Игра длиною в жизнь (TES V: Skyrim)

Глава 8

Пока ты спал - драугр качался!

Именно под таким девизом пролетели первые несколько месяцев моего пребывания в Коллегии.

Начнем с архимага. С ним мы встретились по поводу моих неконтролируемых выбросов. Был собран целый консилиум из Фаральды, Толфдира, Колетты и Мирабеллы. Я подробно описал свои ощущения от выброса, показал на практике как что я могу сделать осознанно. Они покумекали, да выдали, что, возможно, я просто с рождения обладаю очень сильным огненным даром. Прирожденный боевик. Но есть один нюанс...

Что-то было не так с моей духовной составляющей, то есть аурой. Колетта очень ясно это видела, что для меня было сюрпризом. Я даже немного вспотел от напряжения. Вдруг бы она увидела, что я пришелец? Но слава богу, обошлось.

Она сказала, что возможно, я изначально не развивал свои способности в магии разрушения, либо задавливал в себе зачатки магических способностей вообще. Я лишь кивнул и сказал, что начал изучение магии совсем недавно по определенным причинам. Также она назвала одной из причин такого странного поведения магии защитную реакцию психики. Она предположила, что я пережил что-то по-настоящему пугающее, что заставило мою психику неконтролируемо выбрасывать сырую силу, из-за ярких негативных эмоций приобретающую вид кинетического огненного толчка.

Я покивал. Думаю, казнь и последующее нападение Алдуина вполне в эту теорию вписывается. Конечно, плохо, что я такой ранимый и пугливый, но, собственно говоря, эта сила спасла меня уже раза четыре. Без нее я бы уже помер точно.

Так что я лишь смирился. Главное, что у меня вообще есть сила.

Что касаемо окружающих, то, поразмыслив, маги пришли к выводу, что пока архимаг Арен не придумает что со мной делать, стоит всех просто предупредить не подходить ко мне со спины и не пугать меня. Я сморщился. Совершенно точно среди студентов обо мне пойдет слава "того пугливого засранца, который может тебя случайно испепелить". Но радовало, что преподаватели вполне себе впряглись в решение проблем своего студента. Очень приятно, что никто не стал заводить разговор об изгнании меня из Коллегии. И даже пальцем не тыкали и не вздыхали.

Также моей силой не на шутку заинтересовалась Фаральда. Она была мастером школы разрушения и вела лекции и практические занятия. Она позвала меня к себе в ученики... Это было даже слишком хорошо для третьего дня в Коллегии. Она захотела написать какой-то научный труд о пиромантии и ей нужен был подопытный. У нее уже были определенные выкладки, но чего-то не хватало. В счет того, что я буду подопытным образцом, она предлагала заключить личный ученический контракт в полцены. Я, конечно же, согласился, как иначе.

Она сама специализировалась на огне и меня она, конечно, собиралась углубленно обучать именно огненным заклинаниям. Не скажу, что я не хотел бы попробовать, например, молнию, но к огню у меня явная предрасположенность, так что будет глупо изначально изучать что-то другое.

У нашего контракта были условия. В дни, свободные от лекций, я приходил к ней в кабинет. Мы пару часов изучали заклинания, тренировались, а потом она следила за моими попытками воссоздать огненный толчок. Что-то описывая в своем блокноте, она говорила мне то дышать глубже, то помогать себе руками, то закрывать глаза и представлять себя огнедышащим драконом...

Именно на драконе я внезапно ощутил прилив сил и выдал мощную волну огня, опалившую кладку камней на стене. Фаральда зацепилась за это и решила, что я должен "почувствовать себя настоящим драконом". Для этого мы выходили на крышу Коллегии, чтобы "ветер дул тебе в лицо как при полете". В итоге я чуть не обморозил лицо, а Фаральда - уши. Пришлось лечить.

В итоге она заинтересовалась и моими способностями к восстановлению. Она по каким-то своим источникам откопала, что существа, склонные к огненной магии, склонны также и к целительству. В книге, которую она мне показывала, приводили какие-то смутные закономерности, которые я не очень понял, но решил не углубляться. Чем бы дитя не тешилось... Главное, что она меня обучает, остальное не важно.

