Игра в убийство

ГЛАВА 24

Получив через посредство Леонида документы, подтверждавшие его полномочия, Кирилл вылетел в Италию, а точнее в Рим. После того как бесславно рассыпались две его совершенно великолепные версии, по одной из которых яд в склянку Лотарева подливал рабочий сцены, бывший танцовщик Вадим Стужев-Омутов, а по другой — знаменитая актриса Алина Фролова, свою третью, окончательную, версию Кирилл старался «уберечь» от таких неожиданных поворотов.

Поводом для последней версии, которую он назвал «Версия из Фаворитово», послужили фотографии из альбома милой Анны Аристарховны, на одной из которых на плечо четырнадцатилетнего Дениса Лотарева опиралась шестнадцатилетняя Леонелла Дезире. Поэтому в Риме Кирилла интересовали архивы и клиника, где появился на свет ребенок зампреда посольства СССР в Италии Ипполита Чехнолидзе.

После его смерти вдова с ребенком какое-то время жила в Петербурге. Но когда Леонелле минуло семнадцать лет, Людмила Чехнолидзе вышла замуж за работника венгерского посольства и в связи с его переводом на другую работу покинула пределы СССР. Далее след семьи Чехнолидзе стал теряться. Леонелла с матерью появлялись то тут, то там… Мать, овдовев второй раз, осталась жить в Будапеште, где будущая певица закончила консерваторию. А потом неистовая Леонелла начала метаться по Европе.

Собрав в Риме копии нужных ему документов, Кирилл задумался, куда держать путь дальше, чтобы эти копии обрели силу фактов. На несколько дней он заехал в Будапешт, но с матерью Леонеллы встречаться не стал. Детектив был уверен, что она не скажет ему правды. Однако то, что он разузнал в столице Венгрии, только укрепило его предположения. Все сразу становилось понятным: и появление Леонеллы поздно вечером в гримерной Лотарева, в которой она что-то безуспешно искала, и осторожный, но целеустремленный обыск квартиры Дениса, а главное — повод для убийства.

Кирилл внутренне торжествовал, предвкушая, как он загонит в угол сладкоголосую Дезире, и в тоже время, ясно представив себе эту картину, невольно морщился и брезгливо отстранялся от мысленного образа певицы.

Из Будапешта он отправился в Австрию, где, прокружившись в упоительных ритмах вальса и получив лишнее подтверждение своих заключений, устремился в Швейцарию.

Сидя в маленьком кафе на берегу игрушечного озера, Кирилл лакомился сыром, красным вином и наслаждался своей версией. Она сверкала, словно кристалл на солнце. Она была так хороша, что даже холодок ужаса, исходивший от нее, придавал ей дополнительное мистическое очарование. Все в ней было четко и ясно. Только временами картину портили ядовито улыбающиеся губы Ольги и бездонный взгляд Марины. Но Кирилл утешал себя тем, что как только предположение станет фактом, яд исчезнет с губ Ольги, а взгляд Марины перестанет быть столь бездонным.

Итак, Швейцария — страна-хранительница мировых секретов. Кирилл не рассчитывал, что ему удастся получить здесь документальное подтверждение своей версии. Но если до визита в Швейцарию по Европе путешествовала особа под фамилией Чехнолидзе, то после длительного пребывания в стране озер из нее выехала уже Леонелла Дезире, которая прямым путем отправилась в Милан. Через год стажировки в оперном театре она уже приводила в восторг миланскую публику своим божественным голосом. Она выступала по всей Европе, гастролировала в США, но, достигнув двадцати восьми лет, ее неожиданно потянуло на родину, и она подписала контракт с театром, в котором танцевал Денис Лотарев.

Они встретились, но Денис не захотел ее узнать, во всяком случае, именно так это выглядело со стороны. Леонелла, словно в отместку, принялась открыто преследовать его своей любовью. Но тут появился Валерий Дубов, и Леонелла, отвергнутая Денисом, становится его любовницей. Казалось бы, все ясно, но вот фраза, которую услышал Лунев после вечеринки на своей даче и которую он передал Кириллу, навела его на интересную мысль.

Денис застал Леонеллу с Валерием Дубовым, ему это не понравилось, следовательно, его нарочитое равнодушие к Леонелле было только маской. Повстречавшись с соперником, он потребовал, чтобы тот ушел: «Валерий, немедленно убирайся отсюда!», и тем самым признался в своих чувствах к Дезире. Тогда вполне вероятно, что Дубов, потесненный Лотаревым и с профессиональной, и с любовной стороны, пришел в ярость, недаром же он утверждает, что происходит из рода Сфорца-Борджиа, и по примеру своих достославных предков отравил Дениса.

