Игра в убийство

ГЛАВА 1

В золотисто-розовом свете фонарей кружились снежинки. Их неожиданное вторжение в весенний апрельский воздух вызывало досаду у многих, но Кириллу нравился этот диссонанс.

Он стоял у театрального подъезда с букетом роз и чувствовал себя то безрассудным гусаром, то мудрым меценатом, то утонченным знатоком балета, каждый из которых в свое время вот так же ожидал выхода сотканных из воздуха и тюля балерин.

Когда сегодня вечером выпорхнули на сцену белоснежные сильфиды, Кирилл ощутил себя поэтом, и пришедшие на память строки не показались ему сочиненными за двести лет до его рождения:

Да, вот именно из-за такой полувоздушной красавец граф Шереметев погиб на дуэли.

Снежинки, повинуясь дирижеру-ветру, закружились в ритме presto. Лепестки роз покрылись густым пушком. Кириллу невольно вспомнилось, что в точно такой же вечер он познакомился с Ольгой.

Так же падал снег… Он со своим другом остановил такси. С необычной для мужчин осторожностью они водрузили огромную корзину цветов на первое сиденье и поехали к общей приятельнице на вечеринку, устроенную то ли по поводу ее дня рождения, то ли просто по поводу жизни.

Корзина цветов была встречена аплодисментами и салютами шампанского. Хозяйка — пышноволосая шатенка в мерцающем красном платье очаровательным жестом пригласила новоприбывших к фуршетному столу. Кирилл, положив на тарелку несколько чрезвычайно аппетитных тартинок, сел на изогнувшийся большим полукругом диван.

Фигуры уже давно начавших веселиться гостей забавно извивались в розоватых отблесках мигающих ламп на фоне светлых стен.

Неожиданно его внимание привлек разговор двух девушек:

— Нет, ты посмотри! Эта спичконогая всегда в центре внимания мужчин! Что они в ней находят?

— Не представляю!.. Имея такие ужасные ноги, я бы носила только длинные юбки!.. А волосы?! Будто она села на электрический стул, и они дружно встали дыбом!..

Кирилл краешком глаза проследил, на кого смотрят подруги, и увидел девушку с торчащими в разные стороны белокурыми прядями, худеньким маленьким личиком и непомерно длинными, широко отставленными друг от друга ногами.

Кирилл даже подумал, что, если бы она захотела соединить их вместе, ей бы этого сделать не удалось. Тем не менее девушка то ли не замечала своего недостатка, то ли, будучи самоуверенной до смешного, гордо выставляла напоказ свои ноги, которые Кириллу чем-то напомнили лапки паука. Да и вся сама она была словно паучок: маленькое туловище, длинные тоненькие ручки и ножки, которыми она мелко перебирала, будто плела паутину. Кирилл несколько минут внимательно смотрел на нее, усмехнулся и обратился к девушкам:

— Простите, я случайно услышал ваш разговор…

Они с удивлением взглянули на него, но, поняв о чем идет речь, улыбнулись.

— Вы ошибаетесь, полагая, что она привлекает мужское внимание своими достоинствами. Вот, взгляните! — И Кирилл указал взглядом на белокурого паучка. — Она отошла от тех двух, в темных пиджаках, стоит, озирается… Никто не подходит к ней, но она этого и не ждет. А, вот, выбрала, пошла… Смотрите! Взяла под руку и заговорила… громко, привлекая внимание… но «жертва» быстро вырвалась, она ловит другую, лучше даже не одну, лучше влезть в мужской кружок… А, влезла! И получилось то, что вы видите, — она в центре мужского внимания.

Девушки рассмеялись:

— Как вам удалось это заметить? Вы, наверное, работаете в милиции?

— Почти! Поэтому позвольте представиться: Кирилл Мелентьев.

— Ольга! — едва успела произнести одна из девушек, как Кирилл почувствовал, что его, взяв под локоть, бесцеремонно потянули в сторону и, «мило» интонируя намеренным растягиванием слов, воскликнули:

— Ах, мне сказали, что вы — Мелентьев, который распутал то жуткое убийство бизнесмена Усова! — И два черных немигающих глаза впились в него.

Девушка-паучок, воспользовавшись замешательством Мелентьева, тянула его в сторону бара, лепеча при этом, что им почему-то надо обязательно выпить.

Кирилл посмотрел в сторону Ольги и встретил ее насмешливый взгляд: «А, попался!»

