...И белые тени в лесу

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Мне не спалось. Как только я опускала голову на подушку, мне казалось, что внутри меня сейчас все взорвется от беспокойно метавшихся мыслей, поэтому я непрерывно ворочалась с боку на бок.

В воздухе витала какая-то тревога.

А может быть, все из-за этого бешеного ветра? Что со мной происходит?

Закатное солнце было красным, значит, завтра подует ветер, я уже слышала, как он набирает силу за окном.

В это время года ночи короткие, темно бывает всего несколько часов, ближе к полуночи, а потом начинает светлеть. Здесь, за толстыми стенами замка, это было не так уж заметно, но поскольку я знала о том, что на улице почти светло, заснуть было все труднее.

Когда я попрощалась с Амалией и Каролиной перед сном и осталась одна, с каждым часом мне становилось все тревожнее и тревожнее. Что будет дальше?

Почему нам сразу не сказали о том, что Розильда немая? Разве не должны были они написать об этом уже в самом объявлении? Ведь это совсем меняет дело. Как можно подружиться с человеком, который не может произнести ни единого слова, ну что мы с ней будем делать? Каролина наверняка справилась бы с такой задачей лучше меня.

Кстати, почему нам не дали встретиться с Арильдом и Розильдой, как только мы приехали в Замок Роз? Все это тягостное ожидание, беседы и приготовления… Не лучше ли было познакомиться сразу, пока у нас не сложилось о них каких-то определенных представлений? Ну, то что Розильда не может говорить, – об этом, конечно, надо было предупредить, но все остальное! Эта грустная семейная история – неужели обязательно надо было ее рассказывать?

Интересно, а что знают о нас Розильда и Арильд? Наверно, не так уж и много. О Каролине и обо мне здесь никому ничего не известно, никто нас и не расспрашивал. Разве это справедливо?

Значит, завтра утром мы встретимся с ними, заранее подготовленные, мы ведь уже столько о них наслушались, а они о нас ничего не знают – и не только о нас, но и о том, что нам про них так много известно. Получается, что мы с ними будем не на равных.

Надо спросить Каролину, что она обо всем этом думает.

Я выпрыгнула из постели и быстро оделась. За окном совсем рассвело, поэтому лампу я с собой не взяла. Надо быть осторожнее на случай, если в замке еще кому-то не спится. При таком ветре ни в чем нельзя быть уверенным наверняка. Замок располагался в открытой местности, и ветер свирепо обдувал его со всех сторон. Он завывал возле каждой башенки, петляя между зубцами крепостных стен, неистово колотил в ставни и оконные стекла, посвистывал в трубах и дымоходах.

Мысль о том, что мне придется посреди ночи идти через весь замок, совсем не радовала, и, покидая комнату, особого мужества я в себе не ощущала. Но я должна была поговорить с Каролиной.

Я шла очень быстро, двигаясь вдоль стен и глядя по сторонам. В коридорах было не так страшно, хотя там и стояла кромешная тьма, но в комнатах, где то и дело двигались тени, наводившие на мысли о привидениях, мне становилось совсем не по себе.

Все звуки утопали в завывании ветра, если бы кто-нибудь шел рядом, я не услышала бы. Но с другой стороны, меня бы тоже никто не услышал, так что здесь были свои преимущества.

Наконец я подошла к двери в комнату Каролины и тихонько постучала. Дверь открылась почти в то же мгновенье, как будто меня ждали. Каролина стояла передо мной в мужской ночной сорочке. Не думала, что она будет разыгрывать эту роль круглые сутки – даже ночью, когда она совершенно одна, хотя так, конечно же, было надежнее. Если в замке что-нибудь вдруг случится, ей не придется показываться в женской ночной рубашке.

Увидев меня, Каролина совсем не удивилась и тотчас закрыла за мной дверь. И все-таки меня не покидало чувство, что она хочет побыть одна. Свернувшись калачиком на кровати, она попросила меня присесть к ней.

– Ну и ветрище… – сказала я.

– Ага.

