Игра в прятки

Дорога подходила к концу, до Миранза-И оставалось каких-то семь — фосемь километров. «Дефендер» залихватски обруливал препятствия в русле старого пересохшего ручья. Сидя за рулем я размышлял: «Отличная получилась машина, и всё стараниями Ахмеда, меня поражала способность афганцев, делать на коленке самые невероятные вещи. Люди не зашоренные цивилизацией, просто смотрели на вещи. Если, чего-то нет, почему не сделать самому? А ведь совсем недавно, когда был ещё СССР, русские тоже были такими, для них не было ни чего не возможного. Пусть ученые умы кричали, что что-то сделать просто нельзя, такого не может быть, ну а потом, весь мир изумлялся новинками СССР. Пусть штучными, не практичными, но это показывало, что то, что считается невозможным, спокойно могут сделать в Союзе.

Обидно до злости, что „разносчики дерьмократии“ сумели подравнять жителей России под свои стандарты. Кричат о какой-то свободе, хотя сами находятся в рабстве. А ведь именно в Советском государстве, люди были более свободны, большую часть заботы о себе, работе, учебе, жилье и многом другом переложили на плечи государства. Ни кто не заморачивался оплатой тех или иных услуг. Скажете, хотелось жить „богато“, „красиво“ и беззаботно? Так получите, и вот мы утратили свое богатство, нет не деньги, которых у нас не было, а именно богатство души, человечности, сострадания и доброты. Превратившись в бездушных циников, заботящихся лишь о собственной мамоне и желающих ни чего не делать, а только тратить и потреБЛЯТЬ… О красоте жизни и говорить нечего, вот пусть в меня бросят камень те, у кого сейчас в России, есть время ходить по музеям, театрам и картинным галереям. Я не имею в виду тех, кто называет себя светской тусовкой, им делать нечего, они так заполняют свою пустоту. А те, кто трудится пусть даже в офисах, или в менеджерах торговых предприятий, не говоря уже о работягах на заводах, нет таких, кто может себе позволить каждый выходной ходить в театр. Да и не будет, у него один единственный выходной и хочется расслабиться и отдохнуть на диване. Тьфу, вот это мысли меня посетили, только успевай следить за дорогой.» И вот мы вырулили из-за сопарей в долину реки, Ближе к руслу зеленая зона, множество деревьев и между всем этим великолепием, хорошая грунтовая дорога, въезжаем на нее и через мост к себе в кишлак. «Дом, милый дом, о чем это я? Мой дом не здесь, но всё равно приятно возвращаться». Роман как то странно глянул на меня, понятно, я свои мысли проговорил вслух. Стареем.

— Ну что Родной, кажись приехали, теперь расслабимся и отдохнем.

— Хочется верить, — буркнул Роман, — а то, последнее время, покой нам только сниться.

Кишлак нас встретил гомоном ребятни, увидев нашу машину, они долго бежали за ней, предположив, что мы не местные, но разглядев Хареза, в люке за пулеметом, отстали. Поклянчить вкусняшек или ещё чего им не удалось. Проехав несколько проулков, я вырулил к отведенному для нас жилищу и затормозил у ворот во двор, подняв облако пыли. Ромка, выпрыгнул из машины и прокричал:

— Сова! Открывай! Медведь пришел. — и не дождавшись ответа, сам начал распахивать ворота.

Двор оказался пуст, и только одинокая фигурка, замотанная в чадру, стояла возле левой жилой половины дома и смотрела на нас выразительными карими глазами. Я загнал машину во двор и поставил рядом, с УАЗом, укрытым маскировочной сетью. Выйдя из машины я прошел к дому и поздоровался:

— Здравствуй Зарема, а где наш друг и товарищ Михаил?

Она развела руками и ответила:

— Здравствуйте хозяин. Они уехали ещё вчера с утра, сегодня должны были вернуться, но их всё нет. С ними что-то случилось у меня сердце не на месте, и мать Шакура приходила, она тоже беспокоится.

— Постой Зарема, расскажи все по порядку и я тебе не хозяин. Пойдем к достархану, ты нас напоишь чаем, и расскажешь всё что знаешь.

— Хорошо хозяин, сейчас сделаю.

— Зарема, зови меня Шабах, ты сама себе хозяйка.

— Хорошо Шабах Ака. — сказала девушка и направилась к дворовой печи, разводить огонь.

