И стал тот камень Христом

Двенадцать

Приняв крещение от Иоанна в одной из заводей Иордана и одолев в пустыне Дьявола с его соблазнами, Иисус решает в конце весны и начале лета сеять семена своего учения на землях Галилеи. Обычно он остается на ночлег в деревушках, разбросанных по долине Генисаретского озера. Это озеро простирается до самого горизонта, имеет форму человеческого сердца и прозвано Галилейским морем, ибо в нем тьма-тьмущая всякой рыбы и разыгрываются на нем такие сильные бури, как на морях, омывающих Индию и Грецию. Иисус делает долгие переходы либо пешком, либо верхом на ослике, которого отдал ему один добрый садовник, и так добирается из Наина до Иерусалима, следуя течению Иордана. С неделю он пребывает в Иерихоне, где красные розы и алые анемоны вышивают луга красными узорами, но затем возвращается в Капернаум и находит приют в каменном домике своих учеников — Симона и Андрея. Там его всегда ждет свободная комнатка и керамический кувшин, расписанный лазурью; матрац, накрытый козьими шкурами, и распахнутое настежь окошко, через которое проникает влажный запах озера, утренний рассвет и мухи с ближней рыбацкой солильни.

Иисус в своих блужданиях избегает и близко подходить к стенам Тивериады. Тетрарх Ирод Антипа возвел этот город лет десять назад на кладбищенских землях, отдав дань своего угодничества императору Тиберию и не помыслив об оскорблении, нанесенном костям захороненных там древних евреев. Иисус обходит Тивериаду и на какое-то время задерживается в Магдале с ее домами-кубиками, издали похожими на игральные кости, словно брошенные в мир могучей десницей архангела Михаила; или располагается в Вифсаиде с ее белыми лачугами, прилепившимися к холму алебастровыми чайками; или бродит от селения к селению по Генисаретской равнине, на полях которой пшеница поднимается в рост сеятеля и заливает вызревшим золотом длинные полоски земли.

Вначале Иисус ходит лишь в сопровождении своих первых учеников, разъясняя людям свое понимание жизни и врачуя больных, но слава о нем распространяется по округе, как вода горных ключей, выбивающаяся наружу и тут же бегущая ручейками вниз с высоких отрогов горы Ермон. Люди говорят:

— Появился пророк в Галилее, который творит чудеса и не хочет говорить о них, проповедует счастье жизни и не ведает страха перед смертью, смело, слово в слово, повторяет псалмы из Торы[27] и мудро толкует их, как сам царь Соломон, и смысл их видит в любви и милосердии; провозглашает наступление Царства Божьего для всех отверженных и сирых; ставит на ноги всех немощных и возвращает разум тем, в кого вселился бес, и называет он себя Иисусом Назарянином.

Больные, верующие и любопытные плутают по дорогам и чащобам в поисках Назарянина, его осаждают просьбами рыбаки и землепашцы из Галилеи, но вскоре прибывают караваны из пограничного Декаполиса, из Вифании трансиорданской и из Гадары перейской, из Аримафеи и других селений Иудеи; из таких финикийских городов, как Тир и Сидон, даже из тех портовых селений далекой Идумеи, которые заняли весь южный угол Мертвого моря. С холмов Иерусалима идут за ним не только доносчики, посланные Верховным первосвященником Иосифом Каиафой, но и в самом деле больные и страждущие, которые не побоялись пренебречь запретом синедриона. Из всех уголков Палестины бредут горемыки и мученики. Тот, кто не стоит на ногах, того несут на носилках родственники; другие ковыляют сами, хватаясь за ветви оливковых и апельсиновых деревьев; один слепой, спотыкаясь и держась за полы случайных поводырей, притащился из дальних мест, что за Рамофом Галаадским.

Толпы устремляются в синагоги послушать его слова и целуют края хитона, моля излечить от недугов; ему не дают ни есть, ни спать, ни предаваться размышлениям. Тогда он ищет убежища в лодке старого Зеведея, стоящей на причале в нескольких метрах от берега, чтобы спастись от неустанно взывающих к нему сотен людей.