«Тоже неплохая версия, — отметил Кирилл. — Но, учитывая некоторый весьма важный нюанс, я больше склонен к «Версии из Фаворитово».

Пробыв несколько дней в Женеве, Кирилл отправился поездом в Париж, где находилась Дезире. Перед встречей с ней ему было необходимо продумать и решить, как лучше построить разговор. От умения срежиссировать эту встречу зависел либо успех, либо провал «Версии из Фаворитово».

Мелентьев прибыл в Париж, так до конца и не выстроив свой разговор с Дезире.

«Придется импровизировать, но куда это заведет, не известно никому», — был вынужден констатировать детектив.

В тот вечер Леонелла пела в сверкающем золотой росписью бальном зале Фонтенбло.

В свои роскошные апартаменты в отеле «Ритц» она вернулась далеко за полночь. Горничная включила несколько бра и предложила свои услуги, но Леонелла отослала ее. Черным облаком шифона певица опустилась на диван. Чуть шевельнулась штора, закрывающая балкон.

— Кто здесь?! Кто?! — тщетно вглядываясь в густой полумрак, воскликнула Дезире.

— Всего лишь я! — отозвался Кирилл, выйдя из-за шторы.

— Что это еще за театральное явление?! — с недовольством пробормотала Леонелла.

— Просто я не хотел, чтобы кто-то меня видел.

— А вы не подумали, что я тоже не хочу вас видеть? — с язвительной любезностью задала вопрос певица.

— Признаться, эта мысль мне как-то не пришла в голову, — с простодушием, способным вывести из себя и святого, ответил детектив.

— А жаль… — протянула Дезире. — Так что вам надо? Я только что вернулась с концерта и очень устала.

— Я тоже устал и с удовольствием чего-нибудь бы выпил.

— Пожалуйста, будьте так любезны, позаботьтесь о себе сами, — указала Дезире в сторону бара.

— А вам налить?

— Немного ликера «Grand Marnier».

Кирилл поставил бокал перед Леонеллой и сел напротив.

— Итак, чем обязана? — поторапливая его, начала она разговор.

— Итак, — подхватил Мелентьев, — я приехал к вам с предложением.

— Надеюсь, не руки и сердца? — сузив глаза, жестко рассмеялась Леонелла.

— Нет! — ответил он. — Мое предложение более серьезное!

— Объяснитесь, не говорите загадками! — нетерпеливо потребовала Дезире.

— Хорошо! — согласился детектив. — Я вам предлагаю сознаться в том, что вы отравили Дениса Лотарева…

— Что?! — всем своим возмущенным существом воскликнула она.

— … в обмен на сохранение вашей тайны, — невозмутимо закончил свою фразу Кирилл.

— К… какой тайны? — Голос Леонеллы дрогнул.

— Вы сами знаете какой! — так же невозмутимо продолжал детектив.

— Как вы узнали? — не поднимая глаз, отстраненным голосом спросила она.

— Профессия у меня такая…

— Пожалуйста, точнее!..

— Я могу и точнее и с мельчайшими подробностями, но только вначале мне хотелось бы услышать ваше признание в том, что вы отравили Дениса Лотарева.

— И после этого вы мне скажете, каким образом вам удалось проникнуть в мою тайну? — продолжала допытываться Дезире. — И сохраните ее?

— Да! — ответил Кирилл.

— А если я не убивала Дениса? — подняв на него обреченный взгляд, произнесла она.

— Мне придется передать дело в следственные органы, и тогда огласки не избежать!

Леонелла в отчаянии взмахнула руками:

— Как вы жестоки!.. Вы даже сами не подозреваете, как вы жестоки!

Она встала, прошлась по комнате и, грустно рассмеявшись, произнесла:

— Ну кому какое дело?..

Затем подошла к бару, налила себе виски и, сев в кресло, сказала:

— Я хочу знать, насколько вы проникли в мою тайну!

— До самого конца! — невозмутимо открыл свои козыри детектив. — Но сначала ваше признание!

Обхватив бокал длинными пальцами, Леонелла, глядя прямо в глаза Кириллу, сказала:

— Да, это я отравила Дениса Лотарева!

