Хуже, чем мертвый

Глава 9

Была середина всё той же ночи, и я подвергалась опасности. Это была моя собственная треклятая ошибка. После ряда быстрых телефонных звонков Олси и Фурнан решили, где встретиться. Я вдруг представила их сидящими друг напротив друга за столом, и решающими проблему, со стоящими за их спинами заместителями. Появляется миссис Фурнан, и супружеская пара воссоединяется. Все становятся довольными, или, по крайней мере, менее враждебными. А меня нигде рядом нет.

И все же я здесь, в заброшенном офисном здании в Шривпорте. В том же самом месте, где проходило состязание за пост вожака стаи. По крайней мере, Сэм со мной. Было темно и холодно, и ветер трепал мои волосы. Я переминалась с ноги на ногу, желая, чтобы всё поскорее закончилось. И хотя Сэм не был так же обеспокоен, как я, я могла сказать, что он чувствует то же самое.

Это моя вина, что он здесь. Когда он так заинтересовался о том, что назревает у вервольфов, мне пришлось ему сказать. В конце концов, если кто-то проникнет в «Мерлотт» в попытке пристрелить меня, Сэм, хотя бы имеет право знать, почему его бар полон дырок от пуль. Я ожесточенно с ним спорила, когда он сказал, что пойдёт со мной. И всё же мы оба здесь.

Возможно, я лгу сама себе. Возможно, я просто хотела быть с другом, который определенно на моей стороне. Возможно, я просто боялась. На самом деле не было во всём этом никаких «возможно».

Этой ночью было свежо, и на нас обоих были непромокаемые плащи с капюшонами. Не то чтобы мы нуждались в капюшонах, но если бы стало немного холоднее, то мы бы им порадовались. Парковка заброшенного офиса простиралась вокруг в мрачной тишине. Мы стояли на грузовой площадке фирмы, которая занималась отгрузками чего-то крупного. Большие металлические двери, у которых разгружались грузовики, были похожи на большие блестящие глаза в слабом свете огней безопасности.

На самом деле, сегодня ночью было много больших блестящих глаз вокруг. Шарксы и Джетсы[15] вели переговоры. Ох, простите, вервольфы Фурнана и вервольфы Герво. Две оппозиции стаи могли прийти к пониманию, а могли и не прийти. И прямо посередине стояли Сэм Оборотень и Сьюки Телепат.

Когда я почувствовала гнетущую пульсирующую красноту мыслей вервольфов, приближающихся с севера и с юга, я повернулась к Сэму и сказала от всего сердца. — Я не должна была позволять тебе идти со мной. Я не должна была вообще открывать свой рот.

— У тебя появилась привычка ничего мне не рассказывать, Сьюки. Я хочу, чтобы ты говорила мне, что происходит с тобой. Особенно, если это опасно. — Рыжевато-золотистые волосы развевались вокруг его головы от лёгкого, но пронизывающего ветра, продувающего пространство между зданиями. Я ощущала его отличие от других более интенсивно, чем когда-либо. Сэм был редким истинным оборотнем. Он мог перекинуться во что угодно. Но предпочитал превращаться в собак, потому что собаки привычны и дружелюбны, и люди не стреляют в них слишком часто. Я смотрела в его синие глаза и видела в них дикость. — Они здесь, — сказал он, втянув воздух носом.

Теперь эти две группы стояли на расстоянии в десять футов с обеих сторон от нас, и пришло время сконцентрироваться.

Я узнала лица нескольких волков Фурнана, которые были более многочисленными. Кэл Майерс, полицейский детектив, был среди них. Было некоторой смелостью для Фурнана, заявлять о своей невиновности и взять с собой Кэла. Также я узнала девушку-подростка, которую Фурнан получил, как часть празднования его победы, после поражения Джексона Герво. Она выглядела на миллион лет старше сегодня ночью.

В группу Олси входили рыжеволосая Аманда, кивнувшая мне с серьезным лицом, и несколько оборотней, которых я видела в «Собачьей Шерсти», в ночь, когда мы с Квинном посетили бар. Худая девушка, на которой было красное кожаное бюстье той ночью, стояла прямо позади Олси, будучи и сильно взволнованной и глубоко испуганной. К моему удивлению, там был Доусон. Он был не настолько одиноким волком, каким себя расписал.

