Христос в Жизни. Систематизированный свод воспоминаний современников, документов эпохи, версий историков

Ф. Фаррар ² . С. 193.

Так как субботний день начинался с вечера пятницы и возвещался звуком трубы, то, по учению раввинов, всякий истинный израильтянин должен был тотчас же сбросить с себя всякое бремя. «В пятницу, перед началом субботы, — гласило одно постановление, — всякий должен тщательно обыскать свои карманы... чтобы там ничего не осталось такого, с чем запрещено выходить в субботний день». Мало того, что нельзя было носить того, что в самом деле составляло ношу, по толкованию фарисействующих раввинов нельзя было носить в субботу даже сапоги с гвоздями или заплатами, так как и гвозди, и заплата составляют «бремя». Отсюда раввинам совершенно запрещено было носить сапоги с заплатами, чтобы, по забывчивости, они не нарушали этим священного безделья «субботы»…

А. Лопухин. С. 239–240.

Даже пищу, по толкованию книжников, можно было переносить в субботу только в строго определенном количестве: из плодов не больше одной сушеной смоквы, меда — не более того, что нужно для того, чтобы намазать раны больного, воды не более того, сколько нужно сделать для образования так называемого «брения» (щепотки целебной грязи), необходимого для исцеления больных глаз. Что касается других предметов, то бумаги можно было переносить не более того, сколько можно вложить в филактерию или хранилище молитв, а чернил не более того, сколько нужно для написания (тех самых) двух букв и так далее…

К. Гейки. С. 96.

Тефиллином,или филактерией,назывались два кусочка пергамента, завернутые в кожаные мешочки, которые прикреплялись к вискам. На пергаменте были написаны изречения из книг: Исхода (13:1-10; 11-16) и Второзакония (6, 4-9; 11, 13-21)…

Карманная еврейская энциклопедия. С. 321.

Фарисеи, это вообще были люди с узким кругозором, придающиее большое значение внешнему, гордящиеся своей показной набожностью, самодовольные и самоуверенные. У них были смешные повадки, возбуждающие насмешку даже у тех, кто их почитал. Это доказывают прозвища, которыми народ наделял их и Например: «кривоногий фарисей (никфи)», означало человека, волочащего ноги и спотыкающегося о камни; «фарисей — кровавый лоб (кизай)» — ходящего с закрытыми глазами, чтобы не видеть женщин, и ударающегося о стены… «фарисей сутулый (шикми)» — это ходящий с согнутой спиной и как бы принявший на плечи всю тяжесть Закона… «крашеный фарисей» — человек, вся наружная набожность которого была лишь покровом лицемерия...

Э. Ренан. С. 240.

Кроме установленного законом Моисеевым поста в день умилостивления, книжники изобрели множество других постов и еженедельно постились по понедельникам и четвергам. Во время всякого поста они посыпали себе голову пеплом, не умывались и не умащали себя маслом, не убирали себе бород, а надев на себя вретища (лохмотья. .— Е. Г.), выступали пред всеми со всевозможными знаками уныния и скорби, какие только были в обычае при оплакивании умерших.

А. Лопухин. С. 268.

Даже Талмуд с необыкновенною резкостью описал нам семь типов фарисеев, из которых шесть характеризовал гордецами и лицемерами.

Ф. Фаррар ² . С. 350.

Самый преданный раб буквы, каковыми были фарисейские книжники, есть именно человек, который производит наибольшее насилие над нею. Разглагольствуя о своей преданности закону, он в то же время придумывает толкования, которые подрывают закон в самом корне, и Христос не преминул обличить эту фарисейскую ложь, когда Он показал, насколько фарисеи-книжники были неверны своим собственным правилам. Книжники гордились тем, что они слишком любили закон, чтобы преподавать его за вознаграждение, и в то же время они «поедали домы вдов и напоказ долго молились» (Марк. 12:40).

А. Лопухин. С. 916.

Иисус воспретил эту суетную выставку благочестия.

А. Дидон. С. 324.

Неудивительно, что Христос предостерегал Своих учеников «от закваски фарисейской» и заявлял им: «Если праведность ваша не превзойдет праведности книжников и фарисеев, то вы не войдете в Царство Небесное».

А. Лопухин. С. 916.

Верные себе, фарисеи тщеславились даже в молитвах. Они становились на виду у всех в синагогах, громко повторяли молитвы, вышитые на их повязках, а иногда, в определенный час, останавливались на дорогах, на углах улиц и площадях и прочитывали свои длинные молитвы. Вообще, они любили выставлять себя напоказ.

А. Дидон. С. 324.

Когда молишься, не будь как лицемеры, которые любят в синагогах и на углах улиц останавливаясь молиться, чтобы показаться пред людьми. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою. Ты же, когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, который втайне, и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно. А, молясь, не говорите лишнего, как язычники, ибо они думают, что в многословии своем будут услышаны. Не уподобляйтесь им, ибо знает Отец ваш, в чем вы имеете нужду, прежде вашего прошения у Него.

Матфей. 6:5–8.

…Наиболее ярые фанатики фарисейства доходили даже до чудовищного заключения, что человек, прикоснувшийся к свиткам Св. Писания, делается нечистым, так как дескать пергамент или кожа, на которой оно написано, могла принадлежать нечистому животному, или приравнивалась к трупу, соприкосновение с которым, по закону, оскверняло человека.

А. Лопухин. С. 25.

Что оскверняет? Мясо мертвеца или кожа и кости? Прикосновение к книгам языческим или священным? Вода, текущая из нечистого сосуда, не делается ли сама нечистою? «Горе, — говорили ревностные фарисеи, — тому, кто пренебрегает омовением рук! Он будет исторгнут из этого мира». Саддукеи насмехались над этим. «Вы увидите, — говорили они, — что фарисеи кончат тем, что будут чистить солнце».

А. Дидон. С. 156.

Одним из лучших проявлений любви и сострадания к ближним является милостыня, которая занимает важное место среди постановлений ветхозаветного закона. Но как внешняя добродетель, она вследствие развития крайнего обрядничества и фарисейства среди современных Христу книжников сделалась предметом многочисленных злоупотреблений и изощренного лицемерия. «За один кодрант (мелкая денежная единица. — Е. Г.), поданный бедному, — говорили иудейские книжники, — человек получит небо», и на этом основании фарисеи делали милостыню одним из излюбленных средств для подтверждения перед всеми своей праведности и своего права на Царство Небесное. Гордый своею показной праведностью, фарисей, прежде чем подать монету бедняку, демонстративно выставлял ее напоказ всем присутствующим; прежде чем опустить монету в храмовую сокровищницу, он все с тою же целью позвякивал ею, а посылая ее нуждающемуся, он непременно старался добиться того, чтобы все говорили о его любви к бедным. Совсем не так должна совершаться истинная милостыня. «Смотрите, — поучал Христос, — не творите милостыни вашей пред людьми с тем, чтобы они видели вас: иначе не будет вам награды от Отца вашего небесного. Когда творишь милостыню, не труби перед собою, как делают лицемеры в синагогах и на улицах, чтобы прославляли их люди. Истинно говорю вам: они уже получают награду свою. У тебя же, когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая, чтобы милостыня твоя была втайне, и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно».

А. Лопухин. С. 266–267.

...Они готовы были прибегать ко всяким уловкам, чтобы обойти закон, когда он не согласовывался с их интересами и намерениям. Быть может, самым поразительным примером этого служит способ, посредством которого они ухитрялись освобождать себя от придуманного ими самими обязательства не проходить в субботний день более 2000 локтей. У фарисеев был обычай собираться на сисситии, или общие ежедневные пирушки, которые они обставляли самыми строгими условиями и во всех отношениях уподобляли их священническим вечерям. Но так как дома их часто находились более чем на 2000 локтей от места собрания, и так как носить бремя в субботу было строго запрещено, то им, без помощи уловки, пришлось бы отказаться от общих пиршеств в тот самый день, в который они больше всего любили их. Небольшая уловка, однако же, освобождала их от этого затруднения. Вечером перед субботой они клали немного пищи на расстоянии 2000 локтей от своего дома, делая таким образом мнимый дом: от этого мнимого дома затем можно было пройти еще 2000 локтей до места собрания, позволяя себе, таким образом, двойное расстояние против узаконенного. Такая лицемерная проделка мягко называлась «сочетанием мест»… Чтобы одолеть дальнейшие затруднения, прибегали еще к более жалкой уловке: по улицам расставляли косяки и притолоки дверей, так что все пространство между ними можно было считать как бы одним огромным домом.

Ф. Фаррар ¹ . С. 372.

Лицемерие — это искусство притворяться и лгать, скрывать пустоту и порочность души под наружным видом святости, — делается почти всеобщим у этих фальшивых богомолов...

А. Дидон. С. 154.

Они ведь — народ препирающийся!

Коран. XLIII (57).

Та часть народной массы, которую мы назвали бы теперь средним классом, мало интересовалась подобными пустыми спорами и не обременяла себя бесчисленными упражнениями непосильного обрядового учения. Богомольный фарисей мог внушать удивление, но подражателей ему было немного, а саддукеи даже позволяли себе смеяться над ним. «Посмотрите, — говорили они, — как он сам себя мучает в этой жизни, чтобы с таким трудом получить награду в другой жизни». И однако фарисей упорно сохранял свою спесь и вошедшее в пословицу высокомерие. В его глазах ценились только те, кто хорошо изучил закон и строго исполнял обряды. Невежественный и неверный народ, все те, кто не соблюдал во всей строгости фарисейских правил, внушали ему самое глубокое презрение; он обзывал их грешниками, мерзостью и нечистыми животными...

А. Дидон. С. 157.

Но чуткая восприимчивость Иисуса более всего была оскорблена самоуверенностью фарисеев относительно религиозных обычаев и пустым ханжеством, которое привело их к тщеславному отстаиванию первенства и титулов, а не к совершенствованию сердца. …

Э. Ренан С. 242–243.

Но гораздо более постыдное доказательство постоянного лицемерия представляет совет, данный раввином Ила тем, кто страдал от искушений чувственности. Он встречается в двух местах Талмуда. Мы не можем тут повторить эти места, но сущность их заключается в том, что грех прелюбодеяния позволителен, если он умело скрыт.

Ф. Фаррар ¹ . С. 372.

Иисус не старался смягчить ропот, возбуждаемый его пренебрежением к общественным предрассудкам того времени, но, наоборот, как бы находил удовольствие вызывать его. Никто никогда не заявлял более открыто о своем презрении к «свету», а такое заявление бывает всегда условием великих дел и великой оригинальности.

Э. Ренан. С. 163.

Среди сказанного Иисусом есть слова, которые могут потрясти, например: «Предоставь мертвым хоронить своих мертвых» (Мф. 8:22 и пар.). Это демонстративное нарушение священного для евреев долга перед родителями и благочестивых норм всего древнего мира, которое могло восприниматься читателями Евангелий как незаслуженный выпад против них...

Д. Полкинхорн. С. 101.

Он прощал богатому его богатство в том только случае, когда на этого богатого, вследствие какого-либо предрассудка, плохо смотрели в обществе. Людей с сомнительной репутацией, не пользующихся уважением, он открыто предпочитал правоверным законникам. «Мытари и блудницы будут вам предшествовать в Царствии Небесном, ибо пришел Иоанн, мытари и блудницы уверовали в него; вас же, не взирая на это, он не мог обратить». Можно себе представить, как людям, желающим, чтобы их считали почтенными и благочестивыми, должен был казаться оскорбительным упрек, что они не последовали доброму примеру, данному им блудницами.

Э. Ренан. С. 163.

…Когда Иисус говорил, что «сборщики податей и проститутки» менее безнадежны, чем «учителя закона и фарисеи», то значит это, что они не кичатся своим благочестием, как самодовольные праведники, и потому их легче лечить.

Ч. Додд. С. 43.

Слишком ли сурово слово «лицемеры» для тех, кто перечисленные выше уловки возвели в священную систему?

Ф. Фаррар ¹ . С. 372.

…Он выделял фарисеев и книжников, как главных виновников секты, извратившей Закон, заклеймив их не имеющими равных в мировой литературе словами.

Д. Рид. С. 66.

Всякий раз, когда он ратовал против лицемерия к нему возвращалась вся сила красноречия: «На Моисеевом седалище сели книжники и фарисеи. Делайте, что они вам говорят, но по делам их не поступайте, ибо они говорят, а не делают; связывают бремена тяжелые и неудобоносимые и возлагают на плечи других, а сами и перстом не хотят двинуть их. Все дела делают они с тем, чтобы видели их люди; ходят в длинных одеждах, носят широкие повязки на лбу и большие каймы на платьях; они любят первые места на пиршествах и в синагогах и приветствия на улицах, чтобы люди звали их: учитель, учитель. Горе им!..» — «Горе вам книжники и фарисеи, лицемеры, что взяли ключи разумения и затворяете Царство Небесное людям! Сами не входите и хотящих войти не допускаете. Горе вам, что поедаете домы вдов и лицемерно долго молитесь. За то примете тем большее осуждение. Горе вам, что проходите моря и суши, чтобы обратить хотя одного прозелита, а когда это случится, делаете его сыном геенны.

