Игра в прятки

Глава 1

— Вован, что ты собрался делать? — сказал Ромка, и на меня уставились несколько пар глаз.

— А что нам ещё остается делать? — спросил я у всех присутствующих. — Только и остаётся — вооружиться, раздобыть транспорт посерьёзней и, не попадаясь в поле зрения американцев, постараться нагадить им, как можно больше.

Парни поморщили лица, выказывая явное недовольство. И тогда я обратился к ним:

— Если есть идеи получше, то предлагайте.

— А что, если из Калай-И-Нау улететь домой на самолетё? — спросил Роман.

— Ром, хватит прикалываться, — вмешался Миха, — ты сам прекрасно знаешь, чтобы оттуда улететь придётся захватывать аэропорт целиком. Что невозможно с нашими силами. Так что, Вован прав, надо отращивать зубы и выбираться из страны наземным транспортом.

— Да понимаю я всё, — ответил Родной, — просто, попытка юмора.

— Ладно, мужики, давайте подумаем, как нам выбраться из этой ситуации, — сказал я.

— Вован, тут думать особо не о чем. Ты знаешь столько, сколько и мы, выход у нас один — это река Герируд и крепость Шаршари, — продолжил размышления Михаил.

— Парни, я просто хотел, чтобы вы сами поняли, что происходит. И ты прав, Миха, единственный неподконтрольный район для НАТОвцев — это ущелье крепости Шаршари. А ты что скажешь? — обратился я к Ромке.

— А что я могу сказать, даже если они разнесли там всё в щепки и уничтожили крепость, они не смогут контролировать всё ущелье Зюльфагар. Придётся нам прокатиться по местам боевой славы.

— Хорошо, парни, сейчас обед четверга. По данным контрабандистов, именно в четверг можно сюда пройти без проверки. Надеюсь, Агашка успеет загрузить машину и проскочит границу.

Я вытащил спутниковый телефон и набрал номер Агаира. Ответили не сразу, и связь была слабовата, я только и понял, что Агашка обещает перезвонить. Ну что же, подождём. Через десять минут сработал телефон, и я сразу включил соединение.

На этот раз слышимость была отменной. И взволнованный голос нашего друга прозвучал в трубке:

— Что случилось, старшина? У вас всё в порядке?

— Успокойся, Агашка, мы в порядке, но через границу нас не пустят — американцы заблокировали все пути перехода. А вот ты можешь нам помочь, тебе надо загрузить машину сегодня и успеть пересечь границу.

— Успею, со мной председатель и двое его людей.

— Значит, Фарох просёк ситуацию?

— Да он ещё вчера сказал, что вам не пройти, на границе творится что-то невообразимое.

— Хорошо, тогда записывай, — сказал я, зная, что у Агашки всегда с собой учётная книжка для записей торговых сделок.

— Минутку, сейчас достану записную книжку и карандаш. Ага, готово, диктуй.

— Я тебе говорил раньше, там есть крупнокалиберный пулемёт «Корд», его в первую очередь. И боеприпасы к нему грузи все. Обязательно загрузи два автоматических гранатомёта, у нас там их четыре: три АГС-30 и один «Балкан», хотели его попробовать, но не было времени. Так вот, бери «Балкан» и один АГС, но помни, боеприпасы к ним разные. Для «Балкана» — пластиковые контейнеры по 40 гранат уже в лентах, а для АГС — в цинках. Для «Балкана» грузи 20 контейнеров и не забудь коробки для укладки лент, штук пять. Для тридцатого возьмёшь десять ящиков с гранатами, и тоже пять коробок для лент. Сами ленты не забудь, они в рассыпных звеньях, там пара ящиков есть с лентами. И машинку для снаряжения, она похожа на большую мясорубку. Найдёшь, в общем. Ручные гранаты не забудь — РГО и РГН, по три ящика. Против бронетехники у нас там были РПГ -32, их грузишь два. По десять картриджей каждого боеприпаса на ствол. Они там в двух калибрах: 105 и 72 мм, по два вида на калибр, там есть термобарические и бронебойные. Итого: 40 картриджей на ствол выходит.

— Вы, что там, третью мировую собрались развязать? — спросил Агашка.

— Поверь, Агаир, на десять человек это минимум того, что надо. Ну ладно, не отвлекайся, пиши дальше. Десять ящиков с автоматами АКМС и боеприпасы к ним, тридцать ящиков. И магазины к ним три сотни. Десять ящиков патрон для нас в калибре 5.45.

Сухпайки — десять коробок. Перевязочные материалы — там ИПП были, коробок пять положи. И аптечек — пару коробок. Вот, пожалуй, и всё. Уместится это в грузовик?

— Да, должно уместиться.

— Тогда как загрузитесь, сразу на таможню. Границу будешь пересекать один, мы встретим. Подъедешь к терминалу? 4, спросишь Сарыча, заплатишь ему 500 баксов, он уладит проезд без досмотра. Всё понял?

— Понял.

— Тогда ждём тебя сразу за американским блокпостом. Какая машина хоть?

— Кореец «Хёндай -65», кабина белая с тентованым кузовом.

— Принял, ждём тебя, поторопитесь там, — сказал я и отключил телефон.

На меня смотрели мои друзья с немым вопросом в глазах, который озвучил Рома.

— Волк? …. Зачем столько тяжёлого оружия?

— Хочу поменять машины и оснастить их по полной программе.

— Ага, а где финансы возьмём?

— Рома, у нас есть время в Тургунди сгонять, договориться о продаже автоматов. Агашка 60 стволов доставит в комплектации. Продадим, а потом и машины купим или вообще прямо на стволы поменяем.

— А где мы их оснащать будем? — спросил Мишка.

— Я предвидел это, и зря, что ли с Ахмедом договаривался? Он нас будет ждать, ведь мы были его первые клиенты за неделю. И сделает для нас всё, что попросим. Я ему даже автомат в качестве премии подкину.

— Шикуешь, Волк, мы и так весь наш арсенал почти растащили, — сказал Роман.

— Рома, а на кой ляд он нам сдался, если им не пользоваться?

— Ладно, молчу, поехали с торговцами договариваться.