Пока она колдовала с чаем, мы разоружились, и сняли с себя всё навесное оборудование. Расположившись на достархане, я с огромным удовольствием вытянул ноги, а то от сидения за рулем они слегка одеревенели. Ждать пришлось не долго, не знаю как восточные женщины всё успевают, но подала она нам не только чай, а ещё и горячие с пылу с жару сладкие лепешки. Расставив всё она собралась уйти, что бы не мешать нам есть, но я остановил её поползновения.

— Присядь с нами Зарема, и пока мы пьем чай, расскажи, куда поехали наши друзья.

— Я не знаю, куда они поехали Шабах Ака. Но до этого, он говорил с кем-то по телефону, ну такому большому, с раскладной палкой. Потом вечером поговорил с остальными, и они стали собираться. Приготовили оружие, разгрузили грузовичок. А утром вчера, поехали вдоль реки, вниз по течению. Миша говорил, что сегодня утром они вернуться, но вот уже обед скоро, а их всё нет. Я очень беспокоюсь, а утром пришла Гюльнара-Апа, говорит, что сердце щемит, и что что-то случилось с её сыном Шакуром. И у меня на душе не спокойно.

— Понятно, спасибо Зарема за рассказ, дальше мы будем думать, что делать.

— Мне уходить из дома? Вы же вернулись, и теперь нет надобности, занимать ваш дом.

— Зарема, тебе Михаил что сказал?

— Он сказал, чтобы я жила здесь и как это, «не рыпалась». — ужасно коверкая произнесла она последнюю фразу по русски.

— Вот и не рыпайся, короче, живи здесь, твоя половина дома неприкосновенна, ты там хозяйка. Понятно?

— Спасибо Щабах Ака, спасибо, мне с вами лучше, чем с родственниками.

— Вот и живи, половина дома твоя.

Она ещё раз поблагодарила и тихо ушла к себе.

— Что думаете, парни? — спросил я друзей.

— А что тут думать, сердце матери не врет, моя мама тоже знала, когда со мной неприятности случались.

— А ты что скажешь, Харез?

— Надо ехать и выяснить, что случилось, и если нужно, то помочь.

— Тогда собираемся?

— Шабах, могу я домой сходить, своих повидать и успокоить? — спросил Харез.

— Конечно, иди, а скажем, через три часа приходи, в полной боеготовности, ближе к вечеру поедем.

— Понял, — сказал Харез, и подхватив свои вещи побежал со двора.

Мы же с Романом занялись проверкой своего снаряжения, возились не долго, очистили от пыли оружие и переснарядили магазины, всё укомплектовали, и распихали по карманам и кармашкам разгрузок. Потом заправили машину, обновили воду и сделали запасы продуктов и второго боекомплекта. Пока мы возились, Зарема приготовила, нам поесть, для обеда было уже поздно, а для ужина ещё рано, но мы всё равно набили животы. Хотя, если с точки зрения боевого выхода, то лучше этого не делать, но мы не ели с самого раннего утра и запас калорий нам был нужен.

Закончив трапезу, мы поблагодарили девушку и стали укладывать в вездеход остатки необходимого. Спальники, небольшой казанок и запас нормальной воды. Харез подоспел, когда мы уже выезжали со двора, и дело клонилось к вечеру. Запрыгнув в машину, он занял привычное место в люке и выставил на турель «Печенег», хлопнул по крыше, говоря, что готов. Я завел машину и плавно тронулся, направляясь, прочь из кишлака.

Как ни старался себя сдержать, но нога автоматически давила на газ и я гнал машину настолько быстро, насколько позволяла дорога. Через пятнадцать минут такой гонки, мы уже подъезжали к брошенному кишлаку Какр-Аб, идеальное место для засады. Но я, наплевав на все предосторожности не сбавляя хода, провел машину через центральную улицу. Ни чего не произошло, видно боги были на нашей стороне, а ведь задумай, кто ни будь пакость, нам пришлось бы туго в этом ограниченном пространстве. Потому, что это была единственная дорога, позволяющая проехать дальше.

В это время года темнота наступала рано, сумерек почти не было как в наших широтах. Солнце уходило за горы почти мгновенно. Проехав Какр-Аб, пришлось включит свет, что бы хоть как-то видеть дорогу. Я всё так же продолжал давить на газ, меня словно подмывало, я как будто чувствовал, что мои друзья попали в беду. Ни Роман, ни Харез меня не одергивали, наверное, чувствовали тоже, что и я. И вот мы уже перед Махала-И-Сардар, дорогу нам преградил парень с выставленной вперед рукой. Пришлось останавливаться. Он подошел к машине и спросил:

— Кто такие? Куда едете?