К слову, из-за Фаральды о моем даре целительства прознала и Колетта. Я итак посещал ее лекции и занятия, и собирался напроситься на парочку занятий, оплачивая их натурой. Да, часто студентам школы восстановления требовались живые люди, согласные, чтобы на них эскпериментировали. Там тоже подписывалось определенное соглашение.

Ну, в общем, я итак к ней собирался. А тут она сама подошла ко мне и предложила то же самое что и Фаральда, только на условии, что я покажу ей свой талант к восстановлению и смогу ее впечатлить. Никаких научных работ она по этому поводу не писала - просто в последние годы у нее было очень малоетколичество личных учеников, что было не очень хорошо для ее репутации мастера. Да и просто ей казалось, что школу восстановления незаслуженно притесняют, а коллеги относятся к ней с пренебрежением. Мне ее проблемы были очень кстати, так что я с радостью пошел к ней в ученики. Целых два мастера за одну цену, обалдеть.

Что касаемо алхимии, то тут удача, до этого преследовавшая меня по пятам, исчезла. У Фарелла, пожилого бретонца, уже было три ученика и намечался четвертый - Леда, молодая нордка со второй ступени обучения. Говорят, она была уникумом и мастер не мог на нее надышаться. Я же пока трудился в поте лица чтобы улучшить свои зелья. Но мне это было только в радость, очень уж мне нравилось возиться с ингридиентами. Это было успокаивающе.

Я не винил судьбу, что не получилось попасть в ученичество к мастеру Фареллу, мне итак уже отсыпалось многое. Сейчас было время переварить это все и разложить по полочкам.

Так что в принципе, мой день был занят весьма плотно. Я посещал лекции по двум школам магии (по три часа в день три раза в неделю на каждую) и проводил почтив все свободное время на практических занятиях. Лишь вечером, когда у меня полностью заканчивалась мана, я старательно занимался алхимией, беря тетради с лекциями у знакомой бретонки, Рене. С ней мы познакомились весьма забавно - в туалете. Искомую девушку я обнаружил в весьма печальном состоянии. У нее было явное пищевое отравление, причины которого она уточнять отказывалась. Она сидела возле дверей в туалет, опасаясь, что ее вот-вот стошнит. Диагностику она мне провести не дала, отчего-то стесняясь и краснея. Я пожал плечами, кинул на нее слабое восстановление, улучшающее общее состояние организма, и отнес ее на второй этаж, на котором обитали студентки. Уложив ее на кровать, я, по ее просьбе позвал соседку - Меридит, чтобы она присмотрела за ней. На этом я бы и забыл об этом мимолетном знакомстве, если бы через две недели не обнаружил Рене в том же месте в том же печальном состоянии.

На этот раз она просто так от меня не отделалась и я выведал все что мог.

Как оказалось, бретонка экспериментировала с прямым влиянием сырых ингридиентов на организм. Проще говоря, она просто ела ингридиенты. Она даже вела журнал исследования, где описывала все положительные и отрицательные эффекты, а также вкус ингридиентов и свое самочувствие непосредственно после употребления, через полчаса, через час, два, три, шесть, двеннадцать...

Глядя в невинные светло-карие глаза девушки, я мог лишь вздохнуть. Вот кто фанатик своего дела, не то что я. Но это не отменяет того факта, что ее фанатизм зашел слишком далеко. Конечно же, как целитель, я не удержался и дал ей нотацию. О чем? О многом. О пользе думания головой перед тем как совать что попало себе в рот, о том, что можно было то же самое делать, допустим, на мышах, о том, что ей по меньшей мере нужно было озаботиться хоть каким-то противоядием, абсорбентом, укрепляющим и восстанавливающим зельем, а еще лучше - помощью целителя.

- А я могу... - Начала было она, хлопая на меня ресницами и поправляя прическу. Выглядела в этот момент она жалко. Осунувшаяся после отравления, бледная, замученная. Хотелось дать ей подзатыльника за такое отношение к своему здоровью.