Горе вам, что уподобляетесь гробам, которые не видны и по которым ходят, не зная этого». — «Безумные и слепые! Вы даете десятину с мяты, аниса и тмина, а оставляете неисполненными важнейшие предписания закона: справедливость, милосердие и добросовестность! Вот эти предписания надо было исполнять, а теми хорошо было не пренебрегать. Вожди слепые! Горе вам, что процеживаете вино, чтобы не проглотить комара, а верблюда поглощаете!» — «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры! Вы очищаете внешность чаш и блюд, но не обращаете внимания, что внутри вы полны хищения и неправды.

Фарисей слепой! очисти прежде внутренность, а тогда подумай о чистоте внешности». — «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры! Вы подобны окрашенным гробам, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мертвецов и всякой нечистоты. По наружности вы кажетесь праведными, а внутри исполнены лицемерия и беззакония». — «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры! что строите гробницы пророкам и украшаете памятники праведников и говорите: ‘‘Если бы мы были во дни отцов наших, то не были бы сообщниками в убиении пророков!’’ Таким образом, вы свидетельствуете, что вы сыновья тех, кто убивал пророков. Дополняйте же меру отцов ваших. Премудрость Божия была права, сказав: «Я пошлю к вам пророков, мудрецов и ученых; вы иных убьете, а иных будете гнать из города в город, доколе не падет на вас вся кровь невинная, пролитая на земле от крови Авеля праведного, до крови Захария, сына Варахиина, которого вы убили между храмом и жертвенником. Истинно говорю вам, что вся эта кровь спросится на поколении сем…»

Э. Ренан. С. 252–254.

Иисус сказал: Горе им, фарисеям! Ибо они похожи на собаку, которая спит на кормушке быков. Ибо и она не ест, и не дает есть быкам.

Евангелие от Фомы.

Апокриф (106).

В последнем примере трудно не уловить иронической нотки, которая вообще присутствует в словах Иисуса гораздо чаще, чем полагает не очень внимательный читатель. Иногда Он явно снижает возвышенную ситуацию до банальной. «Когда позовет тебя кто-нибудь на брачный пир, не садись на первое место; как бы не оказалось среди приглашенных им кого-нибудь почетнее тебя, и не пришел бы пригласивший тебя и не сказал тебе: «Дай ему место и тогда ты займешь со стыдом последнее место». На первый взгляд — простой и весьма благоразумный совет о том, как вести себя в гостях. Весьма вероятно, что некоторые слушатели так и воспринимали эту притчу. По размышлении, однако, им могло прийти на ум, что в ней содержится и нечто большее. «Всякий возносящий себя смирен будет, и смиряющий себя вознесен будет». «Мораль» мог приписать и автор Евангелия (она повторяется в нескольких местах); но автор этот правильно указывает нам путь, хотя мы, пожалуй, не ошибемся, усматривая здесь и более глубокий смысл. Вполне в духе Иисуса предоставить людям самим додуматься до сути…

Ч. Додд. С. 38–39.

Все эти наставники, только и говорящие о правде и гордо выдающие себя за руководителей народа, для Иисуса не более как слепцы; их именно имел Он в виду в следующей краткой и выразительной притче, где Он объявляет их неспособными к управлению другими. «Может ли слепой водить слепого? Не оба ли упадут в яму? Ученик не бывает выше своего учителя, но, и, усовершенствовавшись, будет всякий, как учитель его»...

А. Дидон. С. 323.

Ветхий закон есть мертвая буква, начертанная на камне: новый есть Дух животворящий, Его собственное дыхание; первый обязывает с внешней стороны, второй с внутренней; один творит рабов, другой создает свободные сердца; один внушает страх, другой любовь; тот бессилен, этот придает нам самую силу Божию; первый состоит из образов и символов, второй являет сущность и действительность; один обещает, другой исполняет обещания; наконец, древний закон заповедует только относительное совершенство, новый требует совершенства полного.

А. Дидон. С. 318.

А что такое это Царствие Небесное? Нирванна? Воображаемый рай? Купленная награда за дела, содеянные на земле? Ответ на это дает Христос в одном слове, которое несомненно сохранено для нас в подлинном виде, так как оно раньше никем не было произнесено и, очевидно, не было понято никем из Его учеников, а тем менее выдумано, — это слово на таких могучих крыльях опередило медленное развитие человеческого знания, что смысл его до сих пор еще понятен не всем — я уже говорил выше, что наше христианство еще в младенчестве — итак, Христос сказал: «Не придет Царствие Божие приметным образом, и не скажут: вот оно здесь, или: вот, там. Ибо вот, Царствие Божие внутрь вас есть».

Г. Чамберлен. С. 17.

Иисус сказал: Фарисеи и книжники взяли ключи от знания. Они спрятали их и не вошли и не позволили тем, которые хотят войти. Вы же будьте мудры, как змии, и чисты, как голуби.

Евангелие от Фомы.

Апокриф (44).

По мере того, как утрачивается внутренняя сила и значение религии, появляется нередко бессмысленная и восторженная привязанность к ее внешним формам. Формализм и равнодушие, педантическая мелочность и полное безверие — понятия почти равные и всегда идут рядом. То же было с иудаизмом во времена Спасителя. Живой и горячий энтузиазм его исчез, возвышенное и благородное верование забыто, пророки перестали пророчествовать, поэты — слагать песни, священники уже не несли свет истины, количество святых убыло. Топор был у корня сухого дерева, и стебли его служили пищею для грибных наростов обрядности и преданий. Вследствие этого соблюдение субботы, установленной для предоставления слабому человеку покоя, полного любви, мира и добрых дел, обратилось в народный фетишизм, в пустой обычай, поставленный в рамки еще более пустых и бессмысленных ограничений. Почти все великие пункты Моисеева закона в то время дополнены были излишними, неразумными подробностями и в этом виде служили наслаждением для мелких натур и тяжелым гнетом для истинного, природного благочестия. Но когда религия впадает таким образом в суеверие, не потерявши наружной силы, тогда она становится больше, чем всегда, тираническою, больше, чем всегда, подозрительною, при гонении на тех, кто, понимает это и сопротивляется…

Ф. Фаррар ² . С. 164.

Люди, ведомые законоучителями и фарисеями, получали не только камни вместо хлеба, но и смерть вместо жизни.

Э. Бок. С. 218.

Легко понять, какая ненависть должна была возникнуть у этих исступленных фанатиков к Иисусу и людям его взглядов. Иисус требовал религии сердца; религия же фарисеев состояла почти исключительно из соблюдений внешних обрядов и предписаний…

Э. Ренан. С. 241.

Но вдруг пришел простой юноша из Галилеи, простер руку и выбросил всю массу этого хлама, показав, где истина и где ересь. Он свел «весь закон и пророков» к двум заветам: «Люби Бога твоего всем сердцем твоим» и «возлюби ближнего твоего, как самого себя». Тем самым была разоблачена и осуждена главная ересь, которую левиты и фарисеи столетиями вплетали в Закон. «Люби ближнего твоего как самого себя», — это предписание содержится и в книге Левит, однако главным было ограничение, что «ближними» признаются одни только собратья иудеи.

Д. Рид. С. 62.

Закон Моисеев заповедывал, конечно: «Люби ближнего твоего, как самого себя», но под ближним он разумеет только еврея и прозелита и, напротив, по отношению ко всем, не входившим в состав избранного народа, заповедывал непримиримую вражду, истребительную войну. Таким образом величественное по своей внешности постановление закона Моисеева имело значение лишь известного правила касательно отношений избранного народа к своим собственным членам, и теряло свой смысл в приложении к человечеству.

А. Лопухин. С. 272.

После вавилонского плена иудеи сузили круг «ближних» до потомков колена Авраама, тем самым закон о любви оказался в жестких рамках предписаний иудаизма.

Г. Гече. С. 258.

Их Талмуд и их раввины учат, что убийство не должно считаться грехом, если еврей убивает не еврея, но только в том случае, если еврей убивает брата-израильтянина. Не является также грехом и нарушение клятвы, принесенной не еврею... Евреи наших дней все еще придерживаются этих доктрин и следуют примеру своих отцов, пользуясь любой возможностью использовать на практике свои намеренно искаженные интерпретации Слова Господа, свою скупость, свое ростовщичество, убийства, и учат своих детей поступать таким же образом…

М. Лютер. С. 80.

Когда подойдешь к городу, чтобы завоевать его, предложи ему мир. Если он согласится на мир с тобою и отворит тебе ворота, то весь народ, который найдется в нем, будет платить тебе дань и служить тебе; если же он не согласится на мир с тобою и будет вести с тобою войну, то осади его, и когда господь бог твой предаст его в руки твои, порази в нем весь мужеский пол острием меча; только жен и детей и скот и все, что в городе, всю добычу его возьми себе и пользуйся добычею врагов твоих, которых предал тебе господь бог твой и так поступай со всеми городами, которые от тебя весьма далеко, которые не из числа городов народов сих. А в городах сих народов, которых господь бог твой дает тебе во владение, не оставляй в живых ни одной души...

Второзаконие 20:10–18.

Таким образом, Пятикнижие было первым в мире кодексом религиозного террора. Иудейство дало пример неизменяемого догмата и вооружило его мечом…

Э. Ренан. С. 286.

«Если иудей увидит, что язычник падает в море, — писал Маймонид, верный выразитель иудейского миросозерцания, — то отнюдь не следует вытаскивать его, ибо написано: не восставай на кровь ближнего твоего, а это не ближний твой».

Р. Герцог.

Цит. по: Реалии. С. 134.

Их [евреев] учили такой огромной смертельной ненависти к не евреям их родители и раввины с самой ранней юности и продолжают питать их ненависть в течение всех лет жизни, и эта ненависть пропитала их кровь и плоть, наполняет костный мозг и стала неразделимой от всего их существа.

М. Лютер.

Цит. по: Д. Дюк. С. 80.

И не вступай с ними[не евреями] в родство: дочери своей не отдавай за сына его, и дочери его не бери за сына твоего…

Второзаконие. 7:2–6.

А чтобы раб твой и рабыня были у тебя, то покупайте себе раба и рабыню у народов, которые вокруг вас… А над братьями вашими, сынами израилевыми не господствуйте…

Левит. 25:44–46.

Если еврей имеет коитус (половой акт) с нееврейской женщиной, независимо от того, ребенок ли она трех лет или взрослая женщина, замужем она или нет, и даже если несовершеннолетний подросток только девяти лет и одного дня — вследствие того, что он имел преднамеренные половые сношения с ней, она должна быть убита. И, как и в случае с животным, поскольку иначе из-за нее еврей попадет в беду…

Талмудическая Энциклопедия.

Цит. по: Д. Дюк. С. 109.

Для язычников чужестранец, варвар, считался врагом; для иудеев язычник был ненавистен. Книжники, эти суровые наставники, еще более нетерпимые, чем сами язычники, не признавали ближним никого, кроме израильтянина и притом израильтянина благочестивого; еретик, грешник, самарянин возбуждали в них отвращение; они презирали и ненавидели их. Благочестие у них не отделялось от ненависти; ненавидеть они считали своим долгом. Иисус должен был рассеять все эти пагубные заблуждения. «Вы слышали, что сказано: люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего. А я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас; да будете сынами Отца вашего Небесного; ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных. Ибо, если вы любите любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари? И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете? Не так же ли поступают и язычники?.. И если делаете добро тем, которые вам делают добро, какая вам за то благодарность? Ибо и грешники то же делают. И если и взаймы даете тем, от которых надеетесь получить обратно; какая вам за то благодарность? Ибо и грешники дают взаймы грешникам, чтобы получить обратно столько же. Но вы любите врагов ваших, и благотворите и взаймы давайте, не ожидая ничего»…

А. Дидон. С. 322–323.

…Храм (иудейский) изгоняет из своей ограды не иудеев, вывешивая пренебрежительные надписи. Иисус упраздняет его. Этот закон (Моисеев. — Е. Г.), узкий, суровый, немилостивый, признает только детей Авраама. Иисус находит, что всякий человек с добрыми намерениями, всякий, кто примет и полюбит его, есть тоже сын Авраама. Гордиться происхождением кажется ему одним из главнейших зол, против которых необходима борьба. Другими словами, Иисус уже более не иудей. Он революционер в высшей степени: он призывает всех людей к культу, основанному единственно на звании детей Божиих. Он провозглашает права человека, а не права иудея, религию человека, а не религию иудея, освобождение человека, а не освобождение иудея. Как это далеко от какого-нибудь Иуды Голонита или Матвея Маргалота (иудейски повстащ. Времен Христа. — Е. Г.), проповедующих революцию во имя Моисеева закона. Религии человечества, обусловленной не происхождением, а лишь сердечным чувством, было положено основание. Моисей был превзойден…

Э. Ренан. С. 183.

…Некто из богачей сказал: Учитель, что доброго мне совершить, чтобы обрести жизнь вечную? Он сказал ему: Человек, исполняй Закон и пророков. Ответил Ему: исполняю. Тогда сказал ему: Пойди и продай все, что имеешь, и раздай нищим, и тогда приходи и следуй за Мной. Но богач стал скрести себе голову, и слова эти не понравились ему. И Господь сказал: Как можешь ты говорить, что исполнил Закон? Ибо написано в Законе: люби ближнего, как самого себя.

