И тут я понял, что... (СИ)

Глава 27. Признание чувств

Зрачки командира резко сузились в распахнутых глазах, которые виднелись за кольчужной маской. Его взгляд сначала устремился на Браокса, который ещё даже и не собирался чистить свой доспех от крови и гари после прямых попаданий заклинаниями. Затем он взглянул на меня, взглянул, на радость шизофрении, более испуганным взглядом.

— Я понял тебя, авантюрист. Большое спасибо за помощь, мы подготовим награду, как только вернёмся в Квалгию. — Быстро поклонился мне командир, начиная наводить суматоху. — Народ! Подъём, нужно спешить! Могучий волшебник решил уничтожить это проклятое место как можно скорее! Если не поторопимся, то попадем под его очищающий огонь и…

Бла-бла. Только что успокаивал, а сейчас всех на панику подсадил. До такой степени, что зашевелился даже бедолага с чернеющей гангреной до колена, смотря на мою красиво улыбающуюся харю с неимоверным трепетом благодарности…

— Эй, Люм, задница ленивая! Ты чего не хиляешь? — С сочувствием смотрел, как этот бедолага, опираясь на посох встал на ноги, лишь бы не умереть.

— А нужно было? — Прожевала ком блондинка, сидящая с плошкой у костра и ведущая какие-то возмущенные в мой адрес разговоры с танком. — Я же теперь обычный человек и не обязана помогать всем и каждому. У меня есть команда, для вас всё что угодно. А остальные пускай сами борются…

— Встала и за работу. — Даже не глядя на неё, рявкнул я, замечая как на повязке сжавшегося от моего крика бедолаги, проявляется мокрое пятно, дополняя новыми нотками гнили цветочный аромат пространства. — Эй, погодите все немного. Смысл было вас тогда спасать, если вы повышенную сложность не потяните? Корм несчастный.

А сколько было слов о том, какая она хорошая и как ценны человеческие жизни, а что в реальности? Она с неимоверной скукой на лице ходила от одного больного до другого, исцеляя ужасные болезни и травмы за считанные минуты своими сверкающими ручками. И шевелилась она только под моим строгим взглядом, пока я стоял всё время на одном месте, скрестив руки на груди. Для нее это было просто неприятным пустяком, для многих же это была целая жизнь и внезапным чудом в ней. Вроде того же бедолаги, которому на вид было не больше двадцати лет. Что бы он делал в этой жизни без ноги? Ничего, скорее всего даже дойти бы до поселения не смог…

Думаю, он это отлично понимал. Этот мир не оставляет иллюзий спокойной жизни. Либо цепляешься за неё всеми силами, либо умираешь, страдая и надеясь на скорую кончину. Третьего обычным людям просто не дано. Как и у многих, его лицо искажалось до ужаса отвратительной улыбкой, по щекам которой бежали ручьи слез. Как и многие, он не произнес ни слова, просто смотря в мои глаза своим неприятным лицом, по которому почему-то хотелось садануть с размаха древком копья, которое я зажимал под боком.

— Всё! Я устала. — Бубнила Люмия, ни капли не растерявшая сил после последнего больного. — Браокс, не трогай мою еду!

— А теперь ноги в руки и в темпе свалили отсюда! — С раздражением гнал я проблемных людей, пренебрежительно отмахнувшись и наконец сдвинувшись с места. — Второй вариант, да?

Моё внимание вновь привлек барак, из которого вызволили рабов. Захотелось всё-таки взглянуть на тех, кто остался там навсегда, пока остальные с топотом уносятся навстречу жизни. Какое им дело до тех, кто не смог? Возможно, там никто и не умирал, ведь основой целью их содержания было жертвоприношение. Но именно в этих стенах многим выпал второй вариант. Выпал неумолимо, без всякого на то согласия и причины. Плачь, страдай, борись, чтобы ты не делал ты не сможешь изменить выпавший вариант. Мне ли этого не знать? Точно так же как им он множество раз выпадал мне… захотелось вдруг постоять там и на равных разделить общее отчаяние. Даже как-то жаль, что я не оказался среди этих людей, а сошёл с ума в одиночестве на проклятых землях. Так было бы значительно проще…

Я взглянул на тяжелую деревянную дверь, но царапин на внутренней стороне не обнаружил. Неужели, они так легко смирились со своей участью? Вдохнув полной грудью, я вошел в облако зловонья внутри барака, который освещался только несколькими щелями сверху. Было не по себе, меня колотил озноб только об одной мысли, что сейчас кто-то может захлопнуть за мной дверь. Больше никаких впечатлений. Лишь мельком глаз зацепился за несколько больших и старых пятен крови на стене. Ни предсмертных записей на стенах, ни безумства перед концом, ни попыток бороться… скот. Нужно ли было спасть таких людей? Наверное, не всем в конце концов дана сила воли не чувствовать боли и преодолевать нелегкие доли.