- Нет. Я сейчас же сдам тебя твоему куратору. Но! - Поднял руку я, увидев ее выражение лица, - Только потому, что ты ведь так себя в могилу сведешь. Я поговорю с твоим куратором и попрошу проконтролировать твой эксперимент. Так мне будет намного спокойнее.

Она ничего не сказала, надувшись как мышь на крупу. На ее совсем еще детском веснушчатом личике это выглядело просто уморительно. Да уж, девчонка-то и правда совсем еще юная, наверное, лет восемнадцать только исполнилось. Может, не стоило с ней так строго?

Я нахмурился. Нет, такие как она видят цель и не видят препятствий. Она точно сведет себя в могилу такими экспериментами. Так пусть хоть мастер Фарелл проследит за ней.

Переговорив с мастером Фареллом, я приятно удивился. Старикан только покачал головой, когда узнал об экспеиментах Рене, но отнесся к этому со снисходительностью. Он сказал, что юные алхимики часто бывают... Несколько эксцентричными личностями, которых трудно заставить действовать последовательно и по плану. Алхимия была своего рода творчеством, в котором можно было открывать для себя новые и новые грани. В магии вообще были свои распространенные типажи, то есть своеобразный талант и профдеформация одновременно. Тем же целителям требовалась в характере необходимая твердость, властность и умение быстро думать и контролировать себя в форсмажорной ситуации. Боевики должны были быть такими же хладнокровными, бесстрашными, но при этом обладать и стратегическим, и тактическим мышлением. Для иллюзионистов тоже требовался совершенно особенный склад ума, который предполагал отличное воображение, умение держать в голове большой пласт информации, фотографическая память... В общем, для каждой школы магии требования были своими.

Короче говоря, Фарелл взял под свое крыло юного алхимика, направляя и контролируя в ее опасных экспериментах. Изначально обидевшаяся Рене сменила свое отношение на весьма благосклонное и в итоге даже разрешила брать ее конспекты лекций для ознакомления. Я же периодически помогал ей с последствиями отравления, проводя легкое восстановление организма. Но сейчас она делала все с умом - она проводила медленную, но верную подготовку организма к сопротивлению многим ядам. Для Фарелла она была готовым подопытным материалом, а для Рене ее занятия с Фареллом давали тот необходимый опыт, который она не могла получить в полной мере на практических занятиях. Так что все были при деле, все были довольны.

Сам же я практически разрывался на три части, пытаясь все успеть. С тремя столпами развития я, конечно, поторопился. Очень редко маги брали на себя больше одной школы магии. На алхимию не получалось выделять столько же времени, как на другие школы магии, которые я изучал. Так что на лекции по ней я не ходил. Но на восстановлении, я, конечно, знатно читерил со своим новым знанием. Для меня восстановление давалось чрезвычайно легко, хоть и приходилось постоянно раскачивать резерв и оттачивать контроль расхода маны. В восстановлении требовался просто ювелирный расход маны с минимальными необходимыми затратами на заклинание. Каждое действие должно было быть выверенным.

Несмотря на мой дар, я еще многое не знал об этой области магии. К тому же этот дар восстанавливал не только определенную область, которая была повреждена, но и зачастую тратила магию на починку остальных неполадок в организме. Колетта, увидев мою работу, лишь всплеснула руками. По ее мнению, сильнейший дар целителя у меня, конечно, был. Но вот всего остального, чего требовал к себе подобный дар, не было. Я был слишком суетливым и не умел объективно оценивать ситуацию, плохо контролировал поток и расход маны, и к тому же очень мало знал о врачевании в целом. Да и с резервом у меня возникли определенные проблемы, а для целителя объем резерва очень важен.

С этим была какая-то беда. Думаю, в основном из-за моих всплесков, которые я пытался вытужить каждую неделю на тренировочной площадке. Дело с выбросами внезапно застопорилось. Уж не знаю из-за чего. Внутри меня словно все замерло, накапливаясь и раздуваясь где-то внутри словно шар. Из-за этого и с извлечением маны возникли проблемы. Нет, сначала она текла свободно и легко, но после определенного момента ее ручеек становился тоненьким и совсем жалким. Я чувствовал ее скопление внутри как некую область напряжения, которая с каждым разом увеличивалась все сильнее. Мне иногда казалось, что еще чуть-чуть и я раздуюсь и взлечу под потолок из-за количества энергии внутри меня.