«Нет, на этот раз у паучка осечка!» — мысленно ответил он и мягко, но решительно отцепил липкие пальчики от своего рукава, предложив паучку продолжить путь к бару в гордом одиночестве.

Паучок надменно пожала плечиками и, быстро перебирая своими ножками, направилась к новой «жертве», которую тут же принялась оплетать паутиной слов. А Кирилл под звуки аргентинского танго поспешил обвить рукой стройную талию Ольги и в тоже мгновение ощутил себя в ее полной власти. Впервые в жизни он не топтался на месте, прижимая к себе партнершу, а танцевал.

— О! — невольно вырвалось у Кирилла, когда Ольга ловко изогнула стан и упала на его руку.

Она оказалась балериной! Мелентьев даже несколько раз повторил про себя это не совсем обыкновенное слово.

— Правда, я, к сожалению, не солистка, — насмешливо-грустно вздохнула она, — а яркий представитель кордебалета, или как я сама себя называю — добросовестная посредственность. Тружусь до седьмого пота, а результат все тот же!

— Не согласен! — категорически возразил Кирилл. — Вы не добросовестная посредственность, а еще не замеченный талант!

Ольга звонко рассмеялась:

— Но вы даже не видели меня на сцене!

— Я готов исправить эту ошибку! — тут же воскликнул он. — Когда?

— Послезавтра, если хотите. Будет «Жизель». Правда, вряд ли вы сможете узнать меня во втором акте среди виллис…

— Узнаю! Я возьму полевой бинокль!

Ольга опять рассмеялась:

— Что ж, если вам это удастся, буду рада.

Весь второй акт Кирилл следил за перемещением виллис по сцене словно разведчик. Несколько раз он был почти уверен, что Ольга попалась под его оптический прицел. Однако после спектакля он совершенно искренне уверял девушку, что сразу же различил ее среди других. Так, незаметно для себя, Кирилл за полгода превратился в балетомана, с восторгом подсчитывающего фуэте и серьезно рассуждающего об элевации танцовщика N. Ему нравилось подхватывать у театрального подъезда еще не остывшую от спектакля Ольгу и везти ее по ночным улицам Москвы, а потом ощущать в своих объятиях сильное, упругое тело балерины…

— Устала! Устала! — отвлек Кирилла от воспоминаний звонкий голос Ольги. — С утра бесконечная репетиция, вечером спектакль и через три дня премьера!

Об этом спектакле говорили все! «Ромео и Джульетта» в постановке знаменитого и модного Аркадия Бельского. Ольга исполняла партию одной из подруг Джульетты.

— Вечно я одна из!.. — жалостливо негодуя, фыркала она.

— Одна из немногих! — шептал Кирилл, щекоча голосом ее миленькое ушко.

Джульетту танцевала звезда мирового балета Марина Купавина. Ромео — молодой талантливый танцовщик Денис Лотарев, уже громко заявивший о себе на международном уровне.

И вот наконец долгожданный вечер премьеры: яркие огни перед входом в театр, массивные двери, позолоченный зал, умирающий свет люстр, взмах дирижера, стремительная увертюра и… миниатюрная в розово-золотистых лучах восхода средневековая Верона предстала на сцене.

Два акта Кирилл смотрел из бархатного сумрака ложи, а потом Ольга провела его за кулисы. За кулисами антракт шумел ударами молотков, покрикиваниями рабочих сцены. Кирилл шел за Ольгой, одетой в бирюзовое платье с длинным разрезом сбоку. Темно-каштановые волосы девушки были перевиты крупными жемчужинами. Яркий сценический грим придавал ей роковое очарование. Постукивая пуантами, она провела его в правую кулису.

— Отсюда тебе будет хорошо меня видно, — шепнула Ольга и исчезла.

Кирилл был немного смущен и чувствовал себя не совсем ловко среди завсегдатаев закулисья, которые восторженно обсуждали между собой спектакль. Он огляделся по сторонам. Подруги Джульетты, облокотившись о станок, о чем-то весело шептались, массажист в белом халате устало сидел на стуле, массовка в старинных костюмах шумно передвигалась по сцене, мешая рабочим.

Неожиданно завсегдатаи замерли, маленькая воздушная фигура приближалась к ним… «Купавина!» — мысленно воскликнул Кирилл.

