...И двадцать четыре жемчужины

РАБОЧАЯ ГИПОТЕЗА

Наводя справки в военных архивах, Бурмин обратил внимание на рапорт медсестры Вешняковой:

Под этим текстом подпись медсестры и приписка Попкова:

В тех же материалах нашли второй рапорт с едва различимыми буквами. С трудом удалось его разобрать:

А дальше приписка:

Бурмин задумался. А что, если попробовать разыскать Попкова? Ведь события происходили как раз в тех местах, где были расположены немецкие части, при которых в то время был Грюбель. Но что это может дать? Хорошо, если бы Попков оказался жив, это многое бы прояснило. Сомнения, высказанные во втором документе, показались Бурмину неубедительными, ему верилось, что сообщение Попкова соответствует действительным событиям. Ведь Бурмин уже знал, что Лисовский был подобран нашими санитарами именно в том месте, о котором сказано в показаниях Попкова...

Пока еще смутно, у Бурмина складывалась версия о причастности Лисовского к этим событиям. А не был ли Лисовский тем самым предателем?.. Но каким же образом можно подтвердить это предположение?.. Прежде всего нужно попытаться проверить, не остался ли жив Захар Зайцев? Ведь во время войны всякое могло случиться. Тогда он смог бы опознать человека, стрелявшего в него.

Бурмин послал розыск на Захара Зайцева, бывшего разведчика части полковника Сидорова. В том же архиве Бурмину удалось найти донесение командира партизанского отряда — в этом документе приводились результаты допроса пленного немца. Пленный показал, что во время «рейда» к русским перед ними была поставлена задача овладеть Старицким монастырем. Проводил эту операцию служивший при штабе в чине майора «консультант» Грюбель.

Полковник Шульгин вызвал Бурмина к себе.

— Ты понимаешь, какую ответственность взвалил на нас обоих, оставляя на свободе Лисовского?

— Понимаю. Но сейчас его брать нельзя. Необходимо проследить его связи. Все нити тянутся в ФРГ и в Англию. В его руках предметы муренинской коллекции. Мы не знаем, где они находятся. Можем спугнуть его, и тогда останется он один.

— Это так. Но где гарантии, что преступник не скроется?

— Я надеюсь, товарищ полковник, что сейчас Лисовский никуда не исчезнет. Ведь он уверен, что Засекин сгорел, что все обошлось. В настоящее время он обеспокоен пропажей каких-то вещей, возможно, из коллекции. Прошу Лисовского пока оставить на свободе. Я сейчас занимаюсь выяснением фактов его биографии.

Бурмин ждал этого разговора и понимал, что может навлечь на себя большие неприятности. Но у него не было сомнений в своей правоте, поэтому он собрался доказывать все Шульгину обстоятельно, ибо знал, что полковник не согласится, пока ему не выложишь подробно все аргументы «за».

— Мне удалось установить, что из разведгруппы, где был Лисовский, никого, кроме него, в живых не осталось. Ничего примечательного пока не обнаружил. Лисовского нашли санитары между расположениями наших и немецких частей. Он полз к нашим. Был контужен без серьезных ранений. Между выходом с разведгруппой и нахождением его санитарами прошло двое суток.

— Ну и что тогда разыскивать в этом направлении? Зацепиться не за что.

— Вроде бы так. Но есть факты, которые заставляют провести расследование до конца по следующим соображениям. Из материалов, которыми располагаем, напрашивается вопрос: не одно и то же лицо управляющий Муренина Грюбель и «консультант по русским» Грюбель, который некоторое время находился вблизи Старицкого в годы войны? Как показал пленный и по рассказам партизан выяснилось, что «консультант» Грюбель хорошо знал местность в районе Больших Камней и Старицкого монастыря.

— Какое значение имеет это обстоятельство для нашего дела, даже если предположить, что идентичность обоих Грюбелей подтвердится?

— Я пока не решаюсь идти далеко в своих предположениях, но у меня возникает одна версия: не является ли управляющий Грюбель убийцей Кузьмы Бородулина в муренинской усадьбе? Примечательно, что Грюбель исчез из имения в начале первой мировой войны. Вдруг неожиданно явился, причем ни к кому из жителей округи не заезжал. Добытую где-то лошадь, на которой прибыл, оставил возле усадьбы. Сам скрылся. По рассказам очевидцев ясно, что Кузьма Бородулин с кем-то боролся — шуба на нем была разорвана, в комнате, где он ночевал, все разбросано. Бородулин приезжал в имение и должен был уехать обратно в лесную сторожку, где остался Муренин.

Вывод так и напрашивается: приехал Грюбель, убил Кузьму Бородулина, поэтому неожиданно скрылся. Была борьба. Почему? Возможно, Грюбель чем-то пытался овладеть, что-то отнять у Бородулина. Видимо, Грюбель знал о муренинской коллекции. Кто же еще мог о ней знать? Конечно, не мужики. Не жители села. А только управляющий. Часть коллекции — в основном мелкие ювелирные изделия — была найдена егерем Опариным в дупле старого дерева. Ее, всего вероятнее, спрятал Бородулин. А где в то время находилась остальная часть коллекции?