Поэтому я изо всех сил пытался слить эти запрятанные моим организмом силы на тренировки с выбросами. Мне казалось, что эти два явления совершенно точно связаны между собой. Колетта лишь оазадаченно качала головой - диагностика показывала все те же странные неполадки с моей аурой.

Но Колетта подкинула мне дельную идею:

- Не думаю, что тебе поможет здесь обычное упорное сливание маны в заклинания. Здесь нужен иной подход. Думаю, тебе нужно отдохнуть и сконцентрироваться на своих ощущениях полностью. Погрузись в себя и внимательно проследи за своим состоянием.

А ведь точно! Медитация должна мне хоть как-то помочь, иначе я и не знаю, что мне делать.

И я медитировал. Вечером, перед сном каждый день. Не скажу, что у меня получалось, в первые две недели я просто засыпал. Да, не только в кровати, я пытался делать это на полу, чтобы не заснуть и сидя на стуле. Пытался делать это не вечером, а утром. Но результат был один - я засыпал как убитый.

Но было кое-что другое, что дало мне пищу для размышлений.

Во сне после медитации и обращения к своему внутреннему ядру, я обычно летал. Либо падал. Чаще всего, конечно, летал, подставляя лицо потокам ветра и времени. Оно ощущалось как нечто изменчивое, текучее и одновременно очень плотное и вязкое. Внизу, подо мной, простирались мои владения - бескрайние леса, горы, озера и равнины. Также там были и города людей. Я убивал многих, в основном тех, кто хотел убить меня, но также и просто в качестве запугивания. Мне нравилось ощущение власти, что эти люди меня боятся. Это чувство было настолько приятным, что я хотел большего...

На этом месте сон обычно обрывался.

Я понимал, что, конечно, эти сны неспроста. Определенно из-за моей драконорожденности, как иначе. Что-то вроде прошлых жизней?

Я не мог прийти к какому-то однозначному выводу. Но эти сны вызывали у меня не только чувство незавершенности, но и чувство невнятной тоски и... Зова?

Чувство сильнейшей суеты у меня это тоже вызывало. Я уже думал о том, чтобы бросить Коллегию и направиться в Вайтран. Там ведь должен был напасть на Западную дозорную башню Мирмулнир. Соответственно, там я смогу впитать первую душу... Или сейчас Алдуин не станет воскрешать своих мертвых сородичей? Блин, и как его подловить-то так... Точно! Надо найти Партурнакса, затем свиток, узнать Драконобой и...

Стоп.

Я открыл глаза и уставился в потолок. Остатки дремы сошли с моего разума окончательно. Что это такое на меня нашло?

Воздействие самого Алдуина? Он что, хочет выманить меня из Коллегии? Но зачем, чтобы сразиться со мной и после пожрать мою душу, пока я слаб? Или это проделки каких-то даэдра? Так много вопросов и так мало ответов...

В течение нескольких дней я раздумывал над этим, став совсем рассеянным. Закончилось все тем, что я чуть не испепелил Фаральду, когда она неосторожно подошла ко мне со спины.

Чудовищным усилием воли я перенаправил выброс в стену рядом с эльфийкой. Здание Коллегии опасно тряхнуло и я отшатнулся, упав назад. Фаральда тоже не удержалась на ногах. Пока мы поднимались, ошарашенные произошедшим, прибежала Мирабелла. Как оказалось, она была внизу, в своем кабинете, и знала где мы находимся. Соответственно, она догадалась, что источником шума и тряски являюсь я.

За ней, запыхавшись, прибежали и Савос с Толфдиром, чей кабинет был также неподалеку.

- Что тут произошло? - Встревоженно спросил Архимаг, осматривая обугленную стену с выбитыми посередине кирпичами.

Я тяжело вздохнул под взглядами преподавателей и, наконец, сказал:

- Мне нужно рассказать вам еще кое-что.