Среди тех, кто его постоянно окружает, он изберет горстку учеников, назовет их апостолами, и они станут распространять его наставления. Одной безлунной и беззвездной ночью Иисус удаляется на гору, называемую отрогом Гаттина, и, погрузившись в сумрачную тишь, решает, кому быть его апостолами и что каждому из них поручить. Их будет двенадцать, по числу колен израилевых, но не ради особого превозвышения этой народности, как толкуют книжники, а из-за всеобщего преклонения перед этим мистическим числом, потому что в понимании Иисуса избранный народ составляют не только племена, живущие на землях Израиля, а все человечество без границ и пределов. Его апостолы не будут зубьями металлической розы, сцепленными только друг с другом, а станут живыми цветочными лепестками, которыми ветер осыплет всех притесняемых. Его апостолы будут людьми неимущими, немудреными и добросердечными и никогда не станут богатеями и учеными толкователями Закона. Он изберет их, дабы они полностью посвятили себя распространению его веры в спасение, отказавшись от всего на свете: от своих занятий, от своих домов, от своих родителей, от своих детей, от своих предков. Он повелит им не бояться тех, кто убивает тело, ибо нельзя убить дух. Он попросит каждого быть верным своему долгу и бескорыстно разделять страдания несчастных.

Более пятисот человек теснятся в горном ущелье, куда их позвал Иисус. Предвечернее солнце ярко расцвечивает желтые и зеленые одежды и словно бросает горсти раскаленных углей на красные стены обрыва. Иисус задумчиво и внимательно обводит всех взглядом и наконец произносит два имени:

— Симон и Андрей.

Можно сказать, что Андрей — первый ученик Иисуса, самый первый по времени, так как он был у Вифанийской заводи Иордана, когда Иоанн Креститель, указав на Назарянина, сказал: «Вот агнец Божий». Андрей бросился тогда на поиски своего брата Симона сообщить ему, что нашел Мессию. «Пойдем со мной к его пристанищу», — сказал ему, и они отправились вдвоем. Как только Иисус увидел Симона, он стал называть его Петром[28], что значит «камень», будто предчувствуя стойкость его убеждений, или ощущая каменную твердость его характера, или видя в нем базальтовый фундамент своей будущей церкви. С той самой встречи братья становятся верными друзьями Иисуса и сопровождают его, когда не надо идти на рыбную ловлю, и дают ему приют в своем доме, когда Учитель бывает в Капернауме. Андрею подходит его греческое имя, означающее «мужественность»: он рыбачит среди опасных рифов озера с бесстрашием, которое унаследовал от Ионы, своего отца; он предпочитает работу мысли пустым словам; он не женится, потому что еще не встретил свою избранницу. А Симон, который отныне и навсегда будет зваться Петром, знает все премудрости и хитрости рыбацкого промысла; безошибочно читает предсказания облаков и точно определяет время морских приливов; умеет, как никто другой, разделывать и солить свежепойманную рыбу и чинить паруса, разорванные сильным ветром; и благодаря таким своим познаниям он один удостоился чуда видеть тень Иисуса, идущего по волнам, различать во тьме его руки, укрощающие бурю; слышать его голос, подсказывающий, где проходят поблизости плотные косяки рыбы именно в то утро, когда самые искусные рыболовы возвращаются с ловли без единой сардинки. Порывистый и независимый Петр один среди апостолов отважится оспаривать мнение Учителя (но, сказать по правде, всякий раз будет посрамлен мудростью Учителя). В этот важный момент призвания к апостольству Иисус просит Андрея отказаться от своих птиц и своего плодоносного сада, а Петра — оставить свою жену и своих детей, просит обоих бросить свою лодку и сети, которые их кормят. Сын человеческий знает, что они пойдут на это без колебаний.

Иисус говорит:

— Иаков и Иоанн.

