Хранимая троллем

11

Омейка

Я думаю о словах Дайна всю оставшуюся часть дороги к нему домой. Я умираю от желания спросить его, почему он так уверен, что причинил бы мне боль. Очевидно, что вопрос о его обжигающем оргазме должен быть решен. Но он сказал, что для этого есть специальный ритуал. Так почему он не сделает этого со мной?

Тем не менее, сегодня не время давить на него. Хотя он кажется намного спокойнее, чем когда мы только покинули ресторан, ясно, что у него все еще много всего на уме.

Его дом такой же огромный, каким я его помню. Каменные поверхности смягчены роскошной мебелью и теплым освещением. Один только пушистый ковер на его полу вызывает у меня желание свернуться на нем калачиком и никогда не уходить. Вместо этого я снимаю туфли и со вздохом зарываюсь пальцами ног в пушистый ворс.

Дайн смотрит на меня долгим взглядом с кухни, куда он пошел за напитком для меня. Он приносит мне водку с лаймом и настаивает, чтобы я села на его огромный кожаный диван и положила ноги ему на колени. Я почти таю на сиденье, когда теплые, твердые пальцы разминают мои ноющие мышцы. Боже, его руки восхитительно ощущаются на моих ноющих ногах. Как один из тех массажей горячими камнями, но если бы камень был мягким и мог бы еще и растирать тебя. Должна ли я спросить его, что он имел в виду, когда сказал о том, что позаботится и обо мне?

Прямо перед тем, как я превращаюсь в бескостную кашу, он замедляет ритм и смотрит на меня, его пылающие красные глаза изучают мои.

— Мне не нравится, что ты встречаешься с другими клиентами.

Я испытываю спорные чувства по этому поводу. На самом деле я хотела, чтобы он сказал: «Мне не нравится, что ты встречаешься с другими парнями». Означает ли это, что он все еще думает о себе как о клиенте, и это соглашение временное? Я знаю, что именно так мне следует думать об этом, но, кажется, я не могу заставить свое сердце согласиться с этим.

Почему это его должно волновать, если для него я всего лишь эскорт? Но, если это значит больше, почему он так сформулировал свои слова?

Меня должны больше волновать сварливые, собственнические нотки в его тоне. Но этого не происходит.

— Означает ли это, что ты хочешь, чтобы я принадлежала только тебе? — я стараюсь говорить беззаботно, слишком напуганная, чтобы спросить о том, что на самом деле у меня на уме.

— Да! — его рука крепче сжимает мою ногу. — Именно поэтому я звонил в Чудовищные Сделки сегодня. Сколько мне нужно заплатить? Скажи мне, и все будет твое.

Уголки моего рта опускаются лишь на мгновение. Итак, я все еще эскорт. Конечно, это так. Не могу поверить, что была настолько глупа, чтобы позволить себе на мгновение подумать…

— Думаю, это зависит от того, как часто ты хочешь меня видеть. Я не могу видеть тебя каждый день.

— Но ты не будешь встречаться с другими клиентами?

Я качаю головой.

— Нет, детка. Нет, если ты хочешь меня только для себя, — глупо, Омейка. Я все еще не могу отказать ему в том, что он хочет. — Впрочем, у меня есть другая работа.

Кажется, при этом он немного расслабляется. Его большая теплая рука скользит вверх по моей ноге и обратно вниз, лаская и поглаживая.

— В чем заключается твоя другая работа?

— Я библиотекарь.

Он смеется. Это такой теплый, насыщенный звук, что я сажусь, чтобы лучше видеть его лицо. Мне нравится, как морщинки появляются у его глаз, словно крошечные трещинки в выветрившемся камне.

— Это был не тот ответ, которого я ожидал.

Я улыбаюсь.

— Это реакция большинства людей. Думаю, библиотекарь и эскорт не часто встречаются в одном человеке. В действительности, я всегда хотела быть писательницей. Я так люблю книги и чтение.