Олси и Фурнан вышли вперёд, подальше от своих стай.

Это было согласованным форматом переговоров, или примирения, как хотите, так и называйте: я стояла между Фурнаном и Олси. Каждый вервольф-лидер, взял одну из моих рук. Я была человеческим детектором лжи, пока они разговаривали. Я поклялась сказать каждому, если один из них лжёт, по крайней мере, это лучшее, что я могла сделать. Я могла прочитать мысли, но разумы могут быть обманчивы и хитры, или просто нечитаемы. Я никогда не делала ничего подобного, и молилась, чтобы моя способность была дополнительно точной сегодня ночью, и чтобы я использовала ее мудро, таким образом, я могла помочь покончить с этими убийствами.

Олси сухо ко мне приблизился, его лицо было жёстким в резком свете фонарей. Впервые, я заметила, что он выглядит похудевшим и постаревшим. В его темных волосах было немного седины, которой не было, когда был жив его отец. Патрик Фурнан тоже хорошо не выглядел. Он всегда имел тенденцию к полноте, а теперь выглядел так, как будто набрал пятнадцать-двадцать фунтов. Пост вожака стаи на пользу ему не пошел. И потрясение от похищения жены наложило свой отпечаток на его лицо.

Я сделала кое-что, что никогда не предполагала сделать. Я протянула ему свою правую руку. Он взял её, и поток его мыслей немедленно заполнил меня. Даже его извилистый разум вервольфа было легко читать, настолько он был сосредоточен. Я протянула свою левую руку Олси, и он слишком сильно схватил ее. В течение долгой минуты я чувствовала себя затопленной. Потом, с огромным усилием, я направила их мысли в поток, чтобы они меня не переполняли. Им легко было бы лгать вслух, но в собственной голове это не так легко сделать. Не последовательно. Я закрыла глаза. Подброшенная монетка определила, что начинает Олси.

— Патрик, почему вы убили мою женщину? — Слова, казалось, резали горло Олси. — Она была чистокровным вервольфом и была настолько доброй, насколько может быть вервольф.

— Я никогда не приказывал никому из моих людей убивать кого-то из вас, — сказал Патрик Фурнан. Он выглядел таким усталым, что, казалось, едва может стоять, и его мысли текли почти так же: медленно и устало. Его было легче читать, чем Олси. Он имел в виду именно то, что сказал.

Олси очень внимательно выслушал, а затем спросил. — Вы приказывали кому-нибудь не из вашей стаи убить Марию-Стар, Сьюки и госпожу Ларраби?

— Я никогда не давал распоряжения убить любого из вас. Никогда, — ответил Фурнан.

— Он верит в это, — сказала я.

К сожалению, Фурнан не замолчал. — Я ненавижу тебя, — продолжил он так же устало, как и прежде. — Я бы обрадовался, если бы тебя сбил грузовик. Но я никого не убивал.

— В это он тоже верит, — сказала я, возможно, немного сухо.

— Как вы можете утверждать, что невиновны, когда с вашей стаей стоит Кэл Майерс? — задал вопрос Олси. — Он зарезал Марию-Стар.

Фурнан выглядел смущенно. — Кэла там не было, — сказал он.

— Он верит тому, что говорит, — сказала я Олси. Я повернулась лицом к Фурнану. — Кэл там был, и он убил Марию-Стар. — Рискуя потерять настрой, я услышала начавшееся вокруг Кэла Майерса перешептывание и посмотрела на вервольфов Фурнана, стоящих в полушаге от него.

Настала очередь задать вопрос Фурнану.

— Моя жена, — начал он надтреснутым голосом. — Почему она?..

— Я не похищал Либби, — сказал Олси. — Я бы никогда не стал похищать женщину, особенно женщину-вервольфа и мать. Я никогда никому не приказывал сделать это.