Ориген.

Комментарий на Матфея, XV .

Христос восстановил первичное, забытое предписание о любви к ближним, независимо от их расы и веры; именно это было смыслом Его слов «Я пришел не нарушать Закон, но исполнить его», а чтобы не было сомнений в сказанном, Он добавил: «Вы слышали, что говорилось... ненавидь врага своего, а Я говорю Вам: любите врагов своих». Формальное возражение этому гласит, что специфической заповеди «ненавидь врага своего» в Ветхом Завете не содержится. Однако значение слов Христа совершенно ясно, в Ветхом Завете содержится столько предписаний убивать и истреблять соседей, не признаваемых «ближними», что без чувства враждебности и ненависти они были бы невозможны…

Д. Рид. С. 62–63.

Евангелие тем только и превышает Закон и всякое человеческое разумение, что учит нас как должно любить, и дает нам силу для любви. Только оно одно научило нас понимать слово «ближний»…

А. Дидон. С. 439.

Иисус сказал: люби брата твоего, как душу твою, охраняй его как зеницу ока твоего…

Евангелие от Фомы.

Апокриф, 30.

Направляя Свои наставления главным образом против фарисейского высокомерия, свысока судившего и пересуживавшего все, что не подходило под мерку фарисейского законничества Христос говорил: «Не судите, да не судимы будете. Ибо каким судом судите таким будете судимы, и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить».

А. Лопухин. С. 270–271.

…Он поучал их [учеников Своих], например, как поступать с согрешившим братом: сначала должно увещевать его наедине, а затем, если понадобится, и публично, но только кротко и с любовью. Придерживаясь духа иудейского формализма, Петр хотел точно знать пределы, до которых должно доходить число прощений; но Иисус отвечал, что число это может быть безгранично. Наставление Он пояснил нравоучительной притчей о рабе, который, получив от своего царя прощение своего долга в десять тысяч талантов, немедленно после этого схватил своего собственного товарища за горло и не хотел даже отсрочить уплаты ничтожного долга во сто динариев, — в 1250000 раз меньшую сумму, чем какая была прощена ему самому.

Ф. Фаррар ¹ . С. 28.

…Петр приступил к Нему и сказал: Господи! сколько раз прощать брату моему, согрешающему против меня? До семи ли раз? Иисус говорит ему: не говорю тебе: «до семи», но до седмижды семидесяти раз. Посему Царство Небесное подобно царю, который захотел сосчитаться с рабами своими. Когда начал он считаться, приведен был к нему некто, который должен был ему десять тысяч талантов; а как он не имел, чем заплатить, то государь его приказал продать его, и жену его, и детей, и все, что он имел, и заплатить. Тогда раб тот пал и, кланяясь ему, говорил: государь! потерпи на мне, и все тебе заплачу. Государь, умилосердившись над рабом тем, отпустил его и долг простил ему. Раб же тот вышед нашел одного из товарищей своих, который должен был ему сто динариев, и, схватив его, душил, говоря: «отдай мне, что должен». Тогда товарищ его пал к ногам его, умоляя его и говорил: потерпи на мне, и все отдам тебе. Но тот не захотел, а пошел и посадил его в темницу, пока не отдаст долга. Товарищи его, видевши происшедшее, очень огорчились и пришедши рассказали государю своему все бывшее. Тогда государь его призывает его и говорит: «злой раб! весь долг тот я простил тебе, потому что ты упросил меня; не надлежало ли и тебе помиловать товарища твоего, как и я помиловал тебя?» И разгневавшись государь его отдал его истязателям, пока не отдаст ему всего долга. Так и Отец Мой Небесный поступит, с вами, если не простит каждый из вас от сердца своего брату своему согрешений его.

Матфей. 18:21–35.

.

При всей гуманности Моисеева законодательства, подобное отношение к должникам было возможно среди евреев. Интересно заметить, что долги во времена земной жизни Христа были иногда огромны. Так, Цезарь должен был 25 000 000 сестерций… Марк Антоний, в двадцатичетырехлетнем возрасте, имел долга в 6 000 000 сестерций, а на четырнадцать лет позже, 40 000 000 сестерций, Куриан должен был 60 000 000 сестерций, Милон 70 000 000 сестерций. Это было время всеобщей испорченности, причем высшие классы тратили на политические подкупы громадные суммы, чтобы добиться консульской должности и проч., при помощи которых они надеялись, грабя вверенные их управлению провинции, скопить громадные суммы. Низшие классы, подражая высшим, жили также с безумною роскошью, результатом чего было исчезновение капиталов, обесценение недвижимых имуществ, бесчисленные банкротства и почти всеобщая задолженность при всех политических кризисах. Можно было часто видеть, как должники поступали в рабство или зависимость от своего кредитора, причем низшие следовали за его коляской, наподобие рабов, а более знатные даже в сенате раболепно следили за всеми его движениями и намеками, говорили и голосовали согласно с его желанием… По римскому обычаю и закону, «если должник не в состоянии был уплатить своих долгов государству, то он сам и все, что у него было, поступали сразу в продажу, без всякого правильного судопроизводства: для этого достаточно было доказать действительность долга, на который заявляло претензию государство». В частных долгах, если платеж не был произведен в должное время, «царь передавал должника кредитору, который мог увести его к себе и содержать в качестве раба. По истечении шестидесяти дней, в продолжение которых должник три раза выставлялся на рынке, в надежде, не сжалится ли кто над ним и не уплатит ли его долгов, кредитор имел право предать его смерти и разрубить его тело на куски, или продать его, вместе с детьми и со всем имуществом в рабство в другое государство, или держать его в качестве собственного раба. У кредиторов, кроме того, были частные тюрьмы, которые представляли собою нечто вроде могил для живых, и в них должники часто были запираемы на всю жизнь». В таком же положении в этом отношении дела были и в Палестине во времена Христа.

А. Лопухин. С. 380–381.

Правы, конечно, иудеи, когда говорят, что Иисус не только нарушил, но и разрушил, уничтожил Закон. Жертвы, очищения, суббота, обрезание — где все эти столпы Закона в христианстве? «Ветхое близко к уничтожению», — говорит Павел и делает, что говорит: Ветхий Завет уничтожает Новым.

Д. Мережковский. С. 109.

Учение Иисуса Христа было прямым вызовом Закону в его фарисейской интерпретации; к тому же он еще более усилил этот вызов, отказавшись играть роль националистического освободителя и завоевателя, о котором говорили пророчества и что ожидалось всеми от Мессии. Приняв подобную роль, Он вероятно нашел бы больше последователей, а возможно даже и поддержку фарисеев. Однако в Его ответе слышен не только отказ, но и упрек: «Мое царство не от мира сего... Царство Божие внутри вас есть ...не собирайте себе сокровищ на земле ... но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют, и где воры не подкапывают и не крадут». Все, что Он выразил столь простыми словами, было спокойным, но прямым вызовом по адресу самых могущественных людей того места и времени, ударом по основам веры, которую их секта возводила в течение столетий.

Д. Рид. С. 63.

Даже предание, столь священное для иудея, ничего не значит для Него в сравнении с чистым чувством. Лицемерие фарисеев, которые, молясь, оглядывались, чтобы видеть, смотрят ли на них, которые подавали милостыню явно и носили на своих одеждах знаки, доказывающие их набожность, все эти кривлянья ложного благочестия возмущали Его.

Э. Ренан. С. 106–107.

Такое заявление было открытым объявлением войны всему фарисейству.

А. Лопухин. С. 334.

Его тонкие насмешки, Его злой задор поражали прямо в сердце. Они остались навсегда запечатленными, как вечное клеймо. Это Иисус соткал с чудным искусством эту шутовскую тунику Несса, которую еврей, сын фарисея, в лохмотьях влачит за собою в продолжение столетий. Изображение ее, как образец наивысшей насмешки, осталось начертанным огненными линиями на теле лицемера и фальшивого ханжи. Несравненное изображение, изображение достойное Сына Божия! Только Бог может убить таким образом. Сократ и Мольер коснулись только кожи. Иисус же своим пламенным гневом поразил лицемерие до мозга костей.

Э. Ренан. С. 243.

Впрочем, все в личности Иисуса раздражало представителей власти и учителей, расстраивало их предубеждения и оскорбляло притязания национальной гордости и чуждого терпимости благочестия: и Галилейское происхождение Иисуса, и незнатность Его состояния, смелость почина, презрение ко всем преданиям фарисеев, своеобразность учения и речи, не имевших ничего общего с какой-нибудь школой и не опиравшихся ни на какой человеческий авторитет. Провидение не дало Иисусу ничего, что могло бы льстить общественному мнению, с точки зрения человеческой. Даже когда Он открывает Себя Своими деяниями или словами, то редко бывает, чтобы в тех или других какая-либо подробность не оскорбила обычаев или сектантских мнений некоторых партий. Таким образом, Иисус просвещает и ослепляет, научает и приводит в соблазн. Сердца правые признают Его, умы предубежденные отвергают…

А. Дидон. С. 246.

В таком-то отношении ко Христу стоял главный составной элемент современного Ему общества, именно раввинство фарисейское…

А. Лопухин. С. 918.

Молодой Галилеянин никогда не учил раболепству,но лишь внутреннемусмирению, и лишь в одном неизменно и постоянно сказывался Его гнев: в нападках на фарисеев. Слово фарисеи означало «не соприкасающихся с нечистыми людьми и вещами». В Еврейской Энциклопедии говорится: «Иисус отличался от фарисеев только в своем отношении к множеству нечистых и немытых». Хорошо сказано — «только»! Именно это «только» заключало в себе пропасть между понятиями племенного божества и Единого Всеобщего Бога, между доктриной ненависти и учением любви. Вызов был очевиден, и фарисеи его немедленно приняли, начав расставлять Христу ловушки по их старой системе, описанной много лет назад Иеремией: «Все, жившие со мною в мире, сторожат за мною, не споткнусь ли я: может быть, говорят, он попадется и мы одолеем его и отмстим ему».

Д. Рид. С. 63–64.

И тогда Иисус перешел от защиты к нападению. Он предстал в Храме перед народом и язвительно опроверг обвинения священнослужителей. Сама суть Его ответа — в притче, звучащей как прямой вызов:

«Насадил человек виноградник и обнес стеной, и выкопал точило, и построил башню, и сдал его виноградарям, и уехал. И послал к виноградарям в свое время раба, чтобы взял у виноградарей от плодов виноградника; и те, взяв его, прибили и отослали ни с чем. И снова послал к ним другого раба, и того ранили в голову и обесчестили... Еще один у него был сын возлюбленный; послал он его последнего к ним, говоря: ‘‘устыдятся сына моего’’. Но виноградари те сказали друг другу: ‘‘это наследник: давайте, убьем его, и наследство будет наше’’. И взяв, убили его и выбросили его вон из виноградника.»

Ч. Додд. С. 122.

Этот виноградник, как мы понимаем, был дом Израиля: народ иудейский был Его возлюбленным насаждением. Вожди и учителя, которым вверен был народ, естественно должны были отдавать господину все, что выросло в винограднике. Но, несмотря на все, что Он делал для Своего виноградника, от него не было плодов, или в лучшем случае только дикие плоды.

А. Лопухин. С. 449.

Пророчество, которое касалось ближайшего будущего, должно было бы тронуть их сердца: в ту минуту сам возлюбленный Сын обращается к злым виноградарям. Уже лежит крест где-то на складе, в котором хранятся виселицы. Иуда назначает сумму в тридцать динариев, Пилат читает донесение о волнениях, вызываемых в народе каким-то назаретским Целителем. И однако этот загнанный в угол пройдоха, с которого Синагога не спускает глаз и которому на сей раз не уйти, требует ответа у этих лисиц, поднаторевших в Писании, и тычет их мордой в текст. Взглянув на них, Иисус говорит: «Неужели вы не читали сего в Писании: ‘‘Камень, который отвергли строители, тот самый сделался главою угла?’’ Тот, кто упадет на этот камень, разобьется, а на кого он упадет, того раздавит».

Ф. Мориак. С. 184–185.

«Итак, когда придет хозяин виноградника, что сделает он с этими виноградарями?» Слушатели из народа, по своему искреннему убежденно, или присутствующие фарисеи, с целью показать свое презрительное отношение ко всему, что могла означать эта притча, отвечали, что «злодеев этих он предаст злой смерти, а виноградник отдаст другим виноградарям, которые будут отдавать ему плоды во времена свои».

А. Лопухин. С. 449–450.

Как и другие притчи, эта показывает, что могло бы действительно произойти в тогдашней ситуации, — недовольство народа росло и грозило открытым насилием. Как и другие притчи, она должна была навести слушателя на мысль: «Что же сделает господин виноградника?» Очевидно, он мог сделать одно — прогнать виноградарей и отдать виноградник другим. «Ибо поняли, — говорит Марк, — что о них сказал Он притчу».

Ч. Додд. С. 122.

Еще раз таким образом они вынуждены были дать ответ, который роковым образом осуждал их самих: они своими собственными устами признавались, что справедливость Божия требует отнять у них их исключительные преимущества и передать их язычникам.

А. Лопухин. С. 449–450.