— А тут что у нас? — Заинтересовал меня коридор за железной решеткой, чей замок разворотил стражник.

— Мы говорили! Тут что-то есть! — Ликовал Валера.

— Да, да… есть. — Заглядывал я в небольшие камеры, в которых даже ноги толком не вытянешь.

Их было немного, в общей сложности всего двенадцать темных и зловонных каморок с приоткрытыми плотными дверями, со скрывающимися за ними цепями и кандалами на стенах. Медленно, но верно, я заглядывал в каждую из них, позволяя голосам понять свои недочеты. Возможно, тут что-то и скрывается, но даже Геймер говорил, что в играх в тюремных зонах много и особенно ценных наград не найти, только шлак, посредственность и неприятную атмосферу. Геймер, пожалуй, единственный из шизоидов, что говорит реально дельные и доступные вещи. Но сейчас…

— Пришли добить, человеки? — Раздался из темноты чей-то хриплый и разбитый голос, когда я заглянул туда из-за косяка краем глаза. — Подойди ближе, я тебе горло вспорю.

— Валер, план действий? Тут дружка забыли. — Прищурился мой глаз, сумев разглядеть только смутные очертания довольно небольшой фигуры и пару щурившихся ниточек, блестящих как светоотражатели.

— Погоди… Это не человек. — Произвела анализ мутной картинки в глазах шизофрения. — За неё нам точно ничего не будет. Тыкай копьём! Ровно между глаз, забирая чуть ниже. Давай!

— Ох, Валера. Нас бы кто так не тыкнул. — Покрутил я головой. — Эй, ты! Меня не стоит бояться, я — Хардкор и мы вместе с парой друзей вынесли всех культистов. Тебя почему не освободили?

— Н-ни подходи… — Сдавленно прохрипел голос, когда я показался в проходе.

— Слушай, я пришел сюда и решил спасать людей…

— Ты видишь тут человека?

— Ваще пофиг. — Шмыгнул я носом. — Предрассудки у меня есть только насчёт оборотней и змееподобных хреновин, которые подпортили мне жизнь. В остальном готов к миру и дружбе. Правда. Без обмана. Я очень сильный волшебник, мне не за чем обманывать. Второй мой друг суровый и мощный воин, а третий целительница, которая даже однажды меня воскресила. Кстати, не хочешь вернуть своё здоровье?

— Это ложь, все человеки врут…

— Да, лжем. Себе, другим… — Присел я на корточки. — Но я пытаюсь быть честным, а знаешь почему? Я — безумец и многие вещи просто потеряли для меня смысл. Если ты сейчас не согласишься на помощь, то останешься здесь, чего я тебе от всей души не желаю.

— Почему?

— Ну, я планирую взорвать лагерь, прям вот весь. Но это ерунда, хе-хе-хе, перед взрывом случится кое-что куда более страшное, что может заставить тебя страдать вечность даже после смерти… Впрочем… — Я встал на ноги, качнувшись с пятки на носок и махнув руками вперёд-назад. — Какое мне до тебя дело, когда ты даже не желаешь спасения. Что ж я пошел… вот расисты, я-то думал, что этим одни ушастые грешат. И ведь не сказали…

— Стой! Кхе-кхе… — Раздался отчаянный хрип со звоном цепей, когда я уже прошел мимо нескольких камер. — Пом-мги мне… прошу… не бросай…

— Так бы сразу. — Развернулся я на пятке, заходя в камеру неизвестного с дурманящим запахом зловония. — Это… только без шуток, хорошо? Меня-то воскресят, а от тебя и мокрого место не оставят, если нападешь. Понятно?

— Дя…

— Славно. И где ты тут спрятался, не видно ничего… — Стал пробираться я к заключённому на ощупь. — Волосатое… ну, да. Точно не человек. Цепи… цепи кованные. Непруха, штыри слишком толстые…

— Ты меня обманул… — Донеслось мне в спину, когда я стал выходить из комнаты.

— БРАОКС! ЛЮМИЯ! ХВАТИТ ЖРАТЬ, ИДИТЕ СЮДА! — Сложил я руки рупором, после крика оборачиваясь на заключенного. — Доверчивость — это не твоё и не моё…

— Чего тебе? Фу, как тут воняет! Где ты потерялся? Тебя таракниды утащили? Эй, Хард! Хааард? Откликнись ты уже! — За пару секунд протараторила Люмия, волнуя саму себя.