— Так что же тебя остановило?

Я откидываюсь на спинку дивана, позволяя ему убаюкивать меня поглаживаниями своих рук вверх и вниз по моей ноге.

— Я не уверена, что создана для этого. Во всяком случае, не художественная литература. У меня никогда не было истории, которую я бы хотела рассказать. Но я пишу книгу. Научно-популярную книгу. Обычаи, брачные ритуалы и сексуальное воспитание различных сверхъестественных существ.

Я ожидаю, что он снова рассмеется. Это глупая идея.

Когда я поднимаю глаза, он изучает меня своим серьезным взглядом.

— Это превосходно.

— Что? Никто бы этого не прочитал.

— Я не согласен. Я думаю, что многие люди прочитали бы это. Они должны прочитать это. Очень многие виды не записывают подобные вещи. Молодым приходится полагаться на метод проб, ошибок и инстинкт, а это может быть рискованно.

— Это ужасно. Половое воспитание важно. Например, тролли. Люди должны знать о сперме троллей.

Он хмурится.

— Ты имеешь в виду, чтобы они держались от нас подальше?

— Нет! Ты сказал, что есть способ защитить своего партнера. Если бы люди знали об этом, им не нужно было бы бояться.

Он качает своей большой головой.

— Они все еще должны быть напуганы. Посмотри на меня.

— Это все, что тебя сдерживает? — я взволнованно сажусь. — Давай проведем ритуал прямо сейчас.

Дайн отдергивает руки, как будто это у меня кипящая сердцевина.

— Не проси меня об этом. Я не буду проводить ритуал. У меня не будет надежды сдержаться, если мы это сделаем.

Я хотела бы надавить на него еще немного. Я не должна. Ясно, что он не согласится на это, и я из всех людей должна искать восторженного согласия. Внезапно он хватает меня за лодыжки и разводит мои ноги в стороны, притягивая меня вперед. Я соскальзываю с дивана к его лицу. Затем он смотрит на меня снизу вверх, между моих ног, откуда любой парень выглядит хорошо, но Дайн в особенности.

— Тебе нужно удовлетворение, Омейка? Поэтому ты так сильно протестуешь?

Моя киска, которая, как я думала, успокоилась, мгновенно снова наполняется влагой, и я задыхаюсь.

Дайн глубоко вдыхает, потираясь кончиком своего большого тупого носа о промежность моих трусиков, и, клянусь, они залиты водой.

О Боже. Этот тролль слишком уверен в себе для парня, который никогда раньше этого не делал. По крайней мере, я думаю, что он девственник. Именно это он и подразумевал. Хотя, теперь, когда я думаю об этом, возможно, у него был секс с другими монстрами, просто не с человеком.

Шквал мыслей взлетает и ускользает от меня, когда горячее дыхание согревает внутреннюю поверхность моих бедер. Мгновение спустя язык Дайна ласкает складку бедра вдоль края трусиков, забираясь под них, дразня меня, но не касаясь того места, где я хочу его.

Я стону и хватаюсь за его голову. Надеюсь, он не возражает.

Я почти уверена, что он этого не сделает, когда низкий рокот его стона проходит прямо сквозь меня. Огромные руки под моей задницей притягивают меня ближе, и он целует промокшую ткань моих трусиков. Я не знаю, его ли это слюна, или мои соки, или и то, и другое. Я чувствую, какие они влажные, и они практически дымятся от тепла, исходящего от Дайна.

— Прочь, — он дергает за трусики. — Позволь мне овладеть тобой.

Я хочу снять их, но в следующее мгновение он срывает их с меня, роняя бесполезный материал на пол и снова раздвигая мои ноги еще шире.