Он верил этому. — Олси не делал этого сам, и не приказывал сделать. — Но Олси свирепо ненавидел Патрика Фурнана. Фурнан не должен был убивать Джексона Герво в кульминационном моменте битвы, но он это сделал. Правление лучше начинать с устранения конкурента. Джексон никогда бы не подчинился, и был бы шипом в заднице в течение многих лет. Я получала мысли с обеих сторон, струи идей, столь сильные, что они горели в моей голове, и я сказала. — Успокойтесь, вы оба. — Я почувствовала позади себя Сэма, его теплоту, контакт его разума, и сказала. — Сэм, не трогай меня, ладно? — Он понял и отошёл.

— Ни один из вас не убивал этих людей. И ни один из вас не приказывал это сделать. Насколько я могу быть уверена.

Олси сказал. — Дайте нам допросить Кэла Майерса.

— Тогда где моя жена? — прорычал Фурнан.

— Давно умерла, — ответил звонкий голос. — И я готова занять её место. Кэл — мой.

Все мы посмотрели вверх, потому что голос прозвучал с плоской крыши здания. Там было четыре вервольфа и говорившая женщина, брюнетка, стояла ближе всех к краю. Она имела склонность к драматизму. У женщин вервольфов всегда были сила и статус, но они не были вожаками… никогда. Эта женщина явно была властной и внушительной, хотя ростом была, примерно пять футов два дюйма. Она подготовилась к превращению; то есть была голой. А возможно она просто хотела, чтобы Олси и Фурнан видели то, что могли получить. И этого было много — и в количестве, и в качестве.

— Присцилла, — проговорил Фурнан.

Это было таким маловероятным именем для вервольфа, что я почувствовала как улыбаюсь, что было плохой идеей в данных обстоятельствах.

— Ты её знаешь? — спросил Олси Фурнана. — Это часть твоего плана?

— Нет, — ответила я ему. Мой разум колебался от мысли к мысли, которые я могла прочесть, и улавливал одну мысль в частности. — Фурнан, Кэл — ее животное, — сказала я. — Он предал вас.

— Я думала, что перебила несколько ключевых сук, чтобы вы двое убили друг друга, — сказала Присцилла. — Очень плохо, что это не сработало.

— Кто это? — снова спросил Олси Фурнана.

— Это жена Артура Геберта, вожака из округа Санта-Катарина. — Округ Санта-Катарина находился южнее, и восточнее Нового Орлеана. Он сильно пострадал от Катрины.

— Артур мертв. У нас больше нет дома, — сказала Присцилла Геберт. — Мы хотим ваш. — Что ж, это было достаточно ясно.

— Кэл, почему ты сделал это? — спросил Фурнан своего заместителя. Кэлу бы лучше было подняться на крышу, если бы он был в состоянии это сделать. Но волки Фурнана и волки Герво уже окружили его.

— Кэл мой брат, — сообщила Присцилла. — Вам лучше и волоска на его тела не касаться. — В ее голосе слышалось отчаяние, которого не было там прежде. Кэл с сожалением посмотрел на сестру. Он понял, в каком затруднительном положении оказался, и хотел, чтобы она заткнулась. Это была его последняя мысль.

Рука Фурнана внезапно оказалась вне рукава и покрылась шерстью. С огромной силой он качнулся к своему бывшему стороннику и выпотрошил вервольфа. Когтистая рука Олси вцепилась в затылок Кэла, когда предатель упал на землю. Кровь Кэла брызнула дугой в меня. За моей спиной Сэм завибрировал энергией своего надвигающегося превращения, вызванного напряженностью, запахом крови, и моего непроизвольного визга.

Присцилла Геберт взревела от гнева и боли. С нечеловеческим изяществом она спрыгнула с крыши здания на стоянку, сопровождаемая своими прихвостнями. Война началась.

Мы с Сэмом стояли в центре круга из волков Шривпорта. Когда стая Присциллы начала наступать со всех сторон, Сэм сказал. — Я собираюсь превращаться, Сьюки.

