Игра в убийство

ГЛАВА 21

Вера воцарилась в жизни Константина. Евгений Рудольфович, который способствовал ее появлению, оказался крайне недоволен тем, что она не просто существовала, скромно и добросовестно выполняя возложенные на нее обязанности, а именно воцарилась. Она расхаживала по апартаментам Константина, сверкая полными бедрами в коротких шортах, постоянно требовала шампанского, икру и поглощала их, словно бездонная бочка. Она умела одним своим появлением произвести невообразимый беспорядок в квартире. Все сразу теряло свои строго выверенные очертания, которые так любил мажордом. Но Евгений Рудольфович был человеком весьма осторожным, поэтому он притаился и не мешал Константину, ослепленному самкой, восхищаться ее задними округлостями. Он промолчал даже тогда, когда Константин решил записать свою новую песню с подвываниями Веры, от которых он буквально млел. Звукооператор за спиной Лунева пожал плечами и пообещал Евгению Рудольфовичу сделать все возможное, чтобы этот вой на луну не испортил песню.

Константин таскал с собой Веру повсюду: на концерты, на пресс-конференции, вечеринки… Все журналы пестрели снимками ее ухмыляющейся физиономии во всевозможных ракурсах: «Невеста Константина Лунева — начинающая певица Вера!»

От такой жизни Вера еще более округлилась и в своих блестящих коротких платьях, которые плотно обтягивали ее телесные прелести, выглядела вызывающе аппетитной, как поросенок на праздничном столе.

Однако, несмотря на все негативные с точки зрения мажордома действия Веры, он не мог не отметить, что голос Лунева приобрел новое, великолепное звучание. И сам Константин словно лучился на сцене. Евгений Рудольфович довольно потирал руки, предвкушая триумф от гастролей по Испании; затем, несомненно, блестящая неделя в Париже и поездка в Соединенные Штаты, откуда Константин вернется звездой мирового класса.

«Но тем не менее вместо Золушки надо бы подыскать Костику что-то более приемлемое, более изящное… — рассуждал Евгений Рудольфович, расхаживая по своему кабинету. — Как раз бы подошла Ольга… — Ольга!.. Очень тревожила она мажордома… Посланный им Саша-Громила был обнаружен мертвым в своем джипе у опоры моста, а Ольга Романцева бесследно исчезла… Все это выглядело весьма и весьма странным. — Ну предположим, ей удалось увернуться от шелковой удавки… хотя практически — это невозможно!.. Саша-Громила — опытный боец… Но даже если… Как она могла ударить его по голове, что он упал замертво?!.. И в силах ли девица затащить в машину мертвое тело весом в сто килограммов?.. Тут, несомненно, был еще кто-то… хитрый, ловкий… может, сыщик, любовник Ольги?.. Как-то пустил я все это на самотек… Ну пропала, и ладно… Но ведь объявится, стерва, уж я-то знаю! — Евгений Рудольфович тяжело вздохнул, открыл бар и налил минеральной воды. — Надо бы пойти с Костиком посоветоваться! Пора империи Лунева обрести более четкие границы!.. Баркас мне в последнее время не нравится… Хитрить начал, утаивать… Нехорошо!.. С Баркасом надо будет разобраться. Наши с Костиком деньги многим оказали поддержку, и теперь эти многие полностью зависят от нас», — проходя мимо сейфа, довольно улыбаясь, подумал он.

Там, за бронированной дверцей, хранились дискеты, содержание которых было равносильно золотому запасу страны. Долго и упорно собирал эти материалы Евгений Рудольфович.

Он поднялся на второй этаж и вошел в гостиную, где застал Константина, какого-то журналиста и, конечно, Веру, оглашавшую пространство своим гортанным смехом.

— Вы едите в Испанию впервые? — решил дополнить журналист свое интервью с певцом несколькими вопросами к его невесте.

— Да! — игриво повела она глазами.

— И чтобы вы хотели посетить в первую очередь: Прадо?.. Музей Дали?..

— Хм!.. — презрительно скривила губы Вера. — Музей Дали!.. Это где бинокли да трубы подзорные всякие?.. Вот больно надо!.. He-а… Мы с Костиком на корриду пойдем смотреть!..