И наша группа пошла рассаживаться по машинам. До рынка доехали быстро, солнце стояло уже высоко и народу стало меньше. Мы с легкостью припарковали свои авто возле какого-то склада, оставили в машинах по паре человек — водителей и наших пулемётчиков. В УАЗе остались Мишка и Батур, а в пикапе — Шакур с Абдулом. Харез и Назир пошли с нами. Чтобы быстро провернуть наши дела, решили разделиться. Ромка с Харезом пошли по левой стороне рядов. Мы с Назиром — по правой. Связь не выключали, чтобы быть в курсе происходящего. Первым нам попалась небольшая лавочка с амуницией и оружием, развешанным как на выставке. Поговорили с торговцем, он оказался не богат, и сказал, что сможет купить только три автомата, по 1200 долларов за штуку, если будут к нему магазины и патроны. Мы поинтересовались, до какого времени он торгует, оказалось, почти дотемна. Взяли его на заметку, и пошли дальше. Заходили ещё в четыре лавочки, и никто из торговцев не мог приобрести у нас больше шести стволов. У Ромки с Харезом — та же ситуация. Пройдя весь рынок, нам удалось раскидать 48 стволов, со всеми договорились на вечер, после прекращения торговли. «Ну что же, с поганой овцы, хоть шерсти клок». Потом, прошлись по продуктовым лавкам, в одной из них как раз зарезали барана, мы прикупили несколько лепёшек хлеба, рис, специи и свежее мясо. Ужин намечался знатный, теперь только определиться с местом стоянки. Мы загрузились в машины и поехали обратно, ближе к таможенному пункту. На выезде из города, Шакур вышел на связь, сказав, что видит хороший постоялый двор. Решили заехать туда. Двор был действительно неплохой — большая огороженная территория и двухкомнатное здание, в котором можно было разместить помимо нас ещё человек десять. Договорились с хозяином на ночь и заплатили ему половину оговоренной суммы, оставив другую часть для оплаты, когда будем съезжать. Время шло к вечеру, когда зазвонил телефон. Звонил Агаир, он был уже у терминала. Ответив ему, что встречаем, я, Шакур и Батур, сели в пикап и поехали к американскому блокпосту на стоянку. Приехали вовремя, машину Агаира как раз прогоняли через бетонные заграждения дороги. Мы ему посигналили и мигнули фарами, он мигнул в ответ, показав, что видит нас. Быстренько развернулись и, дождавшись проезда Агашки через пост, поехали на постоялый двор. Там уже подходил к полной готовности ароматный плов. Мы выгрузились из машин. Агаир кинулся обниматься со всеми, он был очень рад увидеть нас целыми и невредимыми. Позже, наевшись и утолив жажду чаем, мы принялись за разборку привезённого нам арсенала.

Первым делом выгрузили пайки и медицинские принадлежности, потом перегрузили автоматы в пикап, уложили ящик с магазинами и загрузили патроны. Два ящика с автоматами пришлось оставить, на них у нас не было покупателя. Когда пикап был загружен, мы с Романом взяли с собой Батура и Абдула, прикрытие из пулемётов нам пригодится. Сели в машину. Я Михе сказал, что нужно первым делом грузить в УАЗ, и мы поехали отвозить товар клиентам. К нашему счастью, попыток нас кинуть, не было. Мы просто подъезжали к очередной лавочке, выгружали нужное количество стволов, по четыре магазина к ним и по восемь пачек патронов на ствол. Некоторые, видя качество товара и то, что он действительно произведён в СССР, пытались выторговать себе ещё. Но мы отказывали, ссылаясь на то, что, сколько он заказал, столько и привезли. И что мы не вправе подводить других людей, которые тоже заказали определённое количество. Видя наше ответственное отношение к торговым сделкам, люди пытались навязаться к нам в постоянные клиенты. Приходилось их разочаровывать, говоря, что это одноразовая сделка. В итоге, все наши «клиенты» были удовлетворены, а мы получили финансовую поддержку в количестве 65 тыс. долларов. Покончив с делами, мы вернулись на постоялый двор, где нас с нетерпением ждали друзья. Они тоже успели разгрузить грузовик, набили УАЗ под завязку тяжёлым оружием и боеприпасами. А всё, что не уместилось, лежало на земле, дожидаясь прибытия нашего пикапа. Ещё немного поработав, размещая остатки груза в «Тойоте», мы ополоснулись и дружной компанией пошли пить вечерний чай.

Агашка порывался ехать обратно, и я его спросил:

— К чему такая спешка, Агаир? Оставайся на ночь, а утром поедешь.

— Не могу, старшина. В посёлке ещё не всё спокойно, и власть у председателя формальная, а желающих занять трон — много. В общем, не хочу заставлять их ждать. Как бы чего не случилось за их отсутствие.

— А как обратно через границу? Ведь коридор только завтра будет.

— А что мне коридор? Я документы правильно оформил, груза у меня нет, скажу, доставил сюда продукты и назад возвращаюсь. Не нужен мне коридор, пусть проверяют, сколько угодно. Вот только денег нет заплатить.

— Деньги не проблема, — сказал я и отсчитал тысячу баксов. — Вот держи, тебе на пересечение, рассчитаться с председателем, ну и твои — три сотни, которые ты потратил.

— Что-то лишнего ты дал, пересечение без контрабанды всего 100 долларов.

— Бери, не выёживайся, это проценты за помощь.

— А мы проценты парой автоматов возьмём, аптечками и гранатами. Не возражаешь?

— Агашка, какие могут быть вопросы. Для хороших людей такого добра не жалко.

— Я видел там у тебя подствольные гранатомёты, могу я взять штуки три и гранат к ним?

— Что, неужели так всё серьёзно в совхозе?

— Серьёзней не бывает.

— Бери, не вопрос. Своих родных надо уметь защищать, а ещё лучше, если есть чем защищать.

На этом мы и распрощались с Агаиром. Провожать его не стали, а лишь договорились, что он позвонит после пересечения границы. С того момента прошло два часа, и наконец сработал телефон.

— Волков на связи, — сказал я, включив трубку.

— Это Агаир. Я на месте. На таможне мурыжили, аж три раза проверяли, всё норовили вытрясти денег. Но с меня им ничего взять не удалось, кроме положенной сотни.

— Отлично, Агашка, теперь я спокоен. Уезжать будете, замаскируй всё там у схрона, и следы убери.

— Обижаешь, старшина, я не мальчик.

— Ну, тогда всё, удачи вам. Звони только в экстренных случаях. И если воевать придётся по серьёзному, то можешь с председателем наведаться в схрон и вооружиться по крупному.

— Понял, и вам удачи. До связи, Волков, — и связь прервалась.

Наша честная компания стала укладываться спать, решили дежурить по двое для того, чтобы не поднимать шум, если нас попытаются грабануть. Мы приготовили «Кипарисы» с приборами для бесшумной стрельбы и отдали их первой смене. Сначала должны были дежурить наши водители — Мишка и Шакур, это чтобы им не прерывать сон перед поездкой. Смена через два часа, следующими были Батур и Харез, потом — Ромка и Абдул и в собачье время — я и Назир. Третий «Кипарис» я оставил с собой, навернув на него глушитель. Шакур глянул на меня и свой «Стечкин» тоже снабдил этим агрегатом. Выходило — четыре бесшумных ствола, вполне нормальная огневая мощь на короткой дистанции. В общем, обязанности распределили. Шакур залез на крышу дома, а Мишка остался с машинами, остальные пошли спать в дом.