Я не хотела видеть, что может сделать колли в этой ситуации, но сказала. — Хорошо, босс. — Он криво мне усмехнулся, снял одежду и пригнулся. Все вервольфы вокруг нас делали то же самое. Холодный ночной воздух был полон хлюпанья и звуков чего-то твёрдого, перемещающегося в густой липкой жидкости, которые характеризуют преобразование человека в животное. Вокруг меня выпрямились и встряхнулись огромные волки; я узнала волчьи облики Олси и Фурнана. Я попыталась подсчитать волков в нашей внезапно воссоединившейся стае, но они кружили, перестраиваясь для грядущего сражения, и не было никакой возможности проследить за ними.

Я повернулась к Сэму, чтобы привычно его погладить и обнаружила себя стоящей рядом со львом.

— Сэм, — шепнула я, и он зарычал.

Все замерли на месте. Волки Шривпорта поначалу боялись так же, как и волки Санта-Катарины, но потом они, казалось, поняли, что Сэм на их стороне, и возбужденный лай эхом разнесся между пустыми зданиями.

Потом началась битва.

Сэм попытался меня окружить, что было невозможно, но это было галантной попыткой. Как невооруженный человек, я была в основном беспомощна в этой борьбе. Это было очень неприятное чувство, более того ужасающее.

Я была самой хрупкой на этой площадке.

Сэм был великолепен. Мелькали его огромные лапы, и когда он попадал в волка, волк падал. Я скакала рядом как безумный эльф, пытаясь не попасть под удар. Я не могла наблюдать за всем, что происходило. Группа волков Санта-Катарины набрасывалась на Фурнана, Олси и Сэма, пока вокруг шли личные сражения. Я поняла, что этой группе поручено устранить лидеров, и знала, что большая часть плана состояла в этом. Присцилла Геберт не учла слишком быструю смерть своего брата, но это её всё равно не замедлило.

Казалось, никто не был слишком обеспокоен мной, так как от меня не исходило угрозы. Но были все шансы, что меня нечаянно собьют с ног рычащие бойцы и повредят так сильно, как если бы я являлась целью. Присцилла, теперь серая волчица, направилась к Сэму. Думаю, она хотела доказать, что круче всех, найдя себе самую крупную и опасную цель. Но Аманда вгрызлась в задние лапы Присциллы, когда та прокладывала себе путь через схватку. Присцилла ответила, развернув голову и обнажив зубы. Аманда отбежала, а затем, когда Присцилла отвернулась и возобновила свое продвижение, Аманда бросилась обратно, чтобы укусить ногу снова. Так как укус Аманды был достаточно мощен, чтобы сломать кость, это было больше чем просто раздражение, и Присцилла развернулась к ней полностью. Прежде, чем я смогла подумать «О нет», Присцилла схватила Аманду в свои железные челюсти и сломала ей шею.

Пока я стояла, крича от ужаса, Присцилла бросила тело Аманды на землю и развернулась, чтобы прыгнуть на спину Сэму. Он встряхивался и встряхивался, но она вонзила свои клыки ему в шею и не дала себя скинуть.

Что-то во мне щёлкнуло при виде костей в шее Аманды. Я потеряла все чувства, которые у меня были, и бросилась вперёд, как будто тоже была волком. Чтобы не поскользнуться на шевелящейся массе обоих животных, я обхватила руками меховую шею Присциллы, ногами обхватила её тело и сжала руки так, что почти обняла себя. Присцилла не хотела отпускать Сэма, так что задёргалась из стороны в сторону, чтобы сбросить меня. Но я цеплялась за нее как одержимая обезьяна.

Наконец, ей пришлось отпустить шею Сэма, чтобы иметь дело со мной. Я сжимала и сжимала сильнее, а она попыталась укусить меня, но не смогла достаточно извернуться, так как я висела у неё на спине. Она была в состоянии изогнуться достаточно, чтобы задеть мою ногу своими клыками, но не смогла задержаться. Боль была едва заметна. Я даже сильнее сжала руки, хотя они сильно болели. Если бы я их хоть немного расслабила, то присоединилась бы к Аманде.

Было трудно поверить, что все это происходило быстро. Мне казалось, что я пытаюсь убить эту женщину-волка вечность. На самом деле мысли «Умри, умри» в моей голове не было; я просто хотела, чтобы она остановила всё это. Потом прозвучал оглушающий рев, и огромные зубы сверкнули в дюйме от моих рук. Я поняла, что должна отпустить, в секунду мои руки ослабли, я упала с волчицы, покатилась по тротуару, и приземлилась у груды тел на расстоянии в несколько футов.