Журналист с профессиональной ловкостью загнал свой смех вглубь и сделал вид, что воспринял ответ Веры как шутливый каламбур, игру слов…

Евгений Рудольфович пристально взглянул на Константина. Его утонченная натура была полностью поглощена инстинктом самца. Он был в восторге даже от непроходимой глупости Веры.

«И кто после этого посмеет оспаривать Фрейда?! — мысленно вздохнул мажордом. — Точка опоры на земле — сексуальный инстинкт, все остальное — увы, приложение».

Евгений Рудольфович сел в кресло, стоявшее в дальнем углу, и прикрыл глаза пухлой ладонью. Он и Константин вместе уже десять лет. Впервые Евгений Рудольфович увидел его на каком-то концерте творческой молодежи. Он занимался тогда одной вокальной группой, но еще окончательно не решил, стоит ли вкладывать в нее деньги. Ребята пели хорошо, двигались довольно пластично… Конечно, предстояла большая работа по поиску имиджа, коррекции фигур… и они вроде бы представляли неплохой материал, но что-то останавливало Евгения Рудольфовича, что-то подсказывало: не то… не стоят эти ребята затрат… не окупятся…

И тут на сцену вышел Костя Лунев, худой, высокий, черноволосый, взял несколько аккордов на гитаре и запел. Евгения Рудольфовича будто воздушный столб ударил по голове: «Не упускай парня — это золото!»

Тогда еще не столь тучный мажордом поспешил за кулисы и пригласил юного певца в буфет поговорить. Их беседа оказалась весьма интересной, и они решили ее продолжить. Несколько дней спустя Константин пришел к Евгению Рудольфовичу.

Несмотря на то что Евгений Рудольфович был уже довольно известным импресарио, а Костик только поступил в консерваторию, так как музыкальное училище благодаря своим способностям Лунев окончил одновременно с общеобразовательной школой, вел он себя совершенно раскованно и с большим достоинством. Вначале это удивило Евгения Рудольфовича, привыкшего к заискивающим улыбкам и подобострастным наклонам головы, но все объяснилось очень просто: Константин был сыном Лунева, крупного партийного работника, недавно погибшего в автокатастрофе, и он с детства привык говорить не спеша, не волнуясь, что его перебьют, не дослушав.

После столь внезапной смерти отца у Константина кое-что осталось, но главное — связи. Лунев-старший, словно предчувствуя свою раннюю кончину, старался по возможности объяснить Костику, как делают деньги, и всех своих друзей просил: «Если что со мной… вы Костика не оставьте!..» И друзья не оставили… Каждый приготовил для сына погибшего друга определенную сумму, но Костик, появляясь в их высоких кабинетах, денег не просил, а просил то, что все дают самым охотным образом, — совета! В стране начиналась приватизация!!!

Евгений Рудольфович только дивился размаху планов своего юного друга. Объединив вместе свои капиталы, они начали за бесценок, конечно не без покровительства и советов друзей Лунева-старшего, скупать складские помещения, чтобы сдавать их в аренду. Руки Евгения Рудольфовича подрагивали от радостного волнения, когда он складывал пачки долларов в сейф. Но Костик не давал им там залежаться. Он открывал фирмы-однодневки, банки, которые лопались, унося с собой в бездну деньги вкладчиков, скупал одни акции, продавал другие… Его изощренный ум не знал покоя. Евгений Рудольфович едва поспевал выполнять его указания. Будучи не в силах реализовать себя как мужчина, Лунев отдавал всю свою неизрасходованную энергию бизнесу, но при этом оставался в тени. Он предпочитал действовать через подставных лиц. Известность и славу он хотел получить на эстраде!

Однако накопляемый с годами и не расходуемый должным образом мужской потенциал искал выхода. Костика потянуло на риск! Евгений Рудольфович сам никогда не был против риска, но связываться с антиквариатом, похищать подернутые паутиной времен картины, иконы, украшения… и переправлять их за границу… Хлопотно, опасно и не сулит сверхприбылей. Но Костику, как он выразился, захотелось соприкоснуться с прекрасным, и это прекрасное, принося свой доход, а главное — удовольствие, стало уходить за рубеж. «Когда человек талантлив — он талантлив во всем!» — в полной мере смог оценить известную фразу Евгений Рудольфович..