Проснулся я от лёгкого толчка, открыл глаза в темноте и присмотрелся — надо мной склонился Абдул и, приставив палец к губам, прошептал:

— Гург, вставай, только тихо — нас хотят взять на ножи и ограбить. Роман притаился возле машин. Буди всех, а я полез обратно на крышу.

Сон как рукой сняло, я кивнул головой, показывая, что понял Батура и одел ботинки.

Батур вышел в дверной проход и растворился в темноте. А я стал осторожно, не поднимая шума, будить всех. Предупредив, что стрелять только в крайнем случае, я повесил на шею «Кипарис» и приготовил нож. Чтобы не толпиться в одной комнате, трое перешли в соседнюю каморку. Со мной остался Назир и Батур. Заняли позиции, мои друзья — с обеих сторон от входа, а я с ПП ушёл к дальней стене напротив двери и присел на колено. Так сказать, последний рубеж, если попрут буром. Ждать пришлось недолго, и вот дверь медленно, с легким скрипом начала открываться, но в свете звёзд никто не показался.

Я напряг зрение, стараясь что-то рассмотреть, и только заметил низкую тень, скользнувшую в комнату. «Хитрец, проскользнул на четвереньках» — мелькнула мысль в голове, и я сместил прицел ниже, но это было лишнее — Назир навалился на незваного гостя. Сев на него верхом, он задрал его голову за подбородок вверх и всадил нож в горло по самую рукоять. Раздались хрипы и булькающие звуки, на этот шум в комнату влетел ещё один человек, и животом нарвался на встречный удар ножом. Это Батур принял его на себя. Второй рукой захватив шею врага, Батур выдернул нож из тела противника с поворотом, и ещё раз всадил, но уже в область сердца. Мне работы не досталось, во дворе тоже была тишина. Выходить мы не стали, мало ли. И я, нащупав свою разгрузку с ранцем, отыскал очки ночного видения. Нацепил прибор и тихо прокрался к оконцу. Понаблюдав, я не заметил во дворе ни малейшего движения, включил связь и щёлкнул пальцем по микрофону. В ответ послышалось два щелчка. Значит порядок, во дворе пока чисто. Я нажал тангенту и тихо проговорил:

— Родной, Волку.

— Здесь, — ответил Роман.

— Обстановка?

— Пока чисто, у меня минус два.

— Содик, что у вас?

— Чисто, минус три посторонних.

— Родной, как у Абдула?

— Не вижу, возня была, результат пока не известен.

— Хирс, можешь проскользнуть на крышу?

— Уже иду.

Пять минут томительного ожидания и наконец, в наушнике раздался голос Хареза.

— Волк, Хирсу, чужих минус два. Абдул ранен, истекает кровью.

Забыв обо всём, кричу в полный голос:

— Держи крышу, идём на помощь.

Хватаю четыре пакета бинтов и пару аптечек, и уже наплевав на всё, лезу на крышу по лестнице, приваливаюсь через небольшой бортик и вижу распростертое тело Абдула. Падаю на четвереньки возле него, и щупаю пульс на шее. «Жив, слава богу» — мысленно кричу я. Расстёгиваю разгрузку, разрезаю ножом перохан, и вздыхаю свободней — удар пришёлся в левую часть живота, ниже селезёнки. Рана глубокая, рваная, кровь сочится струйкой. Если не остановить, то парень погибнет. Сжимаю челюсть до скрежета в зубах, злость некуда выплеснуть, и поэтому молча разрываю пакеты бинтов, открываю колбочку со спиртом и лью на рану. Накладываю плотный тампон марли с ватой и прижимаю к ране.

— Харез, помоги мне, — говорю в темноту.

Харез появляется откуда-то из-за спины.

— Держи тампон и не убирай.

Сам открываю аптечку и достаю тюбик с «пармедолом». Отвинчиваю колпачок и вкалываю ему обезболивающее в мышцы живота рядом с раной. Включаю связь и говорю:

— Кудря, мне нужна ещё одна колба со спиртом и фонарь, и вот ещё что, вытащи из колбы кривую иглу и вставь в неё нить, чтобы здесь не тратить время. Родной, хватай ЭсЭрку и тоже на крышу, ночник пристегни, будешь прикрывать. Во дворе всем предельное внимание.

Пока там идут приготовления, разрываю оставшиеся перевязочные пакеты и укладываю их рядом. Появляется Мишка с потушенным фонарём в руке и с колбочкой спирта из нержавейки. Ставит фонарь рядом и, отвинтив крышку колбы, достаёт иглу с нитью.

— Полей мне на руки, но не всё, — говорю я ему.

Мишка поливает мои пальцы спиртом и передаёт иглу с нитью.

— Включай фонарь, — командую я.

Свет ударил по глазам яркой вспышкой, я второпях забыл снять ночные очки. Сдёргиваю их тыльной стороной руки, в глазах круги. Жду некоторое время, промаргиваюсь, вроде вижу нормально.

— Харез, — говорю я, — убираешь тампон и готовишь новый.

— Понял, — отвечает он и убирает руки с тампоном от раны Абдула.

«Так, кровь сочится меньше, значит — лекарство действует» — понимаю я. Придерживаю рану левой рукой, начинаю сшивать её концы кривой иглой. Швея из меня ещё та … но тут не до красоты. Стежок за стежком уменьшаю ширину повреждения. Почти закончил, завязываю узел, и пережигаю спичкой конец нити. Кровь почти остановлена. Теперь я более спокоен, по опыту знаю, что такие удары редко повреждают кишечник. Так что, внутренних нагноений опасаться не стоит, но поглядывать будем. Нам бы только до нормального врача его довести. Беру у Михи колбу с оставшимся спиртом и лью не жалея на рану. Потом, с помощью Хареза и Мишки, накладываем плотный тампон, и легонечко приподнимая Абдула, перевязываем его.

Теперь осталась главная проблема, спустить его вниз, не потревожив рану. Для этого берём одеяло из домика и грузим туда Абдула. И потихоньку, вчетвером, держась за углы одеяла, начинаем его спускать вниз. Фух, нам удалось не потревожить и не уронить нашего друга. Грузим его в кузов пикапа, там картонные коробки разложены ровно, и собираемся искать больницу. В утреннем Тургунди небо начинало светлеть. Значит, если будем настойчивы, нашего друга спасут. Я оборачиваюсь к ребятам и говорю:

— Рома, Харез и Назир со мной, остальные остаются здесь — сложите трупы в доме и приберитесь. Шакур, дождись хозяина и разберись с ним, но пока не убивай. Это он, гад, навёл на нас.

— То-то я думаю, куда пропал хозяин, когда приехал Агашка? — задумчиво проговорил Миха. — Теперь всё ясно.

— Потом разберёмся, — сказал я и сел за руль «Тойоты». Назир сел со мной, а Ромка с Харезом — в кузов к раненному товарищу.