Не для учеников, а для них придумал Он притчу о злых виноградарях за три дня до Своих Страстей. Притча эта столь смела и смысл ее столь прозрачен, что первосвященники хотят тут же схватить Иисуса — они бы так и сделали, если б не побоялись народа.

Ф. Мориак. С. 185.

Ненависть, которую не могло удовлетворить ничто другое, как только смерть, была последствием этой борьбы…

Э. Ренан. С. 243.

Из всех событий, когда-либо происходивших на земле, самыми непостижимыми были, несомненно, эти стычки назаретского Проповедника с иерусалимскими священниками. В ту минуту совершенно невозможно было вообразить, какие последствия они будут иметь для судеб мира.

Франсуа Мориак. С. 185.

Один из сравнительно умеренных критиков-иудаистов, Монтефиоре, жалуется, что, говоря «любите врагов своих», Христос сделал исключение, не сказав ни одного доброго слова о самих фарисеях. Об этом можно спорить. Христос знал, что и Он, и любой другой, разоблачающий фарисеев, будут убиты.

<…>Строите гробницы пророкам и украшаете памятники праведников и говорите, «если бы мы были во дни отцов наших, то не были бы сообщниками их в пролитой крови пророков»; таким образом вы сами против себя свидетельствуете, что вы сыновья тех, которые избили пророков; дополняйте же меру отцов ваших.Змии, порождение ехиднины!»

Если некоторые критики находят эти три последних слова чересчур жесткими, то пусть они прочтут их в связи с предшествующими тремя фразами, в которых видно предчувствие Христом своего близкого конца. Готовый умереть обращается здесь к тем, кто собирается предать его смерти, и здесь никакие слова не могут быть слишком суровыми. Но, ведь, даже и смертельный упрек: «дополняйте меру отцов ваших», позже дополняется словами: «Отче, прости им, ибо не знают, что делают».

Д. Рид. С. 66.

ФАРИСЕЙСКИЕ ШТУЧКИ

ИИСУС И ГРЕШНИЦА

Фарисейские соглядатаи и шпионы, а быть может и сами фарисеи тщательно наблюдали теперь за тем, чтобы, воспользовавшись первым удобным случаем… немедленно провозгласить их [Христа и Его учеников] противниками и нарушителями Закона.

А. Лопухин. С. 333.

Приближался праздник иудейский — поставление кущей. Тогда братья Его (Иисуса) сказали Ему: выйди отсюда и пойди в Иудею, чтобы и ученики Твои видели дела, которые Ты делаешь. Ибо никто не делает чего-либо втайне и ищет сам быть известным. Если Ты творишь такие дела, то яви Себя миру.

Иоанн. 7: 2–4.

Праздник Кущей — одно из величайших торжеств Иудейских. В 29 году он приходился на 12 октября. В городах и селениях Галилеи уже собирались караваны для путешествия в Иерусалим; родственники, друзья и соседи соединялись вместе и сообща приготовлялись к отъезду. Двоюродные братья Иисуса, которых Евангелия называют просто Его братьями, сыновья Марии, сестры Его Матери и брата Иосифова приглашали Его в это путешествие. С самого праздника Пурим Он не видал Иерусалима, где оставил нескольких тайных учеников Своих. «Пойди в Иудею, — говорили Ему родственники, — дабы ученики Твои видели дела, которые Ты делаешь. Ибо никто не делает чего-либо втайне, если сам ищет быть известным. Если Ты творишь такие дела, то яви Себя миру». Когда Иисус проповедовал в Галилее, эти же самые родственники называли Его исступленным и старались отвлечь его от совершаемого Им дела; теперь же, видя, что Он оставлен всеми, они подают Ему советы, внушенные обыденной житейской мудростью…

А. Дидон. С. 434.

Обычно забывают про шумную и надоедливую семью Христа, втайне относившуюся к нему враждебно. Его назаретская родня слышала Его проклятия прибрежным городам и говорила Ему: «Выйди отсюда и пойди в Иудею». Но Иисус не хотел идти в Иерусалим с родными по крови, которые не верили в Него, однако надеялись извлечь некоторую пользу из своего родства. Как и Иуду, их, конечно, терзали сомнения и алчность. Они знали, что Учителю опасно идти в Иерусалим, но с этим не считались: сами-то они ничем не рисковали. Эта лицемерная, докучливая и трусливая родня внушала Христу ужас. Он говорил им: «Вас мир не может ненавидеть, а Меня ненавидит, потому что Я свидетельствую о нем, что дела его злы. Вы пойдите на праздник сей, а Я еще не пойду, потому что Мое время еще не наступило…»

Мориак. С. 128–129.

В рассматриваемое время число последователей у Иисуса Христа в Галилее не только не увеличивалось, но сильно пошло на убыль (Иоанн. 6, 67). Этим не совсем-то радостным периодом в жизни Господа и воспользовались братья Его, чтобы еще больше увеличить душевную Его тяжесть. Они, по-видимому, не без иронии говорили Христу: «…никто не делает чего-либо втайне, яви Себя миру…»

А. Лебедев. С. 9.

…Если они [братья Иисуса] говорят: «Ты творишь такие дела, яви Себя миру», то этим они как бы так говорят: «Мы не в добрую сторону понимаем поведение Твое. Ибо если Ты творишь такие дела как добрые, то яви Себя, если же Ты скрываешься, очевидно, скрываешься потому, что делаешь худое». Слова горчайшие.

Блаженный. Фофилакт.

Цит. По: А. Лебедев С. 9.

Ибо и братья Его не веровали в Него

Иоанн. 7:5.

Кто же такие братья Господни, «домашние враги» Его, двадцатилетние мучители? Злые люди? Нет, очень добрые. Одного из них, кажется старшего, мы видим, как живого в «Воспоминаниях» Гегезиппа, писанных им в глубокой старости, около 70-х годов первого века и, значит, восходящих к началу века, ко дням Мужей Апостольских.

Иакова, брата Господня, называют Дикеем,«Праведным», от самых дней Господних до наших. Был он от чрева матернего посвящен Богу (Назорей, так же как Иисус. — Ни вина, ни сикера не пил; ничего живого (мяса) не ел; бритва не восходила на голову его; шерстяных одежд не носил, а только льняные — (растительно-чистые), и вступать во Святое святых — (Иерусалимского храма) — ему одному разрешалось: там, лежа на полу или стоя на коленях, молился он об отпущении грехов Израилю, так что сделались у него, от тех непрестанных молитв, мозоли на коленях, как у верблюда. «Праведным» же назван потому, что воистину был праведен, как никто из людей; назван и oblias, что значит (по-еврейски) «Ограда», «Стена», потому что люди верили, что одна только молитва его, святого, спасает грешный народ от Божьего гнева...

Первому явился Господь, по воскресении, не кому-либо из ближайших учеников, — ни Петру, ни Иоанну, — ни даже матери, а брату Иакову, по свидетельству «Евангелия от Евреев»; знает об этом и Павел (1 Кор. 15, 7). Вот какова любовь между братьями: жизнь соединила — не разлучила смерть. Может быть, потому именно, что первый из домашних врагов Иисуса, последний по вере — Иаков, ему-то, по воскресении, Господь и является первому.

Д. Мережковский. С. 122.

Неверие их выражается и в их словах, и в их смелости и в их неуместном дерзновении... Отчего у них такое неверие? От худого расположения души и от зависти: родственникам знаменитостей как-то обыкновенно завидуют родственники не столь знаменитых. Посмотри, однако, как кротко Он отвечал. Не сказал: вы кто таковы, что даете Мне такие советы и учите Меня? А что? «Время Мое еще не наступило», т. е. время креста и смерти. «3ачем же прежде времени вы торопитесь убить Меня», побуждая идти в Иудею, на праздник?

И. Златоуст. С. 123

«Он дал им [братьям] уйти, сделав вид, что остается?» Но затем Иисус отправился в путь. Это не было сиюминутным решением, Его последнее путешествие было предрешено от века: «Когда же приближались дни взятия Его, Он восхотел идти в Иерусалим»…

Ф. Мориак. С. 136.

Это было осенью, приближался один из самых замечательных иудейских годовых праздников, именно, праздник Кущей, стягивавший в Иерусалим огромное множество народа со всех областей Палестины, равно как и из стран иудейского рассеяния. Многие стали готовиться и из Галилеи. Спаситель отправился несколько раньше обыкновенных караванов паломников, но это не помешало тому, что около Него собралось множество народа, который восторженно двигался за Ним, видя в Нем великого пророка, честь и славу своей области…

А. Лопухин. С. 384–385.

На этот раз дело происходит за полгода до последней Пасхи иудейской, в которую Христос пострадал.

А. Лебедев. С. 9.

Праздник Кущей приходился на осеннее равноденствие. До роковой развязки (в земной жизни Христа) оставалось немного — шесть месяцев…

Э. Ренан. С. 245.

Он [праздник этот] совершался в течение семи дней подряд, с 15 по 21 день месяца тисри, и восьмой день проводился в священном собрании. В течение семи дней иудеи, в воспоминание своего странствования по пустыне, жили в небольших шалашах, сделанных из густолиственных ветвей масличных, пальмовых и миртовых дерев, и каждый носил в руках пучок зелени (лулаб), состоявший из пальмовых и ивовых ветвей, из плодов персика и лимона.

А. Лопухин. С. 393–394.

Люляб — так назывался этот пучок, значит собственно пальмовая ветвь — состоял из пальмовой ветви, обложенной миртовыми ветвями и ивовыми. Он связывался ивовыми или пальмовыми нитями, богатые употребляли для этого и золотые шнурки. Каждый израильтянин обязан был носить в правой руке этот люляб, а в левой — большой лимон. В храме он должен появляться с этим в течение всего праздника, в городе же и вне его он носил эти праздничные знаки только один день.

Воскресное чтение. С. 402.

Сам праздник продолжался восемь дней; седьмой, особый, день праздника, обычно называли «последним великим днем», «Великой осанной». Молитвенный сборник содержит специальную литургию для этого дня, при проведении которой почти 100 раз восклицается: «Осанна!», что означает «О, спаси!»

Р. Сантала. С. 120.

Возлияние вина, совершавшееся каждое утро в храме, должно было напоминать о живительной влаге, ключом брызнувшей из скалы от удара жезла Моисеева. Два возжженных вечером на паперти светильника служили образом огненного столпа, указывавшего ночью путь евреям. Кровь волов, овнов и агнцев лилась беспрерывно. Приношения и возлияния прибывали.

А. Дидон. С. 444.

Праздник Кущей был одним из самых торжественных иудейских праздников и для совершения его в Иерусалим стекалось огромное множество народа, который спешил возблагодарить Бога за все благодеяния истекающего года, а также и принять участие во всех увеселениях. Народ в это время, покончив все свои полевые работы и собрав виноград, чувствовал себя особенно свободным и предавался как религиозным, так и мирским удовольствиям…

А. Лопухин. С. 393.

Это был самый радостный праздник у евреев. Так как он совпадал с окончанием уборки хлеба, то люди предавались веселью… напоминавшему языческие торжества. Посреди толкотни и праздничных излишеств уже не оставалось места для милосердия, душеспасительных мыслей и поклонения в духе и истине.

А. Дидон. С. 444.

В первый и седьмой дни праздника обычно проводилась грандиозная процессия. После утреннего жертвоприношения первосвященник в сопровождении музыкантов и молодых священников отправлялся к купальне Силоам с серебряным кувшином, где он набирал воду для «водного церемониала».

Р. Сантала. С. 120.

Торжество это, или место, на котором оно происходило, называлось: «домом черпальщика» и отличалось необычайною веселостью, так что сложилась такая поговорка: «кто не видал веселья в доме черпальщика, тот вообще не видал никакого веселья».

Воскресное чтение. С. 402.

В Израиле осень — самое жаркое время года, поэтому во время «водного церемониала» у купальни произносились молитвы об обильном дожде. Люди пели мессианский «псалом Осанна» 117-й, который, по утверждениям мудрецов, связан с приходом Мессии. Слова из 12-й главы Книги Исаии: «И в радости будете почерпать воду из источников спасения» — также декламировались во время этой церемонии. Талмуд говорит, что вода символизирует излияние Святого Духа. Эти мелкие детали очевидны в повествовании Иоанна. Приняв участие в процессии, изнуренные дневной жарой люди собирались в Храме, где несколько священников трубили три раза в трубы… Первосвященник высоко поднимал кувшин с водой для того, чтобы вылить его содержимое в узкое отверстие, ведущее под алтарь. Люди кричали: «Поднимите свои руки!» Они хотели видеть, что все в этой церемонии идет по правилам, а не так, как было в 95 г. до Р. Х., когда хасмонейский царь Александр Яннай, который также исполнял функции первосвященника, презрительно вылил воду на землю. Люди в гневе стали забрасывать его плодами лимона ,которые вместе спальмовыми ветвями они принесли на праздник для молитвы, и в результате начавшегося таким образом мятежа царские наемники вырезали почти 6000 мужчин. Когда вода и чаша вина выливались, начиналась храмовая музыка, которую пели священники.

Р. Сантала. С. 121.