Мне захотелось нахамить, но я сдержался и с восточным словоблудием произнес.

— Уважаемый, а почему собственно это вас беспокоит? Мы вольны ехать куда хотим и когда хотим.

Но человек не повелся на мое изощренное хамство, и мягко сказал:

— Ни кто не оспаривает ваше право, вы можете продолжить свое движение, но только после разговора с Азамат-Беком и мы обязаны вас предупредить, что в следующем кишлаке, расположились не доброжелательные люди.

Я мысленно поблагодарил этого парня, за то, что он сдержал себя и не скатился на грубость и добавил:

— Кто нас проводит к дому Азамата?

— Вы сами проедете, часть улиц перекрыта, и только дорога к дому нашего Бека свободна.

— Понятно, спасибо за всё, — сказал я и включил передачу.

К дому Азамата мы подъехали, когда уже совсем стемнело, нас встретили два охранника и держали на прицеле, пока не выяснили кто мы такие. Потом, один из них проводил нас во двор, к достархану где сидел Азамат. Этот прощелыга сразу узнал меня, и вскочил с помоста, приглашая располагаться как дома.

— Извините за неудобства Уважаемый Гургый-Хан, но мы обязаны предупреждать всех, что ждет их в Маручаке.

— И что там происходит? — спросил я.

— Там поселились кочевники, хазарейцы, и создают проблемы в этом районе.

— Меня не сильно волнуют хазарейцы, я хочу знать, где мои люди, которые направились сюда, совсем недавно.

— С ними всё в прядке, двое сейчас отдыхают в гостевой части дома, а трое с моими людьми поехали к броду на границе.

— Могу я их видеть?

— Конечно, конечно, но неужели вы не соизволите отужинать со мной?

— Извините, уважаемый Азамат, я не хотел вас оскорбить, но люди превыше всего, поужинаем позже, когда я буду уверен, что с ними всё в порядке.

— Ну что же, тогда пойдемте, я провожу вас.

Мы поднялись с помоста достархана и направились в правую часть дома. Дверь открыл Шакур, хромая на одну ногу. Округлил глаза не веря что я стою перед ним, и произнес кидаясь в объятия:

— Волык, как я рад тебя видеть, наконец, ты в строю.

— Привет подранок, — ответил я, — с кем ты здесь?

— Да вот, — Шакур повел рукой, приглашая войти, — со мной Чайра.

— Кто? — недоуменно спросил я.

— Да я это, — ответил Миха, выходя в коридор.

— Понятно, гляжу и ты заслужил прозвище, а что с рукой?

— Пошли в дом, а это так зацепило слегка.

— Азамат-Бек, распорядитесь подать ужин сюда? — обратился я к хозяину дома.

— Как пожелаете Гург-Хан — и он накрутил хвосты своей охране, долго им что-то объясняя.

Я прервал его тираду, и разъяснил, как надо говорить:

— Азамат, давайте перейдем на «ТЫ», и не называйте меня Гург-Ханом, пусть эта личность останется загадкой, я теперь Шабах, правая рука Хана, так будет лучше для всех. И вам не придется врать, если прижмут, скажете, что знаете приближенного человека по имени Шабах.

— Хорошо Шабах, так даже лучше. — сказал Азамат и дал указания своим людям.

Мы расположились на помосте и пока ждали ужин, я успел расспросить Миху, что произошло. Он рассказал как всё и почему они получили ранения, корить их было не за что, на их месте, я наверное, поступил бы также. Мы сели ужинать, достархан ломился от яств, но полностью насладиться пищей нам не дали. Люди Азамата, задержали две машины и направили их сюда, Азамат-Беку пришлось идти во двор выяснять что произошло.

А я как старый лис, тоже скользнул наружу и решил тайно послушать, о чем пойдет разговор, при этом оставаясь скрытым. Люди которых задержали на въезде в кишлак, подъехали на двух машинах, это были два одинаковых «Крузера», они не оказали сопротивления не возмущались задержкой. Я стоя в тени дворовых деревьев, сразу узнал пару человек, это были именно те люди, которые пытались допросить меня в госпитале Кехил-Духтарана. Мои мысли сразу съехали в нужное русло, и я понял, что другого случая застать их врасплох не будет. Но здесь этого делать нельзя, если их уничтожить сейчас, кишлак сотрут в порошок вместе с жителями. И у меня в голове сложился план, устроить засаду в брошенном кишлаке Карк-Аб. Я был уверен, что они поедут обратно этим маршрутом, и не воспользоваться удобным моментом было бы грешно.