Заливистый смех Веры будто молотом ударил по забывшемуся в воспоминаниях мажордому. Он поморщился и с неприязнью посмотрел на нее. Подрагивая излишками жира на бедрах, она пошла провожать журналиста.

— Костик! — воспользовавшись ее отсутствием, позвал Евгений Рудольфович Лунева, но тот словно зачарованный не мог оторвать взгляда от прелестей своей возлюбленной.

— Костик! — Мажордом положил ему руку на плечо.

— А, Женя! — только заметил его Константин. — Послушай, я хочу устроить вечер в твою честь!

Евгений Рудольфович не скрыл своего изумления и чуть отшатнулся, всколыхнувшись жиром.

— С какой стати?

— Ну как же!.. — устремив на него светящийся радостью взгляд, ответил Константин. — Ведь это ты нашел мне Веру!

Мажордом скромно потупил глаза и вкрадчиво сказал:

— Костик, не о том сейчас надо думать!

— Знаю, знаю, — перебил тот его. — Надо думать о гастролях в Испании! Но все будет в порядке, я тебе обещаю!

— Я в этом не сомневаюсь, — плавно повел рукой Евгений Рудольфович. — Меня беспокоят, — он слегка понизил голос, — Баркас и исчезнувшая Романцева!..

— Романцева будет жить до своего первого интервью, и она слишком умна, чтобы не знать этого! — совершенно спокойно ответил Лунев.

Мажордом, не скрывая сомнения, покачал головой.

— А что Баркас? — нехотя бросил вопрос Константин.

— Есть сведения, что он присваивает часть твоего процента с дохода от ночных клубов.

Костик резко повернулся и посмотрел в глаза мажордому.

— Это точно?! — со сталью в голосе спросил он.

Евгений Рудольфович любил, когда Костик был в таком состоянии духа, но из-за своей толстой кобылы Лунев превратился в самого примитивного самца, лишенного способности мыслить, и это бесило мажордома.

— Да! — подтвердил он.

— Значит, надо разобраться!

— Мне было нужно твое согласие!

— Ты его получил!

Хлопнула дверь, и в гостиную вернулась Вера. В тот же миг Константин забыл о мажордоме.

— Костик, — все еще продолжал тот, пытаясь удержать его внимание, — я думаю, будет лучше, если мы все-таки закончим с Романцевой… «Сука!» — мысленно выругался он, взглянув на Веру, со всего размаху упавшую на диван.

Константин словно «шмель на душистый хмель» тут же перелетел к своей самке.

«Но не век же это будет длиться!» — приветливо улыбаясь Вере и изо всех сил сдерживая свой рвущийся наружу гнев, успокаивал себя Евгений Рудольфович.

Презрительно взглянув на Константина из-под полуприкрытых век, мажордом был вынужден ретироваться, чтобы не присутствовать при коитусе, так как охваченный желанием Лунев уже принялся раздевать Веру. Но ей захотелось устроиться поудобнее, и они направились в спальню, где повалились на необъятную кровать.

«Насколько было проще с Валюшей!» — вздохнул Евгений Рудольфович.

Константин, закрыв глаза, все еще пребывал в блаженстве, поглаживая рукой округлости Веры. Ее же лицо отнюдь не выражало удовольствия: брови были нахмурены, взгляд устремлен в потолок.

«И сколько еще будет длиться эта щенячья возня? — раздраженно думала девушка. — Если бы он знал, как он мне надоел со своим бешеным желанием и никудышными возможностями!.. Ну что это за траханье!.. Трах-трах, и все — отвалился… — росло в ее теле недовольство. — Я-то привыкла к мужикам… сильным, умелым… а этот!.. — презрительно вздрогнули ее губы. — И какая сука подставила меня?! Узнать бы!.. — Глаза Веры заволокла пелена ненависти. — Какая тварь подкинула мои фотографии на квартиру Мишки… и как менты смогли обнаружить мои отпечатки пальцев на рукоятке ножа, если я ее тщательно вытерла?.. Кто стащил из моей квартиры оставшиеся баксы?.. Кто сдал меня ментам?.. Кто?! Откуда Лунев со своим мажордомом узнали обо мне?.. Ведь кто-то указал им… и уж конечно не бескорыстно!.. — Она покосилась на уснувшего Лунева. — Тоже мне, хозяин!.. Купил он меня!.. Купил… — вздохнув, была вынуждена признать она. — Я у него на таком крючке, с которого не сорвешься… Осыпает меня своими милостями, очень нужно!.. Если бы не та сука, которая меня сдала, я бы сама себе устроила такую жизнь… — не сдержала мечтательного вздоха Вера, — и главное, ни от какого бы придурка не зависела… А теперь ведь пропадаю… — провела она рукой по своему телу. — Такая роскошь вянет на корню, эх!.. — Ей до звона в голове захотелось потрахаться с настоящим мужиком. — Но ведь эта гнида глаз с меня не спускает!..» — Она приподнялась на локте и с ненавистью посмотрела на безмятежное лицо Константина. — А, тварь!.. — не выдержав, выпустили ее губы, и, чтоб как-то успокоить себя, она решила разузнать, кто продал ее Луневу.