Этот обряд имел в виду Спаситель, когда в последний великий день праздника… возгласил, говоря: кто жаждет, иди ко Мне, и пей. Кто верует в Меня, у того, как сказано в Писании, из чрева потекут реки воды живой. Если Спаситель произнес эти слова именно во время или в день совершения этого обряда, то днем этим надо считать последний великий день праздника — седьмой по счету (который был последним днем самого праздника Кущей), потому что в восьмой день возлияния воды не происходило…

Воскресное чтение. С. 402.

Пословица говорит об этом празднике: «кто этой радости не зрел, тот не зрел величия Израиля»…

Ю. Виппер. С. 43.

Ликование, несомненно, усиливалось еще тем, что праздник этот наступал спустя только четыре дня после страшных обрядов великого дня покаяния, в который совершалось торжественное очищение грехов всего народа. Такая торжественность праздника могла бы неблагоприятно повлиять на настроение народа. Если бы Спаситель открыто явился в Иерусалим среди восторженных поклонников, то восторженность их легко могла бы перейти в политическое смятение, как это и бывало не раз, особенно с галилеянами, отличавшимися наибольшею пылкостью патриотического духа. Поэтому, как мы помним, Он всячески избегал поводов к этому и именно потому на вопрос своих «братьев» о том, пойдет ли Он вообще на этот праздник, отвечал уклончиво, что еще не пойдет. И теперь, будучи неподалеку от Иерусалима, Он не сразу пошел на праздник, а лишь несколько дней погодя, так что многие думали, что Он совсем не будет на празднике.

А. Лопухин. С. 393.

…Иисус (прежде, чем принять участие в празднике) удалился на гору Елеонскую. Пошел ли Он в сад Гефсиманский и в дом неизвестного, но дружески расположенного к Нему владельца этого сада, или же, не имея где главы преклонить, просто спал, по-восточному обычаю, на зеленом мхе под вековыми масличными деревьями — мы не знаем; но интересно еще раз отметить в Нем то отвращение к людным городам, ту любовь к чистому, приятному, свежему воздуху и к тишине уединенной горы, которые замечаются в Нем в течение всей Его жизни на земле. Это не значило, что в Нем была надменная сентиментальность и брезгливое себялюбие, которые заставляют людей уклоняться от всякого общения со своими собратьями; и Его истинные последователи не могут принадлежать к фальшивым человеколюбцам, которые, по выражению поэта, «вздыхая о бедности, избегают бедных и свою призрачную любовь к ним лелеют в сладостном уединеньи». Напротив, день за днем во все время Своего дневного труда, Он жертвовал всем, что было наиболее дорого и приятно Его душе, и, несмотря на жар, тесноту, вражду и усталость, Он спокойно совершал Свой труд любви среди «низких распрей безумствующей толпы». Но в ночное время, когда люди предаются покою, ничто уже не требовало Его присутствия в стенах Иерусалима; и кто знаком с удушливой нечистотой восточных городов, легко может представить себе, какое облегчение должен был Он чувствовать в душе, когда, удалившись с тесных улиц и людных базаров, Он переходил за лощину и взбирался на высящийся за нею зеленый склон горы, чтобы там, под покровом звездной ночи, быть наедине со Своим Отцом небесным.

Ф. Фаррар ¹ . Т. 2. С. 48.

(Между прочим, в этот раз на горе Елеонской. — Е. Г.) Иисус сказал еще Своим ученикам: <…> «Какой из вас отец, когда сын попросит у него хлеба, подаст ему камень? или, когда попросит рыбы, подаст ему змею вместо рыбы? Или, если попросит яйца, подаст ему скорпиона? Итак, если вы будучи злы, умеете даяния благие давать детям вашим, тем более Отец небесный даст Духа Святого просящим у Него». Иисус любил такую образную народную речь, для чего пользовался самыми обыденными примерами из жизни. Запасы пищи на дорогу, хлеб, рыба, неожиданный приход друга, запертые уже двери — все подобные мелочи служат для Него поводом к наставлениям и поучениям. Преходящим Он напоминает вечные истины и маловажными предметами, которые нас увлекают, пользуется, чтобы обратить нас к предметам величественным, о которых мы забываем…

А. Дидон. С. 443.

Об этом повествует один только св. евангелист Иоанн. Проведя ночь в молитве на горе Елеонской, находившейся к востоку от Иерусалима, за потоком Кедронским, куда Господь часто удалялся на ночь во время Своих посещений Иерусалима, утром Он опять спускался в храм и учил народ…

Архиеп. Аверкий. С. 187.

Когда Иисус после молитвы и вышеизложенной беседы с учениками спустился с горы и направился к Иерусалиму, то город представился Ему во всем шумном торжестве праздника Кущей.

А. Дидон. С. 444.

…Христос опять явился в храм и продолжал Свою проповедь.

А. Лопухин. С. 397.

На этом празднике, однако, произошло одно недоразумение,описание которого вы можете найти в 8-й главе Евангелия от Иоанна.

Р. Сантала. С. 122.

На заре Иисус снова возвратился в храм. Хотя все торжества праздника Кущей были уже окончены, но народ толпами сбегался к Нему в притвор. Иисус сел, чтоб учить их…

А. Дидон. С. 456.

И тут, думая поставить Его в затруднительное положение, к Нему привели женщину, уличенную в прелюбодеянии, и спрашивали, как с ней поступить. Мы знаем прекрасный ответ Иисуса.

Э. Ренан. С. 250.

Мягкое отношение Иисуса к грешникам нигде не отражено так хорошо, как в эпизоде, когда Он встречает женщину, уличенную в прелюбодеянии.

Р. Сантала. С. 115.

Он был в галерее казнохранилища, окружавшей двор женщин, когда книжники и фарисеи привели к Нему эту женщину…

А. Дидон. С. 456.

Среди веселья и разгула праздника Кущей бывали и дела безнравственности и распущенности, тем более, что вследствие нарушения обычного порядка жизни и пребывания населения города вместе с огромными массами пришлого люда в загородных шалашах представлялось и больше соблазнов к тому…

А. Лопухин. С. 397.

…Праздник Хосанна Рабба, или «Великая осанна» проходил до поздней ночи в том месте Храма, которое называлось женским двором. Там молодые священники устанавливали четыре больших светильника с золотыми подсвечниками, которые они зажигали, становясь на лестницы. Фитили этих ламп изготавливались из поношенной одежды священников. Музыка и танцы продолжались до раннего утра. Молодежь плясала с факелами в руках и время от времени радостно выбегала на людные места города. В конце концов эти факелы устанавливали в проемы окон и дверей, и Иерусалим становился в буквальном смысле «городом, светящимся на холме». В Талмуде написано, что « не оставалось ни одного дома, который не был бы освещен таким образом».

Р. Сантала. С. 122.

Живые такты музыки и пения увлекали за собою присутствующих, и вся масса мужчин с горящими факелами в руках, без различия возраста и состояния, пускалась в танцы, выбивая ногами и выделывая руками такты, подсказываемые звуками. Веселое настроение танцующих достигало высшей степени и, быть может, иногда доходило даже до исступления. Рассказывается о Давиде, что он однажды изо всей силы скакал пред ковчегом завета, так что при этом обнажился, по мнению некоторых, до неприличия. Что делал тогда Давид, то выделывала теперь вся масса присутствующих мужчин…

Воскресное чтение. С. 402.

Ночное празднество, сменилось серым утром... и одна еврейская женщина случайно перепутала шатры и вошла к мужчине, который склонил ее к блудодеянию. Это заметили книжники и фарисеи. Они сочли это событие подходящим для своих махинаций и поволокли бедную женщину в Храм, где в тот ранний час сидел и учил Иисус. Теперь у них появилась возможность испытать Его в том вопросе, по которому не могло быть неоднозначного толкования в законе Моисея. Иоанн говорит, что своими вопросами они пытались поймать Его в ловушку с тем, чтобы выдвинуть против Него обвинение. Второго участника этого события, мужчину, отпустили абсолютно безнаказанным. Они сказали Иисусу: «Учитель! эта женщина взята в прелюбодеянии; а Моисей в законе заповедал нам побивать таких камнями: Ты что скажешь?»…

Р. Сантала. С. 122.

В этом событии… они видели единственно только случай досадить, изловить, а может, и поставить в опасное положение галилейского пророка, на которого смотрели, как на смертельного врага… Какой счастливый случай представила им эта слабая грешница…

Ф. Фаррар ¹ . С. 251.

Обвинять ее, в сущности, не их было дело, а ее мужа, и она притом не могла быть подвергнута иному законному наказанию, кроме развода, если сам он не был человеком чистой жизни.

А. Лопухин. С. 397.

Между евреями существовал обычай, в случае сомнений и затруднений, советоваться с известными раввинами; но в этом случае, конечно, не было ни сомнения, ни затруднения. Существование закона Моисеева о смертной казни прелюбодеям было неоспоримо; применение его к данному событию было бы, по всей вероятности, остановлено римлянами, которые, по своим законам, не могли допустить, чтобы подобное решение было приведено в исполнение. Даже еврейские гражданские и религиозные законы о разводе предоставляли полное удовлетворение оскорбленному супругу. Следовательно, случай с этой женщиной не отличался от всякого другого, который они сами оставляли без последствий.

Ф. Фаррар ¹ . С. 249–250.

…Вопрос был ловко поставлен: если Иисус ответит «Побейте ее камнями», то Его можно обвинить перед Пилатом в том, что Он присвоил Себе власть, принадлежащую Риму, который в покоренных провинциях оставил за собою вопросы жизни и смерти над жителями, и в то же время возмутить народ против Его беспощадного учения. Если же Он ответит: «Не побивайте камнями», — то Ему указали бы на Закон Моисея и постарались бы уронить Его в общественном мнении и обвинить пред синедрионом, как ложного Мессию. То обстоятельство, что Закон вышел из употребления, не спасло бы Иисуса, так как Мессия должен был поддержать и восстановить царство Закона.

А. Дидон. С. 456.

…Они рассчитывали, что Он возьмет на себя ответственность и вынесет жестокий приговор по Моисееву Закону (в то время такие приговоры не были обязательными) или, напротив, откажется это сделать, и можно будет обвинить Его в попущении греху.

Ч. Додд. С. 43.

Наконец, если бы они честно и добросовестно желали слышать мнение Иисусово относительно этого предмета, то неужели не нашлось у них другого способа, при котором не надо было бы унижать женщину в Его присутствии, подвергать ее нравственным мучениям, которые еще невыносимее для женщины восточной, обреченной постоянно жить при запертых дверях…

Ф. Фаррар ¹ . С. 250.

Но Иисус не смотрел на нее.

Ф. Мориак. С. 136.

Иисус проявляет поразительное чувство такта. Он отнюдь не начинает расспрашивать женщину, которая уже давно раскаялась в том, что произошло. Нет, Он просто склонил голову и начал что-то писать на пыльном полу Храма.

Р. Сантала. С. 122.

Иисус казался равнодушным; наклонившись, Он стал писать пальцем на земле.

А. Дидон. С. 456.

Он, похоже, действительно «писал», как об этом и говорит греческий оригинал. Самое страшное для набожного иудея в такой ситуации — это услышать арамейскую фразу, в которой звучит обращение к справедливости Самого Бога. Эта фраза звучит так: it dinna ve — it dayanna ?, «Существует суд, но существует также и Судья».Я знаю по собственному опыту, что ортодоксальный иудей немедленно остепенится при этих словах, если он действительно сказал неправду. Фактически достаточно произнести даже несколько первых букв: «it dinna»!

Р. Сантала. С. 123.

…Не поднявшись с места, Он наклонил лицо вниз и, будто бы не слыша или не желая слушать обличителей, молчал и писал пальцем по полу. Для других довольно было бы и этого. Увидав в подобном действии символ прощения, ясно намекающий, что память о записанных таким образом на пыли делах, — подобно тому как сказано у пророка Иеремии: все отступающие от Тебя на земле да напишутся,может быть затерта и забыта.

Ф. Фаррар ¹ . С. 251.

Тогда спрашивавшие повторили свой вопрос…

А. Дидон. С. 456.

…Успокоившись духом, Спаситель поднял Свой задумчивый взор и кротко заметил наглым вопрошателям: «Кто из вас без греха, первый брось в нее камень». Сказав это, Он потупился опять и продолжал писать на полу. Но этого было довольно.

А. Лопухин. С. 398.

Тонкая ирония светского человека в соединении с божественной добротой не могли бы выразиться лучше. Но ум, соединенный с высокой моралью, менее всего прощается глупцами. Произнося эти, дышащие добротой и справедливостью, слова: «кто из вас без греха, пусть первый бросит в нее камень», Иисус поразил лицемерие в самое сердце, но этими же словами он произнес свой смертный приговор.

Э. Ренан. С. 250.

После этого, задумавшись о чем-то, Он вновь склонился, чтобы еще что-то написать и дать им время осмыслить Его ответ.

Р. Сантала. С. 123.

Блаженный Иероним уверяет, что то были грехи обвинителей, которые Он таким образом подсчитывал.

Ф. Мориак. С. 136.