Это место имело своеобразную популярность и надо мной стояла Клодин. Она была в майке и пижамных штанах, и вид имела сонный. Из-за её полосатых ног я увидела, как лев почти откусил голову волчице, а потом брезгливо её выплюнул. Потом он повернулся, осматривая стоянку и определяя следующую опасность.

Один из волков бросился на Клодин. Она доказала, что полностью бодрствует. Пока животное было ещё в воздухе, её руки зажали его уши. Она размахнулась им, используя его собственный импульс. Клодин швырнула огромного волка с непринуждённостью студента, бросающего пивную банку, и волк, с шумом перелетев погрузочную платформу, шмякнулся со звуком, казавшимся весьма окончательным. Скорость нападения и его окончания была абсолютно невероятной.

Клодин не сменила положения широко расставленных ног, и я была достаточно сообразительна, чтобы остаться лежать. Теперь я была измучена, напугана, и немного забрызгана кровью, хотя на ноге красные брызги, кажется, были только моими. Борьба заняла такой короткий промежуток времени, и все же израсходовала запасы тела удивительно быстро. По крайней мере, с людьми так обычно бывает. Клодин же выглядела довольно оживлённо.

— Подходи, меховая задница! — завопила она, подзывая обеими руками вервольфа, подкрадывающегося к ней сзади. Она крутилась вокруг себя, не двигая ногами — маневр, невозможный для земного человеческого тела. Вервольф бросился и удостоился того же самого обращения, что и его соратник. Клодин даже не запыхалась. Ее глаза были расширены и более внимательны, чем обычно, и стояла она, слегка склонившись, очевидно готовая к действию.

Вокруг всё ревело, лаяло, рычало и визжало от боли, раздавались звуки, не поддающиеся объяснению. Но после минут пяти сражения звуки утихли.

Клодин даже мельком не взглянула на меня за всё это время, потому что охраняла мое тело. Когда же взглянула, содрогнулась. Видно выглядела я довольно плохо.

— Я опоздала, — сказала она, переместив ноги, так что стояла теперь сбоку от меня. Она протянула руку, и я схватилась за неё. Через мгновение я была на ногах. И обняла её. Мало того, что я этого хотела — я в этом нуждалась. Клодин всегда так замечательно пахла, и ее тело было необычайно твёрдым на ощупь, по сравнению с человеческой плотью. Она, кажется, была счастлива обнять меня в ответ, и мы цеплялись друг за друга долгую минуту, пока я восстанавливала спокойствие.

Потом я подняла голову, чтобы осмотреться, боясь того, что увижу. Павшие лежали в кучах меха вокруг нас. Темные пятна на дорожном покрытии были отнюдь не от нефтяных капель. Потрепанный волк, то тут, то там, рылся в трупах, выискивая кого-то. На расстоянии нескольких ярдов, к земле припал лев, тяжело дыша. Кровь испещрила полосами его шкуру. На его плече была открытая рана, та самая, нанесённая Присциллой. И была ещё одна, на его спине.

Я не знала с чего начать. — Спасибо, Клодин, — сказала я и поцеловала её в щёку.

— Я не смогу всегда это делать, — предостерегла меня Клодин. — Не рассчитывай на постоянное спасение.

— У меня что, какая-то кнопка волшебная есть? Откуда ты знаешь, когда нужно появиться? — Я поняла, что она не собирается отвечать. — Так или иначе, я, конечно же, ценю это спасение. Эй, уверена ты знаешь, что я встречалась с прадедом. — Ну и болтушка. Так рада я была остаться в живых.

Она опустила голову. — Принц — мой дедушка, — сказала она.

— О, — протянула я. — Так значит мы, вроде как кузины?

Она посмотрела на меня сверху своими чистыми, тёмными и спокойными глазами. Она не была похожа на женщину, которая только что убила двух волков так же быстро, как вы щёлкаете пальцами. — Да, — сказала она. — Предполагаю, что так.

— И как ты его называешь? Дедушка? Деда?

— Я называю его «мой повелитель».