Константин пошевелился и скользнул рукой по телу Веры, но она довольно резко отбросила его руку. Он открыл глаза и, взглянув на нее, спросил:

— Ты устала?

Вера чуть не лопнула от смеху: «Устала? От чего?! От твоей щенячьей возни?..»

Она приподнялась на подушках и как можно более безмятежным голосом произнесла:

— Костик, а как ты меня нашел?

Лунев улыбнулся и, припав к ее шее, прошептал:

— Это не я, это мажордом… Я даже хочу вечер в его честь устроить, что он раздобыл мне такое сокровище.

— Ну, а он?.. Как он нашел меня?

— Вера! — нахмурился Лунев. — Зачем тебе это знать? Тебе плохо со мной?

— А ты в курсе, какие поручения давал мне через Вячеслава твой мажордом?

— Нет! — со скрытой яростью выкрикнул Константин.

— Не ори! — вскочила с кровати Вера и тут же миролюбиво добавила: — Но я на него не в обиде!.. Он меня покупал для этой цели, и я свое согласие дала добровольно. Так что это дело считаю закрытым. Никто же не предполагал, что потом события обернутся так, как они обернулись…

— Я все понимаю, — стараясь поскорее закончить неприятный разговор, подхватил Лунев. — Но как ты заметила — «Никто не знал, что мы встретимся и полюбим друг друга». И нашу встречу устроил именно Женя!

— Да я же тебе только что сказала — я на него не в обиде!..

— Ну и прекрасно! — потянул ее к себе Константин.

— Я только хочу знать, кто та гадина, что подставила меня?

— Вера, зачем тебе это?! — с недовольством воскликнул Лунев. — Чем меньше человек знает, тем лучше и спокойнее он живет.

Вера жестко усмехнулась и тяжелым взглядом посмотрела ему в глаза.

— Тебе станет легче, если я тебе скажу? — устремив в свою очередь на нее отливающий сталью взгляд, спросил он.

— Да! — твердо ответила девушка.

— И что ты с этим будешь делать?

— Это уже мое дело!

— Нет, Вера, нет! — отчаянно замахал руками Константин. — Не забывай, что мы теперь — вместе!

— Ну, если хочешь, отомстим этому подлецу вдвоем! — предложила она и беззаботно рассмеялась: — Неужели ты подумал, что я буду рисковать нашим счастьем из-за того, чтобы наказать эту ползучую гадину? — Она нежно обвила лицо Константина руками. — Я просто хочу знать, кого следует опасаться. Ведь говорят, никто не предает единожды…

— Ах, это?! — облегченно вздохнул Лунев. — Тебе нечего опасаться, фея моя! Он скоро вообще исчезнет с московского небосклона.

— А!.. Значит, и тебя он подставил! — торжествующе подхватила Вера.

— Попытался! — склонив голову в знак согласия, ответил Константин.

— Ну кто?!. Кто он?.. — неистово лаская его, шептала девушка.

Лунев весь задрожал в ожидании пика наслаждения, но Вера неожиданно резко отстранилась. Жалобный стон вырвался из его полуоткрытых губ. Девушка возобновила свои ласки, но, когда он весь напрягся, словно готовая лопнуть струна, она вновь резко отстранилась. Константина трясло как в лихорадке.

— Вера… Вера… — молил он завершить наслаждение, превращенное ею в муку.

— Имя! — инквизитором склонилась она над ним. — Имя!

— Вера! — стонал Лунев, извиваясь на темном шелке простыни.

— Имя! — неумолимо требовала она.

