Идеальная секретарша

Глава 4 МОСКВА, пятница, 12 сентября

Как только самолет из Риги приземлился в Шереметьево, мадам Клайм в числе первых пассажиров устремилась к выходу. Было видно, что она очень торопилась. Она села в одно из многочисленных такси, заполнявших площадь перед зданием аэропорта, и через некоторое время уже была в районе Ленинского проспекта. Она вышла из такси возле метро Октябрьская и пошла пешком, время от времени останавливаясь возле лотков с книгами. Потом села в один из подошедших троллейбусов и через десять минут уже сидела в помещении редакции одного крупного московского издательства, с которым у нее были подписаны договора на издание ее книг.

… Директор издательства Алексей Михайлов – крупный мужчина лет шестидесяти с бритой головой – первым делом поздравил мадам Энн Клайм с выходом ее очередного романа, хоть и не шедевра, как честно сказал он, но весьма популярного у определенной части населения. Он молча подвинул ей стопку книг – причитавшиеся ей по договору экземпляры – и также молча ткнул в ее фотографию на последней странице обложки.

– Я думаю, что фото вы поставили сюда не самое удачное – вас ведь не узнать…

– Может быть, я этого и добивалась, признаться, мне совсем не нужна такая известность, когда тебя узнают на улицах. – Ответила мадам Клайм, не сознавая еще истинную важность фразы, которую она только что произнесла.

– Но вернемся к книге, – продолжал между тем издатель, – я говорил о ее популярности у определенной части населения. Это, конечно же, женщины, они – основные наши читатели, вернее, читательницы. Именно по интересу у женщин мы прогнозируем будущую популярность книги. Так что, вы, можно сказать, попали в десятку.

– Честно говоря, я долго боролась с собой, прежде чем решилась напечатать все это. Ведь, как никак, а эта книга – часть моей биографии и отражает не лучшие мои годы. Но я рада, что книга удалась.

– Иногда для хорошей продажи достаточно интригующего названия. И как это вам пришло в голову такое название «Как не выйти замуж за негодяя», ведь это чисто американское название?

– Сама не знаю. Этот человек иногда себя так называл. Кстати, называл с гордостью. – Произнесла Анна и замолчала.

– Правда, наверно в этой связи появилась и такая публикация, – и Михайлов протянул Анне толстый еженедельник, – вот посмотрите, что напечатано здесь в рубрике «Светская хроника».

Анна нехотя развернула газету…

– Может быть, нам сделать презентацию книги и там я постараюсь ответить на все вопросы? – После чтения длинной статьи в еженедельнике спросила Анна.

– Хорошо, я помогу вам все это организовать, – подумав, ответил издатель, – но…

– Это «но» я беру на себя – все расходы – мои.

– Хорошо, готовьтесь. Я сообщу вам через два дня обо всем, что мне удастся сделать, но будет лучше, если вы позвоните мне сами.

Еще раз бегло окинув взглядом статью в газете, Анна бросила ее на стол.

– Ведь в моей книге нет ни одного фактического лица, все фамилии изменены! Оставлена лишь суть, сюжет… а в том, в чем меня обвиняют, вообще, абсурд.

– Иногда достаточно и этого. – Сказал издатель. – А вообще, вам следует остерегаться… журналистов. Они такое могут раздуть. Впрочем, может это и на руку вашей популярности. Мы с вами подписали долгосрочный договор, и мне хотелось бы, только одного, чтобы вы точно в срок сдавали свои рукописи. Вы нам выгодны – вы приносите нам прибыль, а это сейчас самый важный аргумент. Это же вам подтвердит и ваш литературный агент – она ведь получает хороший процент от вашего гонорара… А вам бы я все-таки, посоветовал обратиться к опытному юристу. Ведь кто его знает, как все может обернуться. Вы женщина эмоциональная… – С этими словами Алексей Михайлов подошел к Анне – мадам Энн Клайм – и поцеловал ей руку. – До понедельника. Жду вашего звонка.