Воцарилось молчание, которое она прервала:

— Теперь ваша очередь!

— Пожалуйста, если хотите! — с сомнением в голосе произнес Кирилл. — Я могу поведать вам историю вашей же жизни.

Он понял, почему Леонелла так настаивала на его ответе. В глубине души она все-таки надеялась, что ему известно что-то, но только не все!

— Прошу вас! — нарочито спокойно отозвалась Леонелла и облокотилась о спинку кресла.

Как она была красива! Невероятно! Кирилл засмотрелся на нее.

Полураспустившиеся локоны скользили по матовой шее, пышная грудь высоко вздымалась из корсажа, глаза мерцали алмазными искрами, и вся она невольно вызывала ассоциацию с великолепной черной розой.

— Хорошо! — после паузы произнес он. — Но вначале я хочу вам сделать деловое предложение.

— О, интересно! — красиво повела глазами Леонелла и улыбнулась.

— Все, что я вам сейчас скажу, подробнейшим образом изложено в моем отчете, который в настоящее время хранится в одном из сейфов МУРа.

— Что?! — Леонелла с искаженным от пронзительной боли лицом вскочила с кресла.

— Нет-нет! Не волнуйтесь так! — постарался успокоить ее Кирилл. — Мой отчет запечатан и будет вскрыт лишь в случае моей смерти.

Леонелла, закинув голову, зловеще расхохоталась.

— Вы боитесь, что я вас отравлю? — глянула она на Кирилла, словно злая волшебница из детской сказки.

— Не боюсь, а предусматриваю такую возможность, — пояснил детектив, искренне признаваясь себе, что действительно боится. Тем более что такая попытка со стороны одной фигурантки из прошлого дела уже была.

— Похвально! — с едкой насмешкой отметила Леонелла.

— Думаю, что мое предложение вас устраивает. Сохранение вашей тайны в ваших руках!

— Как благородно! — сквозь зубы произнесла она. — Однако я вас слушаю.

— Приступаю! — приправив свою улыбку каплей яда, произнес детектив. — Вам, несомненно, будет неприятно услышать, но на ваше давнее знакомство с Лотаревым указали мне именно вы.

— Что здесь такого? — будто на сцене, в красивом недоумении передернула плечами Дезире.

— Все! Ваша дружба, начавшаяся в Фаворитово, и явилась причиной смерти Дениса. В его гримерной, при нашей с вами первой столь неожиданной встрече, вы искали не наброски живописного Фаворитово, и позже, в его квартире, вы искали не рисунки, сделанные его рукой, — вы искали фотографии и, обнаружив, забрали их из его альбома. Но, несмотря на ваши старания, я все равно увидел эти снимки у Анны Аристарховны.

Леонелла взяла со стола пышный батистовый платок и в волнении провела им по лицу.

— Увы, всего не предусмотришь! О том, что милейшая Анна Аристарховна бережно хранит фотографии своих друзей, а заодно и их детей, вы не подумали. Спутать черты вашего лица невозможно, особенно на той фотографии, где вы опираетесь на плечо Дениса. Я предполагаю, что именно тогда это и началось?..

Леонелла ничего не ответила, она смотрела в пустоту, будто что-то желала в ней различить.

Кирилл наполнил свою рюмку тягучим шартрезом и продолжил:

— Проследить жизненный путь ребенка зампреда советского посольства в Италии Ипполита Чехнолидзе не представляло особого труда…

Длинные пальцы Леонеллы со всей силы впились в подлокотники кресла.

— Каждое лето ваши родители вместе с вами приезжали в Фаворитово, и вполне естественно, что ребенок их близких друзей, Денис Лотарев, подружился с их ребенком, Валерием Чехнолидзе.

Голова Леонеллы упала на руки, будто сверкающее лезвие гильотины отсекло ее, а из груди раздался глухой стон.

Кирилл пожал плечами.

— Вы сами выразили желание это услышать. Мне продолжать?

Леонелла молчала.