Плавно выехав со двора, мы направились в центр города, нам нужно было найти больницу. Назир указывал мне направление, читая дорожные указатели. Спросить было не у кого, город ещё не проснулся и на улицах никого не было, за исключением пары — двух полицейских и редких водовозов. Время поджимало, я нервничал, но ничем больше помочь не мог. Наконец, Назир указал мне на проулок, сказав, что так сократим расстояние до госпиталя. И он оказался прав, проехав через узкую улочку, вы выскочили на госпитальную площадь. За высоким кирпичным забором находилось пятиэтажное здание советской постройки, с большой вывеской на козырьке и символикой медицины.

Проезд внутрь охранял наряд полиции, дорога была перегорожена итальянским броневиком. Пришлось останавливаться под направленными на нас стволами автоматов и крупнокалиберного пулемёта. Никого не дожидаясь, Харез выскочил из машины, положил автомат на землю, скинул разгрузку и с поднятыми руками направился к полицейским. Его держали на прицеле, но он продолжал приближаться, объясняя, что у нас в машине раненый. Ему приказали остановиться. И он, наконец, сообразив, что сделав лишний шаг, может получить очередь в живот, остановился. Подошли двое полицейских и уложили его на землю, быстро обыскали. И только после этого подошли к нам. Один остался перед капотом, направив на нас автомат, второй прошёл к кузову и заглянул в него. Удовлетворившись уведенным, он отдал команду открыть проезд, но потребовал нас выйти из машины. Я медленно закипал, так хотелось выйти и накостылять всем этим долбанным полицаям. Но выразительный взгляд Назира остудил мой пыл, пришлось подчиниться. Мы выбрались из машины и передали свое оружие Роману и Харезу, собираясь снова сесть в авто. Нас остановил полицейский, и пока он не осмотрел машину, нас не пустили. Ну, это было понятно, были случаи, что смертники прорывались в какое-нибудь учреждение и подрывали свой автомобиль, напичканный взрывчаткой. Соблюдя все формальности, мы с Назиром безоружные сели в машину и поехали к входу в здание, где нас уже ожидали санитары с носилками. Видно, полицейские подсуетились, сообщив по рации о тяжелораненом. Ромка и Харез остались у поста, их с арсеналом не пустили. Я аккуратно подрулил к крыльцу больницы, и выскочил из кабины. Мы с Назиром помогли санитарам переложить Абдула на носилки и направились вслед за ними. Но нас в реанимацию не пустили, спросив только о нашем товарище, что с ним произошло и как давно. Нам оставалось только терпеливо ждать, что скажут хирурги после операции. Мы были как на иголках, и вот, наконец, через два часа к нам подошёл врач. Снимая маску с лица, он спросил:

— Вы привезли раненого?

— Да, мы, как он? — ответил я вопросом на вопрос.

— Он пока без сознания, но будет жить, потеря крови большая. Я хотел спросить, кто оказал ему первую помощь?

— Я, доктор, а что произошло? Что-нибудь не так?

— Наоборот всё хорошо, если бы не вы, он бы умер, не доехав до госпиталя.

— Когда с ним можно поговорить, доктор?

— Через пару дней, а сейчас ему не до вас, я же говорил — он без сознания и ему нужен покой.

— Но нам надо уезжать, когда мы сможем забрать его?

— Не раньше, чем через неделю.

— Чёрт!!! — выругался я и, подхватив доктора под руку, отвел его в сторонку.

Вручив ему сумму в 500 $, популярно объяснил, что с ним будет, если с Абдулом случится какая-нибудь неприятность. Врач испуганно поглядел на меня и спросил:

— Он что, ваш родственник?

— Доктор, берите выше, он — мой друг. Мы приедем навестить его ровно через неделю, и если он пойдёт на поправку и сможет передвигаться, получите ещё столько же.

— Я понял вас, за ним будут ухаживать как за моим родственником.

— Вот и отлично. До свидания, доктор, нам пора, — сказал я и, махнув рукой Назиру, направился к выходу.

Запрыгиваем в машину и едем к воротам, где нас ждут Роман и Харез. Город уже просыпался и скоро на улицах будет много народа. Надо успеть вернуться на постоялый двор и как следует поговорить с хозяином. У ворот нас пропустили без задержек. Ромка и Харез на ходу запрыгнули в кузов, и я прибавил газу. Путь обратно не занял много времени. У нашего места стоянки было полно народу и три полицейских машины. «Влипли» — мелькнула в моей голове мысль. Но поворачивать было поздно, и поэтому, чтобы не привлекать внимания, я остановил машину в сторонке. Назир и я забрали своё оружие у наших друзей и не спеша экипировались. Настрой был самый боевой, и мы были готовы отбить наших друзей силой, если понадобится. Но нам не пришлось вступать в схватку, на входе во двор нас остановили и, узнав кто мы, пропустили, не разоружая и не обыскивая. Во дворе было столпотворение. Возле стены дома были сложены тела грабителей-неудачников. Их было десять, над одним из них склонилась женщина в парандже и причитала во весь голос. Я мысленно прикинул: «Откуда десять трупов? Мы вроде зацепили девятерых. Наверное, Шакур прижучил хозяина, ну почему он не дождался нас?» Выяснить подробности мне не дали. К нам подошли три человека — какой-то полицейский чин с рядовым и инструктор в форме НАТО. Глянув на эмблемы НАТОвца, я сделал предположение, что он из Австрийской армии. Австрияк выдвинулся вперёд и спросил меня на английском:

— You are afraid of this group?

Я догадался по смыслу, что он меня спрашивает, я ли командир этой группы. И чтобы не было не понимания, ответил ему на немецком:

— Ich spreche kein Englisch. Konnen Sie Deutsch sprechen. (Я не говорю на английском. Вы можете говорить по-немецки).

— Gut. Sie sind ein Senior in dieser Gruppe? (Хорошо. Вы старший в этой группе?)

— Ja, das bin ich. (Да, это я).

— Ich muss mit dir reden. Kommen Sie ins Haus. (Мне нужно поговорить с вами. Пройдёмте в дом), — и он указал в направлении двери в нашу комнату. Я снял с себя автомат и передал его Ромке, чтобы не было напряжения в разговоре. Австриец одобрительно посмотрел на меня и дал команду солдату афганцу, чтобы он оставался на месте.

В комнату мы вошли втроём: полицейский чин, австриец и я.

— Присаживайтесь, — сказал австрияк, указывая на стул возле пластикового столика, который привезли с собой полицейские. Я прошёл в комнату и сел, уставившись на представителей власти. Они тоже прошли к столику и сели напротив меня.

— Как ваше имя? — обратился ко мне НАТОвец.

— Вы думаете, будет удобно разговаривать на немецком, и переводить наш разговор представителю местной власти? — ответил я не в тему, вопросом на вопрос.