Иаков и Иоанн, сыновья Зеведея и Саломеи, тоже рыбачат с детства, здесь же родились и не умеют читать, точь-в-точь как Андрей и Петр, хотя и не такие бедняки, как они, ибо Зеведей — хозяин прекрасной ладьи и большой донной сети, которая вычерпывает всякую рыбу. Иаков отнюдь не тяготится своей неотесанностью скалы первозданной, в противовес Иоанну, которому семнадцать лет и который снедаем желанием видеть невиданное: его воображение юноши превращает расплывчатые очертания облаков в семерых ангелов и семь фанфар Апокалипсиса. Как Иаков, так и Иоанн горячи по природе, и не раз Иисусу придется умерять их пыл, он с усмешкой назовет их «сынами грома», когда они попросят небеса огнем всесожжения покарать самаритянские деревни, которые не захотят их принять. Сын человеческий и его апостолы идут по миру, не наказывая души, а прощая их, скажет им Иисус. Сыновья Зеведея и Саломеи честолюбивы, но не земные блага их привлекают, а неземная мечта в будущем Царствии Божьем сидеть рядом с Господом Богом, заручиться особой любовью Христовой. Когда Иоанн расскажет эту историю в своих легендарных писаниях, он представит себя как самого «любимого ученика Иисуса», позабыв, что если и существовал действительно любимый ученик Иисуса, то был это не кто иной, как Петр. Но главное то, что четыре первых апостола: Петр и Андрей, Иаков и Иоанн — простые рыбаки, которые с полуночи до рассвета пребывают в одиночестве, испытывая собственное терпение, а Иисус обещал сделать их «ловцами человеков», чтобы в их сети людские души стремились сами, с великой радостью.

Говорит Иисус:

— Филипп и Варфоломей.

Филипп и Варфоломей не братья друг другу, но неразлучные друзья, которые всегда вместе ходят по дорогам и деревням. Филипп — скромный, непритязательный галилеянин, его не волнует ничье превосходство, он не придает значения своим достоинствам, хотя знает иноземные языки и служит толмачом у купцов из Дамаска и Македонии, которые проходят через Капернаум. Однажды днем Филипп остановился послушать равви[29], о котором ему говорили Симон и Андрей. Иисус увидел, как горят его глаза, и сказал ему: «Пойдем со мной». Филипп ответил: «У меня есть друг из Каны по имени Нафанаил, он знает обо всем гораздо больше меня, может читать наизусть целые куски из Святого писания, сейчас он спит после обеда под смоковницей, я пойду позову его». Когда Филипп вернулся с Нафанаилом, Иисус приветствовал его следующим образом: «Вот подлинный израильтянин, верующий в Бога и враг всякого обмана и притворства». Нафанаил спросил, опешив: «Откуда ты меня знаешь?» Иисус ему ответил: «Еще до того, как Филипп тебя позвал, когда ты лежал в тени, я тебя приметил, бар Птоломей». Нафанаил, пораженный даром этого равви угадывать мысли и знать о том, что где происходит, сказал: «Ты — Сын Божий, ты — царь Израилев!» А Иисус ему сказал: «По взгляду твоему настороженному я понял, увидев тебя, что по природе ты подозрителен и не поверишь в истинность моих знамений. Тогда я тебе сказал то, что знают все, — что ты каждый день лежишь под смоковницей, что отца твоего зовут Птоломей, — и ты поверил в меня. И потому скажу тебе еще: ты ничего не видел, но в будущем увидишь чудесные вещи. Увидишь небо, отверстое подобно огромным вратам, а посланцы Божьи будут подниматься и спускаться по светлой лестнице».

С того дня Филипп и Нафанаил всюду следуют за Иисусом. Филипп с охотой применяет свои знания и занимается тем, что встречает и устраивает на ночлег тех, кто приходит к Иисусу из дальних мест. Нафанаил, или Бартоломей, или Варфоломей, уже не ворчит, как прежде, что ничего доброго от Назарета ждать не приходится, а напротив, на каждом перекрестке и в каждой деревушке кричит во весь голос, что Назарет породил Спасителя мира.