— Воспринимаю молчание за согласие, — решил продолжить детектив. — Итак, ваша дружба к Денису Лотареву постепенно переросла в любовь. Когда вам исполнилось семнадцать лет, ваша мать снова вышла замуж, и вы уехали к отчиму в Будапешт. Вы учились вокалу в разных странах, я проследил все ваши перемещения вплоть до чудесной метаморфозы, которая произошла в Швейцарии. В Швейцарию въехал господин Валерий Чехнолидзе, а после пребывания в одной из клиник в Италию уже выехала мадемуазель Леонелла Дезире. В течение нескольких лет вы поднялись на вершину оперного Олимпа. Ваши гастрольные поездки не раз пересекались с выступлениями Лотарева, но вы не решались показаться ему на глаза. Смею предположить, что вы смотрели на него из зрительного зала и любили с еще большей страстью, а теперь и надеждой на взаимность. Даже свой сценический псевдоним вы взяли из любимого балета Дениса «Спящая красавица» — принц Дезире — принц Желание. И это желание вы хотели передать Денису, но он отверг вас, он не воспринял вас в вашем новом облике и по-прежнему называл Валерием…

— Господи! — не скрывая своего удивления, воскликнула Леонелла. — Откуда?.. Откуда вы это знаете?..

— Это настолько просто… но если вы хотите, я расскажу. Вспомните вечеринку у Лунева. Вы остались ночевать на даче, и к вам в комнату вошел Денис.

Леонелла грустно кивнула.

— Он потребовал, чтобы вы немедленно уехали, и при этом он называл вас Валерием!

— Но вы! Откуда вы это знаете?! — сорвалась на крик отчаяния Дезире.

— Стены хранят много тайн, к ним нужно только прислушаться.

— Да, вы правы, он требовал, чтобы я покинула театр, страну… Одним словом, оставила его в покое.

— Но вы на это не соглашались, несмотря на то что у вас уже был новый любовник, Валерий Дубов!..

Глаза Леонеллы на миг остекленели.

— Вам и это известно!

— Увы!.. Но я вас перебил!

— Что уж там!.. — вздохнула она. — Да, я пыталась забыть Дениса, но усилия оказались напрасными…

— Он угрожал вам разоблачением?

— Нет! Он только требовал, чтобы я уехала… исчезла навсегда!

— Но однажды он не вытерпел, устав от вашей непреклонности, и пригрозил, что откроет вашу тайну?!

Леонелла ничего не ответила.

— … И вы подлили ему яд в склянку!

— Господи, за что мне это? — воздев руки, с такой горечью простонала она, что Мелентьев вздрогнул.

— Да! Да! Вы все просчитали верно, нигде не ошиблись! — с ненавистью бросила ему Леонелла. — Да, все началось с Фаворитово… Но разве я виновата? — подняла она на него глаза, полные слез отчаяния. — Мне было пятнадцать, Денису тринадцать; тогда, впервые, я с удивлением обнаружила огромную нежность к нему, а через год, когда я коснулась губами его щеки на дне рождении, я поняла, что люблю его… люблю больше всего и всех… Мне хотелось касаться его рук, щек… но Денис был сорванцом и не нуждался в нежностях с приятелем. О, как я мучилась… как хотела стать девчонкой, на которых он уже начал заглядываться… И однажды я решила признаться, что люблю его. Это чувство жгло меня, не давало ни минуты покоя. Я не могла осознать всех последствий… я любила, и любила впервые. Денис вначале ничего не понял, а когда, вероятно, смутно о чем-то догадался, стал меня сторониться… — Леонелла устало уронила руки на колени. — Как вам объяснить тот ужас отчаяния, когда твое «я» ненавидит свою оболочку, когда твоему «я» хочется вырваться, убежать из своего тела… И я пошла по пути всех транссексуалов… потихоньку от матери стала надевать женскую одежду и выходить гулять. Тогда я забывала о своей мужской принадлежности и чувствовала себя в полной гармонии с миром, будучи женщиной на минуту. Потом, естественно, были долгие, мучительные разговоры с мамой… и наконец решение — поменять пол. Как вы точно сказали, — тяжело усмехнулась Дезире, — в одну из швейцарских клиник поступил господин Валерий Чехнолидзе, а некоторое время спустя вышла мадемуазель Леонелла Дезире. Было страшно вступить в первый контакт с мужчиной. Я безумно боялась, что он, догадавшись, засмеется мне в лицо, но… — Леонелла кокетливо изогнула губы. — Они влюблялись в меня без памяти… а я любила свою мечту. Прошло время, и когда я до кончиков ногтей ощутила себя настоящей, истинной, рожденной женщиной, я решила встретиться с Денисом. Я почти не сомневалась, что он полюбит меня — меня, Леонеллу Дезире — красивую женщину и знаменитую певицу…. — Ее взгляд затуманился, погрузившись в мучительные воспоминания. — Я подписала контракт, приехала в Москву… И когда на одном из банкетов меня познакомили с Денисом, он очень внимательно посмотрел на меня, но не допустил и тени сомнения, что я — приятель его детства и отрочества Валерий Чехнолидзе. Как я и предполагала, он увлекся мною, несмотря на его «вечную невесту» Купавину, — чисто по-женски не смогла не съязвить Леонелла. — Однажды, после какой-то вечеринки, Денис проводил меня домой… и его руки, скользнув по моей груди, наконец-то сжали меня в объятиях, а его губы сладострастно обхватили мои… Это был нескончаемый, выстраданный мною поцелуй. Мы прошли в спальню… — Леонелла неожиданно замолчала, словно ей не хватало дыхания, чтобы закончить фразу. Кирилл подал стакан воды. Она поднесла его к губам и сделала несколько глотков. — Я была так опьянена счастьем, что напрочь забыла об опасности… ведь Денис знал меня раньше… А он, надо заметить, все-таки что-то заподозрил… Его дыхание ласкало меня, а губы шептали какие-то очаровательные глупости… и вдруг… «Ах, зачем, зачем мне все это? Зачем мне весна и лето…» Он запнулся, будто забыл, а я… — Леонелла задыхалась от отчаяния, — а я продолжила по глупой инерции: «Зачем мне солнце над садом, если тебя нет рядом!» Он отпрянул от меня, словно от змеи и с ужасом, глядя в глаза, прошептал: «Валерий, ты?!» — «Валерий?!» — тут же с нарочитым удивлением воскликнула я, пытаясь исправить свою непростительную оплошность. — «Я не понимаю тебя, Денис!»

