И пришёл Лесник! 2 (СИ)

Глава 3. Сельва

— Очаровательно, Лесник! Мне сразу понравился твой стиль, теперь у нас не больше десяти минут. Кац предупреждал! — позади меня проворчал Кац. — В уме не укладывается просто, целый кластер коту под хвост!

— Не ссы профессор, прорвёмся, — я быстро подошёл к атомиту и взял из его руки маузер. Замечательная машинка, приклад правда громоздкий, но в качестве винтовки я маузер использовать не буду, так что он мне не нужен. Патрон можно от ТТ, разница минимальная 7.62 и 7.63. Зато мощная и точная вещь с магазином на десять патронов. Я засунул пистолет за пояс и побежал за товарищем Кацем вверх по лестнице. На наше счастье все атомиты остались внизу обваренные и окончательно ослепшие они ползали по полу и мычали о чём-то на атомитском.

— Вот отсюда по прямой, — знахарь шустро припустил по полю к лесу, видневшемуся вдалеке. Метрах в трёх ста. Пожалуй, сегодня мы побили мировой рекорд по бегу. Знахарь остановился только когда, углубился в лес и упал под деревом тяжело дыша. — Сейчас, Лесник ты увидишь нечто, то, что мало кто видел. Насколько я понимаю в физике даже с учётом условий Улья, АЭС прибыла сюда уже взорванной. То есть с неработающими пятью энергоблоками, возможно она рванула на Земле и сюда переместилась в результате взрыва. Хотя я ни о чём таком не знаю.

— А ты из какого года попал сюда?

— Из тридцатого. Из две тысячи тридцатого.

— Ого! Это ж… пятьдесят пять и тридцать. Нас разделяет восемьдесят пять лет, ничего себе. Я тебе в прадеды гожусь, Кац.

— Примерно да. В деды скорее. Но не суть. Станция здесь не взрывалась, иначе всё было совсем по-другому. Взрыв хотя бы одного блока это трагедия, а их взорвано четыре. Нет последствий.

— К чему ты всё это?

— Сейчас взорвётся один и мы станем этому свидетелями. Вот посмотри, пар прекратил выходить из трубы. Верный знак, что сейчас рванёт. Я сам родился в Киеве и прекрасно помню, как всё происходило с Чернобылем.

— А что с ним происходило?

— Взорвался реактор в результате халатности персонала и несовершенной конструкции самого устройства. Ближайший город эвакуировали, поэтому жертв был не очень много. Но там до сих пор запретная зона. Прошло вот уже почти полвека, но люди там не живут. Так иногда ходят там всякие безумцы в качестве туристов. Четвёртый энергоблок в эпицентр фонил, если мне не изменяет память в 18000 рентген. Все электронные приборы отказывали сразу, даже вертолёт с песком гробанулся вниз, попав в ионизированный столб. И знаешь, чего придумали? Запустили солдатиков на крышу, где были разбросаны куски реактора и топливных сборок. Я лично общался с одним из них лет через пятнадцать после аварии. Повезло ему, выжил. Двадцатилетние пацаны в химзащите таскали лопатами, а подчас и просто руками горячие куски от взорвавшегося реактора и топливных сборок. С глузду можно съехать, но кто бы им объяснил ещё, что это за мусор такой волшебный. Так вот взрыв одного реактора ликвидировала вся страна, больше шести ста тысяч человек так или иначе причастны к ликвидации последствий.

— А что мы сейчас ждём? Нас не заденет или стоит уйти дальше?

— Между кластерами Улей не пропускает энергию, так что мы можем спокойно наблюдать как произойдёт взрыв. Сам взрыв не страшен, а вот выброс после него станет смертельным даже для атомитов. До их городка меньше километра, можно сказать их деньки сочтены.

— Получается, что я уничтожил целый кластер выстрелив в трубу?

— Получается, Лесник. Ты прирождённый ликвидатор. Несколько тысяч атомитов сегодня будут жаловаться на тебя апостолу Петру, — гнусно засмеялся Кац.

— Сами виноваты. Мне что надо было прыгнуть к ним в котёл? Смотри, смотри!

Куб шестого энергоблока бесшумно разломился пополам и в небо ударил оранжевый факел огня. Столб достиг метров двухсот и так же беззвучно опал, его заменил голубоватый столб. Следом за кубом закачалась труба и рассыпалась на мелкие осколки. Ударная волна была настолько велика, что разрушила окончательно энергоблоки под номерами пять и четыре, сметя заодно и их трубы. Затем всё заволокло чёрным дымом с оранжевой начинкой. Станции больше не было, на её месте бушевало ядерное пламя с, как минимум тремя оголёнными и раздолбанными реакторами.