И тут я поняла, что в голове у меня совершенно пусто: и что я здесь делаю? Каролина, казалось, была целиком погружена в свои мысли, я почувствовала себя еще более неуверенно. А может, она надеялась, что в дверь стучится кто-то другой?

– Ты хотела о чем-то спросить? – поинтересовалась Каролина.

– Да-а, я тут лежала и думала о том, что…

Но я осеклась: по-моему, Каролина меня не слушала.

– Ты хочешь побыть одна?

– Да нет, просто странно, что ты пришла именно сейчас.

– Так поздно?

– Да нет. Просто час назад я как раз направлялась к тебе.

– Правда?

– Ага.

– А почему ты так и не дошла?

– Мне помешали.

– Помешали?.. Как это?

Каролина задумчиво посмотрела на меня. Что произошло? Все это очень странно, и тут Каролина, улыбнувшись, потянулась ко мне. Я взяла ее за руку, и пытаясь меня успокоить, она зашептала:

– Ну что ты перепугалась. Ничего опасного не случилось.

Затем она рассказала мне, что тоже долго не могла заснуть. Как и я, она лежала в своей кровати и ворочалась с боку на бок. В конце концов она встала и направилась ко мне.

Тогда было гораздо темнее, и она захватила подсвечник со свечой. Каролина совсем не боялась, она шла, внимательно осматриваясь по сторонам. И вдруг решила перед тем, как пойти ко мне, совершить ночное путешествие по всему замку.

Та винтовая лестница, о которой я ей рассказывала, очень занимала ее воображение. И вот она отправилась в путь. Очень скоро Каролина нашла эту лестницу. Она поднялась по ней и забрела прямиком в ту самую комнату, где я нашла записку с той мрачной цитатой.

Аксель Торсон говорил нам о том, что в замке есть большая зеркальная зала. Когда я рассказала Каролине о зеркалах, мелькнувших из-за дверей, закрывшихся прямо у меня перед носом, она как раз подумала, что это и есть зеркальная зала.

Точно, так и есть. Но это еще не все.

Когда Каролина подошла, она увидела внутри какое-то свечение.

Она задула свою свечу, тихо прокралась к двери, спряталась за портьерой и осторожно заглянула внутрь.

Зала была большая и роскошная, вдоль стен висели зеркала. А в конце она увидела необыкновенной красоты зеркало.

– Знаешь, оно похоже на озеро в райском саду наслаждений…

Зеркало было заключено в раму с выпуклым узором в виде зеленых листьев, кувшинок, птиц и стрекоз – все из фарфора. Сама поверхность этого зеркала напоминала сумрачно сверкавшую воду в лесном озерце.

Таким его увидела Каролина, глаза у нее сияли.

– Смотришь на это зеркало, и хочется в нем исчезнуть… Словно оно ведет в волшебную страну.

– А в зале кто-нибудь был?

– Нет, сначала я никого не заметила… Перед зеркалом горела свеча. А вокруг – никого.

Прошло немного времени.

Внезапно в воздухе пронеслось легкое дуновение, пламя свечи затрепетало, и в зеркале появилось самое красивое существо, которое когда-либо в своей жизни видела Каролина. Но перед зеркалом по-прежнему никого не было.

– Я подумала, что она пришла сюда из Зазеркалья. Я смотрела на нее издали, она словно находилась где-то в самой глубине зеркала…

Каролина заглянула в залу и осмотрелась по сторонам.

И тогда она заметила, что во всех зеркалах по стенам отражается то же самое прекрасное видение. В слабом свете свечи оно походило на отражение какого-то воздушного образа – это была юная девушка, одетая в белое платье, отливавшее зеленью. В темноте светились ее рыжие волосы, убранные жемчужинами и сложенные в изысканную прическу.

Каролина подумала, что все это ей снится. Но она не спала, она переводила взгляд с одного зеркала на другое – в каждом отражалось одно и то же. Каролина видела только ее отражение, неподвижно застывшее в зеркале.

Внезапно Каролине почудилось, что незнакомка смотрит ей в глаза. Но ведь сама она стояла, спрятавшись за портьерой, ее не могло быть видно. Так странно.

– Я решила, что все это мне померещилось…

Каролина посмотрела на меня.

