия человек, который построил Дом-на-Утесе! — воскликнула я, почувствовав прилив воодушевления.

Майк согласно кивнул и устало вздохнул. Выглядел преподобный Страуд не самым лучшим образом. Эта ночь не мне одной далась нелегко.

— Я знал об этом, Фрэнк мне рассказывал на исповеди. Но при мне никто не упоминал про связь Хайнрихов со всем происходящим. Это была старая иностранная семья, достаточно состоятельная. Некроманты бог знает в каком поколении. Прошло чуть больше десяти лет, и Грете опротивело жить с простым полицейским в глуши на его небольшую зарплату. Он даже не мог себе позволить снять тот дом, который некогда принадлежал ее семье.

Я прикрыла глаз внимательно вслушиваясь в каждое слово преподобного, который, оказывается, знал большую часть того, что мы пытались найти в разных источниках. Почти смешно, если бы не было так грустно и страшно.

— Тайна исповеди? — уточнила я у Майка, прикрывая глаза. — Поэтому ничего нам не рассказывал.

Мой друг издал нервный и почти злой смешок.

— И она. А вообще, у меня просто никто не спрашивал об этих аспектах Уокли. Я все-таки забочусь обо всем Кроули в целом. Рассказал бы, а после отмолил свой грех. Наверное.

На губах сама собой появилась чуть насмешливая улыбка. Да, преподобный Страуд верил в бога, но все-таки предпочитал служить в первую очередь людям. Возможно, и не зря.

— Он что-то бормотал, пока мы везли его в машине. Уокли, — проговорила я. — Что-то вроде «Они все равно меня бросили». Похоже, он убил незаконнорожденную дочь, чтобы не вызвать возмущение жены из богатой семьи. Боялся, что его бросят. Вот только его все равно бросили. Злая ирония.

Кто бы мог подумать, что в тихом городке Кроули найдется не просто грязное белье — окровавленное. И в самом неожиданном месте.

— У жизни действительно мерзкое чувство юмора, — согласился со мной Майк. — Хорошо еще, никто из нас не пострадал. Достаточно и тех, кто уже умер. Теперь тела отдадут семьям. Нужно провести поминальную службу для всех бедных детей, которые погибли от руки Фрэнка Уокли.

А заодно написать столько рапортов, что впору за голову хвататься и не рассчитывать на повышение в ближайшую вечность. Если вообще не уволят ко всем чертями. Причина вполне уважительная.

Вообще, стоило уволить весь наш отдел. И даже вместе с Фелтоном. То, что мы вообще были в другом городе, когда завертелась эта адская карусель, вряд ли поможет. Остается только верить в могущество тети Фелтона.

— Нужное, — тихо согласилась я, чувствуя только усталость и обреченность. — Теперь остается только молиться.

Мы в итоге все-таки смогли наказать преступника. Но можно ли это называть победой?

— Ты поговорил с ней? С Амелией? — спросила я о том, что могло бы хоть сколько-то порадовать. Если друг хотя бы разобрался в той старой истории, снял с души этот груз — уже повод для гордости за него.

Майк не спешил с ответом.

Я даже открыла глаза, чтобы посмотреть с ним.

Преподобный Страуд покраснел, а на лице его сияла глупая и чертовски счастливая улыбка.

Еще две адских недели я видела своего любовник только урывками. Тот постоянно уносился куда-то на ковер к начальству, и вряд ли его там гладили по головке, потому что возвращался Фелтон, злым и уставшим. Окажись на его месте другой человек, наверняка бы принялся кидаться на окружающих, но Муравей Лео держался вопреки всему и ни разу не сорвался, разве что уже у себя дома целовал меня так, будто хотел сожрать. Что характерно, своими проблемами шеф ни с кем делиться не спешил.

Чертова мужская позиция «Я держу все в себе», которая может в итоге обернуться в чем угодно, вплоть до сердечного приступа. Если бы я не дорожила нашими совместными вечерами, то непременно вызвала бы назад в Кроули Вайолет Фелтон, чтобы та тоже приглядывала за братом. Однако если кто-то из родственников шефа снова будет крутиться рядом, мне придется держаться от него подальше. А не хотелось.

В результате я появлялась дома все реже и реже, потому что Фелтону я была явно нужней, чем тете. Правда, тетя Дженнифер все больше сатанела, она устраивала мне скандалы по телефону и даже пару раз приехала на работу.

Правда, в отделе царила такая паническая атмосфера, что вряд ли кто-то вообще обратил внимание на незапланированный визит моей раздраженной тетушки. Особенно трясся Хоуп, который явно предполагал, что именно его карьерой Фелтон будет откупаться, когда возникнет необходимость. Этакая искупительная жертва отдела, малая кровь, что поможет погасить пламя скандала.