— Поздравляю, Лесник. Ты закрыл стабильный кластер Запорожье если не навсегда, то очень надолго, — Кац пожал мне руку.

— Спасибо, больше в деревне никто не живёт, — почему я улыбаюсь?

— М-да…, а нам надо идти. Мы сейчас в Лесу, он считается пустынным кластером, но всё равно надо быть осторожными, — тревожно сообщил Кац. — Дальше будет ещё один. Тропический, там могут быть осложнения.

— Заражённые? — спросил я, поглаживая маузер.

— Нет. Они не успевают там вырасти. Ты что-нибудь слышал про племена Майя? Ацтеков?

— Что-то было в школе, но сейчас и не вспомню. Опасные?

— Не так чтобы, — замялся знахарь. — Кластер очень быстрый, всего десять дней и снова на перезагрузку. Обычно там никто не ходит. Магазинов нет, оружия нет. С нашей точки зрения он неинтересен. И пересекать его очень проблематично, но у нас иного пути нет поэтому придётся хочешь или хочешь. Ты знаешь что-нибудь про сельву?

— Нет.

— Это тропический лес. Плотность растительности такова, что деревья торчат как забор, порой доходит до того, что между ними нельзя протиснуться.

— Ничего себе, как же там двигаться?

— Вот-вот, сюда приплюсуй всякие разнообразные колючки, которые рвут одежду и всяких тропических гадов типа огромных змей.

— У нас же будет десять дней для того, чтобы пересечь эти несколько километров. Неужели не сможем? — удивился я.

— Ты забыл, что у меня живчика только на сутки осталось, а нам ещё потом до Центра топать километров пятнадцать.

— Головная боль, но дойдём же?

— Если не принимать живчик несколько дней, то крыша запросто потечёт.

— Всё, хватит меня пугать. Ты что предлагаешь?

— Ничего просто предупреждаю, кстати ты даже не заметил, а Лес почти закончился. Сейчас сам увидишь. — Мы прошли ещё метров сто и вышли на границу кластера. Какой маленький он оказался, вот угораздило мне сюда упасть. Если бы чуть раньше прыгнул, то гарантированно приземлился в джунгли и наверняка посадка была бы мягкой. Но тогда знахаря бы сожрали атомиты и их кластер остался целым. Кому-то они видимо сильно надоели, раз на них сбросили меня. Я усмехнулся и поглядел на товарища Каца.

— Чего стоим, чего ждём? Пошли вниз? — Лес возвышался на Тропическим почти на двести метров. Зелёное море крон деревьев простиралось до горизонта непрерывным ковром. Где-то далеко курился дымок и высились пирамида. Самая настоящая пирамида с многочисленными ступенями, опоясывавшими её. Единственная поляна среди всего этого буйства зелени была прямо под нами, но Кац не спешил.

— Надо удостовериться, что перезагрузка прошла. По моим подсчётам, а они, разумеется, верны, молодой человек, она должна состоятся именно сегодня.

— Понятно, ты не хочешь, чтобы она нас накрыла.

— Да, но не это самое страшное. Там внизу полно местных жителей. Индейцев.

— Североамериканских индейцев?

— Точно.

— К нам лектор приезжал в часть и рассказывал, как капиталисты угнетают негров и коренное население Америки.

— Если мы спустимся к ним перед перезагрузкой, то угнетать будут уже нас. И ничто не поможет тебе. Их там тысячи.

— Как же мы тогда пройдём?

— Сразу после перезагрузки, ну точно мы в вовремя. Посмотри вниз, — на поляну выскочил заражённый стуча пятками, что слышно было даже наверху. Пригнулся и нюхая воздух пошёл по краю поляны. — Ищет жертву, это топтун.

— Я уже встречался с таким. И много их здесь? — поморщился я, вспоминая свою первую поездку по Улью.

— Прилично, но, как правило, они ходят в свите рубера, но этот один. Вот такими индейцы становятся за десять дней. Рискнёшь пройти пятнадцать километров через лесные завалы?

— Нет. Подождём, когда они исчезнут, — согласно кивнул я. Подождать можно, живчика мало, а так можно. — Кстати, чего у нас живчиком? У меня есть два спорана.

— Ты мой спаситель, Лесник! Считай, что всё готово. Индейцы гонят самогонку, что-то вроде японской сакэ по крепости, но для живчика в самый раз. Доберёмся до города и там раздобудем её.