– Ты наверняка думаешь, что мне все приснилось. Но я не спала, я точно знаю, что все это было на самом деле!

– Я тебе верю! Рассказывай дальше.

На мгновенье задумавшись, она спросила:

– А ты не слышала никаких подозрительных звуков, когда была в зеркальной зале?

– Нет. Хотя не помню…

А Каролина кое-что слышала. Сквозь рев ветра внезапно послышался тихий звон. Наверно, зеркальная зала находилась неподалеку от башен-близнецов с металлическим шаром. И теперь, при таком бешеном ветре, звон не прекращался ни на мгновенье. Каролина была уверена в том, что тот же нестройный звон мы слышали в первый день, но только теперь все кругом стало таким волшебным, и в зеркалах отражался прекрасный образ – поэтому звон показался ей сказочно чудным.

– … словно небесная музыка, – сказала Каролина.

Внезапно образ исчез. И Каролина увидела девушку, которая теперь приближалась к ней. Она прошла через залу, подошла прямиком к портьере, взяла Каролину за руку и повела за собой.

Когда она увидела, что у Каролины в руках подсвечник с погасшей свечой, она забрала его, зажгла свечу от своей и поставила оба подсвечника возле зеркала.

И тотчас звон, раздававшийся со стороны башен, превратился в такую чарующую мелодию, что Каролина, не думая ни о чем, поклонилась и пригласила девушку на танец.

Каролина замолчала, с улыбкой глядя перед собой.

– И ты знаешь, что дальше было? Она протянула мне руки, и мы стали танцевать… Мы прошли целый круг по зале…

И во всех зеркалах отражалось, как они кружатся по комнате. Но вдруг девушка отпустила ее руки и показала на часы с маятником, которые только что пробили дважды.

– Тогда она взяла свою свечу и исчезла, словно в сказке, – Каролина вздохнула. – А я взяла свою и пошла к себе в комнату. После того как это произошло, я совершенно забыла, что направлялась к тебе.

Я ее понимала.

– А ты с ней о чем-нибудь говорила?

– Нет, мы только танцевали…

– Но ты ведь поняла, кто она?

Каролина молча кивнула.

– По-моему, да.

– Это была Розильда?..

Каролина молчала, мечтательно глядя перед собой. Она сидела, подогнув ноги и прижавшись подбородком к коленям, спрятанным под одеялом. Казалось, она обо мне забыла.

– Жалко, что меня тоже там не было, – прошептала я.

Каролина удивленно посмотрела на меня, быстро улеглась под одеяло и, повернувшись к стене, заявила, что хочет спать.

– Мы же собирались поговорить.

– В другой раз. Только не сейчас.

– Но ты же сама ко мне шла. Чего ты хотела?

– Я уже не помню.

– Я хотела сказать тебе кое-что.

– Говорю же, давай не сейчас!

– Ну Каролина…

– Карл, если позволите!

Она была раздражена. Но ведь нас никто не слышал! Неужели даже когда никого нет поблизости, я не могу называть ее настоящим именем?

– Но мы же совершенно одни!

Тогда она села на кровати и серьезно посмотрела на меня.

– Здесь, в замке, меня зовут Карлом. Ты должна к этому привыкнуть. Даже если рядом никого нет, ты должна называть меня Карлом. Иначе ты можешь проговориться, а этого я тебе никогда не прощу.

Она в отчаянии посмотрела на меня, взгляд у нее был почти что свирепый.

– Если я не смогу здесь остаться, ты не представляешь, что я сделаю! Слышишь? Ты меня поняла?!

Я молчала, мне стало немного не по себе. Каролина заметила это, взяла меня за руку и легонько пожала ее.

– Мы же друзья?

Я молча кивнула.

– Прости. Но для меня это очень важно. Я не требую, чтобы ты меня понимала… просто не злись на меня.

Она нежно улыбнулась, отпустила мою руку и, снова спрятавшись под одеялом, помахала мне.

– Спокойной ночи.

Затем она повернулась к стене с твердым намерением уснуть. Я немного обиделась на нее, но сразу ушла.