О черт. Он раздвигает мои складки толстым большим пальцем и погружается лицом в мою пизду, как будто это его последняя трапеза. Издаваемых им голодных звуков достаточно, чтобы у меня закатились глаза. Я хватаюсь за диван изо всех сил, пока он пожирает меня. Он неряшливый. В его поедании киски нет стратегии. Но он направляется прямо к моему клитору, находя его после нескольких ударов своего большого языка. Когда он попадает точно в нужное место, я громко стону, хватаясь за его волосы.

— Вот так, детка. Прямо здесь. Вот так.

Давление, энтузиазм. Через несколько минут я схожу с ума. Его два больших клыка раздвигают шире половые губы, чтобы он мог поглощать меня глубже. Все те разы, когда я трогала себя для него, пока он смотрел, не были потрачены впустую. Это мужчина, который замечает детали.

Как раз в тот момент, когда я желаю чего-то большего, он просовывает в меня один толстый палец, до самой костяшки.

Я кончаю, быстро и сильно, заливая его руку и подбородок. Мои ноги дрожат, а живот сжимается. Моя киска пульсирует вокруг него, как будто я могу каким-то образом удержать его там.

Дайн удивленно смотрит на меня.

— Блядь.

Я смеюсь.

— Детка, я знаю.

— Еще раз, — его тон требовательный. Он не терпит неповиновения, но я его не боюсь. Мой сварливый тролль никогда бы не причинил мне вреда.

— Правда?

— Да! Я хочу, чтобы ты снова кончила для меня, — на этот раз он начинает двигать пальцем, поглаживая внутренние стенки моей киски, немедленно добиваясь от меня большего удовольствия. Я уже на грани, чувствительная от оргазма, который он только что выжал из меня. Чтобы снова оказаться на грани, не требуется много времени.

Я вздрагиваю, когда его горячий рот снова опускается на мою киску. Когда он проводит языком по моей влажности, я вздыхаю. Я сжимаюсь, когда он посасывает мой клитор, и кончаю, пока он двигает пальцем и ртом в унисон.

Каким-то образом он вызывает еще два оргазма в моем уставшем теле, и я падаю обратно на диван. На этот раз, когда он поднимает взгляд, его лицо покрыто моей смазкой, а глаза темнее, чем я когда-либо видела.

— Такая красивая, — его тон мягкий и благоговейный.

— Спасибо тебе, детка.

— Я серьезно. Ты идеальна. Спасибо, что поделилась этим со мной.

— Это я должна тебя благодарить, — я пытаюсь сдержаться, но зевок вырывается у меня прежде, чем я успеваю его остановить.

Дайн хмурится.

Прежде чем я успеваю ответить, он поднимает меня и несет по коридору в роскошную спальню, где кладет на кровать.

— Я доплачу сегодня вечером, если смогу задержать тебя до утра, но не бойся, что я побеспокою тебя. Я буду спать в своей комнате в другом крыле дома.

Опасный. Он такой, такой опасный, и я слишком легко поддаюсь ему.

Я улыбаюсь, когда он укладывает меня в постель.

— Детка, тебе лучше быть осторожным. Девушка может привыкнуть к этому.

После всех оргазмов, лежа на роскошном матрасе, я едва помню, что нужно зарегистрироваться в приложении ЧС и сообщить им, что я сменила клиента. С легким уколом разочарования я пишу сообщение, что я с Хисондайном, который сделал бронь в последнюю минуту. Как я могла забыть, что это работа?

И все же эти мысли исчезают, когда я ложусь на спину и закрываю глаза, вспоминая, какие чувства он вызывал у меня своими огромными руками, своим ртом и этими горящими глазами, которые смотрят на меня так, словно я драгоценна.

Я засыпаю, даже не беспокоясь о том, что от хлопчатобумажной наволочки Дайна мои косички растреплются, или о том, что я не взяла с собой зубную щетку или смену одежды. Просто быть рядом с ним, чувствовать его рядом так хорошо, что я погружаюсь в крепкий сон без сновидений, какого не было уже несколько месяцев.