– Я непременно воспользуюсь вашими советами. – Несколько ошеломленная разговором ответила Энн Клайм – Анна Климовская. – Это касается прежде советов насчет юриста, да и вообще… – И, не закончив фразу, она поспешила выйти из кабинета.

Первым делом, выйдя из издательства, она позвонила своей институтской подруге Варваре, которая была в курсе всех дел не только Анны Климовской, но и всего института. У подруги можно было узнать кто чем занимается сейчас, кто чем занимался в прошлом, да и чем собирается заниматься в будущем. Анна подругу свою любила только за одно – та любила Анну. Любила она Анну просто так – ни за что. Но это не мешало Варваре называть подругу дурой, бестолочью, графоманкой. Она всегда говорила, что ее романами – сопливыми, слезливыми и глупыми – следует растапливать камин на даче. Однако Варвара камин все-таки не растапливала по одной важной причине – у нее не было ни камина, ни дачи. И вообще, Варвара считала себя женщиной простой – пролетарского происхождения – и всячески подчеркивала это своими такими же простыми манерами, стараясь демонстрировать грубоватость, резкость. Хотя отец Варвары был совсем не пролетарского происхождения – он был профессиональным военным, а мать – хорошей и очень дорогой переводчицей. Варвара же свою грубость объясняла так: защитная реакция на грубость и жестокость самого мира… Хотите принимайте меня такой – хотите откажитесь. Ее принимали.

И когда Анна бывала в Москве она обязательно останавливалась только у Варвары, на что та всегда реагировала одинаково:

– Ты что, – вопила она всякий раз, – думаешь, что у меня нет личной жизни, что у меня можно останавливаться когда тебе вздумается! Ты никогда не предупреждаешь о своем приезде, а у меня может быть мужчина в постели, может быть это чей-нибудь муж!

– Но у тебя никогда никого не было… – Оправдывалась Анна.

– Почему ты не едешь к своей задушевной подруге, которая, кажется, именно у тебя когда-то увела любовника? Или к своему братцу, у которого есть две квартиры, дача и три любовницы?

И это был обычный прием. Так всегда Варвара принимала подругу, если та не предупреждала заранее о своем приезде, а она поступала именно так.

Про братца же Варвара говорила всякий раз только потому, что была им обижена – тот в свое время не обратил на Варвару никакого внимания, а женился на своей однокласснице. И в этом его поступке она считала виноватой только Анну – не сумела убедить в преимуществе Варвары. И была у брата всего одна квартира, одна жена и ни одной любовницы. По крайней мере, до некоторого времени не было, хотя сейчас у него, по сведениям все той же Варвары имелся и загородный дом. Именно это обстоятельство – не обратил внимания – и бесило Варвару, она бы даже согласилась быть только любовницей. Из-за всего этого Анне в каждой поездке приходилось уделять один день для того, чтобы выслушивать Варварины стоны, причитания, а уж потом та была готова слушать Анну. И не только слушать, но и принимать в ее проблемах активное участие.

Так было и на этот раз: сначала Варвара предъявила Анне претензии, потом пожаловалась на свою жизнь, на жизнь страны и народа в целом, затем она перемеряла то, что ей привезла в подарок Анна, потом наступил черед поругать все то, что она только что меряла… А заодно – и их паршивый иностранный капитализм. Впрочем, досталось и коммунизму. Но и на этом все не кончилось: она позвонила своей приятельнице и ленивым голосом перечислила обновки, которые она, якобы, приобрела на этой неделе за свой фантастический гонорар, полученный за перевод чьей-то монографии – так перед приятельницей она всегда легализовывала подобные подарки. Но и это не все, потому что только после того, как она развесила на плечики этот ворох подаренной одежды, сварила две чашки кофе и выкурила сигарету, наступил черед слушать то, что хотела сказать Анна.

Анна же она не относила себя к разряду сильных женщин, однако не имела она и привычки просить чьей-либо помощи или совета. И если она рассказывала о себе хоть что-то, то это означало одно – свое решение она уже приняла самостоятельно, а информирует других лишь потому, что они этого заслуживают. И это лишь акт доверия, но не более. Потому что рассчитывала Анна всегда только на свои силы…