Говорит Иисус:

— Матфей.

Матфей был сборщиком налогов до того, как последовал зову равви. По матери он арамеянин, но говорит и по-гречески, на языке философов и торговцев. Зовут его Левием, но Иисус, которому по душе менять имена, дабы возвысить униженных в собственных глазах, назвал его Матфеем, что означает «дар божий». В свои юные годы Левий хотел преподавать в школе, читать детям Закон, учить Числам, рассказывать о прошлом израильского народа, но ему не хватило терпения, и благие намерения рассеялись как дым: он решил зарабатывать деньги на торговле оливковым маслом, а кончил тем, что нанялся собирать налоги и пошлину в Капернауме, иначе говоря, стал мытарем. Мытари что пиявки в услужении у тетрарха и Рима, и народ выражает свою злобу к представителям этой ненавистной профессии, сопоставляя их с людьми самыми презренными: «мытари и бандиты», говорят, например, или «мытари и шлюхи», или даже ставят их в один ряд с людьми совсем богомерзкими: «мытари и нечистые». Левий, уныло подпирая склоненную голову руками, сидел за своим казенным столом и, не глядя на караваны, идущие мимо него из Сирии, не слыша, как причаливают и разгружаются корабли, только и смотрел, куда сегодня идет Иисус. Левий не осмеливался обратить к Учителю свое слово отверженного человека и только глазами молил избавить его от людской ненависти. И вот настал день, когда Иисус сжалился и сказал ему: «Иди за мной» — и Левий понял вызволяющий смысл зова, бросил арендованный стол, швырнул в озеро списки тех, кто облагался данью, и пошел вслед за Назарянином. На следующий день он пригласил Иисуса к трапезе в свой дом, и тот пришел на ужин, так как надо было еще раз показать, что нет различий между людьми. У двери дома фарисеи задали ученикам Иисуса вопрос, звучавший обвинением: «Почему ваш Учитель ест за одним столом с мытарями и грешниками?» И Иисус встал сам, чтобы им ответить: «Не здоровые, а больные люди нуждаются в лекаре. Я пришел спасать не праведных, а грешников. Грех — это лишь одна из болезней души, или вы об этом не знаете?» С того вечера Левий, отныне зовущийся Матфеем, ходит вслед за белым хитоном Иисуса и отмечает слова и дела Учителя на деревянных табличках, которые раньше служили ему для записи долгов налогоплательщиков, и ни одного изречения Сына человеческого не упускает его рука. Читать его свидетельства — все равно что глядеть на жизнь Иисуса, отраженную в источнике столь же прозрачном, сколь глубоком.

Говорит Иисус:

— Фома.

Фома, или Фома-близнец, — рыбак с рыжей квадратной бородой. Не достигнув и двадцати лет, Фома нанялся марсовым матросом на финикийский корабль, который бороздил моря с грузом пурпурных льняных тканей и сбывал товар в Афинах и Александрии. Позже Фома прошел Чермное море на другом корабле, тоже загруженном тканями, и попал, одолевая бури и штили, на Цейлон и в Китай. В конце концов он вернулся на море Галилейское, где и оказался в команде одного парусника с языческим фигурным украшением, вырезанным на форштевне, пока его мятущаяся душа и надежда на лучшее не привели к воде, полученной из рук Крестителя. Фома всегда ставит под сомнение чужие мысли, докапывается до сути того, чего не понимает, и сразу верит ответам лишь одного Иисуса, ибо с самого начала знает, что Иисус и есть сам Мессия, но никогда и ни с кем об этом ни слова не молвит.

Иисус говорит:

— Иаков и Фаддей.