В описи, оставшейся после смерти Муренина, числится вся коллекция. Это дает основание предположить, что она не разделялась. Но всю ее Муренин в сторожку взять не мог, особенно если учесть, что они собирались поспешно. Значит, большая часть предметов оставалась в усадьбе. Когда Бородулин приезжал из сторожки в усадьбу, в селе было спокойно, банда ушла...

Слушая Бурмина, Шульгин хитровато сощурил глаза. Он вспомнил, как пришел к нему впервые этот еще совсем молодой человек и как он, Шульгин, про себя назвал новичка «тишайшим». Да и вправду Бурмин был очень застенчив, но и тогда во всем проявлялись его обстоятельность, продуманность. И вот сейчас ишь как «подковался» Бурмин перед разговором с ним, чувствуется подготовка. Выстроено все крепко — никаких «пустот». А что, моя школа, совсем неплохо... Крепко на ногах стоит Бурмин — к советам прислушивается, отбирает из опыта других, соображает... умеет к любому человеку подход найти... За него можно не беспокоиться, дело пойдет хорошо... Вот и учениками обзавелся...

— Ох, как ты складно да ладно выступаешь... Почему в таком случае Муренин не вернулся из сторожки домой?

— Это для меня неясно. Вряд ли больному Муренину доставляло удовольствие находиться там с мужиками.

— Кроме того, оставшуюся часть коллекции могли похитить бандиты.

— Пожалуй, это исключается. И вот почему. Засекин реставрировал иконы из коллекции. Значит, эта часть коллекции находится у Лисовского. Но пока делать обыск нельзя. Есть основания предполагать, что икона и крест, найденные у погибшего туриста, были получены от Лисовского, потому что икону «Положение во гроб» реставрировал Засекин. Но как попала коллекция к Лисовскому? Ведь он приехал в Большие Камни за три года до Отечественной войны. Я пока не нахожу объяснения. Меня интересует, почему Грюбель так стремился прорваться в Старицкое, хотя он не руководил военными действиями, а был лишь «консультантом». Что его здесь привлекало? И еще такое обстоятельство — Фогель был из ФРГ. Обратите внимание. Это тоже, кажется, имеет связь с Грюбелем. Фогель в Старицком не был. Лисовский в дни, предшествующие гибели Фогеля, из Больших Камней как будто не отлучался.

— Ну, Володя, «как будто» — это не довод. Ведь он живет один и мог незаметно куда-то улизнуть, табель ни о чем не говорит. Теперь надо ждать, когда Лисовский выедет из Старицкого. И с чем? В отношении Лисовского ты меня убедил. Буду ходатайствовать перед генералом, чтобы разрешили его пока не трогать.

Бурмину удалось установить идентичность Грюбеля-управляющего и Грюбеля-«консультанта», хотя это практически пока ничего не давало.

Но вот вопрос: почему Лисовский спустя девять лет после окончания войны приехал из Москвы в Большие Камни? В столице он был неплохо устроен, имел комнату. Ехать ему в Большие Камни по здравому суждению вроде бы смысла не было, ведь там он сильно «подмочил» свою репутацию перед самой войной, написав в областную газету статью с критикой в адрес районного руководства. Не проверив должным образом факты, статью поместили в газете. Лисовский рассчитывал этим спихнуть кое-кого с «руководящего» места и занять его самому. Это вызвало неприязнь к нему со стороны многих людей. Замысел его был разгадан. В Камнях он жил одиноко, у него не было ни друзей, ни хороших знакомых, с кем бы он поддерживал связь.

Бурмин собрал сведения о Лисовском в Москве, где тот работал после войны в небольшом музее, и выяснил одну особенность его поведения. Сотрудники сообщили, что он не был ни мрачным, ни странным, хотя особо общительным его тоже не назовешь. О своей фронтовой жизни он никому не рассказывал, хотя многие знали, что он был разведчиком.

Эти факты занимали Бурмина, но доказательств его предположения, что Лисовский как-то связан с Грюбелем, не находилось. Бурмин вновь вернулся к изучению биографии Лисовского. Бурмин дошел до того момента, когда Лисовского подобрали санитары. В материалах опроса, которые удалось отыскать в военных архивах, Бурмин обнаружил объяснение Лисовского, что его напарника из разведгруппы убили на территории немцев. Потом Лисовского контузило. Он сказал, что не помнит, как и куда шел, и что очнулся уже в расположении наших частей.

Бурмин отметил, что пробыть двое суток в зимнее время без крыши над головой, да еще контуженому человеку, непросто: в объяснении Лисовского написано, что он находился в лесу. Тогда немецкие части стояли в сорока километрах от Старицкого. Там и был Грюбель! Ведь он, как было известно из показаний пленных, присутствовал при допросах или проводил их сам — он свободно владел русским языком.

У Бурмина появилась уверенность, что Лисовский должен знать, что же произошло с Зайцевым. И хотя Попков показал, что Зайцев был убит, все же проверить надо — бывают самые невероятные случаи.