Иногда Каролина становилась ужасно эгоистичной. Ну хотя бы две минуты она могла меня выслушать? С тех пор как мы приехали в Замок Роз, мы с ней почти не разговаривали. Мы ни разу не оставались вдвоем. И теперь, после того как я посреди ночи шла к ней через весь замок… Ну неужели она не могла даже…

А чего я, собственно, ожидала? Я ведь ее знаю. О своих делах она рассказала. Разговор окончен. Хватит об этом.

Какая же я наивная. Просто Каролина не испытывала потребности чувствовать, что она не одна, ей не нужны доверительные беседы – так, как это нужно было мне. Мы же совсем разные люди. И когда я это пойму? И перестану на нее обижаться…

Ну почему со мной никогда не происходят такие удивительные истории, как с Каролиной? Может быть, потому, что сама Каролина такая чудесная, она словно притягивает к себе все прекрасное. А я, наоборот, рождена для повседневности.

За окном совсем рассвело, солнце поднималось из-за горизонта. Казалось, ветер слегка приутих. Мне захотелось выйти на свежий воздух.

Я с удовольствием прогулялась бы в розовый сад. Вот только вспомнить бы, как туда идти. В замке было несколько выходов, но я ведь бывала не везде. Ориентируюсь я плохо. Но так хотелось выйти на улицу и поглубже вздохнуть. Все-таки иногда чувствуешь себя здесь будто бы взаперти.

Я ходила по замку и пыталась сориентироваться, глядя в окна, но это было не так-то просто. Я бродила по коридорам, словно заблудившийся в лесу человек, который то и дело обнаруживает, что снова вернулся на прежнее место. В моем случае это была какая-то зала. Я бы ни за что ее не запомнила, если бы не телефон, который стоял в этой зале.

Телефоны во дворце были единственным новшеством. Несколько аппаратов предназначались для того, чтобы обитатели замка переговаривались между собой, но тот, что сейчас стоял передо мной, был так называемым городским телефоном – большой и тяжелый, восседал он в глубокой стенной нише. Телефон был потрясающе элегантный: черный, лакированный и блестящий. Позолоченные лев и щит с короной посередине, поблескивавший стальной микрофон в уключине – все это напоминало мне ларец с мощами святого в какой-нибудь церкви.

Телефон был роскошный, и когда я в очередной раз проходила мимо него, я не утерпела и подошла поближе, чтобы внимательнее его рассмотреть. В жизни такого не видела! Я сняла трубку.

И в то же мгновение поняла, что я здесь не одна.

Шагов я не слышала, но теперь рядом со мной кто-то стоял. Это был молодой человек, с интересом за мной наблюдавший. Он был выше меня ростом, с густыми светлыми волосами и ярко-голубыми глазами. Наверное, это Арильд. Я положила трубку обратно.

Он снова снял ее и, вежливо поклонившись, протянул мне. Я не собиралась никуда звонить и совершенно не понимала, что я буду делать с этой трубкой, но все же в замешательстве приложила трубку к уху.

Он выжидающе смотрел на меня.

– Слышно что-нибудь?

Я смущенно покачала головой. Что там могло быть слышно? Ведь понятно, что на другом конце провода никого не было. Единственное, что я слышала, – это шум, раздававшийся на линии.

– Неужели и правда ничего не слышно?

– Да нет, там раздается какой-то шум.

Он с важным видом кивнул. Глаза у него сияли.

– Я тоже люблю иногда послушать его. Понизив голос, как будто он собирался поведать мне какую-то тайну, Арильд прошептал:

– Это шум большого далекого мира…

Я протянула ему трубку, он взял ее и, прижав к уху, стал с улыбкой прислушиваться. В глазах его засветилось удивление, он приоткрыл рот и мечтательно смотрел перед собой, очарованный и одновременно испуганный тем, что он принимал за отголоски чужой непонятной жизни за стенами замка.

Спустя некоторое время, он осторожно положил трубку в уключину.

– Конечно, я знаю, что это не так. Но можно же помечтать… правда?

Немного помолчав, он повернулся, и мы разошлись – каждый в свою сторону.