…Высказывалось предположение, что на каменистом полу Храма, который был покрыт песком, принесенным недавней бурей, Он написал слова: « Hayav o zkkai ?» — «Виновен или невиновен?»Этот вопрос рассматривался на всех судебных процессах… Конечно же мы никогда не сможем узнать, какие именно слова написал Иисус на песке. Очень скоро ноги посетителей Храма затопчут написанное Им, и ветер сирокко окончательно развеет все следы. Последствия Его слов, однако, описаны в Евангелии: «Они же, услышав то, и будучи обличаемы совестью, стали уходить один за другим, начиная от старших до последних; и остался один Иисус и женщина, стоящая посреди».

Р. Сантала. С. 123.

Толпа тихо разошлась. Какое дивное, мгновенное и массовое совестное преображение! И это были те самые «книжники и фарисеи», которых мы привыкли осуждать за их гордыню и беспокаянность... Да ведь если сегодня, через двадцать веков после тех событий, митинговщикам у Красной площади предложить: «Пусть первым камень в Ельцина кинет тот, кто сам без греха!» — то брусчатка будет разобрана в одно мгновение...

Диакон А. Кураев. С. 45.

«Там оставалось двое, — говорит блаженный Августин, — Горе и Милосердие».

Женщина, —спросил Он, — где твои обвинители? Никто не осудил тебя?

Никто, Господи!— был ответ, который едва-едва могла она выговорить.

И Я и осуждаю тебя. Иди и впредь не греши…

Ф. Фаррар ¹ . С. 253.

Сочувствия к женщине в этой беседе не меньше, чем презрения к ее обвинителям, но строгость последних слов исключает и мысль о попустительстве

Ч. Додд. С. 43.

Правда, Блаженный Августин говорит, что многие ради слабоверующих исключали этот рассказ из своих манускриптов, на том основании, что слова «впредь не греши» давали как будто бы дозволение грешить; св. Амвросий толкует, что это место Евангелия может возбудить немалый соблазн в неопытных; патриарх Никон (в Х столетии) указывает, что рассказ об этом событии исключен из армянского перевода, потому что считается опасным для большинства.

Ф. Фаррар ¹ . С. 254.

…Коварство разлетелось в прах. Христос, избегая прений на темы пунктов закона, касающихся преступной женщины, привлек самих обвинителей на суд их собственной совести. И они не выдержали этого суда… «Иди и впредь не греши» — так обозначил Он свое милосердное решение, доказывая тем Свое божественное право ставить милосердие выше обычного закона.

А. Лопухин. С. 398.

ДИНАРИЙ КЕСАРЯ

Был другой случай, когда Христа попытались снова поймать на слове. И придумка была весьма хитроумной…

Ч. Додд. С. 123.

Возможно, самым сложным вопросом, заданным Иисусу, был вопрос, который поступил от своеобразной коалиции фарисеев, представлявших религиозные клики, и иродиан, придерживавшихся политического «статус-кво»…

Р. Сантала. С. 173.

Узнав, что Он продолжает беседовать в храме с народом, лицемеры сговорились подослать к Нему несколько человек из своих соумышленников для того, чтобы уловить Его в каком-либо неосторожном слове. Всем известная свобода слова и откровенность, с которою Иисус Христос всегда обнажал свои мысли, служили для них некоторой порукою в успехе...

Архиеп. Иннокентий. С. 113.

…И фарисеи стали готовить смертельный удар.

Д. Рид. С. 65.

Для большего успеха в своей хитрости, фарисеи пригласили с собою в участие иродиан. Секта эта, отличавшаяся наклонностью к языческой образованности и нравам, во многом была не согласна с фарисеями, до излишества приверженными ко всему отечественному: в отношении к податям, например, иродиане именно утверждали противное всеобщему мнению, считая их законными…

Архиеп. Иннокентий. С. 115.

Это не первый и не последний в истории пример, когда духовенство употребляло в дело враждебную ему политическую партию для сокрушения народного деятеля, цель которого могла быть опасна обоим...

Ф. Фаррар ² . С. 338.

Посланцы синедриона пришли к полному соглашению между собою и подошли к Иисусу…

А. Дидон. С. 569.

Было поставлено, в сущности, два главных вопроса: «Позволительно ли давать подать кесарю, или нет?», и второй: «а кто мой ближний?» За отрицательный ответ на первый вопрос Он мог бы быть наказан по законам чужеземных правителей страны, т. е. Рима. Неверный ответ на второй позволил бы фарисеям обвинить Его перед римскими властями в нарушении их собственного закона, потребовав за это наказания.

Д. Рид. С. 65.

Закон считал «ближним» только соплеменника и единоверца. Но Христос не ограничивает это понятие столь узкими пределами. …Он рассказал об иудее, который попал однажды в руки грабителей. Ослабев от ран, лежал он у дороги и с горечью видел, как священник и храмовый служитель равнодушно прошли мимо него. Меньше всего он ожидал сочувствия от самарянина, ехавшего вслед за ними. Мог ли этот иноплеменник и еретик оказаться лучше жреца и левита? Однако тот остановился и, не спрашивая ни о чем, помог пострадавшему…

«Кто из этих троих, — спросил Иисус книжника, — думается тебе, оказался ближним попавшему в руки разбойников? — «Сотворивший ему милость, — не мог не признать тот».

…Христос заставил его самого прийти к мысли, что «братом» и «ближним» может быть любой человек.

А. Мень ¹ . С. 106.

Подобный же метод был описан уже Иеремией, но он в ходу и сейчас, спустя двадцать веков после Р. X. Все, кто принимает участие в публичных дискуссиях, хорошо знают, как можно заранее подготовить хитрый вопрос, на который трудно ответить сразу. Есть много способов избежать ловушки: опытный оратор может, например, либо вообще отказаться отвечать, либо ответить встречным вопросом. Гораздо труднее, однако, вместо того, чтобы увертываться, дать прямой и полный ответ, не отступая от своих принципов, и в то же время, избегая ловушки и не подставляя себя под удар. Это требует высших качеств быстроты соображения, присутствия духа и ясности мысли. Ответы Христа на оба вопроса фарисеев, представляют собой для всех времен образцы такого совершенства, сравниться с которым простой смертный может только мечтать.

Д. Рид. С. 65.

Искусителями были выбраны ученики фарисейские, они менее вызывали подозрений. Им велено было замешаться в толпу народа, окружавшего Иисуса Христа, и притвориться как можно благочестивее и приверженнее к Его учению…

Архиеп. Иннокентий. С. 116.

Притворяясь, будто совесть беспокоит их и будто они ничего так не ищут, как правды, они, прежде всего, стараются польстить Тому, Кого надеются уловить: «Учитель! Мы знаем, что Ты правдиво говоришь и учишь и не смотришь на лице, но истинно пути Божию учишь…»

А. Дидон. С. 569.

Но Иисус понял замысел их, полный нечестия, и сказал им: «Почему вы зовете Меня учителем устами своими, а не делаете того, что Я говорю? Правильно Исайя пророчествовал о вас: „народ этот чтит Меня устами своими, но сердце их далеко от Меня и почитание их тщетно, они чтут заповеди человеческие“»...

Папирус Эджертон. С. 47-48.

…И только после лицемерной похвалы, сказанной с целью, чтобы Иисус не уклонился от ответа на их вопрос, они спросили: «Позволительно ли нам давать подать Кесарю или нет?»

А. Дидон. С. 569.

Они надеялись получить ответ, который дал бы им предлог предать его в руки Пилата…

Э. Ренан. С. 252.

Нельзя было предложить Иисусу более коварного вопроса, нежели вопрос о римской дани: он приводил народ в величайшее возбуждение и связывался с вопросом о независимости страны. Этим именно вопросом возмутители волновали умы и вызывали восстания. Народ с сопротивлением платил дань, уступая только силе, и нетерпеливо ждал Мессию, чтобы свергнуть ненавистное иго. В особенности галилеяне славились дикой независимостью. Посланцы, желавшие вызвать ответ Иисуса по вопросу о дани, наверно, считали Его решительным врагом чужеземного владычества и не сомневались, что Он, как галилеянин и друг народа, со Своими мессианскими устремлениями, осудит дань, как символ народного порабощения. Только того они и ожидали от Иисуса .

А. Дидон. С. 569–570.

Он должен, думалось им, ответить «да» или «нет».

А. Лопухин. С. 451.

Если Он ответит да, то одного этого достаточно будет, чтобы народ отвернулся от Него как от человека, признающего ненавистное иго язычников и, следовательно, не имеющего права на достоинство Мессии. Если же Он, с другой стороны, чтобы поддержать Свое влияние на народ, ответит «нет, непозволительно», то они сейчас же поймают его с поличным и предадут прокуратору, как открытого мятежника, и Пилат немедленно и сурово расправится с Ним, как недавно расправился с другими галилеянами, кровь которых он смешал в храме с кровью принесенных ими жертв.

А. Лопухин. С. 452.

За двадцать лет до того, во время захвата страны Римской империей, другой галилеянин по имени Иуда ответил на тот же вопрос отрицательно и был за это убит вместе с единомышленниками.

Ф. Мориак С. 186.

…Они как бы просили Его безбоязненно и нелицеприятно высказать им свое личное мнение по поводу весьма сложного дела, как будто они действительно нуждались в Его мнении для своего руководства в нравственном вопросе практической важности и были совершенно уверены, что только Он один мог разрешить удручавшее их недоумение.

А. Лопухин. С. 45.

Ответа тут опять же не требовалось. В исторической практике к тому времени уже все устоялось…

Ч. Додд. С. 123.

С точки зрения закона и древней юриспруденции признавалось юридическим правилом, что там, где обращается монета какого-либо царя, этот царь должен считаться повелителем. Два рода монет обращались среди иудеев: гражданская монета и священная. Одна была выражением земного и политического права гражданской власти, другая выражением права Божественного. Иисус воспользовался этим различием, чтобы выразить одну из наиболее забываемых и вместе с тем из самых необходимых истин: человек принадлежит двум властям, земной и высшей. По естеству, своей физической внешней жизнью, он привязан к обществу человеческому, к своему народу и стране и состоит подданным политической власти. Духовно, своей внутренней жизнью и совестью, он принадлежит власти духовной и есть подданный Самого Бога…

А. Дидон. С. 570.

Иисус отвечает им: «Что вы Меня искушаете? Покажите Мне динарий...».

Р. Сантала. С. 173.

Фарисеи подали Ему римскую монету с изображением кесаря...

Архиеп. Иннокентий. С. 117.

Они принесли Ему динарий. На монете была надпись Т iberius Саеsar Divi,«божественный император Тиберий»!

Р. Сантала. С. 173.

Господь взял монету, посмотрел на изображение и надпись, и отдавая назад, спросил: «Чье это изображение и чья надпись?» «Кесаревы», — отвечал фарисей, не зная, что выйдет из такого ответа.

Архиеп. Иннокентий. С. 117.

Тогда говорит им: итак, отдавайте же кесарево кесарю, а Божие Богу.

Матфей. 22:21.

Он сказал: «...отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу». Здесь используется греческое слово аро dote ,которое означает «вернуть».Возвращайте Богу то, что Ему принадлежит, и кесарю — то, на что он претендует и провозглашает своим.

Р. Сантала. С. 174.

Ответ этот удивил всех, потому что сотворен был, так сказать, из ничего. Сами книжники должны были признаться, что это сказано весьма обдуманно и благоразумно. Господь не обратил, по-видимому, никакого внимания на главное в вопросе — на права кесаря в отношении к иудеям, и, вопреки желанию фарисеев, не сказал об этих правах ни слова; но они, явно, и не спрашивали об этом. То же, о чем спрашивалось явно, то есть, должно ли давать подати кесарю, не противоречит ли это совести и религии — разрешено так ясно и удовлетворительно, так сходно с нравами народа (житель Востока любит краткие точные ответы и не терпит отвлеченных рассуждений), даже с правилами тогдашней учености иудейской (у раввинских правоведов издревле принято было за непреложную истину: чья монета, того и царство) — что фарисеям ничего не оставалось более делать, как только молчать и удалиться.

Архиеп. Иннокентий. С. 117.

…Ответ Иисуса был превосходен. Он заставил их показать изображение и надпись на монете и сказал: «Отдайте кесарево — кесарю, а Божие — Богу». Глубокие слова, решившие будущность человечества! Слова, полные духовного смысла и удивительно справедливые, на которых зиждется разделение вечного и временного и которые положили основу истинному либерализму и истинной цивилизации.

Э. Ренан. С. 252.

Евангелие говорит нам, что после этого случая «...не могли уловить Его в слове пред народом и, удивившись ответу Его, замолчали». В Иисусе исполнились слова о Мессии, записанные в Книге Еноха: «Он открывает тайну, и никто не может соперничать с Ним».

Р. Сантала. С. 174.

Но, несмотря на такой ответ, они впоследствии с наглою лживостью обвиняли Христа, что Он «запрещал давать подать кесарю»…

А. Лопухин. С. 452.

«Отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу» — таков знаменитый ответ Иисуса, он означает, что в голгофской драме, предуготованной от вечности, римлянам отводится лишь роль палачей. Израиль использует их, чтобы закласть свою Жертву, но сама Жертва принадлежит ему. Рим в лице Пилата не нашел в Иисусе ничего преступного.

Ф. Мориак. С. 186.