— Я взял за правило зашивать пару споранов за подкладку, чего им сделается, зато всегда под рукой как неприкосновенный запас.

— А вот начинается перезагрузка, давай отойдём от края обрыва, — я уже наблюдал это безумие и каждый раз с всё большим удовольствием. Сначала потемнело небо, пронизываемое длинными ветвистыми молниями ионизируя воздух и резко запахло кисляком. Химический запах щипал ноздри. Несмотря на другой кластер земля под нами ходила ходуном. Затем, минут через десять разразился тропический ливень, казалось, кто-то вылил сверху целое море. Непрерывный поток скорее походил на водопад, чем на дождь. Громыхало, утопало и воняло ещё минут пятнадцать после чего разом всё исчезло и показалось солнце. — Ну вот, а ты хотел спускаться.

— Теперь то можно?

— Теперь да. Здесь где-то тропа была, — мы отыскали её в высокой траве и стали осторожно спускаться вниз. Под ногами хлюпало, несмотря на карстовые воронки под тонким слоем почвы вся вода ещё не успела уйти. Как объяснил Кац у местных деревьев была очень большая тяга к жизни и длинные корни, опускавшиеся на десятки метров в карстовые углубления, заполненные водой. Мы спустились на поляну, по которой недавно бегал топтун и взяли вправо. Кац видимо ходил уже здесь, иначе найти эту тропу между густо растущих деревьев было невозможно. Деревья росли в полуметре друг от друга, но по уверению профессора, бывало, интервал сокращался до пятнадцати сантиметров. Представьте себе такой частокол его же не сломать. Стволы достигали порой трёх обхватов. Ну и лес, хорошо, что у нас таких нет. Тропа петляла, но Кац уверенно шёл вперёд и только спустя пару километров остановился, спрятавшись за деревом.

— Пришли, за этим деревом уже поляна, а на ней стоит та пирамида, что мы видели сверху.

— Живчик?

— Да здесь и возьмём только позже. Ты посмотри, Лесник чем они собрались заниматься. Я так и думал, что застану их за этим занятием, — мне даже стало интересно чем таким можно заниматься в лесу. Пикник? Я осторожно выглянул и застыл поражённый. У подножья пирамиды собралось человек двести одетых только в тростниковые юбки. И женщины, и мужчины. Ну это ладно, жарко здесь. Я бы может тоже шорты себе смастерил, но вот что творилось выше на самой пирамиде поразило меня до самых глубин моего неокрепшего сознания. Наверху стоял индеец, богато украшенный перьями и бусами. В руках у него блестел чёрным стеклом нож. Он его занёс над связанным соплеменником, который валялся на широкой каменной плите. Проорав что-то в небо он поднял обе руки, а затем резко опустил, воткнув при этом нож в грудь связанному. Тот отнёсся к этому абсолютно спокойно и даже не поморщился, вероятно его чем-то опоили. Жрец тем временем быстренько вырезал у него сердце и человек умер. Он поднял ещё живое сердце над головой и опять стало орать всё больше возбуждаясь. После чего положил его в корзину, стоявшую рядом. Тем временем помощники занесли на алтарь следующего. На этот раз девушку с огромной грудью. Я еле сдержался чтобы не закричать по что такую красоту убивать. Но жрец был далеко и всё равно бы меня не услышал. Я уже прикинул смогу ли я снять отсюда его из маузера, не убив при этом девку. А что, индианок у меня ещё не было, она же отдастся мне с благодарностью за счастливое избавление от смерти. Наверняка отдастся, я стал целиться, но Кац отодвинул ствол.

— Смотрите, что сейчас будет! — прошептал он.

— Он её зарежет вот и всё что будет.

— Нет, нет. Смотрите.

Жрец опять задрал своё носатое жало в небо, стараясь услышать ответ богов и громко закричал. Тем временем тётенька в такой узкой юбочке и шоколадной кожей просто огромных молочных желёз присела на алтаре и замычала. Жрец оторвался от сеанса связи с творцами и удивлённо взглянул на неё. Тётка ломала сценарий своим неподобающим поведением. Верёвки на её запястьях лопнули, чем ещё больше удивила жреца, бить сейчас ножом её было неудобно, и он попросил девушку занять горизонтальное положение для лучшего проникновения жертвенного предмета. Но та, помотав головой не согласилась и облапив жреца со всей дури вонзилась зубами ему в руку с ножом. Судя по крикам жреца, зубы у тётки были крепкие.