— Я здесь! — Помахал я ей в коридоре, заставляя облегченно выдохнуть.

— По какому поводу крик? — Смотря по сторонам, спросила Люмия.

— Да, тут кое-кого забыли, Браокс…

— Здесь. — Пробил стальной снаряд преграду, в момент вырвав бревенчатую стену в камере напротив меня и позволяя въехать внутрь танку. — Где враги?

— Как-то Люмия плохо на тебя влияет. Раньше таким интеллигентом казался даже в трусах, а сейчас… сдаешь, дружище. — Оценил я его появление. — Мог бы ведь хотя бы постучаться. Так, и кто же тут у нас… О, как же без этого.

— Юху-ху, верняк, фэнтези! — Вдруг выкрикнул Геймер.

Она сидела привалившись спиной к стене, болезненно морщась от света из образовавшегося провала. Её вид был… крайне удручающий, как и исцарапанные стены и кандалы. Исцарапанные до такой степени, пока ей не вырвали когти и не сломали пальцы. Даже на вытянутых ногах, между которых покоились скованные между собой руки устало свисающие с сгорбленного тела, с наклонившейся вперед головой. Темная короткая шерсть свалялась и слиплась. На левой руке был заметен воспаленный давний укус, а длинную ступню правой ноги пропустили будто через мясорубку.

— Ня… ня в лучшей формя. — Неловко пожала плечом на хрупком теле кошколюдка, которая была габаритами даже меньше меня.

— Столько шуму из-за какой-то твари… Ааааа, больно! Уммм… — Согнулась в три погибели Люмия, потирая мизинчик на ноге, по которому я зарядил древком копья.

— Хочу заметит, что ты тоже не человек. — Равнодушно сказал я. — И не нужно столько театральщины, ты бессмертная и за последние тысячелетия должна была привыкнуть к вещам похуже.

— К этому не привыкаешь. — Плаксиво выдавила Люмия, сквозь зубы. — И я хотя бы похожу на человека, а это недоразумение какое-то…

— Меньям… — Задумчиво прогудел Браокс. — Далеко тебя занесло, ещё и одну. Хардкор, тебе стоит знать, что её племя живет только разбоями в пустыни Рохнара. И она уже взрослая, на её руках кровь десятков людей и груз сотен грехов. Спасая её, ты просто порождаешь новые несчастья.

— Ваще плевать, жить хотят все и каждый приспосабливается как может. Она не монстр, который способен только жрать, пускай ищет своё счастье. Люмка, за работу. — Легкими постукиваниями копья по ягодицам подгонял я её. — А то завтра для тебя будет разгрузочный день и кроме пары сухарей ничего не получишь.

— Как скажешь… — Со вздохом сдалась Люмия, зажигая в руках заклинание лечилки или просто выпендриваясь. — Только животных я не лечила… всё! Теперь я точно никого лечить не буду без достойного вознаграждения.

А она ведь только брезгливо ткнула в нее пальцем… и тут же вытерла его об штанину, быстро направляясь с голодным видом продолжить свою трапезу, аппетит для которой у нее не способна перебить никакая мерзость. Только под моим взглядом в спину её ещё как-то передёрнуло и только…

— Правда вылечили… — Рассматривала грязная, но очень посвежевшая кошколюдка приличные коготки на руках.

— Ага, Браокс разберись с её железяками, а мне пока ещё нужно заняться делами. Какие-то культисты тут не оригинальные, ни черта хорошего… — Грустил я, закинув на плечо копьё. — Ни артефактов, ни мощных свитков, ни атмосферы…

И чего я запаску не купил? Элементарной проволоки даже толком нет, кроме той, что осталась на руках и небольшого моточка на всякий случай в рюкзаке.

— А всё ты, Валера с Димоном… — Рылся я в подобии кузницы, выкидывая на улицу все найденные железяки. — Залагованой системой не пользуйся, консоль не открывай, иди и магией нагибай, реки крови проливай и весь мир аккуратно тьмой накрывай. У вас-то в теории всё хорошо и голова болеть не будет… О, монетка. Круто…

Радовался я найденному в пыли под столом медяку. Мелочь, а приятно… сильно ворчать не хотелось, из различного мусора в округе тоже получатся рабочие схемы, которые удовлетворят требования даже этих ненормальных перестраховщиков.

— Так-с… — Выпрямился я, осматривая сарайку.

— Посмотри на… — Начал Валерман.

— Стоп!