— Не волнуйтесь, Абу Салех учился в Мюнхене и прекрасно говорит по-немецки.

— Тогда не кажется ли вам, что у меня нет оснований отвечать на ваши вопросы, я не знаю кто вы. Форму могли надеть любые, даже сообщники тех, кто напал на нас ночью.

— Я вас понял, меня звать Курт Хофман, инструктор военной полиции Австрийской армии. А это, — он повернулся к сидящему рядом афганцу.

— Я — Абу Салех, лейтенант национальных сил полиции Афганистана, — представился сам полицейский чин.

— Могу взглянуть на ваши документы? — обратился я к полицейскому на арабском.

Я читать не умел, просто захотелось потянуть время. Полицейский достал документы и протянул ко мне, чтобы я мог видеть, но из рук их не выпустил. Я посмотрел на пластиковое удостоверение с фотографией, сделал вид, что удовлетворился и спросил:

— Итак, что вы хотите знать?

— Дело в том, что ваши люди отказались говорить, сославшись на вас. Вы ведь старший этой группы людей?

— Да, это я. Моё имя Владимир, — я на секунду задумался и потом ляпнул своё афганское прозвище, — Гург. Мы представляем интересы старейшин кишлака Мираза-И уезда Бала-Мургаб, провинции Бадгис.

— Что вас сюда привело?

— Мы должны были получить груз из Туркменистана и доставить его в кишлак.

— Что за груз?

— Не смешите меня, господин инструктор, что за груз, вы уже давно посмотрели, там — оружие.

— Скажите, а для чего вам тяжёлое оружие? Я видел крупнокалиберный пулемёт и станковые гранатомёты. Вы понимаете, что только за это мы можем задержать вас?

Не говоря об убийстве десяти человек.

— Вы этого не сделаете. Если хотели бы задержать, то я, приехав сюда, увидел бы совсем другую картину. А это значит, что мы, убив тех людей, оказали вам какую-то услугу.

— Вы правы, — вмешался полицейский лейтенант, — не буду ходить кругами, банду этих грабителей мы давно искали. Но давайте, откровенность за откровенность — мы вам расскажем всё, что знаем и вы нам расскажете, кто вы и что здесь произошло. Но больше всего меня интересует, что здесь делают урусы. Вы же урус, и судя по тому, как вы держитесь, вы не принимали ислам, но в тоже время пользуетесь уважением, как равный.

Правду говорить было нельзя, пришлось на ходу выдумывать полуправдивую историю. Теперь это было можно, так как мои ребята не сказали ни слова.

— Хорошо, лейтенант, я расскажу вам об этом деле, но не просите меня о большем. Как я и мои друзья оказались здесь? Это было настолько давно, что и не стоит разговора. Скажу только одно, мы полюбили эту страну и остались жить у людей, которые спасли нас от смерти. Так и живём с тех пор. Двадцать лет вполне достаточное время, чтобы добиться уважения, не находите ли?

— Так вы остались здесь с вывода войск шурави?

— Именно так. Надеюсь, вопросов по этому поводу больше нет?

— Нет, теперь нет. Но начните сначала, почему вы оказались в Тургунди и зачем вам столько оружия?

— Вы, наверное, в курсе недавних событий, произошедших на границе? Так вот, у нас там появилось несколько банд, которые прекрасно вооружены и грабят кишлаки. У них даже есть миномёты. Нападают наскоком, на машинах с пулемётами, у нас нечего было им противопоставить. У стариков в кишлаке есть родственники по ту сторону границы. Они договорились о партии оружия. Но так как границу перекрыли, не знаю, что там случилось, мы не смогли получить оружие там. Пришлось ехать сюда и через официальный таможенный пункт получать свой заказ. Остановились здесь на этом постоялом дворе, дождались машину с товаром и разгрузили её. Машина отправилась обратно, а нам надо было подготовиться к дороге. Вот и решили здесь переночевать, а под утро на нас напали. Я думаю, что хозяин этого двора видел, что мы грузили, и захотел нажиться на этом. Позвал своих дружков, и они вместе прокрались к нам во двор, чтобы убить нас и завладеть товаром. Вот собственно и всё. Просто, мои люди оказались более подготовленными к неожиданностям, чем нападающие. И ещё, я очень хочу поговорить с хозяином постоялого двора. У меня к нему масса претензий.

— Хозяина больше нет, он был среди нападающих, его тело нашли на крыше. Теперь можно поговорить лишь с его женщиной, она там, во дворе, оплакивает своего беспутного мужа.

— Тогда это по вашей части. Раз хозяин издох, то значит, он своё получил. Я, конечно, не против завладеть его имуществом, но некого оставить присматривать за хозяйством.

— А вы, Гург, смотрю, знаете законы про имущество бандитов и что оно должно перейти к тому, кто уничтожил грабителя.

— Давно живу…. — многозначительно ответил я.

— Ну что же, задерживать мы вас не будем, вы действительно уничтожили банду, за которой мы охотились полгода. Имущество банды, в частности — постоялый двор, принадлежит теперь вам. Мы можем оформить соответствующие документы. Жена и дети бандита будут изгнаны. Вы вправе продать этот дом и всё, что входит в хозяйство.

— Постойте, давайте так — я отдам этот дом в аренду, возможно, семье этого бандита, а они будут отсылать часть дохода в Миранза-И.

— Похоже, Гург, вы не до конца знаете наши законы. Эта семья здесь жить не будет. В любом случае, их изгонят из города. И неужели вы не боитесь мести их родственников?

У хозяина двора дети уже взрослые, и не удивлюсь, если и они участвовали в грабежах.

А теперь вы убили их отца, им ничего не остаётся, как только мстить.

— Тогда нечего спрашивать моего совета, поступайте, как положено. Если это имущество теперь принадлежит мне, то выставляйте его на продажу. Пятьдесят процентов от суммы пришлёте в Миранза-И, а остальную сумму возьмите себе на развитие полицейских сил. Устроит вас такой расклад?

— Вполне.

— Тогда оформляйте бумаги, а мы будем собираться. Я вам предоставлю доверенность на имущество, а можем сделать ещё проще. У вас есть дети, господин лейтенант?

— Есть, а какое это имеет отношение к делу?

— Самое прямое — я отдам этот двор вашему сыну, вы определите сумму стоимости этого хозяйства. А ваш сын будет высылать часть дохода мне или моим родственникам в кишлаке, пока не выкупит. Так вы сделаете подарок своему отпрыску, и он будет иметь своё дело. Процентов никаких не надо, у него будет шанс расплатиться в течение пары лет.

— Умеешь ты убеждать, — внезапно перешёл на «ты» Абу Салех, — меня это устраивает. Он посмотрел на австрийца, и добавил: — Думаю, у нас больше нет вопросов к этим людям?