Однако спустя месяц стало ясно, то ли Леонард Фелтон — мастер переговоров, то ли влияние его тетушки Дафны колоссально, однако сохранить удалось весь отдел. Коллеги готовы были целовать ноги шефу, а тот вяло отмахивался и вполголоса рассказывал мне вечерами, через какое дерьмо пришлось продираться.

Вот когда все уже было пройдено — Леонарда действительно прорвало. Я такого наслушалась, что просто захотелось уложить шефа в кровать, принести какао и поцеловать в лоб на ночь. Потому что о настолько измученном человеке хотелось только заботиться.

Была и другая проблема: здоровье начало подводить уже меня саму. То желудок отказывался принимать любую пищу, и я часами торчала в туалете, то внезапные упадок сил, то начинала злиться, что прежде было мне несвойственно… Впрочем, последнее могло быть и закономерным итогом затянувшейся нервотрепки.

— Дорогуша, а ты часом не в положении? — уточнила как-то за кофе Амелия Картрайт, которая как-то внезапно задержалась в Кроули. В доме священника. Вероятно, надолго.

Мы с ней не то чтобы подружились, но начали приятельствовать. Учитывая, что она была девушкой моего лучшего друга, выбора не осталось у обеих.

— Да ерунда, — выпалила я в первый момент, а вот после призадумалась.

Потому что симптомы были какие-то очень подходящие. И тот факт, что мы вроде как были с Фелтоном чрезвычайно осторожны… Но всегда есть место случайности!

За тестом я, естественно, не стала идти в нашу аптеку, памятую о том, с какой скоростью расходятся слухи. Разумеется, пока все болтают об Уокли, Хайнрихах и Леннард, но могли и уделить внимание моим «странным покупкам».

Купленный тест еще пару дней провалялся у меня в сумке. Я то забывала его использовать, то просто находила причины, чтобы этого не делать. Знать правду, если она мне не понравится, категорически не хотелось. Да, детский порыв, но и взрослым людям иногда хочется… спрятаться под одеялом.

В итоге в туалет в поисках истины я ушла в обед на работе. Шеф как раз был погребен под завалом бумаг и отказался покидать офис даже под угрозой немедленного убийства. Обедали мы обычно втроем: Фелтон, Хиггс и я. Так и спокойней, и ни у кого в отделе не возникало вопросов относительного того, почему мы с начальником отдела постоянно торчим вместе.

Вообще, как-то сложилось так, что слухов обо мне и шефе уже не ходили. После того, как Фелтон отбил весь отдел и отбился сам после фиаско с Уокли, народ повинился и признал, что болтали от нас только от злобы и раздражения.

Знали бы они, что даже несмотря ни на что попали в точку…

В кабинку я заходила с упавшим сердцем и без особых надежд на благополучный исход.

Собственно говоря, дурные предчувствия меня не обманули. Сразу вспомнилось, как и что тетя рассказывала про Мию Леннард. Конечно, я не Мия, а Фелтон не Уокли, да и времена уже не те, однако все равно восторга я не испытала.

Глядя на две полоски я понимала, что мы с Фелтоном когда-то сильно облажались. Очень, очень сильно облажались и теперь придется разгребать последствия. В худшем случае, мне одной. Я верила в порядочность шефа, он не оставит своего ребенка без поддержки. Зато может оставить мать своего ребенка без себя.

В конце концов, наши отношения не подходили под критерии нормального романа: скорее рабочее партнерство с привилегиями, чем полноценный роман. И я, и любовник чаще звали друг друга по фамилии. Никаких милых подарков или чего-то в это духе. Мы даже наедине и в Доме-на-Утесе все больше обсуждали работу.

Другого, на самом деле и не хотелось, и тут на тебе — ребенок.

Я в наш офис на всех парах, пользуясь тем, что свидетелей у сцены точно не предвидится, и тут же напоролась на недоуменный взгляд, который он только-только поднял от отчетов. Сейчас шефа куда больше занимала серия краж.

— Мэллоун, что… — хотел было возмутиться он, но, видимо, выражение моего лица было достаточно красноречивым. — Что стряслось? Лив? Оливия?

Вместо ответа просто швырнула Фелтону тест, который очень красноречиво сообщал, что мы просто два неосторожных идиота. Снаряд любовник поймал мгновенно, посмотрел на него долгим задумчивым взглядом, а после резко выдохнул сквозь зубы.

Я не могла обвинять Фелтона в том, что новости его не обрадовали, я и сама в восторг не пришла. Не так представляла себе материнство. Да и не думала, что ребенок — именно то, что мне теперь нужно. Тем более, ребенок от наследника одного из знатнейших семейств Вессекса.