Этими словами: «Отдайте кесарево кесарю, а Божие Богу» Он создал нечто чуждое политике, убежище для душ посреди господства грубой силы. Подобное учение таило, конечно, свои опасности. Ввести принцип, что для признания законной власти достаточно взглянуть на монету, провозгласить, что совершенный человек платит подать с пренебрежением, но, не оспаривая ее, это значило уничтожить древнюю республику и благоприятствовать всякой тирании. В этом смысле христианство много способствовало ослаблению чувства гражданского долга и признанию власти свершившихся фактов. Но, создавши громадную свободную ассоциацию, которая в продолжение трехсот лет обходилась без политики, христианство с избытком искупило вину, нанесенную гражданским добродетелям. Благодаря христианству, власть государства была ограничена земными предметами; дух был освобожден, или, по крайней мере, грозное знамя римского всемогущества было навсегда сломлено…

Э. Ренан. С. 126–127.

Но где кончается власть кесаря и начинается власть Бога? Об этом можно спорить до бесконечности. До того дня, когда это слово было произнесено обреченным на смерть бедным непокорным Иудеем, кесарь был богом, а боги принадлежали империи больше, нежели империя богам. Но вот внезапно встает выше всякой тирании могущество Того, Кого освобожденный человек признает своим единственным Владыкой на земле и на небе. Человеческое сознание и впредь будет подвергаться наихудшим видам насилия, но отныне оно свободно: мучения будет испытывать лишь тело, а вся власть государства будет из века в век оказываться беспомощной перед силой святой души.

Ф. Мориак. С. 186.

НЕ ТО, ЧТО ВХОДИТ В УСТА, ОСКВЕРНЯЕТ

Один фарисей просил Иисуса вкусить у него трапезу. В приглашении этом, как видно из рассказа, скрывалось неприязненное чувство.

А. Дидон. С. 485.

Обедая иногда у них [фарисеев], он возбуждал их негодование, не придерживаясь бывших в обычае омовений.

Э. Ренан. C . 242.

Однажды было уже — заметив, что ученики при одном случае не соблюли предписанных отеческим преданием правил, книжники и фарисеи дерзко подошли к самому Господу и сказали Ему: «3ачем ученики Твои преступают предание старцев? ибо не умывают рук своих, когда едят хлеб…»

А. Лопухин. С. 333.

Иисус и в этот раз вошел, не совершив омовения, и занял место на ложе, назначенном для гостей. Это привело в соблазн фарисея, и он спрашивал самого себя, почему это Иисус не очистился пред обедом. Господь, угадывая мысль хозяина, начал говорить строгим тоном, в котором чувствовалась власть судьи, который читает в мыслях: «Вы, фарисеи, внешность чаши и блюда очищаете; а внутренность ваша исполнена хищения и лукавства. Неразумные! не тот же ли, кто сотворил внешнее, сотворил и внутреннее?»

А. Дидон. С. 485.

На взгляд же строгих раввинов, не умыть рук перед едой было великое преступление, такое же, как поесть свинины. «Кто не умывает рук при еде, тот подлежит извержению из общества, ибо в рукомытии заключается тайна десяти заповедей». «Такой человек повинен смерти». «Три греха влекут за собою бедность — говорит Мишна, — и один из них есть пренебрежение рукомытием». «Тот, кто ест хлеб, не умыв рук, — говорит раввин Иосия, — поступает все равно, как если бы он пошел к блуднице». Позднее книжники изобрели целых 26 правил при исполнении этого обряда в течение одного только утра. «Лучше пройти четыре мили за водой, чем навлечь на себя виновность пренебрежением рукомытия», — говорит Талмуд. «Кто не моет своих рук после еды, — продолжает он, — тот столь же нечестив, как и убийца». На немытых руках и на хлебе, по воззрению книжников, восседал диавол Шибта. Отличительною особенностью фарисеев было то, что «они ели свой хлеб насущный с должным очищением» и на тех, кто пренебрегал таким очищением, они с презрением смотрели как на нечистых...

А. Лопухин. С. 342.

Что касается относящихся к этому очищению правил, то, по ним, прежде всего, нужно было вымыть руки; кончики пальцев затем складывались и поднимались так, чтобы вода текла с них вниз до локтей, затем они опускалась так, чтобы вода могла стекать с рук на пол. Когда пальцы поднимались, то на них лили свежую воду, и два раза подливалась вода опять, когда они опускались вниз. Самое омовение должно было совершать посредством трения сначала одной руки о ладонь другой и наоборот.

Ф. Фаррар ¹. С. 345.

Кувшин, — и притом непременно с чистой, холодной водой, должно было поднимать правой рукой и потом передавать его в левую для того, чтобы вымыть прежде правую руку. Она должна быть открыта и обращена к земле. Из высоко приподнятого кувшина еврей обыкновенно три раза поливал на свою правую руку, а затем то же самое проделывал и с левой рукой. Затем уже мылось лицо, и тоже троекратно. После омовения, руки складывались ладонями вместе, пальцы вытягивались, и читалась положенная молитва: «Подними руки твои в святости и прославь Господа».

Путь Христов. С. 60.

Ученые книжники горячо спорили между собою о том, что сначала должно совершаться: произнесение ли этого благословения, или само умывание рук, куда нужно класть употреблявшееся при этом полотенце: на стол или на лежанку, и нужно ли очищать стол перед окончательным омовением, или после него. Все эти тонкости составляли, однако же, лишь незначительную часть целой законнической системы. Если фарисей готовился есть обыкновенную пищу, то считалось достаточным вымыть руки простым политием воды на них. Перед вкушением «терумы», т. е. священных десятин и хлебов предложения, полагалось полностью опускать их в воду, и прежде чем приступить к вкушению этих священных жертвоприношений, требовалось принять полную ванну. Мытье рук перед молитвой или перед прикосновением к чему-нибудь утром, соблюдалось с особенною строгостью, так как, по воззрению раввинов, в течение ночи руки могли быть осквернены злыми духами. Прикоснуться к устам, носу, уху, глазам, или одной рукой дотронуться до другой до совершения этого обряда, значило, по их учению, подвергать себя опасности болезни в затронутой части. Случаи, когда требовалось соблюдение этого обряда, были бесчисленны: его нужно было совершать даже после обрезания ногтей или после того, как задавили блоху. Чем больше употреблялось воды, тем больше, значит, обнаруживалось благочестия. «Тот, кто употребляет много воды для омовения рук, — говорить раввин Хазда, — получит обильное богатство». Кто не выходил из дома, для того еще достаточно было просто полить воды на руки; но человек, пришедший в дом с улицы, должен был погружать свои руки в воду, потому что он не знал, к какой нечистоте мог он приближаться, будучи на улице, и это погружение нельзя было совершать иначе, как в таком месте, где было не менее 60 галлонов воды». Та же суеверная законническая точность простиралась на возможное осквернение всех хозяйственных мелочей ежедневной жизни. Сосуды глубокие или плоские из какого бы то ни было материала, ножи, столы и лежанки, — все это постоянно подвергалось очищениям, чтобы не подвергнуться какому-нибудь обрядовому осквернению от пользования ими со стороны кого-нибудь из нечистых людей.

А. Лопухин. С. 329–330.

Так как сон почитался изображением смерти, то еврею строжайше воспрещалось тотчас же после сна прикасаться руками к какой-либо части своего тела, прежде чем изображение смерти не будет смыто водой. Вода, предназначенная для этого, должна была находиться не далее четырех шагов от кровати, потому что закон воспрещал ему делать больше четырех шагов, не умывшись…

Путь Христов. С. 60.

Эта тщательная скрупулезность в деле очищения доходила до того, что когда один фарисей после подобной трапезы, нес омывать даже золотой светильник, то встретивший его саддукей не мог удержаться от того, чтобы с издевательством не заметит ему, что «фарисеи в скором времени, вероятно, будут омывать самое солнце».

А. Лопухин. С. 330.

Поскольку омовение было важнейшим обрядом чистоты и вот, чтобы придать ему более святости, формалисты отнесли зарождение его ко временам Соломона, тогда как в действительности он начался только со времен Гиллеля и Шаммаи, затем он быстро распространился и уже ко времени Иисуса приобрел огромное значение. Пренебрегавшие обрядом омовений подвергались отлучению со стороны синедриона. Он распространялся на лиц и даже на вещи, каковы: чаши, кружки, котлы, скамьи и вся домашняя утварь. Ревнители различали омовение посредством кропления и посредством погружения и первую воду от второй. Они вменяли в обязанность пройти даже четыре тысячи шагов, чтобы достать необходимую воду, а один из благочестивых раввинов учил, что скорее должно умереть от жажды, нежели преступить в этом отношении предание старцев. Эти мелочи, живо изображающие причуды фарисейства и показывающие, до каких ребяческих глупостей могут доходить даже просвещенные умы, указывают в то же время на то святое могущество, с каким действовал Иисус: Он никогда не мирился с теми изобретениями человеческого легкомыслия, которые, не служа религии, только уничтожают и извращают ее.

А. Дидон. С. 397–399.

Потому депутаты иерусалимских книжников, отправленные теперь в Капернаум для слежки за Иисусом и Его учениками, намерены были дать делу решительную постановку…

А. Лопухин. С. 333.

Ученики упорно следовали примеру Учителя и не придавали никакой важности омовению пред обедом. Такое поведение учеников Иисуса еще более возмутило фарисеев. «Зачем, — сказали они Иисусу обиженным тоном, — ученики Твои не поступают по преданию старцев, но неумытыми руками едят хлеб?»

А. Дидон. С. 399.

Спаситель, по обыкновению, тотчас же стал на сторону Своих учеников и не допустил до того, чтобы они, по своей простоте и неведению, были устрашены нападками этих набожных обвинителей. Он ответил на их вопрос еще более важным вопросом: «Зачем и вы, — сказал Он, — преступаете заповедь Божию ради предания ?Ибо Бог заповедал: почитай отца и мать; а вы говорите, что если кто вместо этого просто отдаст сумму, назначавшуюся на их содержание, в священную сокровищницу и скажет «корван», т. е., что это дар Богу, тот может уже ничего не делать для отца своего или матери своей; и делаете многое сему подобное. Лицемеры!» (Это в первый раз Спаситель так строго укорял их.)

Ф. Фаррар ¹ . С. 318.

Почитание родителей по закону Моисееву считалось одним из основных его положений, так что составляло одну из десяти заповедей, и эта заповедь считалась священною всяким израильтянином, не извращенным раввинской софистикой. С этою заповедью связывалась даже особая награда. «Дитя обязано содержать своих родителей, когда они стары и беспомощны, — говорится в одном месте в Талмуде, — даже если бы ему приходилось для исполнения этого долга просить милостыню». Этот прямой закон, однако же, подвергся различным перетолкованиям со стороны раввинов. Если некоторые книжники и ставили сыновий долг выше собственных выгод, то другие, напротив, учили, что есть обязанность, стоящая выше отношений к родителям, и это повело со временем к самым вопиющим злоупотреблениям. На этом основами непочтительные дети легко могли оправдываться в своем пренебрежении к долгу содержания своих родителей. Когда, например, родители требовали от детей должного почтения и особенно содержания, то по фарисейскому преданию достаточно было хотя бы словесно объявить, что в храм отдана та часть имущества, которая должна бы пойти на содержание родителей, и можно было считать себя свободным от обязанности содержать их, так как посвященное храму или Богу, по закону, уже не могло быть обращаемо на другие нужды. Поэтому, достаточно было произнести слово «корван», т. е. «приношу Богу», и все имущество считалось официально посвященным храму, хотя бы в действительности оно и не поступало в храмовую сокровищницу. Вот это-то низкое лицемерие и нашло грозного обличителя во Христе.

А. Лопухин. С. 333–334.

Часто выходило так, что фарисей в силу подобной уловки посвящал весь свой избыток храму, на покупку жертв, соли и дров и оставлял умирать от голода своего отца или мать...

А. Дидон. С. 399.

… Таким образом вы ловко устранили заповедь Божию преданием вашим. Хорошо пророчествовал о вас Исайя, говоря: «Приближаются ко Мне люди сии устами своими и чтут Меня языком; сердце же их далеко отстоит от Меня. Но тщетно чтут Меня, уча учениям, заповедям человеческим».

Матфей. 15:6–9.

Это было не в бровь а в глаз: «Закон» был законом левитов и фарисеев, другими словами, учил «заповедям человеческим».

Д. Рид. С. 64.

В эту минуту ученики приблизились к Иисусу. «Знаешь ли, что фарисеи, услышав слово сие, соблазнились?» Иисус не имел нужды щадить своих противников, и речь Его сделалась неумолимо строгой. «Всякое растение, — отвечал Он, — которое не Отец Мой Небесный посадил, искоренится. Оставьте их: они слепые вожди слепых; а если слепой ведет слепого, то оба упадут в яму».

А. Дидон. С. 399.

Такое грозное обличение высокопоставленных законников смутило даже учеников. Вместе с простым народом они относились к книжникам с большим почтением, и в виду всего происшедшего, у них не могла не шевельнуться мысль, достаточно ли их Учитель взвесил Свои слова, обращаясь с такой резкостью к столь почтенным учителям.

А. Лопухин. С. 334.

