И пришёл Лесник! 2 (СИ)

Глава 2. Побег

Разбудили нас намного раньше полудня. Люк со скрипом откинулся и сверху полоснул по глазам луч света от сильного фонаря. Я очень чутко сплю, сами понимаете профессия такая и эти уроды меня сразу разбудили, по моим ощущению спал я всего часа три не больше. Я хотел дождаться утра, чтобы оставить гостеприимных атомитов с носом, но как оказалось у них были свои планы. Выспаться и набраться сил они мне не дали, только разозлили. К тому же в свете новых обстоятельств то, как знакомство с товарищем Кацем, мой план также изменился. Старичка придётся забрать с собой. Не потому, что он знахарь, то есть фигура полезная в любом стабе и даже не потому, что он местный и знает все ходы-выходы. Меня бы сожрала совесть, брось я его здесь одного для кулинарных забав атомитов. Пускаться в побег со стариком то ещё мероприятие, но его надо было спасать. Хотя насчёт старика я не был до конца уверен, потому как не видел даже его лица в темноте подвала.

— Человека, сюда ходи, — луч света упёрся в меня. Я, жмурясь пополз на четвереньках к выходу пытаясь понять сколько этих убогих собралось в коридоре. — Стой!

Сверху опустилась длинная палка с верёвочной петлёй на конце. Значит один с палкой, другой с фонарём, наверняка есть ещё кто-то.

— Петля полезай, — в наш оживлённый разговор включился ещё один атомит. — Голова клади давай. — Придётся просунуть голову, если сейчас дёрнуть его вниз, то сверху через дощатый пол из меня сделают труп. Заодно и из Каца тоже. Вылезу, посмотрю, решил я. Просунув голову я сразу почувствовал, как меня тянут наверх и полез по лестнице. Как только я оказался наверху мне тут же накинули на шею вторую петлю. И так двое с палками, один с фонарём и двое с оружием, автомат и дробовик. Ну молодцы какие, я вам просто мысленно аплодирую. Долбонавты, кто же в такой тесноте дробовик берёт. Пистолет надо было брать, хотя вам уже всё равно. Дальше коридора идти с ними я не планировал. Бежать надо было сразу, пока нас не отвели к остальным. Один бы я отовсюду ушёл, а вот старик…

— Руки! — ко мне подошёл один из тех, что был с дробовиком. Эти недоумки думали если держат меня распорках, то я ничего не смогу сделать? «Одер». Атомит застыл с протянутыми ко мне пластиковыми хомутами в качестве наручников. Первым делом я изъял у него дробовик и чуть толкнул его прикладом в лоб. Атомит улетел в стену реактивной струёй, проломил её и исчез под обломками. Двое других с палками отправились следом после того, как я двумя ударами сломал удерживающие меня распорки. Второй вооружённый атомит опустивший автомат стволом вниз видимо держал под прицелом люк и даже не успел его поднять как остался торчать в стене. А вот последнего я не бил, боясь повредить фонарь. Оказавшись позади него, я нежно прокрутил его голову на два оборота по часовой стрелке и также нежно уложил тело на пол. Я быстро пробежался по коридору к выходу и выглянул на улицу. Тихо. Никто их не ждал.

Можно расслабиться, дар закончился. Я считаю, что потратил его с пользой. Мог, конечно, обойтись и без него, но тогда бы точно раздался выстрел и привлёк нежелательное внимание. А так всё чинно и спокойно. Атомиты лежат кто где. Двое застряли в глинобитной стене, один сломанный в нескольких местах лежит в углу и ещё один возле люка с головой, укоризненно смотрящей на спину. А где ещё один? А он пробил собой стену и лежит в соседней комнате с дырой в голове. Это как раз первая жертва, получившая прикладом.

Я заглянул в подвал и посветил фонарём выискивая старичка. В углу сжавшись в комок сидел мой новый знакомый. Он тоже проснулся и теперь прислушивался к звукам борьбы наверху.

— Доброе утро, товарищ Кац. Нам надо спешить, если не хотим остаться на завтрак и украсить его собою. Стрелять умеете?

— Смотря из чего, молодой человек.

— Дробовик.

— А это просто. Да могу.

— Тогда поторопитесь на выход, — я подал руку знахарю и вытащил товарища Каца наверх. Передо мной стоял худенький мужичок лет пятидесяти, ещё довольно крепкий и улыбался. Ростом он мне был по плечо и достаточно щуплый, но двигался быстро, что радовало. Я думал всё будет намного хуже.

— Думали я совсем старик? — он как будто мысли читал. — Улей молодит. Давайте ружьё. Эх, где вы раньше были? Устроили бы массовый побег. Вот хлебните живчику, молодой человек, — он дал фляжку на дне которой ещё плескался живительный напиток.