— Она превращается! — сообщил Кац. — Здесь за полчаса все превратятся. Сколько раз мы не наблюдали это и ни одного иммунного не было. Тётка тем временем прокусив жрецу руку с кинжалом стала подбираться к его шее громко урча. Жрец тоже стоял поражённый грибком и ответил на ухаживания несостоявшейся жертвы и слился с ней в экстазе. Обнявшись, они повалились на пол и покатились вниз по ступеням. Я даже зажмурился ведь до подножья было порядка ста метров по каменным ступеням, но их это не остановило, и они только набирали скорость обкусывая друг другу уши в экстазе. Внизу тоже пошла жара и повальный грех чревоугодия.

— А теперь, пока они заняты собой, мы с тобой быстренько поднимемся на пирамиду и сделаем живчик.

Я не заставил себя ждать и побежал первым. Кац, несмотря на свои годы был довольно проворен и даже обогнал меня на финише, зато наверх он поднялся позже меня. В небольшом домике на самом верху у жреца была комната. Здесь стояли оплетённые глиняные бутыли с самогоном. Кац принялся ловко смешивать во фляжке воду и сакэ, а я поднял нож жреца. Он был завораживающе красив. Серпообразное лезвие из чёрного стекла, обсидиана, было чрезвычайно острым за счёт своей структуры и очень прочным. Это я помнил ещё со школы. Крепилось лезвие к костяной ручке, инкрустированной золотыми пластинами. Рядом с алтарём жрец любезно оставил ножны из перьев и кожи. Находка была достойная и я быстренько приторочил её к своему поясу. Кац уже закончил и сделал несколько глотков и протянул мне фляжку.

— Смотри, Лесник вон туда. Ничего не узнаешь? — он показал в окно, выходившее на другую сторону пирамиды.

— Центр! Видишь, как его изуродовали внешники. В самом большом пруду лежит тарелка нолдов.

— Это они прямо туда сели? — изумился Кац.

— Ага, прикинь козлы.

— Так это же круто. Представляешь какой бункер можно сделать? Достаточно засыпать её землёй и сделать пару подземных ходов. Ведь никто не разобьёт её уже.

— Кстати да, я не подумал. Слушай и сколько нам туда ковылять?

— До границы Тропического отсюда семь километров и там ещё пятнадцать. Если рассиживаться не будем пока эти зомби нами не занялись, то можно к вечеру поспеть.

— Тогда вперёд, товарищ Кац.

Вскоре мы углубились в лес, Кац отлично помнил все тропинки в этом кластере среди высоченных эвкалиптов. Толпа у подножья пирамиды нас не заметила занятая своим делом. Мы тоже не стали связываться с ними уже очень много их было. Весь дальнейший путь прошёл среди гигантских стволов и жуткой влажности и духоты. Пару раз нам встретились аборигены, застенчиво выглядывающие из-за деревьев. Они были крайне медлительны и тянули свои руки в надежде потрогать нас. Кац, тот просто отталкивал их палкой, они падали и ползли за нами урча и предлагая вместе поваляться. Но мы сегодня мы были настроены иначе и хотели как можно быстрее покинуть их гостеприимный лес. Пару раз они всё-таки нарвались, напав на меня в кустах. Несколько хороших ударов ножом остудили их горячие головы. Среди множества растительности я случайно наступил на бревно, но он вдруг зашевелились и недовольно уползло. Я чуть не родил, провожая его взглядом.

— Анаконда. Нам повезло, судя по всему, гигантская. Может запросто проглотить человека, она тоже превращается сейчас.

— В кого? — я опять почувствовал, как у меня зашевелились волосы на голове.

— В заражённого, я полагаю.

— В кого же она вырастет?

— В монстра. Ближе к Пеклу ещё не такое увидишь. У нас то мало таких экземпляров, да и не успеет она вырасти. И Слава Богу. Давай, Лесник последний рывок. Остался километр, и мы уже дома.

Это придало нам силы и хлебнув живчика мы ускорили шаг. Сельва кончилась внезапно, будто кто-то отрезал ножом и перед нами распростёрлась равнина. Здесь уже было приятно дышать, воздух был свежий и совершенно не влажный. Мы быстро обсохли от пота, в котором купались последние несколько часов. Ветер принёс не только прохладу, но и звуки перестрелки. Я привычно присел, пытаясь выяснить, где идёт бой.

— Это что такое? — прошептал товарищ Кац.

— Похоже муров или внешников добивают. Надо быть осторожнее, чтобы свои не задели. Ползём по широкой дуге. И задницу пониже профессор, а то отстрелят.