— Но…

— У нас должна быть миндальная связь и полное единение, сейчас я догадаюсь… — Утруждено морщился я, цепляясь глазами за каждую мелочь.

Крепкий пенек, с которого я выкинул во двор небольшую наковальню. В нем ничего такого нет. Пространство под столом осмотрел и все инструменты с него выкинул, как и с полок. Самые очевидные места и щели, в которые можно что-то засунуть я жестоко расковырял до основания и перевернул вверх. Тумбы, шкафчики, оттопыренные дощечки в стене… всё казалось таким голым и обнесенным, с учётом того, что здесь и раньше ничего такого не было. Но в макушке свербело что-то жадное…

— Хммм, Геймер же говорил, что мы проходили такие квесты… — Надул я щеки, метая взгляды по сторонам.

— Это как в Готике, ну или как с корнями Нирна… — Шептал геймер.

— Ааа… — Осенило меня, заставляя посмотреть на хлипкую стену, за которой было небольшое пространство между ней и частоколом. — Это же очевидно. И раз…

Браокс меня не на шутку впечатлил своим появлением, а тут такая хлипенькая стеночка…

— Ньях! — Донеслось откуда-то сбоку.

О, она ещё где-то тут ошивается, пока приходит в себя. Ещё успеет смыться.

— Идиот… какой же ты идиот. Ещё и урон получили. — Удручался потрясенный Валерман. — Сзади в стену были воткнуто 24 кованых гвоздя, чуть выше уровня наших глаз.

Хотелось ему возразить, что это часть гениального плана и найти ожидаемый в таких местах завалявшийся лут, вроде ржавого кинжала, но нашлась только непрезентабельная кучка в пожелтевшей траве. Смотрящая на меня выпученными глазами кошколюдка в полный рост была явлением бесполезным.

— Зато эпично… — Шевелил я занемевшим плечом, возвращаясь в сарай через свой пролом в стене. — И глаз у меня на затылке нет.

— У тебя шея есть и целая куча суставов и костей, чтобы повернуть тело, а не по инерции бежать в стену. — Ворчал Валерман.

— Зато проложил новый путь. — Вздыхал я, выдергивая гвозди и убирая их по карманам со всякой мелкой всячиной.

— Твой путь накроется одни заклинанием, смысл прилагать бессмысленные усилия к чему-то бесполезному… вот как на нее. За нами следят. — Бухтел Валерман.

— Пусть следит, всё равно ничего не поймет. — Пожал я плечами и обернулся, замечая как она выглядывает краешком глаза из моего великолепного пролома. — Я ж тебе говорил, что скоро будет взрыв. Не советую, так глупо тратить подаренный шанс пожить. Чем дальше уберешься, тем больше шансов остаться невредимой.

— Обязательня быть такимь важням? — Вышла полностью кошколюдка, недовольно поморщив нос.

— А някатать тоже обязательно?

— Дя! По другомя не мягу! — С обидой показала она мне… средний когтистый палец, раскрывая для меня досель в полной мере скрывающиеся осознание всеинтерность этого жеста.

Поняв по моему несколько удивленному лицу, что для меня это движение не лишено смысла, она резко спрятала ладони под подмышки, начиная отводить глаза в сторону. Кошаки даже в этом мире считают себя сверхсознанием…

— А моя Жалин была совсем другой. Эх, как ты там без меня, старушка? — Грустил я, с тоской смотря на мутировавшую кошку.

Почему-то толком не удавалось вспомнить её точную внешность. Я помню, что она была небольшой, четвероногой и невероятно доброй и ласковой животинкой, каждый раз с искренней радостью встречающей моё возвращение. Это её неожиданная суета, когда она не знает куда себя деть и мявкает, трется об ногу…

— Я могу любить тебя… — Улыбнулся я, пытаясь заглянуть внутрь себя. — И я люблю. И на земле бренной, и в этой вселенной я буду твоим…

— Что? — Опешила кошколюдка. — Что с тобой не так, человек.

— Хахах. — Усмехнулся я, развернувшись к ней спиной и продолжая свои поиски ингредиентов. — А ты говорил, Валерман, что у меня всё атрофировалось. Так почему мне хочется вернуться к ней?

— Это обычная привязанность, а она обычное животное, не способное тебе навредить и снимающая накопившийся стресс. Обыкновенная зависимость. — Ответила холодная шизофрения.

— Много ты понимаешь…

— Я хотела поговорить! — Требовательно донеслось из-за спины.

— Самое главное счастье за всю мою жизнь, я же хотел только этого всю мою жизнь. Спокойствия… — Не оборачиваясь, бубнил я и показал ей средний палец. — Вали отсюда, ты свободна…