— О…

Она отошла, чтобы проверить волков, которых ликвидировала (я была достаточно уверена, что они мертвы), так что я подошла ко льву. Я присела возле него и обвила рукой его шею. Он заурчал. Автоматически, я почесала его макушку и за ушами, точно так же, как делала с Бобом. Урчание усилилось.

— Сэм, — сказала я. — Большое спасибо. Я должна тебе свою жизнь. Насколько плохи твои раны? Что я могу с ними сделать?

Сэм вздохнул и положил голову на землю.

— Ты устал?

Тогда воздух вокруг него сгустился, и я отодвинулась. Я знала, что сейчас будет. Через несколько мгновений тело, лежащее рядом со мной, стало человеческим. Я с тревогой пробежалась глазами по Сэму, и увидела, что раны у него все еще были, но были они намного меньше, чем на льве. Все оборотни сильны в исцелении. То, что мне не казалась существенной нагота Сэма, говорило многое о том, как изменилась моя жизнь. Кроме того, я отчасти была сейчас потеряна — что хорошо, так как меня окружали голые тела. Трупы изменялись обратно, так же как и раненые волки.

Было легче смотреть на трупы в волчьем облике.

Кэл Майерс и его сестра Присцилла были мертвы, как и те два вервольфа, которых убила Клодин. Аманда была мертва. Тощая девушка, которую я встречала в «Собачьей Шерсти», была жива, хотя и сильно ранена в бедро. Также я узнала бармена Аманды; он выглядел невредимым. Трэй Доусон «убаюкивал» руку, выглядящую сломанной.

Патрик Фурнан лежал в середине кольца мертвых и раненных волков Присциллы. С некоторым трудом я пробралась через изломанные, кровавые тела. Я почувствовала глаза, волков и людей, сосредоточенные на мне, когда присела на корточки перед ним. Я приложила пальцы к его шее и ничего не почувствовала. Проверила его запястье. Я даже положила руку ему на грудь. Никакого ритма.

— Мёртв, — сказала я, и те, кто оставался в облике волка, начали выть. Но тревожней были завывания, исходящие из глоток вервольфов в человеческом обличии.

Олси шатаясь, шёл ко мне. Он был более или менее невредим, хотя волосы на его груди слиплись от крови. Он прошёл мимо мёртвой Присциллы, пнув её труп. Встал на колени перед Патриком Фурнаном и опустил голову, как будто кланяясь трупу. Затем поднялся на ноги. Он был мрачным, разгневанным и решительным.

— Я — глава этой стаи! — заявил он абсолютно уверенным голосом. Местность стала устрашающе тихой, пока выжившие волки это переваривали.

— Ты должна сейчас уехать, — очень спокойно сказала Клодин прямо у меня за спиной. Я подскочила как кролик. Я была загипнотизирована красотой Олси, первобытной дикостью, исходящей от него.

— Что? Почему?

— Они собираются праздновать свою победу и восхождение нового вожака, — сказала она.

Тощая девушка сжала руки и резко опустила их на череп поверженного — но всё ещё дёргающегося — врага. С противным хрустом сломались кости. Всех побеждённых вервольфов вокруг меня казнили, по крайней мере, тех, кто был смертельно ранен. Маленькая группа из троих подползла, чтобы встать на колени перед Олси, их головы откинулись назад. Двое из них были женщинами. Один был юношей. Они предлагали Олси свои глотки, они сдавались. Олси был очень возбужден. Я вспомнила, как праздновал Патрик Фурнан, когда получил пост вожака. Я не знала, собирается Олси трахнуть заложников или убить их. Я вдохнула, чтобы закричать. Не знаю, что бы я сказала, но грязная рука Сэма зажала мне рот. Я скосила глаза, чтобы впиться в него взглядом, сердитая и взволнованная, а он яростно замотал головой. Он ответил на мой пристальный взгляд, удостоверился, что я буду стоять молча, и тогда убрал свою руку. Он положил руку мне на талию и резко меня развернул. Клодин взяла на себя охрану с тыла, когда Сэм быстро потащил меня куда-то. Я смотрела строго вперёд.

И старалась не слушать.