— А!.. Вера!.. А!.. Баркас… — выдохнул он.

— Что?! — невольно вскрикнула девушка и замерла, глядя в одну точку.

— Ну же… помоги мне, Вера! Я же сказал!.. — стонал Лунев.

«Придурок чертов!» — Ей было уже не до Константина. Но все же пришлось его довести до извержения вопля, который затем перешел в краткий приступ истерики.

Не обращая внимания на задыхавшегося от спазм Константина, Вера поднялась с кровати, накинула розовый пеньюар, отороченный пушистым кружевом, и в глубокой задумчивости отошла к окну.

«Баркас!.. Ведь стоило только мне пошевелить извилинами, я бы сразу вычислила его! Ах ты, подонок!.. Крыса гнилая!.. Отомстил!.. Отомстил!.. — соглашалась она сама с собой. — Пока я прохлаждалась в Довиле, его человечек подкинул мои фотографии в квартиру Мишки, забрал оставшиеся баксы и заплатил ментам, чтобы они обнаружили на рукоятке ножа мои отпечатки!.. А потом вроде бы пожалел и продал меня мажордому… пожизненно… Сука!.. — Кровь ударила ей в голову с такой силой, что казалось, если она сейчас же не проткнет насквозь тушу Баркаса ножом, то сама лопнет от клокочущей ярости. — Ладно!.. Ладно!.. — тяжело дыша, уговаривала сама себя Вера. — Я еще насажу тебя на вертел, ты еще узнаешь, как медленно и ласково умирают на колу!..»

В дверь спальни осторожно постучали, и встревоженный голос мажордома громко зашептал:

— Костик, тебе надо отдохнуть! Ты должен быть в форме! Не забывай, вечером концерт, а потом на всю ночь — в «Белоснежку»!

Из спальни вся в розовом выплыла Вера.

— Я бы попросил тебя не так усердствовать! — не сдержавшись, прошипел Евгений Рудольфович.

— А что я? — глядя мимо, с презрением бросила она. — Это вы Костику скажите!..

«Интересно, за сколько эта жирная медуза купила меня у Баркаса?..» — подумала Вера.

— Костик! Костик! — Взволнованный мажордом ворвался в спальню. — Ты рискуешь сорвать гастроли в Испании… Ты хочешь, чтобы все закончилось провалом?!

— Да оставь! — отмахнулся Лунев. — Все будет нормально!

— Не забывай! — срываясь на крик, продолжал Евгений Рудольфович. — Неделя концертов в Париже! Надо репетировать, а не валяться на кровати!.. Тем более, куда она денется!

— Ладно, все! Успокойся! Не забывай, что мне двадцать семь лет, у меня отличное здоровье, и я могу жить с размахом!..

— Живи… живи!.. Но только после гастролей!..

Константин покачал головой и рассмеялся:

— Приму душ, и мы едем!

Гром аплодисментов ворвался вместе с Константином в гримерную, где, хохоча от восторга, возлежала на сладко дышащем ложе из цветов Вера. Она мысленно потешалась над всеми этими дурами, принесшими букеты своему кумиру, чтобы их помяла толстыми боками его любовница.

«Эх, жаль, что они не могут видеть этого!» — сетовала она.

Но одному вездесущему фоторепортеру удалось проникнуть в гримерную, и он не преминул заснять вальяжно развалившуюся на цветах поклонниц невесту Лунева.

После концерта Константин с Верой отправились в ночной клуб «Белоснежка», где отмечала свой день рождения одна из звезд шоу-бизнеса. Вера была в ударе, ей хотелось веселиться. Константин, опьяненный ее сумасшедшей радостью, во всем потакал ей. Мажордому оставалось лишь хмурить брови и мысленно посылать Веру подальше.

Толстой коброй в чешуйчато-золотом платье извивалась она посреди танцевального круга, заводя и без того веселую публику. Потом забралась на сцену, видимо намериваясь что-то спеть. Собравшиеся громом аплодисментов и хохотом приветствовали ее появление. Константин нервничал, кусая губы, Евгений Рудольфович молил его взглядом прекратить это безобразие. Лунев был вынужден тоже поднялся на сцену и, обняв Веру, предложить всем вместе спеть одну из его песен. Вера вся искрилась от самодовольства и изо всех сил старалась перекричать Константина в микрофон.