Массажист подошел к балерине и принялся растирать ей ноги. Поблагодарив его, она поднялась с кушетки и совсем близко прошла мимо Мелентьева, он даже почувствовал запах ее грима. Купавина подошла к станку и, сделав несколько экзерсисов, оживленно заговорила с каким-то мужчиной средних лет.

«Да это же Бельский!» — сам себе объяснил Кирилл.

Раздался первый звонок — суета и волнение за кулисами усилились. После второго звонка будто скользящим над сценой шагом появился Ромео — Денис Лотарев. Он был одет в темно-вишневый бархатный колет, искусно расшитый золотом и жемчугом, через правое плечо его был перекинут черный шелковый плащ.

Третий звонок — напряжение достигает своего апогея: все суетятся, поправляют костюмы, кто-то торопливо досказывает новости… и вдруг, словно по чьему-то мановению свыше, все замирает… раздаются первые аккорды.

Марина Купавина в ожидании своего выхода стояла почти рядом с Кириллом. Маленькая, худенькая, ничем не примечательная женщина, которая время от времени потирала руками икры ног. Грустный, усталый взгляд и… чудо перевоплощения… Послышались первые такты партии Джульетты, и в один миг усталая женщина превратилась в девушку, для которой высшая ценность Вселенной — любовь. Она выпорхнула на сцену и замерла в обрушившемся громе аплодисментов.

Кирилл позабыл обо всем на свете. Он только смотрел и с жадностью поглощал чудесные потоки энергии и красоты, исходившие от хрупкой фигурки в белом. Он пришел в себя, лишь когда на сцене появились подруги Джульетты, среди которых была Ольга. Подруги весело ворвались в спальню невесты и, танцуя, принялись ее будить. Неожиданно руки одной их них в отчаянном изломе взметнулись вверх… Джульетта умерла!..

Печальная весть настигает Ромео. Не слушая увещеваний друга, он мчится к той, которая дороже жизни. Последняя картина. Мрачный склеп, посередине на возвышении покоится Джульетта.

Кирилл не в силах был оторвать взгляд от Ромео — Лотарева. Он смотрел на его лицо и не мог поверить, что несчастье переживает артист, а не влюбленный. Это лицо было словно изваяно из белого мрамора, черные кудри в беспорядке падали на лоб, слезы… совсем не бутафорские, а настоящие человеческие слезы лились из его глаз… Ромео склонился над Джульеттой… поцелуй, еще поцелуй… последний. Он спешит, будто уверен, что там, за гробовыми дверьми, они непременно встретятся. Он достает из кошелька на поясе склянку с ядом. Еще один прощальный взгляд… С просветленным лицом от скорой встречи с возлюбленной он одним глотком выпивает яд и замертво падает на ступени гробницы Джульетты. Дрожь пробежала по телу Кирилла. Он и не подозревал, что может так сопереживать сценическому действию. Чтобы вернуться в реальность, он оглянулся по сторонам, и его внимание привлек Аркадий Бельский, который с восторгом смотрел на Дениса Лотарева и шептал пересохшими губами: «Гений!.. Гений!..»

Но тут проснулась Джульетта, и Кирилл вновь поддался сценическому гипнозу. Ему было искренне жаль девушку, увидевшую у своих ног бездыханное тело возлюбленного. Ее отчаяние, проклятие судьбе заставило замереть в едином вздохе огромный зал. Она обречена, жизнь без Ромео не имеет для нее смысла, она сейчас умрет, но там, в этом никому не ведомом там, ее ждет счастье быть с любимым. Она берет кинжал Ромео и с радостной яростью вонзает в себя… Несколько секунд она стоит пронзенная болью, а потом падает, словно лилия, брошенная на грудь Ромео.

Раздается шум, освещение становится ярче, и на сцене появляются символы вечной вражды — Монтекки и Капулетти… Падает занавес.

— Браво, браво! — кричит восторженно Бельский и, простирая руки, идет к артистам.

И вдруг раздается женский вскрик. Все поворачиваются в сторону Купавиной-Джульетты, которая, склонившись над своим Ромео, пыталась привести его в чувство.

— Скорей, скорей! Ему плохо!

Какая-то дама в сером платье взяла Марину за руку.

— Успокойтесь! Сейчас придет врач!.. А вы — на аплодисменты! Давайте!.. Давайте! — подталкивала она испуганную балерину.