Фелтон поднялся на ноги, вытащил из кармана брюк бумажник…

И я подумала, что если он сейчас предложит мне деньги, я так расцарапаю его рожу, что заживать будет не меньше месяца. Вполне заслуженная кара за пренебрежение нашими отношениями, не совсем любовными, однако несомненно важными.

Однако Лео Фелтон вложил мне в руку визитку. На ней было напечатанное золотые буквами имя Индира Бхатия и номер телефона.

— Это… что?

Я вообще не понимала, что сейчас происходит.

— Свяжешься с моей кузиной Инди, я тебе про нее рассказывал вскользь. Скажешь, что от меня и что я подпишу любой чек, который она запросит за свои услуги с тем условием, что до самого дня венчания меня не побеспокоит вообще никто, — хмуро заявил мне этот невыносимый человек.

И я только с десятой попытки сообразила, к чему он вообще клонит.

— Венчание? Твоя кузина… Ты меня сейчас посылаешь к устроителю свадеб? — переспросила я ошарашенно.

Свадьба? Свадьба. Черт, я же знала, что он порядочный… И я вроде как должна стать домашней наседкой при породистом петухе? Да и как-то диковато выходит: мне предлагают заниматься свадебными приготовлениями, минуя стадию предложения? Даже не поинтересовавшись для порядка, согласна ли я?

— Не хочешь у меня спросить, выйду ли я за тебя вообще замуж?! — зашипела я на Фелтона, безжалостно сжимая в кулаке изящную улыбку Индиры Бхатии. Никогда ему не удавалось вызвать во мне злость. Зато теперь Леонард выиграл свой приз!

— То есть ты рассчитывала на какой-то другой исход, когда приходила ко мне с этим? — кивнул на тест на своем столе детектив-инспектор Фелтон, недоуменно подняв бровь.

Признаться, на что я рассчитывала, не было понятно даже мне самой. Но в мои планы явно не входило шантажировать Фелтона своим положением и требовать брака.

— Понятно, ты не думала вообще ни о чем, — констатировал мужчина и посмотрел мне прямо в глаза. — Чем тебя не устраивает наш возможный брак? У нас полная гармония в отношениях, а теперь еще и ребенок на перспективу. Или все дело в том, то я не встал на одно колено?

Я вспылила еще больше, чувствуя себя героиней старой мелодрамы.

— А ты думаешь, будто дар небесный для каждой женщины в этом мире?!

Выражение физиономии Леонарда чтоб его Фелтона было настолько саркастичным, что сразу стало ясно: именно так этот гад и считает. И самое гадкое — он ведь был прав.

Потому что Лео… В каком-то смысле он совершенство: знатен и богат, но богатство его не развратило, пусть не идеал красоты, однако вполне привлекателен и харизматичен, образован и умен, не самодур и не страдает тягой к насилию. Ну и в постели у нас тоже все складывается как нельзя лучше. Да и в целом… мы прекрасно ладим во все аспектах жизни.

У него были основания ожидать, что я отвечу согласием.

И все равно…

— Не думал, что в тебе проклюнется романтическая жилка, — пробормотал озадаченно Фелтон и закатил глаза. — Но если именно в этом все дело…

Шеф без тени сомнения опустился на колени, посмотрел снизу вверх и проникновенным тоном спросил:

— Оливия Клэр Мэллоун, окажешь ли ты мне честь, став моей женой?

Это выглядело настолько не в его духе, что я скривилась, будто пришлось прожевать кусок лимона.

— Ну вот, эта женщина снова недовольна, — закатил глаза Фелтон. — Тебе, кажется, ничем не угодишь. Да или нет? Только побыстрей. У меня еще два допроса на сегодня.

Ну, наверное, просто стоит принять к сведению, что Лео Фелтон — вот такой. И все-таки соглашаться.

А еще подумалось, что половина Кроули лопнет от зависти.

— Где мое кольцо? — осведомилась я, упирая руки в бока.

Фелтон так и остался коленопреклоненным.

— Закажу сегодня. Я знаешь ли, был не готов к тому, что сегодня мне сообщат о будущем отцовстве. С формальностями покончено?

Стоило признать, что большего я добиться от этого человека все равно не смогу. Ну так и чего тянуть.

— Покончено. Я за тебя выйду, — отчеканила я.

Лео с облегчением выдохнул и встал на ноги. А после вдруг притянул меня к себе с непривычной нежностью и поцеловал. Опять-таки мягко, ласково и неспешно.

— И скажи Инди, что у нас дело срочное. Мне-то все равно, а тебе точно достанется от местных кумушек.