Австриец ухмыльнулся, посмотрел на меня и сказал:

— Вопросов больше нет, вы можете ехать по своим делам. Но чёрт вас возьми, Гург, какая тонкая взятка у вас получилась.

— Взятка? — сделав удивленный взгляд, обернулся я к австрийцу. — Да как вы могли такое подумать? Неужели я не понимаю, чем чревато сие преступление, просто мы пришли к взаимовыгодному соглашению, — сказал я и лукаво улыбнулся.

Австриец обречённо махнул рукой и добавил:

— Ладно уж, идите, мы вас больше не задерживаем.

— Всего вам доброго, господа полицейские. Не забудьте документики, пока мы снаряжаемся в дорогу, — сказал я и вышел из комнаты во двор.

Парни ждали меня скучковавшись возле УАЗа, и когда я подошёл, впялили в меня вопросительные взгляды.

— Спокойно, парни, собираемся в дорогу. К нам претензий нет, оказывается, они давно охотятся за этими грабителями. Мы сделали за них работу, и они нас не задерживают.

По двору прошёлся звук облегченного выдоха, напряжение спало, и оставался только один немой вопрос. Я поглядел на парней и сказал:

— Абдул выздоровеет, и через неделю мы его заберём. А теперь упаковываемся и готовимся в путь.

Собрались довольно быстро — разобрали оружие, экипировались, и стали ждать лейтенанта полиции. Он вскоре появился с уже готовыми бумагами на недвижимое имущество и договором о найме с дальнейшим выкупом. Я принял документы и дал их прочитать Харезу, только у него было полноценное образование и запас знания законов Афганистана. Абу Салех посмотрел на меня, пришлось объяснить:

— Он учился на юриста, и заметит ошибки или подвохи.

Лейтенант уважительно кивнул и стал ждать завершения процесса. Харез передал мне документы и сказал, что всё в порядке, и я могу подписывать документы. Я решил немного схитрить, обычно к подписи прилагался отпечаток большого пальца руки, но люди, которые имели вес, ставили оттиск именного перстня, а такой я недавно видел у Шакура. Отозвав его в сторонку, я спросил:

— Шакур, у тебя есть перстень, чей он?

— Моего отца, а теперь — мой.

— Отлично, сургуч у нас есть?

— Есть у меня в мешке, а зачем тебе?

— Шакур, понимаешь, я не могу поставить там свой отпечаток, а твой перстень подойдёт. Тем более, деньги с дохода будешь получать ты, как предъявитель перстня. То есть, будешь как бы моим родственником. Я же здесь жить не собираюсь, а тебе надо Лию поднимать, и жену может, найдёшь. Так что, доставай сургуч и дай мне свой перстень.

Он передал мне свой перстень с эмблемой скорпиона и каллиграфической арабской вязью.

Я незаметно сунул его в нагрудный карман, и вновь вернулся к полицейскому.

— Одну минуту, господин лейтенант. Сейчас мой человек достанет сургуч, и я подпишу документы, но прошу вас внести ещё один пункт в договор — деньги может получить только предъявитель моего родового перстня, оттиск которого я сделаю вместо печати.

— Хорошо, тогда пройдём ещё раз в комнату, а то здесь писать неудобно, да и печати ставить тоже.

Я обернулся и крикнул:

— Шакур, принесёшь сургуч в комнату, — и пошёл вслед за полицаем.

Австриец оставался там и, по-видимому, писал отчёт о проделанной работе. Он глянул на нас, сам себе ухмыльнулся и продолжил работу. Абу Салех сел рядом и дописал в договор мои условия. Выразительно посмотрел на меня и протянул мне бумаги, я сделал вид, что читаю справа налево. Потом одобрительно кивнул головой и поставил подпись на всех листах. Вбежал Шакур и передал мне сургуч. Пришлось его разогревать на свечке в большой ложке для готовки еды. Капнув на все четыре листа жидкий сургуч, я приложил к ним перстень Шакура. Получилось очень даже симпатично.

Полицай взял бумаги, посмотрел на оттиск и уважительно кивнул, отдав два листка мне и оставив два себе.

— Ну вот, уважаемый Гург, все формальности закончены. Теперь, при получении денег, вашему доверенному достаточно предъявить этот перстень или другой такой же. Извините, не знал, что вас принял такой уважаемый род и позволил вам, Гург, представлять их интересы, — и в наглую уставился мне в глаза. Мне стоило немалых усилий выдержать этот взгляд, не показывая своего недоумения. И столь же невозмутимо сказать:

— Абу Салех, это не вашего ума дело и постарайтесь оставить это в тайне. Незачем знать посторонним о нашем договоре.

— Я понял вас, уважаемый, мир вашему дому.

— И вам благоденствия, Абу Салех.

Раскланявшись с ним, я передал бумаги Шакуру, а себе сделал пометку — поговорить с ним «тет-а-тет» об этом перстне.

Раскланявшись с ним, я передал бумаги Шакуру, а себе сделал пометку — поговорить с ним «тет-а-тет» об этом перстне. Как только мы вышли из жилища, сразу направились к ожидающим нас парням.

— Ребята, грузимся и уносим ноги отсюда, пока полицаи не передумали. Миха, Батур и Шакур со мной, остальные — в УАЗ, — и мы вчетвером пошли со двора к оставленной нами «Тойоте». Загрузившись в машину, я сразу вышел на связь с Романом, дав ему данные, куда направляемся и, проехав базарную улицу, мы вдавили педали газа в пол. Пятнадцать минут такой езды и мы снова у кишлака Кехил Духтаран. Теперь, не заезжая в кишлак, мы сразу направились в вотчину Ахмеда. На его свалке почти ничего не изменилось, но на этот раз он нас встретил более дружелюбно, как старых знакомых.

— Асалом Алейкум, гости дорогие, а я вам уже все запчасти приготовил, — лукаво произнёс он.

— Алейкум Асалом, Ахмед. Мы к вам надолго, где нам лучше обустроиться?

— Я не настолько богат, чтобы иметь гостевой дом, но если вы мне поможете очистить вон то здание, — и он указал пальцем на глинобитную халупу, которая, по-видимому, раньше и была его домом, — то там вполне можно жить.

Мишка потёр руки, ему страсть как надоело безделье, обернулся ко всем и спросил:

— Ну что, парни? Обустроим себе гостиницу, пока наши высокие стороны договариваться будут? — и выразительно поглядел на меня.

— Миха, хватит паясничать. Переговоры подождут, давайте сначала устроимся, а потом за чаем все вместе и поговорим?

— Ладно, Волк, не принимай близко к сердцу. Просто достало меня уже всё, а особенно наглые «пиндостанцы», хозяева мира, мля. Везде лезут, везде диктуют, как жить, и их наглости нет придела.

— Давай об этом позже, а пока нам надо сделать себе нормальный ночлег.