Евгений Рудольфович перевел дыхание, отер мокрое от напряжения лицо большим белым платком и подавил невольную улыбку, заметив появившегося в зале Баркаса.

«Повеселись, недолго осталось! — мысленно посоветовал он ему и сделал знак двум бойцам из охраны Лунева не спускать глаз с владельца нескольких ночных клубов. — Когда все разойдутся, мы поговорим!» — решил мажордом, кивком головы приветствуя Баркаса.

Баркасов в шоколадно-коричневом костюме от Кардена безмятежно рассекал пространство зала, здороваясь с одними, разводя руками от счастья: «Кто к нам пожаловал!» — завидев других.

Вера, поддерживаемая Константином, спустилась со сцены и тут же рванулась на сверкающий огнями танцевальный круг. Такое одностороннее веселье начало раздражать Лунева. Вера будто забыла о его существовании, она предпочитала быть с кем угодно, только не с ним.

«Надо будет серьезно поговорить с ней, — решил Константин. — Она должна себе уяснить, раз и навсегда, что ее место подле меня безо всяких отклонений влево-вправо».

Виновник торжества — гей — с застенчиво-блудливыми глазами подошел к Константину и пригласил его за свой столик. Тот хотел было позвать с собой Веру, но, увидев, как она самозабвенно скачет в крутых ритмах музыки, оставил тщетную попытку.

Напрыгавшись, Вера направилась к бару и один за другим опрокинула три бокала шампанского. Икнув от переизбытка пузырьков, она тряхнула русой гривой, и тут ее синий взгляд поймал Баркаса, который стоял от нее всего в пяти шагах и, плотоядно улыбаясь, разговаривал с девушкой.

«Сука продажная! — В одно мгновение гнев пламенем вспыхнул в мозгу Веры. — Решил в работорговца поиграть… Ну ты мне заплатишь за свою игру!»

Потирая влажные от волнения руки, она вслед за официантами проскользнула в кухню, профессиональным взглядом присмотрела себе «инструмент», спокойно, не привлекая постороннего внимания, накрыла нож салфеткой и, прижав его к груди, вышла.

Когда она вернулась в зал, Баркасов вовсю хохотал с каким-то бородатым мужиком. Вера, выразительно посматривая на него, прошла мимо. Он чуть кивнул ей.

Она же, остановившись, двусмысленно улыбнулась. Эта улыбка заинтриговала Баркаса, и он поспешил отделаться от бородатого собеседника.

— Рад видеть! — небрежно бросил он девушке.

— Как ни странно, я тоже… — с легким придыханием ответила она.

Баркас метнул быстрый взгляд и, оценив обстановку, положил свою руку на крутое бедро Веры. Девушка ответила на его жест лукавой улыбкой.

«Красотка созрела или перепила? — пытался догадаться о причинах такой благосклонности Баркас. — А впрочем…» — Он наклонился к ней и шепнул: — Пошли?!

— Пошли! — согласно выдохнула она.

Они вышли в коридор, Баркасов нажал на какую-то потайную кнопку, и часть стены, отъехав в сторону, открыла для них комнату любовных утех.

— А неплохо! — гортанно рассмеялась Вера, представив, как всадит нож в толстую шею Баркаса и он бездыханной тушей раскинется на оранжевом шелке огромной кровати.

— Нравится? — в нетерпении лаская жадными руками богатое тело девушки, ухмыльнулся он.

— Ты сейчас сделаешь так, что мне понравится еще больше! — прошептала она и, повалив Баркаса на кровать, одним сверкающим движением, приставила острие ножа к его шее.

— Веруня… Веруня… — ошалело забормотал тот. — Ты это что?..

— Должок за тобой, сука продажная!.. — с трудом переводя дыхание от клокотавшей в ней ярости, прошептала она. — Ментам меня подставил, а потом продал этому придурку…

Встревоженный охранник наклонился к сидевшему за столиком Константину и что-то прошептал ему. Константин резко поднялся.

— Пошли! — бросил он.

Мажордом, заметив Лунева, быстрым шагом идущего через зал, всколыхнувшись, поспешил за ним.

— Костик! — задыхаясь, воскликнул он. — Что случилось?

Но тот будто не слышал его. Охранник нажал на кнопку, спрятанную в углублении светильника, часть стены отъехала, и Константин увидел Веру, лежащую на каком-то мужчине.