— Вас же восемнадцать было, что сами не могли? — я вытер рот, отдавая назад фляжку.

— Нас держали по три человека, не больше. Не получилось, может кто и пробовал, я не знаю. Вы конечно же здесь не ориентируетесь?

— Откуда. Я вчера сюда только попал, — пожал я плечами.

— Нам надо идти к реакторам.

— Это не опасно? Они же разрушены.

— На Земле это была бы гарантированная смерть в течение двух часов, но не здесь. Мы запросто выдержим без средств защиты сутки, но не больше.

— Сутки на то, чтобы выйти из стаба?

— Да. Погодите, — он застыл, возведя глаза к небу, что-то подсчитывая. — Мы сможем от реакторов уйти в Центр, только нам придётся пересечь пешком два кластера. Первый уйдёт на перезагрузку через неделю, второй дней через десять. В принципе осуществимо.

— Главное не нарваться на заражённых.

— Верно, молодой человек.

— Кац, давай на ты и без этих вот человеков. Слишком долго я и себя чувствую, как в гимназии. Зови меня просто Лесник.

— Хорошо. Тогда отсюда, дай сориентироваться… отсюда направо. На нашем пути будут норы и хижины атомитов, соблюдай осторожность, Лесник.

— Они когда просыпаются?

— Часа через два. Нас видимо хотели приготовить к завтраку.

— Вот так, да? Возьмут сухпайком. Пошли.

Лагерь они засрали капитально, иначе сказать они просто жили на помойке. Запахи стояли такие, что святых выноси. Закрыв рукой широкую линзу фонаря, я оставил минимум света. Тонкий лучик освещал нам дорогу, мы шли очень осторожно дабы не вляпаться во что-нибудь. Шедший позади меня Кац еле слышно вскрикнул. Он стоял перед огромным капканом на медведя и таращился на торчавшую из него человеческую ногу, точнее то, что от неё осталось. Берцовая кость, зажатая в капкане, хранила на себе следы человеческих зубов. Вот ведь волки! На человека капканы ставить удумали, разжать они его не смогли и поэтому отделив остальное тело от ноги варили отдельно. Ногу же просто обкусали как получилось и бросили. Похлопав знахаря по плечу, я без слов показал ему что надо двигаться дальше.

Мы скользили вдоль нагромождения палаток, в которых отсыпались радиоактивные людоеды, издавая всевозможные звуки. Вот треща тканью выгнулась стенка брезентовой палатки, из которой раздался богатырский пердёж, вторая вообще шаталась в такт чьему-то храпу. Это хорошо, пусть почивают, а мы как мышки проскользнём. Так мы прошли почти весь лагерь, и я уже выдохнул, когда Кац наступил на чью-то руку, торчавшую из палатки. Его трудно обвинять ведь фонарь был только у меня, и он шёл строго за мной. Я перешагнул конечность, а он нет. Конечность моментально сомкнулась на лодыжке знахаря и тут же раздался душераздирающий вой. К нему тут же присоединился Кац, завыв ещё пуще от испуга. Лагерь стал просыпаться, палатки шатались, кто-то треснулся лбом, в одной даже раздался выстрел высветив нелепые фигуры. Из соседней палатки выскочил мужик с топором. Ну как мужик, скорее жертва аварии. Я видел таких как-то, когда на химкомбинате случилась авария. Вся кожа изъедена, гнойные струпья по всему телу, белёсые глаза как у дохлой рыбы. Вот только те жертвы аварии лежали рядком на солнышке и не шевелились, а эта была довольно бодра. Получив пулю из автомата, жертва аварии отлетела обратно в свою палатку откуда вылезла и подёргав ногами затихла.

Кац, не переставая орать выстрелил из дробовика в обладателя конечности через брезент. Тот тут же окрасилась в красный цвет, и хватка ослабла. Знахарь, дрыгая ногой опять стал орать, скидывая с себя безжизненную руку.

— Я кажись себе палец на ноге отстрелил! — завопил Кац.

— Я так и думал, дробовиком надо ещё уметь пользоваться! — злорадно сообщил я. — Бежать можешь?

— Да вы что, молодой челов… Лесник они лезут отовсюду, — закричал Кац, и хромая поковылял мне за спину. Я несколькими короткими автоматными очередями успокоил обитателей лагеря. Затем отобрал у знахаря дробовик, благо у атомита были патроны в кармане, чего не скажешь об автомате. Второго магазина я не обнаружил.