Все остальные, тем временем, не стали слушать нашу словесную перепалку, а тихо по-будничному разоружились и направились к хижине. Нам с Мишкой ничего не оставалось, как последовать их примеру. Мы тоже сняли снаряжение, и пошли к домику. Там я отозвал Батура и направил его обратно к машинам в качестве охранника и наблюдателя, сказав ему, что его сменят через пару часов. Остальные принялись за работу. Хлама в этом помещении было много, от всевозможных запчастей до ненужных частей мебели и тряпок. Работали молча, каждый думая о своём. Вещи раскладывали на три кучи — железо отдельно, тряпки и мебель тоже. В куче с железяками копался Ахмед, выбирая нужное для его работы. Батура сменил Шакур, его сменил Харез и только спустя ещё час мы закончили с этой избушкой. Вымели остатки мусора, обрызгали помещение водой, но это слабо помогло, к концу дня температура стояла плюс сорок. И вместо прохлады мы получили парилку. Тогда Назир залез на крышу и очистил дыру дымохода в потолке, это не очень помогло, хоть и образовалась тяга, но воздух снаружи был слишком горячим. Но мои друзья афганцы, дело свое знали — сходили, насобирали верблюжьей колючки и завесили этими зарослями вход. Потом принесли ведро воды, и обрызгали заросли с помощью веника. Получился кондиционер по-афгански — тёплый воздух, проходя через эти заросли, охлаждался водой и вытеснял горячий воздух вверх в дымоход хижины. Мы, тем временем, соорудили импровизированный достархан из остатков мебели, а из тряпок сделали навес. И площадка возле хижины приобрела обжитой вид. Ахмед, видя наши успехи, принёс нам несколько циновок и приличных размеров казан. Готовить ужин направились Харез с Назиром, а мы стали расширять площадку возле дома, чтобы было можно подогнать машины. А когда всё закончили и перегнали автомобили, ужин был уже готов. Шакур сходил пригласить Ахмеда, но тот отказался, сказав, что ужинать будет с семьёй и придёт к нам только на чай. Уговаривать его никто не стал, не до визитов вежливости. Наша компания расселась на ужин и с огромным удовольствием поглощала сладкий плов. Никогда не думал, что можно сделать такое вкусное блюдо, используя вместо мяса тушёнку. Наелась наша орава до отвалу, аж пальчики облизали и когда отвалились от казана в расслабленных позах с пиалами чая в руках, пришёл Ахмед.

— Присаживайтесь, уважаемый Ахмед, угощайтесь чаем.

— Благодарю вас, гости дорогие, чай — это хорошо, — и он расположился среди нас на достархане.

Чай пили не спеша, с чувством, с толком, с расстановкой. После трудов праведных нет ничего лучше, чем расслабиться вот в такой компании. Лица моих друзей были сытые и довольные, да и у меня улыбка блаженства не сходила с лица.

— Спасибо вам, гости дорогие, если бы не вы, я бы ещё долго не смог разобрать эту хижину, — начал издалека Ахмед.

— Да что вы, Ахмед? Мы сами рады поработать, соскучились по делу в дороге, — ответил ему Шакур. — Да и спать в помещении приятней, чем под открытым небом.

— Гург, скажи, мне радиатор на ваш пикап менять или нет? — обратился хозяин дома ко мне.

— Конечно — менять, мы же договаривались, что на обратном пути заедем.

— Тогда за свою работу я с вас плату не возьму, вы и так мне доброе дело сделали, хоть самому вам платить.

— Не переживай, Ахмед, работы мы найдём тебе много, в накладе не останешься.

Он заинтересованно посмотрел на меня и в глазах его блеснул огонёк азарта, видно, что с работой у него дела обстоят не очень ровно. И торговля запчастями не приносит особого дохода, только свести концы с концами хватает.

— Говорите, что нужно, всё сделаю, что в моих силах.

— Для начала, Ахмед, нам нужно три хорошие машины. Знаешь людей, торгующих автомобилями?

— Обижаешь, Гург. Я сам вам такие машины подберу, забот знать не будете.

— Вот и отлично, Ахмед. Завтра и выберем то, что нам надо. Только, где эти машины? Кроме развалин у тебя на площадке, ничего хорошего я не видел.

— А вот среди развалин как раз и стоят мои «джейраны», специально их там прячу от посторонних глаз. Конфисковать могут власти местные или полицейские, вот и приходится укрывать своих красавиц.

— Ну, тогда, это ещё лучше, если найдётся среди твоих машин то, что нам нужно, заплатим сполна. Но давай всё отложим на завтра, а сейчас насладимся чаем и отдыхом.

— Хорошо, Гург, по рукам. Завтра утром я к вам зайду, — и хозяин встал с достархана.

— До завтра, Ахмед. Надеюсь, мы получим то, что хотим.

— Обязательно, — ответил он и пошёл к своему дому.

Было ещё светло, но наша компания стала готовиться к полноценному отдыху. Дежурить решили попарно. Мне досталась первая смена, и мы вдвоём с Назиром стали готовить НП на крыше хижины. Заодно закрыли дымоход, чтобы прохладный воздух не выдувало тягой. Ночь прошла без приключений и потрясений, первый раз за все наши похождения нам удалось полноценно поспать и отдохнуть. В такие моменты начинаешь понимать, что значит мир и стабильность — это когда ты можешь не беспокоиться о своих родных, что завтра не найдешь их в кровати с перерезанным горлом. Это когда знаешь, что завтра будет новый день, и ты спокойно встанешь и займёшься своими обычными делами. Спокойствие и мир — это… да что далеко ходить, это Советский Союз. Только в том государстве, если не искать приключений на свою жо…. извиняюсь задницу, всё могло быть размеренно и планомерно — поставил себе цель и двигайся к ней, многого добьёшься.

А здесь и сейчас, что не день, то сюрприз, ну полное веселье. Скажете, скучно было жить в СССР? Да ничего подобного, для реализации творческого человека там была куча возможностей. Многие скажут, что сейчас вообще можно делать всё, что угодно, нет никаких запретов, а вот это и есть первая проблема. Когда нет никаких запретов, нет и желания творить. Мечтать стало не о чем, жизнь стала серой, и люди заболели апатией.

В СССР только одежды были серыми, а люди были яркими и красочными. Теперь же наоборот — пестрота в одежде говорит о серости души. Это всего лишь желание выделиться хоть чем-то. Нет ума — зато куча денег и яркие одежды. Да что я впал в рассуждения, в общем, эта ночь напомнила мне частичку прошлого. Что имеем — не храним, потерявши — плачем.