Вот да.

— Придушу тебя подушкой в первую брачную ночь и останусь молодой богатой вдовой, — буркнула я.

Фелтон тихо рассмеялся, похоже, ни на единый миг не восприняв мою угрозы всерьез.

— Мэллоун, я тебе слишком сильно нравлюсь живым.

Он чересчур хорошо успел меня изучить.

Номер Индиры Бхатия я, внутренне содрогаясь, набрала уже в обеденный перерыв, на всякий случай заперевшись в допросной, чтобы точно никто не подслушал.

— Я вас слушаю? — серебряным колокольчиком зазвенел в трубке женский голос.

— Здравствуйте, меня зовут Оливия Мэллоун… — начала было я, но собеседница меня прервала.

— Простите, я не консультирую лично, свяжитесь…

Похоже, кузина моего будущего мужа собиралась оборвать разговор, но этого допустить было никак нельзя.

— Мне дал ваш номер Лео Фелтон.

Девушка нервно закашлялась.

— Лео?! О господи… Ладно, что вам нужно, Оливия?

Я вздохнула и ответила предельно честно:

— Нам нужно, мисс Бхатия. Мне и Лео.

Называть любовника по имени оказалось чертовски непривычно, для меня он упорно оставался Фелтоном.

— В общем, он дал мне вашу визитку и попросил вас организовать нашу свадьбу. Заверил, что подпишет чек на любую сумму, если до самого венчания его никто не побеспокоит. И у нас поджимают сроки.

Индира сперва охнула, потом прыснула.

— И какой срок?

Я почувствовала, как тут же заливаюсь краской, и порадовалась, что разговор проходит по телефону. Иначе бы мисс Бхатия могла лицезреть мое красное от смущения и неловкости лицо..

— Месяц точно должен быть, — тихо сообщила я, и поняла, что неплохо бы сходить к целителю. После помолвки. Черт его разберет, когда у нас так получилось.

— Дядя Касс и тетя Эшли в курсе? — продолжила допрос кузина Фелтона.

Вздохнула я тяжело и, подозреваю, расстроено. Я не знала, как отреагируют родители моего любовника на новость о двойном прибавлении в семействе. Вряд ли такая жена для старшего сына — предел их мечтаний.

— Сомневаюсь…

Миссис Фелтон могла догадаться, что мы с ее сыном спим, но вряд ли она предполагала, что я стану ее невесткой.

— Ладно, Оливия. Не нервничайте. Вам теперь нельзя. Все будет в лучшем виде, уж для Лео я расстараюсь. И говорите уже со мной запросто. Раз уж скоро породнимся, я для вас Инди.

Такие простые и вроде бы ничего не значащие слова незнакомой мне женщины изрядно успокоили.

— Тогда я — Лив.

— Вот и славно, — весело фыркнула Индира. — Я позвоню через пару часов, Лив, и мы обсудим все детали. Привет папочке.

— Тетя Дженнифер, я выхожу замуж, — сообщила я этим же вечером единственному члену своей семьи, уминая тост с джемом. Пятый. Есть я начала как не в себя.

Никаких специфических пристрастий в пиге к моему великому облегчению не появилось, да и тошнота больше не мучила. Наверное, это все магия полученного предложения руки и сердца.

Из рук тети выпал стакан с молоком и разбился. Но она, по-моему, этого даже и не заметила.

— Да быть того не может, — пробормотала тетя Дженниффер.

Ну, я и не ожидала, что мне вот так с ходу поверят. Официально у меня никого не было.

— А еще я жду ребенка, — решила я не тянуть со второй новостью. Если уж сражать новостями наповал, то с одного захода.

Если бы у тети в руках было еще что-то, разбился бы не только стакан.

— Оливия Клэр Мэллоун! Какой стыд! Я говорила, что все эти твои загулы с мужчинами до добра не доведут! И теперь ты выходишь замуж, потому что забеременела не ко времени! Что бы сказали на это твои покойные родители?!

Я пожала плечами, даже не представляя, как могли бы отреагировать мои мама с папой на новость о том, что я выхожу замуж таким вот образом. Возможно, в том же духе, что и тетя, которая вела себя так, словно подозревала, что прежде я вела себя совершенно беспорочно и ни разу не видела голого мужчины.

— Кто этот несчастный?! Кто этот распутник?! — совсем уж разгневалась тетя и принялась метаться по кухне. Вполне возможно, что и в поисках ножа. Вряд ли в ее планы могло входить убийство, но вот лишить соблазнителя возможности размножаться — вполне.

А Фелтон мне нужен целиком.

— На свадьбе узнаешь, — с улыбкой сообщила я.