— Шлимазлы! — брызгая слюной ядовито кричал Кац запутавшимся в палатках атомитам, а я поливал их свинцом. Через пару выстрелов крики и вой переместились вглубь лагеря, а мы дали дёру. Вдалеке зажегся свет и стали раздаваться команды, несомненно атомиты жаждали реванша. Оперевшись на меня Кац скакал, рядом указывая дорогу. Так мы выскочили из лагеря, миновав несколько нор в которых тоже засели атомиты. Во всяком случае из норы на нас кто-то пялился. Я пожалел, что у меня нет с собой гранаты и побежал дальше. Боеприпасы надо было экономить. До реакторов оставалось не меньше километра, а за ними уже выход на другой кластер. Погони пока не было, и я остановился. Кац облегчённо упал на землю и снял рваный сапог. В темноте он зарядом дроби расхреначил себе правую ногу. Мизинца и безымянного пальца как не бывало.

— Отрастут, — махнул рукой и одел сапог обратно.

— Больно?

— Уже нет, я же знахарь. Что-что, а боль могу убрать. Побежали, атомиты будут гнаться за нами до последнего. Сейчас будет пустырь, а потом через пруд придётся по прямой в шестой энергоблок бежать. Тот который ещё работает. Там безопаснее всего, к остальным лучше не приближаться, но нам придётся пройти мимо ещё одного.

Я был не против, Кацу было виднее куда бежать, вот только открытые пространства в нашем положении были противопоказаны, но делать было нечего, и мы побежали. Пустырь пересекли за пару минут и спустились в обмелевший пруд. Под ногами противно скользил ил, кое-где ноги погружались в него по колено. Мы заметно замедлились и в этот момент, как назло, на берегу показались атомиты. Те, что с ножами и дубинками нам не угрожали, а вот среди них были автоматчики. Атомиты сразу начали стрелять. В темноте они промахивались, тем более нас уже разделяло метров двести. Пули с чавканьем зарывались в ил, но всё ближе и ближе. И тут меня толкнуло в спину, я не упал, потому что держался за знахаря, помогая тому вылезти из вязкого ила. Левая рука тотчас потеряла подвижность и повисла плетью, тело пронзило резкой болью. Я ощутил тёплую струйку крови из лопатки, текущую по спине. Скосив глаза, я увидел вырванный кусок плоти под ключицей. На моё счастье пуля прошла на вылет, не задев кости и не перебив артерию, а то бы в этом пруду я бы и остался.

— Далеко ещё? — сквозь зубы я спросил Каца.

— Пришли уже, да вы ранены, молодой человек, — всплеснул руками знахарь и положил руку мне на лоб. Боль постепенно утихла.

— Договорились же! Лесник. Просто Лесник.

— Вы уже простите меня, Лесник. Прости. Здесь правее уйдём в водозаборную трубу.

— Не застрянем?

— Она метр в диаметре, проползём. Они сюда не сунутся. Пойдут с главного хода.

— Почему не сунутся?

— Радиация! Видите, как светятся стенки трубы? — я-то подумал, что это какие-то светляки. Оранжевый свет освещал всю протяжённость трубы в пятьдесят метров. — Здесь идём с максимальной скоростью. Труба светится, потому что расплавленное топливо из соседнего разрушенного энергоблока облепило её сверху. Одна труба на два блока. Сейчас вокруг нас больше пяти тысячи рентген, на Земле мы бы уже умерли.

— Да? — я пока ничего не чувствовал.

— Это Улей, здесь свои законы и человек здесь может перенести до восьми тысяч рентген в течение трёх часов и только после чего погибает.

— Тогда поторапливаемся. Кровь остановилась, — с удивлением констатировал я.

— Удивительно, ты принимал жемчуг раньше?

— Было дело.

— Чёрную?

— Белую.

— Да ты что? Ну теперь понятно. Радиация на тебя будет ещё меньше действовать, чем на обычного человека, — мы вылезли из трубы и теперь наша одежда так же светилась оранжевым. Вокруг нас всё было разворочено и стояла зловещая тишина. Мы оказались в ближайшем разрушенном энергоблоке, сквозь пролом в стене была видна полная луна. Здесь в этом мире иногда по ночам можно было увидеть сразу три спутника, а не один, как я привык. Сегодня был самый крупный из них, который все называли по старинке Луной. Он только что выкатился на небосвод и залил бледным светом кластер.

— Идём, Лесник. Здесь нельзя оставаться. Посмотри налево, что видишь?

— Там жаровня! — в проломе здания куда уходила полуразрушенная труба охлаждения, через которую мы влезли, пылал оранжевый пожар.

— Это то, что осталось от реактора. От нас останется пепел через десять минут. Здесь уже десятки тысяч рентген.

— Тогда бежим, показывай дорогу.