— Вера! — закричал он.

От неожиданности девушка вздрогнула, а Баркас, тут же воспользовавшись мгновением, чуть отклонился в сторону. Придя в ярость оттого, что ей помешали, Вера испустила дикий вопль, и лезвием ножа полосонула по щеке Баркасова.

Константин с охранником бросились к ней. Баркас, чертыхаясь и зажимая щеку рукой, выскочил из комнаты, больно столкнувшись в дверях с мажордомом.

— А, суки! — вопила Вера, извиваясь в руках Константина и охранника. — Какого черта?! Кто вас просил?!.. Убью…. Все равно убью!..

Мажордом предусмотрительно задвинул стену.

«Чертова девка! — злился он. — Надо будет от нее избавиться!»

Вера орала во всю мощь своего неутоленного гнева. Лунев не стерпел, видя, что уговоры ни к чему не приводят, дал ей звонкую пощечину, и через секунду сам в ответ получил оплеуху от вырвавшейся Веры.

— Гнида!.. Гнида!.. — кричала она. — Вали отсюда, чтобы я тебя больше не видела!.. Убирайся!..

По приказу мажордома охранник вызвал по рации подмогу. Двум здоровым бойцам с трудом удалось вывести Веру через служебный вход и втолкнуть на заднее сиденье машины.

Константин с красным от гнева и оплеухи лицом метался по комнате.

— Это я виноват, Женя! Я ей сказал про Баркаса!

— Глупо, Костик! — вынужден был произнести мажордом. — Очень глупо.

— Ну окрутила она меня, выведала… А впрочем, чего я распсиховался? — неожиданно прояснил для себя случившееся Лунев. — Она мне ведь не изменять с ним собиралась.

Мажордом только передернул от негодования плечами.

— Костя, я тебя прошу — одумайся! Твое чрезмерное увлечение этой, — он хотел сказать — шлюхой, но встретив сверкающий взгляд Лунева, поостерегся, — девушкой может привести к нежелательным последствиям.

— Каким, например? — с холодным спокойствием поинтересовался Константин.

— Например, из-за того, что она только что устроила, мы упустила Баркаса…

— То есть? — не понял или не захотел понять Лунев.

— То есть, — с язвительной любезностью пояснил ему Евгений Рудольфович, — Баркасу удалось скрыться в неизвестном направлении. А он нам должен!

— То, что он нам должен, мы возьмем сами! А когда Баркас объявится, то узнает, что у него ничего не осталось и сам он — ничто!

— Красиво изъясняешься, Костик, но не было еще такого случая, чтобы кто-то уходил от Лунева без его на то разрешения. А из-за твоей… — мажордом шумно вздохнул и пропустил слово, — все пошло кувырком. Ты перестал быть Луневым!

— Да! — с ненавистью в голосе подхватил Константин. — Я перестал быть голубым Луневым… я стал мужчиной! И это тебе не нравится!..

— Э… Костик, — протянул Евгений Рудольфович. — Ты уже несешь полную чепуху. Тебе прекрасно известно, что я не поклонник голубых наслаждений. Я люблю женщин, и я изо всех сил старался тебе помочь… но не такой ценой…

— Прости! — опустив голову, пробормотал Константин. — Нас столько связывает…

— Ты поддался, — уже мягче продолжил мажордом. — С женщинами надо быть построже!.. Ты — Лунев, а она всего лишь девушка при тебе. И скажу откровенно, ты явно поторопился объявить ее своей невестой. Она славная, — с трудом пытался подобрать приличные эпитеты для Веры мажордом, — с необходимым набором женских прелестей, но… без малейшего представления об элементарных правилах поведения…

— Ты прав!.. Я поговорю с ней! Такое не должно больше повториться!

— Ну вот и ладно! Пойдем, а то твое отсутствие слишком заметно. Скажем, что девушке стало плохо… голова от шампанского разболелась, и ты отправил ее домой, — предложил Евгений Рудольфович, а сам подумал: «Все-таки здорово она Баркасу физиономию порезала!.. Бесстрашная девка!.. Если бы Костик не влип в нее… отличный был бы боец! Такие выполняют приказы без размышлений, такие при исполнении до конца, пока кто-нибудь более ловкий не обойдет их!»