Купавина повиновалась и, сверкая улыбкой, появилась перед восторженной публикой. Но зрителям мало Джульетты, они требовали Ромео. Зал скандировал сначала не очень ясно, а потом, чеканя каждый слог, взорвался мощным криком: Ло-та-рев! Ло-та-рев!

Марина скрылась за занавесом.

— Что с ним? — попыталась она прорваться за кулисы, но ее не пустили.

— У него обморок, рядом с ним врач. Все хорошо, Марина. Идите!.. Идите!.. Ваш поклон.

Марина, покусывая губы и бросая отчаянные взгляды в сторону Дениса, опять вышла к зрителям.

Так и не пришедший в себя Денис Лотарев с лицом белее мрамора лежал на кушетке. Прибежавший врач сунул ему под нос вату с нашатырным спиртом, тер виски, пытался нащупать пульс и вдруг со страшным изумлением произнес:

— Он умер!

— Что?! — Вскрики недоумения и недоверия заставили его усомниться в своем скоропалительном диагнозе.

— Не может быть! Что вы говорите?!

Врач еще раз попытался безуспешно нащупать пульс, крикнул, чтобы все разошлись, дали хоть немного воздуха, а потом вновь, теперь уже уверенно повторил:

— Он умер!

— Денис! — закричал Бельский и стал трясти его за плечо. — Денис! Вызовите «скорую»! Реанимацию! Немедленно! — переходя на крик, приказал он.

Кирилл, пораженный внезапной смертью молодого знаменитого танцовщика, пытался сообразить, что же ему теперь делать? Куда идти, где ждать или искать Ольгу? Но она с подрагивающими губами сама появилась перед ним.

— Ты слышал?.. Это неправда!.. Ты слышал? — повторяла она.

А зал весело-требовательно скандировал: «Лотарев! Лотарев!» — и не знал, что его дифирамбные выкрики, взлетев в воздух, уже превращались в слова вечной памяти.

Встревоженная Купавина пыталась пробиться к Денису сквозь плотное человеческое кольцо, но дама в сером платье обняла ее за плечи, усадила на стул и сказала, что Денису очень плохо. И тут до Марины долетел гул: «Умер! Умер!»

— Умер?! — звонко воскликнула она и сама, не веря в произнесенное слово, пытливо посмотрела на даму.

Та опустила глаза.

Одним неистовым рывком Марина сорвалась со стула и, растолкав толпу, пробилась к Денису. Он лежал прекрасный как бог, умерший с последними аккордами. Он легко перешагнул грань жизни. Его последние земные мгновения были озарены музыкой и восторженными глазами зрителей.

Сначала Марина кричала: «Денис! Денис!», гладила его по лицу, а потом словно остекленела. Казалось, чье-то неловкое движение — и она, вздрогнув печальным звуком, рассыплется на мелкие кусочки.

Взяв Ольгу за руку, Кирилл повел ее за собой через сцену. Случайно он что-то задел ногой, и какая-то побрякушка отлетела в сторону. Ольга по инерции продолжала двигаться вперед и тянуть его, но он высвободил свою руку. Мелентьева заинтересовал предмет, отлетевший в сторону. Он отыскал его глазами и поднял. Это оказалась склянка с «ядом» Ромео, оправленная в золотую сеточку с рубинами на пересечениях. Кирилл понюхал — никакого запаха. Он вынул платок и, завернув в него склянку, спрятал к себе в карман.

— Кирилл! Ну что же ты? Проводи меня скорей до гримерной, а потом домой! Я вся дрожу!

Кирилл обнял девушку за плечи, и они скрылись в левой кулисе. Пока Ольга переодевалась, Кирилл подошел к гримерной Дениса Лотарева. Дверь оказалась закрытой. И тут его внимание привлек замок. Было видно, что его сменили совсем недавно, лакированная поверхность двери около замка была немного поцарапана.

«Что это я принялся искать улики? — пожал он плечами. — Вероятнее всего окажется, что у Лотарева не выдержало сердце. Сколько таких случаев!..»

На следующий день, когда Мелентьев был в офисе, ему позвонила Ольга.

— Кирилл, это ужасно! — прошептала она. — Говорят, что Дениса отравили!

— Что?! — поддавшись от удивления вперед, воскликнул он.

— Никто ничего точно не знает, но говорят…

— Понятно! — бросил Кирилл и постарался поскорее закончить разговор с Ольгой.

Едва девушка положила трубку, как он тут же набрал номер своего друга, капитана МУРа, Леонида Петрова.