Иаков и Фаддей — близкие родственники Назарянина, сыновья Алфея и Марии Клеоповой, сестры Марии, матери Иисуса. В эту пору Иисус еще не мог отделаться от воспоминания о дурном приеме, оказанном ему в Назарете, когда он возвратился туда Сыном Божьим после того, как ушел оттуда сыном плотника. Он переступил порог синагоги в субботу, за час до начала службы, но толпа, привлеченная слухами о его чудесах, уже заполнила помещение. После благословений и молитв Иисус попросил позволения прочитать с амвона пророческие слова Исаии: «Дух Господа Бога на Мне, ибо Господь помазал Меня благовествовать нищим, послал Меня исцелять сокрушенных сердцем, проповедовать пленным освобождение и узникам открытие темницы» — и привел всех в восторг своим знанием Святых писаний. Но когда он добавил, что пришел в Назарет не для того, чтобы творить чудеса, которые случались в Палестине, и припомнил старую поговорку: «Пророк не в чести только в своем отечестве», то восхищение сменилось недовольством, а преклонение — недоброжелательным гомоном, и его чуть ли не волоком вытащили из синагоги, намереваясь столкнуть вниз с вершины холма, и не сделали этого только потому, что слава равви все-таки требовала к себе уважения. Но даже братья Назарянина (по имени Иаков, Иосиф, Иуда и Симон) и его две сестры, бывшие замужем за своими трудолюбивыми соседями, не захотели довольствоваться только его проповедью, предпочли присоединиться к тем, кто говорил, что Иисус не в своем уме и что лучше запереть его в доме для бесноватых. Даже Мария, мать Иисуса, говорила самой себе: «Пророки, которые выводили на чистую воду все злодеяния богатых и все хитросплетения синедриона; праведники, которые заступались за обиженных, — все они погибли: забиты бичами до смерти, обезглавлены или распяты. Лучше бы мне не слышать слов моего сына, ибо не хочу видеть, как забили бы его слуги наместника или заставили умереть в страданиях на столбе», — и присоединилась к тем, кто был против него. Иисус сказал с горечью: «Кто же мать мне и кто — братья? Всяк, кто чтит волю Господню, тот брат мне, и сестра мне, и мать мне».

И все-таки среди его близких оказалось двое ослушников: Иаков и Фаддей — сыновья Марии Клеоповой, двоюродные братья Иисуса. Они презрели недовольство родственников и односельчан, бросили свои посевы и своих волов и ушли из Назарета, чтобы следовать за Учителем. Мог ли он не назвать их имен в этот знаменательный день призвания своих апостолов?

Говорит Иисус:

— Симон.

Остальные ученики называют его Симон Зелот или Симон Фанатик, что почти одно и то же. Симон — крестьянин из Хоразина, сын крестьянина из Хоразина, погибшего в восстании Иуды Голонита против римского владычества. Отец по приказу Ирода был сожжен живьем, а сын унаследовал идеи, за которые сожгли отца. Симон пошел за Иисусом не потому, что был заворожен его исцелениями, и уж конечно не для того, чтобы следовать его недопустимым советам прощать врагов. Иисус — сын Давидов и обнажит меч, поднимет народ Израиля на такую войну, чтобы от гнета римского не осталось и духа, а от наместников раболепных и костей не собрать, так думал Симон Зелот. Но думал так только вначале. Позже Иисус сумел внушить ему два завета, которые заставили его мыслить иначе: «Насилие приводит только к ненужной смерти, Симон; царство свободы, к которому ты стремишься, это царство милосердия, к которому я призываю, Симон».

С тех пор от воинственности зелотов у Симона осталось только прозвище, которым его наградили товарищи.

(Иисус уже выбрал одиннадцать апостолов, всех галилеян по рождению и занятиям: четырех рыбаков; двоих селян, занятых рыбным промыслом на суше, одного бывшего сборщика налогов, одного моряка и троих земледельцев. Он их выбрал, чтобы они всегда были рядом с ним и разделяли бы его участь, чтобы несли благую весть о Божьем Царстве; он научил их творить чудеса и изгонять беса из больных людей.)

Говорит Иисус:

— Иуда Искариот.