В это утро я проснулся довольно бодрым. Ещё бы, отдохнул, снял нервное напряжение и выспался по-человечески. Батур и Ромка, дежурившие в последнюю смену, уже кашеварили, Харез и Миха дрыхли на достархане. Умывшись, я оделся и пошёл будить Миху и Хареза, стол надо было освобождать для завтрака. Зачерпнув воды в черпак, я устроил им водный подъём, они мгновенно проснулись с недовольными рожами и кинулись на меня, как по сговору, пришлось убегать. Но парни были настроены серьёзно и в итоге меня настигли. Извалявшись в пыли и хохоча, мы пошли умываться, парни первый раз, а я заново. Но вся эта возня сыграла благоприятно не только на нас, но и на остальных наблюдавших за нами. Все улыбались, и настроение у нас было отличное.

— Эй, вы там, дети малые, хватит плескаться, кушать подано, садитесь жрать пожалуйста, — с улыбкой на лице прокричал Ромка.

— Да идём уже, — отозвался Мишка.

И наша ватага стала подтягиваться к достархану. Завтрак был отменный, Батур нажарил сладкое тесто в масле, получилось что-то вроде пышек необычной формы, а Ромка сварил пару банок сгущёнки. Все эти сладости ели с большим удовольствием, запивая чаем. Первым отвалил Кудря, одобрительно потерев свой живот, он сказал:

— Ну, мужики, уважили. Спасибо вам, я прямо как дома побывал.

— Да, завтрак очень вкусный, и что за праздник сегодня? — спросил уже я.

— А нет никакого праздника. Просто мы с Батуром долго думали что приготовить, вот он и вспомнил про муку, а я добавил к его творению сгущёнку. Неплохо получилось.

— Не то слово, — добавил Миха. — Вы просто превзошли себя. Оказывается, всё гениальное очень просто. Мы заканчивали с завтраком, и в это время пришёл Ахмед. Его пригласили за стол, и он тоже оценил кулинарные способности наших друзей. В итоге, он выпросил у нас сгущёнки и спросил рецепт для пышек у Батура.

После завтрака мы с Ахмедом пошли смотреть на его товар. Запрятал он машины основательно, и если специально не искать их, то не заметишь. Ахмед сел за руль погрузчика, и подцепив вилами солидный кусок хлама, выдвинул его как ворота. Открылся довольно широкий проход, внутри которого было что-то типа стоянки. Я окинул взглядом коллекцию его автомобилей и в глаза сразу бросился армейский «Дефендер». Не подавая вида, что эта машина мне приглянулась, я стал осматривать остальное. Нам подходило ещё две машины, обе — «Тойоты» семидесятой серии, одна из них пикап, другая — полноценный джип «Лендкрузер — 75». Вот с них я и начал. Ахмед, видавший мою реакцию на «Лендровер Дефендер», обрадовался, но когда речь пошла о «Тойотах», он понял, что много не наварит.

— Ахмед, вот эта машина нам подходит, но её надо будет переделать. Сможешь работать со сваркой?

— Что, только эта машина? Я думал, вам надо больше.

— И вот эта, — я указал на пикап, родственник нашему.

— Уважаемый, обрати внимание на «Лендровер», отличная машина.

— Ахмед, ты прекрасно знаешь надёжность этих британских монстров, — слукавил я. — Они давно утратили свое производство и теперь под их марками собирают машины кто угодно, только не сами британцы.

— Ну, этот джип военный и к тому же — дизель.

— Я подумаю, Ахмед. Пока меня интересуют выбранные мной «Тойоты». Сколько ты за них хочешь?

— Ну, за «универсал» — тысяча пятьсот долларов, за пикап — две.

— Ахмед, ты меня за дурака принимаешь? Даю тебе за каждую по тысячи, а если переделаешь под наши нужды, доплачу ещё пятьсот.

— Нет, Гург, так не пойдёт. Я уступлю тебе немного: за «универсал» — тысяча двести, за пикап — полторы.

— Ахмед, моё последнее слово — тысяча за «универсал» и тысяча двести за пикап, иначе поеду в Тургунди.

— И откуда ты умеешь торговаться? Ты же — шурави, а сейчас я начинаю верить, что ты здесь жил всю жизнь.

— Ахмед, у нас есть такая поговорка: «С кем поведёшься, от того и наберёшься».

— Я понял, Гург. Живя с нами, ты перенял наши привычки, так?

— Именно, Ахмед. Но ладно, двух машин нам мало, пойдём, посмотрим твой «Ленд Ровер».

Мы направились к выбранной мной машине. С виду он был отличный. Алюминиевый кузов был посечён осколками, в основном, в задней части. Моторный отсек был как новенький. Действительно, это был армейский вездеход со съёмной крышей и со шноркелем, выведенным вверх. Я открыл капот вездехода и оценил двигатель. Турбодизель с пятью цилиндрами — это неплохо, должно быть, около 120 лошадок. База 110, для нас — самое то. Как говорится — всё своё вожу с собой. Сел, завёл машину, завелась с полпинка. Двигун работал чётко, видно, Ахмед постарался с регулировками. Выйдя из машины, я состряпал недовольное лицо, и пренебрежительно спросил:

— И сколько ты за него хочешь, Ахмед?

— Две с половиной тысячи долларов, — не задумываясь, ответил он.

Я ещё больше скривился и ответил:

— Не пойдёт, за эти деньги пусть гниёт у тебя на свалке, — честно сказать, он стоил тех денег, которые просил Ахмед, но я так просто сдаваться не собирался.

— А сколько ты предлагаешь? — глядя мне в глаза, спросил он.

Я сделал вид, что замялся и усиленно думаю, потом поправил кепи и сказал:

— Могу дать тебе тысячу пятьсот долларов. Так как никто, кроме нас, у тебя его не возьмёт.

— Обижаешь, Гург. Две двести и по рукам.

— Тысяча семьсот и это — предел. У меня нет жены миллионерши.

— Зачем так говоришь? Она тебе и не нужна. С твоей прижимистостью сам миллионером станешь. Две тысячи, больше не скину.

— Хорошо, не буду торговаться только из-за уважения к тебе, Ахмед, но переделку будешь делать ниже твоей обычной платы. Согласен?

— Согласен, — ответил он, и я отсчитал ему деньги, расплатившись за все автомобили.

Машины выгнали из закутка и перевезли их на площадку, где Ахмед занимался ремонтом. Потом мы с ним долго сидели, размышляя, как лучше переделать машины и усилить их бронёй.

Я нарисовал ему схему установки и крепления оружия на машинах, везде у нас получалась спарка из пулемёта и гранатомёта. Самым вооружённым и дальнобойным становился пикап. В его кузове мы намеревались поставить пулемёт КОРД и гранатомёт «Балкан». Бронировать решили алюминиевой бронёй от старых советских БТРов. Она вполне держала почти все виды стрелкового оружия и не слишком загружала наши машины. Когда конечная цель оформилась, закипела работа. Парни, изнывающие от безделья, активно взялись помогать Ахмеду и разбрелись по свалке в поисках всяких полезных штучек, труб для сварки каркасов и бронелистов для защиты автомобилей. В общем, заняли мы себя делом на ближайшую неделю.