— Нет, понимаешь! — сказал он, пристально вглядываясь в мое лицо.

Я продолжала улыбаться, стараясь все перевести в шутку, хотя знала, что это уже невозможно. Каким образом и главное, почему ему запомнились строки из сочиненного мною в Фаворитово стихотворения? Оно ему очень понравилось, и он попросил меня записать его, видимо хотел похвастаться перед какой-нибудь девчонкой… но ведь прошло столько времени!..

— Что ты с собой сделал? — Он грубо схватил меня за волосы.

— Как вы смеете так себя вести?! — вскричала я, тщетно пытаясь вырваться.

Но Денис будто ничего не слышал. Он сорвал с меня платье и, увидев кружева, под которыми не проглядывали контуры мужской принадлежности, в ужасе повторил:

— Что ты с собой сделал?

Я не сдавалась. Я что-то говорила, шутила, угрожала, но он, устало опустившись на стул, тихо сказал:

— Валера, не надо пытаться меня обмануть… я все понял!..

— Ах, понял?! — тут уж взревела я не хуже Ниагарского водопада. — Понял, наконец, что я люблю тебя и сделала это ради тебя! — Я схватила его руку и прижала к своей щеке.

— А ты спросил — мне это надо? — ошеломил он меня вопросом.

— Но… — Я не находила слов, чтобы объяснить ему. — Я люблю тебя… — лишь беспомощно шептали мои губы.

— Прости, но я никогда не смогу ответить взаимностью транссексуалу.

— А я — не транссексуал, — подавляя в себе обиду, спокойно ответила я. — Я — женщина!

— Полученная хирургическим путем! — безжалостно бросил Денис.

Он долго в задумчивости ходил по комнате, а потом сказал:

— Давай договоримся! Ты отказываешься от контракта и уезжаешь из страны. В будущем я постараюсь, чтобы наши гастрольные поездки никогда не пересекались. Я навсегда сохраню твою тайну при условии, что с сегодняшнего дня мы не знаем друг друга.

Он ушел… Описать, что я чувствовала, невозможно. До сих пор больно вспоминать, — произнесла Леонелла так быстро, словно хотела поскорее избавиться от фразы. — Какое-то время я сохраняла нейтралитет. Но как долго влюбленная женщина может притворяться равнодушной? Да, я стала преследовать Дениса, умолять выслушать меня. И весь театр заговорил о моей любви к нему и о его странной холодности. Наконец я добилась своего, и он опять пришел ко мне, но из разговора ничего не вышло. Он стал требовать, чтобы я немедленно разорвала контракт и покинула театр. «Оставь меня в покое!» — повторял он. «Хорошо, — согласилась я, — я попытаюсь тебя забыть». — Так появился в моей жизни Валерий Дубов. Странная ирония — Валерий! — улыбнулась она. — Но нам не хотелось оповещать театр о наших взаимоотношениях, и я полагала, что никто об этом не знает. Ах! — припомнив, воскликнула Дезире. — Вам, вероятно, об этом тоже стены нашептали!