— Я когда первый раз здесь побывал, то честно скажу тебе, Лесник немного охуел. Случись такое на Земле в радиусе тысячи километров не осталось бы ничего живого. Четыре реактора сразу! Это нечто, а мы вот ходим в пятидесяти метрах от пылающего топлива. Невероятно! Улей достоин тщательного и кропотливого изучения, а здесь людоеды бегают. Тьфу.

— А вот и они! — мы встретились перед главным входом в шестой энергоблок. Хорошо, что я их первый заметил. Автоматически вытолкнув знахаря с биссектрисы выстрела, я плюхнулся за металлический ящик и открыл огонь одиночными из автомата. Первый выбежавший атомит получил пулю в корпус и упал. Также легко мне удалось снять второго, но остальные уже успели попрятаться в укрытиях. Сколько их там было мы не знали, но больше, чем у меня было патронов наверняка. Кац поманил меня к себе, я с силой оттолкнулся и рыбкой влетел к нему в проём двери куда его до этого сам и затолкал. Послышались выстрелы, но атомиты не успели, как всегда. То ли они хреново видели через свои очки, то ли радиация наделала бед с их реакцией, но в этом случае меня всё устраивало.

— Нам надо спрятаться! — У Каца сверкали глаза в лунном свете придавая ему сходство с маньяком.

— Свежая мысль, профессор, — в тон ему согласился я. — Но как? Отсюда есть ещё какой-то ход за пределы кластера?

— Отсюда нет.

— Тогда на что ты надеешься? Патронов у меня почти не осталось.

— Мы спрячемся возле реактора, надеюсь они не сунутся туда.

— А с нами что будет?

— Ничего. Он рабочий, следовательно, контуры безопасности его тоже живы. Отсидимся и уйдём потом. Я надеюсь, — знахарь тащил меня к неприметной двери. Юркнув туда, мы стали спускаться ниже уровня земли. Послышались крики и мычание, это атомиты ворвались в зал следом за нами. Кац знакам показывал следовать за ним. В итоге спустившись по металлической лестнице мы оказались в малом зале среди переплетения толстых труб, проходящих под потолком подвала.

— Где мы? — шёпотом спросил.

— Под реактором. Над нами проходят трубы охлаждения. Если хотя бы одна из них лопнет, то неминуемо последует взрыв. Реактор перестанет охлаждаться и мгновенно наберёт критическую температуру и минут через десять рванёт.

— Замечательно, значит здесь они стрелять не будут? — осматриваясь спросил я.

— Не факт. Они же дебилы по большей части, — скептически хмыкнул товарищ Кац.

— Это поэтому они не носят оружия? — осенило меня.

— Ага. Они просто не могут понять, что с ним делать и нередко убивают друг друга. Наши как-то схлестнулись с ними. После короткого боя оказалось, что они перестреляли сами себя. Стронги только одного успели.

— Молодцы. Упс, профессор к нам гости.

— Я не говорил, что я профессор, — подозрительно ответил Кац.

— И так видно. Попались мы, Кац. Прячься за теми ящиками, — впереди атомитов шла их вонь. Вскоре на железной лестнице показались носители этой самой вони. Впереди крался мой старый знакомый в кожаном плаще с маузером в руке. За ним несколько фигур в лохмотьях и брезентовых плащах. Клим, как он тогда представился, был в своём причудливом шлеме с антеннами и завидев меня активно замахал руками призывая всех вниз. За первым отрядом вниз скатилось ещё атомитов десять. Я стоял посреди переплетения труб в надежде, что они не будут стрелять. Я рассчитывал, что они заберут меня одного, а старика искать не будут. Под даром я убегу от них, если, конечно, они меня сразу на кухню не потащат, тогда придётся продать им свою жизнь, но очень дорого.

— Городской человек! Жратва! Стой! — запищал Клим.

— Стою.

— Бери его! — он махнул рукой в перчатке своим нукерам и те радостно мыча стали подбираться ко мне. — Будем жрать! — Вот это он зря сказал. У меня в магазине было ещё три патрона и два в дробовике. Не тратя их на атомитов, я разрядил всё в трубу. В толстую трубу, проходившую рядом с Климом. Пар из простреленной трубы ударил тугими струями по самому Климу и его подчинённым. Зал наполнился визгами и стонами. Мало того что это был пар, и он сварил их живьём, так он был ещё и радиоактивным. Из облака, шатаясь ко мне вышел Клим, он уже ничего не понимал и не видел куда идёт. Он весь светился оранжевым, его антенны, его шлем, его плащ. Оранжевые сполохи волнами пробегали по всему телу и радостно искрились на кончиках антенн. Он поднял руки проклиная меня и упал, агонизируя на металлический пол. Под потолком взвыла сирена, отсчитывая последние минуты жизни стаба Запорожье.