— Леня, в течение получаса будешь у себя? — взволнованно спросил Мелентьев. — Тогда еду. Есть кое-что интересное!

…Леонид устало приветствовал друга.

— Кофе со мной выпьешь? — спросил он.

Кирилл кивнул в знак согласия и сразу начал рассказывать о вчерашнем происшествии, но Леонид, вяло махнув рукой, перебил его.

— Слышал… Знаю… И даже, кстати, буду заниматься этим театральным убийством. — Он недоуменно пожал плечами. — Нет, но что придумали — в начале третьего тысячелетия отравить человека средневековым ядом! Извращение какое-то!..

— Почему ты решил, что средневековым?

— Потому что эксперты не могут установить, что это за яд. Во всяком случае, в наше время такими ядами не пользуются.

— Я вчера был в театре и все видел! — бросил ему Кирилл.

— Да?! — Леонид оживился. — И что?

— Ничего особенного, кроме убийства на глазах у всех зрителей.

Кирилл положил на стол пакет со склянкой.

— Кто-то подлил яду Лотареву!

Леонид тут же распорядился отправить склянку на экспертизу.

— А ты не допускаешь мысль, что это было красивое самоубийство… на сцене, на глазах у всех, в освещении софитов, под звуки музыки… Эффектно!..

— Не знаю!.. Хотя по тому, что мне известно, трудно предположить, чтобы человек, обласканный славой, как Денис Лотарев, вдруг решил прервать свою жизнь. Зачем? У него было все, даже больше, чем все. У него была возможность подняться еще выше, то есть творческий кризис ему не грозил. Его выступления уже расписаны на пять лет вперед. У него была невеста, не кто-нибудь, а сама Марина Купавина! У него были грандиозные планы по восстановлению «Спящей красавицы»…

— О, а откуда у тебя такая осведомленность? — лукаво прищурил глаза Леонид и, словно вспомнив, спохватился: — Ах, да! Ты же у нас теперь балетоман, пьешь шампанское из пуанта звезды кордебалета Ольги Романцевой!

— Да! — с ироничным вызовом бросил Кирилл. — Я не чужд служительниц Терпсихоры.

— Может, ты и с самой Купавиной знаком?

— Нет, увы! Но видел ее так же близко, как тебя.

— А что еще ты вчера видел?

— Представь, ничего особенного. Последний акт, кстати, я смотрел из-за кулис. Лотарев танцевал, как всегда, превосходно, потом, как того требовало действие, вынул склянку и выпил яд…

— Выходит, что убийца даже не потрудился уничтожить склянку. Думаю, в той суматохе, какая поднялась на сцене, ему это было сделать не трудно. А может быть, он вовсе не был за кулисами или вообще даже не был в театре?

— За кулисами — не знаю, но то, что он был в театре, уверен. Он должен был в полной мере насладиться сценой смерти Ромео — редчайшим стечением обстоятельств, подстроенным им самим. Он как бы перенес историю, произошедшую в XIV веке, в XXI век, на это стоило посмотреть!

— Да… — задумчиво протянул Леонид.

— Смерть пришла к Лотареву из XIV века! Только подумай, сколько лабиринтов во времени и пространстве должна была преодолеть эта склянка с ядом!

— Стоп! Ты меня совсем запутал, — прервал вдохновенную речь друга Леонид. — Давай проще! Убийца где-то раздобыл действительно редкий яд, налил его в склянку Лотарева, из которой тот по ходу спектакля должен был сделать роковой глоток.

— Если ты так будешь подходить к этому убийству, ты его никогда не распутаешь. Здесь действовал убийца творческий, кстати, знакомый с ядами средних веков, несомненно, итальянскими, эстет, «вдыхающий лилии», который роскошно обставил смерть Дениса Лотарева. Нет, это не просто убийство, как ты сам заметил, это театральное убийство, и к нему так и надо относиться!

— То есть? — не понял Леонид.

— То есть — творчески!

— Ну это не по моей части! Кстати, убийцей может оказаться кто угодно, даже сантехник театра, мало ли что он мог не поделить с Лотаревым. Вот тебе и эстет!

Кирилл усмехнулся и пожал плечами.

— Ладно, не буду отвлекать от дел. Желаю удачи! — протянул он руку Леониду.

— Поклон блистательной нимфе кордебалета, — по-дружески съязвил тот.