— Совершенно верно! — признался Кирилл, вспомнив, как лез по мокрой стене, чтобы заглянуть в окно.

— Однако, несмотря на мои отношения с Дубовым, я по-прежнему любила только Дениса. Не знаю, что это было… наваждение, каприз, проклятье… но я хотела его до сумасшествия. Я бросала на него влюбленные взгляды, а он отвечал презрительно-брезгливой усмешкой. Он гнал меня отовсюду, где бы мы ни встречались. Отчасти я, конечно, виновата сама. Словно дьявол толкал меня все делать Денису назло…

— И тогда он пригрозил, что раскроет вашу тайну! — подводил Леонеллу к склянке с ядом Кирилл.

Но она отрицательно покачала головой.

— Нет, Денис мне не угрожал, потому что он никогда не сделал бы этого. И я этим пользовалась…

— Но тем не менее поняв, что между вами ничто не возможно, вы решили подстраховаться и отравили его. Ведь все могло случиться! Денис, раздражаемый вашими постоянными домогательствами, мог сгоряча рассказать кому-нибудь из близких ему людей, кто вы на самом деле! Например, Марине… Аркадию… и это было бы мировой сенсацией!.. Скандалом, если хотите!.. В театр ломились бы не для того, чтобы слушать Леонеллу Дезире, а для того, чтобы смотреть на транссексуала Валерия Чехнолидзе! — увлекшись, объяснял Леонелле мотив ее поступка Кирилл.

Леонелла поморщилась и, тяжело вздохнув, прервала его:

— Видно Богу или дьяволу угодно, чтобы кто-то непременно знал мою тайну.

— Простите! — опомнился Мелентьев.

Леонелла, сложив руки на пышной юбке, устремила свой взгляд в непостижимую для Кирилла точку пространства. Ее лицо выражало покорность, а весь силуэт напоминал прекрасную черную розу с затаившейся печалью в траурно-шелковых лепестках.

— Итак? — очнувшись, обратилась она к Кириллу. — Вы обещаете сохранить мою тайну? — Ее мерцающие блестками глаза насмешливо смотрели на детектива.

— Да! — выдержав ее взгляд, совершенно серьезно ответил он.

— Спасибо! — все также насмешливо отозвалась Леонелла.

— Но при условии! — живо напомнил ей Кирилл.

— Ах! — кивнула она. — За это я должна признаться, что отравила Дениса, так?

— Совершенно верно!

— Мне не хочется вас огорчать, г-н детектив, но яд в склянку Дениса налила не я! — спокойно и очень отчетливо произнесла Леонелла.

— Мне тоже не хочется вас огорчать, но факты свидетельствуют против вас!

— Это еще надо доказать!

Кирилл смерил Леонеллу долгим взглядом.

— Что ж, я хотел как лучше! Вы сами решили свою участь. Пусть будет так! — пожал он плечами. — Я докажу, что вы отравили Лотарева и рабочего сцены Вадима Омутова. Но при этом буду вынужден все назвать своими именами.

— Наверное, это возмездие! — задумчиво произнесла Леонелла. — Я так хотела стать счастливой женщиной, но мне этого не удалось…

— Но если бы вы во всем сознались добровольно, вам бы удалось сохранить свою тайну. Мотивацию для убийства можно представить любую, например неразделенная любовь! И тогда бы перед судом предстала Леонелла Дезире, а не Валерий Чехнолидзе, — сказал на прощание Кирилл и направился к двери.

— Постойте! — Леонелла быстрым шагом нагнала его. — Послушайте! — Она терла ладони, пытаясь найти единственно правильные слова. — Я не наливала яд в склянку Дениса!.. И не убивала никакого Омутова…

— Неубедительно, — надменно ответил Кирилл.

Плечи Леонеллы странно вздрогнули, и она расхохоталась. Смех сотрясал ее, заставляя извиваться, будто моля о пощаде, и тщетно вытирать слезы. Одну руку она положила на грудь, а другой, указывая на детектива, пыталась что-то сказать…

Мелентьев с презрительной жалостью смотрел на это Нечто… несчастное, озлобленное… и в принципе не виноватое… Судьба с Природой позабавились, вот и все…