(Есть такое продолжение этих споров в одном неизвестном Евангелии. — Е. Г.). …И Он взял их [учеников] с Собою в место, предназначенное для чистых, и вошел во двор храма. И первосвященник из фарисеев по имени Леви встретился им и сказал Спасителю: кто позволил Тебе войти в чистое место и смотреть на эти святыни без омовения, и даже ученики не вымыли ног своих? Нечистыми вошли вы во двор храма, чистое место, хотя никто, кто не омылся сперва и не поменял одежды, не смеет вступить и созерцать эти святыни. И Спаситель остановился со Своими учениками и спросил его: а как же ты, который находишься здесь во дворе храма, ты чист? И он сказал ему: я чист, ибо я омылся в источнике Давида и спустился по одной лестнице и поднялся по другой, и надел белые чистые одежды. И только тогда я вошел и созерцал эти святыни. Тогда Спаситель сказал ему: ты омылся в стоячей воде, в которой собаки и свиньи лежат день и ночь, и ты омылся и натер снаружи свою кожу, как блудницы и флейтистки душатся, моются, натираются [благовониями] и краской, чтобы возбудить желание, а внутри они полны скорпионов и пороков. Но Я и Мои ученики, о ком ты сказал, что они нечисты, Мы омылись в живой воде, которая нисходит [с небес]. Но горе тем... (Рукопись обрывается).

Оксиринский папирус.

Цит. по: Апокрифы древних христиан. С. 47–48.

Оставив толпу, Иисус вошел в дом со Своими учениками. Притча об истинной чистоте, разрушавшая все фарисейское учение и вменявшая в ничто законную праведность с ее сложными и бесполезными обрядами, казалось, смутила их. «Изъясни нам, — сказал Учителю Петр, — притчу сию». «Неужели, — сказал Иисус, — и вы так непонятливы? Неужели вы не разумеете, что ничто, извне входящее в человека, не может осквернить его. Потому что не в сердце его входит, а в чрево, и выходит вон, чем очищается всякая пища. Напротив: исходящее из человека оскверняет человека. Ибо изнутри, из сердца человеческого, исходят злые помыслы, прелюбодеяния, любодеяния, убийства, кражи, лихоимство, злоба, коварство, непотребство, завистливое око, богохульство, гордость, безумство. Все эти виды зла изнутри исходят и оскверняют человека».

Путь Христов. С. 60.

После этого ни о каком компромиссе не могло быть речи, Иисус Христос отвратился от фарисеев, «и, призвав народ, сказал им: слушайте и разумейте. Не то, что входит в уста, оскверняет человека; но то, что выходит из уст оскверняет человека». Этим Он обличил ничтожность одной из наиболее ревниво охраняемых прерогатив священства, связанной с приготовлением и употреблением пищи и облеченной целым ритуалом убоя скота, выцеживания крови, с негодностью «того, что помирает само по себе» и т. д. Все это были, несомненно, «заповеди человеческие», хотя и приписываемые Моисею…

Д. Рид. С. 64–65.

НЕ ЧЕЛОВЕК ДЛЯ СУББОТЫ

Следя за ним далее, фарисеи увидели, что ученики Его срывали колосья и ели их в субботу (что было нарушением их «Закона»): «Вот ученики Твои делают, чего не должно делать в субботу». Их вопросы всегда относились только к обрядам, но никогда не к вере или поведению…

Д. Рид. С. 64.

В субботу, первую во втором дне Пасхи, случилось Ему проходить засеянными полями, и ученики Его срывали колосья и ели, растирая руками. Некоторые же из фарисеев сказали им: зачем вы делаете то, чего не должно делать в субботу?

Лука. 6:1, 2.

Законом, да и обычаем, позволялось беднякам и вообще путникам срывать по дороге колосья для утоления голода, и ученики, воспользовавшись этим правом, действительно срывали колосья, растирали их в руках и ели. А была суббота. Недремлющие враги тотчас же со злорадством ухватились за этот новый случай нарушения «субботства».

А. Лопухин. С. 241.

Согласно общепринятому мнению, упавшие колосья в субботу можно лишь растирать пальцами, но по мнению равви Иехуды, который, как и Иисус, был уроженцем Галилеи, растирать их можно рукой.Таким образом, некоторые из фарисеев упрекали учеников Иисуса в содеянном, поскольку, очевидно, не признавали той версии закона, которая имела хождение в Галилее. Греческий переводчик первоисточника не был знаком с обычаями народа и, чтобы сделать сцену более понятной, ввел в нее срывание колосьев, не подозревая, что этим самым он вносит в синоптическую традицию единственное нарушение требований закона.

Д. Флуссер. С. 58–59.

По толкованию ученых раввинов срывание колосьев приравнивалось к жатве, растирание их руками к молотьбе, а за совершение таких работ назначалось побиение камнями…

А. Лопухин. С. 241.

Нет никакого сомнения, что в глазах законников это было страшное, уголовное преступление. Жать и молотить в субботу было строго воспрещено одним из главных правил (абоф), а раввины решили, что срывание ржи можно признать жатвой, очищение же колоса молотьбой. Даже ходьба по траве была запрещена, потому что представляла нечто вроде молотьбы…

Ф. Фаррар ² . С. 193–194.

Чтобы защитить учеников от нареканий, Господь указывает фарисеям на случай с Давидом, передаваемый в 1-й книге Царств (21 гл.), как Давид, убегая от Саула, пришел в священнический город Номву и просил священника Авимелеха дать ему хлебов пять или что найдется, а тот дал ему прежние хлебы предложения, которые, по закону, могли съедаться только священниками. Значение примера в том, что если никто не судил Давида за то, что он, мучимый голодом, ел эти хлебы, то и ученики Господа не заслуживают осуждения за то, что они, служившие Господу и не имевшие иногда даже времени, чтобы вкусить пищи, застигнутые голодом в субботу, нарушили заповедь о субботнем покое в столь незначительной степени, срывая колосья и растирая их руками. Оправдав поступок Своих учеников. Господь указывает затем источник, из которого проистекло несправедливое осуждение учеников. Это — ложное понимание требований закона Божия. Если бы фарисеи понимали, что сострадательная любовь к голодному выше преданий и обычаев обрядовых, то не осудили бы невинных, ради утоления голода срывающих колосья. Не человек создан для соблюдения субботы, а суббота дана человеку для его пользы...

Архиеп. Аверкий. С. 113.

И сказал им: суббота для человека, а не человек для субботы; Посему Сын Человеческий есть господин субботы.

Марк. 2: 27, 28.

ИИСУС ПРОТИВ ИУДЕЙСКОГО МЕССИИ

Почему иудеи не приняли Христа, как Мессию? Они ждали Мессию как воина, как настоящего Царя, Которому Бог даст силу свергнуть римское иго, покорить Израилю неверных и — утвердить закон Моисеев во всем покоренном мире. Элемент религиозный был поглощен элементом политическим…

А. Дидон. С. 166.

Древнееврейское слово «Мессия» переводится на древнегреческий язык словом «Христос». Евреи пользуются словом Мессия.

С. Сальникова. С. 39.

У евреев слово «Мессия», у греков «Христос» были именами, представлявшими Его звание, как помазанника, пророка, первосвященника, царя; но имя «Иисус» было имя личное, которое Он носил, как сложивший с Себя добровольно божественную славу для того, чтобы между грешными явиться безгрешным человеком.

Ф. Фаррар ¹ . С. 14.

Его называли взятым из предания словом «Мессия», т. е. «помазанный». Переведенной для грекоязьчной среды буквально — «Христос», оно тем не менее не стало общепонятным, и вскоре его стали воспринимать как имя собственное.

Ч. Додд. С. 84.

На первых порах личность Христа, о Котором давал столь возвышенное свидетельство такой всеми уважаемый пророк, как Иоанн Креститель, не могла не возбуждать некоторого интереса даже в среде ученых-книжников из фарисеев, и потому они с любопытством присматривались к Нему, и один из них даже являлся к Нему ночью, чтобы беспрепятственно, под прикрытием ночной тьмы, побеседовать с Ним о проповедуемом Им царстве. Но скоро как личность галилейского Учителя, так и проповедуемое Им учение возбудили в раввинах чувство высокомерного пренебрежения. Ведь Он Сам происходил из презренного Назарета, нигде не учился в раввинских школах, не принадлежал ни к последователям Гиллеля, ни к последователям Шаммаи — этих столпов раввинской учености в двух ее различных направлениях, и вообще не был раввином, а следовательно — по раввинской логике — не мог быть и Христом. Не будучи Сам ученым раввином, Он и последователей Себе набрал не из ученейших мудрецов, пред мудростию которых благоговели даже ангелы, а каких-то невежественных рыбаков с озера Галилейского — из среды презренного «амгаарец», как в Иудее называли простолюдинов, люда проклятого и погибшего по своему неведению закона. Но еще ужаснее на их взгляд было то, что в среду Своих учеников Он принял и одного мытаря, этого грешника из грешников, как изменника теократии и добровольного слуги ненавистных римлян. Все это должно было привести ученых книжников к убеждению, что галилейский пророк отнюдь не Мессия, и не может быть таковым, ибо Он совсем не соответствует раввинской идее Мессии.

А. Лопухин. С. 914.

Когда светит истина, то нет нужды знать, принята ли она другими; существо свободное и просвещенное повинуется ей, невзирая ни на что. Но иерусалимляне не знают этого внутреннего и независимого стремления к истине. Повинуясь своим наставникам, они находятся под игом их предрассудков и по ним судят об Иисусе и Его учении. «Нет, — говорят они, — не может быть, чтобы это был Христос, ибо мы знаем Его, откуда Он; Христос же, когда придет, никто не будет знать, откуда Он» Все эти мелкие подробности, переданные евангелистом Иоанном, свидетельствуют о правдивости его повествования. По общераспространенному в то время мнению, происхождение Мессии должно было оставаться совершенно неведомым. У раввинов была поговорка: три вещи приходят внезапно — Мессия, предтеча и скорпион. Раввины учили, что Иисус родится в Вифлееме, потом незаметно исчезнет и внезапно откроется, но никто не будет знать, откуда и как...

А. Дидон. С. 248.

Потому-то таким странным и даже кощунственным казалось этим высокомерным ханжам, когда Христос в Своем бесконечном милосердии спускался в эти низкие слои общественной жизни и имел общение с мытарями и грешниками, не отталкивал от Себя даже кающихся блудниц, и вообще призывал к Себе всех нуждающихся и обремененных — по принципу: не здоровые имеют нужду во враче, а больные...

А. Лопухин. С. 914.

...Как мы могли признать Богом того, кто вообще, как это ясно было, не исполнил ничего из того, что обещал, а когда мы его обличили, осудили и приговорили к казни, скрывался в бегах и был взят позорнейшим образом, преданный теми, кого он называл своими учениками?

Цельс-Иудей (в передаче Оригена), II. 9.

Мессия, вместо славы и побед, проповедующий нищету и самоотвержение, не имеющий где приклонить главу, нередко предрекающий Себе позорную смерть на кресте, и в то же время утверждавший, что был на земле уже до рождения Авраама, возносящий Себя превыше всех праотцев и даже равняющий Себя с самим Богом, Мессия не щадящий страстей и пороков в фарисеях и первосвященниках, ни во что не ставящий их мнимую праведность, и в то же время общающийся с мытарями и грешниками ,обещающий ввести в Царство Небесное язычников, с изгнанием из него многих иудеев во тьму кромешную, Мессия, повелевающий платить беспрекословно дань кесарю, думающий без оружия и земной силы одною проповедью основать какое-то духовное, невидимое царство помимо всякого участия синедриона, идущий вопреки любимейшим ожиданиям народа, вопреки всем понятиям книжников, против господства самого синедриона, — такой Мессия, преданному мирским мечтаниям и честолюбию, своекорыстному и гордому Каиафе и клевретам его в синедрионе, по необходимости, казался лицом странным и неприемлемым, противным и опасным.

Архиепп. Иннокентий. С. 11–12.

…Невозможно поверить в его мессианство, потому что пророк говорит о мессии, что он будeт обладать от моря до моря и от реки до концов земли. У Иешу же не было вообще никакой власти, ибо при жизни он сам был гоним врагами и скрывался от них... А в Агаде говорится: «Скажут мессии-властителю: «Такое-то государство взбунтовалось против тебя», а он скажет: «да погубит его нашествие саранчи». Скажут ему: «Такая-то область не подчиняется тебе». А он скажет: «Нашествие диких зверей истребит ее».

Диспут Нахманида. С. 32–33.

Действительно, одна мысль преобладает и сосредоточивает в себе все другие, когда началась для евреев предсмертная агония: Царствие Божие — близко, скоро должен явиться Мессия, Царь будущего. Эта надежда, которая в продолжение целых столетий казалась достоянием пророков и наполняла сердце народа только в самые критические моменты его существования, подобно радуге во время грозы, отныне сделалась наследием всех. Никогда — ни во время рабства египетского, ни во время вавилонского плена, ни даже при жестоком Антиохе — она не была столь настойчивою и жгучею. К какой бы кто партии ни принадлежал, — исключая саддукеев, — фарисейской или иродианской, какой бы кто школы ни придерживался, Гиллеля или Шаммаи, в каком бы кто общественном положении ни состоял, священники и старейшины, ученые и книжники, эбиониты и мытари — все были взволнованы и возбуждены.